Текст книги "Дело прежде всего (СИ)"
Автор книги: Олег Мушинский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Annotation
Некоторое время назад участвовал я в межавторском проекте под названием «Империум». Мы придумали для него стимпанковский мир, который был параллельным к нашему и попаданцы туда сыпались как из рога изобилия. Специальная служба их отлавливала.
Олег Мушинский
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Олег Мушинский
Дело прежде всего
Глава 1
Лето не задалось с самого начала. Ровно в полночь на первое июня ограбили усадьбу профессора Игнатьева.
Причём не просто ограбили. Ее буквально взяли штурмом. Такого Ревельская губерния не видела уже почитай как лет десять. Газеты потом об этом деле целый месяц трубили, хотя после обстоятельной статьи в «Ведомостях» добавить было нечего. Редкий, кстати, случай, когда газетчики ничего не переврали, воссоздав во всех подробностях картину преступления.
Грабителей было около дюжины. Все они выглядели как прилично одетые молодые люди с тросточками в руках. Сторож принял их за студентов профессора. Громко ворча:
– Вот всё ходют и ходют! А, может, господин профессор уже отдыхают?!
Он открыл ворота. После чего незамедлительно получил тростью по голове.
Двое лже-студентов оттащили бездыханное тело в сторону и уложили под кустом, в то время как остальные, на ходу вытаскивая из-под плащей оружие, бросились к дому. Входную дверь они взорвали. Дворецкий едва успел сдернуть со стены двустволку, и был тут же застрелен. Со слугами, которые сбегались на шум, ночные визитёры расправлялись столь же быстро и безжалостно. Профессор выскочил из кабинета, и шальная пуля вышибла ему мозги. Юная горничная выбралась через окно и бросилась бежать. Ее никто не преследовал.
У беглянки ушло полчаса, чтобы благополучно добраться до полицейского участка, где дежурный потратил еще полчаса, чтобы добиться от перепуганной барышни внятных объяснений. Понятное дело, к тому времени, когда в усадьбу на трёх броневиках нагрянула полиция, налетчиков уже и след простыл.
Как ни странно, но грабители не тронули ни деньги, ни коллекцию дорогих китайских ваз. Их единственным трофеем стала экспериментальная паровая машина, над которой профессор трудился последний год. Что это за машина – никто из выживших слуг ответить не мог, однако восемь трупов взывали к правосудию даже сами по себе, и на охоту за грабителями мобилизовали всех, кто имел хоть какое-то отношение к сыску: начиная с платных осведомителей и заканчивая лично начальником полиции города Ревеля. Утром к ним на помощь курьерским дирижаблем прибыли лучшие сыщики из Петербурга и даже пара специальных агентов Собственной Его Величества Канцелярии.
На этой оптимистичной ноте статья заканчивалась, но и теперь – целый месяц спустя! – прибавить к ней было абсолютно нечего. Грабители как сквозь землю провалились. Покаянный рапорт о неспособности отыскать хотя бы пропавшую машину, подписанный начальником полиции города Ревеля, уже летел в столицу по трубам пневмопочты, когда удача, наконец, улыбнулась одному из сыщиков. Да так широко, что он и не заметил, как улыбка превратилась в хищный оскал.
* * *
Сыщика звали Феликс Варшавский. Среднего роста, с открытым честным лицом, которое с первого взгляда внушало доверие, и яркими рыжими волосами, которые традиционно доверия не внушали, он был достаточно крепким и достаточно сообразительным, чтобы заниматься сыском в портовом районе. Недавно Феликсу исполнилось двадцать пять лет, и он всё еще твердо верил в свою удачу. Удача неоднократно пыталась его убедить, что это он напрасно, но Феликс был к тому же чертовски упрям, и в итоге она махнула на него рукой.
– Ну, вот твоя машина, – сказал Андрей Зотов.
По правде говоря, на роль посланца удачи сложно было найти менее подходящего человека. Андрей был худощавым юношей на пару лет младше Феликса и на голову ниже. При желании он мог сойти за карлика, а без него – за крысу. Сходство с последней значительно усиливал потертый серый плащ и шляпа с обвисшими полями, хотя сам Зотов был уверен, что это придавало ему сходство с охотником за новостями.
По крайней мере, в бульварных романах их описывали именно так. В жизни же проще было встретить динозавра, чем одного из представителей этой вымирающей профессии. Большинство давно переквалифицировались в платных осведомителей. Не такая уважаемая профессия – и это еще мягко сказано – зато оплачивалась не в пример лучше. Новости – товарец так себе, а вот чужие секреты всегда были в цене.
Секреты в полутемном трюме дирижабля «Старый бродяга» тянули лет на пять каторги минимум. Это если попадется хороший адвокат и сумеет доказать, что экипаж дирижабля не замешан в налёте на усадьбу профессора. Феликс, впрочем, в этом не сомневался, но суд не принимал в качестве доказательств чутьё сыщика. А машина из усадьбы стояла прямо перед ним.
Внешне детище профессора Игнатьева походило на триумфальную арку, посвященную победе над паровой техникой. Что при этом символизировали или для чего предназначались узлы, нависавшие полукругом над вполне типовой паровой машиной, Феликс даже предположить не мог. Впрочем, в тот момент для него важным было исключительно само наличие машины. Остальное – дело экспертов.
Вся конструкция едва втиснулась в здоровенный серый ящик. Края арки так сильно упирались в его стенки, что те заметно прогибались наружу. По длине установка тоже едва помещалась в ящик, хотя слева оставался небольшой зазор. В него была запихнута – по-другому тут и не скажешь – плоская коробка. Феликс вытащил ее на свет. На крышке едва проступала подзатёртая эмблема с двуглавым орлом, сжимающим в руках письмо. Когда-то коробка принадлежала почтовому ведомству, но оно обычно не доводило свою тару до такого состояния. Должно быть, коробка не один год провалялась на складе, прежде чем снова отправиться в путешествие.
Феликс приоткрыл крышку. Внутри в три ряда лежали предметы, назначение которых и вовсе казалось загадкой. Это были серые продолговатые бруски с парой коротких рожек. Слишком коротких, чтобы проткнуть что-либо толще листа бумаги. Пара кнопок откровенно намекала, что внутри каждого бруска спрятано какое-то устройство. Феликс разглядывал их в свете фонаря пару минут, после чего спросил:
– И что это за штуковины?
Его собеседник резко дернул плечами и быстрым шёпотом добавил:
– Откуда мне знать-то? Я не механик. Машина-то та самая?
– По описанию – она, – признал Феликс.
– Тогда с тебя сто рублей! Плати, и давай-ка валить отсюда.
– Не так быстро, Андрей.
Феликс аккуратно закрыл крышку коробки и вернул ее на место, постаравшись затолкать под тем же углом, под которым она лежала раньше, хотя вряд ли это имело значение.
– Не так быстро, не так быстро, – ворчал под руку Зотов, от нетерпения приплясывая на месте. – Тебе-то что, ты – не член экипажа. Если что, выкинут за борт, делов-то, а вот меня точно вздернут!
И он испуганно оглянулся, втянув голову в плечи, словно те, кто должен был его вздернуть, уже шли за ним. Получилось столь убедительно, что Феликс тоже рефлекторно обернулся. Кроме них двоих, в трюме дирижабля не наблюдалось ни души. Всё пространство тут было под самый потолок забито разнокалиберными ящиками, и свободным оставался только широкий проход по центру, скудно освещенный парой дежурных ламп.
– Под нами море, – напомнил Феликс. – Тут что за борт, что в петлю – итоговый результат один будет.
– Мне от этого легче? – проворчал в ответ Андрей.
– Ты на этом зарабатываешь. Производственный риск, так сказать.
– За риск надо доплачивать. И вообще-то, сто рублей – это за машину, а не за то, что ты тут по всем ящикам шарил.
– Ну да, – хмыкнул Феликс. – Тут у вас в ящиках есть на что посмотреть. Особенно таможне будет интересно.
– Эй! Тебя же из полиции уже год, как турнули!
– Закон по этому случаю не отменили.
– По закону-то тебе, прежде чем по ящикам шарить, ордер со значком потребны. Есть они у тебя? Нет? Ну тогда и нефиг!
Ордера у Феликса действительно не было. Не говоря уже о том, что предъявление оного команде контрабандистов закончилось бы всё тем же полётом за борт. Поэтому Феликс предпочёл бы остаться в их глазах обычным пассажиром, догонявшим с попутным рейсом свою команду. А пассажиру, как, впрочем, и помощнику стюарда, в качестве которого служил Андрей Зотов, нечего было делать в трюме. Тем более в трюме, под самый потолок забитым контрабандой.
– Еще немного, – сказал Феликс.
Через плечо у него висела сумка. Феликс вынул из нее фотоаппарат. Это была не классическая «коробка» на треноге, которую только на плече и унесёшь, а весьма миниатюрная модель размером с книжку. Впрочем, вспышка полыхнула так же ярко, как на «классике».
– С ума сошёл! – прошипел Зотов. – На это-то мы точно с тобой не договаривались!
– Не суетись, – отмахнулся Феликс, прибирая фотоаппарат обратно в сумку. – Мне за твои сто рублей еще отчитываться надо.
– Бюрократ хренов!
Ответить Феликс не успел. Над головой раздался резкий звук, словно напильник прошелся по стеклу. Андрей подпрыгнул на месте, чуть не выронив фонарь. Феликс быстро опустил крышку ящика и навострил уши. Звук прилетел сверху. Под потолком медной многоножкой извивалась переговорная труба. «Ножками» ей служили изогнутые раструбы. Из них еще раз вылетел тот же звук, после чего посыпались слова:
– Внимание! Тревога! Все по местам!
– Сто рублей! – тишайшей сиреной взвыл Андрей.
На свет появилась купюра. Зотов в то же мгновение выхватил ее и метнулся прочь. Феликс хмыкнул, но в общем-то ситуация богатством выбора не радовала. Бросив взгляд по сторонам, он поспешил следом за Зотовым. Палубой выше что-то гремело и лязгало. По правую руку вверх вела широкая лестница. Там она упиралась в такие массивные двери, что их было бы уместнее назвать вратами. Из-за них донеслось:
– Живей, гуси лапчатые! Живей! Оружие к бою!
Над головой по палубе грохотали сапоги. Судя по топоту, их было много. Только и слышно было: бум, бум, бум! Как будто шла бомбардировка обувью. И все они топали мимо. В трюм никто даже на ходу не глянул. Да что там, даже не замедлил шага.
– Интересно, – озадаченно хмыкнул Феликс, когда топот начал удаляться.
Внезапно в трюме стало заметно светлее. Дирижабль поворачивал на север. Лучи заходящего солнца хлынули в иллюминаторы и, находя просветы между ящиками, нарезали полумрак ломтиками.
В конце прохода, где тьма особенно сгущалась, притаился лифт. Точнее, конструкция, именуемая лифтом, причем именуемая исключительно потому что надо же было как-то назвать это убожество. Квадратная платформа без всякого намека на перила висела в полуметре над полом на четырех цепях. Обычное ее место было выше, под самым потолком, где она, перекрывая шахту, служила заодно дверью в трюм, но двадцать пять рублей решили и эту проблему.
Под платформой лежало тело в сером плаще. В первую секунду Феликс подумал, что это Андрей, и рука сама дернулась за револьвером. Однако этот человек был крупнее, а его костюм мог похвастаться большим разнообразием цветовой гаммы. Феликс опустился на колено рядом с платформой. Того, кто лежал под ней, он знал. Это был механик Игорь Ветров. По большому счету ему тоже нечего было делать в трюме – никакой механизации, кроме этого подобия лифта, тут не наблюдалось – но ему повезло меньше. Кто-то влепил ему две пули в спину.
Судя по кровавому следу на полу, убили Игоря рядом с лифтом, а потом затолкали тело под платформу. Случилось это порядка получаса назад, то есть незадолго до того, как Феликс с Андреем проникли сюда. В темноте они запросто могли не заметить тело, да и в этот раз лишь удачно упавший солнечный луч не позволил пройти мимо.
– Кто ж тебя так? – прошептал Феликс.
Покойник, понятное дело, не ответил. Феликс с быстротой, которая свидетельствовала о немалом опыте, обшарил его карманы. В левом нагрудном обнаружилась записка:
«Жду тебя в трюме, рядом с грузом. Дело срочное. Феликс В.»
Феликс удивленно хмыкнул. Этой записки он не писал, хотя почерк был похож. Единственное, что отличалось и сразу бросилось в глаза: заглавная буква «Д» в слове «Дело». Правая черта рисовала не полукруг, а угол, отчего буква походила на треугольник. Почерк Феликса тоже был резковат – сказывалась привычка спешить – но как раз по этой причине его заглавная «Д» больше походила на «Ф» с сильно съехавшим на сторону овалом. Правда, маловероятно, чтобы Феликс успел бы растолковать этот нюанс контрабандистам, если бы те застали его над телом убитого товарища.
Спрятав записку, Феликс продолжил обыск, но в остальных карманах было пусто. Пропали, в том числе, и золотые часы Игоря, которыми тот не замедлил похвастаться перед новым человеком на борту. Тогда они поговорили буквально пару минут, а механик трижды доставал их «уточнить время».
Наверху послышался тихий гул.
– Извини, дружище, мне пора, – шепнул Феликс и схватился за ближайшую цепь.
Он успел вскарабкаться по ней до потолка, когда лифт медленно пришел в движение. Палубой выше никого не было. Там шахта выходила в узкий коридорчик, куда Феликс торопливо выскользнул и сделал вид, что он просто проходил мимо. Сверху, не дожидаясь платформы, по цепи лихо съехал карлик в красно-золотом халате, спрыгнув в коридор буквально в шаге от Феликса. Следом прилетела свернутая в бухту веревка. Карлик ловко поймал ее, мимо него проехала платформа, и веревка полетела в трюм.
– Эй, что происходит? – окликнул Феликс.
– Атакуют! – бросил в ответ карлик.
– Кого? Нас?! – еще успел спросить Феликс, но вопрос повис в воздухе.
Карлик сиганул следом за веревкой. Голос из переговорной трубы вновь потребовал внимания и в самых крепких выражениях поинтересовался, почему абордажная команда еще не на месте. На словах «абордажная команда» Феликс снова хмыкнул.
Платформа лифта притормозила на верхней палубе. Сверху донеслись голоса, потом металл лязгнул о металл и платформа поехала обратно. Феликс нырнул в боковой переход. Трубы под потолком висели в два ряда, и он едва не задевал их макушкой. Впереди промелькнули двое. Феликс не успел их разглядеть и прибавил шагу.
Переход привел его в главный коридор. Широкий, с высоким полукруглым потолком и двумя рядами ламп под ним, он протянулся вдоль всей палубы, от черных дверей машинного отделения на корме до застекленного салона на носу. От носового салона на верхнюю палубу вела лестница. По коридору к ней спешили люди. Феликс, выйдя из перехода, оказался позади всех.
– Живей, гуси лапчатые! Живей! – снова раздался тот же голос.
Он принадлежал долговязому мужчине в лазурном жилете на голое тело и широченных восточных штанах. На голове красовалась шляпа с пером. Из-за пояса торчали рукояти пистолетов. Для образа опереточного пирата и контрабандиста только повязки на глазу не хватало. Впрочем, он и без повязки настолько вошел в роль, что за ним уже лет пять охотилась вся европейская полиция. В этом году долговязый носил имя Вальтер.
Остальные выглядели не менее колоритно: яркие костюмы, широкие пояса-кушаки, цветастые платки, повязанные вокруг головы. В общем, именно так, чтобы за версту было видно – это контрабандисты. Или, точнее, члены гильдии контрабандистов. Таких разряженных «пиратов» можно было встретить практически в любом порту, и каждый с гордостью подтвердил бы свою принадлежность к гильдии. Вот только девяносто девять из каждой сотни ни разу в жизни не перевозили контрабанду, а некоторые так и вовсе никогда не выбирались дальше ближайшего кабака.
Конкретно эти были не из их числа, да и оружие в их руках не выглядело бутафорским. Оружия было много. Тащили, похоже, всё, что могло стрелять и чем оно могло стрелять. Последние четверо контрабандистов сгибались под тяжестью пары крупнокалиберных пулеметов и коробок с боеприпасами.
– Не спим на ходу! – покрикивал Вальтер на отстающих. – Вы налево, вы направо! Мартин, ты вниз, остальные за мной! Живей!
Пулеметчики разделились, скрывшись в боковых переходах. Высокий блондин в синем мундире с пышными золотыми эполетами – должно быть, упомянутый Мартин – нырнул в люк под лестницей, и еще трое последовали за ним. Вся остальная компания, потрясая оружием и подбадривая себя воинственными криками, рванула на верхнюю палубу.
Феликс на ходу забросил сумку с фотоаппаратом в свою каюту и поспешил следом. Двери в носовой салон были широко распахнуты. Далеко впереди, за стеклом, прямо по курсу «Старого бродяги» висел в воздухе дирижабль. Он так дымился, что впору было поднимать по тревоге пожарную, а не абордажную команду.
– Твою ж налево! – раздалось приглушенное восклицание, сопровождаемое резким шипением.
Феликс оглянулся на звук. Переход слева от него вел в полукруглую кабинку. Она лепилась снаружи к корпусу, и в ней двое контрабандистов пытались подключить пулемет к общей паровой системе. Что-то у них не ладилось, и они не стеснялись в выражениях. Досталось и конкретной трубе, и системе в целом, да и друг дружку они тоже не забыли. Справа, в аналогичных условиях, дела шли куда веселее. Один из пулеметчиков уже откручивал вентиль.
– Эй, с кем воюем? – окликнул его Феликс.
Контрабандист флегматично пожал плечами, и ткнул пальцем вверх. Оттуда через открытый люк доносились крики долговязого Вальтера, призывавшего «гусей лапчатых» проявить достойную контрабандистов меткость и храбрость. Те что-то отвечали, но ответы смазывал ветер.
Верхняя палуба дирижабля была открытой. Ветер протяжно завывал, словно передразнивая гул машин. Сквозь гул и вой прорывались крики Вальтера. Раздобыв рупор, он щедро раздавал указания. Не успел Феликс ступить на палубу, как Вальтер развернулся к нему и хрипло рявкнул через рупор прямо в лицо:
– Что там с пулеметами?!
– Правый установили, господин Вальтер, – доложил Феликс. – С левым проблемы.
– Якорь им в глотку! Ни черта сами сделать не могут! – снова рявкнул долговязый.
В этот раз он опустил рупор. Заодно разглядел, кто перед ним. Феликс тоже был членом гильдии и одевался соответственно. Алый жилет поверх рубашки кремового цвета, шейный платок с золотистым узором, серые штаны, нарукавники и ботинки из рыжей кожи – в спешке перепутать его с членом экипажа была пара пустяков.
– А, это вы, Феликс, – проворчал Вальтер. – Ваша пересадка откладывается.
– Надолго? – как можно невозмутимее осведомился Феликс.
– А это вон от них зависит, – ответил Вальтер, рупором указывая направление.
Заходящее солнце слепило глаза, и Феликс натянул очки. Внешне те выглядели как обычные очки авиатора: кожаный ремешок вокруг головы, маска на пол лица да темные круглые стекла в обрамлении из надраенной меди. Такие тут, отличаясь лишь материалом да украшательствами, были практически у каждого. Однако стоило слегка провернуть миниатюрные шестеренки, и тончайшие линзы превратили очки в отличный бинокль.
Внизу катились на запад серые волны Балтийского моря. На них плясали лучи заходящего солнца и отблески пламени. В километре прямо по курсу над морем висел дирижабль. Он не просто дымил. Он уже вовсю горел. Пламя вырвалось из машинного отделения и жадно пожирало корму. Один винт отвалился и, вращаясь, рухнул в воду. В очках-бинокле Феликс смог разглядеть на носу дирижабля фигуру дракона с грозно поднятой лапой, а вдоль борта название: «…олотой дракон». Первая буква и вместе с ней кусок обшивки напрочь отсутствовали. Из пробоины валил дым. Его клубы наползали на рубку, почти полностью скрывая ее из виду.
«Золотого дракона» атаковали гидропланы. Пять самолетов кружили над жертвой, точно грифы над умирающим. Не дожидаясь, пока тот сам сдохнет, они по очереди проносились над ним, расстреливая из пушек и пулеметов.
– Эй, на палубе, живо по местам, медузы тухлые! – рявкнул в рупор Вальтер.
Стрелки ныряли в ячейки вдоль бортов. Двое запрыгнули в орудийную башню. Сама по себе она была так себе – стальная коробка без задней стенки, зато вперед торчали два ствола весьма достойного для воздушного боя калибра. Ее паровая система уже нетерпеливо посвистывала, а манометры под самым потолком показывали «давление на максимуме».
Краем глаза Феликс уловил отсвет на металле, и обернулся как раз вовремя, чтобы прочесть сообщение с семафора: «Эй, пираты! Постреляли, и будет! Убирайтесь прочь, пока я не рассердился!»
«Я», должно быть, означало капитана. Он стоял на мостике, в тёмно-синем с золотом парадном мундире, такой высокий и широкоплечий, что башенка семафора рядом с ним казалась хилым доходягой. Нападавших он не испугал. «Старый бродяга» был дирижаблем того же класса, что и уже побитый ими «Золотой дракон», а грозного капитана они на таком расстоянии и вовсе вряд ли разглядели.
Не утруждая себя формальным ответом, гидропланы развернулись над «Золотым драконом» и устремились навстречу «Старому бродяге».
– К бою! – прокатилось над его палубой.
Стрелки вскинули ружья и пригнулись сами. Феликс отступил назад вниз по лестнице. На палубе в гордом одиночестве остался Вальтер. С рупором в руках он спокойно ожидал приближения врага. Тем не потребовалось много времени, чтобы покрыть разделяющее их расстояние.
Орудийная башня, тяжко вздохнув, замолотила сразу из двух стволов. С головного гидроплана слетел фонарь, и самолет, сломав строй, начал забирать вверх, что, собственно, его и погубило. Снаряд, который должен был пролететь над ним, угодил точно в нос.
В это же самое время на палубу «Старого бродяги» обрушился смертоносный шквал пуль и снарядов. Один стрелок высунулся слишком рано, и гостинец от пиратов пришпилил беднягу к стенке. Его соседу даже высовываться не пришлось. Снаряд угодил аккурат в ячейку. Громкий «бам!» возвестил о попадании в башню. Она выдержала.
– Внимание! – рявкнул Вальтер.
Башня развернулась, пытаясь поспеть за самолетами. За левым бортом промелькнул гидроплан. Феликс успел разглядеть белый горбатый корпус с залихватски торчащими назад трубами и перекошенное от ужаса лицо пилота. Бедняга слишком поздно понял свою ошибку. Стрелки разом вынырнули из укрытий и нашпиговали его пулями. Другой самолет в этот же момент заложил лихой вираж – Феликс и не ожидал, что такое можно исполнить на гидроплане – и врезал из всех стволов по орудийной башне.
Этот удар пробил ее броню, и скрежет разрываемого взрывом металла заглушил последнее уханье парового орудия. Левый ствол вылетел вперед, брякнул о палубу и кувырнулся за борт. Верхний лист лобовой брони изогнулся, будто удивленно приподнятая бровь. Один артиллерист вылетел наружу и, проехав по палубе, остался лежать. Другой обвис в кресле.
Удивительно, но он всё еще был жив. По крайней мере, настолько, чтобы разок простонать. Феликс бросился ему на помощь. Из башни тянуло жаром и палёным. Феликс подхватил раненого под руки и осторожно потащил того наружу.
– Башня еще жива, – едва слышно простонал он.
– Отлично, – отозвался Феликс. – Вот только давайте я вам сначала помогу.
На первый взгляд, оценка раненым состояния башни казалась излишне оптимистичной. Левая половина была безнадежно искорёжена. Правая выглядела получше, но только в сравнении с левой. Однако Вальтер, похоже, был согласен с высказанным мнением. Феликс и не заметил, как тот оказался рядом, пока над ухом не прозвучал хриплый голос:
– Управлять пушкой умеете?
Феликс машинально кивнул, больше озабоченный судьбой раненого. Тот выглядел еще хуже, чем башня.
– Тогда действуйте, – тотчас велел Вальтер. – Я о нём позабочусь.
На деле вся его забота свелась к тому, что он вызвал пару бойцов и они унесли раненого с палубы. Феликс тем временем нырнул в башню. По крайней мере, даже разбитая, она оставалась хоть каким-то укрытием. Правое орудие действительно уцелело. Стрелка манометра показывала максимальное давление. Внизу натужно пыхтел котел. Стараясь не думать, что, по сути, он сидел на самой настоящей бомбе, Феликс сдвинул очки на лоб. Здесь было темновато. Смотровая щель оказалась непривычно узкой, но установленные в ней линзы давали неплохой обзор.
Раздолбавший башню гидроплан не ушел безнаказанным. За ним тянулся шлейф черного дыма. Два других самолета кружили неподалеку. Снизу у «Старого бродяги» висела еще одна башня, да и кормовые пушки еще не сказали своего слова, и пилоты гидропланов, оценив работу «бродячих» артиллеристов, предпочитали лишний раз им не подставляться. Обменявшись сигналами, они вновь зашли в атаку на нос дирижабля.
Один шел прямо в лоб, второй заходил правее. Тут в бой вступили пулеметчики правого борта, и первой же очередью чуть не сбрили крыло этому второму. А, быть может, и попали в самолет – очень уж он крутой вираж заложил, торопясь выйти из-под обстрела. Первый гидроплан, не заметив этого, продолжал мчаться вперед. Феликс покрутил ручки на лафете и вполголоса выругался. Левая постоянно проскакивала. Орудие слушалось плохо, и постоянно норовило уехать в сторону. Феликс уже по ходу дела вспомнил всю нечистую силу, а ствол лишь едва приподнялся.
– Да что вы там копаетесь? – проворчал Вальтер, и рявкнул в рупор: – Внимание! Залп по команде!
Феликс был бы и рад поторопиться – самолет, казалось, мчался прямо на него – но еще один поворот ручки, и управление окончательно развалилось. Проблему решил сам пилот гидроплана. Не получив с положенной дистанции снарядом, он решил, что башня вне игры и резко снизился. Две его пушки врезали дирижаблю по носу, побив все стекла в обзорном салоне. Пулемет хлестнул по палубе, заставив стрелков пригнуться в своих ячейках. Гидроплан взмыл вверх, и сам подставил белое брюхо с четко очерченным люком под удар. Феликсу оставалось только дернуть рукоятку.
Пушка ухнула, и почти тотчас грянул взрыв. Перед глазами промелькнул оторванный хвост самолета. Что-то стукнуло по крыше. Второй удар раздался сзади и, обернувшись, Феликс увидел воткнутую в палубу лопасть винта.
– Отлично сработано, – похвалил Вальтер.
Феликс коротко кивнул. Спустя секунду прогремел новый взрыв, мощнее предыдущего раз так в двадцать.
– Ну ёшкин же кот! – чуть не простонал Феликс.
«Старый бродяга» почти поравнялся с «Золотым драконом», когда там рвануло. Корму разнесло подчистую, в единый миг сделав сплюснутую сигару дирижабля на треть короче. По палубам промчался огненный вихрь, сметая всё на своем пути, и то немногое, что еще держалось вместе, с протяжным стоном рухнуло вниз.
– Да уж, – проворчал Вальтер. – И что теперь прикажете делать с нашим грузом?… Эй там, не высовываться! Ждем следующего!
Сам он, пренебрегая собственным же приказом, рванул через палубу к ячейкам на носу, но на полпути вдруг обернулся и закричал:
– Феликс, берегись!
Подбитый гидроплан, волоча за собой шлейф черного дыма, мчался прямо на башню. Стрелки дали залп, но его уже было не остановить. Феликс едва выпрыгнул, как самолет на полном ходу влетел в башню. За спиной грянул взрыв. Феликс даже не успел коснуться палубы. Взрывная волна подхватила его, и вышвырнула за борт.
Глава 2
Стемнело буквально в один миг и, надо добавить, страшно не вовремя. Бочонок, за который Феликс цеплялся последние минут пятнадцать, всё-таки утонул. Солнце закатилось за горизонт. Горящий остов «Золотого дракона» подгадал именно этот момент, чтобы пойти ко дну, и весь мир погрузился во тьму. Феликс не видел даже волн, которые то и дело норовили накрыть его с головой.
«Старый бродяга» сделал два полных круга над местом крушения «Золотого дракона», но Феликса сразу же отнесло далеко в сторону. Пока он грёб обратно, одновременно пытаясь перекричать шелест волн и свист ветра, спасательные работы закончились. В наступившей темноте «Старый бродяга» медленно развернулся и, набирая высоту, поплыл на юг.
– Стойте! – закричал Феликс. – Погодите! Я здесь!
Его вопли больше походили на хриплый кашель. Феликс успел нахлебаться воды и начал выбиваться из сил. Пловец он был неважный. Одежда промокла и тянула вниз. Из теоретической части Феликс так и вовсе помнил всего лишь одно правило: ни в коем случае не паниковать! Он честно старался держать себя в руках, однако, по правде говоря, особой разницы не наблюдал. Так и так он тонул.
Мимо неспешно продрейфовала сломанная мачта. Феликс вцепился в нее раньше, чем осознал, что делал. Мачта под весом неожиданного пассажира полностью скрылась под водой. Извиваясь ужом, Феликс сумел зубами развязать шнурки на ботинках. Они тут же отправились на дно. За ними последовал револьвер и еще кое-что из распиханного по карманам снаряжения, что было не так жалко. Заодно Феликс умудрился выронить кошелек. Почувствовав это в последний момент, он попытался его поймать, но чуть сам не отправился следом.
Ценой всех этих жертв мачта чуть приподнялась. Опираясь на нее грудью, Феликс мог уверенно держать голову над водой. Луна выглянула из-за облаков полюбопытствовать, кто там так упорно не хочет утонуть. Ее серебристый свет рассеял разом и тьму, и надежду. Вокруг, насколько хватало глаз, были только волны. Другие обломки «Золотого дракона» то ли затонули, то ли их куда-то унесло, так что Феликсу очень повезло встретить эту мачту.
Не успел он поздравить себя с этим фактом, как под водой что-то коснулось его левой ноги. Первой мыслью была: акула! Феликс не выскочил из воды только потому, что сил на это уже не осталось.
– Так, спокойно! – резко откомандовал он сам себе. – Акулы здесь не водятся.
После чего с нарастающей тревогой следил за поднимающимся из воды темным треугольником. Когда под ним обнаружилась голова – достаточно человекообразная, чтобы даже в неясном лунном свете распознать женское лицо – Феликс не смог сдержать вздох облегчения. Черные волосы незнакомки были искусно собраны в гребень, так похожий на акулий плавник, что немудрено было ошибиться и в менее стрессовой ситуации, но – главное! – под ним не было зубастой пасти.
– Э-э, привет, – выдохнул Феликс. – Рад видеть, что я тут не один.
Глаза незнакомки – и без того большие – обозначили удивление. По всей видимости, она ожидала какой-то другой реакции на свое появление. Наградив Феликса долгим внимательным взглядом, незнакомка сказала:
– Привет.
Феликс поначалу даже не понял, она ли это произнесла. Незнакомка говорила, почти не разжимая губ. Из воды появилась рука: тонкая, бледная до абсолютной белизны, с маленькой кистью и золотым браслетом на запястье. Незнакомка небрежно поправила выбившийся из общего строя локон, и Феликс замер. Насколько, конечно, можно замереть, покачиваясь на волнах.
Не то чтобы Феликс рассчитывал встретить кого-то другого посреди моря, но так уж устроен человек – он склонен надеяться на лучшее, даже когда судьба уже доставила худшее заказным письмом. Меж пальчиков незнакомки росли перепонки. Они были такими тонкими, что казались почти прозрачными, но они точно были. Золотистая кайма аккуратно подчеркивала каждую жилку.
