Текст книги "Война 2 (СИ)"

Автор книги: Олег Говда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

Дэйрдрины уже не таились. Обмотанные тряпками крючья, впиваясь в плоскую верхушку стены, скрипели на разные голоса. Сектанты облепили стену густо, как жуки ветку… Феерическое зрелище: сонм одетых в черное людей, чьи головы обриты, чьи лица раскрашены белилами, а глазницы зачернены, так, что кажется – будто это мертвецы повылезали из могил. На жителей средневековья подобный облик наверняка действовал… хлестко! Лишал воли, рассудка, пугал до полусмерти.

Между тем дэйрдрины были обычными людьми.

Ну, не совсем обычными, если учитывать их психическое состояние, тем не менее, они не были связаны с мистическими силами.

Как же Таленк, этот многомудрый политик, пропустил… допустил вторжение на свою территорию?

Мысль пронеслась и исчезла. А за ней немедленно пришла другая: значит, бургомистр Норатора не прозрец, разве что в секте дэйрдринов случился раскол, переворот, и какой-нибудь приближенный послушник решил устранить главаря, чтобы самому наложить лапу на власть над тупыми зомбированными идиотами.

В меня не стреляли.

Хотят взять живым господина императора?

Я схватил колодезное ведро и кинулся в направлении делянки с Эльфийским листом. Стальная цепь на рассохшемся деревянном барабане начала разматываться, поминая Торнхелла визгливым сопрано. Я тянул ее и бежал, а пара дэйрдринов бежала следом за мной вдоль цепи – один справа, другой слева от нее. Одеты они были в одинаковые черные трико, увешанные кожаными ремнями, к которым крепились короткие мечи, арбалеты и колчаны со стрелами. Доспехов не видно, и это прекрасно.

Все-таки, мой поход по Санкструму многому меня научил, да и уроки Амары не пропали даром. Я, как Филлеас Фогг из достопамятного австралийского мультфильма, использовал то, что под рукою. Камней и оружия нет – но имеется колодезная цепь!

Дэйрдрины мчались за мной без торжествующих криков. В мертвом молчании, как настоящие живые мертвецы. Нет, те, хотя бы, иногда стонут, а эти… Оба одинакового роста и примерно схожей комплекции, с развитыми плечами и выпуклой грудью, что значит – тренированные мерзавцы, может быть, в прошлом – дворяне, рыцари, или наемники, нечто вроде ландскнехтов. Секте все равно кто ты – она перемалывает любые души…

Когда барабан вытравил всю цепь и она натянулась, я резко остановился и сделал шаг вперед, так что цепь слегка провисла. В запале погони дэйрдрин справа переступил цепь, и я немедленно натянул ее и вздернул, ударив негодяя в промежность. Он подскочил и что-то вскрикнул, затем повалился на бок. Я дернул цепь, шагнул вперед и ударил по ногам дэйрдрина слева. Получилось и с ним, он не видел цепи в раже погони. Упал. Я запустил в него ведром и кинулся к делянке.

Есть ли у вас план, мистер Фикс?

Нет.

Действую спонтанно, надеюсь сбежать и выжить.

В затылок мой болезненными толчками била кровь.

Вот и делянка. Я перепрыгнул оградку. Поможет ли господину императору эльфийский мертворазум?

Эй! Эльфы! Ау! Я прибыл в филиал Леса Костей, я требую помощи!

Тишина.

Со стороны колодца вдруг раздались смертные вопли и лязг железа. Я сообразил, что стража Таленка шла за нами тайно, и теперь схлестнулась с атакующими. Кто кого, а? Кого – больше? У кого выучка круче?

Дэйрдрин выскочил на тропинку перед делянкой. Наверное, тот, которого я повалил вторым, потому что первый до сих пор корчится от боли в паху. Из носа свищет кровь, особенно алая на фоне мучного лица. Вокруг рта кровавый ореол, будто только что жрал сырое мясо. Глаза на лице-черепе безумно сверкают.

Эльфы! Где вы?

Молчание.

Боевик рванул меч из ножен, опомнился – императора велели взять живым, наверняка и портрет всем показывали – просто кинулся на меня с голыми руками. Я начал отступать, ожидая, что вот-вот выскользнет из земли петля тоски и поможет.

Не помогла.

Пришлось встретить дэйрдрина ударом кулака. С боксом он был не знаком, но разгорячен болью настолько, что мой удар в челюсть не слишком его впечатлил. Он рыкнул и попытался меня облапить. Был он несколько ниже, но шире в плечах, и сил в его руках было больше.

Войти в клинч – значит потерять драгоценные секунды.

Я удачно пнул его в коленку и, когда он рефлекторно согнулся, хлопнул его по ушам «телефончиком». Он взвыл, повалился на землю и принялся кататься, пятная черное трико серой пылью. Из ушей лилась кровь. Хана барабанным перепонкам. Если выживет – если его не прирежет стража Таленка – быть ему тугоухим.

На другой стороне полянки из кустов выломился пузатый человек в зеленой ливрее.

– Господин император! Сюда! В дом! Быстрее, их слишком много! О Ашар! Быстрее!

И почему я не удивлен? Челядь Таленка следила за нами неотступно, на случай, если господин император вдруг взбрыкнет, да прихватит бургомистра за его тощую шейку.

Щелк!

Откуда-то сбоку, из-за моего плеча саданули из арбалета, и пузатый человек удивленно застыл, получив стрелу в левый глаз. Стальное оперение поймало красный отблеск солнца, когда он начал заваливаться на бок.

О боги мои! Я помчался в его направлении. Где-то там был дом, не видимый за деревьями. Там было мое спасение.

За спиной раздался топот, по меньшей мере, трех человек.

Было что-то пугающее в этих безумных терминаторах. Их прошили, запрограммировали на мою поимку, и они выполняли программу скрупулезно и точно. При этом прозрец отобрал на дело прекрасно обученных атлетов.

Пузан лежал у начала тропинки, полускрытой кустарником. Я выскочил на нее, пробежал до поворота и ничком кинулся в кусты. Затем быстро-быстро пополз вбок, в глубину чащи. Удивительно, но Таленк предпочитал заросли фигурно подстриженным кустикам. За спиной промчались, прогрохотали шаги дэйрдринов. Я полз вперед, пока не стукнулся лбом в эротическое изваяние: мужчина и женщина предавались сладострастию, сплетясь телами, как две змеи.

Да, я благоразумно сбежал с поля боя, но дело было еще не кончено. Новая задача – пробраться в дом и забаррикадироваться там – если получится, потому как есть у меня подозрение, что дэйрдрины будут стараться захватить меня до последнего своего человека, не считаясь с потерями.

Я пополз вперед, ориентируясь на звуки схватки и свое чувство направления. Сердце мое отчаянно колотилось. Господин император собрал на свою одежду репьи, паутину и еще какую-то дрянь.

Подъездная аллея перед домом Таленка была полна народу. Около трех десятков дэйрдринов наседали на десяток стражников бургомистра. Из дома – собственно, это был замок, не дом, три этажа и две башенки – спешили еще полтора десятка стражников.

Я смотрел на картину несколько сбоку, затаившись в кустах. Схватка была кровавой, и люди Таленка определенно проигрывали. У них были алебарды, но у дэйрдринов имелись арбалеты, которыми они расстреливали стражу. Крики боли, вопли, лязг… Подмога не сыграла, поскольку дэйрдрины все прибывали. Стражники начали отступать. Высокие двустворчатые двери приоткрылись…

Я вспомнил ошметки деревни, которую сожгли дэйрдрины.

Дорога пошла вверх, с холма открылся вид на сожженную деревню, лежащую на пологом склоне. Дома напоминали частокол черных гнилых зубов в пасти великана. В центре высилась постройка с закопченными, некогда белыми стенами, увенчанная высокой башней, ныне похожей на головешку. Очевидно, храм Ашара. Далеко впереди виднелась лента реки и почерневшие остатки моста.

Если дэйрдрины захватят замок Таленка – а что его захватывать, он не укреплен и окна даже на первом этаже не защищены решетками – они просто его сожгут. Погибнут все, до кого они смогут дотянуться. И стражники, и прислуга, и кухарки. И все это – из-за господина императора… И только из-за него.

Клянусь, неведомый прозрец, я тебя поймаю! И мало тебе не покажется! Каждая капля крови, которую ты пролил, отольется тебе в страданиях!

Тут на меня навалились сзади, облапили и бросили на лиственный перегной. Я попытался вырваться, но противник держал крепко, как медведь. Пришлось боднуть его в лицо многострадальным затылком. Ух-х, как же больно! Как же больно, мать вашу! Но моя жертва не прошла даром – объятия немного ослабли, и мне удалось вывернуться. Тут же ударил сектанта в лицо, но слабо, без размаха. Бой мой осложнялся тем, что я не мог позволить себе показаться из кустов – в этом случае, меня бы тут же сграбастали.

Дэйрдрин рыкнул, что-то прошипел. Я ударил снова, навалился на него, пытаясь увлечь поглубже в кусты. Он бешено извивался. Я вспомнил дурацкие видео о рестлинге и ударил локтем в лицо, вложив в удар вес всего тела. Подействовало! Дэйрдрин крякнул и обмяк. Для верности я ударил его по лицу еще несколько раз. Жестоко, но…

Дэйрдрины все прибывали. На аллее их уже скопилось около полусотни, они напоминали черных муравьев с белыми головами… В парке раздавались вопли и звон железа.

Боги, небо, Ашар, и весь этот беспредел происходит в моей империи! В стране, верховным владыкой которой я стал!

Затем я пополз в обратном направлении, чувствуя себя загнанным лисом. Замок Таленка, очевидно, не будет серьезным убежищем… Парк заполнен боевиками прозреца. Куда мне податься? Вскарабкаться на дерево? Кроны слишком жидкие, вычислят меня. Закопаться в лиственный перегной? Еще одна уловка индейцев, которая редко срабатывает. Эти фанатики, очевидно, прошерстят весь парк и найдут даже то, что невозможно отыскать. Что же делать? А если воспользоваться веревкой с крюком – вдруг хоть одна свешивается со стены? – перелезть и удрать? Пока меня ищут возле замка, я вернусь к месту вторжения, и…

Маленький шанс, но все же шанс.

Двигаясь то ползком, то полуприседом, я добрался до делянки с эльфийским листом и двинулся дальше. Глупый у меня был план. Круг смыкался. Я слышал шаги, негромкие голоса… все ближе и ближе. Парк заполнился дэйрдринами под завязку. Даже просто подойти к стене не представлялось возможным. Господина императора обложили и смыкали круг поисков…

Что же делать?

Конец мне, похоже…

Я выбрался к колодцу и выглянул сквозь прогал в кустарниках. Пять трупов в зеленом – стража Таленка. Шестой труп – сам Таленк. Так и лежит со стрелой меж лопаток. Ни одного мертвого дэйрдрина. Стена голая, без веревок, разве что изумрудный плющ там и тут, но за него не уцепишься, а подпрыгнуть на полтора метра, чтобы уцепиться за край стены я не смогу.

За спиной послышались голоса.

Все ближе и ближе.

Конец.

Повинуясь безотчетному импульсу, я кинулся к колодцу и, сдвинув крышку еще больше, перевалился через край, рухнул в бездну…

Эльфийская тоска упруго спружинила, я скорчился на дне бассейна среди белесых толстых побегов…

– Язва-голод! – услышал. – Он ведь должен быть здесь! Дориана придушил и пополз сюда! Явный след!

– Язва-голод, найдем! – ответил другой голос. – В колодце глядели?

– Уже…

– Глядите снова!

Над головой зашаркали шаги. Я уставился в неровный круг неба, частично загороженный железной крышкой.

Вот и все, господин архканцлер и двухсуточный император, конец тебе… На фоне неба образовались две черные тени с белыми пятнами лиц…

Эльфийская тоска раздалась, и я провалился в ее утробу, в могилу, воняющую сырой землей и плесенью. С тихим шелестом червезмеи сомкнулись над моей головой.

– Медленно действуешь… – сказал мертвый голос внутри моей головы.

– Как могу, – ответил я. – Как могу! Я уже почти…

Побег тоски вдруг сомкнулся вокруг моей шеи и начал давить.

– Медленно действуешь… – снова сказал мертвый голос без всякого выражения. – Медленно и глупо. Привези в наш лес эльфа…

Речь мертвого разума вдруг расслоилась на тысячу голосов – как тогда, в Лесу Костей.

– Привези…

– В наш…

– Лес…

– ЭЛЬФА!!!

Последний вскрик прозвучал ужасным болезненным набатом.

Я не мог дышать. Не мог промолвить и слова.

– Ты приведешь к нам эльфа как можно быстрей… можно быстрей… можно быстрей! – взвыл мертворазум.

– Нет времени!

– Нет времени!

– Нет!

– У нас!

– ВРЕМЕНИ! – в безумной тоске выли голоса.

Я хрипел и даже мысленно не мог произнести ни слова. Шейные позвонки хрустели. Червезмеи шевелились во тьме, я ощущал их мерзкие ледяные касания… ощущал плечами, руками, бедрами… Меня одновременно тошнило от омерзения, морозило и бросало в жар.

Сколько там живет повешенный, которому петля сдавила магистральные артерии?

– Хочешь стать одним из нас-с? – вкрадчиво спросил многоголосый хор, очевидно, сдерживающий ярость. – Хочешь?

Петля еще туже перевила шею. Я умирал.

– Хочешь?

– Стать?

– НАМИ???

– Нет, нет, нет, не хочу-у-у! – взвыл, кажется, в голос, собрав остатки сил. Вспомнился вдруг страшнейший рассказ Харлана Эллисона «У меня нет рта, а я хочу кричать», где люди – их души – являются вечной виртуальной игрушкой сбрендившего искусственного разума, не способные даже покончить с собой. Если роевое сознание эльфов втянет меня в себя, это будет сродни такой вечной ловушке…

– Нет, пожалуйста, нет! Не-е-ет!

– Как скажешь, – произнес голос с сухой насмешкой и петля соскользнула с моей шеи. – У тебя очень мало времени. Запомни. В следующий раз ты станешь… нами…

– Станешь нами… – воскликнул многоголосый хор.

– Станешь нами!

– Станешь нами!

– Нами…

– Нами…

Червезмеи вытолкнули меня из могилы, хрипя, я распластался на их телах, снова увидев свет дня. Я дышал и не мог насытиться, и даже мерзкий могильный привкус воздуха не умалял наслаждения от дыхания.

Кажется, я пробыл в утробе эльфийского разума дольше, чем несколько минут, потому что световой круг изрядно потемнел. А еще я учуял запах гари. Замок Таленка, очевидно, горел.

– Не можем найти! – услышал голос наверху. Голос трепетал, дрожал, пресмыкался. – Язва-голод, он… провалился сквозь землю!

О, как же верно думал дэйрдрин!

– Это очень скверно, господа, – промолвил знакомый голос.

Голос посла Армада.

– Очень скверно, – промолвил посол Сакран.

Неразлучная парочка…

– Прозрец будет недоволен. И мы будем недовольны, – сказал Армад.

– Ищите лучше, – сказал Сакран. – Ищите среди трупов. Зря подожгли замок… Возможно, он в подполе. Он, конечно, сгорит, но мы об этом вряд ли узнаем.

– Нам нужно видеть труп, – вкрадчиво сказал Армад.

– Желательно, – сказал Сакран. – Если он выбрался через тайный ход…

– У тайного хода караул! – ответил трепещущий голос дэйрдрина. – Мы учли все! Каждое дерево в парке осмотрено! Осмотрены все кусты. Все трупы! Язва-голод! Он просто исчез! Но мы думаем… я считаю… он где-то среди мертвых стражников… есть несколько с разваленными, порубленными лицами…

– Что ж… ладно, – проговорил задумчиво Армад. – Мы разочарованы, но – ладно. Ступайте, и поищите еще. Мы же немедленно удалимся. Если вы найдете его – вы знаете, куда направить депешу…

Я услышал быстрый перестук шагов и решил, что все удалились. Но – нет. Раздалось покашливание, и голос Армада промолвил:

– Ветра благоприятны, и Варвест прибудет в Санкструм, как я полагаю, уже через пять дней. Все готово для коронации. Господин Омеди Бейдар ждет в нетерпении и трепещет от жажды мести…

– Два императора определенно разделят страну пополам, – задумчиво сказал Сакран. – В случае – если господин Торнхелл жив…

А господин Торнхелл определенно был жив, но не мог и слова произнести, а если бы и хотел – то не смог, ибо его душила ярость.

Двоецарствие! Ах вы сволочи! И я ничего пока не могу сделать!

Глава 14

Я буквально скорчился на дне колодца, на пружинящих побегах червезмей, меня душила ярость. Никогда не подумал бы, что способен на приступ такой черной злобы… Если бы сейчас Сакран с Армадом оказались в моей власти, я приказал бы посадить обоих на кол – да, вот так жестоко, и плевать, что с послами так не поступают, что это нарушение всех норм и конвенций.

Я прикусил себе палец, чтобы не заорать. А господа послы, не смущаясь соседством трупов, все еще вели неспешную беседу.

– Страна и без того расколота речами мерзавца Литона, – проговорил Армад и усмехнулся с таким едким звуком, что, плюхнись сейчас на камень дорожки его слюна – определенно проела бы дымящуюся дыру. – Сейчас мои люди приналягут. «Попрание искона! Оскорбление древней веры! Всем сплотится вокруг господина Варвеста – надежды и хранителя устоев!» Не правда ли, звучит? А затем: всецелая строгость! Полный запрет одежды из бархата и шелка. Цветные дорогие одежды запретить! Мех горностая только нам, священникам… Да, мы наведем в Санкструме порядок!

– Однако господин прозрец дал маху, – проговорил Армад хмуро. – И мне не нравится, совершенно не нравится, что не отыскали труп пащенка. Нет, я чувствую, он вывернулся и еще доставит нам неприятности.

– Пустое, – отозвался Сакран. – После того, как мы коронуем Варвеста, у него весьма сузится поле для маневра.

Еще бы не сузилось… Но в каком городе вы его коронуете? Ну же, скажите мне, дорогие послы, скажите, и я отправлю туда десантную бригаду с собой во главе!

Однако послы отошли от колодца, речь их стала невнятной. Черт возьми, вот незадача… Голоса перемещались вокруг колодца, затем вновь приблизились, я услышал:

– …ратманы выберут его!

– Да, это, безусловно, лучшая кандидатура для бургомистра сиятельного Норатора! Он в том положении, когда вынужден слушаться нас беспрекословно, ибо… Ну что, не нашли?

– Язва-голод, нет, лишь порубленные трупы!

– Прискорбная ошибка господина прозреца… ну что ж… Ах, какие мы глупцы! Вот что, переверните эти два трупа… Ведь вы их не осматривали, мне кажется?

Раздался близкий шум. Сакран вздохнул раздраженно:

– Увы, и среди этих Торнхелла нет. Что ж… будем искать… ну, и коли вы тут все так… подмели, соберите все трупы и бросьте в общий костер. Да-да, и бургомистра Таленка тоже… Он совершил прискорбную… хм… ошибку, за что расстался с жизнью…

Голоса послов отдалились, пропали. Я слышал шебуршение вокруг, затем утихло и оно. Наползал запах дыма, горьковато-сладкого, тошнотного. Я понял, что замок Таленка весело горит – со всей позолотой, роскошью и мертвой челядью. И с самим Таленком. Интересно, займется ли парк? Сейчас не сухая и не жаркая погода, деревья и трава полны соками. Думаю, большого пожара не будет и я не задохнусь тут в дыму… Тем не менее…

Я попробовал взобраться по стенкам колодца, но устье его было слишком широко, чтобы ползти, упираясь в его стенки, как виртуозно делают в кино. Ну а камни гладко отесаны, за них не уцепишься, чтобы вскарабкаться по стенке, цепляясь за неровности.

Эй, эльфийский разум, помоги, а? Подними меня на стеблях, что тебе стоит?

Разум молчал.

Прекрасно. Я в ловушке. Причем помру, скорее всего, от жажды… В колодце. От жажды. Ай, какая же ирония судьбы!

Впрочем, на пепелище наверняка кто-то явится… Главное вовремя позвать на помощь и надеяться, что это будут не мародеры.

Я постарался устроиться на стеблях Тоски с наибольшим комфортом, хотя поясница и локоть отзывались после падения болью. Лег на спину, умостился, как тот кот, лапы под головой, так, чтобы не слишком нажимать ладонями на травмированный затылок. Небо стремительно темнело. Горько-сладкий дым, от которого меня еще в прошлом месяце вывернуло бы наизнанку, уже не волновал. Я значительно огрубел и обвыкся. Дэйрдрины сновали по саду, я слышал их выкрики, но уже не обращал внимания. Главное, они не заглядывают в колодец и не заваливают его трупами. Я в сравнительной безопасности.

Значит, имеем две проблемы. Еще две. Коронацию Варвеста в неизвестном месте и выборы нового бургомистра Норатора, к которым господа послы будут иметь самое активное касательство. Не знаю, смогу ли разобраться с коронацией, а вот выборы бургомистра… Ратманы, очевидно, будут обработаны людьми послов и выберут кандидатуру Сакрана и Армада, а уж она начнет вставлять мне палки в колеса. Значит, мне надо обработать ратманов и продвинуть свою кандидатуру. Угрозы, посулы, взятки – все сгодится. Все, кроме прямого террора – он редко работает так, как надо.

Срочно нужно расширять шпионскую сеть в Нораторе. Столица – сердце любой империи, и я не имею права ее потерять. И при этом не имею права взять ее силой – горожане не поймут. Нужно лавировать. И понимать, что смерть Таленка подарила мне уникальный шанс установить всецелый контроль над его вотчиной. Минус один силовой игрок на политической карте Санкструма. Плюс в мою пользу. Пока маленький. Большой плюс получу, когда посажу в кресло бургомистра своего человека.

Я куковал на дне колодца уже часа полтора. Безоблачное небо стало цвета темного индиго, на котором нашиты тысячи ярких разноцветных блесток – звезд. Мне недосуг было искать знакомые созвездия. Замок по-прежнему горел, но дым не скапливался в колодце, просто время от времени ветер заносил ошметок, который пах болью и смертью.

Но эта боль уже меня не трогала.

– Двигай молча, ишак вислозадый!

– Э-э-э, милмой, хлебальник то притри. Я тебе сказал: рано премся, упыри-упивцы тут рыщут!

– Псом занюхай, душнило тухлое! Пока медлить будем, другие-то все и приберут! Не вякай под ноги, топай молча!

Вкрадчивый шум нескольких пар ног. Судя по речам – бродяги-мародеры. Пришли на пепелище, ищут чем поживиться. Позвать этих дегенератов? Но мне платить нечем, разве что форменной одеждой, да и не продадут они ее – больно приметна… Пока я размышлял, бродяги вскрикнули на два голоса – испуганно:

– Демон! Демон!

Раздался частый перестук шагов. Бродяги испугались какой-то тени, плакала моя свобода!

– Муа-а-ар?

На фоне индигового неба обрисовался черный силуэт с острыми настороженными ушами. А вот и демон. Очень… знакомый!

– Кот?

– Муа-а-ар! – воскликнул Шурик радостно и силуэт его пропал.

– Эй, эй! – позвал я.

– Торнхелл? Черт, как тебя угораздило?

Амара…

– Его императорское величество изволят здесь прохлаждаться… Живы? В цепях ли?

А это Шутейник. Самые близкие, родные мои…

– Нет никаких цепей! И даже кольца в носу нет.

– Ждите, господин этот… без кольца в носу… сейчас вытащим!

Я прождал еще десять минут, причем судя по шорохам кот бродил вокруг колодца – охранял.

– Торнхелл? – позвала Амара. Я слышал, как в саду разносятся грубые голоса.

– Тут!

– Держи!

К ногам упала кожаная веревка, судя по запаху, это вожжи, снятые с каретной упряжки. Я схватился за нее, обмотал вокруг запястья, а затем объединенные усилия Амары и Шутейника вернули мне свободу. Я обнял обоих, прижал к себе крепко, они не отставали – и эти объятия вознесли меня к небесам, они, черт возьми, были прекраснее, чем ощущения от короны. К черту все прочие радости, когда тебя обнимает любимая женщина и лучший друг.

Алые создали вокруг нас кольцо. Их было более сотни.

– Как вообще идут дела?

– Много новостей, Торнхелл, и не сказать, что хороших. – Она протянула мне флягу и я наверное с минуту пил воду, разбавленную вином. – Без твоего присутствия кругом разброд и шатание.

Это точно. Теперь я прикован к трону до самой смерти. Или отречения. Или… проигрыша в войне. Присутствие деятельного императора необходимо империи, он – тот винтик, без которого система пойдет в разнос. Экверис Растар тому примером. Он вроде бы и был, но на деле – не был, он не делал ничего для управления страной, и она начала разваливаться.

– Что конкретно, Амара?

– Сначала уйдем отсюда. Эй, стой, отдай вожжи, иначе я не смогу править каретой!

– Как вы меня нашли?

– Кот. – Она наклонилась и потрепала Шурика за мясистую холку. – Когда он очнулся…

– Очнулся?

– Был страшный взрыв, карету разметало, кота отбросило в развалины… Не спрашивай. Мы думали он мертв, но у кошек девять жизней.

– Муа-а-ар!

– Но когда он очухался и смог уже ходить, он начал звать меня и Шутейника, подбегал, орал…

– Му-а-а-ар!

– …бил лапой. Даже покусывал за ноги. Я поняла, что он куда-то зовет, и, знаешь, Торнхелл, даже догадалась куда. Я далеко не дура… Я осушила слезы и собрала отряд, к счастью, Алые меня послушали… Кот бежал впереди – а ему нелегко пришлось, он ведь едва оправился! – а мы трусили за ним… Три часа потребовалось, чтобы тебя отыскать. Он присаживался, отдыхал, дышал тяжело очень… Я поила его водой. Я знала, что он идет за тобой и что ты – жив.

Я наклонился и в свою очередь почесал коту нос. Он задрал голову, зажмурился, уркнул довольно.

– Алые тебя послушали… Что, во дворце так плохо?

– Разброд и шатание. Варлойн шумит, по нему ползут слухи… Фракции Умеренных и Простых снова подняли головы. Трастилл Маорай мутит воду. Говорят, в Варлойне видели и Таренкса Аджи – то ли в виде призрака, то ли настоящего живого негодяя… Блоджетт слег. Твоя гибель на него сильно подействовала. Ты же понимаешь, что гибель императора открывает дорогу Варвесту… Эти сутки все мы были как во сне… Можно сказать, готовились к смерти… В Нораторе видели Сакрана и Армада в обществе послов малых королевств, а ты понимаешь, что это значит. Мы ждали, что Сакран и Армад официально явятся в Варлойн от имени Варвеста… Норатор тоже шумит, а Варлойн требует твоего присутствия, Торнхелл. Хочешь или нет, милый господин, но больше ты не принадлежишь себе! И уже больше никогда не будешь принадлежать. Ты принадлежишь Санкструму… ну и мне… немного. Все еще… пока.

* * *

Замок Таленка находился на дальних пригородах Норатора.

Карета плавно покачивалась на рессорах, я видел в окно, как алеют во тьме остатки замка мертвого бургомистра. Кот прижался к ногам, урчал как движок мопеда, и это его счастливое урчание наполняло меня радостью. Амара правила лошадьми. Шутейник сидел напротив и следил, как я пью и ем.

– Господин император…

– Брось ты, Шутейник. Называй меня Волком. Если еще раз назовешь императором – обижусь. В Варлойне напишу указ, который позволяет тебе и дядюшке Рейлу так меня называть. Вот и живите теперь с этим. Что со Степью? Отчет.

Людей Богса Ярого, сообразуясь с моим приказом, сначала задержали на одной заставе подле Норатора, затем на другой – подготовленной, противочумной. Было сопротивление, конфликт, но пятьдесят Алых против двадцати степняков – понятный расклад. Степняков задержали на полутора суток, тем временем два моих посланника с одинаковыми сообщениями разными путями усвистали в Степь к Сандеру.

Послание я накатал следующее:

«От императора Арана Торнхелла-Растара Владыке Степи Акмариллу Сандеру, написано собственноручно. Приветствия!

Люди Богса Ярого готовят вскорости восстание и ваше убийство. Его посланцы прибыли ко мне. Требования: не давать вам убежища, если вы избегнете смерти. В вашем окружении предатель. Имени не знаю. Надеюсь, господину Сандеру удастся разрешить эту ситуацию».

Отдельным столбцом шли описания двух посланцев Богса Ярого.

Я думал написать что-то Атли, но не решился. Я был с нею еще до того, как Амара разделила со мной ложе. Но теперь написать что-то Атли значило предать Амару. С другой стороны, Атли ведь имеет на меня виды, а быть зажатым между двух ревнивых женщин-собственниц ни один здравомыслящий мужчина не захочет. Рано или поздно между Амарой и Атли может случится прямое столкновение, даже если Амара станет Великой Матерью, но на то я и император, чтобы придумать, как его избежать…

– Вы говорили про селитру, мастер Волк? Из нее ведь порох делают?

– Говорил.

– Я кое-что узнал… Самородная селитра есть у подножия наших гор на солончаках, и еще – в пещерах, где живут летучие мыши.

Я выругался. Сокровище под ногами!

– Откуда… как узнал?

Шутейник потупился.

– Так уж пришлось покопаться… Пользы ведь от селитры до недавнего времени не было никакой, понимаете… Да ее еще и добыть надо, а толк – продажа алхимикам, там денег смех один. Но вот что я узнал – недавно поступил на селитру немалый заказ… Около двух месяцев наши ее со стен пещер выскребали и из солончаков вытаскивали…

– Около двух месяцев?

Он воздел на меня желтые премудрые очи.

– Странно, мастер Волк, верно?

– Не то слово…

– Я точной даты не знаю, но заказали примерно тогда, когда вы отправились в Норатор за мандатом. Месторождения бедные, однако ж удалось прилежным старанием собрать несколько тысяч фунтов… А самое интересное, господин имп… Волк, что курирует продажи лично Баккарал Бай, дюк всех дюков. Платят за селитру золотом. Грузить будут нагло, у нас под носом, в Счастливом, на некие шаланды. – Он со значением произнес эти два слова. – А дальше в море… Смекаете, чем пахнет?

Я смекал. У Адоры недостаток селитры для производства черного пороха, и она внаглую еще до начала войны решила закупить ее у хоггов Санкструма, предложив золотую цену. А в рамках войны такое количество селитры может оказаться решающим аргументом одной из стран…

Я ударил кулаком о ладонь.

– Отобрать!

Шутейник кивнул, почесав нос-картошку.

– Так-то оно так, но ведь грузить будут на некие шаланды, а они вовсе не адоранские кораблики… Работать будут посредники, узнавал я: купцы одного из малых королевств. Им, ясно, ничто не мешает опосля выгрузить в море селитру на корабли Адоры, но… Война меж тем не объявлена, а стало быть – отобрать груз у Бая мы не сможем, а сможем – так нас обзовут пиратами сухопутными, или еще чем похлеще, да и община хоггов зашумит, поднимется… Они же за вас, мастер Волк, потому что вы по чести судите, понимаете? Все это знают уже – вы человек чести, и все тут! И вдруг – вы вторгаетесь в честную сделку, рушите ее… Что о вас скажут? Нет, мастер Волк, вы как хотите, а надо что-то придумать, чтобы и груз получить, и на х… на хорошем счету у общины остаться.

Вот же незадача. Я не могу получить груз, но и не могу отправить его в руки Адоры… Что же придумать-то в этом случае, а?

– Когда состоится отправка груза, Шутейник?

Он глянул в окно, отпил из фляги приличный глоток.

– Послезавтра на рассвете. Вы же придумаете что-то, мастер Волк? Придумаете же, а?

Я велел прибыть в Варлойн тайно, заехав со стороны Рабочего квартала.

Когда мы спрыгнули на землю (Рабочий квартал пьяно шумел в ночи), Амара тихонько сказал мне:

– Главная новость, Торнхелл, у меня вот такая: мать Игрем вчера разбил удар. Она не мертва, но без сознания, и неизвестно, что с нею будет.

Великая Мать была в моем сне. Но это был не сон, а некая странная реальность, по которой неведомым способом странствовала моя душа. В этой странной реальности Великую Мать попыталось убить не менее странное враждебное существо. И что теперь? Кто сможет остановить мертвый эльфийский разум? Разве что тысяча тонн глифосата*…

*Популярный гербицид.