Текст книги "«Если», 2015 № 02"
Автор книги: Олег Дивов
Соавторы: Далия Трускиновская,Наталия Андреева,Джерри Олшен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Глава 5,
в которой Прохор пробирается в логово врага
Раньше я удивлялся, почему это на хронополитзанятиях о будущем каждый раз по-другому рассказывают: то у них все грядушки наркоманы с дефектным генофондом, то сплошь терминаторы – из гранатомёта не прошибёшь, то кретины слюнявые, то умные сплошь да коварные. Спросил однажды хроновоенрука, а он меня за это отжиматься заставил. Ну ладно, думаю, лысый, я тебе ещё отомщу.
Отомстил. На уроке хронотактики.
– Допустим, десант из будущего! – говорит. – Налёт машин времени. Я – командир. Вот меня, допустим, убили… Прохор! Твои действия.
Встаю. Рапортую:
– Ползу за знаменем!
– Зачем?
– Похоронить вас с почестями!
Мамку в школу вызывали. Учителка головой качала.
– Эх ты, – говорит. – А ещё староста…
В общем-то сам виноват. Нашёл, кого спрашивать! Мундыча бы спросить, но Мундыч второй день невменяемый – Петьку за ректора принимает.
И ещё одно мне непонятно. Вот дебилы они, азбука из восьми смайликов. А почему ж у них тогда дороги электромагнитные, штаны ферромагнитные, заборы из планшетов?.
Соврал мамке, что мероприятие у нас, а сам отправился к папке. Спросить, правда, тоже ни о чём не получилось – гляжу: что-то странное с папкой. В комнате, правда, как обычно, бардак, зато сам трезвенький, побритенький, при параде – стоит перед зеркалом, охорашивается.
– Вовремя заглянул, – говорит, – В гости пойдём – к интересным людям. А то ты там, наверное, одурел уже вконец среди этих своих рудиментариев…
Ого, думаю, а ведь это он меня к грядушечникам сейчас потащит. Лишь бы никого знакомого там не встретить! Потом вспомнил мамкины советы – и успокоился. Ну грядушечники, ну и что? Во вражеское логово иду, вроде как на разведку. Чтобы знать их, гадов, в лицо! Глядишь, ещё и в отчёт вставлю…
Нет, конечно, с отчётом – это я так, сгоряча. Следующий раз нам с Улькой только через месяц отчитываться.
Вышли мы с папкой со двора, свернули в Антикварный переулок и добрались до бульвара, где на бетонном пьедестале торчит который год раскуроченная прямым попаданием трофейная машина времени. С виду – обыкновенный металлолом, только зачем-то в зелёный цвет выкрашенный. Приостановился папка, губы поджал.
– Вот смотри, сынок, – говорит он мне с горечью. – Так мы встречаем будущее.
Ну а что, думаю. Правильно встречаем. Как на уроках хронотактики учат.
На бетонном цоколе табличка, на табличке выбито: «Уничтожена такого-то числа такого-то года хронобойщиком таким-то».
А вот интересно, как она выглядела, эта самая машина времени, до того как по ней хронобойщик врезал?
Постояли так, постояли, двинулись дальше. Отыскали нужный дом, поднялись на второй этаж. Круто живут интересные люди: огроменная квартира – вся в мебели. Люстра в прихожей – как в ресторане. Ну понятно: прошлое-то своё с настоящим будущему продали, футурня безродная, – вот и денежки. А сами почему-то на кухне заседают.
Я папку спрашиваю, почему на кухне. Во-первых, говорит, не на кухне, а в кухне, а во-вторых, традиция такая давняя… Во дают! Нас архонавтами дразнят, а у самих традиции, ещё и давние…
В кухне кресло, а в кресле расплывается бабуся в очках. Суетятся вокруг неё, ликёр в чаёк подливают. Остальные по углам жмутся, на подоконнике. Представил меня папка – вот, говорит, сынок мой, староста класса, между прочим. Осклабилась бабуся, заворчала, зашепелявила:
– Знаем, знаем, чему вас в школах учат! Батюшка, небось, на уроках Закона Божьего только одно и твердит: «Не заботьтесь о дне завтрашнем». А про то, что «чаю жизни будущего века», небось, и не вспомнит даже…
Папка опечалился, руками развёл.
– Мы тут сейчас, – говорит, как бы извиняясь, – перед машиной времени подбитой стояли… смотрели… Какие мы всё-таки варвары!
Та тётенька, что бабусе ликёр в чаёк подливала, чуть бутылку не выронила.
– Мы?! – кричит. – При чём тут мы? Это прошки! Настояшки! Детоубийцы! Вот стреляет он из своего хронотомёта! Он понимает вообще, что, может быть, в правнука своего стреляет? Или во внука даже!
– Не понимает… – со вздохом отвечают ей. – И не поймёт. Все зомбированы…
Ишь, как вывернули! Это получается, подрастёт тот, скажем, белобрысенький, что Петьку Безотечества в школьном дворе раскрыв ротишко слушал, сядет за рычаги боевой машины времени – и-и как нам даст… А что? Я бы и сам не отказался – за рычаги-то… Жалко вот, родился рано…
– Хорошо ещё, что это беспилотник был, – с умным видом вякнул кто-то из-за холодильника, – А то бы и череп потомка на шест водрузили.
– И никакого эдипова комплекса!
– А при чём тут Эдип? Он же не сына, он отца убил…
А, думаю, вон в чём дело… Беспилотник. Да и с беспилотником прикольно: сидишь перед монитором, джойстиком шуруешь, а беспилотник за тебя всем чертей даёт…
А вокруг уже галдят о героических грядушках: дескать, себя не щадят, проникают к нам, бандитам, ради нашего же блага. Оказывается, и не воюют они с нами вовсе, а гуманитарную помощь оказать пытаются. Они, говорят, эти… соционавты… Я тихонько папку спрашиваю: а кто такие соционавты? А он мне так же тихонько в ответ: обществолазы… Всё равно ничего не понял. Но ляпнуть такое на уроке – точняк из старост вылетишь… Знаем мы эту их гуманитарную помощь – Мундыч мне в прошлый раз всё подробненько растолковал…
Тут я кое-что сообразил. Проникают… То есть всё-таки как-то проникают… Насторожился, начал по-шпионски глазами водить. Да нет, вроде никто из себя ни заику, ни глухонемого не корчит. Значит, все свои, предатели. Хотя сидел там в углу один такой тихий-тихий, но он потом самым громким оказался.
Наконец, бабусе надоело, видать, что про технику одну талдычат, – тоже встряла:
– Наш-то, – пришепётывает, – видный палеолитический деятель что вчера отчинил! Так прямо на весь эфир и объявил: дескать, люди будущего настолько выродились, что даже родным языком не владеют…
– И правильно делают! – брякнули из угла. – Владеть языком – пережиток каменного века!
Примолкли, уставились. А тот, что брякнул, разгорячился, вскочил, руками стал размахивать.
– Великий Свифт! – кричит. – Всё предвидел! Всё! Вспомните путешествие Гулливера на летающий остров Лапуту! Как у него там беседовали истинные учёные? Чем они оперировали? Названиями вещей? Нет! Самими вещами!.
– Этак вещей не напасёшься, – ехидно заметил кто-то с подоконника.
– A-а?. – злорадно протянул вскочивший, – Громоздко, да? Хлопотно, да? – осёкся, подумал, сел и вроде бы малость успокоился. – Согласен… – с сожалением выдавил он. И тут же снова вспылил: – Но вещи-то всё компактнее, всё легче становятся! Посмотрите на молодёжь! А это ведь, между прочим, будущее наше! Покажет один другому новую фенечку – и всё без слов понятно…
– Тогда уж проще деньги с собой носить, – продолжали подкусывать с подоконника. – Или кредитную карточку. Как ни крути, эквивалент вещей…
– Зря смеётесь! Истинная роль денег нами до сих пор не осознана! Деньги – не только синтез духовного и материального, это ещё и смысловая единица. Скажем, в ресторане, в магазине – да где угодно! Не надо никакого языка – достаточно купюры и жеста…
Огроменная бабуся в очках сидела и слушала всё это малость прибалдев. Потом шевельнулась, заморгала, пришла в себя.
– Да-да… – сообразила. – Мир есть текст…
Тот, что в углу, уставился на неё в восторге и снова вскочил.
– И наконец! – взвизгнул он, – При всей своей гениальности, смартфона Свифт не предвидел! Сами подумайте! Зачем вещь, если есть изображение вещи? Уже сейчас мы вполне способны отказаться от бессмысленного сотрясения воздуха словесами…
– Бессмысленного? – опять уязвили с подоконника.
– Да! В большинстве случаев. И сейчас, кстати, именно такой случай… Я имею в виду эти ваши замечания, уважаемый Будильник. Привыкли там у себя на форумах троллить…
Будильник? Так вот он какой, Будильник! Если это, конечно, тот самый… Стал я к нему приглядываться. Дядечка как дядечка, с бородкой. Но языкастый… Всех сажает! С мамкой только моей справиться не может…
– Событие!. – надрывается тот, из угла. – Событие, изложенное словесно, перестаёт соответствовать самому себе, даже если оно изложено в жанре протокола… А вещь не обманет!
И началось! Гвалт – как на митинге. Места мало, вот-вот залепят кому нечаянно. Одному, кстати, залепили. Удивился, ощупал физию и говорит растерянно:
– Это как-то даже… не дискурсивно…
Не услышали его – шумно было. Я-то думал, грядушечники хотя бы друг с другом мирно живут, а они вон чего…
– Господа будетляне! – вопит та тётенька, что поначалу вокруг бабуси увивалась, – Да прекратите же! Что вы тут устроили? Не уподобляйтесь прошкам!.
Мы с папкой сидим помалкиваем. Поставили перед нами чай и ликёр – другим-то не до того. Смотрю, на боку холодильника плакатик прилеплен:
«Будущее может занимать только опасных мечтателей; негодяй же довольствуется тем, что составляет насущную задачу дня!»
Ничего себе, думаю. Это кто ж такое сказанул? Присмотрелся, а там внизу в скобочках: «М. Е. Салтыков-Щедрин».
Тоже, наверное, грядушечник какой-нибудь.
А за папкой я так и не уследил. К чаю он, конечно, не прикоснулся, а ликёр почти весь выпил. Ну всё, думаю, пора вести домой, покуда никто не заметил… Не заметили. Даже на то, что мы уходим, внимания не обратили.
Свёл я папку по лестнице, вывел на улицу. Идёт – ноги под ним гуляют, а сам пальцем грозит тротуару.
– Так и запомни… – внушает, – Отец твой – мужчина с критическим складом ума…
Глава 6,
в которой Прохор бессовестно врёт малышне, а пришедший в себя Мундыч рассказывает много чего интересного о машинах времени
– … а в будущее мы попали так. Может, видели: в скверике на окраине подбитая машина времени стоит на пьедестале?. Ну и вот… Идём это мы с Петькой мимо, и Петька говорит: а что если её починить? Я говорю: как ты её починишь? Вся раскурочена и три слоя краски на ней… А мы подожгём, говорит. Краска вся выгорит, а механизм весь останется…
– Ты ж говорил, что вы её и подбили, – робко напомнил кто-то из малышни.
– Подбили, – сурово подтвердил я. – Из хронотомёта. Ау нас её потом сразу отобрали, покрасили – и на пьедестал… Ну и вот… Влезли мы с Петькой наверх, облили бензином, подожгли…
– А она всё равно покрашенная, – жалобно сказал тот же голосишко, – Мы там вчера с сестрой были, смотрели…
– По новой потом выкрасили, – отмахнулся я, а в следующий миг увидел Петьку.
Стоит, гад, прислонился плечом к щиту, слушает и ухмыляется. А над ним на стенде два слогана: «Грядушку проворонишь – свою честь уронишь!» и «Прошлое предать – негодяем стать!»
Всё-таки подкараулил он меня.
Один – один.
Отбились кое-как от ребятни, вышли за ворота.
– Слушай, – говорю сердито, а у самого щёки горят. – А сколько у нас вообще в городе этих машин времени? Ну, подбитых…
– Три.
– Откуда знаешь?
– Так на стенде же карта нарисована… Одну в скверике грохнули, другую – у «Плюсквамперфекта», а третья – тут рядом, возле салона красоты… Ну этого… «Остановись мгновенье»…
– Может, сходим пойдём?
Сходили. В общем-то, мы уже там бывали, и не раз – и с экскурсией, и просто так… Примерно то же самое, что и в сквере, только обломков поменьше и постамент не бетонный, а гранитной плиткой облицованный. А перед табличкой стоят дяденька и тётенька – приезжие, видать.
– Бож-же! – стонет она. – Масляной-то краской зачем? Ещё и зелёной!
– Чтоб никто починить не смог, – отвечает Петька. А морда у самого – серьёзная-серьёзная. Поглядел на него – чуть плюху не отвесил, честное слово!
– Ну вот видишь? – порывисто поворачивается она к мужу своему, или кто он ей там. – Умеют же люди славу героям воздать! Своим, местным… А почему у нас в Питере ни одной такой машины не поставили? Тоже ведь, наверное, подбивали…
– Ставить некуда, – буркнул он. – Все пьедесталы заняты.
– Так и у нас тут раньше Циолковский стоял, – не выдержал и вмешался я.
– Циолковского-то за что? – ужаснулся он.
– А чтоб в будущее не заглядывал! – огрызнулась она.
Тоже, наверное, разведутся скоро. Как мамка с папкой.
* * *
Взяли мы с Петькой в минимаркете полторашку, понесли её Мундычу. Расспросили кое о чём. Он аж глаза на нас вылупил.
Вы что, – говорит, – вчера, что ли, родились? Да кто ж настоящую машину времени, хотя бы и подбитую, на пьедестал поставит? Настоящую машину, чтоб ты знал, который год в подвалах хроноразведки по винтикам разбирают – и всё без толку… А то, что на постаменте, – так, муляж. Местный скульптор соорудил. Один в один?
Усмехается Мундыч:
– Жди! Один в один! А секретность? Вообще ничего похожего… И всё равно воруют. То одну детальку с постамента сопрут, то другую…
– А как она вообще выглядит, машина времени? Если не поломанная…
– Да кто ж её знает! – сказал Мундыч. – Я ведь в полиции стажировался…
– Ну расскажи что-нибудь!
– Что рассказать?
– Н-ну вот… самое крупное твоё дело там какое было?
Неспешно выцедил стакан, утёр губы, начал:
– Крупное, говоришь? Было и крупное… Техника техникой, а я ведь тогда шустрее беспилотничков оказался… Иду, никого не трогаю…
– Ты ж говорил, там дороги электромагнитные…
– И чего?
– Так зачем идти? Можно же…
– Можно, – недослушав, кивнул Мундыч. – Поэтому у них, у грядушек, с ногами всегда проблемы. Как у меня сейчас. А тогда я за собой следил. Пешком гулял… Иду, короче, и вдруг выскакивает мне навстречу какое-то чудо в перьях. То есть без перьев, конечно. Голое. И кричит…
– Кричит?
– В том-то и дело. Голый – ладно. Там треть народа телешом расхаживает. А этот ещё и кричит… Непорядок. Оскорбление чувств окружающих… Связался я с участком… Ты понял? Беспилотнички среагировать не успели, а я уже стукнул! И меры принял! Скрутил крикуна, а вскоре и наши подоспели. И что оказалось…
Мы с Петькой давно уже привыкли к тому, что после слов «и что оказалось…» следует долгая пауза. Но на этот раз Мундыч, клянусь, побил все свои рекорды: минуту пробку свинчивал, минуту завинчивал, мордень – загадочная, глаза – полуприкрыты.
– Про умные вещи – слышали?
– А как же! – говорю, – По телеку всё время рекламируют. Умный пылесос, умная стиральная машина…
– Так по сравнению с ихними вещами, – многозначительно изрекает Мундыч, – наши вещи – дебилы клинические. Даже самые продвинутые. А у них – да, у них – и впрямь умные. Помните, я рассказывал про штаны с лоцманом? Вот что-то в этом роде… Или, допустим, выдали мне в участке робу. Смотрю, а она чуть ли не шестьдесят восьмого размера. Я её грядушкам показываю – дескать, что это вы мне такое даёте? А они по плечу похлопывают: надевай, мол, не тушуйся… Надел. Хожу вроде клоуна. Потом к обеду смотрю: а роба-то – ужалась! Сидит как на меня шитая и ещё в движениях помогает! Понял, что творят?
– Ух ты!
– Перчатки выдали нитяные. Я им пытаюсь втолковать, что мне без них удобнее… Зачем они вообще в участке? Чтобы отпечатков не оставить?. А они – ни в какую! Надевай – и всё! Положено. Ну положено – так положено. Надел. Сел за пульт. И ты не поверишь: пальчики сами по кнопкам забегали… Ни фига ни в чём не смыслю, а пальчики бегают. И не промахнулись ни разу!
– Классно…
– Так вот есть у них там в будущем такая одна проблемка – интеллектуальный диссонанс называется. Это когда шмотки оказываются умнее своего носителя.
– И чо?
– Ну так шмотки-то – они же друг с другом контачат! Обувь со штанами, штаны с пиджаком… А тут уж и до заговора недалеко! Бунт вещей, прикинь! Столковались, короче, и вытряхнули из себя того дурика… ну, которого я задержал… Вытряхнули – и пошли искать кого поумнее.
– Нашли? – обмирая от любопытства, спросил я.
– Ага! Нашли! – ощерился Мундыч. – Много ты там таких найдёшь! А тут ещё закономерность: чем грядушка слабоумнее, тем он одеться покруче норовит… – Выпил, подмигнул. – А прикид этот его взбунтовавшийся мы ещё месяц ловили…
– А чего там ловить? – опешил Петька. – Видно же: шмотки – а в них никого…
– Ну как это никого? – лукаво прищурился Мундыч, – Я ж тебе говорю: вещи – ум-ны-е! Заложника взяли…
– Ни фига с-се… – выдохнул Петька. – Это как?
– А так… Проникли в хату ночью, пока он голый спал, наделись на него – и вперёд. А он-то, бедолага, даже на помощь позвать не может – всё у них под контролем… Мало того! Они ему карьеру сделали – в главари мафии вывели! А чего? Одёжка – последнего поколения! Подумаешь там – мафию возглавить…
Мы троих крёстных отцов задержали – троих! – пока сообразили, что люди тут вообще ни при чём… что это прикид шкодит…
Мы с Петькой сидим ошалелые, представить пытаемся. Потом Петька с запинкой говорит:
– А вот машины времени… тоже умные?
– Умнее всех! – чуть ли не с гордостью заверяет Мундыч, – Ты думаешь, почему до сих пор ни одну подбить не удалось?
Осёкся, да поздно. Смотрим на него во все глаза. Крякнул Мундыч, взгляд отвёл.
– А, ладно! – говорит. – Только, ребята, никому ни слова…
Это я вам нечаянно служебную тайну выдал… Короче, так. Никто никого никогда не подбивал…
– A-а… что же тогда на этих… на пьедесталах?.
– Известно что! – хмуро объясняет Мундыч. – Дали заказ скульптору, съездил он на автомобильное кладбище, набрал обломков, перекурочил, покрасил… Ну и водрузил.
– Зачем?
– Ну вот! – всхохотнул Мундыч. – Зачем! А ещё староста класса! Чтобы хронопатриоты глядели и гордились…
Надо же! А я, главное, удивляюсь, почему это у машины времени – и вдруг фордовский бампер, только помятый сильно.
Глава 7,
в которой Мундыча забирают на лечение, а Прохор с Петром навещают его в госпитале хроноразведки
А дня через два забрали нашего Мундыча. «Скорая помощь» приехала – и забрала. Будто бы в наркологию. Только, я думаю, никакая это была не «скорая помощь». Разболтался Мундыч, государственные тайны выдавать начал – вот и упрятали, чтоб язык не распускал.
– Как бы, – говорю, – они и до нас не добрались…
– А чего до нас добираться?
– Ну как… Начнут всех трясти, с кем он контачил, ну и вот…
Задумался Петька.
– Слышь, – говорит, – а вдруг это не наши его? Вдруг грядушки?
Сказал – будто лягушку за шиворот запустил.
– А что?. – придушенно сипит Петька, а сам глаза таращит. – Чего он там про нас рассекретил? Вот про них он рассекретил – это да! И про беспилотничков, и про дороги электромагнитные… и что дебилы они там все поголовно…
– Так он же не только нам с тобой! Он, как вернулся, обо всём в хроноразведку доложил…
– Ну вот за это его и…
– Почему не сразу?
– Ну… – замялся Петька, – Выжидали…
– Так «скорая помощь» же… – бормочу.
– А то у грядушек в «скорой помощи» своих людей нету! Все завербованные… Пригнали машину времени, подвезли на «скорой» – и туда!
Совсем зябко стало. Потом сообразил, говорю:
– Ты чо? Сейчас бы, знаешь, какой переполох был! В хроноразведке… Ты чо! Бывшего сотрудника грядушки украли! Всех бы свидетелей трясли – и нас тоже…
– Да о нём уже забыли все! – убеждает Петька. – Кому он нужен? Подумаешь, отставник, пенсионер… Только мы одни к нему и ходили! А грядушки – они ж мстительные, сам знаешь…
Поговорили так, поговорили и решили всё это дело проверить. Вдруг он и вправду ни в какой не в больнице, а исчез бесследно!
Пришли навестить, банку пива под мандарины заныкали, а нам в приёмном покое говорят: нету его – был, но перевели в госпиталь. Значит, не грядушки, значит, всё-таки наши его упекли… Поехали в госпиталь, а там сидит этакая тётя Стёпа в белом халате и никого не пускает. Вернее, пускает, но только своих.
Сели на лавочку, съели по мандарину. А вокруг чистота, порядок, аж не по себе становится: кустики пострижены, дорожки выметены, вдоль бордюра – плакатики, вроде как в уголке гражданской хронообороны. На том, что напротив нашей скамейки, грядушечник спящим притворяется. И надпись крупными буквами: «Не всяк спит, кто храпит».
Ну понятно – госпиталь хроноразведки!
И тут подсаживается к нам на лавочку улыбчивый такой кругленький в больничной пижаме – и ласково на нас смотрит. Румяный. Седенький. На колобка похож. Мы уже хотели на всякий случай удрать, а он вдруг интересуется:
– Феликсовича навестить пришли?
Растерялись, кивнули.
– Ты – Пётр Безотечества? – спрашивает.
– Да… – отвечает мой дружок, слегка перетрусив. Обычно ж как? Раз Петром назвали, а не Петей, значит, опять из школы исключать собираются.
А улыбчивый этот – весь в щёчках и ямочках – поворачивается ко мне.
– А ты, стало быть, Прохор… староста класса… Что ж, молодцы, ребята, молодцы! Хорошая смена растёт! Я уж, честно признаться, думал, Феликсович опять мёртвых душ в отчёт насовал – чертей хотел ему выписать… А вы, оказывается, и впрямь в природе существуете… Он мне вас как ценных работников охарактеризовал. В частности тебя, Прохор…
– Меня?!
– Ценный, говорит, кадр, – подтвердил он, – Неделю назад внедрён по заданию в тайную ложу грядушечников…
– Это мы с папкой в гости ходили… – пролепетал я.
– Папка? – обрадовался улыбчивый, даже ладошки потёр. – Папка – это здорово, папка – это прикрытие…
Петька вмиг обиделся, наежинился. Ну понятно: вся слава мне, а ему – хрон сушёный…
– Что же касается Петра Безотечества, – видя это, говорит колобок, причём таким голосом, будто правительственную награду вручает, – то в отчёте он особо отмечен как перспективный агент влияния…
Теперь уже и Петька просиял.
– О! И гостинцы принесли… Давай передам! – Взял у нас пакет, заглянул, нахмурился, – А что ж пиво не догадались в бутылочку от чего-нибудь безалкогольного перелить? Тоже мне, юные опера! Учить вас ещё и учить… Значит так, друзья! Феликсович пока прикован к постели, связь с ним держать будете через меня. Спросите в приёмном покое Герундия Петровича, позовут – выйду.
– А что с Мун… то есть с-с… с Феликсовичем? – спрашиваем робко.
– Так, – говорит, – профилактика…
Встал и пошёл. Я ему вслед гляжу и думаю: ничего себе! Значит, я Мундыча в свой отчёт вставляю, а он меня – в свой?
А плакатик, что напротив нашей скамейки, так в глаза и лезет. «Не всяк спит, кто храпит!» Да уж…
– Это он нас завербовал, что ли, получается?
– А чего нас вербовать? Мы и так хронопатриоты!
– Слушай, а ведь этот нас операми назвал…
– Юными…
– А какие ж мы ещё?
Встали, гордые, и подались на выход.
– А вдруг нам задание дадут, а? Настоящее!
– Какое настоящее?
– Ну… к грядушкам забросят…
Замолчали. Представили. Аж дух захватило.
– Да нет… – говорю. – Мы ж ещё в школе учимся…
– Ну! Вот в ихнюю школу и внедрят! Вроде как «Гостья из будущего», только наоборот…
А что, думаю, запросто! Подумаешь, одиннадцать смайликов выучить! Главное, язык за зубами держать и чтобы ни одного слова по-нашему. Ну скажешь разок: «бибибля»… или там «чух-чухнах» – и всё… Зато кайф какой: по электромагнитной дороге на заднице, как с ледяной горки… Даже рулить не надо – шоссе за тебя всё само разрулит…
Потом смотрю, а Петька идёт и лоб морщит.
– Слушай, – говорит, – а что такое агент влияния?
– Фиг его знает, – отвечаю, – Ты вон в Мундыча пиво вливал всю дорогу… ну и вот… Агент влияния.
– Да иди ты! – вскинулся Петька, но вдруг обмер и уставился на плакат – крайний, тот, что перед самыми воротами.
Смотрю, а на плакате нарисована машина времени. Настоящая. Не подбитая. Вроде часового механизма, в который кресло и рычаги засобачили. Вот она, значит, какая… А может, и не такая. Может, её для секретности нарочно по-другому нарисовали… С двух сторон на эту самую машину со зловещим видом облокотились двое грядушек. На одном написано «Уэллс», на другом – «Макаревич». Наверное, они её и придумали, потому что на плакате ещё подпись была: «Сон разума рождает чудовищ. Франсиско Хосе де Гойя».
Не знаю, кто такой, но сразу видно, что наш человек.
* * *
Во дворе было всё по-прежнему. Ничего не изменилось: те же три карапуза в песочнице, те же две бабушки на скамеечке.
– И лезут, и лезут!. – возмущается одна. – Никакой бдительности не хватит!
– А слышали, Марья Гавриловна? – подхватывает другая, – По телевизору передали: ещё один задержан… Глухонемым прикидывался…
Та поджала губы.
– Ну, тут тоже осторожность нужна, – предупредила она. – Вдруг правда глухонемой?
– Так его же глухонемые и разоблачили – акцент выдал!.
Поздоровался, нырнул в подъезд.
Дома тоже всё как обычно: мамка – за монитором, в кухне чайник со свистком надрывается – чисто полицейский. Сходил выключил, вернулся в комнату, заглянул через плечо. Опять, небось, с Будильником тёрки трёт? Нет, на этот раз не с Будильником – с каким-то Элоем-Морлоком…
Прошка: Да у Вас вон браки с бытовой техникой разрешены! Уму непостижимо: променять женщину на электронную швабру!
Элой-Морлок: Смотря что за женщина и что за швабра! Сейчас, я Вам доложу, такие швабры пошли продвинутые…
Плюхнулся на диван, планшет мамкин включать не стал – не до планшета. Подумаешь, «Смергр-2»! Тут, глядишь, скоро самого к грядушкам внедрят… Интересно, в одну мы школу с Петькой попадём или в разные? Хорошо, если в одну… Хотя нет, в одну – не получится. Если в одну, мы там в два счёта себя выдадим: болтать друг с другом начнём, драку затеем…
Опаньки! А имя? Имя-то мне тогда сменить придётся… В будущем – и вдруг Прошка! Дразнить начнут… опять драка…
А ведь у них, наверное, у хроноразведчиков, какое-нибудь тайное совещание в госпитале – потому их туда сразу всех и отгрузили. А что? Конспирация на высшем уровне… Ишь, к койке он прикован! А сам наверняка начальству о нас докладывает…
Узнать бы: этот кругленький седенький… колобок этот… он только над Мундычем начальник или вообще надо всеми ими?
Вот бы надо всеми…
Стоп! А как же они нас туда внедрять будут? Оттепель хронополитическая кончилась, а своих машин времени у нас нету…
До сих пор в подвалах хроноразведки по винтикам разбирают – и без толку… Да нет, что это я? Ни одной же не подбили пока…
