Текст книги "«Если», 2015 № 02"

Автор книги: Олег Дивов

Соавторы: Далия Трускиновская,Наталия Андреева,Джерри Олшен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Евгения Колесова
_{руководитель Департамента экономического анализа и исследований, Институт территориального планирования «Урбаника»}
СОВРЕМЕННЫЙ ОБЛИК МЕЧТЫ

_{/экспертное мнение /городская среда /высокотехнологичный город}

Современный облик «городской утопии» – это город с высоким процентом озеленения территории, комфортной и дружелюбной городской средой и с удобными транспортными и инженерными инфраструктурами. Кроме того, экономическая успешность городов и концентрация в них капиталов определяются многообразием форм занятости и застройки. Также для жителей будущего города важна возможность работать и самореализоваться в различных секторах экономической деятельности, причем не только в существующих, но и тех, которые могут появится через пять-десять лет.

Однако идеальный город для жителя несколько отличается от идеального города для городских властей и корпораций. Для последних на первое место ставится эффективность управления и экономическая успешность, возможность дальнейшего развития.

Отчасти именно поэтому одним из векторов развития новых городов в настоящее время становится эффективность – энергоэффективность и новые технологии, эффективность транспортной структуры, компактная система расселения, позволяющая не растягивать сети инженерных коммуникаций.

Фактическую успешность города можно будет определить только спустя годы после завершения его строительства. Тогда можно будет проанализировать, насколько удачным был проект и какие факторы еще следовало бы учесть при его возведении. Но некоторые результаты реализации современных мегапроектов строительства новых городов видны уже сейчас.

Сегодня лидерами по количеству проектов новых идеальных высокотехнологичных городов являются не развитые страны и крупные городские агломерации Европы или Северной Америки, а развивающиеся страны Азии и Персидского залива. Одним из двигателей развития проектов являются решения органов власти о снижении демографической нагрузки на самые густонаселенные регионы и формирование не только районов расселения, но и возможностей экономического развития территорий – коммерческих, промышленных, пространств под новое научно-технологическое развитие. Также мощным двигателем новых городских мегапроектов является имидж государства.

Город Путраджайе в Малайзии выступает как пример переноса столицы государства на новую, неосвоенную до этого момента территорию в рамках проекта «государственной воли», что ставит его в один ряд с подобным проектом в Казахстане несколько десятилетий назад. И если Астана – действительно успешно реализованный проект, то Путраджайе – проект в стадии стагнации. Часть функций переведены на его территорию, однако население продолжает приезжать туда на работу с утра и уезжать вечером обратно, чаще всего в Куала-Лумпур. Да и бизнес тоже не спешит перебазироваться в новую столицу.

Два южнокорейских проекта, Сонгдо и Седжон, имели разные цели развития и хотя пока и находятся в стадии реализации, но уже привели к разным результатам. Седжон, как и Путраджайе, формировался на основании переноса части административных функций из перегруженной столицы страны – Сеула. А Сонгдо – как раз один из примеров уникальных имиджевых проектов, который реализуется совместно с CISCO Systems. Основной задачей проекта является создание международного экономического центра. Для привлечения мировых компаний там была создана особая экономическая зона.

Уже понятно, что Седжону предстоит перепрофилирование, возможно в промышленный город, и появление новых функций. Это связано как раз с тем, что потенциальные жители и работники не проживают в нем, а за счет хорошей транспортной доступности продолжают ездить из Сеула и пригородов на работу. Возможно, именно избыточное государственное регулирование не позволило городу стать самостоятельной городской структурой. А Сонгдо – достаточно успешный пример, если рассматривать его с точки зрения продажи недвижимости, несмотря на то что основная масса продаваемой недвижимости – это жилая, а не коммерческая, как задумывалось. Этот проект имеет все шансы быть реализованным.

Необходимо сказать и про не менее уникальный проект – Масдар в ОАЭ, первый безуглеродный город, наукоград. Фактически проект стагнирует, что связано, вероятно, в большей мере с общеэкономической ситуацией. Но учитывая, что город задумывался на 50–60 тыс. жителей и уже сейчас имеет образовательные связи с Массачусетским технологическим институтом, вероятность его реализации в будущем несколько выше, чем у южнокорейских аналогов, пусть и с неким отступлением от первоначального варианта.

Одним из важных и особенных примеров являются города-призраки в Китае. Так город Кангбаши, располагающийся в провинции Внутренняя Монголия, рассчитанный на миллион жителей, практически пуст, хотя план его развития реализован почти полностью. Только в нем нет ни жителей, ни экономического развития территории. По разным оценкам, население потенциального «миллионни-ка» составляет от 20 до 30 тысяч человек. Расчет инвесторов на его быстрое развитие не оправдался, несмотря на наличие на территории автомобильного завода и строящуюся электростанцию.

Как показывает опыт современных городских мегапроектов, город – это не только здания, архитектура, дороги, инженерные инфраструктуры, производства, экономическая активность и управление, но и жители со своими потребностями и видением его дальнейшего развития. Новые горожане – это новые поколения жителей, которые выбирают новые технологии, новые форматы занятости, но при этом ищут комфортные пространства для своего проживания. Именно жители определяют характер и жизнеспособность нового города в современных условиях, а в конечном итоге – и глобальную конкурентоспособность страны, где расположен город мечты.

Города будущего:
В КАКОМ МИРЕ ЖИТЬ?

Уже сейчас больше половины мирового населения проживает в городах. К 2050 году доля горожан значительно возрастет. Ответы на вопросы, каким будет мир и каким будет город через 35 лет, во многом совпадают. Доклад «Future of cities: Living in the city», опубликованный в 2014 году, подготовлен в рамках форсайт-проекта правительства Великобритании, посвященного будущему городов. Исследование обобщает основные представления о городах будущего в виде четыре возможных сценариев,

Высокотехнологичный город

Чтобы представить этот сценарий, возьмите Дубай, Гонконг или Сингапур и добавьте больше небоскребов, отведите часть из них под вертикальные фермы[1]1
  Вертикальные фермы – многоэтажные агропромышленные комплексы, расположенные на городской территории. Рассматриваются в качестве панацеи, способной решить проблему обеспечения населения продовольствием.


[Закрыть], сделайте их выше, еще выше, заполните свободное пространство наземным и воздушным транспортом. Это типичный город будущего образца конца XX века. Социальный статус человека здесь определяется путешествиями и потреблением. Большая часть рабочего времени, досуга, семейной жизни, общения с друзьями проходит на ходу. Для деятельности человека неважно, где он находится. Города наполняются тщательно организованными общественными пространствами: всевозможными антикафе и коворкинг-центрами.

Высокотехнологичный город в фантастике:

Уильям Гибсон, трилогия «Муравейник», фильм «Пятый элементе, мультсериал «Футурама».

Цифровой город

Эта версия будущего объединяет существующие концепции «умных городов». С массовым использованием ЗЭ-печати на территорию города возвращается производство, что полностью преображает городскую жизнь. Отличительными чертами жизни становятся многочисленные экраны и интерфейсы. Многозадачность и информационная перегруженность приводят к снижению у людей способностей к длительному мыслительному процессу и развитию клипового мышления[2]2
  Клиповое мышление – особенность восприятия, при котором человек усваивает только короткие сообщения, поступающие через небольшие яркие образы, и не способен долго концентрироваться на информации.


[Закрыть].

Размываются границы «реального» и «цифрового». Для жителей становятся равнозначными непосредственное человеческое общение, встречи дистанционно управляемых «дублей» и чисто виртуальное взаимодействие. Все большее число задач берут на себя специальные программы. Место автомобилей как символов социального статуса заменяют смартфоны и другие гаджеты. Появляются «цифровые кочевники» – люди, живущие в собственных передвижных домах, имеющих доступ к общей сети. Для них город – лишь остановка в пути, а не пункт назначения.

Море датчиков, образующих умную инфраструктуру, отслеживает поведение каждого человека. Становится доступной абсолютно любая личная информация.

Цифровой город в фантастике:

Роджер Желязны, Джейн Линдсколд «Доннерджек», Нил Стивенсон «Лавина», Уильям Гибсон, трилогия «Мост».

Город для жизни

Отдельные социальные практики, отличающие данное видение, сейчас успешно внедряют Портленд, Гонконг, Копенгаген, поддерживая развитие общественного и велосипедного транспорта. Это город сниженного энергопотребления, выстроенный на принципах низкоуглеродного общества[3]3
  «Post-carbon city» – концепция экологически ориентированного городского развития, включающая отказ от ископаемого топлива и переход на альтернативные источники энергии.


[Закрыть]. Он состоит из связанных между собой самодостаточных районов. Сокращение количества обычных автомобилей здесь сопровождается ростом числа микро– и гибридных машин и велосипедов, в том числе электрических. В пространство города встроены зеленые территории, при этом он остается достаточно компактным. Развитие происходит за счет локальных инноваций, осуществляемых отдельными учеными, общественными объединениями, предпринимателями и аналитическими центрами.

Этот город отличается разумным уровнем жизни, несмотря на то что с точки зрения обычных экономических показателей большая часть населения может казаться заметно «беднее» жителей мегаполисов. Здесь полностью переосмысливается понятие «успеха», ценностями становятся живое общение и локальные достижения.

Город для жизни в фантастике:

Иван Ефремов «Туманность Андромеды».

Город-крепость

Мир «городов-крепостей» становится своеобразным возвратом в Средневековье. Богатая часть населения отгораживается от бедной, образуя укрепленные анклавы. При этом внешние территории превращаются в опасные дикие зоны. Можно ожидать появления большого числа инвазионных видов, в том числе травоядных и хищных животных, которые начнут заново заселять заброшенные городские пространства, превращая их в «городские джунгли». Сюда хорошо вписываются современные разработки компании Boston Dynamics – четвероногие роботы для перевозки людей за пределами города-крепости. Путешествия на длинные расстояния в таком мире рискованны и возможны только в случае, если люди или машины хорошо вооружены.

В этом варварском будущем нехватка нефти, газа и воды и периодические войны подрывают производство, энергетику, коммуникации и объекты инфраструктуры. Существенно ухудшается состояние окружающей среды. В итоге уровень жизни становится низким даже внутри городов-крепостей. Предвестником воплощения этого сценария называют судьбу промышленного города Детройта, США.

Город-крепость в фантастике:

Гарри Гаррисон «Неукротимая планета», фильм «Безумный Макс».

КУРСОР

С 9 по 12 апреля

в подмосковном пансионате «Лесные дали» прошла 15-я Международная литературная конференция по вопросам фантастики «РОСКОН». Почетными гостями стали А. Громов, О. Дивов, B. Звягинцев, Р. Злотников, Е. Лукин, C. Лукьяненко, В. Панов, Н. Перумов, На конференции прошло более сорока профильных мероприятий – от семинаров, мастер-классов и круглых столов до кинопоказов и концертов. Фантаст и физик С. Слюсаренко выступил с докладом «Телепорт в моем багаже». Критик и музыкант Е. Харитонов научил создавать электронную музыку на бытовом компьютере. Продюсер А. Столетов привез подборку фантастических мультфильмов от фестиваля Libelula. А. Громов представил фильм «Вычислитель», снятый по его одноименной повести. Вручались и традиционные премии. В номинации «Роман»: 1-е место завоевал Д. Казаков за роман «Черное знамя»; в номинации «Повесть, рассказ» – Е. Лукин за «Грехи наши тяжкие». Номинация «Критика, публицистика» в этом году была переименована в Мемориальную премию им. Александра Ройфе. Ее получил Г. Елисеев за книгу «Эдгар Аллан По. Поэт кошмара и ужаса». В номинации «Межавторский проект» лучшим был признан роман С. Лукьяненко «Застава». «Большой РОСКОН» за вклад в фантастику был вручен главному редактору журнала «Если» 1991–2012 годов А. Шалганову.

Второй год «РОСКОН» разделен на две площадки – профессиональную и развлекательную: параллельно «загородному» фестивалю фантастики 11 и 12 апреля в Москве в «Форум холле» проходила городская часть. В огромном зале можно было сразиться на мечах, пострелять из лука или ружья, провести физический эксперимент, поиграть в ролевые и настольные фантастические игры… И поучаствовать в маскараде – косплее.

Зал пестрел монстрами, рыцарями, сталкерами, эльфийскими принцессами, персонажами культовых книги сериалов. По итогам лучшим был признан костюм Angel Envy из игры «Герои меча и магии», на создание которого, по признанию победительницы, ушло полгода.

Канал Syfy

совместно с компанией Стивена Спилберга Amblin TV займется экранизацией классической антиутопии Олдоса Хаксли «О дивный новый мир», ставшей вдруг невероятно актуальной. Действие происходит в будущем, когда существует кастовое общество «диктатуры потребления». Сценарий пишет Лесли Боэм. Производство Universal Cable Productions.

Еще один

классический НФ-роман готовятся экранизировать за океаном. История попыток экранизаций книги Джо Холдемана «Бесконечная война» началась с момента выхода романа в 1974 г. Неоднократно приобретались права, назначались режиссеры, семь лет назад в гонку включился даже знаменитый Ридли Скотт, но… И вот наконец студия Warner Bros, объявила, что проект состоится – уже без Скотта, но с Ченнингом Татумом в главной роли. Сценарий поручен Джону Спэйтсу.

С 25 по 26 апреля

в Санкт-Петербурге прошел 37-й Европейский конвент по научной фантастике, фэнтези и литературе ужасов (European Science Fiction Convention) «Еврокон – 2015». Всего в конференции приняло участие около трехсот человек из двух десятков стран. Почетными гостями конвента стали писатели Джо Аберкромби и Майкл Стэкпол. По итогам голосования национальных делегаций был вручен ряд премий. Так, лучшим фантастом Европы 2015 г. стал Чайна Мьевилль, лучшим журналом – болгарский Fantastica Almanac, лучшим переводчиком – россиянка Екатерина Доброхотова-Майкова. Почетнейшее звание European Grand Master досталось Евгению Лукину. Впервые был представлен читателям первый номер обновленного журнала «Если». Напомним, «Если» полтора десятилетия назад первым из российских журналов был удостоен звания «Лучший журнал Европы».

Евгений Лукин
ПРОШКА
С БОЛЬШОЙ БУКВЫ

_{/фантастика/информационные технологии/город для жизни}

Глава 1,

в которой рассказывается о том, чем грядушки отличаются от грядушечников и каким образом Прохор стал старостой класса

– Ой! – Мамка вскочила, едва не скинув со стола клавиатуру, и кинулась на кухню, откуда давно уже тянуло чем-то палёным. – А ты чего сидишь молчишь? – досталось и мне мимоходом. – Нюх отшибло?

– У меня насморк, – буркнул я.

Отложил мамкин планшет, встал, подошёл к монитору, поглядел, что пишут. Имею право: компьютер – мой, аккаунт – мой. И с кем же это она тут сцепилась? Ага… С каким-то Будильником.

Будильник: С точки зрения будущего Вы давно мертвы.

Прошка: А Вы с точки зрения настоящего даже и не жили.

Будильник: С кем же Вы тогда сейчас спорите? С воображением со своим?

Прошка: Такое вот у меня больное воображение.

Будильник: А другого у Вас и быть не может.

Прошка: О как! Опускаетесь до неприкрытого хамства? Хотя чего ещё ждать от грядушки!

Будильник: Уважаемый Прошка, не выкручивайтесь. Вы спорите со мной. Стало быть, я существую.

Прошка: Не факт.

Будильник: А что?

(минутная пауза)

Будильник: Вы озадачены?

Нуда, озадачена! Просто на этом самом месте мамка почуяла гарь и кинулась к плите. Запах палёного усилился, в кухне громыхало, оглушительно шипело, временами слышались ругачки. Ох, вернётся – выпишет чертей этому самому Будильнику.

Кстати, по-моему, никакой он не грядушка – так, грядушечник. Да и мамка, ясен хрон, не Прошка. Прошка – это я.

В кухне грохнуло напоследок, и мамка ворвалась в комнату. На щеке сажа, в руке тряпка. Кинула тряпку на пол и, смахнув меня с дороги, плюхнулась на стул перед монитором. Затрещали клавиши. Я заглянул через мамкино плечо, прочёл:

Прошка: Да ты не только грядушка, ты ещё и дегенерат клинический!

– Мам, – позвал я. – Можно я пойду погуляю?

В ответ – досадливое мычание и треск клавиатуры.

Значит, можно.

* * *

Странно, я ведь застал времена, когда грядушкой называлась спинка кровати. Теперь так не говорят: спинка и только спинка. Чтобы мебель не обижать.

Было мне тогда года четыре. Помню, посадил меня папка на плечи и понёс на митинг. Сижу выше всех – весело, страшно. Толпа, плакаты, динамики ухают. Вокруг огромные взрослые головы – как разинут пасти, как гаркнут: «Смерть грядушкам!»

Думаю: на чём же я теперь спать буду? Прямо на пол матрасик положат? А что, думаю, прикольно…

Вернулись домой – первым делом полировку на обеих своих грядушках гвоздиком исцарапал. Отругали, даже в угол поставили. Спрашивают: рехнулся ты, что ли? Стою в слезах, растерянный, испуганный, и трясущимися губёнками лепечу: «Смерть грядушкам…»

Рассмеялись, простили. «Дурачок, – говорят, – ничего ты не понял. Дяденьку из будущего поймали. Он к нам на машине времени проник. А они там, в будущем, плохие. Они нас работать на себя заставляют, чтобы им лучше жилось…»

А мамка ещё пошутила: «Не зря мы тебя, выходит, Прохором назвали…»

По-моему, зря. В школе мне из-за этого оценки по поведению то и дело снижали. Окликнет кто-нибудь: «Эй, Прошка!»

Я в ответ: «Что, Грядушка?» Тот: «Ты кого грядушкой назвал?!»

Ну и драка…

Наконец, учителке это надоело, оставила нас после уроков – всем влетело, и мне тоже.

«Как ты смеешь, – кричит, – стесняться своего имени? В нём отзвук нашего славного прошлого! И вы тоже хороши! Вы с кем ряды смыкаете? Сами-то вы кто? Тоже прошки! Все мы прошки!

Только он с большой буквы пишется, а мы с маленькой…»

Призадумались, зауважали. Да и сам я себя зауважал. Тем более, выбрали меня после этого старостой класса – за то, что с большой буквы пишусь.

Хорошие были времена: учиться некогда, каждый день что-то новенькое. Будущее время глагола отменить хотели. Я уже и страничку из учебника вырвал, а они взяли и раздумали.

Самих грядушек я ни разу не видел – разве что по телевизору, когда машину времени подобьют, а пилота захватят. Вроде человек как человек, только лицо на экране размыто, но так нарочно делают, для секретности. Зато грядушечников развелось столько, что их уже и ловить перестали. А раньше, когда я ещё в школу не ходил, ловили и сдавали в участок. Помню, вели одного такого – рвётся, настоящерами обзывается. А потом ещё и песню запел: «Завтра будет лучше, чем вчера…»

Грядушка – это который из будущего. А грядушечник – он из настоящего, как мы с вами, но предатель. Оказалось, бывший наш Президент – и тот грядушечник. Выступал по телевизору – прокололся: «Да, – говорит, – трудностей много, но мы обязаны их преодолеть ради того, чтобы потомки наши жили счастливо…»

Тут же разоблачили, сделали козлу импичмент, судить хотели, только он в Америку сбежал. Америка-то будущему с потрохами продалась – весь Сенат завербованный.

Десанта ждали, армию на уши поставили – так и не дождались. Струсили, видать, грядушки. У них там и машины времени, и нанотехнологии покруче… Зато мы духом сильнее!

Тогда они другое придумали: влезли в социальные сети – и давай нас оттуда чернить почём зря. То ли, не знаю, к Интернету можно прямо из будущего подключаться, то ли это они грядушечников подговорили, но всё равно обидно. Отечество наше вчерашкой прозвали – ничего себе? Чуть социальные сети из-за них не запретили. Хотя как их запретишь? Ну и стали у нас говорить наоборот: дескать, мировая паутина – главное наше идеологическое оружие.

 
Дружно выйдем в Интернет,
Скажем будущему: «Нет!»
 

Классно я устроился. Играю себе в «Смергр-2» на мамкином планшете, а «будущемунет» за меня мамка говорит – с моего аккаунта. Увлеклась, хозяйство забросила – сидит целыми днями перед монитором по клавишам стрекочет и только шипит от злости. А в школе думают, будто это я такой примерный.

Ну так ведь староста класса! И с большой буквы пишусь.

* * *

Во дворе никого из наших не было. Только в песочнице копошились три карапуза под присмотром двух бабушек на скамейке.

– Да просто сволочи! – возмущалась одна. – За что они нас так ненавидят? Что мы им сделали?

– Я вам больше скажу, Марья Гавриловна, – подхватывала другая, – Чиновники-то наши…

– Воруют?

– Да если бы просто воровали! Президент вчерась по телевизору прямо сказал: в будущее смотрят – потому и воруют!

– На чёрный день запасаются…

– Да уж… – Пригорюнилась. – Нам с вами, Марья Гавриловна, и до чёрных деньков не дожить! Сами смотрите: у нас отнимают, а в промышленность вкладывают…

– Нет, но… промышленность-то тоже нужна…

– А кому она потом достанется, промышленность эта? Нам, что ли? Грядушкам и достанется… У, чтоб им там всем провалиться в этом их будущем!

Пришлось поздороваться. А куда денешься – я ж староста, на меня другие равняются.

Отошёл подальше. При виде меня карапузы прикинулись испуганными и спрятались за борт песочницы.

– Гъядуська!. – в радостном ужасе завопил один.

– Сам ты грядушка! – буркнул я – и остановился.

Вот, хрон сушёный, и спрятаться некуда! Через двор навстречу мне шла Улька Глотова, моя заместительница. Жаба очкастая. Третий год мечтает меня из старост скинуть и самой старостой стать.

И ведь скинула почти. Дома у нас раздрай случился. Нет, ругачек и раньше хватало, но всё из-за денег. А тут однажды мамка чего-то такое купила, а папка возьми да и скажи: «Ты бы хоть о завтрашнем дне подумала!» Ну та и взвилась: «Тоже в грядушечники подался?» А он ей: «Да уж лучше грядущее, чем такое настоящее!»

Ну и началось. Что ни день – скандал. Чуть он о тратах заикнётся, она тут же на хронополитику переводит. И как-то незаметно заделался наш папка взаправду грядушечником.

– Всё равно ведь придёт и наступит! – кричит.

– Не наступит! Не позволим! Как жили, так и будем жить! Вон и в гимне поётся: на все времена!

– Прошлячка!

– Будило Господне!

Развелись, короче. А Улька пронюхала, что папка грядушечник, шум подняла. На собрании меня разбирали. А мне что? Ну скинут из старост – подумаешь, беда! Самому уже надоело…

Не скинули. Опять училка всё наизнанку вывернула. Полчаса за душу брала.

– Распад, я бы даже сказала разлом, между настоящим и будущим, – щебечет, – прошёл через всё наше общество. Вот он расколол семью Прохора. Это трагедия, ребята. И Прохор с честью выдержал это испытание, оставшись с мамой, а не с папой…

Как будто меня кто спрашивал, с кем я останусь!

Нет, папку, конечно, жалко. Захожу к нему иногда тайком от мамки. Живёт в хрущёвке на окраине, пенсию получает по инвалидности, ждёт, когда дом под слом назначат. Лежит целыми днями на раскладушке, бормотуху из картонок пьёт. На водку не хватает.

Увидит меня – приподнимется на локте, пальцем погрозит.

– Имей, сынок, в виду: твой отец – мужчина с критическим складом ума. Потому и страдает…

Потом ещё подначивать примется:

– Ну что, староста класса? Вот уничтожите вы будущее, а сами потом куда, если некуда?

– А они первые начали! – огрызаюсь, – Мы ж к ним не лезем!

– Да я думаю! – усмехается. – Нам машину времени соорудить – ума не хватит…

– Вот видишь! – говорю, – Значит, это они нас хотят уничтожить, а не мы их!

– А им-то какой смысл нас уничтожать? Они ж так и самих себя, получается, уничтожат…

– Значит, завоевать хотят!

– Так будущее нас в любом случае завоюет! Рано или поздно.

Безо всякой машины времени…

Ну, тут я уже даже и не знаю, что ему отвечать.

– Вот! – удовлетворённо говорит папка. – Так что запомни, сынок: отец твой – мужчина с критическим складом ума…

И так, пока не отрубится.