Текст книги "После Апокалипсиса"
Автор книги: Олег Дивов
Соавторы: Кирилл Бенедиктов,Леонид Каганов,Владимир Аренев,Шимун Врочек,Вячеслав Рыбаков,Антон Первушин,Мария Галина,Александр Щеголев,Эдуард Геворкян,Ника Батхен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)
Семен, почти не двигаясь, слушал.
– Ну и решил я попытать счастья – выбраться к людям. А потом, уже в дороге, понял, что болен.
– Так, а мы тут при чем?
– При том. Выбираюсь я на полянку твою и понимаю: вот люди, но мне туда нельзя. Даже к забору не подойти. Представляешь, как это?
Семен не ответил. Представил.
– А живешь ты, ну то есть жил, совсем наивно – как будто кругом рай, а не тайга. Даже собаки нет.
– Она за дядей Ваней сбежала, – насупившись, пояснил Семен.
– Пусть так. Посмотрел я на это – ну и решил тебе помочь.
– Пугая нас?
– А чем плохо?
– А чем хорошо?!
– Ох, Сеня, Сеня, – покачал головой майор, – ты кем раньше работал?
– Учителем в школе, – после короткой паузы сказал Семен.
– Ну так подумай сам, на что я вас пугал. Семен замолчал. Долго думал и наконец спросил:
– Учил, да?
– В точку. Подойти не мог – сам понимаешь, не с моей заразой. А у тебя баба, дите – и ни сигнализации, ни ловушек, ничего. Понимаешь, нельзя сейчас таким салагой жить. Неровен час, кто другой набредет на заимку твою. Потому я и… Вот.
– Понимаю, – кивнул Семен, – понимаю. Они замолчали. Прошло минут десять, прерываемые кашлем, прежде чем Семен решился:
– Тяжело тебе было?
Антон не ответил. Просто неопределенно мотнул головой и сказал:
– Зато не зря, кажется.
– Не зря, – кивнул Семен, вспомнив засеку.
И тут же спохватился: – Слушай, я, наверное, попал в тебя?
– Есть немного, – скривился Антон.
– Давай я поднимусь к тебе.
– Нельзя. И когда домой пойдешь, обойди подальше.
– Ты уверен? Может, болезнь уже не заразная?
– Сдурел, что ли? Хочешь семьей рискнуть?
– Ты же рисковал собой.
Антон хрипло засмеялся. Очень быстро смех перешел в надсадный кашель.
– Мне, когда я на тебя вышел, жить оставалось месяц-полтора. Какой там риск, брось…
Семен поднялся:
– Ты мог попробовать пойти дальше. Вдруг где-то встретились бы люди с лекарствами. А ты остался. Я должен тебе помочь.
И сделал шаг вперед. Антон встрепенулся и дал очередь. Недалеко перед Семеном упала подкошенная трава.
– Не подходи, – предупредил майор. – Я тебя, конечно, не застрелю, но раню обязательно.
– Но…
– Слушай, ты совсем дурак, нет? – вскипел Антон. – Сказано – нельзя, подцепишь заразу. Думаешь, мне не хочется к людям?! Думаешь, я хочу умирать? Но не-ль-зя,понимаешь ты?
Антон закашлялся. На этот раз он кашлял особенно долго. Кровь забрызгала бороду и оружие.
– Так что, – наконец смог продолжить майор, – не приближайся.
Семен удрученно кивнул.
– Вот и хорошо. А теперь слушай. Где-то южнее, километров сто отсюда, кто-то посылает сигнал SOS. У них нет приемника, только передатчик. Передают уже примерно год. Может быть, это автоматическая станция. А может, люди. Что тебе теперь делать – решай сам. Я тебе больше помочь ничем не могу.
Семен поднялся и сказал, приложив руку в сердцу:
– Ты и так помог. Спасибо тебе.
– Иди уже, не трави душу.
– Прощай тогда.
– Прощай.
У самого края опушки Семен повернулся, хотел что-то сказать, но только махнул рукой на прощание и углубился в лес.
Антон выждал с полчаса и спустился на землю. Надо было уходить – учитель мужик совестливый. Еще вернется, хоронить станет, подцепит заразу.
Майор закинул автомат на спину и заковылял прочь. Рана была легкой – считай, только кожу содрало. Но болезнь… Болезнь брала свое.
Антон откашлялся, сплюнул кровью и пошел быстрее.
Ольга Силаева
ЗАЧЕМ МНЕЭТО?
fromМария Телепина [email protected]
toПсихолог Заочной школы № 9
dateMay 24, 2128 10:56 РМ
subjectЕжегодный отчет
mailed-by gmail.com
Ну, здрасьте.
У меня все в порядке, как обычно. Нет, ну чего писать-то? Про родителей? Так в досье все написано. Папа все еще в Транспортной компании, туннели копает – ну, не сам, конечно. Да, на юге. Новая Москва растет не только вниз, место всем нужно. Мама все еще на гидропонике, только она теперь начальник управления, и у нас повышенная квота на натуральные овощи. Хотя зачем это? Все равно никто не готовит, проще в Мак сходить.
Нет, я не знаю, что такое гидропоника. И в Вики не полезу. Зачем мне это? Распределят после школы, так мастер за пару месяцев всему научит. Делов-то – следить за автоматикой. Все равно работа – восемь потерянных часов в день, мама так говорит. Мне правда все равно, кем быть, лишь бы вкалывать поменьше.
Да, восьмые «Миры Магии». Ну как вы не понимаете, это же интересно! Виртуальные романы, например, – это не по коридорам за ручку бродить и не по кафешкам обжиматься! А оружие! Вон, папа все прошлые выходные в виртуалке просидел. А что? Заработал – имеет право.
Что значит – не настоящее? А какая разница? Для вас это шлем с вентиляторами, а для меня – свежий ветер в волосах. Где я еще смогу запрыгнуть в седло и помчаться навстречу новым приключениям? Вы вообще слово такое, «приключения», знаете? Вот-вот. А еще школьный психолог называется. Хорошо еще, что отчеты каждый месяц сдавать не надо, а то я бы точно застрелилась.
И хватит спрашивать меня, не смешиваю ли я виртуальную жизнь с реальной! Придумали тоже! Ну вот сериалы – что, постъядерные серии чем-то отличаются от старых? Да ничем. А работа? Да ладно заливать! Вот я спрашивала прабабушку, много они там гуляли на открытом воздухе? Пять минут до остановки монорельса от силы. Только тогда еще были автобусы и машины и люди стояли в пробках, дышали бензином. Жуть! Сейчас бы их всех пересажали за отравление воздуха, и правильно бы сделали.
Или вы предлагаете включить экран и слушать про ядерную зиму наверху? Вот, в доядерные времена – ооо! Да, в доядерные времена – ууу! А давайте снизим квоты на энергию и вбухаем освободившиеся ресурсы в космическую отрасль? И вбухают ведь.
Глупости это все. Найдем мы новую планету рано или поздно, никуда не денемся. А мне и под землей неплохо. С голода никто не умирает, развлечений выше крыши, места всем нарыли достаточно, вон, даже первые выборы через два года назначили. Жить можно, не хотят – их проблемы.
Да, хочется и солнца, и к морю, и не только в виртуальности. Но, во-первых, «Тропический рай» всего на два яруса ниже, а во-вторых, в бассейн я хожу по квоте, ни разу не пропускаю. Конечно, выживать можно и в респираторе, с автоматом в руках, как в старых книжках. Но зачем мне это? Уж лучше престижный район Новой Москвы, с водопроводом, электроэнергией и итальянской кухней. Спагетти, даже синтетические, они лучше консервов.
Жалко, что ни Джейка, ни Эрика, ни Маришку я так и не увижу в реале, если только папа не поторопится с туннелями. И страшно подумать, что будет, когда сломаются спутники и выйдут из строя океанские кабели. Впрочем, проложат новые – не только у меня есть друзья на другом конце света. Прорвемся, не привыкать. Вон Третьей мировой пугали-пугали, и что?
…Эээ… Ну, да, нехорошо получилось. Но вы посмотрите по сторонам – ведь никто по этому поводу особо не переживает. Поскорбят для вида в годовщину – и обратно, по отсекам, по кафешкам, заниматься делом. Жить.
А знаете, сотру-ка я этот отчет на всякий случай. Вам пришлю что-нибудь бодренькое, про полеты к звездам, про то, как важно беречь родную планету. Вы ведь этого ждете, правда? Ну, вот и получите. С верхом.
Потом перепишу. Главное, save с send ’ omне перепутать…
Сергей Токарев
МОЛЕНИЕ О КИТЕ
Старый опреснитель чихал всю ночь, а под утро тихо скончался. Из-за возни с ним Арсений проспал утренний прилив. И даже открыв глаза, он не сразу сообразил, что проснулся, – такой непривычной показалась ему тишина. Затем он услышал плеск волн.
– Дом, милый дом, – пробормотал Арсений и пошарил в изголовье. Увы, там было пусто. Все чинарики он скурил еще ночью.
Он опустил ноги на пол и, шаркая, побрел к выходу. Перед дверью он на секунду было прислушался, но затем махнул рукой и начал снимать засовы. Прошлой ночью его дом утратил последнюю ценность. И больше не было никакого смысла цепляться за это ржавое корыто.
Дверь заскрипела, Арсений шагнул за порог и ослеп. Прямо перед ним в небе сияло полуденное солнце. Он схватился за борт и прислушался. Нет, ничего. Только волны и скрип переборок.
– Ну, здравствуй! – процедил он. – Здравствуй, батюшка Сибирский океан.
Его ржавый дом, его старая баржа, покачивался на волнах. Корма плотно сидела на мели, но прилив поднял нос. Над баржей синело летнее небо. А вокруг, насколько хватало глаз, простирались воды, бескрайние воды нового океана. Ни земли, ни людей, ни птиц.
– Хоть бы кита какого бог послал! – пробормотал Арсений, вглядываясь до боли в глазах в морскую гладь. У самого горизонта колыхалась черная точка. Но она была еще далеко.
– Кит бы не помешал, – сказал Арсений. – Слышишь, боже! Хотя бы самый маленький. Что же мне, подыхать теперь, а?
Закончив осмотр, он спустился в носовой трюм. Изготовленный еще во времена потопа, опреснитель имел суровую конструкцию и напоминал смесь самогонного аппарата с железнодорожным титаном. При свете дня было видно, что воды осталось еще меньше. Пять литров можно растянуть на неделю. Теоретически – на полторы. А там, глядишь, и дождь может пойти.
– Дожить до дождя, – сказал Арсений. – Да я бы дожил, боже, да ты ведь не дашь!
Он налил воды в железную кружку. Затем подумал и выплеснул половину обратно в бак. После чего залпом выпил остаток. Пришли плохие времена. Пора было открывать неприкосновенный запас.
Две канистры лежали там же, где он их и положил, – под деревянным настилом в кормовом трюме. Здесь Арсений хранил не воду. В жестянках плескалась гораздо более ценная жидкость – бензин.
Арсений потянул одну из канистр за ручку, но тут же отпустил. Закрыв тайник доской, он выбрался на палубу.
Черная точка на горизонте обратилась брезентовой лодочкой – такой крохотной, что казалось удивительным, как она держит своего хозяина. Ее нос поднимался над водой едва ли больше, чем на ладонь.
Человек в лодке яростно греб к барже. Завидев Арсения, он начал махать рукой. Арсений усмехнулся и помахал в ответ.
– Ты, дядя Петя, прямо как настоящий чукча! – заорал он, когда лодка приблизилась еще ближе.
– Сам ты чукча! – крикнул дядя Петя. – Ты меня с этими детьми природы не путай! Я цивилизованный эвенк!
– Цивилизация под водой раков кормит! – крикнул в ответ Арсений. – Все мы теперь дети моря.
Дядя Петя пристал к трапу. Арсений помог ему забраться на палубу и поднять каяк. Они пожали друг другу руки.
– Ты зачем на буксир не брал? – спросил эвенк. – Уж я махал, махал! Чуть не перевернулся.
Арсений кисло усмехнулся.
– У меня опреснитель сломался, – ответил он.
Дядя Петя почесал седой стриженый затылок.
– Жаль, – сказал он. – Значит, воды не продашь? Я консервы привез. Скумбрию в собственном соку.
– Продать не продам, поделиться могу.
– Ну и я тогда поделюсь. Давай, что ли, отобедаем?
Дядя Петя достал из заплечного мешка две желтые банки, а Арсений сходил в трюм и вернулся с двумя полными кружками. После этого они поднялись по лестнице на крышу дома и разложили припасы на куске брезента, служившем Арсению в лучшие дни ковром, а в худшие дни – и одеялом.
– Так как вышло с опреснителем? – спросил дядя Петя, цепляя кусок скумбрии пальцами.
– Все к тому шло, – ответил Арсений. – Сначала он давал три литра в час. Потом два. Я продавал все меньше и меньше. Ты давно ко мне не заглядывал. Почему не поставишь парус? С ним по морю ловчее ходить.
– Парус перевернет лодку, – ответил эвенк. – И потом, откуда у меня парус? Мне материала едва на лодчонку хватило! Это ты у нас богач, водой торгуешь. А мне нырять приходится, топляк искать.
– Ловил бы рыбу! Это я белый человек, а ты, как-никак, к природе ближе.
– А, рыба… – Дядя Петя махнул рукой. – Она вся больная, мясо червями исходит. Ты землю-то вообще помнишь? Сколько на ней дерьма лежало, помнишь? Все это теперь здесь.
И он обвел рукой вокруг, показывая на море. Арсений кивнул. Он и сам знал вкус новой воды. Когда пришел океан, земля ушла на дно, как есть. С химическими заводами и нефтепроводами. С городами и канализационными отстойниками. А сколько вони было первое время! Казалось, что весь мир протух, а океан стал одной гигантской помойкой. Тяжелый дух носился над водой, и не было бога, чтобы отделить гнилые воды от чистых.
Так что пришлось обходиться своими силами, строить опреснители.
– Есть шанс, что вода когда-нибудь снова станет чистой? – спросил Арсений.
– Очкарик сказал, при нашей жизни уже вряд ли, – ответил эвенк. – Земля была слишком грязной.
Он замолчал. Арсений толкнул его локтем.
– Ну, давай, колись, – сказал он. – Что за Очкарик? Почему замолчал?
– Да живет тут один, – ответил дядя Петя. – У него дело есть. Я с ним в доле. Но нужна моторка. Ты свою не раскурочил еще?
– Нет, – ответил Арсений. – Но что за дело?
Дядя Петя покрутил головой, осматриваясь. Море было пустынным, и лишь у самой линии, где смыкается небо с водой, поднимался черный дымок. И дядя Петя решился.
– На кита пойдешь? – спросил он.
Арсений задумался.
– Кит – дело опасное, – сказал он. – Все киты уже при хозяевах. Но у вас какой-то секрет, верно?
– Верно, – кивнул дядя Петя. – Но это только Очкарик может сказать. Ну как, готов?
– Мне терять нечего. Так и так с баржи убираться надо, – ответил Арсений. – Но я очень надеюсь, что твой Очкарик действительно что-то придумал. Потому что я очень не хочу лезть под пули.
Они собрали нехитрые пожитки – бак с водой, два куска брезента, три железные кружки, багор и канистры с бензином – и перетащили их на моторку. Запасные штаны Арсений повязал на пояснице, как кушак, а ржавую стамеску воткнул в щель между досками на скамейке. Затем они разобрали каяк дяди Пети и сложили его в лодку.
– Поставим парус, если что! – сказал эвенк, и Арсений кивнул.
Дядя Петя сел на нос с багром, а Арсений отвязал лодку. Затем он пошлепал баржу по рыжему борту. Дом, плавучий дом. Баржа служила ему убежищем, баржа кормила его и защищала. Но ее время вышло. Пора было плыть дальше.
– Может, ты еще вернешься, – сказал дядя Петя, и Арсений снова кивнул.
Лодка уже отошла от баржи, и он завел мотор.
– Бревно! – крикнул дядя Петя. – Право руля!
Арсений повернул, уводя лодку от столкновения.
Волны летели навстречу, и лодка подпрыгивала на них, как на кочках, поднимая тучи брызг. Дядя Петя распростерся на носу, вглядываясь вперед.
– Топляк слева! – крикнул он немного погодя. – Чуть подрули, я зацеплю!
Затем он взмахнул багром. Одним ловким движением он выхватил из волн что-то белое и перебросил это на дно лодки. Топляк оказался пластиковой канистрой. Немного погодя эвенк выловил почти целый пластиковый пакет, пустой огнетушитель и спинку от деревянного стула.
Так они и шли, на восток, куда указал путь старый эвенк. Там, за горизонтом, обитал загадочный Очкарик, который знал секрет, как взять кита. Там был дом солнца, откуда оно всходило каждое утро. И Арсению казалось, что там скрываются и другие чудеса. Он надеялся на них.
Когда ветер переменился, они заглушили мотор и поставили парус. Лежа на скамейке, Арсений смотрел в небо и считал первые звезды. Благо больше считать там было нечего.
– А я вот все думаю, – сказал он. – Ну с самолетами понятно. Для них инфраструктура нужна. Аэропорты, транспорт, заводы. Все это теперь водорослями покрылось. Но птицы-то… Почему исчезли птицы?
– Птица слабее самолета, – ответил дядя Петя. – Самолет можно приземлить на любом куске асфальта, а птицы возвращаются к гнездам. Очкарик говорит, вся экология полетела к чертям. А птицы вдобавок еще потеряли и гнезда.
– Мы тоже потеряли, – вздохнул Арсений. – Все наши гнезда.
– Выше нос! – ответил дядя Петя. – У Очкарика большое гнездо. Места хватит на всех.
Спустя двое суток Арсений убедился в этом и сам. Сначала на горизонте выросла ажурная металлическая вышка. Дядя Петя ткнул в ее сторону пальцем.
– Рули туда! – сказал он.
– Куда? – удивился Арсений. – Это же ЛЭП!
– Он на ЛЭП и живет! Приглядись, вон его дом!
Арсений пригляделся и действительно разглядел в переплетении балок темную будку с маленьким окном.
– Эта вышка на сопке стояла, – пояснил дядя Петя. – Потому ее и не накрыло с головой. Очкарик говорит, когда пришел потоп, один из умельцев сумел на вертолете поднять туда рабочую бытовку со стройки внизу.
– Ясно. А сам умелец куда подевался?
– Вроде он полетел помощь искать, да так и сгинул.
Они привязали лодку к вертикальной лестнице в сердце вышки и поднялись наверх. Дядя Петя постучал в дверь, не дождался и открыл ее сам. Изнутри пахнуло ядреным ароматом кирзовых сапог.
– Опять не запер! – бросил эвенк в сердцах. – Сколько раз я говорил. У, интеллигенция! Доведут его эти привычки до белой ручки.
– А где Очкарик-то? – спросил Арсений, зажимая нос и оглядывая нехитрое убранство бытовки. Три скамейки вдоль стен, длинный стол посредине. Под столом лежала груда старых сапог, должно быть оставшихся еще с допотопных времен.
– На вышку полез, китов выглядывать! – сказал дядя Петя. – Ты проходи, усаживайся. Чувствуй себя как дома. А что кирзачами пахнет, так это ничего, привыкнешь.
На стене напротив входа висела карта России с новыми морями. Арсений подошел поближе и увидел, что границы морей нанесены вручную. Сибирский океан, Восточно-Европейское море, Якутская впадина… Все как полагается. Арсений вспомнил карты, которые показывали по телевизору до потопа, и поморщился.
– Зачем они врали нам? – спросил он, обращаясь скорее к никому, чем к дяде Пете. – Зачем они говорили, что вода поднимется немного?
– Затем, что никто на самом деле не знал, как оно все повернется! – раздался голос от порога.
Арсений повернулся и увидел тощего чумазого человека в замусоленной телогрейке. На лице незнакомца сидели защитные металлические очки без стекол.
– Арсений, – сказал Арсений и протянул руку.
– Очкарик, – сказал человек в очках. – И можешь так не смотреть, а? Они просто помогают мне сосредоточиться.
– Хорошо, – сказал Арсений. – Дядя Петя сказал, что ты знаешь секрет кита?
Очкарик кивнул.
– Вы знаете, как раньше искали золотые жилы в Сибири? – спросил он, подняв палец. – Старатели мыли пробы вдоль рек и считали золотинки. Я открыл похожий способ для китов.
– Ты моешь пробы? – спросил Арсений.
– Нет! День и ночь я наблюдаю за дрейфом нефтяных пятен на поверхности океана. И я нашел метод, как определить ход кита в этих мрачных глубинах. А дальше, извините, я вам ничего не скажу. Но я прошу поверить и… ответить на один вопрос. Вы эту лодку украли с применением силы или без?
Они вышли из бытовки на металлический трап, нависающий над бездной, и посмотрели на лодку.
– Я не помню точно, как она у меня оказалась, но уверен, что прежний хозяин уже забыл о ней, – ответил Арсений.
– Хорошо, – кивнул Очкарик. – Теперь ты в команде. Можешь, кстати, выбрать себе кирзовые сапоги под столом.
– Это обязательно?
– Нет! – воскликнул Очкарик. – Но я подумал, что тебе будет приятно!
Небольшой катер, шедший по морю мимо вышки, вдруг повернул к ней. С такой высоты Арсений не мог разобрать, что это за посудина, но мог поклясться, что такой старой лоханки он не видел даже в допотопные времена. Похоже, ее изготовили еще в советскую эпоху.
Катер подрулил почти к основанию и заглушил мотор. Из капитанской рубки вышел рыжий парень.
– Эй, опарыш! – крикнул он. – Фафра есть?
– Нет никакой, – крикнул Очкарик. – Последнюю месяц назад братишки спилили.
– Какие братишки?!
– Кривого. К ним теперь плыви, у них теперь фафры много!
– А если найдем, ответишь за базар?! – крикнул рыжий. Затем он исчез в рубке.
Арсений напрягся. Но катер не стал причаливать. Вместо этого он развернулся и пошел дальше на запад.
– Фафру ему, – сплюнул Очкарик. – На ржавой «каэске» разъезжает, а гонору, как будто морской яхтой рулит.
– Что за фафра-то? – спросил Арсений.
– А, это они фарфор так кличут, – объяснил Очкарик. – Фафра да фафра, грамотеи. Из нее украшения точат, девкам на радость. Она ж как косточка слоновая, такая белая, такая гладкая. Только потяжельше. Те, кто в городах живет, говорят, что к девкам без фафры лучше и не подкатывать.
Они вернулись в бытовку.
– Расскажи про кита, – попросил Арсений.
– Кит тяжел и опасен, – ответил Очкарик. – И стада его поделены между новыми хозяевами. Каждый топит сало и косится на чужое. Через это идут войны и разборки. Опасно выходить в море на кита днем, опасно выходить без оружия.
– Эх, нам бы ствол или два, – сказал Арсений.
– Ну и что ствол? – спросил дядя Петя. – Если братишки Кривого на катерах раскатывают, да с пулеметами? Тут артиллерия, брат, нужна!
– А все равно ствол нужен! – уперся Арсений. – По крайней мере, перхоть всякую уже пугнуть можно. Как того рыжего на «каэске». Фафру ему, блин!
– Я так скажу, будет кит – потихоньку будет и все, – ответил дядя Петя. – И оружие, и фафра. А там, чем черт не шутит, и катер!
– Катер – это да, катер – это хорошо, – вздохнул Арсений. – С ним любая девка и без фафры даст.
Очкарик, доселе поглядывавший на них, вдруг хлопнул по столу и крикнул:
– Команды перебивать не было! Оба вы хороши, но я тут главный! Ибо я знаю след кита, а вы нет! Слушайте, что я говорю!
– Говори, – кивнул Арсений.
– Опасно идти на кита втроем и без оружия, поэтому мы выйдем на него на самом рассвете, когда море пустынно. Но кит тяжел. Поэтому мы можем поймать его лишь рядом с вышкой. А это значит, что я буду смотреть на море, а вы… вы будете ждать. Только не сжирайте всю еду в первый же день, хорошо?
Очкарик вытащил из-под скамейки мешок и высыпал его содержимое на стол. Черные бруски, перемотанные веревкой, с грохотом разлетелись в стороны.
– Что это? – спросил Арсений.
– Это магниты, – ответил Очкарик. – Когда пойдем на кита, они помогут вам его повернуть. Магниты сильные, но человека на весу не удержат. Меня, по крайней мере, не удержали. Вас тем более. Но их хватит, чтобы в воде вытащить морду кита вверх. А там мы его и охомутаем. Все ясно?
Им было все ясно. Оставалось только ждать. Каждое утро Очкарик вставал ни свет ни заря и поднимался на самую макушку опоры. Там он сидел, как птица, и вглядывался в океан. А дядя Петя и Арсений ловили проплывающий мимо топляк. Большей частью им попадался мусор, но это было лучше, чем ничего. Арсений называл ловлю топляка игрой в автоматы, а эвенк сравнивал это занятие с лотереей. У них была надежда, что однажды им попадется нечто особенное, нечто очень ценное.
Пару раз Арсений пытался нырять под вышкой, опускаясь в глубину по лестнице. Но Очкарик, разглядевший эти упражнения с высоты, обругал его, назвав идиотом и другими учеными терминами.
– Мне утопленники в команде не нужны! – кричал он. – Напорешься на арматуру, и поминай как звали! Жди кита! Кит – вот ваша цель, ваш главный топляк!
И Арсений ждал. Днем и ночью он смотрел на воды, затопившие мир, и ждал чуда. Ему снились киты и морские чудища. Снились консервы, оружие и катера. И мелкая фафра, белая и рассыпчатая, как рис.
Консервы подходили к концу. Они подъели скумбрию и перешли на зеленый горошек и морскую капусту. Наконец в одно прекрасное утро Очкарик, спустившийся к обеду с верхотуры, увидел Арсения и эвенка, сидевших за пустым столом.
– Видно, пришла пора открыть мой НЗ, – вздохнул Очкарик. Из тайника под будкой он извлек две банки говяжьей тушенки с лавровым листом, пластиковую коробочку с кубиками сахара и половину шоколадной плитки.
После вкусного обеда Очкарик снял свои защитные очки без стекол и положил их на стол.
– Завтра идем на кита! – сказал он. – Хотел подпустить его поближе. Но, видимо, лучше взять его сейчас, пока есть силы.
Ночью Арсению приснились стада черных китов, плывущих мимо их опоры. На каждом ките стояли дома – настоящие, как в допотопные времена. Не баржи, не лодки, не катера. Дома с крышами, подъездами и телевизионными антеннами. Жильцы курили в окнах, а на балконах играли в карты. Арсений хотел спрыгнуть на дом, проплывающий под вышкой, но его нога запуталась в высоковольтной линии, и он проснулся.
На его ноге лежал моток троса, а дядя Петя и Очкарик привязывали магниты к своим поясам.
– Пора, – сказал Очкарик. – Киты не ждут!
Они спустились к моторке и привязали один конец троса к крюку на корме. Арсений сел у мотора, дядя Петя устроился на мотке с тросом, а Очкарик залез на нос, чтобы показывать путь.
– Курс на юг! – провозгласил он. – И кто умеет молиться, пусть молится. На кита!
О кит, подумал Арсений. Мы извратили твою суть, но нас можно понять. В этом мертвом море, в этом новом океане над затонувшими городами только такие киты и могут плавать, верно? Киты и мы, люди. И если здесь только мы, почему бы нам не встретиться?
– Бревно! – крикнул Очкарик, – Налево, налево! Теперь обратно, вправо. Хорошо!
Зачем тебе плавать без нас, думал Арсений. В чем смысл твоего путешествия? В этих горьких водах нет смысла и нет спасения. Спасение есть только в нашей встрече. Хотя бы для нас. Приди, кит, приди!
Очкарик спрыгнул с носа и пригнулся.
– Гаси мотор, катер на горизонте! – закричал он. – И пригнулись, пригнулись, живо!
Арсений заглушил мотор и соскочил с кормовой скамьи, присев рядом с ней. Вокруг колыхались волны, покрытые радужной пленкой. Катера не было видно, но где-то вдали слышно было урчание двигателя. Наконец оно стихло.
– Кажется, обошлось, – заметил Очкарик, возвращаясь обратно на нос. И почти сразу, не делая паузы, закричал: – Кит! Кит!
Арсений и эвенк вскочили на ноги. Они напряженно всматривались в море, куда показывал их товарищ, но ничего не видели.
– Заводи мотор, подходи на малой! – распорядился Очкарик.
– Куда?! – спросил Арсений.
– Метров сорок на десять часов. Слева по борту, короче. Вы что, в самом деле не видите?!
Но их добычу действительно трудно было увидеть. Темная спина едва приподнималась над водой, и проходящие над ней волны закрывали ее полностью. Тяжелая туша повисла у самой поверхности и едва покачивалась.
Лодка подходила все ближе, но сколько они ни вглядывались, они не видели, за что можно было бы зацепиться. Мокрая шкура казалась абсолютно гладкой.
– Магниты! – крикнул Очкарик.
Дядя Петя кивнул, снял одежду, оставшись в коротких штанах, привязал магниты к рукам и нырнул за борт. Через секунду его голова показалась рядом с китом. Гулкий металлический звук засвидетельствовал, что магниты вступили в действие.
– Тяжелый, гад! – крикнул дядя Петя.
– Вижу! – ответил Очкарик. – Закрой рот, а то воды наглотаешься. Арсений, готовь петлю!
Затем он сам разделся, надел магниты и прыгнул в воду. Теперь дело пошло на лад. Темная спина дрогнула и начала вращаться. Затем все быстрее и быстрее. Наконец из воды показалась круглая и словно изумленная морда.
– Ага! – крикнул Арсений в азарте. Он бросил петлю и попал с первого раза. Потянув за трос, он убедился, что аркан сработал. Они взяли добычу!
– Эге-ге-гей! – закричал Арсений. – Кит наш, слышите!
Но его никто не слышал. Он посмотрел на темный лоснящийся бок, на бурлящую воду, а затем на ржавую стамеску, которая так и торчала из кормовой скамьи.
– Эх! – процедил он, стаскивая куртку.
Холодная вода ударила его, словно током. Открыв глаза, Арсений увидел тяжелый темный силуэт и только сейчас понял, какое чудовище они захомутали. В мутной и темной воде взгляд проникал недалеко. Но Арсений видел, как под чудовищем что-то движется и бьется, словно рыба, пойманная в ловушку.
За десять секунд ему удалось перерезать веревки на магнитах эвенка и вытолкнуть дядю Петю на поверхность. Затем он освободил Очкарика.
После сеанса искусственного дыхания Очкарик пришел в себя.
– Я идиот, – сказал он слабым голосом. – Круглые тела в воде легко вращать только сбоку или сверху. А если сам снизу, то сразу возникает дезориентация.
– Молчи, – сказал Арсений. – Молчи, голова! Ты все правильно придумал. Кит наш! Да это даже не кит. Это целый кашалот!!!
Он завел мотор, и лодка пошла, разматывая трос. А за лодкой, подрагивая от ударов волн, пошла и их добыча. Тяжелая металлическая цистерна с чистым бензином на шестьдесят тонн. Может, она всплыла с разрушенного завода. Может, просто стояла в железнодорожном тупике и ждала, когда ржавчина съест пристяжные ремни, соединявшие ее с вагонной тележкой, чтобы обрести плавучесть. А может, она просто была чудом. Арсений был согласен на любые варианты.
– О кит, металлический кит! – воскликнул он. – Кит стальной, полный топлива! Мы звали тебя, и ты пришел! Мы молили тебя о чуде, и ты явил нам его! И я хочу сказать тебе, прости нас за наше неверие! И пусть твой путь будет осиян благодатью, потому что теперь это и наш путь! Вот что мы хотим сказать тебе и…
– Ты почему замолчал? – спросил дядя Петя.
Вместо ответа Арсений показал вперед.
Там, прямо по курсу лодки, словно указывая ей дорогу, вставал из пучины белый фонтан, вставал и падал на широкую серую спину.
