Текст книги "Резонанс бытия"

Автор книги: Олег Авраменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Глава 9
Гленн

Когда он вышел из Туннеля в условленном месте, ему не понадобилось снова вызывать Фиону. Тут его уже поджидал Агнец, который горделиво сообщил:

– Я прибыл по приказанию Пресветлой Госпожи, чтобы провести тебя к ней.

– Хорошо, – сказал Гленн. – Я готов.

Агнец положил ему на плечо руку, открыл Туннель и одним стремительным рывком, за каких-нибудь два десятка секунд пересёк остаток Экватора и всю Полярную Зону. На Внешнем Ободе Туннель закончился, зато здесь, в родной Стихии, для Агнца не существовало расстояний. Он мгновенно перенёс Гленна в вестибюль Звёздного Замка и сразу исчез, оставив его на попечение черноволосой девушки в белом переднике. Гурия поприветствовала гостя, тут же опустилась на корточки и принялась обтирать бархатной тряпкой его туфли. Впрочем, тряпка в её руках была скорее для проформы – пыль и грязь она удаляла в основном с помощью магии. Эту процедуру проходили все посетители замка – у Фионы был настоящий пунктик насчёт чистой обуви.

Быстро обработав туфли Гленна до блеска, гурия выпрямилась и произнесла:

– Госпожа просила подождать в гостиной на втором этаже.

Гленн кивком поблагодарил её и стал подниматься по широкой, укрытой красным ковром лестнице. Когда он подходил к двери гостиной, оттуда выскользнула другая гурия (или та же самая, кто знает) с пустым подносом, а уже в самой комнате, на небольшом столике перед диваном, Гленн обнаружил хрустальную вазу с шоколадными конфетами, две чашки чёрного кофе и два бокала с охлаждённым апельсиновым соком. Никаких спиртных напитков в гостях у Фионы он никогда не употреблял.

Устроившись на правой стороне дивана, Гленн взял чашку кофе и нервно закурил. Раньше перед встречей с Фионой он чувствовал приятное волнение, ему не терпелось увидеть её и провести с ней хоть немного времени (а порой, когда она была в хорошем настроении, это «немного» растягивалось на несколько часов). Но теперь всё было иначе – Гленн не хотел сюда приходить, не хотел видеть Фиону, не хотел с ней разговаривать… Вот только, когда она сама связалась с ним и пригласила его к себе в гости, у него не хватило сил отказаться. Он был таким слабаком…

Когда Гленн докурил сигарету и собирался взять следующую, в гостиную вошла Фиона. На ней было простенькое, но очень прелестное цветастое платье, а её распущенные и слегка всклокоченные волосы волнами спадали на плечи и грудь. Именно такой она больше всего нравилась Гленну – не Страж Порядка, не Владычица и Пресветлая Госпожа, и даже не принцесса из Дома Света, а просто Фиона, красивая и умная девушка, с которой ему было так легко и приятно… до недавнего времени.

– Привет, Гленн.

– Привет, Фи.

Как обычно, она чмокнула его в щеку, присела рядом с ним и взяла свою чашку кофе.

– Давненько мы не виделись, – сказала Фиона. – Я уже соскучилась по тебе. Знаешь, ты меня в последнее время разбаловал, навещал по два-три раза в неделю. Но потом вдруг резко прекратил.

– А с какой стати тебе скучать? Сейчас тебе хватает общения. – Гленн хотел произнести это спокойно и бесстрастно, но получилось резко и агрессивно. – В Порядок толпами валят делегации от всех Домов, орды химер рвутся разрушить Цитадель, а вдобавок у тебя появился помощник. – Последнее слово он буквально процедил, с презрением и ненавистью. – И какой помощник – сын того самогоЗорана из Даж-Дома!

Фиона вздохнула.

– Я так и думала, что ты плохо это воспримешь. Но не ожидала, что настолькоплохо.

– А чего ты ожидала? Приблизила к себе чужака, да ещё такого чужака, скорее врага, чем просто чужака, а меня… Мы же с тобой друзья, в конце концов! Но ты не обратилась ко мне, не попросила помочь, хотя я был рядом, а нашла другого.

Она взяла его за руку и заглянула ему в глаза.

– Вот именно, что другого, Гленн. Не такого, как ты.

– И чем же я плох?

– Я не говорила, что ты плох. Просто… ты только что сам сказал, что мы друзья. И добавлю, близкие друзья. Но для этой работы мне был нужен не друг, а слуга. Мой слуга и слуга Порядка. Человек, который взялся бы выполнять мои поручения не в качестве дружеской услуги, а из преданности Порядку. Тебе же Порядок безразличен. Возможно, в последнее время ты начал симпатизировать ему, но только из-за меня. А Бьёрн из Асгарда служит мне как Владычице, потому что я – Страж Порядка. Ты видишь разницу?

– Допустим, вижу, – буркнул Гленн. – Ну и что с того? Пусть он тебе служит, если так хочет. А я твой друг, твой близкийдруг, а значит, вправе рассчитывать на твоё доверие, на твою искренность. А на деле что получилось? Полтора месяца ты держала с секрете нападения гоблинов и прочих уродов. За это время я раз пятнадцать, если не больше, приходил к тебе. Но ты ни словом, ни полсловом об этом не обмолвилась. Неужели боялась, что я не смогу держать язык за зубами? По-твоему, я такой ненадёжный и мне нельзя доверять?

– Не выдумывай, Гленн. Я тебе полностью доверяю. Но ведь не всё зависело от тебя. Тогда я ещё не хотела вовлекать Хозяйку…

– Это отмазка, Фи, – перебил он её. – Ты же прекрасно знаешь, что обычно Феб и Дейдра просто перебрасывают меня друг к другу через бесконечность. За те полтора месяца, если не ошибаюсь, я только раз был в Безвременье и виделся с Хозяйкой, когда Феб тоже решил наведаться в Авалон. Но я легко мог избежать этого. Я мог не появляться в Безвременье как угодно долго, и никто бы насильно меня туда не тащил. Так что придумай другое объяснение, более убедительное.

Фиона отвела взгляд.

– Если честно, я давно собиралась тебе рассказать. Но никак не складывалось. Когда ты приходил, я… ну, хотела хоть ненадолго отвлечься от забот, не думать о Порядке, о химерах. С тобой мне так хорошо, так уютно, с тобой я могу расслабиться, отдохнуть душой. Понимаешь…

– Да, теперь понимаю, – с горечью произнёс Гленн, нисколько не польщённый этим признанием. – Я тебе нужен только для развлечения. Как комнатный пёсик или придворный шут. А довериться мне, поделиться со мной проблемами… нет, на это я не гожусь. Потому-то тебе и понадобился Бьёрн из Асгарда. Как же быстро, однако, он заслужил твоё доверие! Очень странно, если подумать. И крайне подозрительно.

– На что ты намекаешь? – в голосе Фионы послышалось недоумение.

– А как ты сама думаешь? – ответил он вопросом на вопрос. – Почему из целой толпы идиотов, желающих служить Порядку, ты выбрала не просто идиота, но и сына идиота, которого заслуженно прикончил твой отец? Или, может, ты придерживаешься другого мнения и считаешь виновным Эрика? Может, таким образом решила искупить отцовскую вину? А может, и не только такимобразом? Может, твоё искупление зашло гораздо дальше отношений Владычицы со слугой?

Фиона вскинула голову и пронзила его сердитым взглядом.

– Не смей так говорить!

Гленн заставил себя цинично усмехнуться:

– Что, правда глаза колет?

Она резко вскочила с дивана. От нечаянного, но сильного толчка ногой столик опрокинулся, ваза с конфетами со звоном разбилась, на пол вылились остатки кофе и нетронутый апельсиновый сок.

Гленн тоже поднялся. Здравый смысл подсказывал ему, что он должен немедленно извиниться, но уязвлённая гордость не позволяла прислушаться к голосу разума.

– Ты ревнуешь, Гленн, – неожиданно спокойно произнесла Фиона.

Он и сам это понимал. Но упрямо возразил:

– Глупости! С чего бы я ревновал?

– Ты ревнуешь, – настойчиво повторила она. – Как раньше ревновал к Фебу, Рику, Тори. Но сейчас ты переступил все границы. Стал меня оскорблять.

– Я тебя не оскорблял. Я всего лишь…

– Если ты не заметил в своих словах ничего оскорбительного, то тем хуже для тебя. Значит, ты не такой, каким я тебя считала. Ты не добрый, не милый – ты злой. Но я тебя не осуждаю, в этом большая доля моей вины. Я слишком заигралась с тобой, внушила тебе ложные надежды, невольно заставила тебя поверить в то, чего не было и быть не может.

Гленн почувствовал слабость в ногах, болезненное щемление в груди, а у него в горле застрял тугой комок. Только теперь он понял, как далеко завела его несдержанность. Понял, что теряет Фиону…

– Фи, пожалуйста, не надо!

– Нет, Гленн, я должна. Так больше не может продолжаться. С самого начала наша дружба была обречена. Ты хотел от меня слишком многого, чего я не могла тебе дать.

От обиды и отчаяния нём снова вскипела ярость.

– Не могла, говоришь? Как бы не так! Пять лет назад ты чуть было не дала. Жаль, что Дейдра помешала.

–  Хорошо, что помешала. Но, к сожалению, она пришла слишком поздно. Вред уже был причинён. Ты вообразил, что я… что между нами может быть что-то большее, чем просто дружба. А это не так. Мы можем только дружить… Вернее, – Фиона вздохнула, – моглидружить. Но больше не можем.

– Из-за этого проклятого Бьёрна?

Она раздражённо топнула ногой.

– Оставь его в покое! Бьёрн тут ни при чём. Ты сам виноват со своей глупой, бессмысленной ревностью.

– А ты не виновата, да? Ты кругом права. Брось! Не изображай из себя святую невинность. Если бы моя ревность действительно была глупой и бессмысленной, ты бы так не сердилась. Значит, между вами…

– Всё, хватит! – гневно прервала его Фиона. – С тобой невозможно разговаривать. Зря я вообще пригласила тебя.

– Да, зря! – дерзко ответил ей Гленн. – А я дурак, что пришёл. Какого чёрта здесь забыл, не понимаю. Ведь теперь у тебя есть Бьёрн Зоранссон… пока чтоесть. Держу пари, что рано или поздно он сбежит от тебя. Так поступают все мужчины, с которыми ты спишь – Феб, Рик…

Фиона подступила к нему почти вплотную. Гленн ожидал от неё пощёчины, но она просто схватила его за руку – и в следующий миг они оказались в мире Внешнего Обода.

– Убирайся прочь! – произнесла Фиона ледяным тоном. – И больше не приходи. Никогда!

С этими словами она исчезла, оставив Гленна одного.

– И не приду! – крикнул он уже в пустоту. – Даже если позовёшь, всё равно не приду.

Глава 10
Дейдра

Семь человек из шести Домов. Трое были приговорены к пожизненному изгнанию за те или иные преступления и в последнее время о них никто ничего не слышал; трое других по разным причинам ушли жить в обычные человеческие миры и их след затерялся; а один просто пропал без вести. Всех семерых объединяло то, что они не родились в Домах, а выросли среди простых смертных и уже взрослыми присоединились к колдовскому сообществу – в период не ранее, чем пятьсот лет назад, и не позднее, чем триста (по отсчёту Основного Потока, разумеется).

И ещё, что было крайне важно, эти семеро, хоть и выглядели по-разному, имели сходный тип внешности. При желании и при большом старании, прибегнув к богатому арсеналу колдовских приёмов, доступных через Формирующие, Мордред мог так откорректировать своё лицо и фигуру, чтобы стать одним из них. Все остальные варианты, которые требовали гораздо более радикального изменения внешности с помощью Источника, Порядка или Хаоса, Хозяйка отбросила. Она считала, что сына Вивьены следует искать именно среди этих семи пропавших колдунов.

Я же сократила список подозреваемых до двух человек. Остальные пятеро исключались по той простой причине, что попали в Дома с непробуждённым колдовским Даром – а Мордред, между тем, был обученным колдуном.

Почему Хозяйка ещё раньше не отсеяла этих пятерых, объяснялось просто – она никогда не была учителем магии. Поэтому ей представлялось вполне возможным и даже логичным, что Мордред, дабы скрыть своё настоящее происхождение, поселился в мире, который часто посещали колдуны, и усыпилсвой Дар. В принципе, это не слишком сложно, но довольно хлопотно [17]  [17]К счастью, усыпить свой Дар может лишь сам его обладатель – тут нужны не только чары, но и волевое усилие. Также Дар может самопроизвольно уснуть в результате сильной психической травмы, вроде потери памяти. (Правда, в своё время Александр разработал биохимический препарат, временно блокирующий колдовской Дар, но это совсем другое.)


[Закрыть], а ещё весьма неприятно своими последствиями – полной потерей магии. Ни один обычный колдун не способен отличить усыплённый Дар от непробуждённого, для этого необходимо обладать Силой Источника, Порядка или Хаоса. Вот Хозяйка и решила, что Мордред вполне мог провернуть такой номер.

Действительно – мог, и с этим я не спорила. Очень постаравшись, он мог даже не выдать себя во время Причастия. Ведь вряд ли Вивьена, пробуждая колдовские способности своего сына, следовала принятой во всех Домах процедуре, предусматривавшей нанесение уникальной личностной метки, которая навсегда сохранялась в Даре и никаким образом не поддавалась стиранию или подмене – тут оказывался бессилен даже Источник. Обязательное нанесение метки было введено много тысячелетий назад, после целого ряда попыток осуждённых к пожизненному изгнанию преступников вернуться в колдовское сообщество, изменив до неузнаваемости внешность и усыпив свой Дар. Эта метка ни в коем случае не ущемляла право колдунов и ведьм на инкогнито, она обнаруживалась только при проведении обряда Причастия – и тогда выявляли тех, кто пытался избежать заслуженного наказания или по какой-либо другой причине обманным путём сменить свою личность. Однако у Вивьены не было оснований помечать колдовской Дар Мордреда, так что на этом этапе он вполне мог проскользнуть.

Но дальше – нет. В процессе обучения любой наставник быстро распознал бы в нём притворщика – с той же обязательностью, с какой учитель фигурного катания способен определить, что его подопечный и раньше исполнял всякие аксели, флипы, тулупы и прочее. К примеру, в моей практике встречались ученики, которые так стремились произвести на меня впечатление, что наперёд изучали особо сложные заклятия под руководством родителей либо других старших родственников, а потом, якобы в первый раз, демонстрировали своё умение на моём уроке. На это я реагировала по-разному, в зависимости от качества исполнения. Если всё было сделано правильно, я притворялась, что ничего не заметила и ставила хорошую оценку; но если в заклятии были огрехи, то обращалась к их родным с очень тактичным предостережением, что дети, занимаясь без присмотра, прививают себе ошибочные навыки. Всё это я веду к тому, что пытаться обмануть учителя – гиблое дело. По крайней мере, что касается колдовства.

Хотя, конечно, и тут Мордред мог схитрить. Например, отказаться от официального обучения, объяснив, что за время подготовки к пробуждению Дара сдружился с каким-нибудь колдуном из другого Дома, живущим среди простых смертных, который взялся его учить. Затем исчезнуть на несколько лет, будто бы для учёбы, а на самом деле быстренько скоротать их в медленном потоке и через пару недель по собственному времени вернуться в Дом и сдать необходимые экзамены.

Ещё Мордред мог и не притворяться, что нашёл себе частного учителя, а действительно найти такового. Мужчину или женщину, друга или возлюбленную, кому он доверил свою тайну и кто согласился его прикрывать. Теоретически, Мордред мог договориться и с официальным учителем – хотя это маловероятно. Были возможны и другие варианты.

В тот же день после обеда, ознакомившись с полученными от Хозяйки материалами, я вновь отправилась к ней в Безвременье, чтобы поделиться своими выводами. Но разговора у нас не получилось. Хозяйка мигом прочла всё в моих мыслях, уловила также и злорадство в её адрес, от которого я, увы, не смогла избавиться, и просто сказала:

– Ступай к Брендону. Он тебе поможет.

Что ж, к Брендону, так к Брендону.

Великий король Света всегда был рад визитам своей любимой племянницы. Ради моей персоны он охотно сделал перерыв в государственных делах и выдворил из кабинета двух секретарей с министром торговли впридачу. Когда мы остались одни, я от имени Хозяйки обратилась к нему с просьбой, чтобы он поручил тем своим надёжным людям (а если без околичностей, то шпионам) раздобыть ещё некоторые сведения.

Выслушав меня, Брендон ответил:

– Не думаю, что это понадобится. Я приказал моим агентам собрать всювозможную информацию обо всехлюдях, которыми интересовалась Дейдра. – Он почти всегда называл Хозяйку по имении и, в отличие от моего отца, не уточнял, о которой из нас двоих идёт речь, считая собеседников достаточно умными, чтобы разобраться самостоятельно. – Все эти данные должны быть здесь.

Дядя подвёл меня к небольшому столу в углу кабинета, где находился новенький Apple IBM из космического мира – очередной подарок Кевина, который регулярно «апгрейдил» компьютеры всех своих близких родственников. Когда я удобно устроилась в кресле, Брендон присел рядом на стул и включил питание. Над столом засветилась объёмная голографическая матрица с красочной заставкой, зазвучала тихая, приятная музыка. За те несколько секунд, пока грузились сотни эксабайт операционной системы, я успела мельком подумать, что моего покойного деда Утера, наверное, кондрашка хватила бы при виде компьютера в королевском кабинете. Говорят, он был жутким ретроградом и даже писал гусиным пером, макая его в чернильницу.

Брендон произвёл на консоли серию быстрых манипуляций (ух ты! всё-таки неплохо набил себе руку) и вывел на передний план группу файлов.

– Кажется, племяшка, это то, что ты ищешь.

И вправду – оказалось самое то. Электронные копии документов, касавшихся колдовского образования всех семерых подозреваемых в «мордредстве». У двоих, как и следовало ожидать, были только результаты экзаменов, подтвердивших их владение необходимым минимумом знаний и навыков по основным колдовским дисциплинам. Впрочем, этими двоими я собиралась заняться позже.

Остальные пятеро обучались у штатных преподавателей по утверждённых в их Домах программах для колдунов и ведьм, которые прошли обряд Причастия уже взрослыми. Так что все хитрости автоматически отпадали. В течение первых двух лет взрослые изучают единый курс общей магии под руководством одного учителя [18]  [18]Для сравнения: дети изучают основы магии с одним учителем на протяжении пяти лет, а уже потом идёт разделение на разные предметы. Я веду в основном младшие классы – и не только потому, что это самый сложный этап колдовского образования. Просто мне нравится полностью контролировать весь учебный процесс, не координируя его ход с другими коллегами.


[Закрыть]– так есть сейчас и так было пятьсот лет назад. Следовательно, Мордред, будь он одним из этих пяти, мог скрыть своё колдовское прошлое, только договорившись со своим первым учителем. Что, как я уже подчёркивала, маловероятно. Но и такую возможность следовало проверить, поэтому я взялась просматривать оценки успеваемости.

Тут я должна отметить, что колдовское сообщество, наученное горьким опытом Титаномахии, очень трепетно относилось к своей истории – и на уровне отдельных семей, и на уровне целых Домов. Фактически ни одна бумажка, написанная в любом государственном учреждении, не пропадала бесследно, а отправлялась в архив, где бережно хранилась с остальными бумажками. В частности, это касалось и материалов министерства образования (либо департамента, секретариата, управления – в каждом Доме по-разному). Кроме того, со всех документов, поступивших в архив непременно снимались копии (тут даже дед Утер не возражал против ксероксов) и отправлялись в резервные архивы, расположенные в других мирах, которые входили в официальные владения Дома. Больше всего резервных архивов было в Сумерках – одиннадцать, меньше всего в нашем Доме Источника – четыре.

Кстати, благодаря такой предусмотрительности, Дом Ареса, разрушенный во время последнего Рагнарёка, а впоследствии восстановленный, не потерял ни одного своего довоенного документа и, благодаря резервным архивам, полностью сохранил свою историю [19]  [19]Которая началась с того, что вскоре после завершения Гигантомахии Арес-Марс вконец поссорился со своим отцом, понтификом Зевсом-Юпитером, и, не прислушавшись к увещеваниям Януса, объявил о выходе из подчинения Олимпу подконтрольных ему лично территорий, которые впоследствии стали называться Марсианскими мирами. Историки не рассматривают это событие, как возникновение нового Дома. Принято считать, что Дом Сумерек просто разделился на два, и первая, бóльшая его часть, сохранила прежнее название, а вторая стала Домом Ареса.


[Закрыть]. Да что там Дом Ареса! Остались в сохранности архивы даже тех Домов, которые в этой войне поддержали Хаос и были уничтожены. И хотя Договор о падении Домов Тьмы предписывал не только «проклясть их имена», но и «предать забвению память о них», никто буквально исполнять этот пункт не собирался. Резервные архивы «Домов Тьмы» поровну разделили между собой победители и охраняли их не хуже, чем свои собственные. Правда, по сей день доступ к ним был строго ограничен – что, впрочем, не помешало агентам Брендона поработать и в них, выполняя поручение Хозяйки. Один из семи подозреваемых был членом как раз такого Дома, а после Рагнарёка нашёл себе приют в Вавилоне.

Посему не было ничего удивительного в том, что я имела на руках… вернее, на голографическом дисплее компьютера оценки успеваемости, полученные людьми, которые обучались колдовскому искусству от трёхсот до пятисот лет тому назад. И эти оценки однозначно свидетельствовали о том, что никто из пятерых не мог быть Мордредом.

Вот я – как бы поступила на месте учителя, который по той или иной причине согласился покрывать обученного колдуна, выдающего себя за новичка? Ответ очевиден. Я бы велела ему в самом начале держаться середнячком, не высовываться, но постепенно набирать обороты и к концу первого года выбиться в лидеры, якобы демонстрируя незаурядные способности к магии. А на втором году обучения уверенно идти первым, заниматься по усиленной программе, получать дополнительные и особо сложные задания – короче, сделать всё так, чтобы уже после начального курса я рекомендовала его к сдаче экзаменов. Порой, хоть и очень редко, подобное случается.

Однако, ни один из подозреваемых таких исключительных талантов не демонстрировал. Все пятеро ровно прошли начальный курс, кто лучше, кто хуже, и так же ровно учились ещё два года, после чего сносно сдали необходимые экзамены. Значит, их можно было смело вычеркнуть из списка.

Хозяйка с моими доводами полностью согласилась, но тем не менее попросила довести дело до конца – то есть, до генетического анализа. Так что следующие три дня я потратила на занятие, которое, после проведённого мной расследования, считала бессмысленным: посетила пять Домов – Похьёлу, Нейрин, Ориану, Вавилон и Израиль – и собрала образцы волос потомков всех пятерых уже не подозреваемых. Дело это оказалось не столь простым, как представлялось вначале: даже обладая Силой Источника, приходилось действовать крайне осторожно, чтобы ничем себя не выдать, к тому же в пределах главных твердынь Домов, где действовали блокирующие чары, я была лишена возможности быстро перемещаться с места на место.

В первый день, при посещении первых двух Домов, меня сопровождала Тори, которая приняла облик одной молоденькой ведьмы из Авалона, ещё ни разу не бывавшей в Экваторе. Но уже к исходу дня ей надоели наши хождения, и когда я предложила ей заняться чем-то другим, она с радостью согласилась. Да и я, честно говоря, почувствовала себя комфортнее. В общем, мне нравилась Торина компания, но длительное общение с ней немного раздражало меня. Вернее, напрягало – несмотря на её твёрдое обещание не читать мои мысли, даже если нечаянно откроюсь, я всё равно бессознательно держалась с ней начеку, не позволяя себе ни на секунду расслабиться…

Собственно, при большом желании поскорее покончить с этим бессмысленным занятием, я могла бы уложиться в один день. Но такой каваллерийский наскок сразу на пять Домов обязательно привлёк бы ко мне повышенное внимание – ведь я не обычная ведьма и не просто адепт Источника, а ещё и королевская дочь. Поэтому я никуда не торопилась, в каждом Доме осматривала местные достопримечательности и между делом навещала самых уважаемых тамошних преподавателей магии – вроде как из желания пообщаться со старшими коллегами, имеющими многовековой опыт работы с детьми. Впрочем, речевой оборот «вроде как», пожалуй, следовало бы выбросить. Во время летних каникул я, бывает, захаживаю в гости к старым учителям Страны Сумерек, Царства Света или Истинного Марса (в нашем молодом Доме таковых просто нет) и с удовольствием беседую с ними. Просто на сей раз решила немного расширить географию – ну, и так уж получилось, что среди тех, кого я посетила, оказались первые учителя колдунов из Хозяйкиного списка.

Все пятеро пребывали в добром здравии и по-прежнему занимались преподаванием – не зря говорят, что учителями становятся навсегда. Это не работа и даже не призвание, а скорее образ жизни. Мы приятно поговорили на разные темы, и у каждого из них я как бы между делом спрашивала, может ли обученный колдун, усыпив свой Дар, выдать себя за новичка. Их ответы, разные по форме, были одинаковы по сути и полностью совпадали с моими собственными выводами. Вплоть до того, как следует вести себя притворщику, если он сговорился с учителем.

Я уже привыкла к тому, что все, с кем общаюсь (если только это не родственники), стараются не касаться в разговоре моей внешности. Тем более меня удивил мастер Яромир Соколович из Орианы, когда напрямик поинтересовался, помогает ли мой облик школьницы лучше ладить с учениками.

– Как правило, помогает, – ответила я. – При моей манере держаться с детьми по-дружески, но строго, он довольно полезен.

– Теперь мне ясно, принцесса, – сказал мастер Яромир. – Вы выбрали не совсем обычное для нашей профессии амплуа старшей сестры. Кто знает, может, оно и эффективнее традиционного материнского или отцовского образа. Гм… Только не обижайтесь, но я просто не могу удержаться от одного личного вопроса. До сих пор, из всех взрослых ведьм, которых мне доводилось встречать, самой юной выглядела ваша бабка, королева Юнона. Она постоянно балансирует на грани незрелости – а вы эту грань переступили. И вот меня одолевает любопытство: зачем было её переступать? У вас с этим возрастом связаны какие-то воспоминания?

– Это действительно очень личный вопрос, – произнесла я после некоторых колебаний. – Но я на него отвечу. Как вам, наверное, известно, почти до пятнадцати лет я была Хозяйкой Источника. Мне нравилась моя работа, я гордилась своим особенным положением, но вместе с тем оно меня тяготило и в глубине души я жаждала избавиться от этого груза ответственности. Избавление пришло, когда выяснилось, что на самом деле Источнику нужна другая принцесса Дейдра из Авалона – моя тётка, которая и стала истинной Хозяйкой. А я наконец обрела такую желанную свободу, и моё пятнадцатилетие навсегда осталось для меня самой счастливой порой в моей жизни. Понимаете?

Мой собеседник кивнул. Похоже, он понял даже больше, чем я сказала…

Сравнительный анализ ДНК, который провела Дженнифер, во всех пяти случаях дал негативный результат. Но ирония состояла в том, что без моих выводов мы не смогли бы вычеркнуть ни одного подозреваемого – ведь, как это ни цинично звучит, муж матери не всегда является отцом.

Именно по этой причине остался в списке (сокращённом уже до двух человек) Эландил Турион из Дома Эру на Арде [20]  [20]Только не подумайте, что там живут эльфы. Просто квенийский язык, на котором говорят в Доме Эру, во многих человеческих мирах считают эльфийским. На самом же деле эльфы (в отличие от тех же гоблинов) существуют только в сказках.


[Закрыть]. Пока я занималась окончательным отсевом тех пятерых, Тори спокойно раздобыла прядь волос Минадира Туриона, единственного сына Эландила, отдала их Дженнифер – и тоже получила отрицательный ответ о его родстве с Артуром Первым. В случае с пятью бывшими подозреваемыми на этом мы бы и застопорились, но обстоятельства появления Эландила в Доме Эру позволяли продолжить расследование. Его, уже вполне обученного колдовству, привёл на Арду Лавир Турион, до этого несколько десятилетий странствовавший по мирам Экватора, и объявил своим сыном, рождённым простой смертной женщиной [21]  [21]Когда колдовской Дар пробуждён, уже нет никакой возможности определить, полукровный он или нет. Разница заметна только до прохождения обряда Причастия.


[Закрыть]. Это произошло в 2418 году Пятой эпохи по летосчислению Дома Эру – а в переводе на время Основного Потока, всего через двадцать три года после того, как Мордред сбежал от Вивьены. Лавир Турион умер сто пятьдесят лет назад, оставив после себя, помимо Эландила, ещё шестерых детей от четырёх жён, и эти дети, как показал анализ, приходились друг другу братьями и сёстрами по отцу. Вместе с тем, что весьма примечательно, они не были связаны родственными узами с Минадиром Турионом, сыном Эландила. Трудно было представить, что все четыре жены Лавира изменяли ему с одним и тем же мужчиной, особенно если учесть, что с первой из них он развёлся ещё до своего длительного путешествия по Экватору, а на последней женился за двадцать лет до своей смерти. Учитывая всё это, мы с Тори отказались от мысли эксгумировать его тело, и Хозяйка с нами согласилась.

Таким образом, мы имели три варианта: а) если Эландил Турион был сыном Лавира Туриона, то он, разумеется, никак не мог быть Мордредом, зато стопроцентно был рогоносцем; б) если Эландил не былсыном Лавира и былрогоносцем, то он мог бытьМордредом; в) если Эландил не былсыном Лавира и не былрогоносцем, то он точно не были Мордредом. Ни одной из этих возможностей нам исключить не удалось.

Эландил Турион бесследно исчез девяносто два года назад. Он был искусным фехтовальщиком, многократным призёром Олимпийских Игр, и в тот день покинул Дом Эру, направляясь в Страну Сумерек, где открывалась очередная Олимпиада. Но в Сумерки так и не попал…

А ситуация с последним подозреваемым (собственно, вторым из двух оставшихся) вообще была железобетонно непробиваемой. Его звали Бервендер Ану Гошшан, раньше он был членом Дома Иглар, куда явился четыреста сорок восемь лет назад (тоже очень подходящее время) с историей о том, что некогда жил в мире простых смертных вместе с матерью-ведьмой, которая в одиночку воспитывала его и обучала колдовству. Когда Бервендеру исполнилось пятнадцать, его мать куда-то ушла по Туннелю и не вернулась, а он долго её искал, потом потерял надежду, стал просто путешествовать по мирам, самостоятельно совершенствовать своё колдовское мастерство, пока не научился чувствовать характерные вибрации Формирующих, которые шли от мест с концентрированным присутствием магии. Ближайшим таким местом как раз и оказался Дом Иглар.

Если бы Бервендер был Мордредом, то вполне мог выдумать такую историю, взяв крупицы правды и обильно приправив их вымыслом. В пользу такого предположения свидетельствовал и тот факт, что он не мог вспомнить дорогу в родной мир, объясняя это тем, что тогда ещё был неопытен, да и времени прошло много. Сколько именно, он сам не представлял – то ли два, то ли три десятилетия, а может, и больше.

Так или иначе, Бервендеру (как он сам себя называл) поверили, приняли в Дом Иглар, а один из тамошних кланов, Гошшу, взял его под свою опеку и дал ему второе имя Ану – так он и стал Бервендером Ану Гошшаном. Во время Рагнарёка все игларцы выступили на стороне Хаоса, в итоге их Дом был повержен, многие погибли, в том числе жена, сын, дочь и три внука Бервендера, а сам он выжил и после войны получил убежище в нейтральном, но симпатизировавшем Хаосу Вавилоне.

Вавилонский период жизни Бервендера был тихим и даже несколько депрессивным. Он не женился, детей не завёл, ни с кем особо не дружил, а сорок с лишним лет назад в приступе гнева совершил убийство, за которое был осуждён к пожизненному изгнанию с правом подачи апелляции не раньше чем через сто пятьдесят лет. Сразу после вынесения приговора Бервендер покинул Землю Мардука и никому не сообщил, где поселился. С тех пор о нём не было ни слуху, ни духу.

Несмотря на то, что в вымирающем Вавилоне были заброшены целые кварталы, оставленное Бервендером жильё недолго пустовало, так как находилось в довольно респектабельном районе. Ну, а когда в дом вселяется новая колдовская семья, то проводит такую капитальную чистку всех помещений, что нечего и рассчитывать найти обрывки волос или, скажем, обрезки ногтей прежнего обитателя. А свои личные вещи Бервендер Ану Гошшан забрал с собой, отправляясь в изгнание.

Что же касается дома Эландила Туриона, то сейчас в нём проживал его сын (или не сын?) Минадир со своей семьёй. Возможно, там нам и удалось бы что-нибудь раздобыть – но мы пока не решили, как туда пробраться и что именно искать.