Текст книги "Укради мою жизнь (СИ)"

Автор книги: Олег Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

19

Пора, решил тягун и прикрыл глаза. Картина была иной, нежели вчера на стадионе – сиреневое марево стояло над людьми, клубилось причудливыми протуберанцами, закручивалось спиралями. Как и вчера различить ауру каждого отдельного человека не представлялось возможным. Подобно толпе, выглядевшей монолитом, жизненная сила создавала однородное поле, спаянное общим устремлением и единой волей.

Наученный опытом вчерашних событий, Вик не торопился кинуться навстречу этому мареву. Знал убойную силу сплошного потока витакса, и не столько для себя, сколько для Баса и доноров. Слишком живо стояли перед глазами вытянутые побледневшие лица вчерашних болельщиков. Бессильное оседание тел в креслах, вялые замедленные движения.

Поэтому сегодня он решил сразу применить тактику, опробованную на стадионе перед уходом. За исключением перемещения – двигаться здесь было некуда, да и выглядело бы это глупо и подозрительно. Но вот снимать аккуратно, малыми порциями и с перерывами, это было сейчас самое то.

Вик потянул лёгким движением. Движением души, но левая рука непроизвольно плавно загребла воздух, а правая сама нажала пуск «пылесоса». Короткой очередью откликнулось «блюдце».

Гул толпы стих, но не тяг стал тому причиной. С трибуны зазвучал хорошо поставленный голос:

– Дорогие сограждане! Братья! Я не стану тратить попусту слова. Все знают, как витакс изменил нашу жизнь. Раньше у властных структур был один рычаг управления – деньги! В деньги обращались товары – и хлеб, и машины. Деньгами мерили трудолюбие, ум, добросовестность и прилежание. Степень полезности одного человека для других людей. Деньги регулировали нашу жизнь. Кровеносная система общества – так называют экономисты национальную валюту и финансовые образования – банки…

Внешний вид митингующих не менялся. Никто не бледнел, не валился в обморок – одухотворённые лица, распахнутые глаза, всё внимание обращено к оратору. Вик постреливал короткими очередями, не забывая поглядывать в сторону полицейских и на Баса.

– Сегодня многое изменилось, – продолжал вещать Царёв. – Мало того, что учёные придумали страшное, богопротивное дело – отнимать годы жизни у одного человека и отдавать их другому, так ещё продажные политики делают всё, чтобы вы, истинные производители материальных благ, получали от этой аферы лишь крохи. Это у вас, у ваших жён и матерей, у детей ваших забирают жизненную силу! И пусть никто не обманывается добровольностью донорства: вы поставлены в такие условия, и реальность нынешней жизни такова, что просто невозможно не сдавать витакс. Они вынуждают вас продавать своё долголетие, здоровье и самою жизнь, так будет и впредь! Чем дальше, тем больше!..

Мощный гул зарождался в недрах толпы, нарастал, ширился. Так раскаты грома предшествуют началу грозы, урагана и ненастья. Вик видел лица в ближних рядах – закаменевшие, гневные. Различал стиснутые кулаки, слышал: «Правильно говорит человек! Нас обманывают!..» И прихватывал, прихватывал от этого лакомого пирога – единого безбрежного океана чужой жизни.

Нажимал пуск коротким скользящим движением, отмечал, как исправно работает система сброса, и чувствовал: барабанная дробь привода удлиняется и уплотняется. Черт возьми, насыщенность облака витакса делало его чрезмерно доступным. Тягуны всегда знали преимущества многолюдья, но никто никогда не имел такой техники, что была сейчас в руках Вика.

– …И потому партия Ограничителей предлагает национализировать накопленные запасы витакса! – гремело с трибуны. – Это ваша жизнь: годы, не прожитые вашими детьми и жёнами, украденные у ваших матерей и братьев – ваших близких! Мы вернём вам ворованное и введём строжайший контроль распределения!..

Накал страстей крепчал. Выкрики слышались уже беспрерывно, угрозы смешивались с одобрением, всё чаще звучало: «Отдайте наш витакс!» Шум стоял неимоверный, и тягун с трудом различил сигнал заполнения ёмкости. Покосился на Баса – тот стоял бледный и растерянный. Казалось, речь Царёва и всё происходящее производят на него неизгладимое впечатление.

– Бас, давай свой конденсатор! – толкнул вор бывшего инспектора в бок.

– Сейчас! – встрепенулся тот и принялся судорожно перекладывать кейс из руки в руку.

– Спокойнее, штурман. – Вику пришлось прихватить друга под локоток. – Ну что ты, Себастьян. Просто передай свой кейс и возьми мой. На нас никто не смотрит, успокойся…

А толпа уже неистовствовала. Шум достиг такого уровня, что Вик едва слышал собственную речь. Вор оглянулся на охрану – молодцы становились плотным строем, окружая распорядителей стеной, а из боковых улиц выбегали полицейские из подразделения физической защиты. В шлемах, со щитами и дубинками в руках.

– …Я вам обещаю – витакс будет распределяться между всеми, равномерно и справедливо! – неслось над площадью. – Мы создадим комиссии, честные и объективные! Больные и нуждающиеся получат лечебную подпитку, ваши отцы и матери – продление жизни! Долголетие и здоровье станет достоянием каждого гражданина в полном смысле слова!

Что-то должно случиться, чувствовал Вик. Напряжение нарастало, оно просто таки висело в воздухе, в жаркой, несмотря на осеннюю прохладу, атмосфере площади. Это что-то назревало как нарыв. Уже не было нужды прикрывать глаза – выплеск столь мощно рвался наружу, что стал хорошо виден при свете дня. Сиреневое марево колыхалось над людскими головами плотным, почти осязаемым облаком – бери и черпай пригоршнями!

И плюнув на предосторожности, тягун распахнулся.

«Блюдце» будто сошло с ума, словно пустилось в пляс, выбивая на груди фантастическую чечётку. Внутри что-то ёкнуло: ватная слабость залила тело, подогнулись ноги. Но система работала, втягивая сотни и тысячи единиц чужой силы и активности. Вику словно вбили огненный кол – от груди до копчика. И в этом раскалённом пространстве ощущался беспрерывный ток, зуд и покалывание. Ещё чего доброго из задницы дым повалит – мелькнуло в мозгу. И тут же взмолился – Господи, дай сил продержаться, заполнить второй кейс, и потом – ноги!..

Мяу! – пискнул конденсатор.

Потная ладонь в кармане с наслаждением отбросила пульт.

– Бас! Ты в порядке?! Уходим!..

Б-бах-бах! – двойной хлопок разорвал набрякшее неясной угрозой пространство над площадью, и тут же всё смешалось. Ряды митингующих сместились, плотная до того толпа в мановение ока обратилась хаосом: круговоротом испуганных лиц, плеч, вскинутых рук. Бабочками порхали сбитые с голов шляпы.

Неожиданно посреди всего этого столпотворения образовалось пустое пространство, будто вода отхлынула, и стала различима небольшая, но плотная группа людей в камуфлированных комбинезонах и вязаных масках-шапочках. Над зловещими этими фигурами, словно гора над лесом, возвышался гигант в украшенной заклёпками косухе, надвинутой на глаза широкополой шляпе и с разбойничьим платком, закрывающим лицо. Глуховатым голосом, но достаточно громко он проорал:

– Не верьте этим лживым павлинам! Царёву нужна власть, плевать он хотел на ваши нужды! Сограждане! Братья! Вам помогут только Неукротимые!..

Полицейский ринулись к группе, но протолкаться через толпу было не так-то просто. Тела митингующих стали живой преградой на пути к бунтарям, но стражи порядка быстро отбросили всякую деликатность – на плечи и спины демонстрантов посыпались удары дубинками. Паника и сутолока усилились ещё больше.

Неукротимые во главе с Громом, – а у Вика не появилось ни малейших сомнений в том, что это он, – стояли недвижимо. Будто полицейских, прорубающихся к ним сквозь толпу орущих сторонников Ограничителей, не существовало. Бойцы службы безопасности тоже заметно подобрались. У одного, как заметил вор, тускло блеснул на руке кастет. И это наверняка было не единственное оружие, имевшееся в распоряжении безопасников.

– Мы вернём ваш витакс! – теперь уже голос главного экстремиста города грохотал над площадью. – Заберём у кровососов и возвратим вам, истинным хозяевам этого мира! Сколько можно терпеть бессмертных, позволять им жировать на вашем витаксе?! До каких пор будете вы доверять краснобаям, именующим себя народными заступниками?! Вы – хозяева своей страны!..

Полицейские в броне пробились, наконец, к пустому пространству, окружающему Неукротимых, и теперь обступали противника, охватывали кольцом. Молодцы из безопасности подтянулись ближе, перегруппировались. Намечалась бойня – никакого оружия у боевиков не наблюдалось, и попыток уйти, скрыться они не делали.

– Фракция Неукротимых готова вступить в бой за ваши интересы! – выкрикнул Гром, указывая рукой на трибуну. – Не щадя жизни! А ответ полицейскому произволу у нас имеется!..

Все взоры обратились туда.

Трибуна была пуста. В том смысле, что от многочисленной свиты Царёва не осталось и следа. Но сам он присутствовал, а рядом – бледный, с кривоватой усмешкой на губах и чрезвычайно независимым выражением лица, стоял юноша в комбинезоне. Точно таком, как и у остальных Неукротимых, но грудь его была увешана крест-накрест брикетами. От брикетов шли разноцветные проводки, которые замыкались в небольшом блоке на поясе, а уже из блока тянулся провод к правой руке боевика.

Что сжимает рука, и что находится в брикетах, не составляло тайны ни для кого.

Левая же рука юноши была прикована к руке Ивана Царёва наручником. Сам политик, по-видимому, едва держался на ногах. Даже оттуда, где стояли Вик с Басом – в двадцати-тридцати метрах – было видно, как обильный пот заливает его лицо, и как тяжело опирается он о трибуну.

Толпа ахнула. Полицейские попятились. Безопасники вплотную окружили охраняемых персон, прикрывая их своими телами.

– Вот теперь мы будем разговаривать о комиссиях и надзоре за распределением витакса! – почти весело продолжал главарь боевиков. – А если что-то пойдёт в переговорах не так, мой соратник отпустит кнопку, и контакт замкнётся…

И тут толпа шарахнулась. Люди, обезумев, рванулись с площади, подальше от страшной парочки на трибуне. Полицейских смяли, боевики ещё удерживали свои порядки, но вор не стал досматривать представление до конца. Пусть разбираются сами – левые, правые, смертники и полицаи! – лишь бы ноги унести!

Дёру! – он схватил застывшего истуканом Баса за рукав и рванул к одной из боковых улочек. Той, что не была ещё перекрыта полицейскими. Напарник, похоже, совершенно утратил силы, и Виктор тащил его силком.

На пути появлялись чьи-то фигуры – Вик нещадно толкался. Вот вынырнула чья-то перекошенная физиономия, потянулась рука – Вик врезал кулаком в белые от ужаса глаза, пнул ногой понизу. Кто-то попытался вцепиться в плащ – стряхнул одним резким движением.

Вперёд, к выходу из этой преисподней! Иначе сомнут, затопчут, разорвут на куски!

Дорогу преградила угловатая, в броне и сфере фигура полицейского. Рука, сжимающая дубинку, угрожающе поднялась, но Вик вильнул ужом, нырнул под занесённое оружие, не забывая тащить безвольного Баса. Кажется – проскочили! Увы, напарнику всё-таки досталось дубинкой, но, к счастью, вскользь, не опасно…

Они вломились в тишину улочку как ураган, как горячее дыхание площадной драки – всклоченные, в развевающейся дорогой одежде, давясь хриплым дыханием. Вцепившись намертво в бесценные свои чемоданчики – и бросились со всех ног прочь.

Скорее!.. Отсюда!.. Лишь бы подальше!..

20

От площади они добрались в свой подпольный (вернее, почти чердачный) штаб на такси. По пути взяли бутылку ямайского рома и первым делом выпили по полстакана обжигающей шестидесятиградусной жидкости с запахом жжёного сахара. Бас сразу опьянел, но это было лучше того, что Вик видел по дороге с площади.

Напарник смотрелся совершенно потерянным. Лицо бледное, дорогие очки он потерял во время бегства, причёска растрепалась. И это бы ладно – Бас так выглядел почти всегда: растеряно-встрёпанным, добродушно-мечтательным. Но он ведь говорун, его верный штурман Себастьян! Любит побалагурить, пошутить, а тут слова не вытянешь. То молчит, то заикается и бормочет что-то невнятное.

– Господин Лагерь, – тормошил его Вик, – ты что? На тебя так подействовали заявления политика? Брось, Бас! Сам же говорил, верить этим ребятам нельзя, всё врут. Или ты просто струхнул, старина? Это не беда, со всеми бывает…

– А вдруг действительно так всё и будет? – неожиданно вскинулся тот и посмотрел глазами умной, но больной собаки. – Государство возьмёт в свои руки распределение витакса, все будут получать поровну?..

– И где же государство будет его добывать? – удивлялся тягун наивности помощника. – Если сограждане будут только потреблять, – вот все такие хорошие, и всё очень честно устроено, но все только и делают, что получают дополнительные годы жизни по талонам, – кто же будет витакс сдавать? Преступники? Их недостаточно, чтобы удовлетворить спрос. Этот вопрос давно прожевали и проглотили. Да и забыли уже. Добровольцы? Так откуда они возьмутся? Каждому захочется получить на дармовщинку несколько лет жизни, а слить – где дураков взять?

– Царёв сказал, накопились огромные запасы…

– Это Царёв сказал, а насколько это правда – неизвестно. И даже очень большие запасы когда-нибудь заканчиваются, если их постоянно не восполнять. Чуть раньше, чуть позже…

Бас тряс головой, снова принимался шептать что-то себе под нос. И опять смотрел больными глазами. А потом вдруг сделал неожиданный вывод:

– Тогда нужно отлить витакса. Отлить и спрятать. Когда Залеский потребует «пылесос» назад, скажем, что не смогли наполнить все три канистры. Как он проверит? Вот, скажем, всё, что смогли – и покажем две ёмкости. Их и поделим! А сами с прибытком останемся…

– Бас, ты же умница! – Вик заговорил с другом проникновенно, как с маленьким. – Ты же понимаешь, что если Залеский захочет, натравит на нас службу безопасности «Партнёра»! Даром что сам замазан, придумает что-нибудь. Ужом вывернется, а нас подставит. Это опасно. И вообще… не нравится мне это, и всё! Сколько раз был свидетелем – пожадничает вор, заметить не успеешь, как сгорел. А так, может, цел бы остался. – Он присел перед Себастьяном, заговорил неторопливо и раздельно, как любил делать в ответственные моменты жизни: – Добудем витакса сколько нужно. Отдадим то, что причитается инженеру. Потом заберём своё – и только нас и видели!

В штабе, открывая бутылку, вор включил радио, и в мансарду ворвался встревоженный голос диктора – экстренное сообщение!.. Площадь Свершений… Попытка покушения на лидера Ограничителей Ивана Царёва!.. Полиция… жертвы… Столько-то получили ранения в столкновениях с силами правопорядка, столько-то – травмы в результате паники и давки, столько-то арестованы как зачинщики и активные участники.

Группа Неукротимых расстреляна подразделением спецназа…

И тогда Бас сказал:

– Наливай полный.

После стакана огненного напитка он окончательно захмелел, начал припадать на тахту, но Вик решил, что под присмотром матери ему будет лучше. Вызвал такси, загрузил пьяного Баса в салон и отвёз домой. Передал едва шевелящееся тело друга Валерии Лагерь с рук на руки. Однако утром верный помощник появился в явке: осунувшийся, бледный, но вполне работоспособный. Даже сосредоточенный. Вместе полюбовались на вторую, заполненную под завязку канистру, и стали думать, как жить дальше.

– Ничего в голову не приходит, – жаловался тягун. – Газеты свежие пересмотрел, кручу в голове и так и этак – не знаю! Идти по обычным маршрутам? Электрички, рынок, супермаркеты? Опасно, да и улов будет не тот. Щипать по десятку единиц – это ж сколько времени уйдёт и сил!.. А остался один день. Нет, надо что-то придумать. Соображай, штурман.

Бас ворочал кудлатой башкой, ставил брови домиком, пожимал плечами. Потом затих. Вик уже начал примеряться к слёту рыболовов и охотников. Объявление об этом сборище выделялось ярким пятном на первой странице газеты «Рыбалка», невесть как попавшей в кипу купленной прессы, когда напарник прорезался:

– Командор, слышал я перед самым уходом из полиции… Не знаю даже, подойдёт ли нам это…

– Давай, Бас, не тяни. Что ты, как беременная гимназистка перед директором, честное слово.

– В общем, сдружился я с одним лейтенантом. Не то, чтобы даже сдружился, но отношения завязались чуть человечнее, чем с остальными. И как раз накануне той злосчастной операции, когда тебя ловили, посидели мы с ним за пивом… Ты знаешь о группировке заречных? Ну да, ребята, что держат порт. У них давний конфликт с рейдерами. Те традиционно контролируют торговлю самодельной водкой, но товар получают по реке. Из Улыбинска, где у них производство, бидоны сплавляют вниз по течению баркасами. Вот в порту интересы и пересекаются. В полиции об этом давно знают, но пока ничего не предпринимают. Ждут, когда бандюки схлестнуться пожёстче… Говорят, заречные заломили несусветную пошлину, а рейдеры их вообще шпаной считают. Мол, мы этих босяков в порт пустили, к делу приспособили, а те наглеют. Как бы то ни было, конфликт назрел острый. И на сегодня, если мне не изменяет память, назначена сходка. Собираются разобраться окончательно, все вопросы порешать…

Вик внимательно слушал. Бандитская разборка? Тягуны никогда с откровенными бандитами не связывались. С точки зрения закона числились преступниками, но сами себя таковыми не считали. Оттянуть десяток-другой единичек, это не кошелёк украсть. И уж тем более, не размахивать дубиной в тёмном переулке. Но мир криминала так устроен: где торгуют ворованным витаксом, там и предательство, и обман, а бывает, и стрельба. Порой прикрывают друг друга, а когда нужно – наоборот, сдают с потрохами.

– Если сходка состоится, то драка будет почти наверняка. И драка знатная, – продолжал напарник. – Но нужно уточнить – время, и сегодня ли всё состоится? Бандиты и перенести могли, и вообще отменить.

Вор прикидывал возможности. Если ради небольшого тяга он провоцирует ссору в вагоне электрички или на рынке, то драка озверелых бандитов должна дать такой выплеск, что о-го-го!

– Есть у меня человек, как раз утром звонил. Можно сходить, поговорить… – задумчиво проговорил он. – Посиди в тепле, расслабься. Выглядишь ты не очень… Заправлялся сегодня?

– Ты ж мне жетонов дал, – слабо улыбнулся Бас. – Жаль только, на Беговую с ними не сходишь. Там к казённым привыкли, подозрительно будет – вдруг жетоны Свободного Национального Ви-банка… у безработного… Зато какие там пальмы!

Эти жетоны Вик получил ещё от Грома. Наверняка добыты в схватках с кровопийцами, да жив ли теперь сам вожак? А вслух сказал:

– Ладно, будут тебе пальмы. И не на картинке, а самые что ни на есть настоящие. С морем в придачу.

Быстро оделся и ушёл.

Бас прилёг на тахту. Прикрыл глаза: и тут же вновь, как наяву зашумела площадь. Угловатые фигуры полицейских в броне, бледные растерянные лица митингующих, и зловещие, в камуфляже и масках Неукротимые посреди пустого пространства. Смертник, прикованный к политику наручником…

Боже, во что я вляпался! – мысленно ужаснулся он. Но сил додумывать мысль до конца, досматривать видение, и вообще, на что-либо – сил не оставалось. Бывший инспектор мучительно вздохнул, как застонал. Дрёма накатывала тяжёлой вязкой волной, и он не стал сопротивляться этой силе, позволил убаюкать, оттеснить реальность. Провалился в зыбкую пелену забытья.

Сколько времени прошло, он точно сказать не смог бы, но хлопнула дверь. Ключи каждый из подельников имел свои. Бас привстал…

– Всё путём, – кивнул Вик, стаскивая куртку. – Место известно. Недалеко от порта есть пустырь: безлюдный берег реки, заросли кустарника, холмы. Не первый раз там вопросы решают. И спрятаться есть где. Времени у нас немного, но должны успеть.

Он прошёл в комнату и сел на тахту.

– Я там бывал несколько раз, встречался кое с кем. Дорога идёт по-над рекой и упирается в ровную круглую площадку метров двести в диаметре. С одной стороны холмы, у подножия дикие заросли. Листва опала ещё не вся, там можно спрятаться, а участники, скорее всего, станут в центре. Таким образом, до них будет метров сто.

Он перевёл дух и заключил:

– Спрячемся. Когда момент подходящий настанет – сделаем дело. А потом отойдём незаметно. Есть там тропка, я проведу.

– Когда выезжаем?

– Сейчас. Надо добраться до прибытия основных участников.

Сборы много времени не заняли. Надели куртки, джинсы, кроссовки – обычный наряд городских жителей. Кейсы уложили во вместительные рюкзаки, предусмотрительно купленные Виком ещё в первый день. Брал на всякий случай, а вот пригодились. У двери на миг остановились, как бы собираясь с силами.

Бас бледный и сосредоточенный. Даже угрюмый. Вик спокойный и собранный. Немного на взводе, как всегда бывает перед охотой, но внешне это не так просто определить. Где-то в Центре, в празднично расцвеченном многоэтажном доме, в уютном гнёздышке застыла в напряжённом ожидании женщина с волосами, зачёсанными на одну сторону наподобие крыла птицы.

– Ты как, в силах? – тихо спросил Вик. – Хочешь, я схожу сегодня один?

Но Бас посмотрел как-то странно и мотнул головой:

– Нет, командор, вместе, так вместе. Давай закончим уже это всё, что ли…