Текст книги "Укради мою жизнь (СИ)"

Автор книги: Олег Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

29

– То, что вы, тягуны, называете пробоем, наши головастики именуют мудрёным термином. – Теперь полковник ещё и закурил сигару, сизый дым слоями потянулся к потолку. – Что-то там с флюктуациями поля: искажение структуры и формирование устойчивого отрицательного градиента… И ещё всякие бла-бла-бла… Ну, вы понимаете, на то они и учёные, чтоб говорить вещи, только им и понятные. Но суть явления известна. Человек превращается в автомат по съёму витакса, при этом сам с этого ничего не имеет. Добыча не усваивается, даже не задерживается. Уходит со свистом… Куда? Над этим ломают голову ведущие специалисты, но, увы, пока безрезультатно.

Вик внимательно слушал. Залеский говорил пока вещи известные, но к чему-то он ведь клонит?

– Однако некоторые закономерности всё же известны. Как это происходит обычно? Вы используете определённые участки тела, наиболее чувствительные к контакту с полем. Что там у вас есть – глаза, руки, нижняя половина груди, точнее, солнечное сплетение. Если принять человеческое тело за ось, а поле вокруг него за окружность, то получится, что тягун открывает этакую амбразуру, щель, через которую втягивает витакс. Открывает градусов на шестьдесят. Это обычно, но вот у «пробитого»…

– А вы неплохо разбираетесь в нашем ремесле, – заметил Вик.

– Положение обязывает, – улыбнулся в ответ полковник, пыхнув сигарой. – Тягачеством занимается не только ви-контроль. Те – цепные псы, призванные охранять от вас общество. Сберегать добропорядочным гражданам праведно нажитый витакс. Но есть и другие структуры, которые исследуют этот феноменом, пытаются раскрыть его механизм. Вас, тягунов, не так много. А рядом ещё те, кого вы называете ищейками. Тоже странные личности – сами тянуть не могут, но слышат, как это делаете вы. Как у всех вас – и тех, и других – всё это получается, непонятно. Но вернёмся к пробою.

– Скажите, Залеский, сколько всего было «пробитых?

– Это секретная информация, Виктор, но вам я скажу. Вы – шестой.

– Я знал только о двоих…

– Ну да, наверняка вы знаете о самых первых. Потом произошло ещё три случая, но ситуация уже была под нашим контролем. Этих людей немедленно изолировали и… исследовали.

Почему-то сразу стало ясно, чем закончились исследования для исследуемых.

– Так вот, – продолжал полковник, – начинается всё как обычно, разве что контролировать запуск «пробитому» становится раз от раза всё труднее. Он тянет, как дышит – почти без волевого усилия. Превращается в этакий магнит, притягивающий витакс окружающих людей. А следом происходит расширение амбразуры. По неизвестным причинам из шестидесяти градусов она быстро увеличивается до ста восьмидесяти. То есть, вы тяните уже всей передней поверхностью тела. Точнее, поля. Любой человек, появляющийся перед вами, автоматически превращается в объект тяга. И очень быстро какие-либо границы исчезают совсем. Это уже не амбразура, это уже круговой обстрел. Может, кольцо, может, поле открыто полностью. На все триста шестьдесят градусов. Больше для «пробитого» нет ограничений: он тянет со всех, кто вокруг него – спереди, сзади, с боков. Отовсюду. Чёрная дыра, а не человек. Запусти такого в город, дай пройтись по улицам, и через какое-то время там не останется никого живого. Вот во что вы превратились, Виктор. Сами-то почувствовали?

Залеский перевёл дух и вновь наполнил стаканчики.

– Почувствовал, – задумчиво проговорил Вик. Действительно, Залеский сейчас озвучивал его недавние догадки. – И скажу честно – открытие не из приятных. Ну а этот «шкаф» с приборчиком, он, как видно, сдерживает мои новые возможности?

Двое в плащах тихонько стояли в сторонке. Один всё так же держал «коробку», другой пистолет. Слышат они беседу, или нет, было непонятно. Но Залеский внимания на них не обращал.

– Верно мыслите, Виктор. Этот приборчик – генератор. И генерирует он энергетическую ловушку, не позволяющую вам тянуть. Формирует вокруг вас своеобразный кокон, внутри которого вы безопасны для окружающих. Гениальная штука, скажу я вам. Вот сейчас кокон пропускает около одного процента витакса, ровно столько, чтобы в вашем поле болтались две-три единички. Чтоб вы могли дышать и говорить. И слушать меня.

– И единички эти я тяну?..

– Да! – широко улыбнулся Залеский. – С меня и с этих двоих.

– Вы настоящий герой невидимого фронта, господин полковник, – саркастически усмехнулся Вик. – Жизни не жалеете…

– Не переживайте, – успокоил собеседник. – Потери ничтожные, и все будут возмещены за казённый счёт.

– И помощникам зальёте?

– Им по рангу не положено, – усмехнулся Залеский. – Что поделать, такая работа. Но ребята получают очень неплохие премиальные.

– Хорошо, накинули вы на меня намордник, а дальше что? Будете водить на поводке, в цирке показывать?

– Зачем же в цирке, можно найти феномену лучшее применение. Пристроить, к примеру, рядом «пылесос» с канистрой и запустить вас в мир. Только успевай менять ёмкости…

Вик тут же представил сотни автобусных остановок, десятки баров, где валятся снопами люди, а этот монстр, довольно потирая руки, меняет заполненные чемоданы на пустые. Вору стало плохо.

– Не киснете, Сухов, – уловил полковник его настроение. – Я совершенно не намерен завалить город трупами. Даже более того, я гуманный человек и готов помочь вам в вашей беде. Дело в том, что современная аппаратура позволяет запечатать кокон. Вместе с пробоем. Да, после этого вы потеряете способность к тягачеству. Более того – вы не сможете ни сливать свой витакс, ни принимать чужой даже посредством клети. Но полевой обмен не прекратится. Вы сможете жить как обычный человек, поддерживая собственное поле естественным путём. Заниматься спортом, например. Правильно питаться, ну и прочее… Поверите ли, сейчас есть такие люди! Да-да! Живут сами по себе, не посещают ви-пункты, не подсчитывают единички. Где-то в Тихом океане, кажется, на каком-то атолле живёт целая колония таких ненормальных. Смешно, правда?

– Вы предлагаете мне стать ненормальным? – криво улыбнулся Вик.

– Я предлагаю вам остаться в живых, – отрезал Залеский. – Таким, какой вы есть сейчас, в живых вас оставлять нельзя.

– Подозреваю, что всё это не бесплатно.

– Безусловно. Я уже говорил вам – придётся отслужить. Не буду темнить, нас интересует группа Грома. Слишком много эти молодчики стали себе позволять, пора с ними кончать. Вы ведь знакомы с Громом? Даже вели совместные дела…

Отрекаться от знакомства с Неукротимыми не имело смысла. Господин полковник основательно подготовил операцию, собрал о Викторе самую полную информацию. Да и не ждал он ответа, но Вика поразило другое.

– Гром погиб! Я слушал своими ушами передачу по радио – Гром и его группа расстреляны спецназом на площади Свершений. Во время митинга. По другим сведениям арестован. Но тогда он у вас… Хотя, это только слухи.

– Ох уж этот митинг, – крякнул Залеский. – И этот спецназ… Совершенно бездарно проведённая операция. Кстати, у этого мальчишки, что влез на трибуну, никакой взрывчатки не было. Всё блеф! А вот спецназ действительно открыл пальбу. Положили кучу лишнего народа, этих диких митингующих, а тот, кто был действительно нужен – Гром – ушёл. С кучкой своих товарищей. И не верьте слухам, люди такого понаврут…

– Значит, Гром жив, – задумчиво протянул Вик.

– Жив-жив, – нервно откликнулся Залеский. – И на свободе. Сколотил новую банду, опять проводит эксы. Внедрить к нему нашего сотрудника не удаётся, осторожны эти подонки донельзя, а вот вы в эти круги вхожи. Вам и предстоит уничтожить Грома с его боевиками. Простейшая комбинация. Приходите, будто для того, чтобы сдать товар, а в это время мой помощник снимает кокон. Я хочу, Виктор, чтобы от этой банды осталась кучка высушенных мумий. Фигурально выражаясь, конечно…

– Вы знаете, где его база?

– Пока нет, но работа в этом направлении ведётся. Мои оперативники уже напали на след. Ещё немного и мы будем знать точно его место расположения.

– Во всех ваших построениях, господин полковник, есть одно слабое звено. Мой друг Шестопёр знает о пробое. Бар «Шесток» – бойкое место. Думаю, все заинтересованные лица уже в курсе, и мимо Неукротимых такая информация тоже не пройдёт.

– Ваш друг Шестопёр знал о пробое, – спокойно поправил Залеский. – Да вот беда, в тот же вечер, когда вы приходили к нему за помощью, в подвале дома дала течь газовая магистраль. Случился жуткий пожар. Бар «Шесток» выгорел дотла со всеми обитателями. Валерий Безменов, его дружок Роберт, ещё кто-то – все сгорели. Печальное событие, но пожары в городах случаются.

Вик подавленно молчал. Прощай, Валерка, и прости. Если б он, Виктор Сухов, не пошёл тогда в «Шесток», всё могло быть по-другому. А впрочем, как по-другому? Куда было идти?

– А если я откажусь? – огрызнулся, было, он.

– Тогда пострадают определённые люди, – пожал плечами Залеский. – Прежде всего вы. Прибор может заморозить ваше поле намертво, Виктор. Есть у него такая функция. Кокон перестанет открываться, и вы обнулитесь без возможности подпитки. А это смерть в течение ближайших минут. Второй станет Софья. Девочка будет у нас во время всей операции, малейшее неверное движение с вашей стороны и ей конец. Вам не жаль Софьи?

И снова пришлось промолчать. Софью было жаль. Несмотря на её интриги, обман, вероломство, – несмотря ни на что – она была дорога ему. Сейчас он понял это совершенно ясно. Как там сложится дальше, неизвестно, но стать причиной смерти девушки он не имеет права.

– Если я выполню ваши требования, вы всё равно уберёте и меня, и Соню, – тихо, но внятно выговорил он.

– А вот и нет! – неожиданно вновь развеселился полковник. – Если всё пройдёт нормально, я отпущу вас – слово офицера. Да-да, и не смотрите на меня так – запечатаю поле и катитесь! А что? Тягуном вы уже быть не сможете, станете для меня бесполезным, а потому и безынтересным. Зачем вы мне? Более того, снабжу деньгами. Не чемоданом витакса, конечно, но некоторую сумму определю. И что ещё важнее – выдам чистые документы. Вам необходимо покинуть страну, за этим я прослежу сам. И знаете что – забирайте Софью! На пару – за кордон, к свободной вольной жизни. Вы ведь об этом мечтали?

– Об этом мечтал Бас. Ему тоже отвалите какой-нибудь бонус? – сказал Вик, и заныла душа. Чувство безысходности наваливалось как лавина.

– Конечно, – нехорошо усмехнулся полковник. – Орден посмертно. Вы ввязались во взрослые игры, ребятки. Здесь проигрыш частенько оборачивается могильной плитой. Привыкайте. Скажи ещё спасибо, вор, что даю возможность улизнуть тебе и твоей девчонке. – И тут же резко вернулся к шутливому тону: – Да-да, забирай её и увози. Чертовка совершенно измучила меня в постели! Такой горячей бестии я ещё не встречал! Если б не задание… – И вновь посерьёзнел: – Всё понятно?

Виктор промолчал, говорить было нечего.

– Вот и отлично. Сейчас ребята отвезут вас, Виктор, на квартиру. Там нормально поедите, отмоетесь, отоспитесь. Короче, приведёте себя в порядок. А завтра начинаем этап подготовки. Времени у нас немного, но я хочу быть уверен, что в нужный момент вы ураганно снимите витакс. Откроете полностью поле и высосете объекты в считанные секунды. Это нужно опробовать… Впрочем, всё завтра. Только Виктор, хочу, чтоб вы уяснили себе чётко – вы постоянно под контролем. Малейшее сомнение в вашей лояльности приведёт к печальным последствиям. Этот приборчик, это действительно поводок. Незримый, но от этого не менее прочный. Один поворот ручки, и вы испытаете примерно то же, что испытывает человек, попавший неожиданно в безвоздушное пространство. Так что не шутите со мной.

– Я всё понял, господин полковник, – кивнул вор. – Давайте попробуем сделать всё полюбовно.

– Давайте, – подтвердил Залеский. – При успешном завершении дела окажетесь скоро под теми самым пальмами, о которых так мечтал ваш друг.

Всё знает, сука, подумал Вик. Всё контролировал с самого начала, разыграл нас всех как по нотам. Теперь пожинает плоды. А Баса, как видно, сразу списал в расходный материал. И не только Баса – ты, парень, тоже расходник. И Софья, скорее всего, тоже.

30

Вика привезли в типовую пятиэтажку где-то на северо-западе Фуфайки. Водитель мастерски петлял по улицам, иногда даже выворачивал в предместье, потом вновь возвращался в спальный район. Хотели шпионы (как окрестил про себя помощников полковника тягун) сбить его с толку или проверялись на предмет слежки, Вик не знал. Но самостоятельно он этот дом не нашёл бы.

Квартирка оказалась самая обычная. Обстановка убогая, везде пыль. Было заметно, что пользуются ею редко. Но Вик надеялся, что долго ему здесь жить не придётся. Его завели в комнату: кровать, платяной шкаф, стол и стул. Всё, больше ничего здесь не было, если не считать окна с решёткой. Ажурной такой, вроде декоративной, но даже на вид достаточно прочной.

«Шкаф» повёл рукой, располагайся, мол, и направился на выход.

– Эй, – окликнул его в спину Вик, – а если мне что-нибудь понадобится? В туалет, например?

– Стукнешь в дверь, – пробурчал «шкаф».

На этом общение и закончилось.

Впрочем, дальнейшее течение вечера насколько улучшило настроение. Вику позволили помыться под душем. В шкафу оказалось свежее бельё, свитер неяркой расцветки и джинсы в фабричной упаковке. Всё пришлось впору. В заключение надсмотрщики накормили ужином. Лангет с картошкой, салат, даже стакан лёгкого светлого вина.

После всех перипетий – бегства под дождём, нервного напряжения и неизвестности, постоянно грозящей ещё большими опасностями, вор слегка расслабился. Да и не ел он последние дни толком, если не считать достопамятной колбасы, забытой Софьей в холодильнике. Потому сейчас, оказавшись в тепле, в сухой одежде и поев, его неуклонно потянуло в сон. Охранники не возражали – дали пройти в выделенную комнату. Дверь, впрочем, заперли.

Вик упал на кровать и провалился в глубокий, как омут сон без сновидений.

Утро прошло спокойно, словно вор отлёживался где-нибудь в берлоге после успешного дела. Охранник, уже другой, этого Вик вчера не видел, провёл в ванную комнату, дал умыться. Затем последовал лёгкий завтрак из яичницы с кофе. Вик с интересом оглядывался: завтракал он в гостиной. Всё та же спартанская обстановка, ничего лишнего. Молодой человек в неброском костюме подал еду и тут же отошёл в дальний угол комнаты.

У дверей расположился второй, в накинутой, но не застёгнутой куртке. Из-под полы была видна оперативная кобура. Вчерашнего владельца прибора-поводка вообще не было видно. Поглощая завтрак, Вик сделал лёгонькую попытку потянуться к тому, что подавал еду. И ничего не вышло. Не увидел ауры, не почувствовал никаких признаков контакта – чёрно-белая картинка на картоне, а не живой человек.

Ясно, прибор работает. Он всё так же в коконе, но оператор где-то в другом помещении и на глаза не показывается. А по окончании завтрака вошли двое: один коренастый, в пальто, другой в «дутой» спортивной куртке – широкоплечий и высокий. За ними шествовал Залеский.

Сопровождающие подошли к Вику ближе, полковник остался у двери.

– Доброе утро, Виктор, – улыбнулся главный шпион. – Надеюсь, вы отдохнули после вчерашних приключений и набрались сил. Сейчас мы с вами совершим небольшую прогулку. Это ваши провожатые, они обеспечат безопасность. Я тоже буду рядом и чуть позже объясню, что от вас потребуется. Да, и напоминаю о благоразумии, это непременное условие нашего сотрудничества.

Ха, безопасность они обеспечивают, зло подумал Вик. Это ещё вопрос – кому и от кого нужно оберегаться. Но времени на размышления ему не дали. Высокий подал тёмную куртку и кепку, конвоиры плотно стали с обеих сторон, и повели его на выход. Интересно, ребята знают, что он с них сейчас потихонечку тянет? Один процент, это не много, но всё дело в экспозиции – если разгуливать под ручку достаточно долго, то можно потерять несколько лет жизни…

Впрочем, это заботы полковника. И самих конвоиров.

Они быстро спустились во двор. Опять лил холодный дождь, порывами налетал ветер. Деревья совсем облетели, а ведь всего несколько дней назад на ветках ещё сохранялась жёлто-бурая листва. Показалось, произошедшие события ускорили приход осени, и почему-то Вик принял это как дурной знак. Хотя и без знаков ничего весёлого впереди не предвиделось.

Прямо у подъезда стояла машина с тонированными стёклами. Его впихнули на заднее сидение, рядом разместились конвоиры. Залеский пошёл к другому автомобилю. Всё-таки побаивается полковник, понял Вик, не хочет слишком приближаться к тягуну, держит между ним и собой кого-либо из помощников. Пусть минимальный, но тяг идёт, и пусть он идёт с подчинённых. Так начальнику спокойнее будет. Ну-ну, поиграем в ваши игры, господин полковник…

На сей раз Вику натянули на голову вязанную шапочку – до подбородка. Маршрут он не видел, но петляли долго. Несколько раз останавливались – громыхали металлические ворота, при этом явно двойные. Машина останавливалась, впереди раздавался характерный лязг и скрежет, потом въезд, опять остановка, сзади ворота закрывали, а впереди открывали, и движение возобновлялось.

Но вот езда закончилась, Вика вывели из авто и сняли маску. Он оказался посреди угрюмого, совершенно пустого двора, по периметру которого тянулось трёхэтажное мрачное здание с зарешёченными окнами. Давешние сопровождающие молча повели его к входу, больше похожему на проходную. Двери тоже двойные, разделённые тамбурами: лязгающие запоры, вооружённые охранники в серой форме. Высокий предъявлял какие-то документы. Пока группа не оказалась в пустой комнате совершено без мебели. Решётка на окне стала уже привычным антуражем.

Вик и конвоиры стали в одном углу, а в противоположном углу открылась другая дверь, и вошёл Залеский. С ним были ещё трое. Тягун сразу узнал висящие у них на плечах портативные конденсаторы, сделанные в виде сумок. Не составляло труда догадаться, что у кого-то на поясе приспособлен «пылесос».

– Ну вот, первая проба пера, Виктор. – Полковник по-прежнему предпочитал держаться под прикрытием подчинённых. – Сейчас мы с вами на территории внутренней тюрьмы службы государственной безопасности. Здесь находятся самые опасные преступники, враги общества. Вина их доказана, приговоры – пожизненное заключение. Указом президента все они должны быть подвергнуты процедуре полного изъятия витакса. Вы зайдёте в указанные камеры. Мы снимаем блок. Дальше… вот и посмотрим, как всё будет происходить дальше.

– Насколько я знаю, – пересохшим горлом проскрипел Вик, – подобная процедура проводится через клеть и с соблюдением определённых формальностей…

– Здесь особый случай, Сухов. Пусть вас не беспокоит правовая сторона вопроса, все детали согласованы на самом высоком уровне. Когда вопрос стоит о безопасности государства, органы, призванные охранять эту самую безопасность, имеют особые полномочия. Однако оставим дискуссии. В первой камере содержится трое заключённых. Сколько времени вам понадобится на выполнение задания?

– Не знаю, – подавленно мотнул головой вор. – Я не палач и никогда не отмечал время, отведённое жертвам!

– Оставим лирику. – И тон, и вид Залеского не допускали сегодня и тени шутливости или вальяжности. Сгусток воли, собранный в тяжёлый каменный кулак. – В баре, насколько я знаю, всё происходило почти мгновенно. Но пусть, у нас есть самый простой вариант. По окончании акции стукнете в дверь камеры. Вот так. – И полковник отстучал по стене нехитрую мелодию.

Вышли в коридор. Вик подвели к камере под номером три. Один из конвоиров заглянул в глазок, потом отпер замок.

– Напоминаю, Сухов, без глупостей, – прозвучал за спиной голос Залеского. – Ставки очень высоки, если что-нибудь пойдёт не так, вы останетесь в этой камере навечно.

В этом сомневаться не приходилось. Помимо конденсаторов Вик успел рассмотреть у помощников ещё и автоматы.

Дверь распахнулась. Тягун вошёл в камеру.

Их действительно было трое. Два молодых парня и один пожилой мужчина благообразного вида и в очках. Ребята смотрели настороженно, видно, ничего хорошего от появления нового человека в камере не ждали. Пожилой, наоборот, выступил вперёд, и даже сделал приглашающий жест рукой:

– Проходите, прошу. Вас определили в нашу камеру? Вот свободная шконка, на втором этаже, правда, но не взыщите – другие заняты…

Вик стоял столбом у входа. За свою длинную карьеру вора ему приходилось попадать в изоляторы, но долго он там никогда не задерживался – тягуна можно взять только на горячем. Косвенные улики мало чего стоят, доказать ничего не возможно, и без железных доказательств – а это акт ви-контролёра о несоответствии показателей браслета и сканирующего жезла, плюс обследованный потерпевший, – долго без таких доказательств в участке не держат. Да и матёрые урки относятся к тягунам с опаской, стараются с ними не связываться. Никаких «прописок», проверок, провокаций. А тут политические заключённые…

Дед явно профессорской внешности, с интеллигентной речью. Мальчишки могли бы сойти за начинающих боевиков, но только за начинающих. Матёрые, поучаствовавшие в эксах, пострелявшие на улицах выглядят совершенно иначе. Взгляд другой, повадка… Вик общался с такими, узнавал их безошибочно.

И что, вот это особо опасные преступники?! С вынесенными самыми суровыми приговорами? Что мог совершить такого ужасного это «профессор», явный книгочей и теоретик? А мальчишки – точно ведь с институтской скамьи. Стишки, наверное, сочиняли да на митинги ходили. Может, похулиганили когда, да и то, наверняка, по-детски…

Но тут все сомнения Вика прервались разом. Будто сняли вдруг смирительную рубашку. Или вернули слепому зрение. А может, так чувствует себя человек, воскресший после клинической смерти. Эти трое в камере, они заиграли красками – розовыми, переливчатыми, текучими. Мир изменился до неузнаваемости – он стучал под дых мягкой лапкой, вызывал дрожь в коленях, сам просился в руки…

И Вик не выдержал – потянулся. Так тянется, наверное, наркоман при виде дозы – неосознанно и неудержимо. Тронул поле чуть-чуть, самым лёгким своим движением, но этого оказалось достаточно. Под ложечкой тут же застучало и завибрировало, по позвоночнику резво покатился горячий шар, и сразу же взревела турбина – сейчас раскалённый поток обожжёт дверь камеры сзади. И даже будто пахнуло палёным.

Но это, конечно, показалось. Зато сокамерники начали валиться вполне реально. Первым упал пожилой мужчина профессорской внешности, не договорив какую-то учтивую фразу. Затем рухнули как подкошенные оба молодых. И всё сразу закончилось. Как будто Вика накрыли сверху железным ведром – ни света, ни звуков, ни воздуха.

Впрочем, нет – воздух в лёгких ещё оставался, и он заорал изо всех сил, последними глотками этого живительного газа:

– С-су-к-и-и-и! Будьте вы прокляты, суки-и-и…