Текст книги "По дороге к высокой башне. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Олег Будилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Заприметив впереди крыши городского пригорода, я привел себя в порядок, отдышался и пошел медленнее. Улицы здесь были не то, что в Паусе – узкие, немощеные и основательно разбитые колесами ручных тележек и копытами животных. Низкие домики жались друг к другу, словно опята на трухлявом пне. Они стояли так тесно, что непонятно было, где стена жилого дома переходила в забор или в загон для скота. В отличие от города местные умельцы почему-то возводили здания не из целых бревен, а из корья, словно строили не в лесу, а где-нибудь в степи из того, что оказалось под рукой. Народец, который попадался мне навстречу, с виду казался неказистым и грязным под стать кривобоким неаккуратным постройкам. На меня жители смотрели с удивлением, словно не могли понять, каким ветром сюда занесло настоящего дворянина. Разглядывая убогие домишки, я думал о том, что денег, выделенных королем для восстановления Пауса, на всех не хватит. Интересно ради чего люди бросали насиженные земли и ехали сюда? Чем заманили их хитрые глашатаи? Думаю, что никто из жителей пригорода не смог бы честно ответить на эти вопросы. У каждого из них была своя история, своя правда. Возможно, им вообще было все равно, где прозябать в нищете – в столице или здесь. Наверно в Паусе было легче жить – в строящемся городе всегда можно было найти временную работу, да и налоги здесь были значительно меньше.

Я зашел в ближайшую харчевню, взял вина и сразу вышел на улицу, потому что спертый воздух помещения вызывал у меня отвращение. Стараясь не попадаться на глаза охране моста, я присел на узкую лавочку за кустами сирени и принялся наблюдать за дорогой. Время шло, вечерний колокол пробил шесть раз, а Холина все не было. Неожиданно со стороны города послышался какой-то шум, и на мосту появилась группа вооруженных мужчин. На дворян они походили мало. Судя по тому, что на поясах у них болтались длинные кинжалы, а на самом рослом был надет трофейный кожаный нагрудник, я подумал, что передо мной наемники. Интересно кто их послал и зачем? Не обращая внимания на стражу, они перегородили мост, оставив для горожан небольшой проход у самой воды. Еще через какое-то время из боковой улицы появились трое гвардейцев. Они коротко переговорили с наемниками, после чего отряд разделился. Один дворянин с пятеркой головорезов перешел реку и отправился по дороге в сторону западной стены, а остальные гвардейцы в сопровождении вооруженных людей спустились к воде и укрылись за опорами моста.

"Неужели по нашу душу?" – подумал я и засобирался в обратный путь. Похоже, Холин все-таки решил навсегда остаться в Паусе. Дальше задерживаться у моста было слишком опасно. Не думаю, что дворяне часто заглядывали в местную харчевню, так что я и так уже привлек к себе слишком много внимания. Я вернул хозяину таверны пустую глиняную кружку, купил несколько лепешек, большой кусок сыра и бурдюк с вином, после чего поспешил затеряться среди кривых улиц.

Пробираясь через лес, я несколько раз останавливался и подолгу прислушивался. За мной никто не шел. Тем не менее, я несколько раз нарочно сходил с тропы и путал следы.

Большой вооруженный отряд на мосту произвел на меня сильное впечатление. Если их отправили за нами дело плохо. Похоже, оставшиеся в городе гвардейцы, наконец, обнаружили в степи своих погибших товарищей и решили поискать нас за стеной.

Ругона сильно встревожили последние новости.

– Вовремя успели, – проворчал он, когда я закончил свой рассказ, – теперь они выставят посты на всех дорогах и через ворота западной стены нам будет не пробраться.

– Здесь они нас не найдут, – попытался я его успокоить.

– Не будем же мы вечно отсиживаться в лесу, – возразил Ругон, – нам нужно в столицу, а путь туда закрыт.

– Что же нам делать?

Старик тяжело вздохнул и почесал затылок.

– Думать.

Ночью мне не спалось. Тело болело так, словно меня целый день молотили деревянными цепами. Судя по тому, что Ругон почти не храпел и все время ворочался с боку на бок, он чувствовал себя не лучше. Уже не помню, как я дождался утра. Хорошо хоть ночь выдалась теплая и без костра мы не замерзли.

Пока мои спутники спали, я сходил к ручью, который заприметил вчера, умылся, напился и наполнил фляги. К моему возращению владыка проснулся. Выглядел он ужасно.

– Доброе утро, сын мой, – сказал он.

– Здравствуйте, владыка. Выпейте воды. Она придаст вам сил.

– Спасибо, – старик кивнул и с благодарностью принял у меня флягу, – мы раньше с тобой не встречались? Твое лицо кажется мне знакомым.

От слов понтифика я похолодел. Неужели все-таки узнал? Наверно, если бы он завел со мной этот разговор, когда мы шли по степи я бы что-нибудь соврал, прежде чем провалиться под землю от страха и стыда, но сейчас я был так измучен болью и бессонницей, что смело ответил, – я долгое время был послушником в монастыре.

– В монастыре, – старик удивленно моргнул, – так ты...

Он на мгновение замер, но потом кивнул каким-то своим мыслям.

– Я вспомнил тебя, мальчик, – сказал он, – ты помогал брату Химону ухаживать за огородом, а потом работал уборщиком.

– Да, владыка, – воскликнул я пораженный тем, как быстро старик сумел отыскать мой образ в своей памяти.

– Если не ошибаюсь, ты был с Химоном в тот страшный день, когда кочевники напали на нас, – продолжал он, – может быть ты видел, что с ним стало?

Неужели владыка помнил, как мы с воином-монахом заходили его проведать перед тем, как степняки осадили монастырь? Тогда мне казалось, что старик находится при смерти и почти ничего не понимает.

Словно боясь услышать мой ответ, понтифик добавил, – я знаю, что он погиб, но никто не сказал мне, как это случилось.

– Мы с Химоном оставались в монастыре до самого конца. Он погиб, защищая ваши покои, владыка. Потом кочевники раздели его и подвесили на стене головой вниз.

Глаза старика наполнились слезами.

– Бедный друг, – сказал он и закрыл лицо руками.

– Когда степняков прогнали, я вернулся в монастырь и похоронил Химона со всеми почестями. Его дух нашел дорогу к сверкающим вершинам.

Владыка какое-то время посидел, молча, потом вытер глаза.

– Извини меня, мальчик, – сказал он, – старики бывают слезливы. Не время сейчас оплакивать Химона, тем более что его страдания уже закончились, а наши только начинаются.

Фифон достал из кармана носовой платок и шумно высморкался.

– Значит, ты больше не служишь в монастыре? – спросил он.

– Теперь я воин, – не задумываясь, ответил я и добавил, – и ваш защитник.

Последние слова я не собирался произносить вслух, они неожиданно вырвались сами.

– Так тому и быть, – старик кивнул, – война все смешала в нашем мире и пройдет еще немало лет, прежде чем многие из нас вернутся к своему призванию.

– Значит вы..., – начал я, но осекся и не смог продолжать.

Несмотря на то, что мои слова повисли в воздухе, Фифон понял все, о чем я собирался его спросить.

– Не ты первый и не ты последний кто променял монашескую куртку на доспехи, – старик улыбнулся, – все мы в руках богов. Если они сделали из послушника воина, значит сейчас нашему королевству нужнее человек с мечом, чем книжник с пером. А кто я такой, чтобы противиться их воле?

Я опустился перед владыкой на колени и склонил голову до самой земли.

– Благословите, отче.

Старик коснулся сухой рукой моего лба.

– Благословляю тебя на добрые дела и на защиту народа от любых бед. Служи храбро монах-воин. Да будет воля твоя крепка и вера незыблема.

Сразу за березовой рощей начиналось болото. Бурные весенние ветра набросали в нем поломанных сосен, которые словно стеной отгородили эту часть пущи от остального мира. Обходя топи стороной, я привел своих спутников в высохший, словно заколдованный лес. В странном мертвом месте не были ни тропинок, ни следов. Казалось, даже звери избегали ходить этой дорогой, но мы не боялись ни магии, ни проклятых зарослей, поэтому смело прошли через них и выбрались с другой стороны. Скоро я вывел Ругона с владыкой к неприметной звериной тропе, по которой два года назад тащил волокушу с раненным Тагоном. Наверно я мог бы легко заблудиться, если бы в свое время не оставил на деревьях заметные издалека затески. С такими указателями даже неразумный мальчишка нашел бы дорогу к старому святилищу. Обнаружив впереди просвет, я со всех ног бросился обследовать заброшенный храм. Прежде, чем ввести в него владыку я должен был убедиться в том, что за прошедшие годы никто не отыскал потайной проход между камней и не заселил древние развалины. Еще не хватало наткнуться на разбойников, скрывающихся в этих глухих местах от городской стражи. Убедившись в том, что незваных гостей поблизости нет, я махнул своим спутникам рукой.

Два дня мы отлеживались в святилище. Наверно за это время королевские шпионы совсем сбились с ног, разыскивая нас по всей стране. Мои ушибы потихоньку подживали, а вот рана Ругона не спешила затягиваться. На бинты для него я извел почти все чистое белье. На наше счастье владыка знал множество рецептов и снадобий от любой хвори и под его руководством я научился делать припарки и компрессы. Конечно, почти любой послушник, обучающийся в монастыре, был сведущ в лечении травами, поэтому я тоже мог бы оказать Ругону необходимую помощь, но куда мне было тягаться с владыкой. По сравнению с ним я был никудышным лекарем.

– Ничего страшного, – говорил Фифон, – рана чистая, но для лечения нужно время. На молодых все заживает быстрее, чем на стариках.

Ругон только презрительно фыркал, слушая седобородого старца.

На третий день, когда владыка спустился в святилище, и мы с Ругоном остались на поляне одни воин подозвал меня к себе.

– Время идет, – сказал он, – а наши друзья даже не знают, что мы с владыкой уже в долине. Нужно предупредить Гамона и найти способ пробраться в столицу.

– У тебя есть какой-нибудь план? – с надеждой спросил я.

– Тебе нужно будет добраться до города, – Ругон заерзал, усаживаясь поудобнее, – мне с моей раной далеко не уйти.

– Хорошо, – я отряхнул от налипших листьев мятый плащ и накинул его на плечи – утро выдалось прохладное, – заодно поищу Холина в Паусе.

Ругон усмехнулся.

– Ты пойдешь не в Паус, – сказал он, – по дороге мы с тобой и Мароном проходили городок Тарус. Помнишь такой?

Я кивнул.

Из всех больших поселений, через которые нам пришлось пройти, этот город находился ближе всех к западной стене. Мы в нем не задержались – поели в харчевне и все, но я запомнил круглую центральную площадь и старинный храм.

– Там на улице Королевских стрелков в собственном доме живет мой добрый знакомый. Зовут его Рипон, и думаю, он сможет нам помочь.

– Что я должен ему сказать? – спросил я.

– Передашь ему это, – Ругон достал из-за пазухи и сунул мне в руку небольшую серебряную монету. В свое время кто-то проделал в ней неровную дыру с рваными краями. Конечно, она все еще годилась для торговли – вес имел основное значение, но все равно монета заметно потеряла в цене.

– Когда он ее увидит, то сразу поймет, что это я тебя послал. Расскажешь ему все без утайки. Скажешь, где нас найти. Рипон точно что-нибудь придумает.

– Хорошо, – я кивнул, – когда мне выходить?

– Поешь и ступай, – сказал Ругон.

– Надеюсь, твой друг не откажется встретиться со священником, – спросил я старика, – хочу переодеться.

В моем мешке все еще лежала монашеская одежда. Конечно, она была изорвана гвардейскими мечами, но зашить ее не долго. Чем беднее и жалостливее будет выглядеть гонец, тем лучше. Но одно дело бродить в таком виде по дорогам королевства и совсем другое попытаться пробраться в дом вельможи. Скорее всего, слуги меня даже слушать не станут – сразу выгонят взашей.

– Вообще-то Рипон никогда особой набожностью не отличался, – старик задумчиво почесал кончик носа, – но пройти через посты под видом монаха будет намного проще.

Я быстро поел и привел, как мог свою одежду в порядок. Конечно, ей здорово досталось, но тут уж ничего нельзя было поделать. Я встряхнул мятую куртку и натянул поверх рубашки. В одно мгновение молодой дворянин превратился в запуганного мальчишку – послушника, которому кто-то из старших съездил по физиономии за плохую работу. Опухоль на лице прошла, зато синяк приобрел иссиня-черный цвет с желтым ободком и пришелся очень кстати для дополнения моего образа.

– Оружие оставь, – сказал Ругон и весело захрюкал, – вояка.

Собственно, я и не собирался брать его с собой, но дотошный старик отобрал у меня даже кинжал.

– Незачем монаху такую опасную игрушку с собой носить. Так иди, – напутствовал меня Ругон, – монету не потеряй и нигде надолго не задерживайся.

Сразу выходить на тракт я не собирался. Чем дольше я буду оставаться в лесу, тем лучше. Нечего на дороге прохожим глаза мозолить. Конечно, мало кто обратит внимание на молодого послушника, но лучше было не рисковать. За годы, прошедшие после войны стоящие вдоль тракта деревни разрослись, а на месте обгорелых развалин появились новые трактиры и харчевни, в которых путники могли не только отдохнуть и выпить по стаканчику вина, но и переночевать при случае. Мало ли кого можно встретить за столом в общей зале. В конце концов, я принимал участие в великой битве, жил в военном лагере, и многие дворяне знали меня в лицо и по имени. Еще не хватало столкнуться с кем-нибудь из старых знакомых.

Была еще одна причина, из-за которой я решил идти лесом. В этих местах я когда-то похоронил Тагона. Поляна с огромным камнем часто являлась мне во сне, и я очень хотел посетить могилу друга, помолиться за его душу и еще раз попросить прощения за то, что когда-то воспользовался его тайным словом и незаконно вступил в права наследства. Кто знает, как он вспоминает меня в загробном мире. Мести мертвых я не боялся, но попросить о прощении никогда не бывает лишним, тем более что я и правда был виноват перед Тагоном.

Несмотря на все старания, я так и не сумел выйти к заветному месту. Видимо в этот раз боги не захотели мне помогать, скорее наоборот. Плутая в чаще, я сбился с пути и чуть не завяз в болоте. В конце концов, сделав лишний круг и потратив кучу сил на бесполезные поиски, я с трудом вышел обратно к дороге. Уставший и напуганный я дал себе слово больше не рисковать, поэтому дальше шел вдоль тракта, никуда не сворачивая. Сейчас у меня было важное дело, от которого зависели жизни многих людей, и мне надо было торопиться. Схожу в Тарус, а на обратном пути попробую еще раз отыскать могилу друга.

До западной стены я добрался без приключений. Стражников на башнях не оказалось, да и странно было бы встретить здесь солдат в мирное время. И, тем не менее, немного не доходя до ворот, я присел на землю и принялся переобуваться, старательно делая вид, что у меня портянка сбилась в сапоге. Возясь с обувкой, я тайком поглядывал по сторонам стараясь разглядеть притаившихся в засаде наемников.

"А вдруг мы с Ругоном ошиблись и проход никто не охраняет? Вдруг все шпионы давно вернулись в Паус и ищут нас там?" – подумал я.

Ветерок качал кусты бузины, разросшиеся вдоль древнего укрепления, где-то в лесу заливался соловей. Вечерело. Скоро должно было стемнеть, поэтому поток людей, путешествующих по древнему тракту, иссяк и сейчас других путников кроме меня на дороге не наблюдалось. Распахнутые настежь ворота влекли меня и наконец, забыв о всякой осторожности, я натянул сапог, и смело пошел вперед.

"В конце концов, чего мне бояться? Я всего лишь послушник, идущий по своим делам. Что с меня возьмешь, кроме дырявых порток?"

Сразу за воротами начинались поля, заросшие высокой травой. Они тянулись до самой деревни. Слева сплошной стеной поднимался лес, а справа протекал безымянный приток Суры. Отсюда уже можно было различить крыши крестьянских домов и расслышать ленивое брехание сторожевых собак. Идти через деревню я побоялся, потому что там оставались люди, которые могли бы меня вспомнить. Два года назад мы с Мароном гостили в доме одной доброй вдовы.

– Эй, парень! – окликнули меня сзади.

От неожиданности я застыл, как вкопанный.

– Куда это ты так спешишь?

Я повернулся и уставился на наемников, которые медленно спускались со стены. Видимо все это время, они сидели на лестнице, ведущей в верхнее укрепление, поэтому с дороги их не было видно. Может быть, это были те солдаты, которых я видел на мосту несколько дней назад, а может быть и нет. Первой моей мыслью было броситься к темнеющему вдалеке лесу, но я тут же отказался от этой затеи, когда увидел у двоих солдат в руках заряженные арбалеты. Беги, не беги, а стрела все одно быстрее.

– Куда идешь? – грубо спросил здоровенный детина, похоже, в отряде он был за главного.

– Я это...туда, – сказал я и ткнул рукой в сторону леса.

– Туда – это куда? – переспросил верзила.

– В Тарус иду в церковь тамошнюю, – заныл я, – отпусти меня, дяденька.

Старший подошел ко мне вплотную, а стрелки остановились на нижних ступенях лестницы и беспокойно огляделись.

– Откуда идешь? – словно не слыша моих жалобных причитаний, спросил наемник.

– Из монастыря "Далеких вершин", – не задумываясь, ответил я.

– Эк тебя занесло, – хмыкнул солдат, – он же в другом конце страны.

Возможно, на такую глупую уловку мог бы попасться человек, который пренебрегал изучением географии, чтением священных текстов и никогда не жил в обители, но только не бывший послушник.

– Что ты, что ты, добрый человек, – затараторил я, – он здесь совсем недалеко. Чуть больше двух дней пути.

– Ну, может я ошибся, – хмыкнул верзила и смерил меня подозрительным взглядом, – а идешь-то зачем, послал кто?

– В Тарус иду, дяденька, – ответил я, – несу добрые слова священнику тамошней церкви от келаря нашего.

– А как зовут твоего келаря? – словно невзначай спросил солдат.

Я был уверен в том, что этот головорез никогда не был в монастыре, поэтому назвал первое имя, пришедшее мне в голову.

– Брат Химон.

Похоже, верзиле понравилось, что я ответил сразу и без запинки.

– Вроде правильно, – сказал он.

Наемник еще раз оглядел меня с головы до ног и даже плюнул с досады. Понятное дело поживиться у меня было нечем. Я специально не взял в дорогу ни кошелька, ни дорожной сумки.

– Ладно, – проворчал он, – ступай себе, дурень.

На всякий случай я низко поклонился и бросился бежать в сторону леса.

– Лови его, – завопил один из наемников, а второй засвистел, что было духу. Опасаясь получить стрелу в спину, я прибавил ходу. Кто знает, что придет в голову этим недоумкам?

Добравшись до спасительных кустов, я остановился и оглянулся.

Троица оставалась под стеной, зато на верхней площадке появился еще один человек. Рассмотреть его лица я не мог – было слишком далеко, но судя по одежде, с наемниками в засаде сидел королевский гвардеец. "Наверно посчитал ниже своего достоинства разговаривать с простолюдином", – подумал я.

Солнце садилось, и я заторопился в город. До Таруса было не меньше двух часов хода.

Как я не спешил, а все равно не успел в город до темноты. Хорошо, что вышла полная луна, а то бы я точно заблудился на кривых улицах. Единственный фонарь горел на центральной площади возле церкви. Наверно священник еще не спит, и я мог бы постучаться к нему в дом и попроситься на ночлег, но я побоялся поднимать шум. Одно дело задурить голову глупым наемникам и совсем другое попробовать обмануть священника. Он сразу выведет меня на чистую воду. На самом деле я понятия не имел, как зовут нового настоятеля монастыря и отца келаря.

Ночь выдалась ясная и теплая, поэтому я решил переночевать под открытым небом. Но не станешь же укладываться прямо на улице. В поисках подходящего места я обогнул церковь и с удивлением заметил, что ворота, ведущие к хозяйственным пристройкам, приоткрыты. Недолго думая я проскользнул внутрь и огляделся. Двор был небольшой, справа возвышался не то сарай, не то хлев, а слева за узким проходом лежали штабеля дров. Я пошел вдоль пристройки наугад, в темноте шаря руками по стене и наконец, наткнулся на дверь. На ней не оказалось ни замка, ни щеколды и я осторожно потянул притвор на себя. Смазанные петли даже не скрипнули и через мгновение я оказался внутри. На мое счастье через слуховое окно внутрь падал рассеянный лунный свет, который позволил мне осмотреться. Слава богам, я попал на сеновал. В деревнях траву только начинали косить, но, похоже, местный священник любил делать запасы заранее. О таком месте для ночлега можно было только мечтать. Я забрался в самый дальний угол, зарылся в пахучее сено и стал думать о том, как попасть в дом к приятелю Ругона. Скоро беспокойные мысли стали путаться в голове, и я задремал. Разбудил меня какой-то шум во дворе. Сначала я не понял, что это, но потом сообразил, что кто-то так же, как и я решил воспользоваться "гостеприимством" священника.

– Ничего не бойся дитя мое, – услышал я вкрадчивый голос, – боги говорят мне, что только так ты сможешь помочь своему брату.

Женщина или девушка ответила, но я не разобрал, что.

Дверь на сеновал открылась, по полу пробежала широкая серебристая дорожка и в ее неровном свете показались две тени – одна низенькая и широкая, а вторая высокая и тонкая. Пара зашла в сарай и растворилась в темноте. Я съежился в своем углу и подтянул под подбородок охапку сена. Надеюсь, гости не станут заходить слишком далеко и не наткнуться на меня.

– Не думай о плохом, моя птичка, – произнес мужской голос, похоже, парочка обосновалась неподалеку от входа.

Послышалось сопение, зашуршала ткань.

– А если узнают, святой отец, – забеспокоилась девчонка.

– Не говори ерунды, – проворчал мужчина, – здесь никого нет.

Конечно, для меня не было новостью, что священники и молодые монахи сплошь и рядом нарушали обет безбрачия. Об этом, не скрываясь, говорили в монастыре, но все равно было неприятно стать свидетелем подобной сцены. Видимо сейчас на моих глазах священник соблазнял юную прихожанку. Конечно, в темноте я ничего не мог разглядеть, но доносящиеся до меня звуки были довольно красноречивы. Живя в обители, я старался не думать о плотском грехе, но оказавшись в холодных северных горах, сумел узнать о том, чем он так привлекателен. Крестьянские девушки не боялись дарить мне свою любовь, более того отцы их даже поощряли к этому. Нравы в деревнях были свободнее, чем в городе, да и заполучить в семью бастарда никто бы не отказался. Обычно дворяне не бросали своих детей и помогали их матерям. Одним словом, то, что сейчас происходило на сеновале между священником и молодой девчонкой не было для меня загадкой.

К моей великой радости все закончилось довольно быстро, и любовники засобирались по домам.

– Смотри не болтай, – на всякий случай предупредил мужчина.

– Что ты, отец Кукон, – быстро сказала девушка, – я никому ни слова не скажу.

"Надо будет запомнить, как зовут священника", – подумал я и поглубже зарылся в сено.

Утром меня разбудило мычание и возня скотины за стеной. Солнце еще не взошло, но на востоке небо уже начинало светлеть. Нужно было торопиться, пока петухи не перебудили прислугу. Я быстро выбрался из кучи сена, отряхнулся, прошел через двор и выскользнул за ворота. Спасибо этому гостеприимному дому. Признаться, подходя к Тарусу, я даже не надеялся на то, что смогу поспать в таких хороших условиях.

Отправляться на поиски нужного дома было еще слишком рано, поэтому я присел на площади возле церкви. Молящийся послушник ни у кого не вызовет подозрений. Мало ли какой грех совершил набожный мальчишка. Скоро рядом стали собираться местные оборванцы. На центральной площади жизнь всегда бьет ключом. Здесь тебе и рынок, и церковь, в которую целый день идут прихожане, так что если хочешь выпросить у сердобольных горожан милостыню или немного еды садись перед входом в святилище – не прогадаешь. На меня нищие не обратили никакого внимания. Они знали, что я им не соперник – монахам не принято подавать на паперти. Вот если бы в очередь вклинился какой-нибудь незнакомый проходимец, такого могли бы и костылями отходить.

Я тихо сидел, молился про себя и наблюдал за тем, как оживали городские улицы. Сначала молодой пастушок прогнал на выпас стадо коров, его сопровождал огромный лохматый пес, который проходя мимо, показал мне зубы, потом из переулков потянулись козопасы со своей домашней скотиной, а уже после на площади появились торговцы и прочий люд.

Я не хотел привлекать к себе лишнее внимание, поэтому оставался на месте до тех пор, пока не прозвонил утренний колокол. Когда над городом поплыл мелодичный звон, я быстро поднялся и пошел в ту сторону, где за соломенными крышами виднелись башни дворянских домов. К этому времени улицы заполнились народом, и я легко затерялся в толпе. Двор Рипона я разыскал без особого труда. В отличие от остальных дворянских домов его усадьба была не велика. Перед входом висел приметный кованый фонарь, но судя по отсутствию нагара, ночью его не зажигали, наверно хозяин экономил дорогие свечи. Массивная дверь была плотно закрыта, но ставни уже успели отворить, значит, хозяева встали. Мне совсем не хотелось будить Рипона и навлекать на себя гнев не выспавшегося человека. Кто его знает, может быть, приятель Ругона привык валяться в постели до обеда. Конечно, можно было еще подождать, но я боялся мозолить глаза соседям, поэтому воровато огляделся, подошел и постучался в дверь. Ее открыли не сразу. Сначала вообще ничего не произошло, потом внутри кто-то завозился, скрипнул отодвигаемый засов и на пороге появился дряхлый старик.

– Чего надо, – сурово спросил он.

– Отец Кукон просил передать твоему господину важную весть.

Я рассчитывал на то, что в этом доме знали имя местного священника. Мало ли какое дело было у него к Рипону. Если благодаря этой простой хитрости мне удастся проникнуть в дом, там уж я сумею объясниться с хозяином.

Старик подозрительно оглядел пустую улицу.

– Мне говори.

– Не могу. Велено только господину с глазу на глаз.

Слуга закряхтел и кивнул.

– Ступай за мной.

Сразу за дверью оказался узкий коридор, который привел нас в маленькую комнату со сводчатым потолком.

– Здесь жди, – буркнул старик.

Когда он вышел я с интересом огляделся. Этот дом был мало похож на дворянское гнездо, скорее он напоминал крепость. В коридоре не было ни вешалок, ни мебели, словно хозяин специально расчистил место для боя и готовился драться в узком проходе с незваными гостями, а окна в комнате оказались узкими словно бойницы – в такие с улицы не залезешь.

– Зачем пришел? – спросил дородный мужчина, выходя из скрытой за портьерой двери. Проем оказался таким маленьким, что хозяину дома пришлось нагнуться, хотя роста он был не великого.

"Ну, точно крепость", – подумал я.

– Что понадобилось от меня священнику?

Я вытащил странную монету и протянул ее дворянину.

– Привет тебе, уважаемый, от Ругона. Он послал меня с важными вестями.

Казалось, хозяин дома совсем не удивился. Он повертел монету в руках, кивнул и указал мне на лавку.

– Что он просил передать?

Я присел на самый краешек и сказал.

– Владыка Фифон вернулся в долину. Он прячется в приграничной пуще.

Рипон даже глазом не повел.

– А я здесь причем? – спросил он и я с тоской подумал о том, что напрасно проделал путь от заброшенного святилища до Таруса. Неужели он ничего не знает о нашем походе и его совсем не заботит судьба владыки?

– Фифона ищут и нас вместе с ним. Если найдут, убьют, – сказал я, – нам нужно добраться до столицы, но ворота в западной стене охраняют королевские гвардейцы и наемники. Помоги перебраться на эту сторону.

– Я что по-твоему умею летать, – удивился хозяин дома, – как я смогу перенести вас через стену?

Я беспокойно заерзал, сказать мне больше было нечего, а Рипон казалось, и не думал продолжать разговор. Он смерил меня безразличным взглядом и поднялся.

– Передай Ругону, что я ничем не могу ему помочь.

Конечно, такого ответа я не ожидал, но делать нечего. Похоже, Рипон с самого начала не собирался помогать старому другу и любые мои уговоры не возымеют никакого действия.

– Ладно, – сказал я и тоже встал, – сами справимся.

– Постой, – сказал хозяин дома, – почему старик сам не пришел?

– Он ранен.

– Тяжело?

– Нет.

Дворянин кивнул.

– Прощай.

– Прощай, – буркнул я, – не провожай меня, дорогу найду.

Наверно последние слова прозвучали слишком грубо, но я ужасно разозлился. Хороши друзья у Ругона, нечего сказать. С тем же успехом я мог бы беседовать с камнем. Может быть, когда-то у Рипона и была душа, но, похоже, он растерял ее в дальних походах.

Никто не вышел провожать меня, а ленивые слуги даже не удосужились закрыть дверь на засов, уходя, я слышал, как за моей спиной она несколько раз ударилась о косяк под порывами ветра. На узкой прямой, как стрела улочке даже слабый сквознячок превращался почти в ураган. Закрываясь ладонью от пылевых смерчей, я зашагал в сторону центра. Что теперь делать? Куда бежать? Если бы со мной было несколько надежных друзей, то мы могли бы напасть на засаду и перебить наемников, но что я сделаю один? Ругая про себя проклятого Рипона, я вышел на базарную площадь. Торговцы уже открыли свои лавки и расставили товар. Они махали руками и зазывали горожан стараясь перекричать друг друга, чтобы успеть назвать лучшую цену. Прилавки ломились от различной снеди и у меня от голода "засосало под ложечкой". Со вчерашнего вечера я не ел ничего кроме черствого сухаря, а приятель Ругона даже не предложил мне с дороги стакан вина. В кармане еще оставалось несколько медяков, и недолго думая я купил в лавке небольшую лепешку. Чтобы не толкаться на базаре я отошел к фонтану и присел на каменный парапет. Здесь можно было спокойно поесть и подумать о том, что делать дальше. Похоже, план Ругона не сработал, а у меня вообще никакого плана не было.

Лепешка оказалась слишком маленькой. Я с сожалением отправил в рот последний кусок и даже облизал пальцы. Дворянину полагается есть красиво, но сейчас я послушник и значит, могу вести себя, как захочу. Напившись из фонтана, я двинулся вдоль рядов в сторону западной стены. В Тарусе оставаться не зачем. Рипон не помог нам, значит нужно возвращаться к друзьям и думать, что делать дальше. Проходя мимо мясных лавок, я немного замешкался. Впереди собиралась толпа, и слышались грубые окрики. Судя по всему, два огромных мясника заспорили о качестве товара и чуть не разодрались. К месту события сразу сбежалось множество зевак – развлечений в Тарусе было немного. Пока здоровяки толкались и орали друг на друга их прилавки оставались без присмотра. В давние времена, пользуясь случаем, я бы без раздумий утащил что-нибудь съестное – вечно голодные послушники искали любую возможность набить свое несытое брюхо, но сейчас мне в глаза бросился лежащий на столе большой мясницкий нож, которым разделывали приготовленные на продажу туши. У меня не было с собой никакого оружия, и я просто не смог удержаться от такого соблазна. "Простите меня светлые боги" – взмолился я про себя и незаметно сунул тесак под куртку. Увлеченные ссорой мясники ничего не заметили, а я благополучно выбрался из толпы и бросился прочь из города.