Текст книги "По дороге к высокой башне. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Олег Будилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

На третий день ко мне пришел посетитель. Неожиданно дверь распахнулась и на пороге возникла долговязая фигура в длинном до пят монашеском одеянии.

"Неужели владыка?" – подумал я.

Послушники и монахи первых кругов носили куртки с капюшонами, а длинные плащи до пола полагались только старшим.

Фифон зашел в комнату, тяжело опираясь на толстый резной посох.

– Здравствуй, Тибон.

Я низко поклонился.

– Здравствуйте, отче.

За спиной владыки маячили черные гвардейцы. Вместо мечей они держали в руках деревянные палки. Наверно Марон посчитал, что таким оружием при случае они не смогут убить меня, а только покалечат.

– Оставьте нас, друзья, – сказал владыка, обращаясь к охране, – Тибон не сделает мне ничего плохого.

– Он кидается на всех словно дикий зверь, – сказал один из воинов.

– Меня он не тронет, – понтифик улыбнулся и закрыл дверь перед носом гвардейцев.

– Ты ведь не станешь набрасываться на меня с ложкой? – спросил он у меня и присел на краешек лавки.

Вместо ответа я опустился на одно колено и склонил голову.

Фифон убрал в сторону посох и возложил сухую ладонь на мою макушку.

– Я пришел преподать тебе утешение в трудную минуту.

– Благодарю, отче, – я склонился еще ниже.

– Что мучает тебя, что страшит?

– Я боюсь казни, боли и последующих мучений.

Владыка погладил меня по голове, словно маленького ребенка. Я вздрогнул от этой неожиданной ласки.

– Рану смажут целебным бальзамом и тебя отпустят с миром. Король обещал мне это.

– Великая милость, – зло сказал я и почувствовал, как рука старика дрогнула.

– Король вправе карать нас и миловать. Разве ты не согласен с этим?

– Меня не за что наказывать, – дерзко ответил я.

– Ты выступил против короля, – сурово сказал владыка и убрал руку.

Я поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза.

– Мы с Ругоном выступили против Дидона и поплатились за это. Мы хотели свергнуть тирана, и никто из нас не думал, что Марон после смерти настоящего короля узурпирует власть. Он самозванец.

– Замолчи, – воскликнул Фифон, – не гневи богов! Молодой король предъявил знак великого рода, и множество свидетелей видели это. Я тоже видел.

"Неужели старик ничего не знает и считает меня преступником?" – удивился я.

Владыка с укором смотрел на меня.

"Почему бы и нет?" – подумал я, – "чтобы возвести Марона на престол, Гамон мог придумать любую ложь. Все мы безоговорочно доверяли ему, и если даже Ругон попался в расставленную им ловушку, то почему бы владыке тоже не поверить "старому другу"?"

В том, что Фифон не мог участвовать в предательском плане Гамона, я не сомневался ни минуты, но кто убережет старика от обмана? Я должен был открыть ему правду, чего бы мне это не стоило.

– Пусть так, – для вида согласился я и тут же попросил, – вы не откажетесь помолиться со мной в два голоса, владыка?

Это была довольно дерзкая просьба. Обычно только равный мог просить старейшего о величайшей милости. По древним церковным канонам молящиеся должны были опуститься на колени друг напротив друга и, уткнувшись лбами вместе обратиться к богам. Почему-то я решил, что Фифон мне не откажет и оказался прав.

– Хорошо, – сказал старик и с трудом опустился на колени, – но тебе потом придется поднять меня, – со вздохом добавил он.

На удивление Фифона после того, как мы соприкоснулись лбами вместо молитвы о прощении заблудшей души, я шепотом поведал ему историю своей жизни от начала до конца. Я рассказал о том, как нашел в древнем святилище драгоценный амулет, как Ругон спас меня во время дуэли, как я обманом завладел имуществом Тагона, как погибли заговорщики и как Марон стал королем.

В конце моего рассказа владыка беззвучно заплакал. Я почувствовал, как он задрожал всем телом и дружески поддержал его за плечи.

– Даже на пороге мучительной смерти я буду повторять эту молитву снова и снова, – сказал я громко, – боги знают, в чем я виноват перед ними и по справедливости накажут меня. Теперь и вы владыка знаете все о моих грехах.

Я помог Фифону подняться и усадил на лавку. Казалось, последние силы покинули старика. Он со стоном облокотился о стену и вытер опухшие от слез глаза.

– Великая сила заключена в молитве, – наконец сказал он, – боги следят за нами со сверкающих вершин. Они видят все – и правду, и ложь. И не будет спасения тому, кто попытается их обмануть.

– И ждет его страшная кара, – добавил я.

На следующий день владыка опять заглянул ко мне. В этот раз он пришел без охраны.

– Здравствуй, заблудшая душа, – сказал он, входя в комнату.

– Здравствуйте, владыка.

Я опять опустился на одно колено, но он обнял меня за плечи и поднял с пола.

– Незачем передо мной спину гнуть, – сказал Фифон, – в конце концов, я всего лишь священник.

Он сел на лавку и постучал пальцами по доске, приглашая меня последовать его примеру.

– Завтра тебя отведут на казнь, а после выведут за ворота. Что ты станешь делать, когда покинешь столицу?

Я с удивлением посмотрел на него и печально улыбнулся.

– Если не умру в первой попавшейся канаве, то скроюсь в лесах. Чудовищу со страшным клеймом на лице там самое место.

Фифон кивнул. Владыка не мог не знать, что многие после такой казни умирали в течение нескольких дней в страшных мучениях. Клеймили в королевстве крайне редко, но такое случалось. Монахи, которые внимательно следили за человеческими недугами и составляли справочники по медицине, в подробностях описывали страдания несчастных.

– Отшельники часто уходили в леса и находили там утешение и покой. Говорят, в западной пуще есть священные места, которые до сих пор скрыты от мира и только истинный праведник может отыскать их.

Я удивленно посмотрел на старика. Зачем он говорит мне все это, и какое ему дело до того, куда я направлюсь изуродованный раскаленным железом и покинутый всеми?

Перехватив мой недоуменный взгляд, Фифон улыбнулся и чуть заметно кивнул головой.

Неужели владыка намекает на древнее святилище, в котором мы укрывались от черных гвардейцев, когда вернулись из степи?

– Какой же я праведник? – с сомнением сказал я.

– Молись, проси богов о прощении и тогда они не оставят тебя в своей милости. Где бы ты ни был, они найдут тебя и предложат свою помощь.

Мне показалось, что Фифон особенно выделил слова "найдут и предложат".

– Я понял, владыка, – быстро сказал я, – единственное, что может мне помочь это молитва.

На прощание понтифик сжал мою руку.

– Прощай, Тибон.

– Прощайте, отче. Не скажите напоследок, где я нахожусь. Что это тюрьма или подвал во дворце?

Владыка удивленно вскинул брови.

– Тебе не сказали? Ты в центральной тюремной башне, в "Толстушке".

Я кивнул. В сущности, это ничего не меняло, просто мне было интересно.

– Прощайте, владыка. При случае помолитесь обо мне.

Ночью я так и не смог заснуть. Никогда прежде я не испытывал такого ужаса, как в эти последние часы перед казнью. Ни Великая битва, ни опасное путешествие через степь не пробуждали во мне такого животного страха. Я был готов, на что угодно лишь бы только избежать наказания, придуманного Мароном. Сейчас даже смерть представлялась мне меньшим злом.

На рассвете слуги принесли чистую одежду – штаны и рубашку из толстой шерстяной ткани, и большую кружку воды. Похоже, еда перед казнью мне не полагалась. Я переоделся, залпом выпил воду и отправился вслед за тюремщиками. В этот раз вместо черных гвардейцев ко мне приставили трех здоровенных надзирателей. Огромные и свирепые, словно демоны из преисподней они не нуждались в оружии. Сражаться с такими великанами было бесполезно. При всем желании я бы не смог дотянуться своими кулаками до их тяжелых квадратных подбородков, а если бы и попытался, то мои удары показались бы гигантам не страшнее комариных укусов.

– Далеко идти? – спросил я, выходя из камеры.

– Успеешь притомиться, – усмехнулся самый могучий надзиратель.

"Толстушка" считалась одной из самых высоких башен королевства, и впереди меня ждало трудное восхождение. Как и все в долине я знал, что на самом верху на смотровой площадке было оборудовано место для публичных казней. Поговаривали, что некоторые дворяне с радостью платили большие деньги, чтобы посмотреть на то, как палачи наказывают преступников. Многие приводили с собой жен и даже детей. Среди столичных богачей кровавые казни считались одним из самых острых развлечений.

Первые этажи "толстушки" представляли из себя настоящий лабиринт с тесными переходами, узкими дверными проемами и крутыми винтовыми лестницами. Наверно если бы я сумел убежать от своих мучителей, то заблудился бы среди бесконечных тоннелей, многие из которых заканчивались хитроумными ловушками или тупиками. Если бы дюжие охранники не направляли меня пинками и грубыми окриками я бы уже давно сбился с пути.

Начиная с третьего этажа коридоры стали просторнее, лестничные площадки шире, а прорубленные для света узкие бойницы превратились в широкие оконные проемы. То ли в свое время зодчие по приказу короля перестроили башню, то ли изначально так и задумали – оставить мрачное подземелье внизу, превратив верхние помещения в комнаты для судей и писарей. На этих уровнях жилых камер не было, только допросные и пыточные. Несчастных сидельцев по утрам приводили для дознания, а вечером стаскивали бездыханные тела вниз.

Несмотря на плохо зажившую рану и перенесенные побои я легко поднимался по лестнице, зато тюремщики обливались потом и тяжело дышали словно сомы, выброшенные на берег. Добравшись до четвертого этажа, они решили немного передохнуть. Мы остановились на лестничной площадке. Чтобы я не сбежал, один надзиратель поднялся на несколько ступенек вверх, преградив мне путь на крышу, а двое других перекрыли спуск.

– Нам нужно отдышаться, – сказал один из них, обращаясь ко мне, – думаю, ты не сильно торопишься?

Остальные тюремщики заржали, словно степные кони.

Мне было не до шуток, поэтому я промолчал и постарался унять предательскую дрожь в руках.

– Дай попить, – попросил один из надзирателей и второй протянул ему кожаную флягу. Толстяки не обращали на меня никакого внимания. Да и, правда, куда я мог деться с лестничной площадки, окруженный со всех сторон?

Никто никогда не пытался сбежать из «толстушки». Считалось, что это невозможно. Заключенных всегда сопровождала охрана, двери запирали на ключ, а ставни на окнах удерживали прочные железные засовы. Специальные люди должны были обходить башню каждый день, проверять, как работают запоры и менять износившиеся детали, но как обычно бывает, слуги ленились выполнять свою работу и вместо этого с удовольствием распивали вино, сидя в караульной. Вот так и получилось, что сломанную задвижку, укрепленную на окне, возле которого меня остановили надзиратели, никто вовремя не починил. Вместо того чтобы намертво запереть ставни она просто прижала створки друг к другу и кое как удерживала их вместе. Мои тюремщики были слишком заняты своими делами, чтобы заметить то, что увидел я. Только самоубийца мог бы решиться прыгнуть вниз с четвертого этажа, но особенного выбора у меня не было. Я готов был на все лишь бы избежать мучительной казни. Уж лучше смерть, чем та участь, которую уготовил мне молодой король. Я был уверен в том, что боги поймут и простят меня. К тому же я хорошо помнил, что одним боком «толстушка» выходила к реке. А вдруг боги все-таки услышали мои молитвы и в очередной раз решили спасти меня? Времени на раздумья не оставалось. Короткая передышка не могла длиться вечно. Сейчас надзиратели допьют вино из фляги и поведут меня дальше.

Наверно они даже не поняли, что произошло, когда я совершенно неожиданно прямо с места прыгнул вперед, выставив руки перед собой. На мое счастье в башне окна не стеклили и даже не затягивали бычьим пузырем. Сломанная задвижка отскочила от удара, ставни распахнулись наружу, и я нырнул "рыбкой" в открывшийся проем. Вылетев словно камень из пращи, я увидел далеко внизу черепичные крыши домов и поднятые на распорках разноцветные купола торговых балаганов. Окно, в которое я прыгнул, выходило не на реку, а на базарную площадь.

Пролетев почти три этажа, я упал на купол огромного шатра. Плотная ткань спружинила отбросив меня в сторону на палатку поменьше. Конечно, если бы Марон кормил меня, как следует мой побег, вряд ли бы удался. Торговые балаганы не смогли бы выдержать вес взрослого мужчины, но за время болезни я так исхудал, что весил не больше ребенка. Оглушенный падением, я словно с горки съехал вниз по натянутой ткани и приземлился на пятки, больно стукнувшись о каменную мостовую. Удар был такой силы, что ноги едва не отнялись. Я повалился на колени и словно хромой инвалид пополз на четвереньках в сторону открывшегося передо мной темного провала. После падения сознание мое помутилось и мне казалось, что я ползу прямиком в преисподнюю, но признаться мне было уже все равно. Любое место на этом или другом свете было лучше, чем камера в "Толстушке" или королевский тронный зал.

Конечно, мой побег не остался незамеченным. Если сам момент, когда я летел вниз, видели немногие, то рев "оставшихся с носом" надзирателей слышали почти все. Высунувшись из окна, они орали, – держи вора! Лови его!

Купол, смягчивший мое падение, треснул и сам шатер стал медленно заваливаться на бок, потому что центральная опора сломалась, а часть поддерживающих ее веревок лопнула. До смерти перепуганные торговцы и покупатели хлынули наружу и смешались с обезумевшей толпой, которая повинуясь приказам охраны тюрьмы, бросилась кого-то искать и хватать. Как всегда, на базаре одно вполне невинное происшествие переросло в настоящее стихийное бедствие. Не соображая, что происходит люди стали бестолково метаться по площади. Создавая дополнительную суматоху мелкое ворье, пользуясь всеобщей неразберихой, принялось хватать с прилавков все, что плохо лежит, поэтому то здесь, то там стали вспыхивать стихийные драки, которые быстро переросли в поножовщину. Вот так и случилось, что, когда охрана тюрьмы и поднятые по тревоге черные гвардейцы высыпали на площадь, они попали в сплошной человеческий водоворот, в котором совершенно невозможно было отыскать одного конкретного человека.

Пока мои преследователи закрывали ворота, ведущие прочь из города, прочесывали улицы и проверяли оставленные у пристаней лодки, я заполз в какой-то тупик находящийся прямо на задворках торговой площади, забился в самый дальний угол и накрылся рваной дерюгой. От сильного удара болели голова, грудь и плечо, а ноги жгло словно огнем. Наверно настоящий воин вроде Ругона или Тагона уже вырвался бы за оцепление и сейчас был бы уже на полпути к свободе, но я даже не мог найти в себе силы для того, чтобы подняться. Чувствуя себя слабым и разбитым, я мог только молиться о том, чтобы меня не нашли.

Не знаю, сколько времени понадобилось страже для того, чтобы навести порядок на площади, но, когда шум толпы, наконец, стих я понял, что оставаться на одном месте больше нельзя. Ноги немного отошли, и я уже мог ходить, хотя и с большим трудом. Вот только бежать с площади было уже поздно. Я слышал, как гвардейцы и стражники рыскали вокруг, врывались в палатки, переворачивали ручные тележки и тюки с товаром.

Тупик, в котором я успел укрыться, появился много лет назад после того, как несколько домов построили в двух шагах от "толстушки". Со временем торговцы забили и завалили его сломанными ящиками, ручными тележками, прогнившей мешковиной и прочим хламом. Спасаясь от приближающихся гвардейцев, я забирался все глубже в нагромождение старой рухляди, пока не натолкнулся на каменную стену. Все дальше идти было некуда. Я принялся шарить руками по мостовой, в надежде найти хоть что-нибудь отдаленно напоминающее оружие, например, старую железку или какую-нибудь палку, когда неожиданно наткнулся на дырку в земле. На мое счастье именно здесь в незапамятные времена в мостовой оставили желоб для отвода сточных вод. Обычно такие стоки закрывали деревянными люками, чтобы люди не проваливались под землю, но в тупике круглая крышка давно куда-то затерялась и теперь провал, ведущий в канализацию, зиял, словно пасть сказочного чудовища. Когда-то мне удалось сбежать из захваченного кочевниками монастыря через сливной люк, так почему бы не воспользоваться этим путем еще раз? Конечно, я не был уверен в том, что смогу пролезть в узкую дыру, но другого выхода у меня не было. Недолго думая я втиснулся в каменный желоб, ободрал локти и плечи и провалился в кромешную тьму.

Я пришел в себя в полной темноте. Сначала я испугался, что ослеп после падения, но потом сообразил, что наступила ночь. В канализации и днем то было темновато, а сейчас вообще ничего не было видно. Я сел на сухом каменном полу и ощупал себя с ног до головы. Тело болело так, словно меня били скопом все черные гвардейцы страны, но серьезных повреждений я не нашел. Ноги не переломал и ладно. Идти куда-то в кромешной тьме было безумием, поэтому я свернулся калачиком, чтобы сохранить в себе остатки тепла и попытался заснуть. Это оказалось совсем непросто. Я снова и снова мысленно возвращался к сегодняшнему утру и заново переживал детали побега. Перед глазами мелькали лица надзирателей, узкие коридоры, скользкие каменные стены и стремительно приближающийся разноцветный купол торгового шатра.

Я очнулся на рассвете. Свет раннего утра проникая через вентиляционные отдушины и сливные люки, нарисовал на каменном полу причудливый орнамент. Место, в котором я оказался, было мне хорошо знакомо. Боги привели меня в подземную камеру, которая раскинулась под "Толстушкой". Именно здесь Ругон вдохновлял нас на бой перед тем, как ворваться в королевский дворец. От одной мысли о том, что где-то совсем рядом находиться Марон меня замутило. У меня даже руки зачесались от желания убить его. Но как бы мне не хотелось отомстить за погибших друзей, я прекрасно понимал, что один и без оружия я не смогу добраться до короля. Возможно, когда-нибудь боги позволят мне отомстить Марону за все, но сейчас нужно было подумать о том, как выбраться живым из города. Скорее всего, меня ищут все, кому не лень, значит, до поры на поверхности появляться опасно. Я огляделся. Вряд ли меня станут искать под землей, но и оставаться на одном месте нельзя. Нужно поскорей найти выход из канализации. От подземной камеры в разные стороны отходило несколько тоннелей. Я знал, что правый приведет меня прямо к королевскому дворцу, а левый к потайному ходу, через который мы с Ругоном и остальными заговорщиками попали в канализацию в тот роковой день. Недолго думая я вошел в левый тоннель и осторожно двинулся вперед. Свет от вентиляционных окошек сюда не доставал, поэтому в некоторых местах темнота становилось абсолютной и тогда мне приходилось идти на ощупь. Проведя под землей всю ночь, я успел привыкнуть к неприятным запахам и сейчас почти не обращал на них внимания. Меня беспокоило другое – если я не найду выход, то блуждая по бесконечным тоннелям рано или поздно умру от голода и жажды.

Очень скоро проход вывел меня в другую подземную камеру. Она была значительно меньше первой, и от нее отходило в сторону четыре тоннеля. Этого места я не помнил. Камера была освещена плохо, световых окошек здесь было совсем мало. Раздумывая куда свернуть, я заглянул сначала в один проход, потом в другой. Неожиданно впереди мелькнуло что-то светлое. На полу недалеко от входа лежал какой-то серый круглый предмет. Я прищурился, чтобы получше рассмотреть непонятную вещь, но так и не смог определить, что это такое. Недолго думая я подошел и пнул его ногой. Из глубокой лужи вылетел дочиста обглоданный крысами человеческий череп. В ужасе я отступил назад и почувствовал, как под ногой что-то хрустнуло. Под разлившейся водой и нечистотами не было видно разбросанных на камнях костей. Заметавшись в тоннеле, я поскользнулся и чуть не упал. Меня спасло только то, что я вовремя схватился за стену. Первой мыслью было развернуться и сбежать из проклятого тоннеля, но я взял себя в руки и решил повнимательнее осмотреть страшное место. Что делал здесь этот несчастный, куда шел? Может быть он так же, как и я искал путь наружу? Крысы обглодали кости и растащили их в разные стороны, но странное дело я не заметил обрывков одежды. Ну не голым же забрел сюда незнакомец? Не думаю, что грызуны сожрали даже куртку со штанами. Я попробовал нащупать что-нибудь под водой носком сапога. Неожиданно я наткнулся на что-то тяжелое. Мне не хотелось запускать руки в мутную вонючую жижу, поэтому я принялся толкать непонятный предмет на сухое место. То, что я вытащил из воды, повергло меня в трепет. На скользком полу лежал магический жезл. Не знаю, сколько он пробыл в подземелье, но, похоже, совсем не долго. Металл даже не успел потемнеть. В остервенении я начал шарить сапогом в воде и скоро зацепил что-то похожее на ремень. Больше я не стал осторожничать, запустил руки в воду и вытащил на свет перевязь с мечом. Это было уже слишком. Подхватив ценные находки, я бросился обратно в подземную камеру. Здесь на свету я сумел хорошенько рассмотреть найденные вещи. Тяжелая пряжка была расстегнута и перевязь не повреждена. Казалось, что крысы ее почти не грызли. Неужели кто-то аккуратно снял ремень и положил оружие рядом с телом? Кто был способен на такое? Что вообще случилось в этом проклятом тоннеле? Что за дворянин погиб здесь и как вообще вельможа мог оказаться в канализации? Я осмотрел оружие, но оно ничего не смогло поведать мне о своем бывшем владельце. Неожиданная мысль, словно громом поразила меня – "А вдруг это кто-то из заговорщиков?"

Прорываясь наверх, мы оставляли за собой раненых товарищей. Возможно один из них поняв, что переворот провалился, попытался уйти от преследователей через канализацию?

Это объясняло почти все – как здесь оказался дворянин и почему он шел именно через этот тоннель. Оставалась только одна загадка – куда делась его одежда, и кто снял с него перевязь с мечом.

Ну что же мертвый воин даже после смерти помог мне. Теперь у меня было оружие, и я точно знал куда идти. Если незнакомец шагнул именно в этот проход, то и я пойду тем же путем. Я надел перевязь с мечом, а жезл засунул за пояс. Магический артефакт был совершенно бесполезен, потому что огненный порошок отсырел, но бросать дорогую вещь было жалко.

Тоннель все никак не заканчивался. Я забирался все дальше и дальше и уже начал волноваться, что сбился с пути, как вдруг услышал впереди голоса. Я остановился и потянул из ножен меч. Если это шумят отправленные за мной стражники, то без боя они меня не возьмут. Медленно пробираясь вперед я увидел вход в еще одну большую камеру. На стенах помещения плясали черные тени – похоже у тех, кто поднял шум, с собой был факел.

– А потому что за преступниками лучше следить надо, – услышал я чей-то недовольный голос, – тогда и сбегать не будут.

Я осторожно выглянул в проход и увидел двоих. Судя по всему, это были наемники, потому что у одного с собой оказался боевой топор, а второй сжимал в руках короткое копье. Стражники такое оружие не использовали.

"Кого это они ищут", – подумал я, – "уж не меня ли?"

– А нам теперь ходи тут и в дерьме ковыряйся, – проворчал более молодой голос.

Если Марон пустил в подземелья наемников дело плохо. Судя по тому, что эти двое чувствуют себя здесь, как дома они хорошо знают эти тоннели, а значит ни сегодня – завтра найдут меня и прикончат. Интересно сколько всего человек отправили за мной в канализацию?

– Как давно он в подземелье? – спросил молодой.

– Сутки не больше, – ответил солдат с топором.

– Значит, есть – пить хочет, а если ранен, то может вообще уже упал где-нибудь и лежит, помирает.

– Хорошо бы, – ответил тот, что постарше, – нам, что за живого, что за мертвого заплатят, а с мертвецом возни меньше. Отрежем голову и отнесем кому надо.

Наемники немного постояли на одном месте, и пошли дальше. Замирая от страха, я отправился следом. Рано или поздно они захотят выбраться на поверхность и сами того не желая отведут меня к выходу. Из первого тоннеля мы перешли в следующий, миновали еще несколько больших камер и скоро я окончательно запутался в подземных переходах. Теперь мне точно нельзя было останавливаться, потому что один я бы не нашел дорогу наверх. Несмотря на то, что наемники шли медленно, я с трудом поспевал за ними. Перед походом они успели хорошенько отдохнуть и поесть, а я от голода едва передвигал ноги. Всю дорогу солдаты ворчали и ругались между собой. Похоже, особенной любви они друг к другу не испытывали. Видимо их объединяло только общее дело и обещанная награда. Трудно было сказать, сколько они находятся под землей. Судя по недовольному ворчанию, они спустились вниз уже давно.

– И главное никаких следов, – злился пожилой наемник, – что же нам здесь целый день ходить?

– Может он помер уже, его подземники раздели, а потом крысы сожрали?

– Не успели бы, – проворчал старик.

– А правду говорят, что подземники всю одежду с мертвецов снимают, а оружие и деньги бросают? – спросил молодой наемник.

– Ерунда, – огрызнулся старик, – нож или кинжал они точно с собой заберут и деньги, и одежду до самой последней тряпки.

– А еще говорят..., – начал молодой, но старик его одернул.

– Тихо!

Пожилой воин остановился, как будто что-то увидел или почуял.

Я замер и настороженно прислушался. Больше всего я боялся, что солдаты могут услышать мои шаги. Как я ни осторожничал, но идти приходилось по воде, а она плескалась о стены.

– Там кто-то есть, – проворчал солдат.

– Где? – не поверил молодой.

Я крепче сжал в руке меч и отступил в темноту.

– Впереди за поворотом.

Я облегченно вздохнул и принялся ждать, что будет дальше. Значит, внимание солдат привлек не я. С того места, где я стоял мне не было видно ни наемников, ни поворота, о котором они говорили. Слушая шлепанье ног по воде и далекие голоса, я мог только догадывается, что там происходит. Неожиданно впереди раздался какой-то непонятный шум. Казалось, что в узком тоннеле кто-то отчаянно бьется, разбрызгивая воду в разные стороны, словно попавшая в сети крупная рыба.

– Отпусти! Отпусти! – заверещал кто-то невидимый и я в ужасе понял, что наемники схватили ребенка.

– Заткнись, стерва! – завопил старик, и я услышал звуки увесистых шлепков.

"Так это девчонка", – подумал я, – "откуда она здесь взялась?"

Почему-то я представил городскую девушку – крестьянку или служанку, случайно оказавшуюся под землей.

– Попалась, рыбка, – радостно заявил пожилой наемник.

– Зачем она тебе? – спросил молодой, судя по недовольному голосу, он совсем не обрадовался пленнице.

– А может я с ней побаловаться хочу? – старик загоготал.

Девчонка придушенно пискнула.

– Оставь ее, – сказал парень, – незачем нам с подземниками связываться. Потом хлопот не оберешься.

– Сам не хочешь так и другим не мешай, – огрызнулся пожилой наемник, – я пока с ней не наиграюсь дальше не пойду.

– Не дури, – не сдавался молодой, – подземники узнают и живыми нас отсюда не выпустят.

– А ты я смотрю уже и в штаны наложил, – хрипло засмеялся старик.

– Демон с тобой, – в сердцах буркнул молодой наемник, – делай, что хочешь, только меня не впутывай.

Я услышал шлепанье тяжелых сапог. Похоже парень ушел прочь, чтобы не видеть предстоящего непотребства.

– Иди, иди, – хихикнул старик, – мне больше достанется.

Пленница опять закричала, и я услышал звуки ударов.

– Молчи, сука, – проворчал старик, – убью.

Наверно он собирался изнасиловать девчонку, а потом убить и бросить в подземелье. Он знал, что крысы быстро расправятся с телом и через несколько дней от бедняжки ничего не останется.

В последний момент он услышал меня, отпустил пленницу и даже успел повернуться, но это его не спасло. Я не стал бить сверху, опасаясь, что в тесном тоннеле клинок может задеть за низкий потолок, поэтому ткнул снизу в живот. Бывший владелец меча хорошо следил за своим оружием, поэтому даже вода и нечистоты не смогли попортить остро заточенную сталь. Лезвие легко пробило кожаный кафтан и глубоко вонзилось в толстое брюхо похотливого старика. Выпучив глаза, раненный солдат уставился на ранивший его меч и закричал дурным голосом. Я выдернул клинок, схватил за руку стоящую рядом девчонку и бросился назад по тоннелю. Нам вслед неслись крики и стоны. Через какое-то время к воплям раненного присоединились проклятия его напарника. Судя по всему, молодой солдат вернулся к своему приятелю.

Первое время перепуганная до смерти девчонка вообще ничего не говорила, только мычала, но, когда мы выскочили из тоннеля в просторную камеру, она вцепилась в мою руку и дернула в сторону.

– Туда, – прошептала она и потянула меня к дальнему проходу, – быстрее.

Я не думал, что молодой наемник захочет отправиться за нами в погоню, но спорить с девушкой не стал и безропотно последовал за ней. Пройдя насквозь длинный тоннель, мы неожиданно уперлись в сплошную каменную стену.

– Неужели тупик? – спросил я.

– Подожди, – сказала девушка, отпустила мою руку, отошла в сторону, опустилась на корточки и завозилась в темноте. Похоже, она что-то искала на неровном полу. Неожиданно скрипнул металл, незнакомка опять взяла меня за руку и потянула куда-то вниз. Оказалось, что пока я слепо таращился в темноту, она нашла потайной люк и открыла проход в нижний уровень. Вот уж никогда бы не подумал, что в канализации существуют тоннели, которые располагаются друг над другом. Оскальзываясь на крутой лестнице, я спустился следом за своей новой знакомой и удивленно огляделся. Открывшаяся передо мной картина могла поразить кого угодно. Оказывается, верхние камеры были намного меньше тех, что ждали меня внизу. Огромное пустое пространство, подсвеченное зыбким пламенем горящих факелов, завораживало. Если бы не сырость и отвратительный аромат канализации можно было подумать, что незнакомка привела меня в настоящий подземный дворец. Из огромной камеры в разные стороны отходило множество тоннелей. Наверно только человек, проживший здесь всю жизнь, мог бы выбрать нужное направление и не заблудиться в этом лабиринте.

Моя спутница взяла горящий факел, нырнула в один из тоннелей и поманила меня за собой. Двигалась она очень быстро, поэтому к концу пути я совсем выбился из сил. На мое счастье последний переход оказался довольно коротким и в тот момент, когда я уже хотел попросить сделать остановку, моя новая знакомая толкнула неприметную дверь и втащила меня в какое-то темное помещение. Надо сказать, что если на верхнем уровне в канализации были световые и вентиляционные шахты, то здесь внизу царила кромешная мгла. Видимо подземники научились видеть в темноте, потому что в отличие от меня девчонка без труда ориентировалась в окружающем пространстве.