Текст книги "За тучами всегда Солнце-1. Утро Королевы."

Автор книги: Оксана Шеханова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Я покраснела: Марго всегда была эксцентричной, зато Эдвина, видимо, совершенно не смутила. Поцеловав ей руку, он улыбнулся.

– Света много рассказывала о вас и о вас, Отто, а что касается её фигуры, то тут я с вами согласен, Марго, и буду рад, если она наберёт пару-тройку килограммов.

Я выронила челюсть. Вот подхалим!

Родственники пожелали заселиться в мою квартиру, а увидев живого Плюша, Марго пришла в восторг и весь вечер держала его на руках, отчего кот растёкся в её объятьях, как расплавленный сыр по тарелке. Она привезла ему кучу лакомств и какой-то мешок крутого корма, так что проблема покупки кошачьей еды сразу отпала. Меня больше волновал Отто, обычно весельчак и болтун, сейчас он вёл себя тихо и задумчиво, и мне даже не надо было включать эмоции, я видела время от времени всплывающую муку на лице мужчины и решила незамедлительно внедрить план по спасению.

– Выпейте, – я ласково улыбнулась и налила в стаканы апельсиновый сок, немного разбавленный моей кровью.

– Смотрю, тебе это понравилось, – прошептал мне на ухо Эдвин.

– Что?

Парень ухмыльнулся и нежно прикусил мою шею зубами. Я затрепетала.

– Так ты о чём?

– О твоём латентном вампиризме.

Тут я захихикала. Марго и Отто выпили до дна.

– Спасибо, лапочка, то, что нужно в жаркий день, – а день был действительно очень тёплый, апрель в этом году вообще удивлял погодой.

– Там ещё несколько бутылочек с соком, пейте на здоровье, – усмехнулась я, чувствуя себя латентной вампиршей. Эдвин всё-таки гад.

На другое утро Марго очень рано отправилась в магазин. Слава богу, что перед своей скоропостижной смертью я успела вызвать мойщиков окон, а остальное сделали девочки и заслужили двойную премию. Я отдала тётке и Отто спальню, а сама ночевала на диване, Эдвин вернулся к Нине Анатольевне, а может, пошёл в свою квартиру в крутой соседней новостройке.

После душа я столкнулась с Отто на кухне, он кормил кота.

– Доброе утро, как спалось?

Мужчина выдал мне калейдоскоп эмоций: удивление, сомнение, надежду и страх. Я вздохнула: всё-таки он болен.

– Ну ничего, – улыбнувшись про себя, подумала я, – скоро ты поправишься и ещё в ежегодном марафоне будешь участвовать!

– Ты знаешь, – Отто говорил с лёгким завораживающим акцентом, – впервые за долгое время сегодня я спал прекрасно.

– Это же чудесно, мой дорогой, – я обняла его и поцеловала в щёку. – Добро пожаловать в Москву! Какие планы?

Отто рассмеялся , и я залюбовалась, – ты же знаешь меня, малышка. Пойду в магазин и буду делать вид, что проверяю счета, декларации и квитанции, но я же прекрасно знаю, что у тебя всегда всё в порядке! – он ответно поцеловал меня в щёку.

– Ты восхитительно выглядишь, и друг мне твой понравился, очень сильный и, кажется, очень влюблённый в тебя.

– Правда? – искренне спросила я.

– Правда, – он снова рассмеялся, – у меня глаз – алмаз!

Мы поболтали ещё, потом Отто ушёл. Собравшись, я тоже отправилась на работу, чтобы познакомить Марго с Наташей. Когда тётка узнает, кто её бойфренд, то очень удивится, и я не хотела пропустить этот момент. Женька обязательно приедет проведать бывшую свекровь, не зря же я отправила ему СМС. Снеговик не появлялся, что странно, я позвонила ему, но телефон был не доступен, тут уровень моей странности зашкалил, и я уже начала волноваться, как в мозг откуда-то вплыла информация: Эдвин за городом и направляется в Москву. Откуда мне это известно?

Когда я появилась на работе, Марго уже знала всю подноготную знакомства Наташи и Женьки – подружки насвистели. Проклятье! Пропустить такое представление! Всё прошло так, как я и предвосхищала. Приехал Женя и три часа обнимался с Марго, а когда он представил Наташу в качестве своей девушки, реки Ганг и Амазонка разлились, и моя тётка вместе с ними. После бурных объятий, в которые попала и я, все разошлись по местам: Наташа ушла в зал, Женька уехал на работу, Марго с подружками готовила праздничный стол и рассказывала, что хорошего и что плохого в Германии, а я вернулась в офис к Отто.

– Я, наверное, сегодня уеду, – тихо начала я, – как к этому отнесётся тётя? А ты? Не обидитесь?

Отто вышел из-за стола.

– Светочка, мы с Марго взрослые люди, где Красная площадь и Большой театр, сами знаем, ведь были там тысячу раз, а ты езжай куда хочешь, о Плюше не волнуйся. Твоя тётя хоть иногда и ведёт себя, как феминистка, но желает тебе только счастья. Она поймёт.

Я обняла его, – с тобой всё будет хорошо, верь мне. Главное – пей сок из холодильника, обещаешь? – Отто как-то странно посмотрел на меня.

– Обещаю, лапочка.

Через полчаса позвонил Эдвин, – иди домой и собирай сумки, скоро приеду, мы уезжаем на дачу.

Раскомандовался.

Я добежала до дома за три минуты, собрала восемь сумок и, подумав, положила коробку с осколком в ручную кладь, сгоняла в магазин, и багажа прибавилось ещё на пять единиц, не считая ящиков с рассадой. Эдвин меня убьёт.

Снеговик не сказал ни слова по поводу количества барахла, что меня сильно удивило, мастерски утрамбовал пакеты, ящики, сумки и мешки в багажник, и мы поехали.

– Зря ты взяла столько еды, тут на месяц хватит, я ведь тоже закупился.

– Ничего страшного, в холодильнике на даче оставим, – я напустила на себя недовольный вид, – и где ты пропадал всё утро, я тебе обзвонилась.

– Дела были, – улыбнулся он.

– Здесь на повороте направо, – мы уже подъезжали. Вспомнив кое-что, я нахмурилась.

– А я не знала, что ты такой подхалим!

Мужчина развернулся ко мне всем телом, – не понял?

Я уставилась в его полыхающие от любопытства глаза, – я о тех трёх килограммах, которые мне надо набрать! Мог бы что-нибудь поостроумнее придумать, чтобы понравиться Марго!

Эдвин замер на секунду, – я говорил чистую правду, – его глаза пробежались по мне. – Хотя….

– Что хотя?! – наиграно взбесилась я. – Что-то не нравится? Хорошо, – я сложила руки на груди, – неделю ничего делать не буду, только лежать и есть, у меня отпуск всё-таки. Еды полно, так что наберу кило десять.

Воин печально посмотрел на меня и вздохнул, – не получится.

– Что не получится? – я удивилась.

– Набрать вес у тебя не получится.

– Это ещё почему? – моё удивление утроилось.

– Потому что, – Эдвин искоса посмотрел на меня, – нам придётся много двигаться, Свет. Очень много. – Поняв смысл фразы, я тут же представила, где и как мы будем двигаться, ноги мои затряслись, а острое желание растеклось по телу. Ох.

Войдя на участок, я профессиональным взглядом окинула фронт работы.

– Надо будет потрудиться, но один помощник уже есть, – тут я оглянулась на Эдвина, который деловито вносил вещи в дом. В дом?! Я подскочила к нему.

– Как ты дверь открыл?

Мужчина замер, смотря на меня, как на идиотку, – я же говорил, что мне не нужен ключ, чтобы войти.

– А-а-а, ты об этом, – пробормотала я, вспомнив, что однажды сама дала разрешение, – но тогда ты использовал меня вслепую. – Я погрозила ему пальчиком. Эдвин взял последний ящик из багажника.

– Сегодня поменяемся местами.

– Это как?

– Я жду не дождусь, когда ты начнёшь использовать меня, как захочется тебе, – и, ухмыльнувшись, зашёл в дом, оставив меня трепетать от желания наброситься на него прямо на веранде.

Второй неожиданностью стало то, что в доме явно кто-то прибрался. Когда я была здесь месяц назад, мебель стояла по-другому, на окнах висели зелёные шторы, а пыль измерялась в тоннах. Я подумала о Стешке, не она ли? Отметя этот вариант, подумала о домовом, а вдруг? Ответ пришёл, когда я обратила внимание, как Эдвин по-хозяйски расхаживает по первому этажу. Вот он открыл шкаф и вытащил полотенце, а постельное бельё унёс в спальню. Я сложила два и два, и ярость начала пускать корешки в моём оскорблённом сознании.

– Так какие у тебя были дела с утра? – я непринуждённо подошла к сумке с продуктами и начала в ней копаться.

– Ничего особенного, – Эдвин раскладывал еду в холодильнике, а я злорадно усмехнулась.

– Хочешь, расскажу о твоём утре? После воскрешения у меня появился дар, – я гневно обернулась к нему, – и ещё я чувствую фальшь, не забыл?

Воин всё понял, – я хотел сделать сюрприз, чтобы ты приехала в чистый дом, – он поднял на меня хитрый взгляд. – Не нравится?

– Нравится, – я огляделась, – но твоя выходка всё равно попахивает незаконным проникновением, а если бы я тут прятала своего любовника-рецидивиста?

Мужчина медленно шёл ко мне, не прекращая смотреть в глаза.

– Я бы потом показал тебе могилку, где его закопал и куда бы ты цветочки носила, – тихо сказал он. – На чём я прокололся?

– Да на всём, – я обвела рукой обстановку и махнула рукой. – Спасибо за сюрприз.

***

Разобрав сумки, мы прогуливались по зеленеющему участку.

– Завтра будет много работы, – я задумалась, глядя в голубое небо, – клумбы, забор, ещё ступенька одна треснула. Знаешь, я никуда не хочу отсюда уезжать как минимум неделю.

– Мы же только приехали, – мужчина удивлённо вскинул брови.

– Да, но я вообще не хочу никого ни видеть и ни слышать, ну, кроме тебя. Отключить телефон к чёрту и выкинуть ключи от машины, – я зачарованно закрыла глаза.

– Послушай, какая тишина.

– Да, очень тихо, – подтвердил Эдвин, – я есть захотел, а ты? – Урчание в желудке ответило вместо меня.

– Кстати, сегодня произошло нечто непонятное, – я нарезала овощи, – утром я размышляла, где тебя носит, и вдруг почувствовала, что ты за городом, но уже возвращаешься в Москву, представляешь?

– Круто, – пробормотал парень и отвёл взгляд, а я потрясённо уставилась на него.

– Что ты скрываешь? Скажи мне, пожалуйста, – я бросила овощи и положила руки ему на грудь.

– Вокруг меня столько тайн и вопросов без ответов, что я буду счастлива, если ты откроешь мне хоть один маленький секрет.

Эдвин напрягся и посмотрел на меня исподлобья, – надо было тебе сразу рассказать, но…. Я упомянул не обо всех эффектах санполинский крови. Когда я умирал от Заклятья Льда, ты влила в меня свою кровь добровольно, – он сделал акцент на слове «добровольно», а я ждала продолжения, затаив дыхание.

– Короче, – Воин облокотился на столешницу, – санполинец, который добровольно отдаёт свою кровь другому, становится для него немного уязвимым.

– И чем же ещё я для тебя стала уязвимой?

– Теперь я всегда знаю, где ты находишься, – продолжая внимательно смотреть на меня, ответил Эдвин, – твоя кровь, бегущая по моим венам, словно маячок, прикреплённый к днищу автомобиля.

– Значит, чтобы найти меня, компас или GPS-навигатор тебе больше не нужен, – начала кипятиться я, – ты просто подумаешь обо мне, и ответ готов. Так?

– Так, – мужчина снова отвёл взгляд. – То же самое произошло и с тобой. Я же поил тебя своей кровью, когда начинался приступ, вот ты и вычислила меня.

Я обомлела. Точно, всё сходится.

– А если кровь будет отбираться по принуждению?

– Все её свойства пропадут, – Эдвин пожал плечами, – ты злишься?

Я просканировала своё отношение к этой истории: обида и бессилие.

– Злюсь, но лишь из-за того, что ты от меня это скрывал, – я подошла к окну, где предзакатное солнце буйствовало на небе яркой палитрой.

– Я знаю о тебе очень мало, Эдвин. Да, ты рассказывал о своей жизни, и я очень благодарна тебе за искренность, но мне и этого мало. Как ты рос? Какой твой любимый цвет? Любимая еда? Ты живёшь рядом со мной двадцать лет, – я обернулась и нежно посмотрела на мужчину, он хмурился.

– И ты сам говорил, что знаешь моих друзей, мои тайны и страхи. Я перед тобой как на ладони и чувствую себя немного голой, а теперь ещё и маячок. Даже Зевс легче шёл на контакт, рассказывая мне о материалах дела, а из тебя всё надо клещами вытаскивать.

Эдвин окаменел, услышав имя полковника.

– Зевс? Ах да, я слышал, что вы решили остаться друзьями, когда мило обнимались в офисе, – парень скривился и прикурил сигарету.

– А ты? Разве ты не пожимал ему руку? – удивилась я. – Думала, ненависть и вражда позади и вы тоже стали друзьями или это не так? Полковник извинился передо мной, – я осуждающе посмотрела на Эдвина, – он же был под заклятьем.

– Несчастье, случившееся с тобой, объединило нас, – жёстко ответил мужчина, – но сейчас я могу лишь сказать, что пока не готов принять дружбу полковника, и перестань называть его Зевс, у него есть имя! – рявкнул Эдвин.

– Так ты ревнуешь меня к нему? – спросила я, хотя знала ответ.

– Шутишь, что ли? Нет, конечно, – соврал он, а я начинала слетать с катушек.

– Офигеть! Значит, с Лютеном, который, на минуточку, наёмник и убийца, можно пить на брудершафт и клясться в вечной дружбе! А ты не забыл, что он стрелял в нас? Не забыл, не забыл?! – я нервно мерила шагами кухню.

– А Зевс, – с вызовом сверкнув глазами на Эдвина, я дала понять, что буду называть полковника как хочу, – Зевс не виноват, что стал жертвой какого-то эксперимента страсти! И между прочим, он бросился под пули того самого Лютена, чтобы спасти меня! – я остановилась перед Эдвином. – Объясни мне разницу.

Мужчина запах кофе так, что я вырубила его эмоции к чёртовой бабушке. Проклятье! Всё-таки виновата ревность. Несколько секунд Воин молчал, потом впился в меня красными от ярости глазами.

– Ты права во многом, но ответь, почему так защищаешь полковника? – прорычал он, а я печально вздохнула и поняла, что мы вернулись в исходную точку: убежав от ревнивца Зевса, я пришла к другому ревнивцу. Устало опустившись на стул, я посмотрела на бешеного Эдвина.

– А я сама объясню тебе разницу. Мне нравится Лютен, и вспомни, я первая высказала мнение, что ему можно доверять, и парень оправдал нашу веру, – я горько усмехнулась, – и если забыть, что один – убийца, а другой был под заклятьем, разница между ними только в одном: с Зевсом у меня были отношения, и тебя просто трясёт от этого. Вот лично мне абсолютно плевать, сколько у тебя было баб за всю твою героическую бессмертную жизнь, потому что для меня самое главное то, что происходит сейчас.

Эдвин отвернулся и, опустив голову, оперся руками о столешницу.

– А ты, – продолжала я, – погряз в ревности, словно коряга в болоте, и повторяю: я перед тобой как на ладони, а ты всё равно мне не доверяешь. – Я с тоской взглянула на продукты, лежащие на столе, которые так и не стали ужином.

– Подумай о том, что я тебе сказала, – и вышла на улицу, вечер был испорчен.

Глава сорок восьмая

Укутавшись в плед, села на скамейку под яблоней и запрокинула голову. Чистое небо обещало скорое появление огромного количества звёзд, и каждую минуту я меланхолично ждала, что вот-вот хлопнет дверь автомобиля и Эдвин уедет. Закрыла глаза и начала прокручивать в памяти нашу ссору. Проклятье! Как же я не люблю выяснять отношения, а сегодня просто финал Чемпионата мира по выяснению отношений!

Послышались крики с соседнего участка: приехали Кудрявцевы, и как я ни любила эту семейку, но сегодня уж точно не хочу их видеть. Грохнула дверь на веранду, и я считала секунды, когда услышу скрип ворот и шум двигателя. Ничего, поживу недельку одна, завтра займусь рассадой, а….

– Вот ты где, – Эдвин присел рядом. Он был задумчив и молчалив, и прошло несколько тяжёлых минут, прежде чем парень решил заговорить.

– Когда вы с Зевсом расстались, я видел, как ты страдаешь, – он закурил и грустно усмехнулся, – делала вид, что тебе весело и всё прекрасно, но я чувствовал твои боль и обиду. Да, я знаю тебя двадцать лет и прекрасно изучил. Жесты, манеры, привычки, не всё, конечно, но многое. Ты, чёрт возьми, права: я страшно тебя ревную и пока ничего не могу с этим поделать, – Эдвин вскочил и зашагал туда-сюда.

– Я никогда не был настолько ревнив, поверь, но в этой ситуации…. – он мучительно провёл руками по волосам, которые снова упали ему на лоб. – Мне кажется, я только и жил ради того, чтобы встретить тебя, и не хочу делить с другими…. Понимаю, что не имею права так говорить и что-либо требовать от тебя, но вот такой я эгоистичный жлоб. Поэтому…. Поэтому я тогда и просил тебя определиться, помнишь? Или я, или полковник. Да у меня в глазах потемнело, когда ты бросилась к раненому Зевсу там, в парке, наплевав на все законы и инстинкты самосохранения, и я даже позавидовал ему!

Я раскрыла рот и выпучила глаза, но, слава богу, в сумерках Эдвин этого не заметил.

– Когда я тебя встретил, – продолжил он, – увидел пухленькую девчушку, которая со временем превратилась в красивую девушку, потом ты стала зрелой женщиной, но с первой нашей встречи я считал тебя необыкновенной, настоящей. Мне нравились твоё чувство юмора и стиль. Убеждения и принципы, жажда справедливости и наивность. Проклятье! Скольким людям, которые обижали тебя, я хотел вырвать сердце! Ледяное Заклятье заморозило мои эмоции, но со временем они прорывались наружу, а их стремительное возвращение началось, когда я увидел тебя в тот вечер у Нины Анатольевны. Что-то внутри меня дало течь, а когда узнал о тебе и Зевсе, то почти слетел с катушек. Желчь, ревность и ненависть выплёскивались из меня, как вода из разбитой чашки.

– Да-а-а, помню, каким ты был злым Снеговиком, – впервые за долгое время я подала голос, – может, разозлю тебя ещё больше, но не могу не задать один вопрос: помимо Зевса я встречалась с кучей мужиков. Так почему ты привязался именно к полковнику? Из-за того, что не ты, а он первым затащил меня в постель?

Эдвин молчал. Прочитав его эмоции, я была удивлена, что при упоминании кучи мужиков ревности от него не почуяла, лишь вину и боль.

– А Женька? Мы вообще-то были женаты. Ты же не ревнуешь меня к бывшему?

– Нет.

– Тогда у меня ещё один вопрос: если ты так безумно ревнуешь и не хочешь ни с кем меня делить, бесишься и встаёшь в нервную стойку, как только рядом со мной появляется мужчина, чем же ты отличаешься от Зевса, который, на минуточку, был под заклятьем?

Он не ответил.

– Запомни, Эдвин: доверие. Всё должно строиться на доверии: дружба, любовь, семья, отношения, жизнь. Не будет доверия – не будет ничего. Абсолютно. Мрак, вакуум.

Несколько минут мы сидели в безмолвии.

– Кстати, Фёдор предположил, что это я освободила его от Заклятья Одержимости.

Эдвин наморщил лоб, – может быть…. И вообще, – он с любопытством посмотрел на меня, – как тебе удалось поймать светящийся шар да ещё врезать им по Лео? Это было бесподобно, – он поцеловал мне руку. Подлизывается.

– А ещё у меня мозг почти взорвался, когда я понял, что Заклятье раба больше не властно надо мной, – казалось, Эдвин снова переживал те моменты, – и что ты кричала ведьме? Я ничего не слышал из-за контузии.

– Не помню, – соврала я, – там такое творилось, что я могла кричать что угодно, даже петь гимн Индонезии.

– Ты знаешь слова гимна Индонезии? – мужчина притянул меня к себе и провёл рукой по волосам. – А что ты ещё знаешь?

– Я знаю, что если не съем что-нибудь в ближайшее время, наброшусь на тебя и выпью всю твою санполинскую кровь! – улыбнулась я. – А нам ещё ужин готовить.

Он посмотрел на часы, – кстати, ужин готов. Идём, я тебя накормлю.

Почуяв при входе на веранду восхитительные запахи, я вспомнила, что последний раз ела рано утром, рот тут же заполнился слюной, а ноги сами понеслись на кухню. Эдвин приготовил мясо в горшочках.

– Серьёзно, подумай насчёт смены амплуа, – я доедала первый горшочек и косила глаз на второй, – тебе ещё не поздно начать поварскую карьеру, а практику пройдёшь у меня.

– Я говорил, что мои услуги стоят дорого, у тебя денег не хватит, – он придирчиво оглядел меня с ног до головы, – хотя если в рассрочку…. Могу выслать резюме.

Я смутилась, – а давай ресторан откроем? Ты будешь шеф-поваром, а когда надоест, можешь подрабатывать вышибалой, – теперь настала моя очередь оглядывать Эдвина, и я немного задержалась взглядом на…. На всём нём.

– У тебя талант выбивать из людей дух.

– У меня много талантов, – прошелестел Воин, и я снова смутилась.

***

– Ты простишь меня? – Мы вышли на улицу, чтобы посмотреть на звёзды. Обещанное похолодание пришло вместе с закатом, и Эдвин укутал меня в два пледа.

– Слишком часто в последнее время у меня просят прощения, – задумчиво ответила я, – конечно, прощаю, но постарайся сделать так, чтобы тебе не приходилось извиняться. – Я посмотрела в его глаза, тёмные, с тлеющими угольками. Мужчина усмехнулся.

– Это невозможно, Света, ты настолько непредсказуема и своенравна, что мы будем постоянно ссориться, в этом я уверен.

– Ты тоже не сахар, Снеговик, – фыркнула я. Мы сели на скамейку.

– Свет, – Эдвин переплёл наши пальцы, а его пронизывающий взгляд заставил меня задрожать, – ты не хочешь переехать ко мне?

– Куда? К Нине Анатольевне?! – я моргнула от изумления.

– Нет, – он рассмеялся, – в мою квартиру.

– Зачем?

Тот не сводил с меня глаз, – потому что я хочу быть с тобой каждый день, каждую ночь, жить под одной крышей, спать в одной постели, смотреть на один и тот же пейзаж из окна, красться ночью к одному и тому же холодильнику, – он замялся.

– Вот я и подумал, что мы могли бы пожить у меня, пока в твоей квартире гостят Марго и Отто. Что скажешь?

Я онемела.

– Мы вроде постоянно вместе, – неуверенно начала я, – недельку на даче поживём, и потом, мы же к Мэд собрались, ты не забыл? И порталы….

– Что порталы? Они закрыты, – сухо ответил Эдвин и заиграл желваками, – и вообще, даже если порталы откроются, мы можем и не переходить в Санполин, а жить тут, вместе.

– А как же твоя семья? Неужели тебе не хочется увидеть их снова, через столько лет разлуки? – удивилась я. – А мои воспоминания?

– Ну, к Мэд мы, конечно, съездим, и ты всё вспомнишь, а семья…. Как-нибудь потом, – мужчина замолчал и, закурив, уставился в вечернее небо, а я всё поняла. Он не хочет возвращаться в Санполин. Он боится потерять меня, потому что там Королеву ждёт Кайри, а Эдвина – Найри. Проклятье! Почему Мэд запретила говорить Воину, что я Королева? Всё бы стало гораздо проще, если бы он узнал.

– Когда потом? Это неправильно, дорогой, – мягко начала я и погладила Эдвина по щеке, – и больше всего на свете я хочу, чтобы ты встретился с родными, ведь ты очень страдаешь. Мы должны отправиться в Санполин, рано или поздно.

– А я больше всего хочу быть с тобой, Света, – мужчина с силой прижал меня к себе, – и если мы попадём в Санполин – закрутится та чёртова магическая машина с половинками, и нас с тобой размолотит в щепки. И я тебя потеряю. Навсегда.

Я тихо заплакала. Эдвин старался не называть вещи своими именами, что ж, это его право. Мне тоже не особо хотелось обсуждать наше будущее, которое уже предопределено, но не нами. Несколько минут мы посидели в молчании, думая об одном и том же, но боялись говорить о запретном вслух.

– Как ты отнесёшься к тому, что мы с тобой официально станем парой? – он смахнул слезинки с моих щёк.

– Надолго ли? – выкрикнула я и встала со скамейки. Эдвин меня добил. – Отрицательно я отношусь! Ну…. Ну что ты издеваешься надо мной! Ты же знаешь, что всё, что предлагаешь – это утопия, дым, мираж! Я хочу быть счастливой не час, день или год, а всю жизнь! И только с….

– Так, я всё понял, – мужчина перебил меня, и его взгляд стал стеклянным, а резкий голос зазвенел у меня в кишках. – Действительно, зачем ходить вокруг да около? Скажи прямо, что жаждешь поскорее встретить своего Кайри! И не хочешь меня…. Видеть! – Воин тоже вскочил с места и рванул к дому, а я поняла, что достигнув тридцатипятилетнего возраста, так ума и не нажила.

– Ты меня совершенно не понял, – я бежала за ним, – я не договорила! Послушай! – встав у него на пути, я развела руки в стороны, мужчина замер и опустил голову, смотря на меня исподлобья. Жёсткий взгляд, пожар в глазах, только пар из ноздрей не идёт. Засмотревшись, я на секунду забыла, что хотела сказать. Грозный, неукротимый, опасный.

– Я не договорила, – я начала осторожно подходить к нему, как к дикому зверю, – ты сделал неверные выводы, дорогой.

– Дорогой? Хм, – прошипел Эдвин.

– Да, – улыбнулась я, – ты не ослышался, давай сядем и спокойно поговорим.

Мужчина долго рассматривал меня, наклонив голову набок, и я почувствовала себя куском мяса, висящем на дереве в качестве приманки.

– Я тебе не верю.

– Что? – прошептала я. – П-почему?

Эдвин проскользнул мимо меня и взял ключи от машины, – я говорил, что за двадцать лет изучил твои повадки и жесты. Сейчас ты мне врёшь. Всего хорошего.

Я вцепилась в дверной косяк, – а вот тут ты круто ошибаешься, Снеговик! Я не лгу тебе! И хреновый из тебя психолог! Ты…. Ты хочешь уехать? Оставишь меня одну? – я хваталась за соломинку.

– Через забор твои друзья, ты не одна, – Эдвин сурово смотрел на меня и медленно, но целенаправленно отрывал мою руку от двери. – И если не пропустишь, я могу сделать тебе больно.

– Ты сделаешь мне больно, если уедешь, – прошептала я, – прости, я не хотела тебя обидеть, но ты меня не дослушал.

– Слишком часто в последнее время у меня просят прощения, – моими же словами язвительно ответил Эдвин, я опустила голову, но рук с двери не убрала. Минуту мы стояли не двигаясь.

– Чего ты боишься? – он первым нарушил тишину.

– Многого, – я подняла на него глаза, – а чего боишься ты?

– Многого. Хотя нет, – он горько усмехнулся, – я боюсь лишь одного. Пропусти меня.

Я внутренне содрогнулась, – не пущу, – и зажмурилась, ожидая удара или пинка, их не последовало, и тут меня прорвало:

– Правильно я всегда говорила: чем мужик красивее, тем больше в нём всякого дерьма! А уж в тебе-то…. О-о-о!

– Что?! – Эдвин выглядел ошеломлённым.

– Что слышал! – меня обуял гнев, и теперь уже я смотрела на Воина исподлобья. – Засунь свою чёртову импульсивность, знаешь куда? Дай мне пять минут и выслушай, а потом, если захочешь свалить – держать не буду! Повадки мои он, видите ли, изучил, бихевиорист проклятый, – я упрямо продолжала стоять в проходе, а Воин не двигался с места.

– Твою ж мать! Мне надо выпить, – через мгновение ключи со звоном упали на комод, Эдвин ушёл на кухню, откупорил бутылку и налил жидкость в стакан.

***

Мы перешли в комнату, где зажгли камин. Я сидела в кресле и наслаждалась звуком трескающихся поленьев и танцами огня, а парень, развалившись на диване, грел в руках бокал с виски.

– Не надо лицемерить и притворяться, что всё отлично, ведь мы с тобой боимся одного и того же. Ты как-то обмолвился, будто бы я избегаю близости с тобой, и это…. Это и так, и одновременно не так. Но я хотела сказать не это, – я собралась с духом, – я вижу и чувствую, что ты привязался ко мне и что я тебе нравлюсь.

– Привязался? Нравишься? – мужчина усмехнулся. – Это ты здорово придумала.

– И ты мне тоже очень нравишься, очень, – я опустила глаза, – и я не хочу, слышишь, не хочу никого другого. На улице ты не дал мне договорить, так вот, я хочу быть счастливой не час, день или год, а всю жизнь. И только с тобой. Уверена, что это взаимно, милый. Но там, в Санполине, нас с тобой ждут половинки, которые ни в чём не виноваты, и мне от этого просто невыносимо…. Невыносимо знать, что нет никакого решения, нет никакого выхода.

Эдвин замер.

– Мы, конечно, можем эгоистично остаться жить здесь и не возвращаться в Санполин, даже когда порталы откроются, – я почувствовала, что плачу, и смахнула слёзы, – но это будет неправильно, мы должны туда пойти. Обязаны. Ты воссоединишься с семьёй, а я узнаю правду о себе, о своём прошлом. Потерять тебя навсегда – вот чего я боюсь, а теперь можешь ехать, у меня всё, – я шумно выдохнула.

– Проклятье, – прошептал Воин после минутного молчания, – ты вслух сказала о том, что мне снилось в кошмарных снах. – Он допил виски и вскочил на ноги, а глаза мужчины заискрились.

– Я пойду к богам. Берем – покровитель нашего народа, он поможет. Если что, дойду до самого Симаса! Я наизнанку вывернусь, но сломаю эту чёртову систему!

– Нет, не делай этого, – я бросилась к нему, – с богами не шутят, я читала мифы Древней Греции, и тем более ничего от них не требуют! Может, Мэд подскажет?

Эдвин замотал головой, – Мэд следует букве закона, она лишь Верховный Правитель.

– А кто пишет ваши законы? – с интересом спросила я. – Парламент, Дума, Сенат? Что у вас есть?

– Королева.

– Значит, Королева может изменить закон о Половинках? – вне себя от радости, спросила я. Эдвин, сам того не зная, подал надежду, но тут же отобрал её.

– Королева может издавать или менять законы, принятые лишь ею или предыдущими Королевами, но не о половинках. Его придумал Симас и только он может отменить.

Воин устало потёр лоб и снова развалился на диване. Я вернулась в кресло, надежда исчезла. Всё напрасно…. Если мы переспим, наутро нам достанется лишь горечь осознания, что не являемся половинками. Нет, мы действительно можем остаться здесь, на Земле, как и говорил Эдвин, уедем в какую-нибудь глушь и будем жить не тужить, прожигать его миллионное состояние и…. Нет, я так не смогу. Мне нужно попасть в Санполин, я же Королева.

Несколько минут мы молчали, я вздохнула и грустно посмотрела на Эдвина. Мужчина откинулся на спинку дивана и закрыл лицо рукой. Очень сексуально.

И тут пришёл ответ. Неожиданный, рушащий мои многие убеждения и жизненные принципы. И он требовал совершить именно то, что я отгоняла от себя последнее время, чего боялась и чего не принимала. Ослепительным лучом света, он пронзил сознание, заставив меня вздрогнуть и несколько раз тряхнуть головой. Ответ никуда не делся, наоборот, словно неугомонный дятел, он всё глубже вдалбливался в мозг, и я поняла, что так и надо поступить. Да, верно, как же я раньше не понимала, что это единственно правильный путь? Такой простой и естественный. А вдруг? Исправить, исправить….

Да пошло оно всё к чёрту! Что тут думать-то?

– Эдвин, ты посиди, а я сейчас вернусь, – я убежала, скрывая улыбку, вот дураки-то!

Глава сорок девятая

– Эдвин.

Мужчина поднял голову и застыл. Я стояла перед ним голая, с распущенными волосами и с единственным предметом на теле: подаренным им кулоном.

– Т-ты п-передумала? – я услышала глухой голос.

– Ты о чём?

– Ты же говорила, что и-избегаешь….

– Чего?

– Ну…. То, что мы с тобой не можем…. Не важно.

– Да, передумала. Я хочу стать твоей, сегодня и навсегда, – немного пафосно, конечно, но я импровизировала.

Воин поднялся с дивана и медленно приближался ко мне, по пути оглядывая каждый кусочек моего тела, растрёпанные волосы упали на его лицо, а глаза полыхали от желания. Он протянул ко мне руки, будто не веря, что перед ним стоит живой человек, а не призрак, и нежно коснулся меня. Его рот приоткрылся, брови удивлённо приподнялись, а длинные пальцы прошлись по моему лицу, плечам и ненадолго остановились на груди, заставив меня охнуть от прикосновения. Схватив за талию, мужчина резко придвинул меня к себе, а угольки в его зрачках превратились в красный клубящийся дым, похожий на тот, что жил в моём кулоне.

– Что-то не слышу ответа, – ухмыльнулась я.

– Сейчас услышишь, – прохрипел Эдвин и, перекинув меня через плечо, понёс в спальню. Несколько стремительных секунд, и мужчина кинул меня на кровать, а я не дышала: в полумраке ночника его глаза превратились в две полыхающие рубиновые точки и будто прожигали меня насквозь. Сбросив с себя одежду, Воин сел передо мной на колени и замер, осматривая добычу голодными глазами. Я же закусила губу, глядя на его голый торс и вздымающуюся грудь, и, медленно поднявшись, также села перед ним на колени и положила руки ему на плечи.