Текст книги "Самая снежная ночь (СИ)"
Автор книги: Оксана Шамрук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
– Я всё хочу спросить, – а вот зажмуриться всё же стоит: так нервы целее, да и заснеженные могильные кресты кажутся верхом романтики только готам. – Мне можно обращаться на «ты», или это расценивается как панибратство?
– Можно.
Целую минуту молчал, а ведь знает, как тревожит меня этот вопрос. Или нарочно решил нервы пощекотать – ни одним, так другим?
– И вопиющим бескультурьем невоспитанной нолдиэ это тоже считаться не будет?
– Не будет, – в голосе Трандуила послышалось едва сдерживаемое веселье, но открыть глаза, чтобы проверить, права ли в своей догадке, я пока не решилась. – У эльдар нет подобного понятия в обращении, оно в традиции только у людей. Ты уже можешь удирать из машины, а то в углу парочка полтергейстов ёлку наряжает.
– Где?! – беглый осмотр гаража не выявил ничего аномального, поэтому пришлось наградить мрачным взглядом ухмыльнувшегося Короля и лишь потом протянуть ему свёрток, который час назад положила на приборную панель. – С Новым Годом! Прости, может и не понравится, просто я не знала, что ещё могу подарить эльфийскому Владыке, у которого есть всё.
– И даже твоего рождения он дождался.
Лишь опустив ресницы на это шутливое замечание, я с интересом смотрела на то, как он снимает шелестящую обёрточную бумагу и разворачивает свёрнутую трубочкой акварель, работой над который были заняты несколько моих последних вечеров: морской пейзаж с иссиня-бирюзовыми волнами, бившимися о песчаный берег, над которым загорались закатные звёзды, и плыл в дымке тонкий месяц. Конечно, из-за изучения синдарина времени на более серьёзную работу у меня просто не было, но и в этот скромный рисунок была вложена частичка души и любви к противоречивому, властному эльфу.
– Тебе ведь нравятся картины Айвазовского? Их репродукций много в спальне и залах, мне тоже захотелось внести свою маленькую морскую лепту.
– В моём дворце нет репродукций, – бережно расправив закручивающиеся края плотной бумаги, Трандуил провел пальцами по одному из бликов на воде, и это было так же приятно, как если бы он прикоснулся к моей руке или плечу, даже дыхание перехватило. – Очень плавные линии, нарисовано спокойно, без агрессии, мне это нравится. Чуть больше практики, и ты могла бы участвовать в выставках.
– Для этого нужно вдохновение, а оно чаще посещает меня, когда берусь за эскизы, – улыбнувшись от его похвалы, я тут же насторожилась. – А что тогда в Третьяковке?
– Разве это так важно?
В голосе моего айсберга прозвучало столько невинного удивления, что оставалось только согласиться с ним, другого ответа ведь он всё равно не примет, и оказывается, понты Ламборджини не ограничиваются. Тем более, что своим ответным подарком Владыка меня так удивил, что и речь отнялась – серебряный браслет с бабочкой, невесомые крылья которой усыпаны синими бриллиантами – да с таким дорогим украшением даже на улицу выходить нельзя, иначе это ведь искушение для любого зека, а я ещё жить хочу.
– А ты не извещай на каждом углу, что это не бижутерия, – посоветовал Трандуил, когда, надев, застегнул его на моём запястье. – Хочешь здесь остаться, или всё-таки выйдем?
– Спасибо, но это, наверное, неудобно, – всё ещё рассматривая бабочку, я не сразу поняла, что он предлагает, наконец, покинуть автомобиль и гараж. – Слишком дорого. Когда ты успел его заказать?
– Не только тебе нравится самой работать над подарком, – хмыкнув, эльф вышел из Ламборджини и, обойдя машину, открыл передо мной дверцу. – Ты, кажется, хотела танцевать?
– Это твоя работа? Ты сам… – сердце пропустило удар, и от удивления захотелось задать уйму вопросов, ведь не каждый день общаешься с тем, кто может создать такую красоту, но уставший от болтовни жених лишь закатил прекрасные очи к потолку… склепа, и, доверив мне на минуту пейзаж, подхватил на руки, чтобы отнести во дворец.
Встретившая нас на удивление благодушная Зинаида даже поинтересовалась, уж не было ли регистрации, раз он меня через порог переносят да ещё и в белом платье, но я и не подумала смутиться или обидеться, просто во все глаза смотрела на растущие в холле цветы, которые украшали гирлянды переливающихся огоньков и сверкающие разноцветные шары. Ещё позавчера этого всего не было, и как мне было сказано – и не будет. Так что же произошло? Неужели Трандуил изменил своё решение? Он, правда, даже не подумал ничего мне объяснить, просто поставил меня на пол, и втроём со стражницей мы отправились на веранду, где уже был накрыт праздничный стол, и виднелась растущая у террасы ель, которая тоже оказалась нарядно украшена и сверкала сотнями подмигивающих фонариков.
Честно говоря, праздновать Новый Год среди цветущей весны это удивительно и необычно, а смешанный аромат черёмухи и апельсинов показался особенно волшебным, когда с громким хлопком было откупорено шампанское. Зинаида снова принялась за свои шутки, а я в этот раз смеялась вместе с ней и впервые поняла, что за всей показной грубостью и бравадой она удивительно светлый и добрый человек. Тёплый взгляд Трандуила без слов говорил: «Теперь ты сама это видишь», и мне вдруг стало понятно, почему он никогда не делает замечаний и не осаживает свою стражницу – просто знает, что в этом нет никакого смысла, да и пикироваться всегда интереснее, чем затевать ссоры. Дорогая еда, очевидно, была заказана в ресторане, но из всех деликатесов мне больше всего понравился орехово-шоколадный десерт, которому я и уделила самое пристальное внимание, насмешив жениха, который тщетно предлагал попробовать то запечённую в мятном соусе форель, то салат из фруктов и французский паштет. Это ведь он, как любой мужчина – хоть эльфийский, хоть человеческий, обладал отменным аппетитом, а мне в эту ночь было достаточно сладостей и мандаринов в комплекте с его присутствием рядом, а больше ведь для счастья ничего и не нужно. Разве что поцелуи. Много поцелуев. Но и на них Трандуил был щедр, когда через час мы отправились прогуляться к освещённому светильниками пруду, по тёмной, неподвижной глади которого плавали белые лебеди, с удовольствием склевавшие принесённое угощение – раскрошенные хрустящие булочки.
Удивительная ночь и удивительные минуты – не так давно Владыка достаточно грубо высмеял меня на этом самом мосту, на котором сейчас так нежно обнимает, и казался тогда ужасно надменным и напыщенным, а теперь от каждого его прикосновения, от поглаживающих плечи ладоней гулко бьётся сердце и хочется, чтобы не останавливался, чтобы продолжал целовать так же крепко и уверенно, чтобы вот так же зарывался пальцами в распущенные волосы и притягивал ещё ближе к себе.
– Но теперь-то в моих руках точно пьяная звезда, – от его насмешливого замечания по коже побежали мурашки, и захотелось рассмеяться, когда поцеловал, как ребёнка, в кончик носа.
– Совсем немного, но ты всё равно не лебедь, – да, мне тоже хочется дразнить, особенно когда он, кривовато улыбнувшись, обхватывает моё лицо ладонями, и в изумрудных глазах загорается неподдельный интерес.
– Почему?
– Они – мирные птицы, а в Вас, Ваше Величество, определённо есть что-то от хищника.
– Ты проницательнее, чем я думал, но для тебя всегда будет существовать только светлая половина моей души.
Я уж было всерьёз вознамерилась попытаться выяснить, что эльф имеет в виду, но, предупреждая мои попытки, Трандуил увлёк в новый, такой пылкий поцелуй, что из головы тут же вылетели все мысли, и осталось только одно желание – наслаждаться его восхитительной лаской и крепкими объятиями.
========== Глава 15. Это красное платье для чего ты надела? ==========
«Мужики! Не упустите момент: в мороз так легко отличить умную девушку от дуры…))) Умная девушка – в шапке, дура – с прической…)))» – именно этот анекдот, попавшийся в одном из развлекательных пабликов, я переслала Трандуилу, бодро спускаясь по ступенькам лестничного пролёта. Он, конечно, вежливо промолчал, но ведь должен иметь хоть отдалённое представление о том, в каком виде его невеста сейчас выйдет из подъезда. Ведь предупреждён – значит вооружён, только, надеюсь, обратно переодеваться Его Величество меня не отправит. То-то папа повеселится, если он именно так и поступит. Но ведь, в конце концов, сегодня День Святого Валентина, а какая девушка не хочет в такой праздник выглядеть особенно привлекательной и соблазнительной? Особенно если ей до дрожи в кончиках пальцев припекает подразнить своего наречённого, который вечно так сдержан, что хоть волком вой. Это на Новый Год он меня целовал, как влюблённый мальчишка, а потом очевидно решил, что позволил себе лишнего, и нужно тщательно беречь моё целомудрие. Можно подумать, этому целомудрию что-то угрожает! У Трандуила здорово не разгуляешься, уж он умеет держать себя в руках и чуть что проверять, как я учу его уроки – успевший набить оскомину синдарин. По сто двадцать пять раз задавая одни и те же вопросы, а мне летать… тьфу ты, целоваться хочется. И быть окружённой не только беспрестанной заботой, но и чем-то большим. Сама не знаю чем, но хочется. Именно поэтому, уговорив жениха пойти в кафе, в котором каждый год с размахом отмечается День Влюблённых, и где собирается молодёжь нашего городка, я прогулялась по магазинам и нашла в одном из них сногсшибательное платье. Цена на него была соответствующая, однако в мёртвый зимний сезон действовали скидки, и покупка не сильно ударила по кошельку, зато обещала произвести впечатляющий эффект. Коко Шанель учила, что у каждой девушки в гардеробе обязательно должно быть маленькое чёрное платье, ну, а в моём теперь есть красное. И выглядит оно не менее соблазнительно: нежный шёлк, облегая фигуру, больше открывает, чем скрывает, а кружева на довольно откровенном лифе только дополняют это впечатление. В первый раз я порадовалась тому, что мне есть что показать в зоне декольте, и, любуясь тем, как сидит провокационный наряд, повздыхала только о его минимальной длине – выставлять ноги напоказ было непривычно. Да и вообще, мне комфортнее в более скромной одежде, но если Трандуилу приспичило изображать из себя целомудренного монаха, то это платье в его честь. Вместе с завитыми локонами, ботфортами и макияжем, которому я сегодня уделила особенно много внимания.
Стоило выйти из подъезда, как ноги в тонких колготках тут же обдало жгучим морозом, и захотелось заскочить обратно в спасительное тепло тамбура, но отступать от задуманного было поздно, поэтому, гордо подняв голову, я медленно направилась к мигнувшему фарами Ламборджини.
– Ты на градусник сегодня смотрела? – вместо приветствия поинтересовался эльф, стоило мне устроиться на кожаном сидении автомобиля и взглянуть в его непроницаемое лицо, надеясь увидеть на нём хоть какую-то реакцию кроме вежливого терпения и спокойствия.
– Минус двенадцать, это же детская температура, даже садики не закрывают, а я уже большая девочка.
– Оно и видно, – кивнув на мою беспечную улыбку, Трандуил вырулил на дорогу и, спокойно пропустив мчавшееся на всех парах такси, поехал в центр. Надо же, даже не посигналил. – Если он торопится на кладбище, то его воля.
– Действительно, мест в склепах ещё много, устроится с комфортом, – поддакнув, я натянула куртку пониже и лишь затем решилась взглянуть на жениха, лицо которого в свете уличных фонарей казалось особенно бледным и величественным. – Даже не поцелуешь меня? Сегодня ведь праздник.
– Можно подумать, я тебя только по праздникам целую, – кривовато улыбнувшись, не отпуская руля, он коснулся моей щеки холодными губами и снова выпрямился. – Да и не праздник это, а повод раскрутить наивных дурочек на то, что им пристало бы беречь получше, а не отдавать за плюшевое сердечко.
Всё ясно, мне не то что плюшевое сердечко, и открытка не светит. И раскрутить ни на что не попытается. Айсберг. Ледяной.
– А ты что, хотела?
– Нет! – от насмешливого голоса Владыки стало не по себе, и пришлось отвернуться, чтобы скрыть то, как задрожали губы. – Конечно нет.
– Вот и правильно.
Но исполнение поцелуя могло быть и более качественным.
Новый смешок заставил, копируя его идеальную осанку, расправить плечи и постараться заглушить все мысли. Лучше позже подумаю о том, что он о себе возомнил.
Через пятнадцать минут мы уже были на месте и сидели за одним из столиков: Трандуил заказывал аперитив и ужин, я же тщательно пыталась скрыть, как сильно разозлилась на то, что он остался совершенно равнодушен к моему наряду. Надо же, столько стараний и всё зря! Либо Его Величеству действительно совершенно всё равно, в чём я хожу, хоть вообще голая, либо же он ещё более искусный актёр, чем мне виделось прежде. И хотя надо бы верить во второе: ведь в ночь нашей первой встречи он далеко не лестно отозвался о моём слишком открывающем спину белом платье, однако сейчас даже глазом не моргнул, когда, сняв куртку, я осталась в своём микроскопически-нескромном наряде. Можно подумать, меня одну волнует, как бы не задрался подол, который едва прикрывает то самое «не могу», даже неловко как-то. И обидно. Так старательно одевалась, делала причёску и красила ресницы, чтобы теперь слушать пение местной барной дивы и наблюдать за тем, как другие пары участвуют в конкурсах, танцуют и веселятся, в то время как мой собственный жених ведёт себя словно депутат на выездном собрании – ничего и никого вокруг себя не слышит и не замечает. Включая меня.
Ну нет, так дело не пойдёт. Тому, кого хочу я осчастливить, спасения точно не будет. И очень хорошо, что он делает вид, что внезапно оглох к моим мыслям.
– Ваше Величество, а до моего появления в вашей жизни как проходил этот день?
– Середина февраля? – смерив меня совершенно равнодушным взглядом, Трандуил пожал плечами. – Скучно.
– А сегодня?
– А сегодня я жду весну.
Даже так?
– Я уже здесь, – невинная улыбка далась мне с трудом, а всё потому, что эльф строго свёл брови, и захотелось то ли хихикнуть, то ли отправляться прятаться в дамскую комнату. Но был и третий вариант, получше. – Может пригласите девушку потанцевать?
– Уж вроде ноги на исходе, – хмыкнув, Трандуил сделал то, чего я от него никак не ожидала: наклонившись вбок, заглянул под стол, – а юбка всё не началась.
– Где? – руки едва не дёрнулись поправить слишком короткий подол, и лишь отчаянным усилием воли получилось сохранить видимую безмятежность. Правда лишь до тех пор, пока он не подался вперёд, сжимая между коленей мои сомкнутые ноги. От такого фактически интимного прикосновения по коже побежали мурашки, и закралась неловкость: вдруг кто-то заметит то, что происходит между нами под столом, ведь скатертями в этом кафе не пользовались. Хорошо хоть в зале полутемно, иначе бы я совсем от смущения сгорела. – Что ты делаешь?
– Пытаюсь понять, насколько далеко ты готова зайти, выставляя себя напоказ, – процедил Владыка, накрывая ладонью мой сжавшийся кулачок. – Ну так что: это предел, или ещё нет?
– Ничем подобным я не занимаюсь! – голос дрожал, от обиды, захотелось тихо взвыть: мне никогда не тягаться с ним в подобных играх.
– А как по-твоему называется то, чем ты занимаешься?
– Пытаюсь… – врать бесполезно, как не старайся, и он всё равно знает, что делается у меня в голове. – Очаровать тебя. Разве в этом есть что-то предосудительное?
– Есть, – склонив голову набок, Трандуил обвёл взглядом переполненное шумное кафе. – Ты могла бы заняться этим дома, а не в столь людном месте.
– Ты бы отмахнулся от меня, как от мухи, и опять заставил учить свой дурацкий язык!
– Ничего дурацкого в нём нет, – вот теперь, кажется, мой жених разозлился не на шутку, и пора было ретироваться подобру-поздорову, но, предупреждая мою попытку вырваться, он лишь сильнее сжал колени. – Осенью ты по достоинству оценишь то, что сейчас считаешь бесполезной тратой времени.
– Я так не говорила, но… – неужели эльф и впрямь не понимает, к чему я клоню? – Но мне хочется не только учиться, мне хочется чтобы ты…
– Что?
– Танцевал со мной.
– Нет, – отпустив, наконец, мою руку, он откинулся на спинку стула, изображая расслабленность, которой не было и в помине. – Если бы ты хотела танцевать со мной, то оделась бы более скромно.
– Можно подумать, это бы что-то изменило, Ваше Ледяное Величество! – от всех этих упрёков я почувствовала себя уличённым в излишней капризности ребёнком, и хотя, возможно, Трандуил был прав, хотелось задеть его в ответ. Хотя не знаю, кому из нас от этого станет хуже. Сомневаюсь, что ему. – Сегодня праздник влюблённых, и ты мог бы меня поздравить, хоть сам и не влюблён.
– Так это всё было затеяно, чтобы вытянуть из меня признание? – его красиво очерченные губы изогнулись в усмешке, от холода повеявшего из зелёных глаз стало по-настоящему зябко. – Ешь, пока всё не остыло.
– Не хочу, – отодвинув тарелку, я, резко вырвавшись из его хватки, поднялась. – Пойду припудрю носик.
Комментарий к Глава 15. Это красное платье для чего ты надела?
Коллаж-иллюстрация к главе https://vk.com/doc-118071311_457999812
========== Глава 16. Маленький пингвинчик, которого накрыло айсбергом ==========
На самом деле, в тот момент мне просто хотелось оказаться как можно дальше от своего жениха, и не важно чем заниматься: мороженное у барной стойки есть или заказать что покрепче, праздник всё равно был безнадёжно испорчен. А ведь я всего лишь хотела немного тепла, но просить об этом бесполезно. Да и не стану. Пусть упивается своим королевским высокомерием сколько угодно. Если ему нравится быть Снежным Королём, то это не лечится, тут никакие лекарства и весна не помогут. Даже маленькая эльфийка, которая продолжает чувствовать себя человеком, бессильна. Пусть она и надела умопомрачительное платье, от которого у любого нормального мужика крышу снесёт.
Вот именно. Нормального. Мужика. А тот, в кого меня угораздило влюбиться, к нормальным мужикам никакого отношения не имеет. Дас ис фантастиш. Дас ис эльф. Что там Толкин про эльфов писал? Что после появление на свет детей у них либидо и прочее интересное усыхает за ненадобностью. А кто, как не Его Величество, всё это Профессору по дружбе рассказал? А ребёнок, то есть Леголас, у Трандуила уже имеется и очень давно. Так что же получается? Конец не просто худой, он успел отсохнуть ввиду того, что уже был использован по назначению? Конечно, это целиком и полностью объясняет равнодушие Владыки, тут даже к бабке не ходи – он импотент со стажем. Господи Единый, за кого же я замуж собралась? Ему-то, понятно, в Валинор попасть хочется, только меня что там ждёт, если он целует и то только по праздникам, хотя говорил, что не только? Я – дура. Первостатейная. А Валар – садисты-извращенцы.
– Вам плохо?
Вздрогнув от ворвавшегося в сознание обеспокоенного голоса бармена, я поняла, что слишком громко всхлипываю от жалости к себе, а по щекам текут предательские слёзы. Надо же, так увлеклась своими бедами, что не заметила, как устроилась на свободное место у барной стойки. И теперь нужно что-то сказать этому темноволосому парню с именем Андрей на бейджике, чтобы он с чистой совестью забыл про меня и продолжил накачивать алкоголем своих шумных клиентов.
– Ничего особенного, просто мой кавалер даже пригласить танцевать меня не хочет, а это ужасно обидно, – в любом случае, правда лучше, чем байки о сломанном ногте или фотке несчастной бездомной кошки в инстаграме. Тем более, что он не дурак, и на своей работе насмотрелся всякого. Так какой смысл лукавить и строить из себя принцессу на горошине? – Можно мне чего-нибудь покрепче шампанского, но так, чтобы от одного запаха не окосеть?
– Одну минуту, думаю, коктейль с кокосовым ликёром подойдёт, – улыбнулся бармен, начиная смешивать напитки. Кажется, он остался вполне доволен тем, что я не отыгралась на нём и не начала строить из себя напонтованную фифу. Просто не знает, что у моего жениха такое Эго, что его на целую армию хватит, а значит, мне это точно без надобности. – Может, он просто ревнует из-за откровенного наряда?
Ну хоть кто-то оценил моё платье! Спасибо Всевышнему и за малые радости.
– Вряд ли он на это вообще способен.
Приготовленный коктейль оказался довольно вкусным, а самого Андрея тут же вовлёк в разговор другой клиент: ещё бы, ведь для многих бармен и бесплатный психоаналитик – это два в одном флаконе. Так что я снова оказалась предоставлена сама себе и принялась рассматривать танцующие и веселящиеся парочки. Счастливые, они беспечно смеялись, громко шутили и целовались, а вот моя попытка хотя бы сегодня, в День всех влюблённых почувствовать себя хоть немного любимой, а не невестой ледяной статуи, с треском провалилась. Главное, теперь не потонуть на дне бокала, я ведь не Титаник, столкнувшийся с айсбергом. Всё намного хуже – я маленький пингвинчик, которого айсбергом накрыло.
Ощущая недовольный взгляд Трандуила, я искоса взглянула в его сторону и обнаружила, что взгляд эльфа не просто холоден, он был убийственным. И смотрел он не совсем на меня, а скорее за мою спину. Вот те раз. Планирует бармена изничтожить за то, что тот посмел мне спиртное налить? Так мне, если что, уже есть восемнадцать лет. Но обернуться всё же стоило. Вот только зря. Обнаружить рядом Филиппа – не самый восхитительный подарок в этот вечер. И откуда он опять узнал, где я нахожусь? Шпионит что ли? Расфуфырился, как павлин, только стразов из битого стекла на синем спортивном пиджаке не хватает.
– Скучаешь, красавица? – сладко улыбнулся друг моего братца, картинно поправляя свои каштановые нагеленные волосы. Надо же – ни дать ни взять самец-ударник на охоте.
– Нет, – какой у него взгляд липкий, уж лучше паранджу было сегодня надеть. Может, такой наряд и Трандуилу бы больше понравился? – Что ты здесь делаешь?
– Решил, что обязан быть в этот день рядом с прекрасной нимфой, в которую влюблён.
Ух ты, как павлин заговорил! Интересно, долго контент тематических сайтов изучал, чтобы найти и выучить такие слова? Он же не умеет говорить ни о чём, кроме своих бицепсов и трицепсов, а тут прямо прогресс налицо.
– Ну и где она? – демонстративно покручивая на пальце подаренное Трандуилом кольцо, я окинула мажора предельно равнодушным взглядом. – Сбежала?
– Похоже, – подмигнул красавчик, окинув одобрительным взглядом мои длинные ноги и минимально короткий красный подол. – Только не от меня.
– Ну, это дело не хитрое, – в самом деле, забыл что ли, как я в ноябре от него смылась? Мне и сейчас неслабо. От обоих. А потом ещё выясню, откуда стало известно, что мы поехали именно в это кафе, я ведь только папе сказала. Н-да. Отсель и вестимо. – Ты что-то хотел?
– Позволишь пригласить тебя на танец?
Ну да, мы же на балу, а я определённо Наташа Ростова. Взгляд в поиске защиты метнулся к Трандуилу, но тот и не подумал поспешить мне на помощь, напротив, наблюдал за происходящим с выражением абсолютного равнодушия. Что ж, раз так…
– Почему бы и нет?
Не сказать, что Филипп двигался как-то неумело или был неуклюж, напротив, он вёл себя на удивление галантно и даже не пытался распускать руки, но всё равно от его лежащей на талии ладони было тошно, и только обида на эльфа заставляла оставаться в кругу танцующих пар. Нужно улыбаться и казаться счастливой, и я бы была такой, если бы меня сейчас обнимал тот, к кому так отчаянно рвётся сердце, только он не хочет этого делать. В какой-то момент мне показалось, что я начала хотя бы отчасти его понимать, но в то время и он пытался быть ближе, порой с ним было даже тепло, а от поцелуев королевских губ кружилась голова, но потом Трандуил словно спохватился, что подпустил меня слишком близко, и мы вернулись к тому, с чего всё начиналось. Он сам так решил. И вот опять холод, снегопад, колкости и… Филипп. Куда же от него денешься?
Снегопад?
Вырвавшись из хаотичного потока расстроенных мыслей, я устремила взгляд к одному из высоких окон, за стёклами которого в желтоватом свете фонарей кружили невесомые хлопья снега. Так и есть. Снегопад. Но откуда он взялся? Ведь когда я вышла из подъезда, небо было чистым и усыпанным звёздами. Да и днём солнышко светило, поэтому и мороз такой сильный. Однако с увиденным не поспоришь: похоже, город скоро накроет очередная толща снега, хотя на его недостаток и так никто не жалуется. Неужели Снежная Королева решила погрести нас под толщами ледяного крошева? Или Снежный Король? Вот это уже больше похоже на истину.
– Чем занималась сегодня?
– Объясняла Мурке, что до марта ещё две недели, и женихи не придут, как бы она ни голосила на всю квартиру, – вздохнув, я ответила на пристальный взгляд Филиппа, который, похоже, решил до упора строить из себя пай-мальчика. Только поздно пить Боржоми, когда почки отказали – мне уже давно известно, что он из себя представляет. Хотя подыграть стоит. Вдруг это вызовет хоть какие-то эмоции у одной остроухой личности? Ладно, Трандуил – не единственный остроухий в кафе, но с чувствительностью напряженка именно у него. Даже у моей кошки оказалась более пылкая натура, чем у Его Величества. – Папа грозился выкинуть её с балкона, если не прекратит на шторах висеть.
– Выпустили бы в подъезд, она бы сама определилась, когда весну справлять.
Это ты на что, мил друг, намекаешь? Что если меня выпустить на волю, то я тоже сама определюсь? Как бы тебя не разочаровать, но я уже определилась, и тебе ничего не светит! В этой жизни. А следующей у меня нет. Только одна, бесконечная.
– Ага, соседей развлекать, – лучше не вспоминать, как в прошлом году Мурка забралась в урну и оккупировала её на три дня, истерически завывая и устраивая драку с любым котом, который пытался приблизится на пушечный выстрел. В общем, перебесилась и приплода не было, чему родители, в отличие от меня, только порадовались. – Может и выпущу, только потом цветы её любви тебе бандеролькой пришлю.
– Садистка.
– Ещё какая.
Почувствовав, как ладонь Филиппа начала настойчиво и весьма недвусмысленно спускаться ниже, я поняла, что разговор вот-вот перетечёт с нейтральной темы на более животрепещущую и совершенно для меня не интересную, чего допускать никак нельзя. Хуже того, стоило начать аккуратно высвобождаться из его настойчивых рук, как в поле зрения попал наш с Трандуилом столик, с которого торопливо убирал тарелки официант. А где мой жених? Вроде бы мы ещё не собирались уходить. И почему он мне ничего не сказал?
Тревожно заозиравшись, я поняла, что совершенно нигде среди шумно отмечающих не вижу высокую светловолосую фигуру Трандуила. От этого по коже прошёл противный холодок. Он перерос в колючие мурашки паники, пока объясняла настырному кавалеру, что музыка вообще-то закончилась, и больше танцевать мне не хочется, если только он не закажет что-нибудь из репертуара Стаса Михайлова. Знаю, это пошло, но зато Филипп на несколько минут оставил меня в покое, и этого времени хватило, чтобы, убедившись, что Владыка покинул зал кафе, спешно натянуть куртку и выбежать на улицу. В голове не укладывалось, что эльф мог уехать, вот так просто оставить меня одну, но его Ламборджини на забитой автомобилями парковке не было, а значит именно это он и сделал.
Паника – не лучший советчик, но когда подумала о том, что оскорбила жениха своим поведением до такой степени, что он предпочёл уйти, кроме неё ничего не осталось. Не может быть, он ведь не такой неженка, чтобы обидеться на уязвленную им же девушку, да и о моём отношении к Филиппу прекрасное знает, однако, что я сама знаю о болезненной ранимости эльфийской души? По себе судить нельзя, во мне всё ещё много человеческого, а вот Леголас до сих пор, ностальгируя, разъезжает по любимым местам русской глубинки – прощается перед тем, как навсегда отбыть в Валинор. Так может и Трандуилу гораздо больнее, чем он хочет показать, просто умеет мастерски прятать свои чувства? Ещё и в очередной раз выслушал все глупости, которые творятся в моей голове, когда злюсь. Плохо. Очень плохо. Что же теперь делать? Где теперь его искать, чтобы просить прощения за своё отвратительное поведение и это дурацкое платье? Хуже того, как выдержать праведный королевский гнев? Впрочем, какой из него праведник? Это же как нужно было взбесить Валар своими внебрачными амурными похождениями, чтобы нарваться на персональные розги? Небось, гулял как мартовский кот без продыху, вот они и снизошли искать воспитательные методы.
Гоня от себя мысли о том, что в прошлом Трандуил уделял барышням гораздо больше внимания, а меня даже с Днём Влюблённых поздравить не пожелал, я быстро сбежала по ступенькам и поспешила к единственном припаркованному у бордюра такси. В конце концов, то были лишь любовницы, а я – невеста, и это что-то да значит. Должно значить. Или после сегодняшнего вечера уже нет? Может поэтому он и уехал по-английски, не прощаясь? Быть того не может! Правда, эльф так сильно отдалился от меня за последнее время, что уже ни в чём нельзя быть уверенной. Горло сжало от подступивших слёз, пальцы дрожали, когда открывала дверцу старенькой серой Волги, однако объяснить удивлённому водителю, что мне срочно нужно на Старое Кладбище, всё же кое-как смогла.
– Уверена? – спросил дородный рыжий дяденька, заводя двигатель и выруливая на своей колымаге на обледеневшую дорогу. – Чего это ты на ночь глядя туда собралась?
– Согрешила, свечку в церкви поставить хочу.
Обычно я не против поболтать с разговорчивыми таксистами, к тому же у этого вроде бы лицо знакомое – кажется, он раньше куда-то уже меня возил, но сейчас, когда поджилки тряслись от страха, слова просто не шли с языка. Хотелось только одного – обрести наконец хотя бы крупицу взаимопонимания со своим ледяным любимым, и не важно, все ли органы у него на месте и в рабочем состоянии, пусть только хоть ненадолго оставит своё величие в сторонке и побудет обычным и тёплым. Если, конечно, такое возможно.
Сыпавший с низкого дымчато-чёрного неба снег плотной завесой окутывал город, едва позволяя различить, где проезжая часть, а где дома. Поэтому, когда автомобиль затормозил, я не сразу поняла, что мы уже на месте, да и вопрос о том, стоит ли подождать, чтобы отвезти обратно, вверг в недоумение. Нет, ждать меня определённо не нужно – дальше я сама, и обратно, возможно, тоже.
Получив расчёт, таксист поспешил уехать, я же, натянув капюшон, направилась по аллее к знакомым воротам с херувимчиками, которые все, как один, сейчас были на месте, что вызвало ещё больше беспокойства – разве им не положено разлететься? Разве сейчас не должна появиться узкая кованная калитка и вязы за ней? Может и нет, ведь когда мы с Трандуилом заезжаем средь бела дня, то ворота собственно находятся на месте. Ладно, пусть. Главное, найти нужный склеп – там ведь гараж его Ламборджини. И оленюшня рядом. Так что бояться совершенно нечего. В конце-концов сегодня не полнолуние, чтобы покойники из могил вылазили. Или им фазы луны без разницы? Ну вот кто просил об этом думать именно сейчас? Хотя о чём другом можно думать, когда в потёмках на негнущихся ногах подходишь к кладбищенской ограде, за которой уже видны старинные кресты? Говорят, в прежние времена матери и жёны, ждавшие своих сыновей и мужей с фронта, приходили сюда на закате, чтобы просить у последнего привезённого о милости – о том, чтобы вернул их близких живыми и невредимыми. Последний имел власть и мог помочь, но взамен он всегда что-то забирал. Или кого-то. Подходил к ограде и спрашивал, что готова отдать за исполнение своей просьбы? Если оставался доволен откупом – помогал. Интересно, ведь на этом кладбище давно уже не захоранивают, и самый последний всё ещё бродит, или уже упокоился?
