Текст книги "Самая снежная ночь (СИ)"
Автор книги: Оксана Шамрук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
========== Пролог. Большой снегопад в маленьком городе ==========
Странная выдалась зима. Очень странная. Не говоря уж о том, что сейчас только начало ноября, и хотелось бы, чтобы природа помнила, что это всё-таки пусть и последний, но осенний месяц. Поёжившись, глядя на хлопья падающего снега, которые выхватывали из ночного мрака уличные фонари, я несказанно порадовалась уже тому, что, желая покрасоваться на дне рождения Андрея, надела не только сногсшибательное белое платье, пусть спереди и скромное, да и длина в пол, зато какой вырез на спине – по самое не балуйся, но и пуховик, и тёплые ботфорты. Дважды порадовалась, когда трамвай жалобно зазвенел и затормозил в месте, совершенно не являющемся остановкой. Трамвай и вечерний наряд – не самые совместимые вещи, но если уж не захотела, чтобы отвёз на своём Ниссане и проводил до самого порога озабоченный дружок двоюродного брата Филипп, то Добро пожаловать в общественный транспорт.
Полдвенадцатого ночи.
Последний маршрут.
Снегопад.
В общем, всё, как всегда, неблагополучно.
Не как у людей.
Как у меня.
И чего стоило пятнадцать минут потерпеть общество повёрнутого на бабах мажора и, наобещав ему три короба сладкого, только не сегодня, скрыться за дверями своей квартиры? Ничего не стоило. Но мы, пингвины, птицы гордые – пока не пнёшь не полетим.
Вот теперь, кстати, и полетаем.
Поплаваем.
По пояс в снегу.
А что? Вот чем сейчас не Северный полюс? С затаённой надеждой взглянув на вернувшегося в кабину водителя, я по его мрачному лицу, заснеженным куртке, брюкам и усам поняла, что, собственно, всё – надеяться не на что. Приехали. Мужчина откашлялся и, не выбирая выражений, принялся объяснять нам, своим семи пассажирам полуночного рейса, что в связи с ненормативными погодными условиями трамвай дальше ехать не желает – рельсы занесло сугробами по самые яйца, и если мы хотим попытаться откопаться единственным на всех пластмассовым совком, то и это мало чем поможет – от налипающей мокрой параши оборвало провода, посему застряли мы намертво.
Ещё раз громко помянув способы размножения матери нечистой силы, водитель достал пачку Примы, закурил и, лишь наполнив салон едким дымом дешевого табака, нехотя сообщил о главном: у нас два выхода – либо ждать вместе с ним помощи аварийной бригады, что может растянуться до утра, и куковать в трамвае, который он нипочём не бросит, потому что русские не сдаются, либо добираться домой самостоятельно, чего он категорически не рекомендует, но если имеются добровольцы-суицидники, желающие отдать Господу душу в ближайшем сугробе, удерживать не станет: по инструкции не положено, да и не гуманно мешать последней воле добропорядочных граждан.
Смерив взглядом остроумного водилу и определив, что ростом он не уступает американским баскетболистам, и, соответственно, упомянутые им бубенцы телепаются достаточно высоко над землёй, а значит сугробы немаленькие, и прикинув, что до дома идти шесть кварталов, я всё же встала. В самом деле, какая разница, где замёрзнуть: снаружи или в трамвае, в котором вместе с электричеством отключился и подогрев сидений? Пожалуй, у пешехода сейчас больше шансов на благополучный исход, чем у удивлённо вытаращившихся на меня упитанных тётенек, двух пенсионеров и злоупотребляющего пирсингом подростка. Можно, конечно, попытаться позвонить в Службу спасения или МЧС, но не факт, что поможет: мы же не в столице находимся, чтобы нас спасать. Жители маленьких провинциальных городков правительство, чиновников и их ведомства слишком мало волнуют, а потому надеяться на чудо бессмысленно. Ещё можно попытаться развести костёр, только палить в нём совершенно нечего, кроме одежды, с которой кто-то из присутствующих вряд ли сейчас согласится расстаться. Опять же, за порчу муниципального имущества – трамвая потом и статью могут вкатать как за хулиганство. Убытки за причинённый ущерб возмещать придётся. Пенсионеры, конечно, отмажутся, не моргнув глазом, а у меня, едва отучившегося дизайнера интерьеров, зарплаты едва ли хватит, чтобы расплатиться за подобный экстрим.
– Куда это ты собралась? – хмыкнул водитель и, окинув меня с головы до ног внимательным взглядом, снова затянулся сигаретой. – Да ещё и в белом. Сольёшься с пейзажем, тебя и спасатели не найдут, чтобы родителям хладный труп вернуть.
– А что, есть шанс, что будут искать? – подавив желание показать ему язык, я взялась за поручень и, предусмотрительно приподняв свободной рукой длинный подол платья, спустилась на подножку. – Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
– Тебе хоть недалеко идти?
– До музея, я там рядом живу.
– Хочешь стать экспонатом среди мумий? – начиная хмуриться, водитель попытался схватить меня за рукав, но лишь тихо заматерился, поймав в ладонь воздух. – Сумасшедшая девица, что за молодёжь пошла? Ни мозгов, ни шапки.
– И не говорите, – тут же откликнулась наблюдавшая за нашим диалогом сердобольная рыжая тётенька с переднего сидения. – У меня племянница такая же оторва. В прошлом году сбежала из дома, так родители неделю с собаками искали…
– Удачи! – крикнула я им, не дослушав сей животрепещущий рассказ до конца и, собравшись с духом, спрыгнула на то, что должно было быть дорогой, а оказалось хрустящей от мороза снежной подушкой.
Глубоко.
До колен.
– Ну, прогуляйся, надумаешь вернуться, мы здесь.
– Ага, одна нога здесь, другая там, – удостаивать взглядом заботливого любителя Примы не было никакого желания, холодные снежинки и так тут же забились в нос, рот и под шарф, и пришлось срочно натягивать на локоны замысловатой причёски капюшон.
Холодно, однако.
И ветер разыгрался.
Правильно: какой же хороший снегопад без бурана?
Стараясь не оглядываться на покинутое убежище, которое уже через минуту показалось не столь ненадёжным, как поначалу, я медленно, но верно пробивала себе путь к тротуару. Здесь, возле самых рельсов, снежный занос доставал до середины бедра, а возле домов ветер его частично выдул, так что идти наверняка станет легче.
Перебраться через сугробы оказалось не так просто, как виделось из покрытых инеем окон трамвая, и когда мне всё же удалось попасть на тротуар, пришлось долго и старательно вытряхивать колкие снежинки из волос и одежды. На самом деле это было совершенно бесполезным занятием, потому что снегопад и не думал утихать, к тому же с новой силой разыгралась метель, от беспощадного воя которой буквально закладывало уши. Понимая, что отчищать подол платья от белой крупы также не имеет смысла, я достала из кармана шерстяные перчатки и, натянув их на промёрзшие почти насквозь пальцы, поспешила к свету мерцающей на углу вывески аптеки. Вот где настоящая несправедливость – у рекламного щита провод почему-то не оборвало, и электричеством он всё ещё питался. Да и вообще, уличное освещение было почти в норме, и от тёплых лучей фонарей, превращая мир в зачарованную зимнюю сказку, бежали искристые блики. Любоваться ими можно было бы бесконечно, если бы не одно но: усиливающийся мороз больно щипал щёки, и пришлось, натянув поглубже капюшон, прибавить шагу. Под громкий хруст снега в душе неожиданно зародилось облегчение от того, что не поехала с Филиппом. Судя по тому, что на занесённой снегом дороге не двигалось ни одно авто, мы бы с ним застряли не хуже трамвая, а отвертеться от его назойливого внимания и липких ладоней было бы довольно трудно. Папа всегда говорил: всё что не делается – всё к лучшему. Вот и сейчас, лучше околеть в этом белоснежном мороке, чем оказаться изнасилованной на заднем сидении Ниссана. В том, что этим бы всё и закончилось, можно было не сомневаться: я слишком хрупкая, боевыми навыками не владею, так что отбиться от завсегдатая спортивного клуба вряд ли было бы мне по силам.
Обхватив себя руками за плечи, радуясь тому, что снег хоть и мокрый, но совсем не скользкий, я завернула за угол и замерла, как вкопанная, столкнувшись с очередным препятствием: огромный сугроб, который можно было окрестить разве что курганом, загородил собой дальнейший путь так, что пройти представлялось возможным, только если выйти на дорогу. Там снегу хотя бы по пояс, а не с головой.
Пришлось отчаянно чертыхнувшись и снова подхватив подол, разворачиваться к проезжей части. Очередной порыв ветра бросил в лицо пригоршню ледяной крупы, что заставило поблагодарить себя за то, что не воспользовалась ничем из косметики кроме водостойкой туши. Днём-то ведь дождь шёл. В самом деле, хоть на панду не буду похожа, когда меня откопают из этих заносов. Ну, или по весне оттаю. Вот лягушки зимой замерзают, а весной оттаивают и ничего – квакают на луну и прохожих. Мне такое определённо не светит. Не рептилия и даже не царевна из известной сказки. Зато под Гоголя самое время закосить – утопленница. В замёрзшей реке. Чем снег не река? Он ведь состоит из воды. Да и кладбище совсем рядом – как раз через дорогу. Старинное, конечно: на нём ещё купцов и бояр хоронили, а до сих пор не сравняли с землёй только потому, что в центре него церковь стоит. Триста лет ей недавно исполнилось – исторический и культурный памятник. Если какой чиновник решит покуситься на этот славный кусок муниципальной территории, так и ему найдут место в греческих склепах благочинные батюшки. Уж очень они радеют за свою светлую обитель посреди некрополя.
При одной мысли об укутанных снегом могилах по коже прошёл озноб, а взгляд невольно метнулся вперёд, туда, где за густой белой порошей были кованные врата с массивным крестом и премилыми херувимчиками. Шмыгнув носом, я с тоской подумала о том, что стоять посреди ночи перед погостом в такое ненастье да ещё в белом платье не самая хорошая примета. Лучше ноги поскорее уносить, пока какой-никакой покойничек на свидание не позвал, тогда и Филипп принцем покажется. Бедросовичем во плоти и стразах. Решив ретироваться, пока в голову не полезли более дурные мысли, я собралась было штурмовать сугроб, но тут совершенно отчётливо поняла, что не могу различить ни креста, ни херувимчиков. Никто не спорит, что видимость в потёмках да ещё и при буране нулевая, но там же совершенно чётко проступают очертания других, незнакомых ворот, а за высокой кирпичной оградой зеленеют кроны могучих вязов.
Зеленеют.
Кроны.
В буран.
И херувимчики разлетелись.
Вязы?
Я точно на дне рожденья ничего не пила?
Определённо.
Только диетическую колу.
Но в ней же нет алкоголя…
Или уже добавляют?
Отчаянное желание убедить саму себя в том, что не страдаю галлюцинациями, заставило вопреки здравому рассудку перебраться через заснеженные рельсы и на ватных ногах устремиться к подъездной аллее кладбища. В самом деле вязы. И снега на них совсем нет. Что же это такое?
Ещё пара шагов, и клянусь, развернусь на сто восемьдесят градусов и со всех ног брошусь наутёк. За угол. К трамваю. К водителю с усами и Примой. Всего пара шагов. И ещё пара.
Приблизившись к воротам, которые на деле оказались высокой узкой калиткой, я толкнула её и, не веря своим глазам, уставилась на густой парк, землю которого покрывали мох и изумрудная трава. Стоило оказаться за оградой, как буран отступил куда-то за спину, а воздух показался уже не таким морозным. Кажется, он даже был напоен ароматом цветущей липы. Калитка за спиной громко звякнула, и, оглянувшись, я увидела, что по ту сторону всё так же сыплет снег, а небо скрыто за низкими свинцовыми тучами.
От нереальности происходящего засосало под ложечкой и захотелось одного – срочно оказаться у себя дома под одеялом, но это было невозможно: сама идея снова брести среди сугробов заставила ноги намертво прирасти к месту.
Намертво.
Просто замечательно.
========== Глава 1. О вреде курения и родстве с нолдор ==========
Ощущая себя Алисой в Стране чудес, которая попала в гораздо более подозрительное место, чем кроличья нора, я принялась старательно отряхивать одежду от снега, попутно размышляя о том, куда всё же направиться: вперёд или назад? Ни тот ни другой путь не светил ничем хорошим, но в парке, который при ближайшем рассмотрении больше напоминал лес, хотя бы не так холодно и значительно суше, чем снаружи.
Не успела я принять ни одного путёвого решения, как раздалось негромкое покашливание, и пришлось обернуться к… Дяде Стёпе Великану.
Одного взгляда на высоченного мужчину в чёрном бархатном плаще и выглядывающем из-под него серебристом одеянии хватило для того, чтобы понять, что это вам не Филип Бедросович в стразиках и перьях, тут ЭГО побольше будет, да и странная корона в длинных светлых волосах впечатляла: плетёные, похоже из платины, тонкие ветви и ажурные листья выглядели далеко не вычурно, напротив, скорее даже изящно. На бледном вытянутом лице, казалось, жили только завораживающие своей глубиной зелёные глаза, а высокие скулы, красиво очерченные губы и аристократический нос будто давно превратились в лёд. Незнакомец был не стар, не молод, время словно не вело над ним своей беспощадный отчёт, как и над Божьими ангелами. Может это и есть удравший с ворот херувим?
Вряд ли земные существа бывают столь прекрасны, и, наверное, я бы и дальше продолжила беззастенчиво пялиться на это чудесное видение, но оно внезапно нахмурило тёмные соболиные брови и, наклонившись к моей невысокой фигурке, окинуло таким пренебрежительно-любопытным взглядом, что вмиг довелось ощутить себя уродливой козявкой и от обиды выпятить подбородок.
– Что ты здесь делаешь?
Ну конечно, такую дылду слову «здрасте» наверняка никто отродясь не учил.
– От непогоды прячусь, – не придумав ничего лучше, я просто указала на калитку, сквозь кованные прутья которой прорывались снежинки не утихающего бурана.
– Ах да, я и забыл, – выпрямившись, мужчина взглянул за ограду, и лишь тогда мне пришло в голову, что он слишком похож на одного известного книжно-киношного персонажа: Короля мирквудских эльфов, если не ошибаюсь. Но разве такое возможно? Я и книжку читала, и в кино ходила, но чтобы вот так, наяву? На месте старинного кладбища в странном лесу? Быть того не может!
– Твоё Величество, прости! Опять в камеры проглядела! Много их, вот пока в одну смотрю, другую и проворонила… – вылетев откуда-то из-за кустов, обрывая мои ошарашенные мысли, к нам подбежала весьма упитанная женщина в синей фуфайке с короткими крашено-рыжими кудряшками на голове. Вид у неё был весьма воинственный и взъерошенный, а уж когда грозно взглянула на меня, так и вовсе недоброжелательный. – Да что же вам здесь мёдом намазано, что ли? Шастаете и шастаете, покоя никакого нет! Принц же ясно сказал: бобылём решил остаться, так что шагом марш домой и забудь сюда дорогу! Родители, поди, все морги обзвонили, а она окаянная здесь околачивается!
Опешив от такого наезда бешенной фурии, я даже с ответом не нашлась, а она, напирая своим обширным бюстом, уже бесцеремонно принялась теснить меня к калитке, и пришлось бы, наверное, худо, если бы ситуацию не спас Его Величество.
– Уймись, Зина, – произнёс он властным, колким до мурашек голосом, и женщина, бросив на меня ещё один красноречивый взгляд, тут же отступила. – Имей милосердие, куда она пойдёт в такой снегопад?
– Так что же ты, Величество, предлагаешь её чаем отпаивать?
– Неплохая идея, – словно не заметив её сарказма, откликнулся мужчина. – Вскипяти воду, мы скоро придём.
– Вот ещё, – негромко, но достаточно отчётливо буркнула себе под нос гостеприимная Зинаида и, развернувшись к нам своим выдающимся задом, брюки на котором так и норовили лопнуть, направилась обратно к кустам, из-за которых появилась. – Сам нашёл себе кралю, сам и обслуживай. Моё дело их гонять, а не привечать.
– Спасибо, я уж испугалась, что она меня поколотить хочет, – голос под внимательным взглядом обрамлённых густыми ресницами глаз стал неестественно звонким, ладони покрылись холодной влагой, но всё же я была ему благодарна за спасение от неминуемой драки. Я, конечно, руки без особой надобности распускать не собиралась, а вот рыжая мегера определённо.
– Работа нервная, вот и ярится по любому поводу, – вздохнув, словно говорил о серьёзной болезни, мужчина указал мне на одну из дорожек, уходящих за стволы вязов. – Пойдём немного прогуляемся, пока она остынет.
– А что за работа такая? – сделав вслед за ним лишь пару шагов, я с тоской оглянулась на калитку: замерзать в сугробах не хотелось, но и уходить неизвестно куда с неизвестно кем тоже не айс. Что же это за ночь такая? Вроде не Ивана Купала, а нечисть определённо расшалилась.
– Не переживай так, кровь твою пить не стану, – словно прочитав испуганные мысли, криво улыбнулся мой незнакомец. – И никаких других неприятностей не доставлю.
– Точно? – уловив тот момент, когда из просто осуждающего его взгляд превратился в холодно-отстранённый, я тут же раскаялась в своих нелепых подозрениях, а потом с опозданием поняла, что именно в присутствии Его Величества почувствовала себя достаточно спокойно, чтобы не так сильно волноваться о происходящем, как того требовали обстоятельства. Он каким-то образом успокаивал меня и несомненно делал это намеренно. Какое ни есть, а это колдовство. И именно осознание того, что на мой разум воздействуют подобным образом, заставило вспылить: – Какого чёрта? Кто ты такой и зачем меня сюда заманил?
– Простое любопытство, – холодный высокий смех заставил вздрогнуть, и чары тут же рассеялись: окутавшее, словно тёплый плед, безразличие спало, и накатила дикая паника, от которой закружилась голова и захотелось взвыть, словно раненный зверёк в капкане – я совершенно не помнила, в какой стороне заветная калитка, а вокруг, сколько хватает взгляда, темень и могучие, шелестящие листвой кроны вязов и падубов. – Хотел посмотреть на единственного потомка Феанора, оставшегося в Арде.
Какая к лешему Арда!
Мы в России находимся!
Находились.
А сейчас мы где?
Сознание тут же услужливо подсказала единственный верный ответ: в Мирквуде.
Значит, я не ошиблась, передо мной Его Сиятельство Трандуил Великолепный.
Собственной персоной.
Мамочки родные! Я же точно ничего не пила! Что же это такое происходит?
Ошарашенно моргнув, я стянула ненужные больше перчатки и, сунув их в карман куртки, извлекла из него же пачку тонких ароматизированных сигарет и зажигалку. Руки тряслись, а потому закурить удалось далеко не сразу. Стоило один раз наполнить лёгкие казавшимся спасительным дымом, как эльф отобрал у меня сигарету и затянулся так сильно, что в миг скурил её почти до фильтра, а затем, выдохнув, наклонился к моему лицу.
– Видишь?
– Что именно? – замерев, как кролик перед удавом, я вгляделась в потемневшие зелёные глаза, но в них были лишь надменность и почти осязаемое пренебрежение ко всему окружающему.
– На уши смотри, – посоветовал Лесной Король, и лишь тогда я заметила, что их заострённые кончики посинели, а когда он для пущей убедительности ими ещё и пошевелил, и вовсе едва не подпрыгнула на месте. – Будешь продолжать, и у тебя такие же станут.
– Вы про наше общение?
– И это тоже.
Владыка так грозно свёл свои выдающиеся брови, что пришлось поспешно спрятать пачку с сигаретами обратно, пока не отнял и её. Никотиновой зависимости у меня, конечно, нет. Так, балуюсь иногда, но если в жизни наступает вот такая нервотрёпка, как сейчас, то чем себя ещё успокоишь кроме хорошего табака?
– Значит, это вы устроили снегопад?
– Ничего, через пару дней растает, – эльф не стал опровергать это абсурдное обвинение, но по взгляду было видно, что сильно усомнился в моих умственных способностях. Ещё бы: на Снежную Королеву он, если и похож, то очень отдалённо, и то на диснеевскую, а тут целый буран. И всё равно, я ему не верю. Здесь всегда было кладбище, откуда же взялся весь этот лес? – Мы существуем в одном пространстве, но без моего позволения обитель эльфов не увидишь. Кто же виноват, что вы на этой земле могильники устроили? Всё прах, мне они не мешают.
Точно мысли читает. Кошмар!
Второй Эдвард Кален нашёлся!
И что прикажете теперь делать?
Формулы по физике в уме выводить?
– А как же Зинаида и камеры?
– Ну, должна же у меня быть современная охрана.
Хороша охрана, ничего сказать! Да я чуть не поседела раньше времени от воплей этот благодушной тётеньки в фуфайке!
– Нолдор не седеют.
Опять! Чтоб тебя!
– Я не нолдор! Это же сколько веков минуло? И потомков они не оставили.
– Среди эльфов нет, а вот с людьми… – Его Величество задумался. Кажется подбирал выражение пригодное для девичьих ушей. – Любили обменятся флюидами.
– Но я цыганка!
– Всё верно, – снисходительно кивнул эльф, заставив меня скрипнуть зубами от негодования. – Именно цыгане и пошли от их утех.
– И лицом не похожа! – упрямство – моё второе Я, без этого никак.
– Отчего же? Волосы чёрные, глаза серые, – кажется, несмотря на свою холодность, Трандуил уже во всю веселился, а вот мне было не до смеха. – И главное: характер отвратительный.
– Неправда! – в самом деле, не стану же я ему доказывать, что по жизни белая и пушистая, а сейчас просто стресс навалился?
– И не забывай: я чувствую твою кровь. Не вся она человеческая.
Ну вот, обещал, что пить её не будет, а сам уже принюхивается!
Ещё и глаза закатывает будто я чепуху несусветную сморозила!
А вот нечего подслушивать.
Теперь уже я одарила Короля сомневающимся в его умственном здравии взглядом, а затем переключила всё своё внимание на частично скрытую плющом мраморную статую эльфийки, показавшуюся за поворотом дорожки, по которой мы медленно, но верно шли. Надо же, какая высоченная. Целый исполин.
– Ваше Величество, у вас тут Церетели в молодости на пол ставки подрабатывал?
– И не только он, – в тон мне ответил эльф, и, взяв под руку, чтобы не споткнулась в ещё сильнее сгустившемся мраке, повернул к другой тропе. – Не бойся, тебе понравится.
Да не боюсь я, а нервничаю. Не каждую же ночь доводится побродить по кладбищу с эльфийской нежитью под ручку.
Или он живой?
Вот же отпустил Господь долголетие.
– А тебе самой сколько? – хмыкнул Трандуил, похоже с ещё большим интересом вслушивавшийся в поток моего сознания.
– Двадцать два в сентябре исполнилось, – пожала я плечами, едва подавив желание завизжать в голос, когда мимо нас вальяжно продефилировал самый настоящий волк. На охоту что ли вышел? Как и Хозяин Леса? – Получается, вы сейчас в том возрасте, в котором у Кирдана Корабела уже борода росла?
– Бреюсь.
Искоса взглянув на его породистые щёки, я тут же поняла – не врёт.
– Хотите моложе казаться?
========== Глава 2. А белый лебедь на пруду… ==========
Изогнувшаяся бровь эльфа, его холодно-утомлённый взгляд говорили о том, что мною пройдены все допустимые границы, и лучше сейчас благоразумно замолчать и вспомнить о той вежливости, которую с детских лет пыталась заложить в меня мама, чем нарываться на королевский гнев, который не сулил ничего хорошего. В конце концов ситуация и так из ряда вон выходящая, совершенно неблагоразумно усугублять её ещё больше. Если, конечно, хочу, чтоб меня проводили обратно к калитке и снегопаду, а не уводили, как сейчас, всё дальше в чащу. Так как имею все основания полагать, что присказка: «Чем дальше в лес, тем ближе вылаз» в данный момент совершенно не про меня.
– Чем дальше в лес, тем толще партизаны, – бесцеремонно поправил меня Лесной Король. – Но мысль здравая.
Спасибо на добром слове. Ещё бы добавил – первая, и я бы со стыда сгорела, ну или на худой конец озвучила множество не таких здравых мыслей и идей. Помнится, наш препод был в пикантном шоке, когда читал мой курсовой о венецианской штукатурке и методах ускорения, которые стоит применить к рабочим, наносящим её на стены. Худой конец как угроза там кстати тоже был упомянут – последним и самым действенным пунктом.
– В самом деле? Если затею ремонт, обязательно опробую.
Искоса взглянув на красивую высоченную сущность неопределённого возраста и вероисповедания, я сильно усомнилась в том, что у него худой конец (а ну как кто из штукатуров всерьёз заинтересуется?), но тут же опустила глаза и принялась тщательно повторять про себя единственный стих который помнила – «Я достаю из широких штанин делегатом бесценного груза…» Маяковского.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Главное про дерево и веревки не вспоминать…
А деревьев вокруг тьма. Благодарение Господу – верёвки нету.
О, чёрт!
А может и худой в его-то годах?
О, Боже!
Поперхнувшись воздухом прямо на вдохе, я зажала рот рукой, и не зная, куда девать взгляд, зажмурилась. Нужно было оставаться в трамвае. И даже стрельнуть у водителя Приму, но нет же – пятая точка требовала приключений, и вот «здрасте тебе, пожалуйста» – явно попала в какой-то аномальный разлом земной коры и наверняка скоро стану чьим-то худосочным ужином. Что же мне так не везёт-то? А ведь ещё днём единственным огорчением был назойливый, противный дождь. Кто же знал, что ударит мороз, и всё обернётся сомнительной зимней сказкой?
– Успокойся, – сжав изящными длинными пальцами моё плечо, негромко, но настойчиво произнёс эльф. – Никто тебя есть не собирается, мне просто было интересно взглянуть на ту, о рождении которой так грезил Феанор. Ты ведь его прощение, он теперь свободен.
– Зубы мне заговариваете? – так и не посмев взглянуть в его глаза, я попыталась вспомнить про книжного скандалиста, которого приписывают мне в прародители.
– Тысячи лет на свет появлялись одни мальчишки, – Трандуил, казалось, полностью погрузился в свои мысли, во всяком случае мой вопрос он проигнорировал. – И вот, наконец, девочка. Хотел бы я видеть его лицо, когда он о тебе узнал.
– Так отчего же не проведаете друга?
В самом деле, если уж он настоящий эльф, а не иллюзия, которая мне привиделась в неизвестных глюках, то почему ещё не отплыл в Валинор, как остальные сородичи? Или грехи не пускают?
– Лучше тебе не знать, крепче спать будешь, – судя по ледяному тону Владыки, мне снова пора построчно цитировать Маяковского, но вопрос о том, что я, собственно, делаю среди ночи в его лесу, слишком тревожил, чтобы заняться этим. Никакой я не эльф, даже на сотую часть и уж тем более не из нолдор, говоря о которых, он разве что зубами не скрипит. Наверное, благородное воспитание не позволяет. – Ты просто не знаешь о своей сути, от того и выбор сделать не можешь.
– Возможно вы меня просветите?
– Не стоит.
К Королю вновь вернулись отброшенные лишь на время непроницаемость и надменность, и дальше мы шли молча. Попытки хоть как-то понять, что же всё-таки происходит, утомили, и в воцарившейся тишине я просто рассматривала проступающие причудливые кроны вязов, клёнов и буков. Казалось, деревья всё сгущались, словно пытались заключить нас в смертельный капкан, но стоило испугаться, как между стволами появился просвет, благодаря которому мы попали на берег небольшого водоёма, через который был перекинут изогнутый дугой кованный мост. Ажурной работы, он совершенно очевидно был современным, как и испускавшие рассеянный электрический свет фонарики. Но восхищение своей красотой вызвали не столько они, сколько плавающие по тёмной глади воды горделивые птицы безупречно-белого оперения. Мне и прежде в городском парке доводилось видеть лебедей, но эти были каким-то особенно волшебными. Затаив дыхание, я смотрела на то, как медленно они движутся по воде, и была совершенно не готова к раздавшейся за спиной песне. Нет, голос у Его Величества был просто божественный: высокий и сильный, чуть с хрипотцой, но вот само содержание исполняемого произведения привело в полнейшее замешательство.
– А белый лебедь на пруду качает пьяную звезду, На том пруду, куда тебя я приведу…
– Я не пьяная! – от возмущения по поводу столь вульгарного коверканья строчек перехватило дыхание, да и вообще, Лесоповал это, наверное, последнее, что можно было ожидать услышать из уст такого высокородного и благородного эльфа, даже тексты Рамштайна удивили бы меньше.
– Да и я не лебедь, – ничуть не раскаявшись, промолвил эльф и без лишних церемоний повёл меня через мост.
Романтику что ли хотел устроить, а я всё испортила? Так он меня на свидание вроде не звал.
– И не позову, – отрезал так холодно, что даже стало обидно.
Ну конечно, он же меня как занятное насекомое под микроскопом разглядывает, зачем же быть вежливым? Спасибо, хоть падшей не обозвал, а то попёр бы против истины.
Заткнись, Олеся, вот этого ему точно знать не нужно.
– Разумеется, с такой-то внешностью.
Что? Это сейчас было оскорбление?
– Простите? – остановившись прямо посреди моста, приподняв бровь, я с подозрением взглянула в холодно-вежливое лицо Короля.
– Слишком уж ты похожа на своего пращура, – кажется, он опять и не думал раскаиваться в своей грубости, даже наоборот – забавлялся. – Извини, но у меня другие представления о женской красоте.
– Это потому, что вы всех нолдор ненавидите? – историю я помнила плохо, но кажется была какая-то неприязнь, которую испытывали остальные эльфы к Первому Дому, особенно те, от которых происходил Его Величество, так что не стоит удивляться тому, что я его раздражаю. Вот Филиппу всё во мне нравится: еле ноги от него унесла. Была бы совсем несимпатичной, он бы так руки не распускал.
– Может пьяный был?
– Он за рулём.
========== Глава 3. Вам тоже хочется, Владыка? ==========
Побледнев, я решила, что пора разобидеться на этого высокородного рослого хама в удивительной короне, и даже потребовала отвести меня обратно к калитке, через которую попала в это странное место. В конце концов, лучше увязать в сугробах, чем терпеть его полные издёвки замечания, но в ответ услышала, что сначала мы попьём чай, а потом уж отправимся в обратный путь. Было ясно, что моим мнением никто интересоваться не собирается, поэтому пришлось снова идти между вязами и старыми, искорёженными временем буками. По счастью, могучие деревья вскоре расступились, открывая горный уступ, из которого, казалось, вырастал дворец такой необычной архитектуры, какой мне прежде никогда видеть не приходилось.
Хорошенько рассмотреть увитые девичьим виноградом мраморные колонны, узкие балконы и высокие арки окон, к сожалению, не удалось – Трандуил слишком быстро утянул меня к длинной лестнице. Именно по такой сбежала от принца Золушка, только сомнительно, чтобы вот так же можно было сбежать от Лесного Владыки – уж больно у него хватка крепкая и ноги длинные. Со мной, тощей недорослью, он бы справился в два счета, да и куда мне, собственно, бежать? Подозреваю, что находиться здесь безопасно только в его обществе.
– Явились, не запылились! Я уж думала, вы там потерялись, да искать нужно идти! – с особым радушием встретила нас Зинаида, стоило только переступить порог и оказаться в просторном, ярко освещённом холле. – Приличные люди спят давно в это время. Причём каждый в своей постели, а не о чужих простынях думают! К сыночку пигалицы так и шастают, теперь вот и у папаши поклонница объявилась! Не семейка, а малинник для малолетних дурочек, которым по ночам дома не сидится!
