Текст книги "Самая снежная ночь (СИ)"
Автор книги: Оксана Шамрук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Так это был он? Самый любвеобильный из братьев?
– Ну, я бы так не сказал. Особым пылом, насколько мне известно, среди них отличался Келегорм, но именно Карантир, встретив Халет из народа халадинов, так разгневал Валар, что те приняли решение о том, что никто из братьев не сможет ступить на земли Валинора, а в случае гибели их ждёт вечность в чертогах Мандоса, где уже находился Феанор. Единственная уступка была явлена в обещании того, что, если когда-нибудь у человеческих потомков нолдор родится дочь, о которой так мечтал Феанор, то все они будут отпущены в благие земли.
– Если? – нахмурившись, я развернулась в руках эльфа, чтобы заглянуть в его, ставшие подозрительно безмятежными, изумрудные глаза. – Значит, ты ждал моего рождения, не будучи уверенным, что это вообще может случиться?
– Выбора у меня в любом случае не было, но я верил, что дождусь. Если бы не верил, то был бы близок к сумасшествию.
– Значит, оно тебя всё-таки обрадовало?
– После стольких тысяч лет ожидания я был растерян и совершенно не уверен в том, что вообще гожусь на роль мужа, – неуверенная улыбка или, скорее, гримаса, похожая на неё, подсказала мне, что Трандуил и сейчас в этом сомневался. Однако он позволил почувствовать эмоции, которые раньше тщательно скрывал, и это была уступка – шаг навстречу нашему единению. – Но я был рад. Наблюдать за тем, как ты растёшь, было любопытно.
– Любопытно, значит? – вжимаясь лицом в мягкую шерсть его свитера, я попыталась сглотнуть слёзы, которые подступили к глазам, стоило только вспомнить безоблачное детство и ласковый голос мамы. Нужно быть сильной, поплакать всегда успею. – Мне вот тоже любопытно: у вас самым великим грехом считается близость до свадьбы или близость с аданет?
– Тебе совсем не хочется обсудить сроки нашего прибытия? – уже не скрывая недовольства, нахмурился Трандуил. – Или, например, меню на ужин?
– Мы идём строго по курсу, Леголас сказал, что плыть ещё около недели, а на ужин будет рыба, и я хочу её пожарить, а не есть твою уху, – постаравшись скопировать его движение бровей, я только пожала плечами на незнакомое, похожее на ругательство слово. – Ну так что там с вашими флюидами: до брака в чести только целомудрие?
– Скорее да, чем нет, однако некоторые вольности не возбраняются, если нести ответственность за свои поступки и не давать новую жизнь, когда не испытываешь сердечной привязанности и не готов вступить в брак.
– Справедливо. Зачем вы делали девушкам детей, если не собирались на них жениться, и можете контролировать зачатие?
– С эллет можем, а вот с аданет – нет. Сейчас люди называют это залётом, – поморщившись, как от зубной боли, Владыка прищурился, когда я удивлённо округлила глаза. – Поначалу мы не знали, что такое возможно, и соблазнить аданет казалось лёгким выходом для кипящих в мужской крови страстей.
– Разумеется, ей ведь проще мозги запудрить, а, наигравшись, можно и бросить, на эльфийке пришлось бы жениться, – мне не удалось скрыть осуждения в голосе, и ему это явно не понравилось. – Так значит, Халет залетела от Карантира, а он её бросил?
– Нет. Это она его бросила. Была слишком горда и ставила интересы халадинов превыше собственных; покорность и зависимость от решений мужа были ей не по нраву.
– Получается, он не был виноват? – дождавшись кивка, я задала вопрос, который Трандуил и так уже услышал в моих мыслях. – Тогда за что такое суровое наказание?
– Не за что, а почему, – поправил он меня, – остальные братья слишком увлекались подобными похождениями, и чаша терпения Валар была переполнена, внебрачный сын Карантира и Халет стал последней каплей.
– Они попали под раздачу?
– Можно и так сказать.
– Неужели сыновья Феанора были настолько несдержаны в своих страстях, что о честности с девушкой не могло быть и речи? Женился, кажется, только Куруфин?
– Старший, Маэдрос, тоже был женат, это был очень скандальный союз, в который мог вступить только феаноринг. Но превыше всего он всегда ставил свою Клятву.
– В книгах об этом ничего нет, – положив голову на плечо Трандуила, я попыталась вспомнить всё, что знала про своих пламенных родственников. – Расскажешь?
– Это не имеет никакого отношения к твоему рождению.
– А рождение твоего сына? Неужели, ты рискнул, зная о возможной каре?
– Можешь не верить, но это так, – кажется, мой муж настолько устал от этого разговора, что скрипнул зубами. – Я был молод, самонадеян и заносчив. Мне казалось, что Валар обозлились исключительно на феанорингов, думал, что до меня им нет никакого дела, считал себя выше этого.
– И поплатился?
– Сполна, – вздохом показывая, как устал от вопросов, он поднялся с кровати и потянул меня за руку к двери каюты, в углах которой начинал сгущаться липкий сумрак – первый признак грядущей ночи. – Пойдём, ты собиралась жарить рыбу.
Да уж, готовить ужин всё же более лёгкое занятие, чем пытаться понять, кто больше накуролесил: нолдор или синдар. Но со временем я обязательно во всём разберусь.
========== Глава 21. На другой стороне радуги ==========
Зимнее море в штиль завораживает, а когда с внезапно темнеющего неба начинают падать пушистые хлопья снега, то кажется, что весь мир схлопнулся до размеров стеклянного ёлочного шара, внутри которого ты находишься.
Прежде мне никогда не доводилось уходить в круиз или даже просто кататься на речных трамвайчиках, поэтому бесконечная, простирающаяся до самого горизонта тёмная гладь будила в сердце благоговение, а больная, измученная душа находила холодное умиротворение, исцеление, в котором так нуждалась. Знаю, окутывавший меня коконом покой возник не только благодаря морской стихии и тихому плеску волн, свою руку к нему приложил Трандуил. Недавно он сказал, что во мне всё ещё очень много человеческого, поэтому все эмоции вырываются наружу, и столько слёз. Эльфы скорбят иначе – они замыкаются в себе и тихо варятся в своих бедах. Пока не взорвутся, наверное. По мне так лучше выплакаться вволю, а потом уж, в который раз смирившись с неизбежным и уже случившимся, учиться быть хладнокровным эльфом. Хотя вряд ли у меня это получится: я ведь потомок пламенных нолдор, а не флегматичных синдар.
Поймав в ладонь несколько снежинок, я удивилась остроте их граней и яркому искристому сиянию, которое быстро обернулось холодной растаявшей влагой. Снег действительно сверкал. Не так, как в сильный мороз, а так, словно в преломлениях снежных граней отражалась радуга.
– Трандуил, – мне нестерпимо захотелось, чтобы Владыка увидел это искрящееся чудо.
Услышав меня, он кивком прервал беседу с Леголасом, который ближе к вечеру всегда сменял его за штурвалом, и спустился по трапу. Лебедь был небольшим, лёгким и быстрым судном, казалось летевшим над самой кромкой тёмной воды, а не плывшим по ней. Это происходило так плавно и невесомо, что наши олени, находясь в отведённом для них маленьком загончике, не испытывали совершенно никакого волнения.
– Обдумываешь, что сегодня приготовить на ужин? – спросил муж, Господи, вот бы к слову этому привыкнуть, остановившись в шаге от меня и грациозно, как умиротворённый хищник, опираясь о поручни. – Рыба или бисквиты?
– Всё не столь тривиально. Просто хотела кое-что рассказать, – смутившись под его изумрудным взглядом, я вдруг поняла, как глупо себя веду. Всё время совершаю одну и туже ошибку: Трандуил всегда отлично знает, что у меня в голове, к тому же необычный, невероятно красивый снег он, конечно, успел рассмотреть лучше меня.
– Ну так удиви меня.
Чувство юмора у него, конечно, порой просыпается замечательное, если бы ещё у меня всегда получалось играть в эти игры, было бы здорово. Что ж, попробуем.
– Просто вспомнила заметку в одном паблике: «Экскурсовод говорит туристам – А сейчас мы проезжаем мимо самого известного борделя в Лас Вегасе»…
– А почему мимо? – крикнул с капитанского мостика Леголас, и я, честное слово, не уверена, знал ли он действительно историю, которую я собиралась рассказать, или спросил на полном серьёзе, однако было очень смешно. Улыбнулся даже обнявший меня за плечи Трандуил.
– Поздно переживать, что успел посетить не все достопримечательности мировых столиц, – громко ответил он сыну, а затем велел мне смотреть вдаль на самый горизонт, туда, где смыкались в единое целое тяжёлые серые облака и тёмные толщи океанской воды. – Видишь?
– Да, – прижавшись плечами к его широкой груди, я любовалась чудесным природным явлением, которого не видела никогда прежде: разгоравшейся, словно северное сияние, радугой, яркое многоцветное свечение которой отражалось в крошеве невесомых снежинок. – Что это?
– Грань, которую нам нужно преодолеть, чтобы попасть в Валинор, – хрипло ответил Трандуил, упершись подбородком в мою макушку. – Раньше я только слышал о её красоте от других, и вот теперь, наконец, вижу сам.
Он был счастлив, я ощущала это по его вибрирующему голосу и рукам, которые обняли так крепко, что стало почти нечем дышать. Эта его неподдельная радость заполнила обжигающим теплом и моё сердце. Чувство огромного нетерпения, сменившее невероятно долгое ожидание было теперь одно на двоих. Такое долгое, что мне и не представить жизнь длинною в многие тысячи лет, однако именно столько и прожил тот, кого я пылко люблю, и большую часть этого срока он ждал меня. Наверное эгоистично думать, как хорошо, что всё сложилось именно так, что грехи молодости удержали его в Арде, не позволив намного раньше попасть в таинственные земли Валинора. Если бы этого не случилось, мы бы никогда не встретились, и моя жизнь не имела бы смысла, потому что полюбить кого-то другого кроме Трандуила я бы никогда не смогла.
– Я бы тоже не смог взять в жёны другую, – слова были такими тихими, что я скорее почувствовала их в его тёплом дыхании над ухом, чем толком расслышала.
– Почему?
– Ты не даёшь мне скучать.
В общем, романтик из моего мужа никакой. Умеючи запарывает лучшие моменты в моей жизни, и сейчас наверняка, как дятел Вуди, тюкнет клювом в макушку и напомнит, что я сама сделала выбор, и нечего теперь жаловаться на его амурную непригодность, он сразу предупреждал.
– Именно, – прижавшись губами к моему затылку Трандуил и не подумал исправить положение, напротив, подлил масла в огонь. – Я – старый солдат и не знаю слов любви.
– Ничего, это поправимо, – попытавшись задушить обиду в самом зародыше, я украдкой взглянула в сторону Леголаса, который то ли сильнее нас был заворожен мерцающей радугой, то ли старательно делал вид, что оглох на оба уха и вообще нас не видит. – У меня есть несколько способов на примете.
– Поделишься?
– Прямо сейчас?
– Конечно.
– Нежелательно.
– Напротив, очень даже, – повернув меня лицом к себе, Владыка так внимательно заглянул в мои глаза, что я тут же порадовалась тому, что за год нашего общения научилась хотя бы на несколько секунд переходить на отвлечённые мысли. Определённо это его путало и раздражало, но было удобно для меня. Правда, не терять голову от его пытливого изумрудного взгляда у меня до сих пор не получалось. – Расскажешь, или мне начинать строить догадки о женском коварстве?
– Кто бы говорил о коварстве, – застенчиво улыбнувшись, когда он вопросительно приподнял тёмную бровь, я потупилась и только потом решилась ответить. – Есть разные рычаги давления.
– На меня? – похоже, мне удалось его озадачить, и на гладкий мраморный лоб поползли уже обе брови.
– На мужчину. Вы ведь мужчина, мой супруг?
– Разумеется, – кивнул Трандуил, поднимая моё лицо за подбородок, чтобы возобновить наш зрительный контакт. – На что ты намекаешь?
– Намёки? Вот уж нет, я говорю совершенно прямым текстом, – когда его длинные пальцы ласково прошлись по моим губам, все здравые мысли тут же покинули голову, и читать ему там теперь было совершенно нечего. – Разве есть сомнения?
– Ну и что у тебя на уме?
Поднявшись на цыпочки, я потянулась вверх, но лишь когда муж милостиво изволил наклониться, смогла шепнуть в его острое, могу поспорить, напряжённое ухо:
– Шантаж.
– Можно подробнее?
– Эротический, – чувствуя, что сила воли вот-вот откажет, а щёки начинают пылать, я быстро прикоснулась губами к забившейся на его шее жилке. – Уверена, это позволит вам разобраться в своих чувствах.
– И когда планируешь начать? – вздрогнув, Трандуил нахмурился, но не позволил мне отстраниться, хотя видит Бог или его Эру, в эту минуту мне нестерпимо хотелось удрать в свою каюту.
– Как только вы озаботитесь исполнением супружеского долга.
Обычно Трандуил при мне не употреблял нецензурную лексику, во всяком случае такую, значение которой мне было известно, однако сейчас он определённо рыкнул что-то цветистое о наглости всех феанорингов в целом и в частности их отпрыска, которым его бессовестно наказали Валар. Оказывается, знать синдарин всё же полезно, вот сейчас это позволило мне откровенно обидеться и, отвернувшись от него, устремить взгляд в горизонт. Можно подумать, первый девственник всея Средиземья нашёлся, или на меня его флюиды не распространяются? Точно. Я же всего лишь проездной билет в Валинор. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Может в этих святых местах ничем кроме медитаций и возношения молитв и не занимаются, скоро узнаю, какие сюрпризы меня ждут на новом месте жительства.
– Я озабочусь этим, как только ты перестанешь быть маленьким капризным ребёнком, – противореча своим же словам, Трандуил привлёк меня к себе, согревая в далеко не целомудренных объятиях. От того, как его ладони прошлись по моей спине и неторопливо спустились ниже, захватило дух. Ради таких секунд его определённо стоит иногда дразнить. – Не раньше.
Окончательно смутившись, не сумев найти достойного ответа, я протянула руку, чтобы поймать в ладонь ещё несколько снежинок, грани которых больше не переливались всеми цветами радуги; теперь они отражали только один бесконечной глубины бирюзовый оттенок. Море, небо, сам воздух вокруг нас обернулись загадочным волшебным сиянием, невесомым туманом, который со всех сторон обступил плавно двигавшийся вперёд корабль. Этот туман, несмотря на лёгкость, оказался очень плотным: он скрадывал не только плеск волн и любой иной звук, но и заставил меня саму выпасть из реальности, почувствовать себя маленьким сгустком света без тела и воли, тенью, которая вот-вот растворится в бирюзовом мареве и уйдёт на океанское дно, чтобы разбиться морской пеной о чужие, незнакомые берега. Прежде чем паника заполнила каждую частичку того, что от меня осталось, ощущение себя и своего тела вернулось, а вместе с ним и крепкие руки Трандуила, который прижал меня к себе так сильно, словно боялся потерять, словно испытал то же падение в омут безволия и невесомости, что и я.
– Всё в порядке, они испытывали нас.
– Валар? – с трудом осознавая, что это всё было по-настоящему, а не только причудой уставшего мозга, я и сама крепко вцепилась в его руку.
– Да.
– Живы? – крикнул с мостика Леголас, который до этого тактично позволил нам быть почти наедине. – Мне показалось, что я в облаках растворяюсь, едва штурвал сумел удержать.
– Живы, – ответил ему Владыка. Всё ещё не отпуская меня, он начал рассказывать сыну о тех напутствиях и морских ориентирах, которыми его очень давно снабдил уплывший последним Кирдан Корабел.
Бирюза растаяла, вместе с ней исчезло и радужное сияние, которое сменилось предвещавшими ночь сумерками. Спать после перехода грани совершенно не хотелось, этому препятствовал страх снова ощутить себя безвольным пятном света, поэтому я предпочла остаться на палубе и всю ночь не смыкала глаз, уверяя себя, что всё ещё жива, что подобные проверки ещё не означают смерть и забвение, просто нужно принимать новую реальность и учиться в ней жить.
С первых мгновений рассвета мы ощутили тепло: морозная зима неожиданно сменилась оттепелью, от которой иней и задержавшиеся на поручнях и мачте снежинки обернулись искрящимися каплями воды. Тихой капелью они стекали на палубу, а я, расстегнув куртку, подставила лицо солнечным лучам и лишь через несколько минут заметила появившуюся на горизонте кромку земли. Чем ближе она становилась, тем отчётливее можно было рассмотреть высокие кипарисы, песчаный берег и пристань, у которой на лёгкой ряби волн качались корабли подобные нашему лебедю.
Всё происходило слишком быстро, наверное, я всё ещё не была готова к этому, а вот Леголас и Трандуил, напротив, кипели энергией. Негромко шутя, они пришвартовали наше судно. По не сходившим с губ улыбкам становилось ясно, что именно сейчас они испытывали неподдельную радость – груз прошлого был сброшен, и они, наконец, вернулись домой – к своим корням. Конечно, их переживания были глубже и острее моих, мне же просто хотелось почувствовать под ногами твёрдую землю и только тогда с облегчением вздохнуть – наше путешествие, наконец, закончено.
Нас встречали эльфы, которые помогли спуститься на берег. Они говорили так быстро и певуче, что мне удавалось разобрать едва ли половину слов; однако я смогла понять, что это подданные Трандуила, и они счастливы видеть своих Принца и Короля. Смутившись под их проницательными взглядами, я едва подавила в себе желание спрятаться мужу за спину и именно тогда заметила его недобрый взгляд, направленный на троих верховых, которые, пришпоривая коней, выехали на середину пристани. Снова эльфы и снова эти любопытные взгляды, от которых хочется прятаться, как испуганному кролику, случайно выскочившему из густых зарослей на открытую местность. Постаравшись подавить смущение, я подняла глаза на вновь прибывших, и сердце, громко ухнув, замерло в груди. Там, на вороном жеребце, облачённый в серый камзол сидел тот, кого я уже не чаяла увидеть в своей жизни.
– Папа! – оттолкнув руку попытавшегося остановить меня мужа, я со всех ног бросилась к тому, разлуку с которым так горько оплакивала. Стремительно спешившись, он раскрыл объятия, в которые я буквально врезалась, крепко обнимая его за шею. – Папа!
========== Глава 22. Ты не смотри, что я маленькая, вмажу – лося обгонишь ==========
Наверное, меньше всего от своего отца я ожидала вопроса: «Как тебя зовут, дитя?». Ведь предупреждал же меня Трандуил, что я похожа на Феаонра, а это именно он и оказался. Нужно было сразу обратить внимание на его длинные тёмные волосы и рост не менее выдающийся, чем у моего венценосного супруга, но в ту минуту я была так счастлива, что, кажется, совершенно ослепла или, скорее, ополоумела. Родные черты родительского лица значили гораздо больше, чем длина растительности на голове и странная одежда. Однако незнакомый тембр голоса и смесь синдарина с какими-то ещё благозвучными, но малопонятными словами быстро меня отрезвили.
– Прошу прощения… я, кажется, обозналась… Сильвупле на землю…
Смутившись, растерявшись и отчаянно краснея, я как маленький ребёнок барахталась в руках крепко сжимавшего меня пра-пра-пра-пра-Эру-его-знает-сколько-раз-деда, дрыгала не достававшими с такой высоты до песка ногами и бекала-мекала, но как ни пыталась, не могла произнести ни одного слова на синдарине.
А ведь Трандуил так старательно учил меня своему языку целый год.
И даже гордился тем, что добился некоторых успехов.
Наверное, ему сейчас за меня очень стыдно.
А уж мне-то за своё поведение как неловко.
Этого даже все местные святоши-Валар не знают.
И не узнают, если не попытаются меня прямо сейчас препарировать.
Но ведь не их приподнял над землёй и держит в руках-объятиях дядя Стёпа великан номер два, а рядом с ним стоят номер три и номер четыре.
– Бонжур… – пуще прежнего опозорилась я, робко отвечая на не в меру любопытные взгляды ещё двоих ушастых предков и попутно пытаясь разжать свои же пальцы, которыми вцепилась в плечи того, кого так опрометчиво спутала с папой. – Май нэйм из Олеся…
Чему-то величаво кивнув, двойник моего отца соизволил перейти на синдарин без странных примесей, которые так меня путали, и, представившись, указал на своих спутников. Оказалось, что это тоже мои пра-пра-пра-родственники. Светловолосый красавец, показавшийся мне до боли похожим на звезду Титаника – Ди Каприо, был Келегормом, а вот второй – Карантир ввёл меня в полное оцепенение. Во-первых, это и был тот, благодаря лямурам которого с некой Халет, мне суждено было родиться на радость моему супругу, а во-вторых, у него были такие шикарные волосы, что он мог бы сниматься в рекламе самого известного шампуня и стать благодаря этому мультимиллионером. Невероятно густые и почти такие же тёмные, как у его отца, они отсвечивали на солнце каштановой рыжиной, в которой, казалось, вот-вот загорятся искры.
– Они настоящие? – протянув руку, я прикоснулась к жестковатым прядям взиравшего на меня с не меньшим благоговением, чем я на него, эльфа. Вот кого мне следовало назвать отцом, если уж так приспичило это сделать, а вовсе не Феанора, который, в любом случае, был дедом, и не важно в каком колене. Взгляд темных, почти чёрных глаз Карантира полнился теми самыми растерянностью, удивлением и оторопью, которые, наверное, испытывают молодые отцы, когда медсестра в роддоме впервые показывает им новорожденного младенца. Чтобы понять это, не нужно было обладать талантом Трандуила и читать чужие мысли. Похоже, я была для него тем самым младенцем, ведь возлюбленная лишила его общения с единственным сыном. – Очень красиво. Сияют, как звёзды…
– У малышки определённо вкус ко всему блестящему – это семейное, – рассмеялся, перебив меня, Феанор, а затем, словно не замечая моего смущения, передал в руки сына. Наверное, чтобы я могла поближе рассмотреть его волосы. Ой, вот только не нужно же меня подхватывать, как маленькую, мне же не три годика в самом деле. – Она похожа на тебя.
– Мне кажется, больше на тебя, отец, – негромко промолвил Карантир, продолжая с тем же благоговением вглядываться в моё лицо. И меня вдруг обуял страх, что они сейчас принесут простыни и розовую ленту и начнут меня пеленать. Похоже, мои новоявленные родственники решили, что раз я такого маленького роста, значит ещё не выросла и являюсь ребёнком. Подростком, наверное. – А голос, как у мамы.
– Чьей? – пискнула я, попытавшись вырваться, чтобы спрыгнуть на влажный от утреннего тумана песок, но была вместо этого словно котёнок передана в руки Ди Каприо… то есть Келегорма… тьфу ты! Ну надо же, как похож! И губы, как лепестки роз… Интересно, у него тоже отбоя от фанаток нет? Небось и одежду в клочья рвут, только бы прикоснуться к кумиру?
– Нашей, – ответил на мой, уже позабытый вопрос блондин и направился к своему серому в яблоках жеребцу, определённо намереваясь усадить меня в седло. – Поехали, скоро познакомишься.
– Нет-нет-нет, – изловчившись, я, наконец, вырвалась из сильных мужских рук и, оказавшись на земле, пару раз споткнувшись, начала пятиться обратно в сторону корабля, отвечая смущённой улыбкой на взгляды троих удивлённых родственников. Похоже, пообщаться для начала поближе в их планы не входило. – Может быть, вы хотите познакомиться с моим мужем?
– Каким мужем, дитя? – по тому, как сошлись на переносице тёмные брови и полыхнули гневом глаза Феанора, я поняла, что нужно ретироваться. Как можно быстрее. И не только мне. – Ты же ещё не вступила в брачный возраст.
– Во всяком случае, я достигла возраста согласия, – если наступать дракону на хвост, то со всей силы, а потом бежать. И прятаться за спиной приблизившегося к нам Трандуила. И пусть у Его Величества выражение лица не менее благостное, чем у Феанора, однако у кого мне искать защиты в трудную минуту как не у собственного супруга? Знаю, ослушаться его громкого приказа и самостоятельно ринуться знакомиться с родственниками было весьма опрометчиво с моей стороны. Но ведь он сам не предупредил меня о том, что Пламенный внешне так похож на моего отца, вот и вышел конфуз. Невероятный.
– Похоже, о послушании ты только в день свадьбы помнила? – едва слышно прошелестел Трандуил, с ледяным раздражением наблюдая за моим трусливым манёвром.
– Обозналась, – пытаясь шёпотом изобразить раскаяние, я уткнулась лбом в его плащ где-то под лопатками. Ну да, выше не доросла, вот феаноринги за ребёнка и приняли. Впрочем, когда они узнают, что мне двадцать три года, то только укрепятся в своём мнении. Однако злилась я сейчас не на них, а на того, кто не удосужился меня ни о чём предупредить. – Ты не смотри, что я маленькая, вмажу – лося обгонишь.
– Ну-ну, – хмыкнул на мою браваду Его Величество и тут же обратил всё своё пристальное внимание и красноречие на полыхавшего праведным гневом праотца моего семейства. – Добрая встреча, Нолдоран. Полагаю, ты ждал её с не меньшим нетерпением, чем я?
Не утерпев, я всё же выглянула из-за его плеча, чтобы лично посмотреть, так ли уж радуются мои пра-пра-прадеды знакомству с Последним Королём синдар или просто тихо киснут от «восторга»? Оказалось, был и третий вариант – возмущение и бешенство на бледных благородных лицах. Они бы ещё огнём плеваться начали, как три головы Змея Горыныча. Хотя гляделки Феанора из серии «Моя твоя не понимает» были не хуже по зрелищности. Только лживы – меня-то он вместе с сыновьями минуту назад понимал. А вот сейчас хмурит брови и опять заговорил на том странном языке, из которого мне ни слова не знакомо. Точно, врёт, Келегорм же мне чёрным по белому, то есть на синдарине предлагал познакомиться с матерью семейства, Нерданель. Так что всё они понимают, но с каким же апломбом строят из себя глухих и задирают свои аристократические носы, словно могут в этом перещеголять Трандуила. Хотя, судя по всему, Феанор может, если не перещеголять, то, по крайней мере, сравняться по очкам. Но вот в вежливости и дипломатичности моему мужу точно нет равных. Потому что, несмотря на покрасневшие кончики ушей, он стойко терпел выпендрёж этой троицы, в то время, как стоявший рядом с нами Леголас уже начинал нетерпеливо постукивать мыском сапога по белой гальке, мешавшейся с прибрежным песком. Встречавшие нас подданные тоже были не в восторге от происходящего и пока помалкивали только из уважения к своему наконец-то прибывшему в Валинор Владыке. Некоторые из них изредка бросали на меня любопытные взгляды, и по мере того, как они становились всё более долгими и пронзительными, я поняла, что негоже их королеве, которую они в первый раз видели, какой бы молоденькой они её не считали, прятаться за спиной мужа.
Никакой королевой я себя, разумеется, не чувствовала и не считала, однако получила во время плавания самый подробный инструктаж об эльфийском этикете и о том, как следует себя вести по прибытии в благословенные края, а потому, наступив на горло собственному смущению, вышла, наконец, из своего надёжного укрытия и… сразу нашла новое. У тут же взявшего меня под ручку пасынка.
Леголас всегда был очень терпелив и добр ко мне. Наверное, это от того, что у нас с ним происхождение схожее – мы ведь появились на свет вследствие взыгравших эльфийских флюидов и наивной неопытности и неосмотрительности красавиц аданет. Вот и сейчас он завёл тихую беседу о погоде и местном ландшафте, который и впрямь был восхитителен: высокие пальмы и кипарисы, перемежаясь с апельсиновыми рощами, делали морской берег поистине живописным. А соленый воздух был наполнен тонким ароматом цветов, росших буквально на каждой пяди плодородной земли. Увлечённо осматриваясь по сторонам, всё больше проникаясь трепетом перед этими райскими кущами, вслушиваясь в крики чаек и шум волн, я даже на некоторое время отвлеклась от противостояния Трандуила и Феанора, которые упорно не хотели говорить на одном языке. Возможно, сказалась усталость последних дней, или же я просто понимала, что настоящую ссору, убоявшись новой кары Валар, они развязать не решатся, потому считала, что тревожиться особо не о чем.
– Жаль, тут не живут индейцы, – стараясь сохранить на лице полную невозмутимость и игнорируя то, как новоявленные родственники переводят взгляды с меня на Трандуила, тихо шепнула я на ухо склонившемуся ко мне принцу. Что поделаешь – ростом он был почти в родителя. – У них есть замечательный обычай раскуривать в подобных ситуациях трубку мира.
– Давно подозреваю, что у того табака особый состав.
– Думаешь, Радагаст подшутить успел?
– Думаю, что и сами управились, ведь истари давно сюда отбыл…
– А зачем он вам понадобился? – на чистом синдарине встрял Келегорм, чем спалился сразу по двум статьям: во-первых, отлично знал язык, на которым мы говорили, во-вторых, подслушивал. Конфуз получился невероятный. Второй за утро. И ладно был бы он маленьким. Так ведь мальчику годков немеряно. И военно-дипломатического опыта тоже. Такой подставы не ожидал даже нервно воззрившийся на него, явно ошалевший от подобной выходки, Феанор.
– Чтобы морок наводить, – заметив, как дрогнули плечи Трандуила, который, будучи главным интеллигентным эльфом всея сущего, просто обязан был сохранить невозмутимость и любой ценой сдержать нервный смех, я решила добить одним махом и его, и Пламенного. – Понимаете, наш принц так хорош лицом, что в него слишком часто влюбляются всякие прелестницы, а потом нам их приходится по всему дворцу и лесу отлавливать. То в шкаф заберутся, то в оленюшню, то вообще в кровать…
– С какой целью? – удивлённо перебил меня один из встречавших нас мирквудцев.
– Ну так чтобы инсценировать, что их скомпрометировали, и скорее бежать под венец. Вот я и подумала, что истари мог бы напустить таких чар, после которых Леголас будет казаться незнакомкам жабой или мышонком, и они, наконец, оставят его в покое, – удовлетворённо отметив, как натужно кашлянул муж, я перевела взгляд на спалившего Феанорову контору Келегорма. Очевидно, его благородная бледность и подёргивающееся веко были признаками предчувствия грядущей взбучки от отца. Ничего, я и тебя добью, красавчик. Раньше папеньки. Знали бы поклонницы Ди Каприо, что где-то на этом свете существует вечно молодой двойник их кумира, они бы и Валинор нашли, и его. И разорвали бы на сувениры. Никакие Валар от них никакими радужными завесами не отмахались бы. – У вас ведь, наверняка, те же проблемы, дядя?
– Какие? – повернувшись ко мне, он несколько смягчился. Похоже, у него ко мне больше родственных чувств, чем у меня к нему. Неловко даже. Я в плане родства пока признала только Феанора. Уж больно он на папу был похож. Ну, или папа на него.
– Разве вас влюблённые эльфийки по ночам не мучают?
– Ну почему же сразу мучают?
– Даже так?
Крякнувший совсем не по-королевски Трандуил заставил меня встревожиться, а затем в отчаянии зажмурить глаза. Кажется, я всё-таки довела его до цугундера.
– Феанор, моя супруга слишком утомлена, – подчёркивая каждое слово, почти нараспев произнёс Владыка, опуская ладонь на моё плечо. – Я рад, что мы наконец нашли общий язык, а теперь давай отыщем более удобное место для разговора и отдыха.
