Текст книги "Самая снежная ночь (СИ)"
Автор книги: Оксана Шамрук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
Не так много времени прошло с нашего приезда: всего четыре дня, во время которых муж был занят изучением своих новых владений, ознакомлением с внутренними делами и организацией усиленного дозора на границах, когда вслед за нами прибыл донельзя довольный жизнью и совершенно счастливый Леголас, которому, не знаю какими посулами и ухищрениями, все же удалось уговорить Глорфинделя выдать за него свою ненаглядную и пока единственную дочь. Среди этой суматохи, званых обедов и праздничных ужинов, за которыми я смогла познакомиться со многими из придворных Лесного королевства, Трандуил находил время, чтобы кружить меня в танцах, уводить гулять в окружавший дворец прекрасный сад, дарить тяжёлые бутоны распускающихся пионов и целовать на берегу озера, где жили такие же прекрасные лебеди, как те, к которым он привёл меня в нашу первую встречу. Хорошо, что про пьяную звезду он больше не пел. Хотя и опьянял своей любовью донельзя. Я и не знала, что мой Король умеет так вдохновенно и страстно любить.
И всё же он по-прежнему берёг меня от своего огня, который все чаще загорался в мудрых зелёных глазах. Но уже не говорил своего привычного: «Ты слишком молода для меня», а только в самые острые моменты, едва ли не сводя с ума лаской и поцелуями, нашёптывал, что к страсти тоже нужно привыкнуть, она не пьётся залпом или одним глотком – вкус нужно смаковать, пока не дойдёшь до самого пика влечения.
Уж не знаю, по каким признакам Трандуил судил о восхождении к этому самому пику и почему считал, что я всё ещё не готова, но на пятый вечер я всё же не выдержала. Понимая, что просто взорвусь, если он ещё раз остановится на самом интересном месте, оставила в нашей опочивальне записку: «Молодая пикантная брюнетка требует повышенного внимания» и отправилась к пруду, возле которого имелась весьма уединенная беседка с диванчиками. Если он опять только раздразнит меня, видят Валар и Эру, в том пруду его и утоплю.
Вечерние сумерки казались зыбким туманом, прорезаемым алыми лучами уходящего за горизонт солнца, когда, накормив захваченным хлебом лебедей и устроившись на скамье у самой кромки воды, я услышала за спиной негромкие шаги. Ну наконец-то! Теперь мы точно изучим не только мои, но и королевские пики и влечение, потому что не зря же на мне под лёгким белым платьем самое откровенное бельё, которое только нашлось в привезённых с собой вещах. Да, я тоже умею дразнить и могу быть крайне настойчивой и предприимчивой.
– Ты одна?
Вздрогнув от неожиданности, обернувшись, я во все глаза уставилась на своего красавчика деда. Черти ядрёные, они с моим мужем дадут исполниться моим самым заветным мечтам, или как?
Оказалось, что или как, потому что не дождавшись ответа, дед шагнул ближе и резким движением прижал к моему лицу донельзя вонючий платок. Последнее, что я успела понять прежде чем безвольно опуститься на его тут же подставленные руки, так это то, что Феанор – лиходей. Возможно, со стажем. Не зря Валар применили к нему в своё время столь строгие воспитательные методы.
========== Глава 26. Обиды, подозрения и сохатый ==========
– Ой!.. – всё ещё ощущая в лёгких одуряющий запах, совершенно не понимая, почему меня трясёт, как в стиральной машинке, я прижала ладонь к лицу и чуть не попала пальцем себе же в глаз. Потому что… тряска… невыносимая… Какой кошмар! – Что за?..
– Ничего, ещё немного и можно будет перейти с галопа на рысь, – пообещал у меня над ухом голос Феанора, которого, кажется, не мучила дурнота, как меня.
Ещё бы! Он ведь свой платочек не нюхал!
– А… оу…, – это всё, что слетело с моих губ, когда удалось разлепить тяжелые от головной боли веки. – А мы… Куда?
Вокруг была лишь бескрайняя степь, которой я что-то совсем не помнила, и тёплые, ласкающие лучи рассветного солнца.
– Домой, дитя. Туда, где тебе самое место, – крепко удерживая меня, дед погладил по шее взмыленного жеребца. – Нас ждут.
– Дома? – отчаянно борясь с острым приступом тошноты, я совершенно не понимала, что происходит. Точнее догадывалась, но это, прости Эру, было ужасно! Ну и где хвалёные блюстители порядка – Валар? Или они столько тысячелетий ждали моего прибытия как развлечения и теперь с интересом, жуя попкорн, следят за происходящим? Эротику не посмотрели, так вестерн наметился?
– Скоро будем дома, но сейчас нам нужно в лощину, там подмога, – Феанор указал куда-то, кажется, за самый горизонт. – Потерпи ещё чуть-чуть, и я напою тебя чаем.
Чай – это звучит вкусно. Особенно когда в желудке совершается форменный переворот. Однако я была так зла и на возмутительный поступок деда, и на мужа, который недооценил его способности, что совершенно не собиралась говорить “спасибо”.
– Вы меня похитили?
– Я тебя спасаю.
Ну спасибо! Я что, разве просила, чтобы меня спасали? Что бы вас всех балроги жарили!.. Ладно, не будем про балрогов – не к добру. Ёлки зелёные, как же я устала от этих ненормальных эльфов! От всех вместе взятых! Они чокнутые, честное слово, а у меня из-за этого сплошные проблемы!
– Мне плохо!
– Вот, – покопавшись в седельной сумке, дед протянул мне что-то белое.
– Опять?! – боюсь, я сорвалась на неприличествующий супруге Трандуила визг, когда поняла, что мне предложено ещё раз понюхать ароматный платочек.
– Это хлеб, – понимающе усмехнулся пламенный прародитель, всунув мне в ладонь то, что при ближайшем рассмотрении оказалось завёрнутым в салфетку куском вполне свежей кукурузной лепёшки. – Ешь.
– Верните меня обратно!
– Нет.
Вот так вот, просто взял и отрезал не терпящим возражений тоном, не думая о том, что ломает мне жизнь. Моральный садист со стажем. И, разумеется, считает, что действует исключительно в благих целях!
– Я хочу к мужу!
– Нечего тебе делать рядом с этим невоздержанным павлином.
– Невоздержанным? – едва удержавшись от того, чтобы не расхохотаться в голос, потому что смех из-за обиды на всех и вся, наверняка, получился бы нервным и истеричным, я предпочла сосредоточиться на рассматривании цветущего степного разнотравья. – Вы плохо знаете Трандуила. Он настолько сдержанный, что мне вообще непонятно, по воле какого курьёзного случая на свет появился Леголас.
– В твоём нежном возрасте об этом думать ещё не пристало, – менторский тон Феанора ясно говорил о том, что он недоволен тем, какой уклон приняла наша беседа, и пришлось срочно заняться предложенной лепёшкой, пока он не начал читать лекцию о вреде ранних половых связей.
Кукурузный мякиш и впрямь избавил от тошноты, мучившей после неописуемо ароматного платка, или что там за пакостную тряпицу он сунул мне вчера вечером под нос, но, разумеется, не унял обиду, которая захлёстывала бешено колотящееся сердце. Сколько можно, в самом деле? Что я маленькая, чтобы меня вырывать друг у друга, как родители ненаглядную дитятку после развода? В любом случае, по законам Российской Федерации мне уже достаточно лет, чтобы самой решать, с кем жить. Но, похоже, Феанора законы моей родины волнуют также мало, как и то, что я замужем по собственному желанию. Что вообще замужем. Ёшкин кот, да они с папой не только внешне похожи как две капли воды! Папа вон тоже так невзлюбил моего избранника, что готов был мне Филиппа сосватать, несмотря на все его существенные и вполне очевидные недостатки. Вот и дед туда же! Только нужно отдать ему должное – обещал, что я смогу сама выбрать, кто мне мил будет. Правда, если он чихать хотел на то, что я этот выбор уже сделала, то и в дальнейшем в его политике партии наверняка ничего не изменится.
В общем, нужно делать ноги, пока меня как Сивку не укатали по валинорским райским кущам, лесам, полям и горкам.
Вот!
Сбегу, найду лесок поукромнее, построю себе шалаш, буду в нём жить и питаться финиками!
В гордом одиночестве и блаженном покое!
Потому что довёл меня до нервных охов-вздохов не только дед, но и муженёк!
Далась ему моя девственность!
Может, он вообще собрался её беречь до скончания дней?!
Ну нет, мы так не договаривались!
Я, в конце-концов, выходила замуж, оставляла близких и плыла в эту Эру хранимую глушь не для того, чтобы вести монашеский образ жизни!
Или тут все как Христовы невесты живут?
Что же Трандуил молчал о такой засаде?
Боялся, что передумаю идти за него замуж, и не видать ему Валинора как своих длинных ушей?!
Подлец ясноглазый!
И лживый!
То-то их так Валар за флюиды карали, что оказывается ни-ни ни под каким видом!
Всё, решено – ухожу в лес и строю шалаш!
Вон, Робинзон же справился, так чем я хуже?
А потом, может, и Пятницу себе какого заведу…
Всем на зло и себе на радость.
А коли попрут нас Валар вместе с Пятницей куда подальше – так я только за! Ибо хватит ехидно наблюдать за тем, сколько я ещё выдержу этот цирк шапито!
Сморгнув непрошеные злые слёзы, я с укором взглянула на своё обручальное колечко, словно это оно было во всём виновато, а потом, шмыгнув носом так громко, чтобы Феанор точно услышал и устыдился своих поступков, принялась обдумывать план побега. Не вечно же дед меня на этом уставшем коне везти будет. А там только дайте кусты схорониться, и пусть поминают как звали. И пламенные и ненаглядный муженек, который наверняка уже пустился в погоню. Если, конечно, оторвался от своих королевских дел. Главное, не думать ни о чём, потому что он сам говорил, что издалека меня слышит. Задача не из лёгких, но придётся как-то справляться. Иного выхода всё равно нет.
Словно в подтверждение того, что кто-то там наверху услышал мои молитвы и храп измученной лошади Феанора, впереди и впрямь показалась весьма живописная лощина, в зарослях которой вперемешку с очень даже не дикими оленями и косулями паслось несколько видных жеребцов. Уже через несколько минут я старалась скрыть ехидную улыбку и не смотреть на темнеющий под глазом Келегорма фонарь. Трандуил был прав, Леголас – опытный воин, знатно он ему подсветил. А у самого ни царапинки, кажется, не было. Во всяком случае, на видных местах. И сиял, как новёхонький червонец. Я бы тоже на его месте гордилась собой. А пока приходилось знакомиться ещё с парой дядюшек – рыжими близнецам, и строить перед ними и Карантиром святую невинность, пока дед о чём-то шёпотом, отойдя подальше, спорил со своим белобрысым небритым фонариком.
Изображать ангела, когда на тебя смотрят с такой любовью и заботой, оказалось совсем нетрудно. Вскоре мне даже удалось, застенчиво хлопая ресницами, пояснить, что очень уединиться нужно и дорваться, наконец, до вожделенных кустов. Никогда в жизни мне не доводилось бегать так быстро и так бесшумно. Школьный физрук был бы мною доволен. Да я и сам собой гордилась, потому что, припомнив все навыки супруга по обращению с сохатыми, умудрилась уговорить одного из оленей унести меня в свою страну оленью. Недовольно покосившись на меня, когда неумело забралась на его спину, явно необъезженный скакун, вихляя задом из стороны в сторону, понёс меня в одному ему известном направлении. И не важно куда, главное, чтобы подальше от воинственных родственников.
Правда, услышав за спиной крики Амбаруссар, которые решили, что мне вздумалось покататься, и предупреждали, чтобы шею не свернула, я всё же догадалась шепнуть моему четвероногому спасителю, что нам лучше повернуть в ту сторону, откуда меня привёз Феанор. Потому что удрать на край света не получится, а вот надежда на то, что Трандуил выслал кого-нибудь на мои поиски, имелась.
Прижавшись к шее оленя, который, почуяв погоню феанорингов, припустил ещё быстрее, я почти не замечала проносившихся мимо прекрасных пейзажей и всё, о чём успевала молиться – так это не свалиться бы в степную траву. Всё-таки мои навыки наездника были весьма скудными, а зад после недавних поездок уже начинал ощутимо ныть. К этой проблеме прибавилось ещё и вошедшее в зенит тропическое солнце, которое нещадно обжигало горячими лучами открытую кожу рук и лица.
– Твою мать, Трандуил, где ты?! – выругавшись, отчаянно вопросила я у безоблачного раскалённо-голубого неба, и словно в ответ на мою отчаянную мольбу его внезапно заволокло низкими густыми облаками, из которых прямо на сочную изумрудную траву и разноцветные головки цветов посыпался снег.
Комментарий к Глава 26. Обиды, подозрения и сохатый
Дорогие читатели! Пожалуйста, не забывайте писать отзывы) Без вашей поддержку моя муза впадает в тоску и печальку)
========== Глава 27. Трандуил в моей гавани ==========
Настоящий снегопад, который плотной стеной отгородил меня от погони, но при этом не причинял бегущему оленю никакого вреда.
– Спасибо… – закрыв глаза от накатившей волны облегчения, я с удовольствием ощутила прикосновение снежинок к щекам и рукам. Оно было поистине целебным.
– Чтоб ему балрог опять пятки подпалил!
– Кому? – распахнув глаза, я со стоном отдала должное тому, как прекрасен приближающийся ко мне на белом жеребце Владыка. Мой муж. Ну зачем он такой великолепный, когда мне так хочется злиться на него?
– Феанору! – подъехав вплотную, Трандуил прикоснулся ладонью к носу моего вмиг переставшего нервничать оленя, что-то шепнул ему, а потом и вовсе, ловко пересадив меня к себе в седло, отпустил рогатого скакуна восвояси. – Твой родственник оставил столько ложных следов, что я едва не проклял его, напрасно теряя время на их изучение.
– Наверное, Келегорм помог, он с ним.
– Каждый из них хитрее любого разбойника.
– Мы не туда едем, – пытаясь устроиться поудобнее, только сейчас начиная ощущать, как трясутся от пережитого руки, я спрятала лицо на груди своего высокородного супруга и неприлично громко всхлипнула. – Отвези меня к Элронду. Прямо сейчас.
– Нет, – обняв одной рукой, Трандуил крепко прижал меня к себе. Его поцелуи в волосы, висок и щёку оказались настолько неожиданно нежными, что стало даже немного не по себе. Это мой холодный властный муж? Он здоров? Может заболел? – У нас нет времени для ссор.
– Это у тебя нет, а у меня имеется, – буркнула я, сильнее вжавшись в его белоснежную рубашку и только сейчас обратив внимание на отсутствие камзола. Неужели так торопился меня найти, что позабыл о парадных нарядах? И куда это он коня повернул? – Я не хочу в твой Лес!
– Не успокоишься, да? – совсем тихий шепот в самое ухо. И опять такой ласковый поцелуй… Да что это с ним? Точно болен.
– У тебя воспаление хитрости? – всё же спросила я вслух, хотя и без этого Трандуил слышал каждую мою самую тихую мысль. И, конечно, уже отлично знал всё, что творится у меня в голове.
– Ты невыносима, – порадовал он меня поистине королевским комплиментом и, словно ребёнка, укрыл краем своего плаща, чтобы надёжнее защитить от продолжавшего сыпать снега, который позади нас уже обернулся настоящим бураном. – Столько глупых мыслей. Я не успеваю в них разобраться и найти хоть какую-то логику.
– Вот и не подслушивай.
– Приходится, иначе ты меня совсем с ума сведёшь, – пришпорив коня, Трандуил уперся подбородком в мою макушку и обнял так крепко, что я даже увернуться и зажать уши не могла, приходилось слушать каждое его слово. – Пойми, вы, люди, придаёте слишком много значения физической стороне любви. Я же хотел, чтобы у тебя было время понять, что ты дорога мне вся целиком, а не только в постели. Я не хотел, чтобы нас подгоняли в этом.
– Видишь вот там подорожник? – внимательно выслушав его проникновенное признание, я указала на мелькнувшие у копыт коня листья. – Сейчас вмажу, сразу приложи.
– О чём я и хочу тебе сказать, – усмехнулся он, ни разу не поверив в серьёзность моей угрозы. – Ты ещё слишком человек, хоть и выбрала судьбу эльфа.
– Ну знаешь ли, мы с тобой не в сказке живём. Волшебная платоническая любовь бывает только у сказочников… А у обыкновенных живых существ и любовь обыкновенная: истерики, вынос мозга, и хочу… аж убью…
– Хорошо, наверное, ты права, – неожиданно согласился мой муж и, въехав, наконец, на опушку скрывшего нас от снегопада Леса, ссадил меня на первой же попавшейся укромной поляне. – Пусть всё будет так, как ты хочешь. Иди сюда.
– Ты что делаешь? – испуганно отступив, я с удивлением наблюдала за тем, как он расстилает свой подбитый мехом плащ прямо на мягкой траве. И ведь взял же с собой посреди вечного лета. Не иначе заранее всё продумал. – Зачем?
– Ты ведь этого хочешь? – обернувшись ко мне, Трандуил приподнял брови и улыбнулся так похабно, что если бы своими глазами не увидела – в жизни не поверила бы, что такое возможно. – И Феанор, сам того не понимая, не оставляет мне выбора.
– Ну уж нет! – стараясь подавить нанесённую им обиду, я отвернулась, оглядываясь в поисках тропы, которая приведёт во дворец. – Не нужны мне твои одолжения. И вообще ничего не нужно, раз для тебя это только способ отделаться от притязаний моей родни.
– Не говори ерунду, я не для этого тебя сюда привёл.
– Ты ничего не хочешь и никогда не хотел, – шагнув в сторону мохнатых елей, я попыталась совладать с голосом, который то и дело норовил сорваться от непролитых слёз. – Не нужно унижать меня своими уступками.
– Знаешь, о чём я порой жалею? – в несколько шагов преодолев разделяющее нас расстояние, Трандуил опустил ладони на мои плечи, не позволяя более сдвинуться с места. – Иногда мне хочется, чтобы ты тоже слышала мои мысли. Тогда бы ты и минуты не сомневалась в том, как желанна для меня. Но разве несдержанность – достойное поведение?
– Да уж, – не до конца веря его словам, я подняла голову и вгляделась в глаза цвета изумрудной листвы. Пылающие живыми чувствами глаза. – Вы умеете быть очень сдержанным, Ваше Величество.
– Хотя всё же тебе лучше не знать моих мыслей, – привлекая к себе, он коснулся губами виска, в то время как широкие ладони действовали не столь целомудренно – пройдясь по моей спине, они спустились ниже тали и сквозь ткань платья огладили и сжали столь вольно, что перехватило дыхание. – Тогда ты не будешь так сильно смущена тем, сколько раз я мечтал это сделать.
– Ваше Величество… – выдохнула я и тут же потонула в плену непривычно жаркого поцелуя. – Вы…
– Не будешь знать, как нестерпимо мне хотелось рвать в клочья твою одежду, – не слишком деликатно куснув мою задрожавшую губу, муж усмехнулся, скользя руками обратно вверх к вздымающейся груди и моему неистово заколотившемуся сердцу. – Сколько часов я провёл в душе под струями ледяной воды, напоминая себе, что нужно быть разумным и беречь тебя от своей страсти.
– Одно моё платье вы всё же порвали, – дыхание напрочь сбилось, а от прикосновения длинных пальцев к груди подкосились ноги. – На день святого Валентина, помните?
– Ещё бы не помнить, в ту ночь я едва смог совладать с собой. Тебя спас только мой гнев, – крепче обняв, чтобы не упала к его ногам, Трандуил, наклонившись, обдал горячим дыханием мою шею. – Красной сорочке повезло меньше.
– Это было дизайнерское платье! – попытавшись ухватиться за возмущение как за спасительную соломинку, я вцепилась руками в его могучие плечи, ощущая, как жадно ласкающий рот покрывает поцелуями ключицы и вздымающуюся над лифом грудь. – Очень… красивое… плать…е…
– Красная тряпка для быка!
– Быки – дальтоники.
– Но я-то – нет!
Вспомнив, что в ту ночь он бушевал не то что как бык на корриде, а как самый настоящий дракон, да и холодный душ действительно принимал, я невольно рассмеялась. За что была наказана таким захватывающе пылким поцелуем, что ноги перестали держать окончательно.
– С самого твоего появления на свет меня восхищало, сколько жизни и жизнерадостности умещается в таком маленьком хрупком существе, – ещё раз поцеловал в уголок губ, Трандуил поднял меня на руки и, не терпя возражений, понёс к так предусмотрительно захваченному расстеленному плащу. – А потом я понял, что безумно хочу погрузиться в этот кипящий водоворот. Хочу знать, как это – обладать лучом весеннего солнца.
Неожиданно смутившись от такого красивого и в тоже время глубоко пошлого комплимента Владыки, я не нашлась с ответом и лишь раскраснелась ещё сильнее, когда он уложил меня на мягкую ткань и сам устроился рядом. Надо же, так ждать и предвкушать этот момент и вдруг почувствовать себя самой растерянной, испуганной и робкой из всех девственниц, что когда-либо влюблялись на этой земле.
– Смущение тебе идет, – приподняв моё лицо за подбородок, Трандуил внимательно заглянул в глаза и мягко улыбнулся на откровенную застенчивость. – Определённо.
– И вам, конечно, это нравится?
– Ты даже не представляешь себе до какой степени.
От прикосновения к губам его рта, от ласкающих, скользящих по шее и плечам рук перехватило дыхание, и захотелось просто подчиняться властным, будоражащим действиям мужа, но я была бы не я, если не попыталась бы сострить:
– Если не получается затащить девушку в постель, носи с собой плащ?
– За эту неожиданную романтику говори спасибо Феанору, – запустив пальцы в мои волосы, муж бережно распустил тугую косу, прикасаясь так медленно и успокаивающе, что на глаза едва не навернулись слёзы от его заботы и стремления помочь расслабиться. – Нам нужно поспешить, пока не пришлось объявлять из-за его действий военное положение.
– Тогда он остановится?
– У него не останется выбора.
– А стража? – мне вдруг стало страшно неловко от того, что нас могут застать в тот момент, когда Трандуил так легко справляется с застёжками и лентами на моём платье. – Что они подумают, если увидят нас здесь?
– Никто не подойдёт. Останутся охранять наше уединение на почтительном расстоянии.
От такого заверения на душе стало немного легче. Ровно до того мгновения пока он не обнажил мои плечи. Вот тогда по коже побежали мурашки. И от прикосновения свежего лесного воздуха, и от огня, разгорающегося в казавшихся бездонными изумрудных глазах. Остро ощущая каждую мою эмоцию, Трандуил вовлёк меня в новый поцелуй, притягивая к себе так тесно, что уже не осталось сомнения в том, что он не лжёт насчёт своих желаний. Стараясь выбросить из головы все ненужные мысли и волнения, я отвечала на ласку его поцелуя, растворяясь в нём, как в весне, которая, наконец, наступила для нас двоих. После долгих снегопадов первая оттепель была по-настоящему солнечной и долгожданной.
– Не шевелись, – не просил, приказал мой Владыка, когда потеряв покров платья, я попыталась неловко прикрыться руками. – Предвкушение этой минуты столько раз истощало моё терпение.
У меня не было слов. Вообще ни одного в голове или на языке. Лишь бесконечное желание быть нежной и любимой, когда погрузила пальцы в его жёсткие светлые волосы, и вырвавшийся, казалось, из самой души вздох от прикосновения губ Трандуила к освобождённой от игривого белья груди. Уколовшая чувствительную кожу щетина заставила вскрикнуть и выгнуться дугой, а влажное прикосновение языка к напряженному соску дало невероятно глубоко прочувствовать, что всё по-настоящему. Слишком возбуждающе и слишком интимно одновременно. Слишком сладко, чтобы не застонать вновь.
– Будешь так реагировать, и я потеряю всякий контроль над собой, – обхватывая ладонями полушария груди, Трандуил строго заглянул в моё раскрасневшееся лицо, но у него так и не получилось призвать меня к дисциплине. Даже с головой отдавшись ласке его восхитительно оглаживающих рук, даже будучи против него невинно-настырным созданием, я отлично видела, что нас обоих ведёт от разбуженной страсти. – И впрямь настырная.
– Продолжайте, – стараясь приникнуть ещё ближе, я провела пальцами по его шее, а затем, осмелев, прикоснулась губами к мускусно пахнущей коже. – Разве вам нужен кто-то кроме меня?
– Сама знаешь, что нет, – хрипло выдохнув, муж даже не пытался скрыть, как ему нравятся мои неумелые ласки. – И прекрати выкать, иначе я чувствую себя стариком, совращающим ребёнка.
– Ну нет… – с меня этой песни достаточно, целый год её слушала. – Ах!..
От его раздавшегося у самого уха смеха и самой захотелось хихикнуть, но Трандуил быстро прервал это веселье новым восхитительно властном поцелуем, а затем погрузил в пучину таких нежных и огненных ласк, что времени на слова не осталось. Разве что на бессвязные стоны удовольствия. Казалось, что его руки и губы были везде, прикасались к каждому миллиметру моего тела, изучали, заставляли снова и снова выгибаться навстречу, повинуясь бегущей по телу дрожи нетерпения. Он словно отпустил себя, забыл о сдерживавших прежде тормозах, превращаясь в бога пламени и страсти, который задался целью свести меня с ума, испепелить горячими поцелуями, погрузить в томительный транс заставляющий забыть о том, кто мы и где. Осталось лишь опаляющее прикосновение влажных губ к коже, скольжение языка по животу и вокруг пупка, порывистое движение, заставившее раскрыться перед ним полностью.
– Трандуил! – вскрикнув, задыхаясь от нехватки воздуха, я не знала, как реагировать на столь чувственную игру, когда он приник к самому сокровенному, пульсирующему от желания уголку моего тела, но выбора и не было. Муж держал слишком крепко, не позволяя вырваться, и ласкал языком так умело, что в затуманенном сознании вновь возникли мысли о боге всепоглощающего огня.
Лишь доведя до пробравших тело судорог и нетерпеливой дрожи, Трандуил приподнялся, и, накрывая собой, прижимаясь так тесно, что не осталось места для дыхания, овладел одним быстрым, но всё же бережным движением. Ощущая его проникновение, тяжесть возбужденного мужского естества, я приготовилась к неминуемой боли, но её почти не было, лишь быстрый алый всполох, а затем только радость от слияния, принятия его ускоряющихся движений и новые волны удовольствия. Наверное, я была слишком возбуждена и слишком любила своего мужа, чтобы ощущать какой-то дискомфорт. Напротив, мне было очень хорошо от его затуманенного страстью зелёного взгляда, глубоких проникновений, новых пьянящих поцелуев и крепко сжимающих рук.
– Смотри мне в глаза, – потребовал Трандуил, когда меня накрыла волна обжигающего, словно искры, удовольствия, и, словно вбирая в себя мою потрясённую воспарившую душу, в последнему глубоком движении заполнил своим излившимся теплом. И застонал. Застонал, содрогаясь, прижавшись лбом к моей шее так неистово, что если во мне и оставались глупые крупицы сомнения в его любви, то теперь они рассеялись, как дым.
Обняв его, я долго, успокаиваясь после пережитого урагана страсти, покрывала поцелуями влажные от испарины светлые волосы, а затем залюбовалась тем, как в них играют пробивавшиеся сквозь листву закатные лучи солнца. Мне было так хорошо и безмятежно спокойно, что даже возможно слышавшие стоны нашей любви стражники и блуждавшие в снежном буране пламенные родственники отошли на второй план и никак не могли помешать такому светлому и тёплому девичьему счастью.
Я не помнила того, что говорил Трандуил, и как, одев, он отвёз меня во дворец, но вот последовавшая за этим восхитительным в своих приключениях днём ночь выдалась не менее горячей, и это было больше того, о чём вообще возможно мечтать. А на утро буран закончился, и ворвавшемуся в Лесное королевство продрогшему до стука зубов Феанору ничего не оставалось, как смириться с тем, что мой муж заявил на меня все свои права, и теперь у него нет даже надуманного повода разлучить нас.
Удивительно, но всё также сверкавший довольным взглядом Трандуил нашёл в себе достаточно великодушия, чтобы быть приветливым хозяином и отпаивать Пламенного лучшим из своих вин. И, ещё более удивительное дело, даже заразился от него желанием получить самый драгоценный из подарков Единого – дочь.
У него получилось. Уже через год я прижимала к груди крохотную зеленоглазую девочку, которая была так мила в своей младенческой красе, что невозможно было не любить эти бесценные ямочки на бархатных щёчках и совсем ещё крохотные пальчики. Маленькая Принцесса своим появлением установила окончательный мир, на что, очевидно, в своём промысле и рассчитывали Валар. Потому что и Трандуил с Леголасом, и Феанор с сыновьями любили её так трепетно, что и думать забыли о минувшей вражде, и даже на таком запоминающемся событии, как свадьба Леголаса, Келегорм не попытался взаимно подсветить ему фонарь.
А я? Я была бесконечно счастлива. Раньше мне казалось, что сердцу приносят радость суета и различные жизненные хлопоты, от которых кругом голова и не остаётся минуты, чтобы остановиться и просто вдохнуть поглубже, но мой муж доказал мне, что оно может жить и в вечном покое благословенного Валинора. Хотя какой покой? О чём я? Просто тихая гавань, редкие бури в которой смиряют снегопады и тёплая улыбка в глазах Трандуила.
