Текст книги "Самая снежная ночь (СИ)"
Автор книги: Оксана Шамрук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Опешив от такого потока информации, я во все глаза уставилась на устроившуюся за конторкой рыжую фурию. Вот это темперамент – сто слов в минуту, не меньше! Причём, как мне показалось, женщина только разминалась в красноречии, внимание её то и дело отвлекали два здоровенных монитора, каждый из которых отображал картинку не меньше чем с сорока камер. Это же какой концентрацией внимания нужно обладать, чтобы за всем уследить? Интересно, а расставленные у стен кадки с аспарагусами, монстерами, диффенбахиями и прочими зарослями, названия которых я не знаю, тоже она поливает? Ценный работник. Трудно в этом усомниться.
– Что, сразу в опочивальню отправитесь, или кино посмотрите ради приличия?
Я же говорила – разминается.
– Чай готов? – пропустив её выступление мимо ушей, совершенно равнодушным голосом поинтересовался Трандуил. Вот где титаническое спокойствие. Я бы, если бы не оторопь, ответила бы любезностью на каждый выпад этой мегеры в ватнике.
– А как же? И чай заварила, и пончиков поджарила, – отозвалась из-за монитора Зинаида. – Сейчас, погоди, Твоё Величество, только брома с сахаром добавлю в кружки, и можете трапезничать.
– Благодарю, я сам управлюсь с остальным.
Второй раз проигнорировав её недвусмысленный намёк, эльф взял меня под локоть и, прервав тем самым созерцание безупречного интерьера холла, повёл в коридор с высоченными потолками и отделанными бутовым камнем стенами. Полы и тут оказались из светлого мрамора. Их, кстати, с невероятным усердием натирала иссохшаяся от возраста бабулечка в синем платочке. Швабра в её руках так и порхала, а брошенный на нас взгляд краше любых слов говорил о том, что «ходют тут всякие, натаптывают, попробуй потом намой заново». В общем и целом персонал у Трандуила был не из пугливых или слабонервных особ, да и уважение к Королю они проявляли весьма своеобразным образом. Если проявляли вообще. Сразу видно – русских женщин никакими ледяными взглядами не запугаешь, а на граничащую с пафосом надменность они и подавно не смотрят.
– Доброй ночи, Клавдия Петровна, простите, что потревожили, – кивнул старушке Владыка и, открыв двустворчатую, изящно расписанную золотом дверь, ввёл меня в зал, от красоты убранства которого буквально перехватило дыхание. – Побудь здесь, я скоро вернусь.
Оставшись одна, я внезапно поняла, как сильно замёрзла в волглой от растаявшего снега куртке. Возле приветливо потрескивающего огнём камина стояло несколько оббитых синим шёлком стульев, и мне подумалось, что на спинке одного из них она прекрасно высохнет. Оставшись в платье, я расправила подол и принялась расхаживать по казавшейся необъятной комнате, с восхищением рассматривая потолок с лепниной, огромную хрустальную люстру, достойную не только Большого Театра, но и Кремля, и, разумеется, мебель в стиле эпохи Людовика XIV. Похоже, эльфам нравилась великолепная работа французов по дереву не меньше чем мне, и всё же, больше всего впечатляли мозаичные витражи на окнах. Должно быть днём они разбивают солнечный свет на тысячи цветных лучей, но и сейчас, ночью, от них невозможно отвести взгляд. Даже удобно устроившись на медвежьей шкуре у самого камина, я продолжала любоваться чудесными морскими пейзажами из синего и бирюзового стекла. И всё же мысли были не только о красоте эльфийского замка: меня, наконец, никто не подслушивал, и можно было спокойно, в тишине, осознать и принять всё то, что произошло этой совершенно безумной ночью.
Итак, в полночь, в самый разгар снегопада мне каким-то непостижимым образом посчастливилось попасть в сказку, ну или не посчастливилось, учитывая издёвки Трандуила, это ещё спорный вопрос. Так же спорным вопросом являлось то, была ли сказка сказкой, или же это всё-таки некая реальность? Выдумкой или галлюцинацией красавец Король никак не казался, так что придётся согласиться с реальностью его самого и его Леса. Учитывая современное оборудование и Зинаиду с Клавдией Петровной, это совсем нетрудно. Знание Его Величеством репертуара Лесоповала лишь достовернее прорисовывало картинку происходящего. Странно, конечно, это всё, но больше всего настораживало то, что меня причислили к сумасбродным нолдор. Даже не знаю, как воспринимать это утверждение, потому что я и впрямь единственная девочка, родившаяся в нашей семье за Бог весть сколько лет, но в одном уверена наверняка: Трандуил позволил мне оказаться в его скрытом от посторонних глаз Королевстве не из обычного любопытства. Было в его поступке нечто гораздо более глубокое, но сам эльф, разумеется, этого не признает, а мне нипочём не догадаться, что он задумал. Однако, он так старался уколоть меня посильнее, что за этим определённо что-то кроется. Знать бы, что именно, а ещё хочется, чтобы он поскорее отпустил меня обратно в заснеженный город, ведь нужно попытаться добраться домой. Хорошо, что родители уехали на выходные в деревню, иначе долго пришлось бы им объяснять, где меня носило в столь поздний час. Наверняка и брату досталось бы за то, что лично не проследил, чтобы я благополучно вернулась с его дня рождения, а Андрей не виноват, что я сбежала от его лучшего друга на последнем трамвае. В конце концов, мне двадцать два года, и он мне не охранник, сама могу за себя постоять.
– Разумеется, твой брат виноват, раз не смог должным образом позаботиться о твоей безопасности. Если бы у Леголаса была малолетняя кузина, и он бы с ней поступил подобным образом, ему бы это с рук точно не сошло, можешь мне поверить. Кстати, раздеваться до сорочки было вовсе не обязательно, я не в настроении.
Чувствуя, как от лица отливает кровь, я оглянулась на вошедшего в зал Короля, который держал в руках серебряный поднос с чайными приборами и пончиками, о которых упоминала Зинаида. Взгляд его зелёных глаз потемнел, соболиные брови вопросительно приподнялись, и пришлось, сообразив, что он не шутит, срочно искать причину подобного негодования.
– У тебя спина голая, – заметив моё замешательство, раздражённо подсказал эльф.
Голая?
Ах, да!
О, Боже!
– Извините, Ваше Величество! – подорвавшись с облюбованного тёплого места у огня, я тут же метнулась к небольшому диванчику и, запустив пальцы в волосы, освободила их от заколок, позволяя длинным завитым прядям рассыпаться по плечам в хаотичном беспорядке. – Это фасон такой. Мода такая, понимаете? Я совсем не хотела, чтобы вы плохо обо мне подумали.
– Фа-со-н говоришь? – громко кашлянув, передразнил Трандуил, опуская свою ношу на невысокий столик и присаживаясь в кресло напротив меня, удобно вытягивая не в меру длинные ноги. – Стоит ли, облачаясь в подобный легкомысленный наряд, удивляться тому, что мужчинами владеет лишь одно желание – заманить тебя в спальню?
Желание?
Владеет мужчинами?
Значит, не только Филиппом?
Вам тоже хочется, Владыка?
– А что, я не мужчина по-твоему?
– Да, но… – мучительно краснея от того, что эльф слышит каждую мысль, да ещё, и не скрывая этого, озвучивает вслух, я упёрлась взглядом в мыски его чёрных кожаных сапог. Как же подобрать слова, когда он смущает одним своим присутствием? Точнее и раньше смущал, но сейчас, как он там сказал? Чем дальше в лес, тем толще партизаны? Точно, сейчас именно так. – Вы, кажется, женаты.
Вот.
Пусть жену в спальню заманивает.
Кстати, где она есть, когда её благоверный малознакомых девиц во дворец водит?
========== Глава 4. Чужие грехи ==========
Трандуил издал какой-то странный звук: то ли кашель, то ли хмыканье, и мне пришлось поднять голову лишь для того, чтобы утонуть в его жарком изумрудном взгляде.
В самом деле, зачем мужчине, пусть даже и эльфу, быть таким очешуенно красивым? Чтобы на розы и шоколад не тратиться? Желанные прелестницы сами штабелями к ногам ложиться будут? Как бы и мне там себе место не облюбовать.
– Я не женат.
Его взгляд стал насмешливым, и, краснея ещё больше, я снова вернулась к разглядыванию чёрных сапог. Размер явно гораздо больше сорок пятого, а говорят по размеру ноги судят о размере…
Олеся, заткнись сию минуту!
Поздно. Трандуил опять загадочно хмыкнул.
Не буду смотреть, как он улыбается! Не буду!
О, Боже! Какие ямочки на щеках!
– Но ведь у вас есть сын? Зинаида так печётся о его барышнях, – найдя тему, за которую можно зацепиться, я воспрянула духом и даже попыталась прогнать сковавшую тело робость. Похоже, находиться с Королём в закрытом пространстве опаснее, чем в лесу – все чувства обостряются до предела.
– Я никогда не был женат, – по непонятной причине вдруг разоткровенничался эльф и, предвидя мой следующий вопрос, поспешно добавил, – Не только твои нолдорские предки любили обмениваться флюидами с простыми смертными.
– Ах?.. Кгм… Эм… – теперь настала моя очередь издавать нечленораздельные звуки. Это как же? Получается… – Леголас – получеловек?
– Да, – лицо Трандуила вновь стало непроницаемым, в зелёных глазах больше не было насмешки. – Именно поэтому его свободно видят некоторые аданет, и пришлось установить столько камер, чтобы отлавливать их и отправлять восвояси.
– Именно этим и занимается Зинаида? Разве ваша эльфийская стража не справилась бы с подобным лучше неё?
– Все эльфы давным-давно отбыли в Валинор. Даже Кирдан. Остались только мы с сыном.
Что, всё те же грехи не пускают?
Едва успев додумать эту мысль, я получила в ответ утвердительный кивок, и волосы на голове тут же нервно зашевелились. Что могли натворить эти двое, чтобы им закрыли путь в Валинор?
– Флюиды, – небрежно пожал плечами Трандуил. – Многим нолдор из-за этого тоже не поздоровилось, но знаешь, лучше жить здесь, чем томиться в Чертогах Намо.
– Но разве для вас нет никакого искупления?
– Отчего же? Есть. Искупление Феанора – рождение девочки. Валар были милостивы, правда, ждать пришлось долго. Надо мной же они порядком посмеялись.
– Может вам так только кажется? – в самом деле, в надменном эльфе столько пафоса. Может, он раздувает из мухи слона? – Чего они ждут от вас?
– Свадьбы, – Владыка выплюнул короткое слово, будто оно было ядовитым, а затем смерил меня каким-то странным, оценивающим взглядом. – Этого никогда не будет.
– Почему?
– Валар хотят быть миротворцами, хотят чтобы не осталось старых обид и поводов для ссор, а для этого нужно заключать особые союзы…
– Так кто же ваша невеста? – одолеваемая любопытством, я оборвала его на середине фразы и тут же пожалела об этом – злиться Трандуил умел знатно: одним взглядом мог надавать оплеух и обругать на чём свет стоит.
– Тебе лучше не знать, – отрезал он и принялся разливать по фарфоровым чашкам ароматный чай.
– Значит, Леголас остался с вами? Не уплыл с гномом, как об этом написано в книге?
Вместо ответа я получила блюдце с политыми шоколадной глазурью пончиками.
Намёк ясен: умолкни и не чавкай, человечишка.
– Ты в праве последовать тому же выбору, что и Элронд с моим сыном.
Сделав глоток горячего чая, я предпочла жевать сладкое угощение и стараться ни о чём не думать кроме того, как люблю шоколад и клубнику.
Ещё Баха очень люблю.
И Моцарта.
Досадно только, что напеть их симфонии в мыслях не слишком хорошо получается, а вот строчки песенки Аллы Борисовны так и рвутся на волю:
Жил да был, жил да был, жил да был один король,
Правил он как мог страною и людьми.
Звался он Луи Второй, звался он Луи Второй,
Но, впрочем, песня не о нем, а о любви!
В те времена жила красавица одна,
У стен дворца она пасла гусей…
Стоп.
Он, конечно, Король, но я никого не пасла, меня сюда заманили.
Лучше бы я в трамвае осталась.
Как теперь домой добираться прикажите?
– Об этом не переживай, – отставив свою чашку, Трандуил поднялся, окидывая меня таким ледяным взглядом, что не обладавшая стрессоустойчивостью душа вслед за пропустившим удар сердцем попросилась в пятки. – Ты уже готова?
– Конечно.
Знали бы вы, Величество, как мне этого сейчас хочется! От перепадов вашего настроения с ума сойти можно!
Сделав последний глоток ароматного напитка, я поднялась с дивана и поспешила натянуть почти просохшую куртку.
Путь в холл не занял и пары минут, а там меня ждал аттракцион неслыханной щедрости, несмотря на убийственный взгляд своего единственного стража – Зинаиды, Трандуил подарил мне один из горшков с цветами. Я бы на его месте не стала так рисковать здоровьем, но презент приняла – уж очень красивое было растение – широкие шершавые листья пахли мятой и обладали нежнейшим салатовым оттенком.
В качестве ещё одного снисхождения – уступки моим слабым человеческим ногам, которые к этому времени порядком устали, Владыка отвёл меня в оленюшню и усадил на своего ездового оленя. Одной рукой прижав к груди завёрнутый в мягкую ткань горшок, другой я вцепилась в шею не менее горделивого, чем хозяин, скакуна, но вскоре поняла, что бояться нечего и ослабила хватку.
Судя по тому, как быстро мы оказались у калитки, в лесу было несколько троп, и в первый раз пройтись довелось не по самой короткой из них. Шедший рядом Король не сказал мне по этому поводу ни одного слова, просто отодвинул засов и под уздцы вывел оленя на городской тротуар.
Снег по-прежнему срывался с неба большими пушистыми хлопьями. Кажется, он завалил дома по самые крыши, но, удивительное дело, продвигались мы достаточно легко, не испытывая каких-либо неудобств и не встречая на своём пути препятствий. Рассеянный желтоватый свет фонарей превращал провинциальные улицу в волшебную зачарованную сказку, и я словно со стороны видела красивого светловолосого короля, который увозил куда-то озирающуюся по сторонам девушку. О таком только в книжках пишут, да и то в последнее время слишком редко. Моя же личная сказка оказалась пугающе реальной, но я больше ничего не боялась, разве что не хотела, чтобы она заканчивалась. К сожалению, это было невозможно. Вскоре показался заснеженный фасад музея, а за ним и дома, в одном из которых была моя квартира. Жаль, что бабушки-сплетницы на скамье не сидят: вот бы разговоров было о том, что строптивую негодницу Олесю привёз на олене самый настоящий Король – ведь корона есть, значит уже не принц. Хотя и хорошо, что их нет – наверняка решили бы, что он от меня отказывается, а не забирает как принц на белом коне. Стоило оленю остановиться у подъезда, как глупые мысли тут же вылетели из головы, и пришлось спешиваться, упираясь в подставленные руки Трандуила. Не проронив ни слова, он раскрыл объятия, и не став строить из себя недотрогу, я спряталась в них, как маленький испуганный ребёнок, которым, наверное, ему и казалась. Мы простояли так несколько минут, я бы ни за что первая не решилась пошевелиться: слишком хорошо, слишком тепло было на груди у эльфа, но он отступил, прекрасное бледное лицо стало таким снисходительно терпеливым, что захотелось тут же устыдиться своего девичьего порыва.
– Если возникнет желание, то приходи в любое время, – я не могла понять тех чувств, которые выражал его изумрудный взгляд, но отчего-то одновременно захотелось бежать прочь и остаться. Остаться рядом навсегда.
– Но как мне позвать вас?
– Просто скажи волшебное слово.
– Волшебное слово? – на миг зажмурившись от ослепительной красоты Владыки, я открыла глаза, чтобы уточнить, что это за слово такое, но рядом уже никого не было.
Даже следов не осталось. То ли снег успел засыпать, то ли мне всё лишь привиделось… И только горшок с цветком в руках напомнил о том, что нужно поторопиться домой.
========== Глава 5. Волшебное слово ==========
С того дня минул месяц, а я так и не смогла забыть своё волшебное видение: днём оно казалось непонятным, странным глюком, от мыслей о котором нужно поскорее избавиться, а ночью душили горькие слёзы, обида и разочарование. Мне казалось, Трандуил должен объявиться хоть как-то хотя бы ещё раз, да только кто я такая, чтобы он это сделал? Потомок нолдор, которых эльф ненавидит. Это было проявление обычного любопытства. Так почему же я постоянно вспоминаю его слова, прокручиваю в голове, ищу в них что-то большее? Что-то, что по глупости упустила. Разве возможно испытывать какие-то тёплые чувства к этому надменному пересмешнику? Нет. Однако я испытывала и ничего не могла с собой поделать. Владыка Мирквуда был мне нужен. Не знаю зачем, но нужен нестерпимо. До боли. До слёз в подушку по ночам. Не хочу, чтобы он узнал об этом. Никогда.
Работа отнимала моё свободное время даже в выходные: два немерено богатых клиента требовали всё новые предложения и эскизы перед предстоящим ремонтом, и хотя платили они хорошо, порой хотелось взвыть в голос от всех услышанных за день капризов и желаний. Добираясь до дома лишь поздним вечером, чувствуя, как болят глаза и руки после кропотливого создания чертежей и рисунков, я помнила лишь об одном: прежде чем провалиться в глубокий сон нужно полить мой цветок. Он немного подрос, на веточках даже появились хрупкие бутоны, сквозь верхнее кожистое покрытие которых проглядывали светло-сиреневые кончики лепестков. Наверное, он будет очень красив в цвету, нужно только ухаживать получше и шептать ласковые слова – говорят, растения нас слышат и обязательно откликаются. Но и тут меня постигло разочарование: вернувшись декабрьским вечером домой, я обнаружила, что на моём цветке сморщились листья, он выглядел, как седой старичок, из которого выкачивало жизнь неведомое чудовище. В душе родился такой страх, словно теряю единственную, самую драгоценную мечту. И это было почти так же нестерпимо больно, как и уход в ту ночь Трандуила. Но ведь он эльф и может исцелить свой дар?! Даже не став раздеваться, я завернула горшок с погибающим цветком в газету, крикнула готовившей что-то на кухне маме, что скоро вернусь, и пулей вылетела из квартиры.
Был седьмой час вечера, и на улице уже стемнело. Но разве шесть кварталов это так много? Если поторопиться, если почти бежать, то это очень короткий путь, вот только привёл он не к Мирквуду, а к кладбищенским воротам, с которых с сочувствием взирали маленькие херувимчики. Что мне делать на погосте, когда с чёрного неба словно в насмешку срываются крупные хлопья снега? Трандуил что-то говорил о волшебных словах, но разве мне известно хоть одно? А времени совсем нет.
– Пожалуйста, Трандуил, пожалуйста, – прижав к груди горшок с цветком, силясь не заплакать, я крепко зажмурилась. Ну что ему стоит услышать меня? – Пожалуйста!
– Вам помочь?
Незнакомый голос, как и звон металла, заставили, вздрогнув, уставиться на высокого светловолосого эльфа с небесно-голубыми глазами и мягкой улыбкой самого прекрасного ангела, который, распахнув калитку, приглашал меня в шумящий на ветру зелёными кронами лес. За таким любая девчонка побежит на край света. Только не я.
– Меня ждут.
– Мне об этом известно, – жестом предлагая мне войти, Леголас задвинул засов и даже, проявив великодушие, или же просто желая поскорее от меня избавиться, выбрал короткую дорогу к убежищу своего отца.
Молчание не было гнетущим, темнота не пугала, а взволнованные мысли даже приутихли, когда мы вошли во дворец. Всё так же сидевшая у мониторов бессменная Зинаида пробормотала что-то нецензурное о том, что некоторым личностям нет покоя, но громко по поводу моего вторжения возмущаться не стала. Отложив ручку, которой что-то записывала в толстой тетради, она кивнула мне в сторону уже знакомого коридора – мол чего стоишь? Топай, раз уж явилась.
– Спасибо.
– И тебе, – ответил принц, когда, улыбнувшись ему, я направилась в указанном направлении.
На душе скребли кошки, и было невероятно страшно, поэтому каждый шаг давался с трудом, и добраться до золочёных дверей зала удалось лишь спустя вечность. Ещё одна вечность – мучительная нерешительность, но вот рука потянулась к одной из створок, чтобы толкнуть её вперёд.
– Зачем ты пришла? – судя по гневному голосу, Его Величество был не слишком рад моему появлению, его тёмные, как ночь, глаза так и впились в лицо, заставив лишь упрямо выпятить подбородок. Не запугаешь.
Замуж за тебя хочу, несносная ты нежить.
Вот теперь всё в моём непутёвом сердце встало на свои места.
– Вылечи его, – разворачивая из газеты горшок с увядшим растением, я протянула его эльфу. – Пожалуйста.
– Ты действительно этого хочешь? – Трандуил приблизился так стремительно, что пришлось резко запрокинуть голову, чтобы ответить на его взгляд, а уж о том, чтобы понять, о чём именно он спрашивает, не было и речи.
– Да.
– Как бы ты не пожалела потом, но учти – отступать будет поздно и некуда.
Стоило кивнуть, соглашаясь со всем, что бы он ни имел в виду, как Трандуил заключил меня в такие крепкие объятия, что перехватило дыхание, а от его жаркого, нетерпеливого поцелуя подкосились ноги. Сколько бы не было тысяч лет эльфу, целовал он так, словно был горячим, страстным мальчишкой, во всяком случае мне так показалось. Не давая упасть, его руки сжимали всё сильнее, в то время как губы дарили столь восхитительную ласку, что хотелось, чтобы она продлилась вечность.
У нас и была впереди вечность. Я поняла это, когда, позволив сделать глоток воздуха, он прижался лбом к моему лбу. Что-то во мне изменилось – сделав выбор, я чувствовала всё по другому: каждый звук, цвет, едва уловимые запахи – всё стало иным, более острым, звонким, словно грани горного хрусталя. Именно запах заставил меня немного очнуться от сладости поцелуя Трандуила. Свежий, как ветер, цитрусовый аромат исходил от распустившихся бутонов моего цветка. Нашего прекрасного ожившего цветка.
========== Глава 6. Обесчестил – женись ==========
***Не умею я целоваться и влюбляться не умею, потому что прежде не доводилось, от того, наверное, и изболелось так сердце за последний месяц. Однако новое прикосновение Владыки к губам приняла с удовольствием. Интересно, сколько у эльфов дают за совращение несовершеннолетних, особенно за такое умелое?
– В первый раз прощают, за второй – на эшафот, – прервав восхитительную ласку, Трандуил строго свёл брови и отстранил меня от себя на расстояние вытянутой руки. Наверное, решил так наказать, лишив своего тепла в самый интересный момент. – Ты, кажется, совершеннолетняя, или я что-то напутал с твоим возрастом?
– Так и чувствую это, – одной рукой перехватив покрепче горшок с благоухающим, словно утренний бриз, цветком, другой я прикоснулась к кончику своего уха, которое не то чтобы сейчас болело, но ныло, так же как растущая грудь в переходном возрасте, и, кажется, заострилось.
– Знаешь, именно этих подробностей о поре женской юности мне всю жизнь и не хватало. Подозреваю, что обладательницам первого размера живётся легче всего, – съязвил он, но всё же, несмотря на вернувшееся раздражение, внимательно осмотрел мою ушную раковину. – Не думал, что это произойдет так быстро, но тебе определённо идёт.
– С каких это пор девушкам к лицу кроличьи уши? – перепугавшись, что похожа теперь, как минимум, на белку, или, того хуже, на зайца из «Ну, погоди!», я умоляюще взглянула на виновника случившегося со мной безобразия. – Сделайте что-нибудь, Ваше Величество!
– Ты сама пришла сюда и сделала выбор, – жёстко отрезал Величество, окинув меня одним из своих самых тёмных взглядов. – А теперь чего хочешь? Чтобы я их тебе под корень обрезал?
Себе бы в своё время кое-что под корень обрезал, и ни флюидов, ни проблем бы не было!
А я – девушка, и не хочу быть похожей на Кикимору, или ещё какую-нибудь нечисть, которая из кладбищенских склепов в полнолуние выбирается.
– Так вот что тебя волнует! – на бледном лице Лесного Короля проступило явное облегчение, кажется, даже широкие плечи немного расслабились. – Переживаешь, не пострадала ли твоя краса?
– Помнится, вы сильно усомнились в её наличии.
В душе бушевала такая буря эмоций, что было совершенно невозможно справиться с собой и перестать думать хотя бы о самом сокровенном, зная, что он слышит каждую мысль. Словно вновь став подростком, я не могла сладить с воспоминаниями обо всех нелестных замечаниях Трандуила в мой адрес той снежной ночью, но к этим обидам, как ни странно, примешивались нежность и тоска: всё-таки я целый месяц скучала по нему.
Ну вот как бы взять и умолкнуть?
Не показывать всего внутреннего мазохизма?
Это ведь мне даже дышать трудно, а надменный эльф, возможно, только развлекается.
– Не такой уж я злодей, как тебе кажется, – попытавшись мягко улыбнуться, хотя ещё минуту назад на прекрасном лице сквозило нечто сродни издёвке, он взял меня за руку и, слегка сжав пальцы своей ладонью, направился к одной из высоких золочёных дверей в дальнем углу зала. За ней оказался просторный, освещённый несколькими светильниками коридор, который привёл в красиво убранную, просторную комнату, которая при внимательном рассмотрении оказалась спальней.
В глаза, в первую очередь, бросились прекрасные морские пейзажи, подозрительно напоминавшие работы Айвазовского, но потом я обратила внимание на впечатляющую своими исполинскими размерами кровать, и ноги тут же буквально приросли к полу. Чем можно заниматься на столь массивном ложе? Прыгать, как на батуте, пока перья из подушек и перин не полетят, или… приличные мысли на этом закончились, а в остальном… конец у него кажется не худой…
– Ну что за нравы, ты о чём-нибудь другом можешь думать?!
– У вас везде Церетели потрудился?
Честное слово, само вырвалось!
И мысли в этот миг были совсем не о кровати.
И даже не о платяных шкафах…
– О, Эру, дай мне терпения! – выдохнул эльф, развернув меня за плечи к трюмо.
– Кажется, раньше вам эта добродетель была без надобности, иначе бы отплыли, как и остальные эльфы, в Валинор, а не находились бы в ссылке! – огрызнулась я и чуть было не добавила про отмаливание грехов рядом с православной Церковью Всех Святых, но тут, наконец, заметила то, что Трандуил пытался показать мне – зеркало. – О, Боже…
Отражение в нем – худенькая, сжимающая в руках горшок с цветком, девушка – было мне бесспорно знакомо. Я каждый день видела у себя в ванной эти серые глаза, губы, верхняя из которых была полнее нижней, и немного вьющиеся чёрные волосы.
Вившиеся.
Немного.
Вот именно.
Теперь же, они стали ровными, словно я их специально битый час выпрямляла утюжком.
И скулы заострились как после месяца самой строгой диеты.
Одни ресницы радовали своей длиной и пушистостью, такого эффекта никакая Ревлон не даст.
А вот уши…
Не кроличьи, конечно, но они и впрямь изменили форму.
Как же быть?
– Что я маме скажу?
– Вот уж не знаю, – ухмыльнулся явно развеселившийся Король, сжимая ладонями мои плечи поверх белой стёганной куртки. – Например, правду: что ты влюбилась, и всё это от переживаний и неуверенности в себе.
Вот ещё!
Так и скажу: мама, я полюбила нечеловека, который укусил меня, и теперь мы с ним одной крови!
Ага, голубой.
И уши от неё красивые растут.
В разные стороны.
Мне же доктора вызовут.
И начнут лечение.
Хорошо, если только антидепрессантами, а не чем похуже.
Стоп-стоп-стоп!
Когда это я страдала от неуверенности в себе?
Встретившись в зеркале с изумрудным взглядом Трандуила, я тут же опустила ресницы.
Слишком многое он знает, чтобы мне сейчас пытаться строить из себя разбитную девицу, коей не являюсь.
Эльф хоть и не совсем, но всё же прав: целый месяц меня терзали сомнения в том, гожусь ли я ему хотя бы в собеседницы на один вечер.
Но это не значит, что я не уверена в себя, просто в нём величия и пафоса больше, чем может вместить в себя целая вселенная.
Филипп Бедросович против него – первый скромник на селе Кукуево.
– Простите, Ваше Величество, что-то со мной не так сегодня – гнева много, не знаю, как быть: вроде бы мне не двенадцать, чтобы так закипать… – и это тоже была правда.
– Всё в порядке, ты сделала выбор – отказалась от человеческой сути в пользу эльфийской, это не может проходить без стресса, а он порой выражается и не так мягко, – длинные пальцы Трандуила скользнули в мои волосы, аккуратно массируя голову у самой макушки, и от его бережных прикосновений, как и от проявленного понимания, сразу стало легче и спокойнее. – Расслабься и постарайся выбросить из головы всё то, что тревожит и заставляет волноваться.
– Волнения бывают приятные, мой Король, но от одной мысли о том, что вы слышите всё, о чём бы я ни подумала, становится не по себе.
– Забудь об этом.
– Но как, если вы сами постоянно напоминаете?
– Я просто стараюсь быть честным.
Честным? Со мной?
Поставив горшок с цветком на трюмо, я снова, на этот раз с оторопью, поймала взгляд Владыки в зеркальном отражении. Зачем такому возвышенному, неземному существу откровенничать с заурядной девицей вроде меня?
Что у нас может быть общего?
Кроме отросших в одночасье ушей, разумеется.
Ответ мог быть лишь один.
– Кто ваша невеста? Кого для вас избрали Валар?
– Кажется, ты и сама уже догадалась об этом, – криво улыбнувшись, ответил эльф, убирая руки от моих волос и отступая на пару шагов назад.
– Но зачем? Я ведь вам совершенно не нравлюсь, – и это ещё мягко сказано. Да мне в жизни не наговорили столько оскорблений, сколько он за одну ночь!
– Я передумал, ты мне импонируешь, – лицо Трандуила в миг обрело привычную непроницаемость, и стало ясно, что он лишь пытался успокоить меня, но вот чувств, какие бы они ни были, никогда не покажет.
Зато мои видит, и спрятать я их от него не в силах.
Он прав: это и впрямь стресс, иначе не назовёшь; слишком остро всё ощущаю, слишком много старых и новых эмоций, а душа стала какой-то болезненно-обидчивой. Хочется дерзить и огрызаться, вместо того, чтобы взять себя в руки и всё хорошенько обдумать. А ведь именно это очень на меня похоже: прятаться от проблем за остротами и шуточками. И чем больше проблема, тем старательнее я всегда ёрничаю. Эльфы должны быть мягче и мудрее. Ну какой из меня эльф?
– Зря удивляешься, – пожал плечами Трандуил, пряча ладони в карманы своего серебристого камзола. – Это всё кровь нолдор. Вы все такие, только мужчины более рациональные: они увлекаются изобретением того, что будит в них интерес, и все силы бросают на это. А вот как быть тебе, подсказать не могу: наверное, лучше выплескивай всё сразу, иначе, когда накопится слишком много, будет только хуже.
– Да особенно нечего, – направившись к одному из высоких окон, я отодвинула бархатную синюю портьеру и присела на край подоконника, стараясь разглядеть, что таит за стеклом глубокий ночной мрак. – Просто никак не могу понять, что же происходит.
– Это не так, – приблизившись, Трандуил тоже взглянул на черничную черноту. – Ты ведь приняла решение, пришла сюда.
– Только вы этого не слишком-то хотели.
И это особенно обидно. Стоит рядом, а в то же время такой холодный и далёкий, как месяц, которого не видно за могучими кронами окружавших дворец буков. Как будто и не он целовал меня в зале несколько минут назад с таким нетерпением.
