Текст книги "Хроники странного королевства. Шаг из-за черты. Дилогия"

Автор книги: Оксана Панкеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 50 страниц)

– Вели его сжечь и больше не вспоминай. – Решительно заявила лучница и поставила горшок на пол. – И не мучай себя.

– Да он мне не мешает, – пожал плечами Шеллар. – Не пугает и не мучает. Просто не знаю, что с ним делать.

– Сделай, что я посоветовала. У моего народа считается страшным кощунством делать гроб для живого человека. А уж тем более держать его в доме.

– У нас так не считается. Но я сделаю, как ты советуешь, просто чтобы тебе было приятно.

– Шеллар!

– Да?

– Сделай мне приятное другим способом.

И снова они долго и нежно любили друг друга, и снова все было так же прекрасно. И потом снова тихо лежали, обнявшись и не шевелясь.

– Почему ты так коротко стрижешься? – спросила Валента, опять принимаясь перебирать его волосы. – У вас ведь так не принято. Да и волосы у тебя неплохие.

– Потому, что они не укладываются ни в какую прическу, – вздохнул Шеллар, дотянулся до ее косы и перебросил на грудь, чтобы можно было любоваться. – А зачесывать назад и собирать в пучок… Я тогда выгляжу полным уродом. А тебе твоя коса не мешает? В походах, в бою?

– Мешает, – вздохнула девушка. – Мыть сложно, сушить долго, расчесывать трудно…

– А обрезать жалко.

– Не то, чтобы жалко… Но я не могу ее обрезать просто так. У моего народа девушки носят косу, пока не выйдут замуж. Так положено. А замуж я не собираюсь, так что, видно, до старости придется с этой красотой возиться.

– Почему не собираешься?

– Потому, что путь воина несовместим с кастрюлями и пеленками. А мысль о том, что какой-то немытый и вечно пьяный мужчина будет считать себя моим хозяином была мне противна всегда.

– А если он будет умытый и трезвый, и будет тебя уважать? И не заставит возиться с кастрюлями и пеленками? – со слабой надеждой спросил Шеллар, понимая, что задает дурацкие вопросы.

– Нет, Шеллар. Мне дорога моя свобода. Воин должен идти по своему пути, не оглядываясь назад и не вспоминая постоянно о том, что дома остались дети. Иначе он станет бояться смерти больше, чем следует.

Он снова погладил ее косу и спросил:

– А как вышло, что такая прекрасная женщина избрала путь воина?

– Мне это нравилось, – просто ответила она. – С детства. Мой народ – лесные охотники, дети растут в лесу и с детства обучаются стрельбе из лука, и мальчики и девочки. У меня это получалось лучше всех. И это намного интереснее чем сидеть всю жизнь в хижине, варить еду, чинить шкуры и мыть полы. Шить и вышивать я так и не научилась. Зато из лука я попадаю белке в глаз с любого расстояния.

Как она стреляет Шеллар уже видел вчера, поэтому дальше расспрашивать об этом не стал.

– А как ты познакомилась с Элмаром? – спросил он. – Как вообще герои собираются в группы?

– Кто как. Кто-то подбирает соратников специально. А мы случайно познакомились в придорожном трактире по пути в Белую Пустыню. Шанкар шел домой после паломничества. Элмар ехал на подвиги и искал соратников. Я просто болталась без дела и присоединилась. Этель носилась с какой-то старинной картой и толковала о сокровищах… Так мы и познакомились. Поехали искать эти сокровища, рассудив, что для начала подвиг подходящий. А потом подружились, принесли клятву верности и занялись подвигами профессионально.

– Тебе нравится твоя жизнь? – спросил Шеллар осторожно, боясь, что она догадается об истинной подоплеке вопроса. – Ты никогда не подумывала о чем-нибудь другом?

– Никогда, – серьезно ответила Валента. – Какая еще жизнь может быть лучше для воительницы, чем сражаться плечом к плечу с верными друзьями? Вот Элмар вечно ноет, что ему надоело мечом махать, не интеллектуальное это занятие, он бы хотел где-нибудь в тиши баллады слагать. Хорошо, что у него баллады получаются такие, что стыдно людям показывать, а то ведь и правда бы все бросил. И Шанкар вечно как помедитирует неудачно, начинает что-то нести об отшельничестве и уходе от мира. Ну, Этель – авантюристка, ей все равно – подвиги, не подвиги, приключений на свою задницу она себе где угодно найдет. А вот мне действительно нравится. Я очень боюсь, что кто-то из ребят погибнет. Тогда группа распадется, и что я буду делать?

– А она обязательно распадется? Может, вы просто найдете замену?

– Нет, – грустно вздохнула лучница. – Разбегутся они. Шанкар первый смоется, Этель за ним. Да и Элмар, раз уж ему надоело…

– А что, эти баллады, которые пишет Элмар, настолько плохи?

– Ужасны. Даже я это вижу. А сам он видит еще лучше, он ведь разбирается в стихах.

– А о вас пишут баллады?

– А как же! Мы герои или кто?

– А тебе они нравятся?

– Это смотря какие. Пишут ведь все, кому не лень. Знаешь, о нас даже Эль Драко писал. Вот его баллады мне понравились. А Элмар вовсе захандрил от зависти и поклялся, что больше баллад слагать не будет.

– Мне тоже нравятся песни Эль Драко. – сказал Шеллар. – Хотя я не особенно люблю мистралийскую музыку.

– Ты его слышал живьем?

– Да. Очень странное ощущение.

– Согласна. У него был совершенно волшебный голос. А сам он мне не понравился. Он на меня поглядывал, но напрасно.

– А вы были знакомы лично?

– Да, мы как-то кутили вместе. Это была очень смешная история. Наша Этель так замучила одного его приятеля, что он в отместку познакомил ее с ним. Это был единственный случай на моей памяти, чтобы один мужчина удовлетворил ее полностью. Они двое суток из спальни не вылезали, но зато потом Этель еще неделю ни к кому не приставала.

– Да… – тихо рассмеялся Шеллар. – Бедный Жак… У него так не получится.

– Странный он, – задумчиво сказала Валента. – Смешной такой. С дыркой в голове… Он правда бежал из Мистралии?

– Да. Из Кастель Милагро.

– А говорят оттуда нельзя убежать.

– Теперь уже можно. Он при побеге там здорово нашкодил, и теперь Кастель Милагро стал немного попроще. Может, даже удастся заслать туда агента. Надо будет обговорить это с Флавиусом.

– Ну вот, неужели тебе не о чем думать, кроме как о работе?

– Ты сама напомнила. А Жак действительно странный. И смешной.

– Что с ним делали в Кастель Милагро?

– В основном пугали. Показывали, что делают с плохими рабами, которые не слушаются хозяина. А он парень впечатлительный, его очень легко напугать. Он до сих пор боится.

– А как же он ухитрился убежать?

– А он очень сообразительный и образованный молодой человек. А почему ты о нем спрашиваешь?

– Мы с ним разговаривали вчера вечером… Так, обо всем понемногу… и он спросил у меня совета, чем ему заняться. А мне ничего не пришло в голову. Ты очень умный, Шеллар, намного умнее, чем я и мои соратники вместе взятые. Может быть, ты можешь что-то посоветовать?

– Это мне надо посидеть и крепко подумать.

– О нет, только не сейчас!

– И даже не завтра. Вернее, сегодня. А куда Жак так торопится? Мне еще с ним нужно о многом поговорить… выяснить, разобраться… Он столько может рассказать… Да если честно, я бы оставил его при дворе, чтобы иметь возможность общаться с ним постоянно. Только не знаю в каком качестве. Он ничего не умеет, но он умен, способен нестандартно мыслить, знает много такого, чего не знаем мы.

– Сделай его советником.

– Не хочу. Либо его сожрут завистники, либо он все свое время будет тратить на интриги.

– А что он еще может?

– Еще он может очаровательно болтать ни о чем, спаивать своего короля и поднимать настроение. У него своеобразное чувство юмора, но мне нравится. И его забавная речь тоже.

– Сделай его шутом.

– Придворные его шуток не поймут.

– Плюнь ты на придворных. Главное, чтобы ты понимал. А они будут смотреть тебе в рот, чтобы не пропустить, в каком месте смеяться.

Шеллар засмеялся, так как сказано было очень точно. А потом они снова занялись любовью.

Он уснул умиротворенный, положив голову ей на грудь, и ему снилось что-то очень светлое и приятное.

Последний раз он проснулся, когда было уже светло. На этот раз это было обычное утреннее пробуждение. Ну, почти обычное. Во всяком случае, стены не шатались, розовые слоники не летали, окружающий мир не расплывался перед глазами. И в постели никого не было. От ночных возлияний остались только тяжесть в голове и некоторая несобранность в мыслях. А от прекрасной лучницы – легкий, едва различимый аромат степных трав. Он закрыл глаза и зарылся лицом в ее подушку. Как жаль, что все кончилось… Ах, если бы она не дрожала так над своей независимостью, какая бы была королева!

Его сладкие мечтания прервал крик, донесшийся из гостиной:

– Да как ты мог?! Ты же паладин! Ты же герой!

В гостиной скандалили давно, даже что-то громко падало – этот звук и разбудил Шеллара. Но слов слышно не было, наверное только что кто-то открыл дверь в коридор.

– А как он мог? – так же громко отозвался Элмар. – Напоить короля, опозорить перед всем двором!

– Весь двор – это ты и твои перепившиеся однополчане? – холодно поинтересовалась Валента. – Почему это ты можешь напиться в стельку и спать под столом, а твой король – нет?

– Шеллар никогда в жизни не прикасался к наркотикам! Он и пил-то раз в год по большим праздникам! А этот проходимец его накачал до поросячьего визга! Да еще позволил себе гнусные намеки на то, что я свои подвиги совершаю в столовой!

– Вчера ты их именно там и совершал. – Так же холодно заметила лучница.

– Ты же мог его убить! – снова закричала Этель – Как ты мог его ударить! Он вдвое меньше тебя!

– Вот и держал бы язык за зубами, если не способен отвечать ни за слова свои, ни за поступки, – проворчал Элмар. Шеллар представил себе его кулак и содрогнулся. Даже если он был без перчаток, это гарантированное сотрясение мозга.

– Ну, вроде все, – подал голос Шанкар. – Ничего, обойдется. Как вам кажется, мэтр?

– Мне тоже кажется, что ничего страшного. Он вовсе не такой хлипкий, каким выглядит. Сейчас я его разбужу и, пожалуйста, больше его сегодня не бейте. Лучше всего уложить в постель.

– Ты действительно, Элмар, подумал бы прежде чем руки распускать, – сказал Шанкар. – что он тебе сделал? Ты его так и убить мог нечаянно.

– Что он мне сделал? Ты слышал, что он сказал?

– Слышал. Так это была чистая правда. Ты действительно весь день провел за возлияниями в столовой, и не видел, в каком состоянии пришел твой кузен. А он действительно выглядел не лучшим образом. Я просто постеснялся предложить ему свою помощь, боялся, что он обидится.

– Лучше бы ты не стеснялся. Тогда бы этот маленький нахал не довел его до столь свинского состояния.

– А ты видел, в каком состоянии он был до того? – послышался тихий голос Жака. – Если бы я его не напоил вусмерть, у него бы к утру был нервный срыв.

– Не говори ерунды! Шеллар – железный мужик, у него нервов вообще нет.

– Слушай, ты, конечно, герой и все такое, но нельзя же быть таким самоуверенным! Вы тут привыкли, что он молча пашет, как трактор, и никого не грузит своими проблемами, и думаете, что у него нервов нет. А он вчера сидел в своем кабинете черный весь, с такой тоской в глазах, что мне страшно стало.

– Ну, тебя напугать – много не надо, – проворчал Элмар уже не так уверенно. – И все равно, нечего было короля спаивать. Позвал бы лучше Шанкара.

– Шанкар в это время лотосы по речной глади запускал. И вообще, король действительно мог обидеться и отказаться. Он сам-то не понимал, что с ним происходит. Он даже заплакать не мог, не умел просто… Не знаю, может, я что-то неправильно сделал, уж как сумел. А если ты умеешь лучше, то где ты раньше был, такой умный?

– Господа, – негромко сказал мэтр Истран, – Ваш спор бесцелен. Все, что случилось, уже случилось. В конце концов могло быть и хуже. Если бы я был здесь, я бы, конечно, смог помочь принцу Шеллару другим способом, но я не мог оставить Мафея. Он так разнервничался, что полностью потерял контроль над собой и над своей Силой. Мне пришлось всю ночь просидеть с ним, иначе он мог сгореть сам и разнести весь город. К счастью, все обошлось и ничего непоправимого не случилось. То, что принц Шеллар так напился и вел себя неподобающе… это со всеми королями иногда случается. Это не столь страшно. А вот то, что он научился плакать – это очень важное событие в его жизни. Да и просто это для него хорошо… и полезно. А касательно того, принц-бастард, насколько вы знаете своего кузена, должен вам сказать, что вы глубоко заблуждаетесь. Его высочество вовсе не железный, и если ему и свойственна некоторая эмоциональная холодность, то это еще не значит, что у него нет нервов. И к алкоголю он относился вовсе не с таким отвращением, как вы пытаетесь нас уверить. Просто никто этого не знал, так как он пил всегда один в своем рабочем кабинете. И давайте на этом прекратим бесполезный разговор и пойдем разбудим принца Шеллара, а то он проспит коронацию. А вам, ваше высочество, я бы порекомендовал извиниться перед молодым человеком, которого вы чуть не убили практически ни за что.

– Не буду, – упорно заявил Элмар. – Благодарю, что вы меня просветили, уважаемый мэтр, и за рекомендацию благодарю, но извиняться не стану. Так как я не согласен, что ударил его ни за что.

– И не надо, – сказал Жак. – Нужны мне твои извинения, как ослику политика. Извиняться стоит, когда правда о чем-то жалеешь, а не когда тебя просят.

Шеллар услышал шаги в коридоре и поспешно притворился спящим. Не стоило признаваться, что он слышал их разговор. Хотя его так и подмывало спросить мэтра Истрана, откуда он узнал о его привычке пить в одиночку.

Несколько часов спустя король Шеллар III официально взошел на престол. И у ступеней его трона сел, обаятельно улыбаясь, новый шут.

Вечером того же дня Элмар и его соратники отбыли на новые подвиги. Они стояли посреди дворцовой площади в полном боевом облачении и заходящее солнце играло на стали доспехов, серебре украшений сбруи и камнях амулетов; и все приветствовали их громкими криками восторга, пока Этель открывала телепорт. А король молча смотрел, как исчезают в пушистом сером тумане вороненая кольчуга, огромный боевой лук и прекрасное строгое лицо под коническим шлемом. Он не знал, увидит ли он ее еще когда-нибудь, но очень надеялся.

Неделю спустя принц Мафей проснулся среди ночи с криками и долго плакал, пересказывая свой страшный сон. Ему приснился принц-бастард Элмар. Он лежал на зеленой траве в луже крови, и его доспех был смят в лепешку, а шлем расколот пополам.

Месяц спустя про сон все забыли, так как он не сбылся, и все решили, что ничего вещего в нем не было. Тем более, Элмар отправился в какой-то дальний поход и два года не являлся вообще, хотя возможность навестить родной город у него была постоянно. Наверное, боялся, что его женят.

Два года спустя Шеллар второй раз в жизни видел прекрасную лучницу Валенту. Обстановка была официальная и поговорить они не смогли. Вечером его срочно вызвали в департамент безопасности выслушать донесение агента из Мистралии. Ночью она не пришла, да он и не ожидал, что она придет. Он знал, что ни один уважающий себя воин любого пола не позволит себе такого перед битвой. Да и кто он такой, чтобы бросаться к нему после долгой разлуки? Так, мимолетное приключение… Может быть, давно забытое… Но где-то в глубине души засела упорная надежда, что еще одна встреча в неофициальной обстановке обязательно прояснит что-нибудь в их недосказанных отношениях.

Наутро герои отбыли сражаться с драконом, который давно терроризировал королевство и которому приходилось платить унизительную и страшную дань. И снова они ехали по улицам столицы, усыпанные щедрым золотом осени, и толпа провожала их приветственными криками. И снова король молча провожал взглядом огромный лук, колчан бронебойных стрел и островерхий шлем с кольчужной сеткой. А потом долго бесцельно бродил по парку, в котором, несмотря на осень, сохранилось несколько зеленых лужаек. Эти лужайки магическим способом оградил от увядания принц Мафей, чтобы всю зиму кормить свежей травой своего ручного кролика.

А вечером на одну из этих лужаек вывалилась из телепорта груда дымящегося железа. Когда на шум сбежалась стража, принц-бастард Элмар лежал на зеленой траве в измятых доспехах и расколотом шлеме, и из-под него растекалась по изумрудной зелени ярко-алая лужа. А рядом в голос выла Этель, прижимая к груди бритую голову Шанкара.

Валента погибла мгновенно, вспыхнув свечой в огненной струе дыхания дракона. Мужчины успели прикрыть собой маленькую волшебницу от удара тяжелого шипастого хвоста. Этель успела кастовать одно-единственное заклинание – открыть телепорт и вытащить их из пещеры.

Шанкар умер в тот же вечер, не приходя в сознание. Спасти его было невозможно, и придворные маги и мистики только удивлялись, что он не умер на месте после такого удара.

Элмара спасли доспехи. Но после этого всяческие подвиги ему опротивели окончательно.

А о том, что король всю ночь прорыдал в своей опочивальне, так никто никогда и не узнал.

Глава 4

– Вот оно что… – вздохнула Ольга, расставляя на полке свои книги. – Вот почему он не захотел рассказывать о подвигах, когда я спросила…

– Да, – грустно кивнула Азиль. – Он не любит об этом вспоминать. Так что, не спрашивай его больше.

– Конечно, не буду. Я просто не знала, что его подвиги так трагически закончились… А как тебе удалось его вылечить?

– Любовь лечит все, – просто ответила нимфа.

– Ну, знаешь… – невольно улыбнулась Ольга. – Я понимаю, что любовь может вылечить, скажем, депрессию или нервное расстройство, но перебитый в пяти местах позвоночник…

– Любовь нимфы не такая, как у людей.

– Это магия? – догадалась Ольга.

– Да, вроде того.

– И ты любого можешь вот так вылечить?

– Не любого. Только любимого. Но зато от всего, что бы с ним не случилось.

– Повезло ему, – засмеялась Ольга. – Личный доктор на дому… А представь, если бы у него была обычная девушка?

– У него была обычная девушка, – усмехнулась Азиль. – Он даже начал было подумывать о браке. Но когда с ним это случилось, и она узнала, что он навсегда останется калекой, она быстро вышла замуж за кого-то другого.

– Представлю, как она потом себе локти кусала.

– Не знаю, я ее никогда не видела. Ни до того, ни после. Мне как-то все равно, кто она такая и что она чувствовала. Она все равно не смогла бы ему ничем помочь, даже если бы осталась с ним.

– По крайней мере, может быть, тогда он бы не пытался так настойчиво наложить на себя руки.

– Не знаю. Он воин. Для него это было… слишком. А что это у тебя?

– Это? Плэер. Чтобы музыку слушать. Только у меня аккумулятор разряжен. А у вас есть электричество?

– Это какой-то вид магической энергии?

– Понятно. Значит, нет… Жалко как! Я так надеялась, что смогу хоть музыку послушать…

– Так возьми в гостиной музыкальную шкатулку. У меня есть целая куча кристаллов с разной музыкой, я под нее танцую. Бери и слушай.

– Спасибо, я обязательно послушаю. А как ею пользоваться?

– Очень просто. Берешь кристалл и кладешь в шкатулку. Закрываешь – она играет. Закончилась мелодия – открываешь и переворачиваешь на другую грань.

– Ух ты! – восхитилась Ольга. – А от чего они звучат?

– Как – отчего? На них записан звук.

– А как их записывают?

– Не знаю, это маги как-то делают… Мэтр Истран с тобой во дворце разговаривал? Ты видела голубой кристалл? Вот это он и был.

– Он наш разговор записывал? Надо же, а я думала, тут средние века! А зачем?

– Чтобы король потом послушал, не торопясь, и подумал.

– О чем подумал?

– Какая ты, как с тобой правильно обращаться, и вообще, что с тобой дальше делать.

– А что со мной могут дальше сделать? Я надеюсь, меня не заставят выходить замуж за какого-нибудь урода, которого местные девушки стороной обходят?

– Да нет, что за ерунда! Просто тебе же надо будет как-то жить дальше. Чем-то заниматься, как-то на жизнь зарабатывать. Вот он и подумает, к чему тебя лучше всего пристроить, что у тебя получится, что нет. Что ты умеешь, чему тебя можно научить, к чему ты способна, и так далее.

– Азиль, а ты чем занимаешься? Или ты просто так, живешь с Элмаром и он тебя содержит?

– Я танцую. Не ради денег, конечно, хотя мне за это что-то платят. Просто я люблю танцевать. Элмар, конечно, очень богат, и мне не обязательно зарабатывать себе на жизнь, но я не могу не танцевать. Наверное, нимфы так устроены, не знаю точно. Это примерно так же, как с мужчинами.

– С мужчинами? В каком смысле?

– Я занимаюсь любовью с другими мужчинами. Мне это нужно, нимфы так устроены. Пока я не созрею для того, чтобы иметь детей, я должна иметь разных мужчин.

– Мама дорогая! – ужаснулась Ольга. – И бедный Элмар это терпит?

– Он понимает. Я ему все объяснила с самого начала, и он сказал, что готов ждать. Он меня любит.

– Слушай, это просто удивительно… Я не знаю такого мужика, который просто так с этим бы смирился. Наверно, Элмар какой-то совсем особенный.

– Я знала и других таких же понимающих людей. Но их действительно немного.

Ольга помолчала, переваривая информацию и одновременно развешивая в шкафу свои немногочисленные шмотки. Потом спросила:

– Послушай, Азиль… А тебе это самой нравится, или ты просто должна? Как ты это чувствуешь?

– Я смотрю на человека и чувствую, что он мне нужен. И мне это нравится. Я получаю от этого удовольствие… и это как-то подпитывает мою Силу. А он тоже получает что-то… не знаю точно, что именно, всегда получается по-разному. Обычно люди от чего-то излечиваются, по мелочи, конечно. А иногда бывают совсем неожиданные вещи. Когда-то давно я жила с одним известным бардом… недолго, недели две или три, я не могу долго жить с одним и тем же… Так на него накатывало такое бешеное вдохновение, что он хватал карандаш и нотную бумагу, не успев даже закончить со мной… Я помню, как мы с ним трахались, а он одновременно что-то записывал, положив свою бумагу мне на спину… или на живот, в зависимости от позы. Наверное, если бы у него была еще пара рук, он и играл бы одновременно.

– И что, получалось что-то стоящее? – заинтересовалась Ольга.

– Получалось просто гениально. Да у него и без меня получалось неплохо. Он был очень талантливый.

– Был? А он что…

– Да, он умер.

– От чего? Он что, был такой старый?

– Нет, совсем молодой, очень красивый парень. Его убили. Он был из Мистралии… Ах да, ты же еще не в курсе географии и политики. Я тебе потом расскажу, так тебе будет непонятно. А что у него получилось, можешь послушать, у меня есть кристаллы с его музыкой… Ой, какая прелесть! Что это у тебя?

– Это? Заколка для волос. Тебе нравится? Хочешь, подарю? У меня все равно столько волос нету и никогда не будет. У меня другие есть, поменьше.

– Правда? Спасибо! Какая она красивая! Никогда таких не видела! А из чего она?

– Из пластмассы. Носи на здоровье. Тебе идет.

– Я вообще-то не ношу драгоценности каждый день, только когда Элмар меня куда-нибудь в общество водит. Так что я ее лучше спрячу.

– Драгоценности? Какая же это драгоценность? Это же обычная пластмасса.

– Это у вас обычная. А у нас такого не делают, значит она необычная.

– Ну, как хочешь. Тебе виднее. Ну, я вроде все разобрала. Пойдем теперь в гостиную, музыку послушаем. А заодно ты мне расскажешь о географии и политике. И о своем красавце-барде, если… если тебе это не грустно вспоминать, как Элмару свои подвиги.

– Мне не грустно. Мне очень даже радостно его вспоминать. Он был очень хороший, с ним было весело. И друзья у него были хорошие, с ними тоже было весело. Славная была компания. Особенно близняшки… Там было два брата-близнеца, один флейтист, а другой – барабанщик. Знаешь, как забавно втроем с двумя близнецами!

– Не знаю, – засмеялась Ольга. – Не пробовала.

– Да это я так, я не спрашиваю. Я вижу, что не пробовала. А как так вышло, что у тебя до сих пор не было мужчин? Ты состояла в религиозном ордене, или дала какой-то обет?

– А откуда ты знаешь? – удивилась Ольга. – Разве я это говорила?

– Я вижу такие вещи. На тебе белая занавесь. Люди этого не видят, а я вижу.

– Ты никому не скажешь?

– А почему?

– А я соврала, когда меня во дворце расспрашивали.

– Зачем? Мэтр все равно сам увидит.

– Вот я влипла…

– Не понимаю. Зачем тебе понадобилось это скрывать?

– Ну, знаешь… Я где-то слышала такую занятную фразу, что девственницы годятся только для одного – чтобы приносить их в жертву. Я же не знаю, какие у вас тут порядки, вдруг вы правда какому-нибудь дракону девственниц поставляете…

Азиль расхохоталась.

– Ну ты и придумаешь! Да если бы дракону отдавали только девственниц, через год бы ни одной не осталось! Посылают просто любых незамужних девушек.

– То есть как… У вас действительно приносят девушек в жертву дракону? Это что, обычай такой идиотский?

– Да нет, это тяжелая вынужденная необходимость. Этот дракон просто вымогатель. Он требует, чтобы ему платили дань, иначе нападает на деревни и даже на города. Вот корона и платит, золотом и девушками. Уже лет десять, наверное. И ни один герой еще не смог его победить. Элмара тоже этот самый дракон покалечил.

– А что, нельзя послать армию, что ли?

– Будет он тебе с армией воевать! Мистралийцы пробовали. Смылся, поменял жилье, и еще пару налетов устроил, чтоб не посылали больше армию. А с героями ему биться вроде как положено. Тем более, я смотрю, он их убивает играючи. Кроме Элмара и Этель живым никто не вернулся.

В дверь постучали и вежливый голос дворецкого торжественно вопросил:

– Сударыни, к вам господин Жак, личный шут его величества. Прикажете принять?

– Обязательно! – откликнулась Азиль. – Проводи его в гостиную, мы сейчас спустимся, – и снова обернулась к Ольге. – Так как все-таки это вышло?

– Да никаких обетов я не давала, – пожала плечами та. – Так жизнь сложилась. Все ждала большой и чистой любви. Да ну ее в задницу, эту мою девственность, она меня уже достала. Пошли лучше.

– Что здесь происходит? – с порога рявкнул полковник Сур, врываясь в помещение. – Что за бардак! Прекратить!

Бардак немедленно прекратился. Все инстинктивно встали смирно, только Саэта осталась сидеть на полу, продолжая тихо ругаться, а Кантор почти ползком добрался до стула и сел, скорчившись пополам.

– Я говорил – Саэту руками не трогать! – грозно повел глазами полковник. – Чего вы в нее вцепились?

– Надо же было их растащить, – виновато объяснил командор Фортунато. – Они же и убить друг друга могли… Тем боле, похоже, они именно это и собирались сделать…

– Скотина!.. – процедила сквозь зубы Саэта, с ненавистью взирая на напарника.

– Сука! – не помедлил с ответом тот.

– Молчать! – снова рявкнул полковник. – Вы что, с ума посходили?

– С ума сошел тот, кто их в пару поставил, – проворчал командор. – И эти два психопата должны вместе работать? Они вам наработают…

– А с чего все началось? Из-за чего они подрались?

– Саэта сказала Кантору… извини, Кантор, я повторю… Спросила, правду ли говорят, что его в лагере всем бараком трахали. А Кантор ей сразу же в глаз…

– Что, ни с того, ни с сего спросила?

– Да нет, они до того долго ссорились…

– А из-за чего они поссорились?

Командор призадумался.

– А действительно… Кантор, ты не помнишь, с чего это у вас началось?

– Не помню… – прохрипел Кантор.

– Саэта?

– Какая разница! – злобно огрызнулась Саэта. – Я с этим скотом работать не буду! Он мне знаете, что сказал? Как жаль, что Гаэтано его не послушался, когда он советовал меня добить!

– Меня не интересует, что вы друг другу наговорили! Вспомните, с чего все началось.

– Началось с того, что они начали репетировать, – вспомнил Фортунато. – И Саэта отказалась пройтись с ним под руку. Так, слово за слово, все мужики скоты, все бабы суки… А ты такой, а ты сякая…

– Из-за такой ерунды? Вы что, совсем подурели? Саэта, что за капризы? Я понимаю, что тебе это может быть неприятно, но это работа, и если надо, значит надо. Через «не могу». Кантор, а тебе не стыдно? Ты же здоровый мужик, как ты мог ударить женщину?

– За такие вещи я бью всех, невзирая на пол и возраст, – зло бросил Кантор и с трудом разогнулся. – Проклятье, как же это я так раскрылся…

– Так тебе и надо, чтоб не кидался на женщин с кулаками. А ты думай, что говоришь. А то в следующий раз он не раскроется, и получишь, как он сам выражается, по полной программе.

– Посмотрим, – зло прищурилась Саэта.

– Посмотришь? Ты что, думаешь, что ты сможешь потягаться с Кантором на равных? Девочка, у тебя мания величия. Тебе один раз случайно повезло, и ты уже возомнила о себе невесть что. Кантор не только лучший стрелок во всех Зеленых горах, в обычной рукопашной с ним тоже мало ко потягается, если ты об этом не слышала.

– Как вы меня напугали! – издевательски отозвалась упрямая девица.

– Пустите, я ей доступно объясню… – прорычал Кантор, пытаясь подняться, но его тут же придержали и усадили на место.

– И что с ними делать? – жалобно вопросил командор. – Товарищ полковник, как можно было поставить в пару отпетого женоненавистника и наглую девицу, которая презирает мужчин и не устает это демонстрировать? Неужели нельзя было найти другого парня, поспокойнее, чтобы и не приставал к Саэте, и спокойно сносил ее хамство?

– От хама слышу! – окрысилась Саэта, переключаясь на невезучего командора, поскольку Кантор замолчал.

– Прекратите орать, – осадил ее полковник. – Не хватало, чтобы вы своим безобразным скандалом подняли на ноги всю базу! Чтобы сюда сбежалась толпа зевак, любоваться на представление! И не хватало, чтобы все это позорище увидел товарищ Пассионарио, между прочим, его хижина почти рядом с вашей!

– Спасибо, полковник, – негромко сказал за его спиной мягкий мелодичный голос. – Я уже вижу.

Полковник Сур поспешно отступил на шаг, почтительно пропуская вперед невысокого молодого человека в черной куртке с красным бантиком на нагрудном кармане. Упомянутого товарища Пассионарио, предводителя повстанцев и всеобщего любимца.

– Простите, товарищ Пассионарио… – смущенно пробормотал командор Фортунато. – Это получилось… случайно…

– Напротив, это получилось закономерно, – так же негромко и мягко возразил вошедший, неторопливо пересек комнату, сел за стол и обвел внимательным взглядом присутствующих. Все, как по команде, опустили глаза, даже воинствующие напарники притихли, и в наступившей тишине были слышны только писк москита под потолком и неровное прерывистое дыхание травмированного Кантора. Товарищ Пассионарио отбросил назад длинную челку, непременный атрибут мистралийского барда, и продолжил, переводя взгляд с Кантора на Саэту и обратно: – Как вы можете? Вы же товарищи. Соратники. Напарники. Вам поручено особой, можно сказать, жизненной важности задание. И вместо того, чтобы использовать отпущенные вам два дня для подготовки, вы не нашли ничего лучшего, чем поссориться и начать бить друг другу морды. Вам не стыдно?

– Нет, – угрюмо проворчал Кантор, не поднимая глаз, чтобы никто, не приведи небо, не увидел, что на самом деле ему все-таки стыдно.

– Ни капельки, – поддержала его Саэта, точно также не поднимая глаз.