Текст книги "Хроники странного королевства. Шаг из-за черты. Дилогия"

Автор книги: Оксана Панкеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 50 страниц)

Некромант в третий раз поднимает посох, готовясь ударить в пол. Ольга в панике бегает глазами по хороводу женихов, пытаясь понять, кто же тут с драконом и где у него этот дракон, в кармане, что ли… И натыкается взглядом на еще одно знакомое лицо. И тут до нее доходит.

– Этот! – кричит она, указывая на него. – Я выбираю его.

Он точно такой, как на портрете, даже лучше. У него шикарная улыбка и пронзительно-черные глаза с этакой лихой чертовщинкой. На нем кожаный жилет на голое тело, открывающий взору гладкий литой торс и цветного дракона на плече, ту знаменитую татуировку, из-за которой он получил свое прозвище. Он божественно красив. И он смотрит на нее. И молчит. Не просит его выбрать. Просто улыбается.

– Подойдите ко мне и возьмитесь за руки.

Он берет ее за руку, и она не может удержать крик ужаса. Красавец-бард превращается в жуткое подобие человека, на которое страшно даже смотреть, не то, что за руку держать. Но вырваться она уже не может, и только смотрит на него, не в силах отвести глаз. У него нет лица, вместо лица сплошное кровавое месиво, с одной стороны разорван рот, с другой – жуткий ожог, с которого свисают лохмотья кожи и плоти. Его тело покрыто ранами и ожогами, вместо правой руки – окровавленный обрубок. Глаза заплыли и не открываются.

Некромант стоит перед ними и проводит какой-то обряд, смысл которого доходит до Ольги с трудом. Кажется, это действительно что-то вроде венчания. Ольга стоит, как приклеенная, не в силах двинуться с места. Ее жених, по-видимому, тоже. Он как-то не высказывает энтузиазма по поводу неожиданной свадьбы и даже глаз по-прежнему не открывает.

– Поцелуй свою невесту! – торжественно произносит некромант. Мертвый бард медленно поворачивается к ней и приподнимает фату. Ольга пытается отстраниться, с ужасом представляя себе, что сейчас эта страшная кровавая маска ее поцелует. «У него ведь губ нет, – почему-то подумала она. – Как же он будет целовать?» Она закрывает глаза, чтобы не видеть этого кошмара, и чувствует, как он обнимает ее за плечи и привлекает к себе. Двумя руками. Чувствует мягкое прикосновение его губ, целующих ее нежно и бережно. Ей кажется, стоит открыть глаза, и перед ней снова будет тот ослепительный красавец, каким он был вначале, и она не удерживается.

Она видит его глаза, осмысленные и слегка удивленные.

– Она твоя! – возглашает маг, указывая на нее длинным пальцем с огромным перстнем. – Возьми ее.

Жених отстраняется от нее и медленно поворачивается к магу. Его жуткое лицо все то же, но глаза открыты, и в глазах полыхает неукротимая ярость.

– А почему, – тихо и угрожающе спрашивает он, – я должен тебя слушаться?

– Повинуйся! – громогласно раздается под сводами пещеры, и посох снова ударяет в пол. – Повинуйся мне, повелителю мертвых!

И следуют непонятные слова очередного заклинания.

Кровавая маска оскаливает разорванный рот в нехорошей усмешке, здоровая рука стремительно взлетает и хватает некроманта за горло. Он пытается вырваться, но железные пальцы мистралийца держат его крепко и неумолимо сжимаются. Некромант тихо хрипит, трепыхаясь в его мертвой хватке. А разъяренный бард подтягивает его поближе, почти вплотную к своему жуткому лицу, и, глядя прямо в глаза, тихо произносит:

– А с чего ты взял, сволочь, что я мертвый?

Маг обвисает мешком, и Ольга чувствует, как рвутся невидимые узы, державшие ее на месте. Она поспешно подбирает подол, швыряет наземь дурацкую фату и бросается прочь из этого жуткого места.

– Подожди! – несется ей вслед. – Я с тобой!

Она бежит, боясь обернуться, и где-то позади слышит торопливые шаги своего новоиспеченного супруга. Она мчится вверх по коридору, мимо мертвецов, мимо ниш со скелетами, мимо нестрашных крыс и летучих мышей, к ступеням, ведущим наверх. И за ней, не отставая, несется мертвый мистралийский бард. У самых ступеней он все-таки догоняет ее и хватает за плечо. Ольга испуганно кричит и пытается вырваться.

– Постой! – просит он. – Покажи мне выход. Мне нужно наверх.

Она отступает назад, ее колотит от страха, она не может смотреть на это изувеченное лицо и жуткий обрубок руки.

– Не бойся! – умоляюще произносит он. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Я просто заблудился. Мне нужно наверх.

– Пусти! – кричит она, пытаясь вырваться. – Я боюсь!

– Почему? Я как-то не так выгляжу? Но здесь все нереально, тебе просто кажется. Не бойся. Не убегай, прошу тебя. – Он отпускает ее и снова смотрит ей в глаза с мольбой и отчаянием. – Не бросай меня здесь! Помоги мне выйти наверх, пожалуйста. Если я останусь здесь, я и в самом деле умру.

– Вот он, выход, – говорит она, указывая на ступени, и бросается бежать вверх, пока он снова не схватил ее и не захотел чего-нибудь еще.

И просыпается в собственной постели. Над ней склонился растрепанный сонный Элмар и трясет ее за плечо. А рядом стоит перепуганная Азиль.

– Ой, ребята… – Ольга рывком села, стряхивая с себя остатки кошмара. – Мне такое приснилось… Я что, вас разбудила?

– Еще бы… – Элмар облегченно вздохнул и присел на край кровати. – Ты бы слышала, как ты кричала! Я думал, тебя тут убивают…

– Ребята, извините… – Ольга вытерла ладонью взмокший лоб. – Я не хотела вас напугать. Все нормально. Приснится же такая гадость…

– Ну и хорошо. Пойдем, Азиль?

Азиль, все это время настороженно изучавшая подругу, чуть качнула головой.

– Элмар, ты иди, если хочешь спать. А ты вставай. Давай спустимся на кухню, посидим, чаю попьем и ты мне расскажешь свой сон. Что-то мне это не нравится. В тебе что-то появилось… что-то непонятное для меня.

– О боги! – Элмар сразу проснулся и испуганно уставился на нимфу. – Ты что, думаешь это был не просто сон?

Азиль печально кивнула.

– Тогда я тоже послушаю, – решительно заявил Элмар. – Куда уж тут спать, когда такие дела…

Они оделись и спустились на кухню, чтобы приготовить чай, но потом Элмар предложил, чтобы не возиться с плитой и не будить слуг, выпить вина и не морочить себе голову. Ольга немедленно согласилась, и они перебрались в библиотеку, где она и изложила историю своего странного замужества.

– Тханкварра… – тихо проворчал Элмар, выслушав все до конца. – Тут и гоблину понятно… Где приложил руку некромант, хорошего не жди. Это наверняка какая-то хитрая порча или проклятие.

– И что теперь? – испуганно спросила Ольга. – Это как-то снимается, надо к магу идти, или что в таком случае делают?

– Не знаю, – чуть шевельнул могучими плечами принц-бастард. – Когда снимается, а когда и нет. Одно могу сказать тебе наверняка: как бы страшно тебя ни прокляли, мой дом всегда будет открыт для тебя, и что бы тебе ни грозило, я сделаю все, чтобы тебя защитить.

– Ничего не понимаю… – вздохнула Азиль. – Что же, выходит, что он жив?

Она посмотрела на портрет, висевший на стене между стеллажей с книгами, и снова вздохнула. Элмар тоже тяжело вздохнул и сказал:

– А может быть. В любом случае, Шанкар бы плохого не посоветовал.

– Кто-нибудь хоть что-нибудь понимает? – жалобно спросила Ольга. – Я же в этом ни фига не разбираюсь.

– Мало что, – призналась Азиль. – С магами надо посоветоваться. И обязательно надо рассказать Шеллару, может, он что-то поймет. Но в любом случае… – она снова посмотрела на портрет. – Он был хороший человек. Он бы действительно не сделал тебе ничего плохого, живой или мертвый.

Ворох меховых одеял чуть шевельнулся, и Саэта, дремавшая за столом, тут же встрепенулась и нащупала пистолет. Она сидела так уже третьи сутки, ожидая, что скажет Кантор, когда очнется. И что он сделает. Хотя в таком состоянии он вряд ли сможет что-то сделать… Но все же пистолет она держала под рукой. На всякий случай.

К счастью, в сарае около избушки нашлось немного сена для лошади, да и места, чтобы поставить лошадь там вполне хватало. И под навесом около сарая имелся запас дров. Но ничего съедобного в доме не было, если не считать сушеных трав, висевших на стенах, и Саэта все чаще вспоминала рассказ Кантора о питательных тараканах. Тараканов здесь, правда, не наблюдалось, но по ночам нагло шныряли крысы, которых Кантор тоже, помнится, признавал съедобными. При необходимости их легко можно было поймать, но пока что они не привлекали Саэту в качестве обеда. После того, что она наблюдала здесь два дня назад, ей до сих пор не хотелось есть. Труп она оттащила в лес и зарыла в снег, до весны не найдут. Стол кое-как отмыла, коврик выбросила. На печке нашлась целая куча тряпок и побитых молью меховых одеял, из которых она соорудила постель для Кантора. И теперь она сидела и ждала.

Одеяла снова зашевелились, и с лежанки послышался слабый стон. Саэта встала и подошла поближе.

– Кантор! – безнадежно позвала она и потянула за край одеяла, чтобы открыть лицо и заглянуть в него.

Кантор снова тихо застонал, зашевелился, и из-под кучи мохнатого меха показались его глаза. Они были открыты.

Саэта бросила одеяло и потрясла товарища за плечо.

– Кантор, скажи что-нибудь!

– Саэта… – прошептал он, и его глаза снова бессильно закрылись.

– Кантор, ты меня узнал, или ты опять бредишь? Скажи что-нибудь вразумительное! – попросила она и снова встряхнула его за плечо.

Он чуть шевельнул ресницами, приоткрыл рот и закашлялся. Кашель у него начался еще позавчера, и он очень не нравился Саэте, этот сухой надрывный кашель, так же, как и лихорадка с бредом. Пробегать несколько часов полураздетым при открытой настежь двери, а потом еще полежать в снегу – как тут не заболеть, будь ты хоть сто раз закаленный. И поди пойми теперь, отчего он бредит и не приходит в сознание – то ли это все-таки безумие, то ли просто лихорадка…

Она подождала, пока он успокоится, и осторожно спросила:

– Кантор, может дать тебе травки попить?

Он открыл глаза и все так же тихо спросил:

– А водки нет?

– Водки? – Саэта оторопела от счастья, не зная, смеяться или плакать. – Пьяница! Где я тебе водки возьму посреди леса! Не успел глаза продрать, как тебе водка понадобилась! Мы в лесу, в той самой избушке, здесь нет ничего, кроме сушеной травы и снега! Если хочешь, я тебе могу крысу поймать и сварить бульон.

– Не плачь, – тихо сказал Кантор.

– Я не плачу, я смеюсь… – истерически всхлипнула Саэта. – Не обращай внимания, это нервное…

Он посмотрел на пистолет, который она до сих пор держала в руке, и понимающе вздохнул.

– Давай травку. Только погорячее. Мне холодно.

– Хорошо, я сейчас согрею чайник. А ты разбираешься в этих поморских травах? Я только мяту узнала.

– Покажи. Посмотрю.

Он рассмотрел пучки трав, которые принесла Саэта, и выбрал несколько, подходящих, по его мнению, для питья. Потом снова забился под одеяла и свернулся клубком, безуспешно пытаясь согреться. Он выглядел, как обычный тяжело больной человек, без каких-либо признаков психических расстройств, и это уже было хорошо. Саэта поставила в печь чайник со снегом и присела на край лежанки.

– Как ты?

– Плохо, – признался Кантор и снова закашлялся.

– Все будет хорошо, – пообещала Саэта. – Ты поправишься, мы уедем отсюда и вернемся домой.

– А что со мной? – спросил он. – Почему так холодно? Печка горит, одеял куча, а меня трясет. И голова разваливается… Я что, заболел?

– Ты лежал на снегу раздетый. Ты простудился.

– А зачем я там лежал?

– Ты что-нибудь помнишь? – осторожно спросила Саэта, всерьез опасаясь, что он действительно ничего не помнит и рассказа о своих подвигах не перенесет.

– Я упал в Лабиринт, – пояснил он. – Там все видится иначе. Расскажи, что здесь было.

– Давай, я тебе потом расскажу. Когда поправишься.

Кантор встревожено приподнялся.

– Я тебе… ничего не сделал?

– Нет, нет, успокойся. Все в порядке. Все будет хорошо. Сейчас я заварю траву, попьешь, и попробуй поспать.

Он опустил голову на комок тряпья, заменявший подушку, и закрыл глаза.

– Мы здесь давно?

– Сейчас третья ночь, как мы здесь. Как только тебе станет лучше, мы уедем. Я боюсь тебя везти в таком состоянии.

– Саэта, – сказал он, не открывая глаз. – Если ты двое суток сидишь надо мной с пистолетом в руках, значит, у тебя была причина меня бояться. Если ты затащила меня в этот дом, вместо того, чтобы отвезти в город сразу, до того, как я заболел, значит, у тебя была причина прятать меня от людей. Рассказывай все по порядку. Как вышло, что она отвязалась?

– Она расстегнула ошейник. Там на спинке стула был маленький гвоздик, который мы не заметили. Она, видимо, зацепилась за него и расстегнула ошейник. А потом она меня заколдовала. Я сама отвязала ее от стула, а она привязала меня на свое место. И сказала, что очень хотела бы посмотреть, как я тебя убью, но ты ей нужен. Хотя ты не такая легкая добыча, но у тебя ее деньги. Так что, можно сказать, ее погубила жадность.

– А она все-таки умерла?

– Ты ее убил. Ты совсем ничего не помнишь?

– Я же сказал – я видел все совсем иначе.

– А как? Ты видел, как ты ее убил?

– А я ее убил? Нет, я не видел. В Лабиринте иная реальность, там все воспринимается по-другому… В зависимости от места. Там она просто рассыпалась в пыль, когда я ее оттолкнул. А на самом деле?

– На самом деле ты просто ударил ее ножом. Как обычно.

– И дальше?

– Что – дальше?

– Саэта, рассказывай все. Я не поверю, что ты испугалась того, как я ударил ее ножом. Ты сама это делаешь не хуже меня. Что-то было до того или после того. Что именно? Как я оказался в снегу?

– А как это видел ты?

– А если я скажу, ты скажешь правду?

– А ты не хочешь говорить?

– Не хочу.

– Тогда давай оставим этот разговор. Я тоже не хочу.

– Нет, ты скажи.

– Да зачем тебе это? Ну было и было. Что оно тебе так покоя не дает? Успокойся и отдыхай.

Он открыл глаза и пристально посмотрел на нее.

– Саэта, я точно ничего тебе не сделал?

– Точно, точно. Что ты мне вообще мог сделать?

– Например, изнасиловать. Или попытаться.

– Ты меня даже не заметил.

– Почему?

– Почему, почему… Откуда я знаю, как у вас, у психов, это происходит? Не заметил, и все.

– А что я делал?

– Ну что ты ко мне пристал?

– Потому, что ты не хочешь мне говорить. И до сих пор меня боишься.

– Да я не тебя, придурка, боюсь, я боюсь за твой рассудок. Потерпи хоть пару дней, пока поправишься.

– Я за эти пару дней точно свихнусь от нехороших мыслей. Скажи сразу.

Саэта подумала, что с него и вправду станется. И сказала. И ничего особенного не случилось. Он посмотрел на нее с искренним сочувствием и сказал:

– И после всего этого ты еще смогла своими руками меня затащить в дом, раздеть и положить сюда? Это при том, что раньше ты не могла даже просто смотреть, как я раздеваюсь? Удивительные вы существа, женщины…

– Уж кто бы говорил… – проворчала Саэта и пошла заваривать траву.

– Спасибо, – тихо сказал он ей вслед.

– Да за что?

– За пренебрежение инструкциями и неуважение к просьбам, – со своей обычной серьезностью сказал он и снова зашелся в приступе кашля.

– А ты бы смог? – спросила она, не оборачиваясь, занятая добыванием чайника из печки.

– Не знаю, – честно ответил он, откашлявшись. – Вряд ли. Выгонять нас с тобой пора, наверное.

– А мы скажем?

– Мы не скажем. Хотя, если по уму, то должны… – он помолчал, наблюдая, как она возится с посудой, потом вдруг спросил: – Ты говорила, я бредил?

– Да.

– А что я говорил?

– Ничего особенного. Звал маму, объяснялся в любви каким-то женщинам, и постоянно твердил, что Патриция хреновая актриса. Дались тебе ее актерские способности… Кантор, а как ты все-таки смог ее убить? Как у тебя получилось оттолкнуть ее? Ты действительно настолько устойчив к любовным чарам? Или это вышло случайно?

– Как видишь, не настолько. Просто я и сам кое-что могу. И потом… Я отдал тебе экранирующий амулет, чтобы почувствовать, если она соберется нас обмануть. И когда она стала колдовать, я выдал в ответ сильнейшую эманацию. То есть, как бы отразил ее чары на нее же. Мы вместе упали в Лабиринт, а там я сильнее, чем здесь. Я там часто бывал, и знаю, что там и как, а она не знала. Примерно так вот. Но мне трудно судить, я не маг.

Да, подумала Саэта, ты не маг, я знаю. Я ведь слушала твой бред, и ты называл своих женщин по именам, а я их знала… И еще говорил много таких вещей, по которым трудно было не вспомнить, где я тебя видела. Но лучше я промолчу об этом, потому что ты не хотел, чтобы я тебя вспомнила, и тебя это очень расстроит. Я понимаю, почему. И вовсе тут ни при чем то толстенное дело, заведенное на тебя тайной полицией. Ты просто слишком многое потерял, можно сказать, все, что делало тебя тобой. А ты гордый парень, Кантор, и для тебя было бы невыносимо злорадство врагов и сочувствие друзей. Это старая истина – чем выше сидишь, тем больнее падать, и ты упал так… практически вдребезги. Ты нашел в себе силы выжить, сменить класс, бороться дальше, но предпочел похоронить прежнего себя и стать другим человеком. Чтобы ничто не напоминало тебе о том, кем ты был раньше и кем ты стал теперь. И в особенности, чтобы ничто не напоминало об этом всем остальным. Так что, я лучше промолчу и не признаюсь, что узнала тебя, хотя тебя действительно не узнала бы и родная мать. Так будет лучше. И знаешь, Кантор… мне действительно будет тебя не хватать.

Глава 9

– Ваше величество, в гостиной ожидают посетители, – доложил секретарь. – Господин Костас, господин Флавиус, виконтесса Бефолин и некий мэтр Наргин, доставлен согласно вашему приказу. Кого прикажете пригласить?

Шеллар III задумчиво постучал ручкой пера по столешнице и строго посмотрел на секретаря.

– Пусть войдет Флавиус. Когда он выйдет, пригласите Костаса и мэтра Наргина. Виконтесса пусть ждет и не смеет никуда уходить.

Секретарь молча поклонился и скрылся за дверью. Король снова постучал по столу и сказал:

– Сейчас разберемся. Может, это не так страшно, как кажется.

Элмар, Азиль и Ольга, сидевшие рядочком на диване, дружно кивнули. Вошел глава департамента Порядка и Безопасности господин Флавиус и приветствовал всех молчаливым поклоном.

– Доброе утро, Флавиус, – сказал король. – Я тебя долго не задержу. Скажи мне только одно: что по моему поручению насчет придворных дам и двух магов?

– Было установлено, что виконтесса Бефолин имела свидание с господином Пентаром Лестом. – лаконично доложил Флавиус. – Во время свидания они имели интимную связь на столе в лаборатории господина Леста, после чего попрощались… – он раскрыл папку с докладом. – Цитирую: «Пожалуйста, смотри, чтобы опять не получилось, как с тем зомби, а то над нами уже смеются и говорят, что она бессмертная.» ответ: «Не беспокойся, милая, на этот раз я ее прокляну качественно и навсегда, обещаю тебе, она и месяца после этого не проживет, а уж король о ней и думать забудет.»

– Что и требовалось доказать… – мрачно вздохнул король. – Спасибо, Флавиус, оставь доклад. Наблюдение можно снять.

– Я уже снял. – так же лаконично ответил Флавиус. – Господин Лест скончался сегодня ночью. Утром его обнаружила прислуга и вызвала полицию. Докладывать по этому вопросу или пусть доложит Костас?

– Спасибо, Костас доложит. Это я тоже предполагал…

– Я могу быть свободен?

– Да, спасибо, Флавиус. До свидания.

– До свидания, ваше величество. – поклонился глава департамента и удалился. Его место заняли два пожилых господина, которые вошли в кабинет сразу же после него.

– Приветствую вас, господин Костас, – сказал король, поднимаясь из-за стола и кланяясь. – Мое почтение, мэтр Наргин, как поживаете? Присаживайтесь, господа.

– Благодарю вас, – кратко ответил господин Костас, немолодой подтянутый эгинец с роскошной седой шевелюрой, чем-то напомнивший Ольге Шона Коннери, и послушно занял предложенное кресло. Мэтр Наргин, сгорбленный лысый старичок в однотонной мантии мага без каких-либо символов и знаков, тоже присел, проскрипев с улыбкой:

– Зачем это вашему величеству вдруг понадобился старый Наргин? Я ведь уже давно не практикую, стар я для этого безобразия…

– Именно поэтому, – спокойно пояснил король. – Как бы я выглядел, приглашая к себе практикующего некроманта? Да и какой же практикующий некромант станет со мной общаться? Поэтому я и пригласил вас, уважаемый мэтр. Мне нужна будет небольшая консультация чисто теоретического свойства. Соблаговолите выслушать, что здесь будет говориться, а затем высказать ваше мнение по данному вопросу. Вы ведь не откажете старому знакомому?

– Как же! – снова расплылся в улыбке старичок. – Разве я могу отказать такому милому молодому человеку? Я весь внимание, ваше величество.

Король удовлетворенно кивнул и обратился к начальнику службы Порядка.

– Господин Костас, что вы можете доложить по делу Леста?

– Господин Лест, бакалавр магии, тридцати двух лет, найден сегодня утром в своем доме прислугой. Смерть наступила около двух часов ночи, причина смерти – перелом шейных позвонков. При осмотре места происшествия обнаружены улики, неоспоримо свидетельствующие о том, что господин Лест подпольно практиковал некромантию и в момент смерти проводил некий запрещенный законом ритуал. Предположительно, смерть наступила вследствие собственной преступной неосторожности пострадавшего при магических действиях, дело собираемся закрывать.

– Очень хорошо, – кивнул король и протянул ему доклад агента, оставленный Флавиусом. – Вот, ознакомьтесь пока. – Затем он обратился к Ольге. – А теперь, будь добра, расскажи мэтру Наргину свой сон. Прошу вас, мэтр, если возникнут вопросы, задавайте по ходу.

Ольга принялась в третий раз излагать свой странный кошмарный сон. Старичок слушал внимательно, не перебивая, до самого конца, затем спросил:

– Повторите еще раз, что сказал покойник, когда схватил этого болвана за горло?

– А с чего ты взял, сволочь, что я мертвый? – старательно процитировала Ольга.

– Очень хорошо… А тот человек, что посоветовал вам его выбрать, вы его знали при жизни?

– Нет, не знала. Мне о нем рассказывал Элмар.

– А как вы его узнали?

– Я видела его на портрете. В Королевской галерее есть групповой портрет Элмара с соратниками. У него приметная внешность, его легко узнать.

– Он действительно был мистиком? – обратился мэтр Наргин к Элмару. – Какой школы и какого уровня?

– Он был издалека, с Востока, с тех земель, что лежат к югу от Хины за Белой пустыней. Я не знаю точно, как называлась его школа, но уровень был высочайший. – грустно ответил Элмар. – Он знал всего две или три боевые мантры, но зато лечил все. Даже то, что считается неизлечимым.

– Да, занятная история… – протянул старичок. – Просто академический образец, как нельзя заниматься магией. Молодой сопливый бакалавр… так это он в своей школе бакалавр, а в некромантии вообще, наверное, выше ученика еще не тянет… берется за ритуал уровня магистра, воротит там нечто невообразимое, гребет кандидатов где попало и как попало, а потом еще удивляется, что ему не повинуются. Ну просто классический пример отсутствия элементарного представления о технике безопасности и, разумеется, о методике отбора кандидатов. Квалифицированный магистр пять раз проверит этих женихов до прихода невесты, чтобы не вышло накладок, а этот лох даже не задумался об этом, хапанул первых попавшихся и обрадовался, небось, что вообще пришли. Неудивительно, что у него там запросто расхаживал мистик, которого невозможно полностью подчинить никакими заклинаниями. Он мог так и христианина подцепить, тогда бы его пришибли намного раньше, и свадьба бы не состоялась. А что в число кандидатов затесался живой, так это вообще верх бездарности и некомпетентности, а некомпетентность всегда наказуема, я никогда не уставал это повторять своим ученикам… когда они у меня были. Магия – опасная профессия, и небрежность, самонадеянность и некомпетентность в ней недопустимы. И перед нами живой тому пример. Вы позволите, ваше величество, описать его в моем научном труде?

– Как пожелаете, мэтр Наргин. – Король полюбовался на старичка, весьма забавного в своем негодовании по поводу бездарности и некомпетентности, и продолжил: – Я полностью согласен с вашим мнением, но вы высказались немного односторонне, а меня больше интересуют такие вопросы: что это за ритуал, можно ли считать его состоявшимся и чем конкретно это может грозить девушке.

– Ритуал «мертвый супруг» – довольно редкий в силу своей сомнительной ценности, – охотно пояснил старый некромант. – Есть масса более эффективных ритуалов, но единственная ценность этого – в его необратимости, проклятие невозможно снять. Состоит в создании магической связи с мертвецом противоположного пола. При нормальном проведении ритуала, мертвый супруг начинает посещать жертву по ночам и исправно выполнять супружеский долг, одновременно отпугивая от нее живых соперников. Жертва теряет своих живых партнеров, а от постоянных контактов с мертвецом начинает чахнуть и быстро умирает. В данном конкретном случае я ничего не могу сказать наверняка. Во-первых, обряд был прерван, но уже в самом конце, когда мертвому супругу оставалось только исполнить, как я уже говорил, супружеский долг. Во-вторых, таких случаев, чтобы он оказался живым, еще не было в истории некромантии.

– А как вообще в число кандидатов мог попасть живой? – поинтересовался король. – Их же призывают из определенного места, где живых не бывает?

– Они могли подцепить его по пути, пролетая через одно такое место, где этих живых полным полно. Но они, разумеется, не совсем живые.

– А точнее?

– Это может быть любая разновидность бессознательного состояния. Помрачение рассудка, кома, бред, безумие… Что угодно. Именно поэтому бедняга так рвался наверх, в мир живых. Да, впрочем, ваше величество, что я вам рассказываю, вы, наверное, лучше меня информированы, где и в каком состоянии находится сейчас этот бард, официально считающийся умершим?

– К сожалению, – развел руками король. – Но, поскольку сомнительно, чтобы человек пять лет лежал в коме, я предполагаю все-таки, что маэстро сошел с ума в подвалах Кастель Милагро и сейчас содержится где-нибудь в доме для умалишенных. Хотя, конечно, возможны варианты. А каковы ваши прогнозы касательно дальнейшего развития событий?

– Я могу только предполагать, – пожал плечами мэтр Наргин. – В случае, если он все-таки нашел выход, он сейчас пришел в сознание в своем доме для умалишенных или где он там находится. Если же нет, на следующую ночь он снова придет в сон девушки и снова попросит его вывести. Рекомендую это сделать, как бы страшно это ни казалось, так будет лучше для всех. Поскольку ритуал был почти завершен, какую-то силу он имеет, и ваш супруг, юная госпожа, рано или поздно явится в своем живом обличье. Людей, связанных ритуалами, судьба обязательно сталкивает. Это, конечно, не означает, будто ваш брак имеет какую-то силу и вы должны непременно связать свою жизнь с психически больным калекой, но возможен вариант, что ни с кем другим вы ее связать не сможете.

– То есть как? – испугалась Ольга. – Они что, будут умирать? Или что?

– Не могу вам сказать точно. Не обязательно. Может быть, ваша судьба просто сложится так, что никто вас больше не полюбит. Может быть, вы все время будете терять партнеров по различным причинам. Маловероятно, чтобы они умирали, но поскольку проклятие имеет место, вы обязаны предупреждать о нем потенциальных партнеров, а это тоже не способствует популярности…

– А поточнее никак нельзя? – жалобно попросила Ольга.

– Поточнее – никак. Утешьтесь тем, что вам невероятно повезло и что вас не прокляли как положено.

– Все-то у тебя, Ольга, не как у людей… – вздохнул король. – Даже проклятие тебе досталось такое, что ни один маг концов не сложит… Благодарю вас, мэтр Наргин. Что я вам должен за консультацию?

– Для вас по старой памяти бесплатно, – улыбнулся старичок. – Если окажется, что эта история будет иметь продолжение, дайте мне знать. Случай уникальный и нуждается в изучении и описании, потомкам это будет интересно.

– Обязательно дам вам знать, – пообещал король. – Чего не сделаешь для потомков… Не смею вас далее задерживать. Вас доставят домой так же, как доставили сюда. Всего хорошего вам, мэтр Наргин.

– Рад был вас повидать, ваше величество, – снова улыбнулся некромант. – И вам всего хорошего.

– Ну как? – сказал король, когда за ним закрылась дверь. Все ответили одновременно:

– А что же мне теперь делать? – сказала Ольга.

– Тханкварра! – сказал Элмар.

– Могло быть и хуже, – сказала Азиль.

– Вы о мэтре или о докладе? – сказал Костас.

– Только не хором! – взмолился король. – Я спрашивал господина Костаса, а не всех! Я о докладе.

– А что тут может быть «ну как»? Сажать будем или помилуете?

– Сажать эту дурочку можно разве что за злостную глупость в особо крупных размерах. А вот кого следовало бы посадить, так это Алису Монкар. Давайте сейчас ее попробуем расколоть, может она нам что-то на Алису даст?

– Вы имеете в виду – вы и я вместе? – уточнил Костас.

– Ну да. Сыграем в доброго и злого полицейского, как в старые добрые времена. Только на этот раз вы будете злым, а я добрым.

– Что, вам так надоело быть «злым полицейским»? – улыбнулся шеф службы порядка.

– Да мне в общем все равно, просто вы при исполнении, и вы должны карать, а я король, и могу миловать. К тому же она моя любовница все-таки.

– Как скажете, ваше величество. Только должен заметить, никаких улик, кроме показаний, вы от нее не получите. А показания…

– Я понимаю, Костас. Показания пускать в дело нельзя, иначе отвечать придется ей же… Но вдруг есть какие-нибудь еще улики… Вдруг можно будет доказать, что Алиса ее запугивала и шантажировала… Хоть что-нибудь. Чтобы Алиса пошла за коренную. А остальных можно и помиловать в конце концов.

– Ну что же, давайте попробуем… Только пусть господа покинут помещение.

– Разумеется. Элмар, проводи дам в гостиную и подождите. А эта дура пусть заходит. Садитесь за мой стол, господин Костас. – Король вылез из-за стола, выдвинул на середину кабинета жесткий неудобный стул, прошелся туда-сюда и остановился возле высокого шкафа. Открыл дверцу, посмотрелся в прикрепленное на дверце большое зеркало, и удовлетворенно хмыкнул. Потом закрыл шкаф и прислонился к нему плечом.

Виконтесса Бефолин осторожно протиснулась в дверь.

– Доброе утро, ваше величество, – скромно улыбнулась она и потупила глазки. – Что вам угодно?

– Присядь, Дориана, – сказал король, указывая на приготовленный стул. – У господина Костаса есть к тебе несколько вопросов.

Виконтесса чуть побледнела и аккуратно присела на стул, сжимая в руках сумочку. Костас пристально посмотрел на нее и сурово спросил:

– Ваше имя, возраст, сословие, род занятий.

Официальная фаворитка удивленно оглянулась на его величество.

– Отвечай, Дориана, – пояснил король. – Это для протокола. Так положено.

Записав анкетные данные, начальник службы порядка снова смерил девушку суровым взглядом.

– Ответьте, где вы были вчера с девятнадцати до двадцати двух часов?