Текст книги "Обожаемый и осуждаемый (СИ)"
Автор книги: Оксана Кас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
– Это Жильбер Дерош, новый креативный директор бренда «Bouchard», – ответила Анки.
– Они сотрудничали с Хару во время съемок шоу «Книжная симфония». Потом планировалось новое сотрудничество, но та ненормальная ведущая все испортила. Бренд после того случая молчал, никаких больше предложений не делал, – заговорила Кахи. – И тут я вижу на фото Хару с главным дизайнером этого бренда. Сейчас в Париже ночь и я даже не могу спросить – как давно Хару с ним знаком, как они договорились о встрече и почему вообще все это прошло мимо нас.
– Где это вообще? – уточнила Минсо.
– Я уже не помню, как это место называется, – ответила Кахи, – улица с винтажными магазинчиками в Париже.
Минсо удивленно покачала головой. Но тут в разговор вступила Анки:
– Жильбер Дерош – большой любитель винтажной одежды, несмотря на то, что является дизайнером. А еще он считается самым многообещающим среди молодых креативных директоров, ему пророчат великое будущее. Многие были удивлены, что он пошел в маленький «Bouchard», а не какой-нибудь богатый модный дом. Он вполне потянул бы Chanel, но, по слухам, отказался от места креативного директора там. Хотя… последнее, возможно, из-за отсутствия мужской линейки – Дерош стажировался на Сэвил-Роу, он любит мужские костюмы.
Минсо кивнула: Анки всегда любила моду. Причем, скорее как индустрию, чем как одежду – она не особо стремится модно одеваться, но смотрит почти все показы парижской недели моды, знает креативных директоров и дизайнеров по именам, разбирается в аксессуарах. Минсо вроде любит моду и одежду, да и этого Жильбера Дероша, получается, где-то видела, но без подсказки ни за что не поняла, кто это такой.
– У них подъем где-то через час-полтора, – заметила Минсо, – так что скоро узнаешь, где и как Хару познакомился с дизайнером. Но что там с отчетом по фанмитингу?
Кахи снова взяла в руки планшет:
– Полный отчет выслала вам на почту, сейчас печатают уже, наверное. Если тезисно. Первое – самые лучшие решения придумали сами парни.
– Скорее всего, как раз поэтому у них все так хорошо и получилось – им было действительно весело, а зрители такое чувствуют, – заметила Анки.
Кахи согласно кивнула и спокойно продолжила:
– Больше всего в сети обсуждают блок с каверами на английском. Там зрителям понравилось всё – и выбор нарядов, и песни, и их подача, и как все это было обставлено. Появился маленький локальный тренд среди кореянок и японок – они одеваются в стиле семидесятых, но это развлечение узкого круга лиц – тех, кто любит и моду, и к-поп. В этом блоке наиболее популярно трио Хару, Ноа и Юнбина, их выступление получилось самым запоминающимся. Но, если говорить о нарядах, то розовый костюм Тэюна – главный источник вдохновения для фанатского творчества. В сети его уже прозвали «корейским Кеном», многие задаются вопросом – почему раньше не замечали, что он привлекательный и что у него такое шикарное тело.
Минсо кивнула: это было предсказуемо. Тэюн немного теряется рядом с Хару, но так-то он очень симпатичный. Идеальная внешность для актера: достаточно привлекателен, чтобы нравится зрителям, но при этом нет ощущения, что он слишком красив для роли какого-нибудь полицейского или врача.
– Насколько высок отклик на его внешность в сети? – уточнила Анки, – Популярность сейчас значительно выше остальных?
– На этот период в Корее его можно назвать вторым по популярности после Хару, – ответила Кахи.
– Нужно срочно с этим что-то делать, – сказала Анки. – Сейчас, пока его обсуждают. Что угодно – стримы, появление в рекламе, любое шоу. Понимаю, что это сложно, ведь они уехали на съемки, но не воспользоваться таким шансом – как минимум глупо.
Минсо кивнула и внесла себе пометку в ежедневник.
– Обсудим чуть позже, давай к фанмитингу пока вернемся. Только… кто-то хочет кофе? Или чай?
Минсо встала с кресла и направилась к дверям – можно, конечно, и позвонить по внутреннему телефону, но ей захотелось сказать это лично, все равно не рядом с телефоном сидит. Кахи попросила кофе, Анки – воду с лимоном. Минсо передала все секретарям и вернулась на свое место. Кахи продолжила:
– Очень много обсуждают исполнение песни «I was made for loving you baby». В сети тысячи видео, где каждая девушка утверждает, что именно ей эти строчки и пели… ну, это было ожидаемо.
– Хару сказал, что больше в зал они не пойдут – на втором дне было уже сложнее возвращаться, охранникам пришлось мягко напоминать фанаткам, что не стоит преграждать дорогу артистам, – сказала Минсо, – Настаивать на повторении такого номера, разумеется, никто не будет.
– Еще бы! – кивнула Кахи, – Мне до сих пор эта идея кажется самоубийственной. Но результат потрясающий – об этом говорят в сети. Но. Нужно понимать, что блок с ретро-песнями все равно вызвал еще больший отклик – это решение чаще хвалят за новизну, за самоиронию, за необычные костюмы. В общем, даже без спуска в зал мальчикам удалось привлечь много внимания. Неазиатские фанаты говорят, что Black Thorn показали, в чем разница между концертом и фанмитингом.
– Результаты, получается, очень хорошие? – уточнила Анки.
– Без сомнения, – кивнула Кахи. – О том, что удалось много заработать, расскажут и без меня, но репутационно – полный успех. Теперь все говорят о Black Thorn как о смелых, веселых, сексуальных парнях. Есть стойкое убеждение, что они могут посмеяться над собой, очень в себе уверены и настоящие мастера фансервиса. Как мы и предполагали, это повысило интерес к группе у людей, которые просто интересуются к-поп, особенно среди иностранцев.
Минсо кивала. Это хорошо. Про то, что финансово фанмитинг был очень успешен, инвесторы и так знают: полный зал об этом рассказывает лучше отчетов.
– Ожидания следующего камбека, получается, очень высокие? – уточнила Анки.
Кахи кивнула:
– Да. Очень высоки. Пожалуй, даже выше, чем у дебюта. Публике понравилась песня, которую группа представила на фанмитинге. Ну и парни «проговорились», что фанатов ждет полноформатный альбом, так что…
– Это хорошо, – задумчиво кивнула Анки. – Значит, нам остается только придерживаться прежней стратегии: раскачивать фанатов на эмоциональных качелях, давая загадочные намеки.
Минсо улыбнулась. Эмоциональные качели – это хорошее описание того, что они запланировали для первого камбека Black Thorn.
Глава 3
Везунчик
Перед тем, как уезжать в Марсель – а именно там находится «база» их нового хореографа – они должны отснять в Париже некоторое количество материала – тизер и фотографии к альбому, какие-то ролики.
Хару знал, что съемки в Париже будут вестись с одной статичной камеры – обсуждали заранее. Это сделано для того, чтобы хоть немного удешевить европейские съемки. Съемочный персонал тизера сократили до двух операторов, которые одновременно являются и режиссерами. Планировалось, что снимать будут двумя группами, чтобы по максимуму использовать время с хорошим освещением.
Встать для этого пришлось в половине шестого. Душ, завтрак, сборы в конференц-зале их же отеля. Познакомились с партнершами – для тизера наняли семь моделей с азиатской внешностью, пять были даже кореянками (одна – из США, по-корейски вообще не разговаривала). Роль девушек в тизере минимальна, поэтому об актерских навыках никто особо не переживал: главное, чтобы умели работать перед камерой.
Хару попал в команду с Тэюном, Ноа и Сухёном, им определили партнерш (самая высокая девушка – для Шэня, малышка – для Сухёна). С каждой группой выехали французские «проводники» – наемные работники, через которых когда-то все съемки и согласовывали.
Начали снимать прямо на той площади, где вчера Хару покупал клубнику. Сцена Хару очень банальна – он идет по улице, видит красивую девушку, замирает, быстро покупает цветы, догоняет девушку, дарит ей букет и целует руку.
Перед началом съемки режиссер-оператор проводил последний инструктаж:
– Вот с этой точки тебя будет видно. Ты входишь в кадр здесь, удивленно смотришь на девушку, провожаешь ее взглядом, подходишь к продавцу, берешь вот этот цветок и бежишь за ней.
Режиссер указал Хару на цветок, похожий на большую ромашку с красными лепестками. Хару посмотрел на него немного рассеянно. Вспомнилась бывшая девушка Антона, которая любила повторять, что лучше уж пирожное, чем одна розочка в целлофановой обертке. Говорила, что один цветок выглядит жалко. И, кажется, это мнение разделяют многие девушки.
– Простите, но в некоторых культурах это будет выглядеть даже оскорбительно, – обронил Хару, указывая на цветок.
Режиссер удивленно на него посмотрел. Обернулись, кажется, вообще все, кто стоял вокруг.
– Что оскорбительно?
– Один дешевый цветок в качестве подарка, – пояснил Хару. – Можно хотя бы букетик из трех? Или вот этот, из разных мелких? А то как-то жалко выглядит.
Когда Хару закончил говорить, многие засмеялись. Будто никто не знает, как девушки могут реагировать на «слишком дешевые» подарки. Раз уж они тут играют коварных соблазнителей, нужно выглядеть и вести себя должным образом.
[*В Корее цветы дорогие, молодые парни обычно дарят совсем маленькие букетики, если вообще дарят. Так что корейская команда вряд ли увидела бы что-то ужасное в том, что молодой парень дарит незнакомке всего один цветок.*]
В итоге договорились, что Хару возьмет с прилавка небольшой букетик. Тоже забавная деталь – цветочная лавка был настоящей, действующей, за съемку хозяину просто заплатили. И продавали здесь свежие цветы, букеты собирали по просьбе клиентов. Готовые букеты тоже были – они стояли в первом ряду, как акционные товары. То есть, теперь Хару хватает не свежую герберу, а букет из вчерашних цветов.
Видео отсняли быстро. Той неловкости времен съемок дебютного тизера не было и в помине, так что Хару просто подряд отснял два одинаковых дубля, а потом еще минут десять позировал у цветочной лавки.
Затем снимали остальных. Ситуации различались, но незначительно: парень встречает девушку где-то в городе и идет с ней знакомиться, общая деталь – галантный поцелуй руки. Все закончили быстро, в дороге провели больше времени, чем длились сами съемки.
Хару радовался, что вчера согласился с Дерошем и пошел на набережную Сены и к Нотр-Дам. Оттуда не было видно Эйфелеву башню, но Хару разглядел ее сегодня. После окончания утренних съемок все приехали в какой-то отель с безумно красивыми и дорогими номерами.
В их номере было несколько то ли огромных окон, то ли выходов на крохотные балконы с коваными перилами. Из окон открывался завораживающий вид на Эйфелеву башню. Картинка, откровенно говоря, очень банальная. Хару видел такие кадры в интернете сотни раз. Но красиво – с этим не поспоришь. В этом номере снимали сольные кадры – как они «пьют кофе» у окна, застегивают пуговицы на манжетах, надевают часы, шнуруют ботинки. Хару все это снова казалось сомнительным концептом, но спорить с Минсо он бы уже не стал – в дебютном альбоме ему вообще весь визуал казался сомнительным, а вот фанатки были в восторге.
Днем снимали совместные кадры – сначала видео, затем и фото. Парни сидели за большим столом в кафе, потом стояли на набережной и болтали, опираясь на парапет. Поздно вечером вернулись в номер с видом на Эйфелеву башню, потому что для тизера отсняли не все кадры. Снимать приходилось тихо, потому что это все же отель, но в номере после каждой сцены немного меняли окружение, создавая иллюзию разных интерьеров. А снимали кадры, как девушки приходят в этот номер как будто околдованными – в более откровенных нарядах, растрепанными и словно немного безумными. Так создавалась простая история тизера – каждый из парней встретил на улице девушку, околдовал ее парой фраз – и вот она уже пришла к нему в номер… явно не на луну любоваться, так сказать.
Сами по себе съемки не были напряженными – маленькая рабочая команда, почти семейные отношения, девчонки-модели держались в стороне, побаиваясь связываться с корейскими айдолами.
Но Хару еще с самого утра начали доставать вопросами из Сеула – как он познакомился с Дерошем, почему они гуляли вместе, что он там такого ему рассказал. Хару сначала вообще не понял – откуда в агентстве узнали, что он познакомился с этим французом. Тогда ему выслали пост из социальных сетей. Хару даже не заметил, когда его успели сфотографировать, но узнал место – они как раз остановились у витрины антикварного магазина и Дерош объяснял Хару предназначение некоторой странной посуды, которая корейскому парню, пусть и из достаточно интеллигентной семьи, казалась чем-то крайне непонятным…
Сначала Хару подумал, что вездесущие корейские фанаты прилетели в Париж, просто другими рейсами, но потом прочел текст над фото. Писала француженка – она опубликовала в твиттере фотографию «парня из рекламы кофе», который о чем-то говорит с дизайнером Жильбером Дерошем. К слову, так Хару осознал, почему некоторые люди в Париже смотрят на него, будто узнавая, но без фанатского восторга. Просто реклама кофе с его участием транслировалась по местному телевидению, многие французы вообще не в курсе, что он какой-то там айдол, они именно «где-то уже его видели». А вот Жильбера Дероша знали многие любители моды.
Фотография была снабжена подписью на французском: «Месье Дерош гуляет по Марэ с тем парнем из рекламы кофе. Он – знаменитость? Мальчик очень красивый». Под постом – сотни восхищенных комментариев с повторением имени Хару.
– Сколько конспирологический теорий уже возникло? – мрачно спросил Хару у менеджера Пён.
Он вспомнил вчерашний разговор с Чанмином: тогда и Чанмин, и Шэнь с Тэюном заподозрили месье Дероша в романтическом интересе к Хару. Наверняка такая идея пришла в голову не только им…
– Много, – кивнул менеджер Пён. – Самая смешная касается… ну, некоторые фанатки возмущались, что ты изменяешь Юнбину…
Хару тяжело вздохнул: как он и думал, его заподозрили в романтических отношениях. Есть целый пласт фанатов – их обычно называют «шипперы'– которые видят во взаимоотношениях участников какую-то "особую» связь, настоящую любовь. Самой популярной парой внутри группы, как когда-то и предсказывали менеджеры, считаются Хару и Юнбин. Хару никогда не интересовался этой частью фансервиса – не заставляют обниматься на камеру – уже хорошо. Но при этом он прекрасно знал о том, что его забота по отношению к Юнбину некоторыми воспринимается в несколько другом ключе. Извращенки. Теперь еще и измену придумали.
– Самое забавное не в этом, – спокойно продолжил менеджер Пён, – Данные предположения очень возмутили любителей моды. Жильбер Дерош женат, они недавно стали родителями, он часто пишет о супруге в блоге и парижане считают их очень красивой и гармоничной парой…
– Женат? – уточнил Хару. – Прямо на женщине?
– Да, – с улыбкой кивнул менеджер Пён, – Это редкий случай – креативный директор является гетеросексуалом.
У Хару на лице появилась самодовольная улыбка. Как только он встретился с Чанмином – а это было ближе к обеду, на фотосессии в номере – он радостно заявил, что тот был неправ, никаких сомнительных планов у Дероша не было. Парни ржали минут пять. Хару ушел «аристократично обижаться» к стаффу.
Вот только история с Дерошем на этом не закончилась. К вечеру Хару позвонила Минсо. В Сеуле уже была ночь, она говорила немного сонно, сообщая последние новости. Хару не едет со всеми в Марсель утром. Утром он с менеджером Пён идет в бутик «Bouchard» – его пригласили на примерку. Что именно он будет примерять – Минсо не знала, они и так сильно задержались на работе, чтобы согласовать этот визит, было не до выяснения отношений.
– Это не оплачиваемая работа, – сказала она Хару, – Мало того – мы несем некоторые убытки из-за этого, ведь придется брать другие билеты. Но в перспективе… «Bouchard» сейчас в центре внимания из-за нового креативного директора, мартовский показ стал настоящим событием. Даже просто дружеские отношения с брендом – большое достижение. Так что вам придется сходить в бутик.
Хару ответил, что все понимает и капризничать не собирается. Сам же рассеянно думал о своем невероятном везении – умудрился встретиться с дизайнером единственного модного бренда, который присылал ему одежду для сотрудничества.
Номер Дероша у него был. Хару написал ему сообщение, извинился за то, что не узнал. Дерош ответил, что все в порядке, он даже рад, что так получилось – если бы Хару знал, с кем именно познакомился, общение могло бы быть уже не настолько душевным. Скорее всего, это действительно так. Вряд ли Хару рассказал бы дизайнеру, что ему нужен парфюм «против вони фанатов».
Вторая встреча с Дерошем прошла во флагманском бутике бренда. Здесь Хару узнал короткую историю бренда, посмотрел на одежду и аксессуары, ему подарили несколько комплектов одежды.
– Ты знаешь, что сейчас подразумевают под «эстетикой тихой роскоши»? – спросил Жильбер Дерош.
Хару кивнул. Он ответил осторожно, вспоминая слова стилистки:
– Это направление в стиле одежды, относительно новое, но набирающее все больше популярности. Это стиль богатых людей, которые не будут выставлять напоказ логотипы, а выберут неброские, но качественные вещи.
– Звучит как рассказ стилиста, – улыбнулся Жильбер Дерош.
– Так и есть, – кивнул Хару, смущенно улыбаясь, – Я не очень разбираюсь в моде.
– Но то, как ты выглядишь – это именно такой стиль в одежде. Просто, неброско, качественные материалы. А то, что ты активно покупаешь одежду на винтажных рынках, лишь делает образы интереснее. Но ты ведь сам составляешь образы?
Хару смущенно кивнул:
– Разве ж это образы? Это просто… брюки, футболка и кардиган.
– Да, так одеваются французы и их считают образцом стиля, – улыбнулся модельер. – Важно то, что бренд «Bouchard» всегда был про красивую, очень качественную одежду, немного богемную, но без ярких лейблов или узнаваемых логотипов. Главная отличительная особенность бренда – вышивка, она есть почти всегда. И это просто идеально тебе подходит. Я не буду запрещать тебе носить другие бренды, особенно, если они будут куплены в винтажном магазине. Контракт подготовят завтра.
Хару глубоко вздохнул и осторожно уточнил:
– Контракт?
– Амбассадор бренда и рекламная кампания этого года. Имею в виду рекламу той коллекции, которую уже сделал я. Мы считаем, что жители Кореи и Японии, любящие натуральные ткани и простые фасоны, будут с удовольствием покупать нашу одежду в качестве основы гардероба…
Хару кивнул и посмотрел на длинную вешалку с мужскими костюмами. Бренд «Bouchard» реально выглядел как гардероб какого-то богатого бизнесмена – очень много костюмов, рубашки и брюки, жилетки и свитера. Есть какие-то современные элементы – принты на свитерах, яркие цвета, более расслабленные силуэты, те же шорты и футболки, спортивные куртки и кожаные косухи, но основа – очень спокойная, какая-то… классическая? У того же Calvin Klein очень простая, базовая одежда, но все равно присутствуют элементы, вызывающие у Хару легкую панику – хоть бы его не заставили это носить. В «Bouchard» он не увидел ни одного варианта одежды, который бы теоретически не смог надеть на себя.
Но… амбассадор? Вот так сразу? После одной прогулки по Парижу?
– Это большая честь для меня, – осторожно ответил Хару. – И… очень неожиданно.
– Идеальное попадание в мое видение парня от бренда «Bouchard», – улыбнулся Дерош, – Мне об этом говорили еще сотрудники, когда мы обсуждали азиатский рынок, но я, если честно, не верил. Потом встретил тебя на блошином рынке и понял – лучше быть не может. Когда я работал над коллекцией, то нарисовал себе образ молодого парня лет двадцати, которому бы идеально подошла моя мужская коллекция… ты не похож на него только в том, что не являешься французом… ну, и не работаешь в офисе.
Хару смущенно улыбнулся. Дерош наговорил ему столько комплиментов, что даже корейское восхваление внешности нервно курило в сторонке.
Дерош же посоветовал Хару ресторан, где подают шикарные блюда из рыбы – он находится недалеко от бутика. Туда Хару и пошел с менеджером Пён – их поезд уходит после двух часов дня, а освободились они уже в полдень и вернуться в отель не могут. Даже вещи Хару уехали в Марсель вместе с командой, они остались в Париже одни. Вот только в покое Хару не оставили. Пообедал-то он еще в тишине, а потом пришлось сесть в кафе и в подробностях рассказывать Минсо, как прошла встреча с модельером. Она практически душу из него вытянула, требуя рассказать в мельчайших подробностях. И все сокрушалась, что не полетела с ними – тогда бы контракт удалось подписать сразу. В последнем Хару сомневался – он бы без Чо Вонги подписывать ничего не стал.
Позднее Хару узнал, что рекламная компания вроде как небольшого люксового бренда была оценена в пятьсот тысяч долларов, сам контракт о сотрудничестве на два года – в три миллиона. Это еще не подписано, все только на этапе обсуждения, но Хару уже начал считать деньги. После всех вычетов и налогов у Хару будет где-то два миллиона долларов. Большие квартиры в Каннам-гу стоят районе трех-четырех миллионов. Так как у Хару уже есть недвижимость, ему будет сложно получить ипотеку, Чо Вонги заранее предупреждал, что Хару нужно будет внести примерно 60% стоимости, только тогда банк одобрит заем. Для недорогой квартиры ему, теоретически, хватает… вот только когда эти выплаты придут? Да и брать недвижимость в кредит, когда работа айдола так непостоянна… страшно. Лучше бы заработать и расплатиться наличкой. Максимум – найти того, кто займет деньги на полгода, чтобы сначала купить квартиру, потом продать дом, вернуть долг… Но лучше все же найти дополнительную работу – дома в районе Хару продаются либо очень дешево, либо очень медленно, так что надеяться на это не стоит.
