Текст книги "Обожаемый и осуждаемый (СИ)"
Автор книги: Оксана Кас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
* * *
Телеграмм-канал «К-поп головного мозга»
Ох, что я нарыла! Прочитала сейчас на корейском форуме перевод с китайского, немного прогуглила – вроде все правда, поэтому рассказываю вам.
Никогда не задумывались, почему Ли Шэнь оказался на корейском шоу сам, без поддержки агентства? Он высокий, по китайским меркам – очень красивый (посмотрите на топовых китайских актеров – абсолютно его типаж). И навыки – про танцы даже говорить неловко, тут он настоящий мастер, но он ведь еще и весьма неплохо поет (сейчас в группе выполняет роль вокалиста) и хорошо читает рэп. Как такой сильный трейни оказался без поддержки? Китайцев эта история очень интересовала, они не могли понять причину отъезда Шэня из родной страны.
Ну так вот. Где-то за год до начала шоу Lucky Seven, Ли Шэнь был трейни в достаточно крупном китайском агентстве. Он входил в предварительный состав группы, где должен был занимать позицию главного танцора. Был по-своему известен, так как участвовал в танцевальных конкурсах, его дебюта ждали… но почему-то Ли Шэнь ушел из агентства за полгода до дебюта. Скандала никакого не было, потому что… просто некому было скандалить – десяток поклонников красивого танцора просто не могли бы добиться заметного освещения этого факта в социальных сетях.
Но недавно группа, в которой едва не дебютировал Шэнь, попала в крупный скандал. Девушка подала в суд на одного из мемберов группы за домогательство. Дело замять не получилось, сейчас идут суды. Тот парень – сын обеспеченных родителей, многие считают, что и группу собирали под него. И китайские поклонники Шэня считают, что Шэнь ушел из группы из-за того парня.
Долгое время это было просто сплетнями китайских поклонников, на которые никто не обращал внимания… но недавно в китайской соцсети появилось анонимное сообщение, вроде как от трейни прошлого агентства Ли Шэня. По словам этого анонима, Ли Шэнь вступился за девушку, которая едва не стала жертвой того абьюзера, который сейчас под следствием. Так как у того парня было больше не только наглости, но и связей, Шэня не слишком вежливо попросили уйти. Покинул агентство он с клеймом «проблемного», поэтому был вынужден уехать в Корею – китайские агентства считали его смутьяном. То, что от Шэня отказались некоторые китайские агентства – это тоже факт. Там был забавный «скандальчик», когда руководитель одного из агентств – медийная личность – на шоу сокрушался, что его сотрудники отказали Ли Шэню даже в прослушивании, потому что кто-то им рассказал о плохом характере парня. Тот мужчина смеялся, что это было одной из главных его потерь за последние десять лет. То есть, кто-то действительно пустил слух, что Шэнь – проблемный.
Если это так, то парня реально жалко. И одновременно я восхищаюсь им еще больше. Он совершил смелый поступок, вступился за девушку. В итоге с ним поступили максимально несправедливо. Но он не сдался, поехал в Корею, за год выучил новый язык, стал одним из самых популярных трейни на шоу, сейчас – мембер очень успешной к-поп группы. Стал бы он так же популярен в Китае? Сложно сказать. Китайские айдол-группы не выходят на международный уровень, но Китай настолько большой, что вряд ли для них это проблема. Просто Шэнь мог бы быть ближе к семье и своей культуре… а еще рано начал бы сниматься в дорамах – с такой-то внешностью.
Что думаете по этому поводу?
Глава 19
Один разговор
Хару, в некотором роде, повезло. Как только он подошел к общежитию, то увидел Чанмина, выходящего из такси. Хару его окликнул, чтобы тот не заходил без него.
– Только не говори, что и ты мне собираешься нотации читать, – буркнул Чанмин, когда Хару подошел.
– Нотации? – немного удивился Хару. – Не собирался. Но – согласись – поговорить нам нужно. И, как мне кажется, вдвоем… а то Тэюн рискует не выдержать и врезать тебе пяткой в челюсть – он может, я видел.
Чанмин хмыкнул, словно признав высокую вероятность такого исхода.
– Ладно, пойдем…
– Тут рядом есть ресторан барбекю, – предложил Хару, – Возьмем на двоих немного мяса.
– Можно и не немного, я не ужинал, – ответил Чанмин.
Они не разговаривали по дороге, да и идти было недолго – минут пять. Зашли в небольшой ресторанчик, который еще и не каждый найдет – он спрятан во дворах. Так как ресторан расположен в бывшем жилом доме, вместо одного большого зала – несколько маленьких. Хару знает, что самую маленькую комнату открывают редко, только когда все остальные заполнены – официанты не любят туда заходить, да еще там и нормального окна нет. Но, как Хару и предполагал, их с Чанмином с удовольствием туда посадили.
Это небольшое помещение, крошечное окошко под потолком служит скорее для проветривания, чем для света. Стулья жесткие, но на каждом – по миленькой подушке с оборочками по краям, чтобы сидеть было удобнее. У дверей, на вешалке, висят клеенчатые фартуки для тех, кто боится испачкаться. Хару и Чанмин не боялись. Им сразу включили вытяжку и вентиляторы и пообещали принести лучшее мясо еще до того, как Хару что-то заказал.
– Вас в округе все знают? – спросил Чанмин.
– Почти. Посреди богатого Каннам-гу – райончик с жителями, которые едва преодолели черту бедности. Да, мы все знакомы если не лично, то через кого-то третьего.
Чанмин кивнул. Дверь комнаты открылась, впуская сразу двух официантов. Сначала зашел парень, высыпал угли в нишу, тут же накрыв их специальной крышкой с редкими отверстиями – это нельзя назвать решеткой, скорее что-то вроде дна сковородки с дырочками, чтобы жар выходил, а кислород попадал внутрь. Как только с углями было покончено, девушка начала выставлять на стол закуски и основное блюдо – тонкие пласты маринованной говядины.
Хару открыл специальный ящик в торце стола – в корейских ресторанчиках приборы редко приносят отдельно, они хранятся прямо так, с запасом. А салфетки – это рулон туалетной бумаги, чаще всего его подвешивают к лампе, которая висит над столом.
Чанмин попросил пива, Хару – зеленый чай. В таких ресторанах заваривают китайский, горьковатый из-за чрезмерной крепости. Но сладкие напитки Хару не любит, а алкоголь старается по возможности не употреблять.
Парни все так же молча выложили на жаровню первые кусочки мяса, положили в миски рис из общей большой чаши. Как раз принесли пиво и чай.
– Даже тут ты правильный до зубовного скрежета, – буркнул Чанмин, переливая пиво в стакан.
Хару рассеянно посмотрел на свой чайник, потом на Чанмина:
– Тебе принципиально, чтобы я с тобой выпил? – уточнил он.
– А ты бы выпил?
– Я не против выпивки в принципе, просто не люблю, – ответил Хару, – Потеря контроля меня скорее пугает, чем расслабляет.
– Я же говорю: правильный до зубовного скрежета. Не пьешь, не куришь, девчонок не клеишь, ни с кем не споришь…
– Не пью, потому что в семье были люди с зависимостью, – честно ответил Хару, – Курить… я и так легкие едва не выплевываю после тренировок, куда еще травиться? Девчонок… можно подумать, ты это делаешь… с нашим-то графиком и внимательностью сасэнов. А про споры… Вообще-то, я часто этим занимаюсь, но предпочитаю делать это за закрытыми дверями. Прилюдный спор с начальством – гарантия остаться неуслышанным. Всем сложно признать ошибку перед большим количеством людей, тет-а-тет переубедить человека проще.
– Ты поэтому позвал меня ужинать без остальных? – хмыкнул Чанмин, забирая с жаровни свой кусочек говядины.
– А что, было бы лучше говорить в присутствии младших? – фыркнул Хару и тоже потянулся за мясом.
Как он и помнил, сливочный маринад здесь был отменным. Это не сливки, разумеется: либо соевое молоко, либо тофу. Состав блюда в таких ресторанчиках не указывают – живут за счет семейных рецептов маринадов, этим и заманивают клиентов.
[*Сливочный маринад в странах Азии делается с использованием кокосового или соевого молока, тофу или мисо. По вкусу не сливки, конечно, но где-то рядом.*]
– Вкусно! – восхитился Чанмин. – И почему вы раньше нас сюда не водили?
Было видно, что ему реально понравилось, аж глаза засияли.
– Попробуй практически любую закуску и поймешь, – улыбнулся Хару.
Словно для компенсации вкуса нежного мяса все остальное здесь очень острое, далеко не все парни в группе смогут насладиться такой едой.
Вообще-то Хару поужинал дома, а завтра после обеда съемки. Лучше бы воздержаться от переедания… но отказаться от вкусного мяса – это слишком жестоко. Просто надо постараться съесть поменьше. К тому же – он сюда не ради еды пришел.
– Итак, ты на меня злишься, – сказал Хару.
Чанмин от неожиданности едва не подавился. Он пару раз кашлянул и удивленно уточнил:
– Вот так сразу, без прелюдий?
– А смысл? – пожал плечами Хару. – Обстановка внутри группы все более напряженная. Ты – самый старший, парни не будут с тобой ссориться, чем ты временами и пользуешься…
Чанмин недовольно насупился, но взгляд отвел:
– Не перегибай, – буркнул он.
– И не думал. Споры из-за мелочей, хлопанье дверьми, Сухён иногда в гостиной до полуночи сидит, потому что боится заходить в комнату до того, как ты уснешь. А, и психованный Тэюн, с которым вы уже несколько раз ссорились.
– И поэтому ты решил, что я злюсь на тебя? – уточнил Чанмин. – С тобой-то мы не ссорились.
– Это было бы сложно, если учесть обстоятельства… и то, что меня вообще сложно вывести из себя, – равнодушно пожал плечами Хару.
Чанмин тяжело вздохнул, выложил на жаровню новую порцию мяса, помолчал еще несколько секунд, и только потом ответил:
– Я не на тебя злюсь, а на агентство.
– Потому что оно тебя не продвигает, а занимается мной и Тэюном? – хмыкнул Хару.
– В декабре – тобой и Юнбином, потому что он был вторым по популярности после шоу. Теперь – тобой и Тэюном. А потом, скорее всего, тобой и Шэнем, потому что сейчас последнего активно обсуждают в сети.
Теперь уже Хару тяжело вздохнул и спросил:
– Ты помнишь, что говорила нам Им Минсо на встрече перед дебютом?
– Что твое продвижение – способ поднять популярность группы? – хмыкнул Чанмин. – Помню. Но на других-то у них времени и возможности хватает…
– Она обещала, что где-то через год после дебюта популярность получится выровнять, – прервал его Хару. – Год, Чанмин. Прошло чуть больше трех месяцев, они ведь не волшебники. Минсо показывала тебе запросы телеканалов?
Чанмин дернул подбородком и буркнул:
– Видел. Но удалось же тебе… ну, например, выбить место для Шэня в том челлендже? Он шел просто поддержать тебя, а в итоге – самое популярное видео в нашем ТикТоке.
– И все решилось на месте, за пару минут, причем после просьбы Амелии, – напомнил Хару. – И да, в то время наши вообще не придирались к предложениям о съемках. Напомнить, в каких бредовых шоу мы тогда снимались? Ту дурость с конкурсами для младшей группы детского сада я не скоро забуду…
– У нас у всех травма после того шоу, – расхохотался Чанмин.
Впрочем, уже через мгновение он снова стал серьезным. Забрал кусочек мяса с жаровни, тем самым словно дав себе время на раздумья. Хару решил продолжить:
– Ну, и самое главное – если ты злишься на агентство, то почему свое раздражение выплескиваешь на нас? Я понимаю, что ты хотел бы больше активности для себя, больше славы, так сказать… но мы-то тут при чем? Получается, что ты и на нас злишься? Давай уж откровенно, ладно?
Чанмин тяжело вздохнул, но отвечать все равно не спешил. Он съел один кусочек мяса, выложил второй, подцепил палочками что-то из закусок, выпил немного пива. Хару молча за ним наблюдал. Наверное, он поступает неправильно: вряд ли с психологической точки зрения полезно вынуждать человека говорить то, что он предпочел бы скрыть. Но это состояние шаткого, тревожного равновесия выводит его из себя. Хочется уже разом содрать этот пластырь, а не снимать его медленно, пытаясь не ранить чье-то эго.
Наконец, Чанмин заговорил:
– Иногда меня действительно это бесит. У тебя сольных проектов едва ли не больше, чем у группы. Постоянно что-то происходит, какие-то съемки, шоу, важные знакомства… ты ведь даже не хотел быть айдолом! Да, мне часто кажется, что это несправедливо. Тэюну тоже вся эта индустрия до одного места. Как и Юнбину. В плане Шэня еще не так обидно – он-то ради этого места с детства жопу рвал, мечтал о сцене. А вы просто пришли на шоу, поразили всех красивыми мордашками – и вот уже все от вас без ума.
У Хару болезненно кольнуло в груди. Поразили красивыми мордашками? То есть, несколько месяцев без нормального сна, его болезненная худоба из-за проблем с питанием – это так, случайность?
– То есть, ты на нас злишься, потому что мы втроем – конвенционально красивы по мнению корейских зрителей? – уточнил Хару.
Он надеялся, что его голос звучал ровно, потому что обидные слова вызвали злость. Слышать подобное от случайных людей в интернете – это одно. Но Чанмин-то был рядом, он вроде знал, сколько Хару вкалывал. От него действительно неприятно слышать, что победа на шоу зависела только от внешности.
– Конве-что? – нахмурился Чанмин.
– Конвенционально красив – значит, обладает тем типом привлекательности, которая сейчас… скажем так – считается модной. Типа… лет семьдесят назад девушка с формами – красотка, сейчас – жирная свинка.
Чанмин кивнул. Он молчал какое-то время, но потом все же продолжил:
– Ты же сам говорил, что музыка и слава тебе не особо интересны. А сейчас постоянно в работе, ни от чего не отказываешься…
– А ты бы предпочел, чтобы я отказывался? – уточнил Хару.
Чанмин пожал плечами. Кажется, вслух он этого говорить не хочет, но действительно бесится из-за того, что Хару, не стремившийся раньше к славе, хватается за любую возможность, которую ему предлагают в агентстве.
– Ты вообще помнишь, что я еще тогда говорил? – устало спросил Хару. – У меня ведь была цель, ради которой я пришел в эту индустрию. Я соглашаюсь на работу, потому что за нее платят. Даже если за участие в шоу не платят – это повышает мою популярность, появляется больше шансов, что заплатят позже за другую рекламу. Единственное, что я сделал для себя – это снялся в «Книжной симфонии». Но я люблю книги, мне это интересно… и ты сам мог ли предположить, что обсуждение литературных произведений может стать чуть ли не главным развлекательным шоу этой весны?
Чанмин снова недовольно отвел взгляд. А Хару не смог удержаться от продолжения:
– Ситуация Тэюна не сильно-то отличается. У него тоже не особо обеспеченная семья, у родителей – куча кредитов, причем не на модную одежду или отпуска, а на банальную технику для дома, оплату похорон родственника, больничные счета. Он тоже хочет получать рекламные контракты, хочет заработать, закрыть долги и начать уже жить так, как он сам бы хотел. Тебе это сложно понять – вряд ли когда-то твоя семья была вынуждена месяц жить вообще без любого мяса на столе, тебе бы и в голову не пришло покупать вещи в секондах и ходить пешком по сорок минут в одну сторону, потому что нет денег даже на общественный транспорт. То, что мы работаем ради денег, не делает нас менее достойными славы.
Словно из желания хоть что-то ответить, Чанмин недовольно произнес:
– Неужели ты еще не закрыл свои долги?
– На мне только официально два иждивенца – мои бабушка с дедушкой. Я оплачиваю учебу младшего брата. Он без преувеличения – гений, я считаю себя обязанным помочь ему раскрыться. У нас старый дом, который требует либо капитального ремонта, либо переезда. И налоги за этот дом платить мне. Я сам хотел бы получить нормальное образование, потому что внешность, уж простите, это не то, чем можно зарабатывать до конца жизни. А еще у меня есть свои мечты, свои желания, которые тоже требуют денег. Сейчас я закрыл только проблему с образованием. Медицинская страховка оформлена до конца этого года, потом мне нужно оплатить пять взносов. На новое жилье к концу года наберется хорошо если половина суммы. Нет, Чанмин, от возможности заработать я точно не буду отказываться. И, честно говоря, мне очень неприятно слышать это от тебя. Понятно, если бы от Ноа или Сухёна – они не общались со мной на шоу, не вели личные беседы и плохо понимают мою ситуацию. Но тебе я рассказывал. И ты вроде даже сочувствовал.
Закончив говорить, Хару выложил на жаровню сразу несколько кусочков мяса. На Чанмина он старался не смотреть.
Помолчав какое-то время, Чанмин признался:
– Я понимаю, что это неправильно… но не могу не злится. Практически половину своей жизни я посвятил тому, чтобы стоять на сцене. Мечтал о славе, о популярности… а в итоге вынужден постоянно видеть, как все это получают другие.
– Но ведь на шоу ты понимал, что… так сказать – что моя внешность может вытащить тебя в финал? – спросил Хару, по-прежнему не глядя на Чанмина.
– Знал, – не стал отпираться Чанмин. – Но я думал, что после дебюта все изменится. Но все стало только хуже. Я из кожи вон лезу, чтобы меня заметили и полюбили… а ты трусы фанатам показал, и это две недели всей Кореей обсуждали. Я уж молчу про то, что на шоу все говорили – Королевская Четверка, про нас всех… а сейчас она превратилась в тройку, без меня.
– Вот в этом вообще не стоит меня винить! – возмутился Хару. – Ты сам после окончания шоу отстранился от личного общения с нами. Уезжал на выходные первым, приезжал последним, от большинства наших приглашений отказывался. Фанаты ведь тоже это видят – мы внезапно начали ходить куда-то преимущественно втроем, без тебя. Как они должны были это интерпретировать? Мне даже в комментах пришлось отвечать, что мы не ссорились, просто у тебя другое расписание… соврал, к слову, хоть и не люблю врать. Ты даже в зале предпочитаешь заниматься отдельно.
– Насчет зала – простите, но я не люблю тренироваться с кем-то еще, мне нравится делать это в одиночестве.
Хару пожал плечами: отказ от совместных тренировок его не особо огорчает, просто общая тенденция налицо.
– И что ты предлагаешь делать? – спросил Хару.
– В каком смысле?
– В прямом, – ответил Хару, – Раз ты злишься, наверняка у тебя есть некий сценарий, который тебя устраивает. Вот мне интересно – чего ты ждешь от меня и агентства?
Хару забрал со жаровни кусочек мяса. Все же какое оно здесь вкусное! Жаль, что приходится одновременно с едой вести такой неприятный диалог.
– Я обожаю шоу Бохёна, – сказал Чанмин. – Смотрел все выпуски, иногда ставлю его на фон, чтобы поднять себе настроение. Я очень сильно хотел на него пойти. Можешь договориться о замене Тэюна?
Хару удивился. Но ответил честно:
– Сейчас – нет. Я уже переписывался с Бохёном, он позвал меня с Тэюном, потому что ему интересна динамика очень старых друзей. Но я могу попробовать уговорить его пригласить тебя с Дэхви во время продвижения вашего фита. Придется подождать, но я не думаю, что Бохён откажет… особенно, если я включу ему демо… Но сейчас – прости, он слишком воодушевлен предстоящим интервью, я не рискнул говорить с ним о замене тогда, не посмею и сейчас.
Чанмин кивнул, но во взгляде у него было предвкушение. Дэхви уже писал Хару, что агентство не поскупилось на его дебют. Фит с Чанмином выйдет синглом, клип снимали одним днем, но он все равно выглядит стильно и вовсе не дешево – наняли танцоров, массовку, сшили дорогие костюмы. Титульный трек своего альбома Дэхви писал не сам и клип тоже сняли вовсе не за три копейки. Будет и продвижение – участие в шоу, визиты на радио, мини-выступления. В это время промоушен Black Thorn уже будет завершен, и Чанмин сможет полноценно участвовать в продвижении фита. Так что Хару уверен, что у него получится уговорить Бохёна.
– Спасибо, – сказал Чанмин.
– Что-то еще? – хмыкнул Хару.
– Так спрашиваешь, будто собираешься выставить мне счет…
– Почти. Хочу наладить… так сказать – атмосферу в нашем коллективе. Я постоянно ощущаю твое недовольство и это бесит не только меня. Мы же раньше нормально общались? Хочу вернуть все в прежнее русло. Так что давай – говори, что ты там еще в вишлисте имеешь.
Чанмин смутился:
– Прости. Я… не очень хорошо умею контролировать эмоции.
– Я тоже. Сходи к психологу – мне помогло.
– Не так уж хорошо, – хмыкнул Чанмин, – Когда ты злишься, это заметно. А то, что ты закрываешь глаза и, кажется, мысленно считаешь до десяти, вообще выглядит жутко. Как будто сейчас досчитаешь, достанешь прямо из воздуха катану и порубишь нас всех на тоненькие слайсы…
Хару от неожиданности аж воздухом поперхнулся: ему вообще-то казалось, что он хорошо скрывает свое раздражение.
– Я постараюсь не срываться на вас, – продолжил Чанмин. – Но мне сложно не злиться, когда то, о чем я мечтал с самого детства, получают другие. Буквально в шаге от меня. И то, что Им Минсо еще продолжает говорить, что они стараются… лично мне это кажется бредом.
Хару пожал плечами:
– А мне нет. Я часто разговариваю с другими айдолами и теми, кто ведет шоу. Продюсеры и инвесторы очень медленно на все реагируют, они старомодны и плевать хотели на чьи-то там чувства. К нам еще нормально относятся, часто группы из небольших агентств, даже если они популярны, вынуждены по несколько лет ходить на мелкие шоу и терпеть скотское отношение стаффа. Ты же и сам знаешь, как часто места в шоу прописаны намертво. На этом знаменитом «Субботнем вечере» вообще ужасно хамский стафф. Шоу-то хорошее, ведущие нормальные, вопросы интересные, но весь закадровый стафф… как будто они без принижения твоих успехов и внешности прожить не могут.
– Там критиковали твою внешность? – удивился Чанмин.
– Увидели все несовершенства – и что кончик носа у меня не острый, и что брови редкие, поэтому частично нарисованные, и что я полноват для айдола, – ответил Хару. – А, и зубы неправильные – клыки надо спилить. И родинку удалить.
Чанмин удивленно уставился на него. Хару пожал плечами: об этих «несовершенствах» ему напоминают с завидной регулярностью, просто редко когда обо всех сразу и настолько уничижительно. Еще любимая тема – сколько операций он себе сделал. И что кожа у него не от природы белая. В общем, придраться можно ко всему. Хару даже немного пугает, что в этот раз на «Субботнем вечере» они как раз внешность и будут обсуждать – это заявлено как общая тема выпуска. Если бы он мог передать «честь» сниматься в этом шоу, он бы с удовольствием это сделал. Но придется терпеть самому.
– Далеко не всегда приглашение означает, что меня уважают, – пояснил Хару, – Чаще всего устроители просто приглашают тех, у кого больше шансов поднять рейтинги. Им плевать на всё, кроме потенциальных заработков.
– Я понял тебя, – кивнул Чанмин. – И постараюсь, правда. Но я слишком долго мечтал о сцене и славе, чтобы не принимать все это близко к сердцу. Некоторые моменты бесят просто до кровавой пелены перед глазами.
– Как мое предложение добавить соло для Шэня?
– Нет, как решение Минсо заменить главного героя в клипе, – тут же насупился Чанмин. – Можно подумать, что нельзя было оставить Шэня в полной версии клипа в начале, а меня – в финале?
Хару пожал плечами:
– Мне кажется, она просто решила, что у каждого должно быть по клипу. И, раз делают сольный момент для Шэня, лучше отдать и все остальное. А ты теперь снимешься в следующем камбеке.
– Точно? – усмехнулся Чанмин. – Тема традиционной корейской культуры, всякая нечисть из сказок… вообще не мой типаж что внешне, что по настроению. В роли кумихо лучше бы как раз Шэнь выглядел. В крайнем случае – ты или Тэюн. Я почти уверен, что в клипе буду сниматься снова не я. Но этот релиз, летний, – абсолютно в моем стиле. Тут даже рэп-партий хватает в песне, я не просто как танцор на сцену выхожу. Но при этом мне не дали проявить себя в клипах, которые мне идеально подходят. Так что не говори, что мне не стоит злиться. Ждать мне теперь еще год, как минимум.
Хару задумчиво наклонил голову. Чанмин, конечно, по-своему прав. В нем нет и тени мистической загадки – кумихо из него получится плохой. Но вот тема этого альбома, с летним отдыхом, коротким романом и постоянными вечеринками – абсолютно его. Да и в песнях у него впервые много партий. В следующем камбеке такого уже не будет, это и сейчас понятно.
– Ты говорил об этом с Минсо? – спросил Хару.
– С Минсо? – удивился Чанмин, – Можно подумать, это что-то изменило бы…
– Сейчас – не факт. Но она нормально к нам относится, может, что-нибудь и придумала бы для тебя, – сказал Хару. – Как она поймет, что для тебя это проблема, если ты ей об этом не говоришь? Лично я вот не знал, что тебе очень нравится шоу Бохёна и что тебя огорчает отсутствие сольных моментов именно в этом камбеке.
Чанмин задумчиво прожевал мясо и ответил:
– Резонно. Я подумаю над этим. Можно, я еще пива закажу?
– Завтра репетиции и фотосессия, – немного ворчливо напомнил Хару, – ты после пива будешь отекший, пробежкой такое убрать не получится.
Чанмин печально вздохнул. Он потряс бутылку пива, пытаясь найти там еще хоть каплю, потом печально сказал:
– Тогда доедаем мясо – и в общагу.
Хару с улыбкой кивнул: они и так почти все съели, осталось по кусочку говядины каждому.
