Текст книги "Обожаемый и осуждаемый (СИ)"
Автор книги: Оксана Кас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
Глава 23
Часы
Менеджер Пён сильно простыл. Обычно корейские работники даже с температурой выходят на работу, но ситуация оказалась слишком серьезной – и температура, и кашель, и насморк. Как менеджер он в таком состоянии абсолютно бесполезен, потому что ему самому нужен уход. При этом выходные оказались достаточно загруженными. Очень многие шоу, особенно, если это шоу с айдолами, снимают по субботам, а то и в воскресенье. Так проще, ведь не нужно забирать юных артистов с занятий. Менеджер Квон, выбирая, с кем поедет на съемки, отдал предпочтение Чанмину и Сухёну, а Хару и Тэюн отправились на фотосессию самостоятельно. Из-за этого было немного неуютно, ведь после фотосессии им нужно будет переодеться и ехать на деловой ужин, куда приглашена и Минсо: с ними хочет встретиться директор корейского подразделения концерна Richemont. Скорее всего – обсудить сотрудничество с Cartier… Но, наверное, не только ради этого – тогда бы встречу организовывали представители бренда, а не всего концерна.
А пока… Хару и Тэюн тихо обсуждали вчерашний день, особенно подробно – что мудан им сказала и что они решили не повторять на камеру. Впрочем, они и то, что попадет в эфир, друг о друге не знали, снимали-то их тоже по одному.
После того, как закончилась съемка у мудан, они поехали в арендованный дом, там Хару на камеру провел чайную церемонию и все немного поболтали, но уже без «огонька». Предсказания, по всей видимости, многих «загрузили» настолько, что парни улыбались и смеялись исключительно ради того, чтобы выпуск для фанатов был интереснее. Предсказания мудан не обсуждали ни за чаем, ни в общежитии. Выпуск выйдет в двух частях уже во время продвижения альбома, то есть недели через две. До этого момента узнать будущее друг друга можно только спросив. Но все стеснялись, видимо.
Но Хару и Тэюн могут поделиться впечатлениями заранее – как таковых секретов друг от друга у них нет. Раньше они знали друг о друге практически все, не считая некоторых нюансов, связанных с семьей. Сейчас с этим сложнее, просто нет времени на настолько подробные рассказы. Но скрывать друг от друга нечто настолько любопытное они точно не стали бы. Первым начал Тэюн.
– Мудан сказала, что мне следует больше внимания уделять актерству и навыкам общения. Как это вообще? – фыркнул он и продолжил, не дожидаясь ответа: – По ее словам, это – мои сильные стороны, они позволят мне добиться больших успехов в жизни. Знаешь, что лично мне кажется ироничным? Мне казалось, что айдол-индустрия мне будет нравится больше, чем актерство, я даже тебя туда затащил. Но сейчас я все больше склоняюсь к тому, что именно мне лучше было бы на актерском. А вот ты…
– Я тоже недавно подумал о подобном, – улыбнулся Хару, – Судя по тому, как реагируют на мою внешность на телевизионных шоу, какие роли мне пророчили учителя – я был бы парнем, застрявшем в одном амплуа на долгие годы… пока немного не постарел бы. Айдол-индустрия в этом плане дает больше возможностей для развития. Но то, что из тебя мог бы получиться хороший актер, тебе начали говорить уже после первой недели стажировки.
Тэюн кивнул:
– Помню. Я, к слову, не жалею о смене деятельности. Мне пока интересно, выступать – кайф, музыку нам пишут классную, самому приятно это петь. Мне и петь нравится, кстати. Просто… не вижу перспектив для… как ты это называешь? Личностный рост?
Хару с улыбкой кивнул. Тэюн тут же продолжил:
– В общем, по дате рождения я – честный и преданный, но временами слишком доверчивый… Я правда доверчивый?
– Есть немного, – кивнул Хару, – Но обычно у тебя есть я.
– Иногда полезно иметь в друзьях параноика, – хохотнул Тэюн.
Хару недовольно цокнул языком: он не параноик. А Тэюн так же весело продолжил:
– Еще я прирожденный обманщик с даром актерства… это так странно звучит – сам доверчивый, а умею обманывать…
– Мне кажется, в мастерстве обманщика просматривается намек на какого-то авантюриста, который обманывает богатых вдов и переписывает на себя их состояние, – хохотнул Хару.
Тэюн тоже заржал:
– Я бы не смог! Только если бы эта вдова при мне самолично кого-то сильно обидела. Еще у меня сильная… жажда жизни. Это как вообще?
– Да? А мне мудан сказала, что у меня эта сфера очень слабая…
– Значит, ты не даешь мне верить всем подряд, а я тормошу тебя, – легко согласился Тэюн. – В остальном – ничего интересного. Но весьма похоже на меня. А еще, представляешь, она знает, что я родился позже срока. Ты рассказывал кому-то об этом?
Хару вздрогнул:
– Нет, а ты?
Тэюн отрицательно покачал головой. Оба на какое-то время задумались.
Это своеобразная шутка двух семей. Мама Хару переносила беременность очень легко, она была из тех беременных женщин, которые в это время словно светятся изнутри и наслаждаются приближающимся материнством. С Хару у нее и токсикоза не было, даже легкого. Поэтому все знатно перепугались, когда у нее отошли воды за три недели до нужного срока. Мама Тэюна же – напротив – постоянно чувствовала себя неважно. Но Тэюн родился на две недели позже предполагаемой даты родов. Это к тому, что Хару должен был быть младшим в их тандеме, но почему-то все пошло не так. Они считали эту ситуацию забавной, потому что Хару всегда был более рассудителен и внимателен, то есть больше походил на старшего, чем активный шалопай-Тэюн. Их мамы шутили, что Тэюн просто не хотел быть старшим даже по бумагам, вот и ждал своего будущего лучшего друга.
Мудан не могла узнать эту информацию. Вряд ли нумерологически-астрологические расчеты способны написать в небесах «поспешил вылезти на свет пораньше», а Хару и Тэюн, получается, не говорили об этом на публике…
Хару непроизвольно поежился. Ему было неприятно думать, что мудан действительно обладает какими-то сверхъестественными способностями. Он все еще не переварил информацию о любовницах.
– Мне предсказан успех в карьере, который будет развиваться скачками, – продолжал Тэюн, – Еще мудан сказала, что я не должен беспокоиться, если появляется ощущение застоя в развитии, нужно просто работать дальше. И сказала, что скоро будет сложный период, во время которого мне следует лучше проявить себя. А, и что моя помощь другим в этот период будет особенно нужна. Сказала, что физические данные помогут продвигаться в карьере, так что мне нельзя забрасывать тхэквондо, а еще – что мне нужно помочь в этом «своему брату не по крови». Это точно ты, других кандидатов на роль не-родного брата у меня нет. Ну и еще нагадала мне удачный брак и двоих детей, но почему-то посоветовала не доверять семье супруги, но верить ей самой. Странно как-то. Плюс – один из моих детей, скорее всего, родится с сильным творческим потенциалом, я должен помогать ему, а не мешать, отпустить его осуществлять свою мечту. Ты бы отправил своего ребенка в индустрию развлечений?
Хару с улыбкой покачал головой.
– Я все время вспоминаю, как Минсо заставила нас раздеться до нижнего белья и нас обсуждали, – дополнил Тэюн. – Я не рассказывал об этом родителям.
– Я тоже, – кивнул Хару. – Подозреваю, что никто не рассказывал.
– И мы все сейчас понимаем, что к нам еще нормально относятся, даже бережно. Один раз обсудить – стоит ли удалять волосы в местах, которые я не планировал показывать людям – это просто неприятно. Но многие терпят это постоянно. Обсуждение внешности, жестокость стаффа…Сухён вон рассказывал, что первое время преподаватели танца били их указками за ошибки. Как можно позволить своему ребенку заниматься этим, когда ты знаешь, что его ждет, если не повезет с агентством? И когда понимаешь, что он тоже не расскажет тебе об этих проблемах… Можно же творческий потенциал как-то иначе реализовывать… Сам факт того, что я об этом думаю, выводит меня из себя! Дети у меня вряд ли появятся в ближайшее время… я пока даже потенциальную мать этих детей не встретил… да и не хочу я пока детей. Но меня заранее это бесит!
Хару хмыкнул и рассказал Тэюну, что его особенно беспокоит в предсказаниях мудан: любовницы и внебрачные дети.
– Ты? Трое внебрачных детей? – удивленно уточнил Тэюн, – Мне вообще сложно представить, чтобы ты в браке завел любовницу… ну ладно одну, ладно один случился ребенок…
– Вот-вот, и я так же подумал. А потом кое-что вспомнил. Помнишь ту историю… ну, с…
Хару замялся. Водитель вроде их не слушает, у него играет музыка, а они застряли в пробке, но произнести вслух имя Хон Хесон ему все равно не хотелось. К счастью, Тэюн все понял и так:
– Я понял, о ком ты.
– Я сейчас думаю: зачем? Мне с самого начала ситуация казалась бредовой, а она – странной, но я почему-то все равно в это влез. И поэтому понимаю, что в свои условные тридцать тоже, наверное, буду способен на такие глупости. Хотя сейчас это вызывает какое-то внутреннее отторжение.
Тэюн хмыкнул и кивнул. Внебрачные дети в Корее – это позор. И ладно, что это позор для родителей, мужчине с таким достаточно просто справиться. Это позор для детей. Если станет известно – будут дразнить в школе, постоянно сплетничать, потом могут быть проблемы с поиском супруга/супруги или просто романтического интереса, ведь «яблоко от яблоньки недалеко падает», раз изменил отец – изменит и его ребенок. Возможно, лет через тридцать ситуация и изменится… а если нет? Хару кажется маловероятным, что он обрек бы на подобное своих детей. Только от большой любви. Но… три раза? Многовато для случайности.
Потом Хару рассказал и остальное. Еще и обсудил с Тэюном потенциальный «темный период». Причин для его возникновения они не видели – у группы все просто замечательно.
До места съемки ехать пришлось более полутора часов – прекрасная погода в конце мая, суббота, многие семьи пытаются выбраться на прогулку, поэтому город и встал в пробках. Проще было бы добраться на метро, но эта гениальная мысль пришла в голову слишком поздно.
А вот сама съемка прошла быстро. Они снимались для рекламы часов Cartier. Ничего интересного. Обычная одежда – свободные брюки и простого кроя рубашки, иногда – джинсы и лонгсливы. В фотостудию с белым фоном приносили то кресла, то столы, то большой диван. И Хару с Тэюном позировали то вместе, то по отдельности, демонстрируя модели часов вместе с кольцами и кулонами из линейки Trinity от этого же бренда. Самое сложное – вообще так расположить себя в пространстве, чтобы показать часы. В остальном – скучно.
Другое дело – будущий ужин. Прямо в студии, где проводили фотосессию, не смывая макияжа, Хару и Тэюн переоделись в привезенные заранее костюмы, потом сели в машину и приготовились ко второму раунду путешествия по городу в условиях пробок. Но им повезло – они доехали до нужного ресторана настолько быстро, что пришлось устроиться в кафе поблизости – до времени встречи оставался ещё час.
Минсо тоже приехала заранее. Присела к столику в кафе, где парни пили кофе – их же совсем скоро накормят ужином – и тихо начала инструктировать:
– Мы не знали, почему была назначена эта встреча, да и сейчас не уверены. Но Минхёк навел кое-какие справки и выяснил одну особенность, о которой лично я не знала, хотя она и лежала на поверхности. Крупные часовые бренды обычно не имеют официальных амбассадоров. Редкое медийное сотрудничество обычно затрагивает рейтинговых спортсменов и взрослых актеров… больше всего любят актеров известных боевиков. Журнальные фотосессии – редкость. С айдолами они официально не сотрудничают. Но это не значит, что бренды полностью игнорируют молодежную аудиторию. Заказать фотосессию с молодой звездочкой, по которой фанатеют подростки – это похоже как заигрывание с максимально нецелевой аудиторией, слишком…
– Слишком явная реклама для брендов, которые официально делают по сотне часов в год, – предположил Хару.
Минсо кивнула:
– Именно. Они позиционируют себя как бренды, изделия которых люди сами захотят купить, когда у них будет больше денег. Для молодежи такие часы должны быть предметом вожделения в будущем, они должны о них мечтать сейчас, а покупать уже после тридцати. Такие часы в рассрочку не возьмешь. Но ведь как-то они добились ситуации, что о подобных дорогих часах мечтают молодые парни. Я никогда не задумывалась, как часовые бренды это делают. Минхёк сказал, что заключаются бартерные контракты. Это контракт на два-три года, в течение этого срока знаменитость носит подаренные ей часы, без громких заявлений, просто молчаливо демонстрируя наличие часов на руке. Оплатой выступают сами часы, они остаются клиенту.
– При условии, что мужские часы ручной работы практически не падают в цене – даже бартер выгоден, – понял Хару. – Когда контракт закончится – их можно выгодно продать.
– Именно. Richemont – это концерн, куда входят несколько знаменитых часовых брендов. Думаю, они хотят договориться о бартерном контракте. Возможно, не одного бренда, а сразу нескольких, ведь эта реклама работает с прицелом на долгий срок и им не важны сиюминутные покупки…
– Они хотят, чтобы поколение кореянок выросло в уверенности, что супругу на юбилей свадьбы можно дарить не только Rolex, – подхватил Тэюн.
Минсо снова кивнула, затем продолжила:
– С точки зрения вашего продвижения эти контракты – ничто, они ничего не дают в медийном поле. Коллекционные модели вам точно не подарят, обсуждать будут только преданные фанаты, шансы на широкое освещение в СМИ – минимальны. Возможно, вас пригласят на какое-нибудь мероприятие брендов, но это неточно. Да и заработок вы получите далеко не сразу – контракты обычно заключаются на стандартные два года, продать часы вы сможете только после истечения этого срока. Но я бы советовала вам согласиться. Да, выгоды практически нет, но и каких-то ваших усилий, скорее всего, такие контракты не потребуют. Вы оба постоянно носите часы, просто будете носить другие.
Хару и Тэюн переглянулись. Они и сегодня с часами. Со временем это становится привычкой. Хару, бывает, ищет в комнате именно свои наручные часы, чтобы узнать сколько времени, а не телефон, который может быть под рукой… а иногда и в руке…
– Даже как-то неудобно стало, что я надел Rolex, – улыбнулся Тэюн.
– Ничего, нужных фирм у вас все равно пока нет, – сказала Минсо. – Кроме того – это подарок фанатов, вам нельзя совсем отказываться от ношения этих моделей. Вам просто стоит быть готовыми к бартерному предложению и не удивляться сильно. А сегодня с нами, скорее всего, просто поговорят, контракт подпишут позднее.
К огромному удивлению Хару, на ужин пришли двое – мужчина-кореец и женщина европейской внешности, оказавшаяся креативным директором одного из брендов. Хару решил блеснуть знанием этикета: отодвинул стул для дамы строго под нужным углом. Тэюн, даже если и не знал этого заранее, быстро сориентировался – отзеркалил этот «прием», но уже для Минсо. Официанты посмотрели на них осуждающе – в дорогих ресторанах это часто входит в их обязанности.
Встреча была неформальной, поэтому первое время говорили на отвлеченные темы – о погоде в Сеуле в это время года, о городском трафике и о вкусной еде. Еда действительно была вкусной, потому что представители Richemont пригласили их в ресторан высокой кухни, ужин здесь подавали теми самыми крохотными порциями. Жестоко подавать подобную вкуснятину в таком количестве, но опыт все равно интересный.
Где-то после третьей смены блюд перешли ближе к делу – обсуждали корейскую молодежь, ее отношение к люксу. А к седьмому сету наконец-то заговорили о контрактах. Девятый сет – десерт – позволил оговорить время встречи с адвокатами. Решили, что не нужно тратить время попусту и договориться обо всем уже завтра. Хару и Тэюн из-за этого теряют выходной, но лучше уж так, чем потом жертвовать сном среди недели.
Как и обещали представители Richemont, контракты были просты и не требовали особых обсуждений. Те часы, которыми Хару и Тэюн уже владеют, либо которые получат в дар от фанатов во время действия контракта, они могут носить в обычной жизни, когда нет официальных съемок. В клипах, на церемониях награждения, на любых красных ковровых дорожках, если нет отдельных договоренностей с другими брендами, – только часы концерна.
Контракт на два года, если так подумать, получился даже слишком щедрым. Им «подарили» по паре часов Cartier, практически идентичных, кроме гравировок на внутренней стороне. Также обоим достались немного разные модели сверхтонких Piaget – корпус чуть больше трех миллиметров. Хару вручили старую модель безумно дорогих Vacheron Constantin (даже при том, что это не какая-то «особенная» модель, они просто дорогие, сами по себе), Тэюну – такую же старую модель Jaeger-LeCoultre. Старые модели попросили представить фанатам, как покупку с рук, якобы первые Хару купил себе, а вторые – для друга. Маленькая ложь, создающая часам красивую легенду, которую фанаты смогут обсудить. Технически это не совсем ложь: часы куплены с рук, просто не Хару, а концерном.
Навскидку, не оценивая точную стоимость моделей на вторичных рынках, через два года продажа этих подарочков может принести примерно по сорок тысяч долларов каждому. Плюс сверху Richemont оплатил Хару и Тэюну рабочее воскресенье и услуги адвоката. Ну и их очень вкусно покормили накануне.
Как таковых денег они не получили, но настроение было хорошим. Наверное, так девушки чувствуют себя после покупок в ювелирном – приятно владеть такими шикарными часами. А главное – за это им даже работать не нужно, просто носить на руке крутые часы. Вот как тут не радоваться?
Глава 24
Конкурсантки
Сольги интуитивно ждала, что формат девчачьего шоу будет похож на Lucky Seven. Хару заранее сказал, что шансы малы. В своем первом шоу Им Минсо была вынуждена подстраиваться под требования инвесторов, сейчас власти у нее уже больше, значит, и происходить все будет иначе. Кузен снова оказался прав.
В общежитие въехали сразу, без предварительных прослушиваний. К этому моменту осталось всего сорок две девочки, остальных исключили либо за плохое поведение, либо за недостаточные способности. Но набрали еще восемнадцать новеньких, которых до старта съемок никто не видел.
По комнатам всех распределили организаторы. С одной стороны – вроде права выбора и не было, с другой – недовольных тоже не оказалось, потому что волшебным образом все подружки стали соседками. Вряд ли это случайность.
Каждая комната рассчитана на пятерых. К Сольги, Наён, Данби и Янмей добавили девочку из дополнительного набора – Нари. Да и… не совсем обычную девочку. Нари двадцать пять лет, велика вероятность, что она здесь самая взрослая. А главное – она уже дебютировала. И не в каком-то крошечном агентстве и неизвестной группе. Нет, группа XOXO (читается как знаменитое сокращение «целую, обнимаю») какое-то время пользовалась успехом, пусть феноменом к-поп сцены они и не стали. На заре своего существования девушки славились сексуальными концептами, у них было несколько хитов… а потом они три года ничего не выпускали, потому что агентство на них забило – не приносили так много денег, как тем бы хотелось. Недавно семилетний контракт закончился, поэтому Нари, наверное, и пришла на шоу – она свободна и может попробовать начать все заново.
Она была вежлива с ними, совсем не казалась строгой или жестокой, несмотря на огромную разницу в возрасте. Скорее даже было заметно, что ей неуютно попасть в одну комнату с девочками, которые уже так долго жили вместе и считаются подругами.
Едва успели разобрать чемоданы, как стафф принес форму для съемок, а уже через полчаса всех вызвали в большой зал.
Форма выглядела немного непривычно. Обычно девочек на шоу наряжают в школьную форму, как правило – розовую. Другой вариант – спортивная форма с шортиками, тоже обычно нежных оттенков. Здесь же были платья кроваво-красного цвета: чуть расклешенные юбки выше колена, длинные рукава с белыми манжетами, верх закрытый, у самого горла – белоснежный воротничок. У манжет и воротника была четная отсрочка и черные же пуговицы. Это было немного похоже на старинные платья школьниц, только юбки короче. То, что эти юбки не в складку, облегают верхнюю часть бедра – необычно. И шло не всем, поэтому некоторым девчонкам сразу принесли защитные шортики с накладками на нужных местах, чтобы разница между талией и бедрами была заметнее. К юбкам полагалось надеть белые носки и любую полностью черную обувь, которую их заранее попросили привезти из дома. Сольги взяла туфли на маленьком каблуке, в которых ходит в школу. Данби – лоферы. У Наён и Янмей – балетки. А вот Нари привезла туфли на высокой шпильке с контрастной красной подошвой. Когда они шли к своим местам, ее каблуки громко цокали по полу, привлекая внимание.
Стулья были расставлены так, что отчетливо выделялись группировка на пять человек. Как только Сольги это увидела, то сразу предположила, что сидеть на стульях всем придется рядом с соседками по комнате. И оказалась права: на входе им велели сесть вместе и указали на определенные места в зале.
– Вайб школы юных вампирш, – хихикнула Янмей, рассматривая окружение.
Сольги улыбнулась: есть немного. В их общежитии обстановка достаточно простая, специально для шоу ничего не переделывали. Зал, в котором будут снимать основные части с объяснением правил и жеребьевкой, выглядит красиво, но не особо таинственно. На стенах обои: на сером фоне большие ветки с огромными цветками, похожими на пионы… только у пионов таких стеблей не бывает. Цвета приглушенные, как будто припорошенные пылью. С одной стороны – фон интересный, с другой – девушки в красных платьях выделяются на нем, он не отвлекает внимания. Стулья не супер-удобные – они красивые, но с низенькой спинкой, откидываться назад даже страшно. Впрочем, айдолы и не сидят, развалившись – в такой позе даже у самой худенькой появится второй подбородок.
Большой отель, в котором снимались парни, отдали для проведения какого-то постоянного реалити-шоу, там сейчас идут съемки. Девушек поселили в другое здание, с более современным фасадом и интерьером, но просторный парк тоже имелся. А еще это здание было небольшим, все танцевальные классы и зал для записи самого шоу перенесли в еще более современное строение неподалеку. Судя по всему, ночами репетировать будет сложно. Если Хару мог просто спуститься на пару этажей, то Сольги для ночных репетиций придется выйти из общежития, пройти через парк и зайти в другое здание… если это вообще будет возможно. Ночные репетиции активно порицались в L7, девочкам могут перекрыть эту возможность полностью. К тому же – парней брали с шестнадцати. Девочек – с четырнадцати. Ровесниц Сольги на проекте примерно четверть от общего числа участниц, старше восемнадцати – человек десять… трое из них с Сольги в одной группе. Следить за несовершеннолетними нужно тщательнее.
Ведущей шоу была Ким Минджи, которая у парней сидела в жюри. Она и объясняла правила, в начале говоря преимущественно о группах, ведь пятерки девочек – постоянные.
– Рейтинг вашей группы будет складываться исключительно из оценок наставников, – говорила Минджи, – Наставники оценивают каждую из вас по отдельности, плюс целостность номера, затем складывают цифры. Это – рейтинг пятерки. Когда зрители начнут исключать кого-то из девочек, группы с наименьшим рейтингом будут расформированы и участники займут свободные места в тех коллективах, которые наставники оценили выше. Также группы с высоким рейтингом получат некоторые привилегии в процессе подготовки выступлений. Но и оценивать их будут строже.
Сольги переглянулась с Наён. Она только что поняла, что их команда – в фаворитах. Данби – тот еще монстр, с ней сложно сражаться в плане навыков. Сольги про себя знает, что ее считают одной из лучших вокалисток среди девушек. Нари, получается, уже имеет собственную фанбазу и огромный опыт выступлений. Ну, и вишенка на торте – Данби, Наён и Янмей красивы, а за красивых охотнее голосуют.
– А сколько девочек будет в итоговой группе? – раздался чей-то голос, – Только пять?
– Нет, десять, – ответила Минджи, – Вы будете часто работать в тандеме с другой группой, то есть по десять человек. Но и наставникам, и зрителям проще рассмотреть каждую в маленьком коллективе, поэтому большая часть испытаний рассчитана на пять человек.
Сольги практически кожей ощутила, как на них смотрят все девочки в зале. Ладно, не все – пришедшие после дополнительного прослушивания не в курсе о расстановке сил среди трейни. Данби – явный фаворит, быть с ней в одной группе хотели бы многие. На самом деле, кроме Данби есть еще одна девочка с высокими оценками: Анрэ. Ей всего пятнадцать, а она уже шикарная вокалистка и прекрасно танцует. И на ее группу тоже многие смотрели с завистью.
– Теперь я еще больше уверена, что они не просто так всех подружек объединили в одну группу, – сказала Наён.
– Да, я тоже думаю, что они хотят частично повторить успех Royal Four, – согласно кивнула Данби. – Новенькие тоже пошли куда-то парами в тех случаях, когда и так знакомы. Как те близняшки.
Сольги тоже посмотрела на девочек, которых много обсуждали после заселения. Метиски – мама кореянка, отец немец – они обладали яркой кукольной внешностью и казались неотличимыми друг от друга. Пока не ясно – умеют ли они петь и танцевать, но чисто благодаря внешности у них большие шансы получить любовь зрителей.
– Официальных позиций вокалистов и рэперов не будет, – продолжила Минджи, – Внутри своих групп вы можете сами распределять роли. Каждый выпуск шоу на телевидении будет сопровождаться исключением двадцати двух человек по результатам зрительского голосования, но двух девочек каждый раз спасут наставники.
В зале начали активно перешептываться, а Наён хмыкнула:
– А вот и драма. Сначала – переживайте все составом шоу, боясь попасть на двадцать два последних места, а если вы туда все же попали – нервничайте, надеясь на спасение.
Сольги тоже поежилась. Она боялась, что за нее будут мало голосовать. Она не особенно красива, сильный вокал никогда не был гарантом успеха, а участие в мощной временной группе имеет свои минусы – Данби и Янмей очень круто выступают, они могут перетянуть все внимание на себя. И это если не учитывать новенькую Нари с её опытом выступлений.
– В финальном голосовании зрители выберут только четырех человек, шесть девочек войдут в итоговую группу по решению продюсерского состава, – продолжала Минджи.
Это вызвало новую волну перешептываний. Им Минсо даже не пыталась сделать вид, что мнение зрителей является определяющим. Оно позволит выбрать менее половины будущей группы, остальных определят продюсеры. Судя по прошлому шоу – это и подкупает. Шоу на выживание часто создает ощущение, что все уже решено. Сразу видно, кому уделяют больше времени, иногда подтасовка результатов слишком явная. Но Black Thorn ощущались иначе. Лучшая четверка действительно была фаворитом шоу, за них голосовали практически всей страной. Когда продюсеры выбрали оставшихся троих, это не было «обманом ожиданий», ведь с самого начала было сказано, что в финальный выбор войдут не самые популярные, а те, кто нужен группе по мнению продюсеров.
– В случае вашей тройки – нужно просто продержаться до финала, дальше вас выберут продюсеры, – внезапно сказала Наён.
– Ты так уверена, что мы втроем будем выбраны? – удивилась Данби.
– То есть, в себе ты сомневаешься? – хмыкнула Наён, – Учитывая, как долго ты в трейни, тебя даже при малом числе голосов зрителей будут всегда спасать наставники. У Сольги голос, необычная внешность и знаменитый кузен, а еще она смешная. В любой группе нужен человек, который будет хорош в шоу. Про голос и говорить не хочу – в Encore все ведущие продюсеры обожают сильных вокалистов, Ноа однозначно попал на шоу из-за своих способностей – об этом даже в сети писали.
– Но Сонун и Ли Минки не прошли, хотя тоже сильные вокалисты, – напомнила Данби.
– Хару говорил, что Роун обоих довел до слез на первой записи, – вспомнила Сольги, – Минки ушел, Сонуна взяли в надежде научить правильно работать с текущими продюсерами. А Ноа сразу понравился Роуну, тот даже иногда пишет партии специально под него. Ты думаешь, мой голос понравится Роуну? Даже при том, что этот аджосси благоволит Хару, Роун, по его же рассказам, – псих. Я его боюсь.
Наён и Данби захихикали.
– Роун бесится, если у вокалиста нет индивидуальности, – ответила Данби. – Это я тоже от Хару узнала. То есть бояться его – худший способ получить место. Лучше говорить, как тебе самой хотелось бы спеть этот отрезок песни, тогда ему будет интересно с тобой работать.
Янмей немного наклонилась вперед, чтобы лучше видеть остальных и скептически спросила:
– А я тогда зачем? Эти двое хотя бы поют. Меня за какие заслуги возьмут?
– Ты себя в зеркале видела? – фыркнула Сольги. – Если бы я с таким лицом родилась, тоже могла бы умереть, рассматривая свое отражение, как Нарцисс из мифов.
– Хару же как-то выжил, – пожала плечами Янмей, пока Наён и Данби тихо хихикали.
Минджи все это время о чем-то переговаривалась со стаффом – кажется, были какие-то проблемы с экраном. Девчонки в зале тоже тихо разговаривали друг с другом, причем все громче, постепенно расслабляясь. Сольги видела, что Нари внимательно их слушает, но в разговор не вступает. Интересно, они для нее слишком маленькие или она просто пока присматривается? У Сольги с ней разница в возрасте десять лет… даже звучит страшно. Хотелось бы знать, учитывая возраст и опыт, у них в группе лидером будет она? Или все же Данби?
– Ты тоже очень красивая, – добавила Янмей, когда девочки перестали хихикать.
Обращалась она к Наён. Та в ответ пожала плечами:
– Но я уверена, что продюсеры меня не выберут. Если не помогут зрители – я не пройду.
Разговоры прервала Минджи:
– Так, всё снова работает. Переходим к еще одной особенности шоу. Каждый раз на подготовку номеров у вас будет три недели, но готовить вы будете три номера сразу. По два номера будут записаны на локации, один – в зале, перед зрителями. В каждый недельный выпуск шоу войдет один набор номеров. И зрители каждый раз будут голосовать за эти номера, их голоса – суммироваться в течение трех недель.
Сольги слушала хоть и внимательно, но все равно понятно было не всё. Судя по всему, самое неприятное то, что результаты голосования первых трех недель будут объявлены перед тем, как они выступят с тремя следующими номерами. То есть, двадцать две девочки выйдут на сцену, еще не зная, кого спасут наставники. Жутковато, наверное…
В любом случае – шесть недель они будут жить и тренироваться вместе. Шестьдесят девчонок от четырнадцати до двадцати пяти лет. Даже звучит токсично. С другой стороны – многое зависит от рейтинга группы, так что внутри коллективов они вряд ли будут вредить друг другу. Скорее всего, пятерки будут стараться держаться вместе и прикрывать друг друга. Уже проще, чем позиция «каждый сам за себя». Опыт Хару и компании показал, что людям нравится смотреть на дружеские отношения и общее стремление к победе.
