Текст книги "Капкан (ЛП)"

Автор книги: Одри Раш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– А что мне от этого будет? – он спрашивает так, словно мы обмениваемся товарами.

– Этого недостаточно?

– Реинтеграция – это рутинная работа, а не желание.

Его ноздри раздуваются, когда он изучает меня, и я пытаюсь придумать, что бы я могла ему предложить. Кажется таким глупым приглашать его – но если он придет, мама откажется от этой идеи. И Кэш будет не в своей тарелке.

Возможно, я смогу отомстить. Я могу отравить его, как он и предполагал прошлой ночью. И если до этого дойдет, моя мама прикроет мне спину.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.

– Подумай о своем самом выгодном предложении, а затем утрой его.

– Почему? – я хихикаю. – Что такого сложного в двойном свидании?

– Я никогда не стремился познакомиться с семьей.

Я прищуриваюсь на него, пытаясь прочесть между строк. Его глаза темнеют, когда он понимает, что мне нечего ему дать. В конечном счете, Кэш и я – это бизнес. Мне просто нужно, чтобы кто-нибудь сопровождал меня.

– Это не похоже на то, что мы обручаемся. – настаиваю я. – Я скажу своей маме, что ты мой босс, а не парень. Ей будет все равно.

– Это дополнение, а не обмен.

Я прижимаю ладони к бокам. Я пытаюсь представить, чего хочет предполагаемый миллиардер-отшельник. Ему нравится мучить меня, но, очевидно, он ненавидит двойные свидания и семью. Каково лучшее сочетание обоих миров?

– Ты видишь, как неловко и ужасно для меня знакомиться с новым парнем моей мамы? – предлагаю я.

– Мне все равно.

Мое лицо краснеет. Он серьезен, он совсем не находит мою шутку смешной.

– Ты можешь трахнуть меня в моей старой спальне. – говорю я.

Порыв вожделения охватывает его, как будто он обдумывает это сейчас.

– Я могу трахнуть тебя прямо здесь и сейчас, если захочу.

По мне пробегает холодок.

– Мне тяжело находиться в моей старой комнате. – объясняю я, пытаясь воззвать к его извращенной стороне. – Тебе нравится видеть, как я корчусь? Поверь мне, я не хочу быть в этой постели.

И все же мысль о том, чтобы оказаться в этой постели с Кэшем, заставляет мои бедра раздвинуться. Может быть, он сможет помочь мне вернуть эти воспоминания.

– И после этого ты можешь опозорить меня перед моей мамой и ее новым парнем, отпуская намеки и непристойные шутки. Мне все равно. Я просто не хочу страдать от этого в одиночку.

Между нами проходит несколько секунд. Я сжимаю свои вспотевшие ладони, затем вытираю их о штаны. Пожалуйста, мысленно умоляю я. Пожалуйста. Просто согласись.

– Честно говоря, Ремеди, меня все это не волнует. – он наклоняет голову, в его голосе слышится нотка раздражения. – Так вот почему ты пригласила меня сюда? Стать твоим партнером?

Мой желудок сжимается от нервозности.

– Я просто подумала…

– Встреча с твоей матерью, сидение за семейным ужином, слушая болтовню о ее новом парне? Это привлекает меня не больше, чем поход в зоопарк. Единственный способ, благодаря которому мне было бы интересно, это если бы я трахнул тебя за обеденным столом у них на глазах.

Все внутри меня горит. Образ того, как он трахает меня за круглым обеденным столом в квартире моей мамы, вспыхивает в моем сознании, видение реальное и соблазнительное.

Мои красные щеки. Цепь-удавка у меня на шее. Кэш держит цепь достаточно крепко, чтобы заставить меня сопротивляться, но не настолько, чтобы помешать мне заговорить.

«Скажи им, что ты моя.» сказал бы он.

Моя грудь ударяется о стол, когда моя мама смотрит на меня с отвисшей челюстью, пока ее единственная дочь корчится, как шлюха. Но в этом видении я делаю это, чтобы доказать, что могу контролировать свое тело. Я могу потакать своим желаниям, даже если это означает мое уничтожение.

Это звучит почти мило. Кэш встает из-за стола, затем сжимает мое плечо точно в том же месте, что и Питер. Но с Кэшем его прикосновения меня не беспокоят. Я прижимаюсь к нему, и его рука перемещается на мой затылок, потирая напряженные мышцы. Мурашки пробегают у меня по спине.

– Придумай мне что-нибудь получше, и я подумаю об этом. – говорит он. – Или сходи со своим другом-копом.

В его голосе слышится едва уловимый оттенок ревности, как будто он может читать мои мысли и знает, что на самом деле я рассматривала Питера раньше него.

Мой желудок сжимается от нервозности. Он срывает шарф с моей шеи, пока он не оказывается у меня на коленях.

– И когда ты рядом со мной, снимай это гребаное прикрытие.

Я дотрагиваюсь до своей шеи, быстро моргая, совершенно ошеломленная. В одно мгновение он уходит, и я снова остаюсь одна.

ГЛАВА 8

Кэш

Проходит еще один день, и солнце начинает клониться к закату, заставляя всех в Ки-Уэсте забыть, что на дворе зима. Пышные деревья нависают над узким бассейном, скрывая заднее крыльцо поместья от остальной улицы

Влага прилипает к моей коже, соль витает в воздухе. Но независимо от того, сколько роскоши или красоты окружает меня, я думаю только о ней.

Ремеди с моей кровью, стекающей по ее носу. Ее щеки стали ржаво-красного оттенка. Фиолетовый синяк у нее на шее. Лопнувший капилляр в ее глазу, так похожий на веснушки в моём.

Кружевные татуировки покрывали ее, как броня. Скелеты на ее спине, насмехающиеся над миром.

Мне нужно установить границы между нами.

Черт возьми, она хочет вести себя как дома, словно я ее жених. И хотя поход на это богом забытое двойное свидание дает мне подсказку, как лучше всего ее подставить, это полная противоположность всему, за что я выступаю.

Все запомнившиеся мне ужины в кругу приёмной семьи обычно заканчивались кровью, и я не хочу пережить это снова, потому что у Ремеди есть пугающая склонность к похоти, переходящей в жестокость.

Бонс лениво извивается у меня в ногах, а ее тело вибрирует от мурлыканья. Я чешу ее за ушами, прежде чем она взбегает по деревянной лестнице, ведущей на балкон хозяйской спальни.

Как и Ремеди, Бонс уже должна была уйти, но она продолжает оставаться рядом. Давать ей еду не помогает. Такое впечатление, что Бонс и Ремеди – мои новые питомцы, и они оба думают, что обладают большей самостоятельностью, чем на самом деле.

Я становлюсь мягкотелым?

Я следую за Бонс на балкон, затем устраиваюсь на мягком плетеном диванчике, положив ноги на набивную подушку. Когда дело доходит до Ремеди, мысль о том, чтобы трахнуть ее на глазах у ее матери, интригует меня, и я знаю, без сомнения, что могу заставить Ремеди сделать это.

Но это также может расстроить мои планы. Я не могу заходить слишком далеко, если хочу продолжать манипулировать Ремеди. В подобной ситуации вы должны действовать тщательно и обдуманно.

Ты должен заставить ее думать, что это ее собственная воля. Возможно, есть что-то еще, что я могу сделать, показав ей, что, как бы сильно ей ни хотелось верить, что это шантаж, она хочет меня.

Даже если она захочет убить меня. Точно так же, как я хочу подставить или убить ее. Но не раньше, чем я закончу.

Я закатываю манжеты рубашки, скрывая линии загара. С таким же успехом я могу пойти на этот дурацкий ужин, я могу использовать это против нее. Я набираю Ремеди, делая полный вдох. Звонит телефон, затем переключается на голосовую почту.

«Привет, это Ремеди Бассет. Оставьте сообщение, и я…»

Я вешаю трубку. Это на нее не похоже – пропустить звонок.

Что она делает?

Она ушла с работы час назад, но ее контракт с LPA диктует, что она должна быть доступна в любое время, чтобы обеспечить себе премию в конце года.

Она никогда не игнорировала мои звонки.

Я постукиваю пальцами по плетеному подлокотнику. С некоторым усилием я нахожу свободную тростинку и дергаю ее, пришивая к волокнам, пока, наконец, не отрываю.

Я проверяю приложение, подключенное к ее веб-камере, но ее ноутбук закрыт. Изображения нет. У меня пульсирует в висках. Я тот, кто игнорирует телефонные звонки. Я тот, кто принимает эти решения. Я тот, кто контролирует ее.

Я набираю номер снова. Никакого ответа.

Я бросаю взгляд в сторону ее дома. Всегда есть другой вариант. Я паркую свой грузовик в нескольких кварталах от ее съемного дома. Когда я подхожу, у меня закипает кровь.

За ее красным седаном стоит еще одна машина, которую я не узнаю. Еще одна гребаная машина. Я быстро понимаю, что она находится в своей спальне с кем бы то ни было, затем нахожу ее запасной ключ и вхожу через заднюю дверь. Я держу замки в домах хорошо смазанными. Это помогает, потому что люди не слышат, как ты заходишь.

Оказавшись внутри шкафа в прихожей, я закрываю за собой дверь, затем пролезаю в люк и на цыпочках пробираюсь к углублению в стене, натыкаясь на твердую пенопластовую изоляцию. В глазок я вижу ее стол. Ее закрытый ноутбук. Рядом с ним стояла открытая бутылка лаймовой содовой. Ремеди не пьет газировку. Затем я слышу мужской голос.

Кто это, черт возьми, такой? И почему она с ним наедине?

Я так сильно сжимаю челюсть, что у меня скрипят зубы. Я тот, кто должен побыть с ней наедине. Только не этот мусор. Я придвигаюсь ближе, прижимаясь ухом к внутренней стене. Мне нужно слышать все.

– Но ты уволилась из SAA, верно? – спрашивает он.

Он имеет в виду «Анонимных сексуальных наркоманов»? Если Ремеди уволилась, то это означает, что она была участницей какое-то время.

– Я же говорила тебе. Если мне нравится грубость, это не значит, что я наркоманка. – говорит она.

Мой желудок твердеет. Я хочу ущипнуть себя за переносицу, но в полости стены я ничего не могу сделать. Я застрял, слушая.

– Тебе не нравится, когда грубо, тебе нравится, когда жестко. – хихикает он.

Тот факт, что он знает это, означает, что они близки. Что он близко знает ее. Пятна мелькают у меня перед глазами, когда я напрягаюсь, чтобы посмотреть в глазок, хоть одним глазком взглянуть на этого ублюдка, чтобы запечатлеть его образ в памяти.

Я клянусь всем миром, что если он прикоснется к ней, я зарежу его прямо на ней.

Я схожу с ума.

– И что? – спрашивает Ремеди.

– Итак, вот что я хочу сказать. Я много думал об этом. Может быть, это тот этап, через который ты проходишь. Мы можем повеселиться, даже если это немного… – он делает паузу. – странно. Все такие странные, верно? Мы можем помочь друг другу.

Проходит небольшой промежуток времени, затем я вижу, как его длинные пальцы обхватывают бутылку содовой, а на пальце – кольцо братства. Но мне нужно нечто большее, чем организация братства, иначе список жертв убийцы из Ки-Уэста очень быстро станет очень длинным.

– На этот раз ты действительно собираешься меня задушить? – спрашивает она.

Я сжимаю кулаки. Я собираюсь убить его.

– Задушить тебя? Давай сделаем что-нибудь более легкое. Я не знаю. Я мог бы отшлепать тебя.

Ремеди втягивает воздух, и я скребу внутреннюю стенку костяшками пальцев, жалея, что не могу прикоснуться к ней. Провести руками по ее синякам и струпьям на коже, говоря ей, что она не должна возвращаться к этой задаче.

Она знает, что он отшлепает ее по заднице, как будто похлопывает по плечу в библиотеке, из тех мужчин, которые вежливо просят о том, чего хотят.

К. Чёрту. Это.

– Ты имеешь в виду что-то вроде любовного прикосновения? – спрашивает Ремеди раздраженным тоном.

Жар пронизывает меня насквозь. Это моя девочка.

– Давай же, Ремми. Окажи мне больше доверия, чем это.

– Что я, по-твоему, должна сказать? Мы расстались больше года назад, потому что ты думал, что я слишком… – я могу себе это представить, как она поднимает руки, пытаясь подобрать нужные слова. – Слишком извращенная!

Между ними повисает молчание. Я прижимаю ладони к бокам, пытаясь проникнуть в мысли Ремеди, этот нервный тик, который у нее бывает, когда что-то доставляет ей дискомфорт.

Но мои пальцы продолжают сжиматься в кулаки, зная, что он там, с ней, с моим маленьким лекарством.

– Мы всегда говорили, что попробуем еще раз, если разберемся со своими проблемами. – говорит он. – И еще, Ремми, я упорно трудился, чтобы научиться. Чтобы сделать все лучше. Чтобы понять, зачем тебе это нужно.

Его шаги скрипят по полу, приближаясь к ней.

– Возможно, я никогда не пойму, но я хочу попытаться это понять, Ремеди. И я знаю, что мы сможем пройти через этот этап. Ты же знаешь, что нам хорошо вместе.

Инстинкт подсказывает мне, что у них был секс даже после того, как они расстались. Даже с учетом SAA и отсутствия стабильных отношений бывший убедил Ремеди довольствоваться его сносным членом.

Я не виню ее за это. Я делал подобные вещи в прошлом. Но больше нет. Для любого из нас. Я отрежу ему голову, если понадобится.

Она пересекает спальню, проходя мимо глазка. Вокруг ее шеи обмотан белый шарф. Он тоже проходит перед глазком, протягивая руку, чтобы дотронуться до нее. Моя кровь кипит, но я этого не понимаю.

Почему меня это волнует?

– Дин. – шепчет она расстроенным голосом.

Дин.

Дин.

Дин.

Возможно, он банкир. Бухгалтер. Дантист. Кто-то, кто может обеспечить ее, но при этом никогда не запачкается.

Мужчина, за которого ее мать, вероятно, хотела бы, чтобы Ремеди вышла замуж.

Дин – это тот человек, который должен пригласить Ремеди на ужин. Дин. Что за имя? И это все, что мне нужно для охоты.

– Ты ни с кем не встречалась. Я знаю, ты ждешь нас. – говорит Дин. – Я тоже ждал тебя, Ремми. Ты не ждешь кого-то, если не любишь его.

Каким бы серьезным ни было его выступление, я сомневаюсь, что это правда.

– Сначала ты говоришь, что хочешь переспать, а теперь притворяешься, будто мы ждем друг друга? – Ремеди заставила себя рассмеяться.

– Прошло больше года, Дин. Я забыла тебя.

Его голос смягчается.

– Я знаю, нам хорошо вместе, Ремми.

Она вздыхает, затем снова пересекает комнату.

– Только потому, что я ни с кем не встречаюсь, это не значит, что я ни с кем не трахаюсь.

Ах. Вот и она. Мое маленькое лекарство.

– С кем ты трахался? – спрашивает он.

– С тем, кого я захочу.

Он облокачивается на стол, и я как сейчас вижу его, этот вздернутый подбородок, его самоуверенную позу.

– Черт возьми, Ремеди.

– Я тебе не принадлежу. Ты никогда ничего для этого не делал.

Он, наверное, трясет головой, как заводная игрушка. Но ее слова останавливают меня.

Она не принадлежит Дину. Но я знаю.

– Ты обещала, что больше не будешь делать ничего подобного. – говорит он.

– Я встречалась кое с кем. – говорит она, перебивая его, это резкое признание, чтобы заставить Дина заткнуться.

И он это делает.

Моя грудь сжимается, дыхание становится хриплым, я жду ее объяснений.

Заявит ли она на меня права, или у меня будут еще жертвы, которых нужно убить?

– Кто? – наконец спрашивает он.

– Кэш.

Слюна скапливается у меня в горле, а на языке кислый привкус.

Она заявляет на меня права. Что, черт возьми, это значит?

– Что за имя такое "Кэш"? – спрашивает он.

– Кассиус Уинстон.

– Твой босс?

– А что? Ты трахнул свою ученицу!

– После того, как она закончила колледж. До того, как я встретил тебя. Все по-другому, когда ты трахаешься со своим боссом.

Его ботинки хрустят по твердому полу, встречая ее на другом конце комнаты. Я чувствую их присутствие за внутренней стеной. Мысленно я вижу, как он смотрит в ее ярко-зеленые глаза, одаривая ее своим привычным взглядом обожания.

Моя ладонь теребит нож в кармане. Прошло много времени с тех пор, как я выкалывал человеку глаза.

– Я просто хочу заняться с тобой любовью, детка. Разве этого недостаточно?

Детка?

Это слово ползет у меня по спине, как смола, стекающая по стволу дерева.

Детка? Что это, черт возьми, такое?

– И вообще, почему ты его ассистентка? – спрашивает он. – У тебя могло бы быть что-то получше. Ты могла бы руководить LPA, если бы захотела.

Стены дышат под ее весом. Она так чертовски близко.

– Я именно там, где хочу быть. – говорит она, и ее голос вибрирует сквозь стены.

– Он никогда не увидит в тебе ничего, кроме секретарши.

Стены снова сдвигаются, и я знаю, что она уходит, потому что она знает, что это может быть правдой. Но я пытаюсь принять ее приглашение на двойное свидание, черт возьми.

– В чем твоя проблема? – спрашивает она.

– У тебя было достаточно времени, чтобы позавидовать. А теперь убирайся.

Он следует за ней, его шаги гулко разносятся по комнате.

– Да ладно, Ремми.

– Уходи.

Он подходит к щели и тянется к ней.

– Не прикасайся ко мне. – шипит она.

Их голоса бормочут по ту сторону, но мне надоело слушать. Я больше не собираюсь смотреть, как она сносит чушь своего бывшего парня.

Никто не собирается забирать ее у меня. Я пинком закрываю люк, затем захлопываю за собой дверцу шкафа. Каждый мой шаг отдается эхом в арендованном доме.

– Что, черт возьми, это такое? – кричит Ремеди.

Мужчина с дерьмовыми каштановыми волосами и дерьмовыми карими глазами заполняет дверной проем ее спальни. Его плечи расправляются, как будто он думает, что действительно может что-то сделать.

– Убирайся на хрен. – говорит Дин, поднимая кулаки в воздух, готовый боксировать. – Отойди! Я вызову полицию!

Он высокий, но я немного выше. И он выглядит мускулистым под своей рубашкой на пуговицах и жилетом – свитером, но одной силы недостаточно, чтобы победить кого-то вроде меня.

Я свирепо смотрю на него, вызывая на поединок.

– Позвони в полицию. – говорю я. – Я не вторгаюсь на чужую территорию.

Его челюсть отвисает. Ремеди появляется у него за спиной с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом.

– Кто ты такой? – спрашивает Дин.

Я арендодатель Ремеди. Ее босс. Ее гребаный спаситель. Но он не стоит моего ответа. Есть только она. Я обращаю все свое внимание на нее.

– Мое маленькое лекарство. – говорю я, облизывая губы, ее персиковый аромат окутывает меня, как моросящий дождь.

Дин отодвигается, пытаясь встать между нами, загораживая меня от нее, но я тянусь к ее руке, и она берет мою, как будто Дина здесь нет.

У нее маленькие и холодные пальцы. Облупившийся черный лак на ногтях напоминает мне о ее струпьях на моей спине, и мои мышцы напрягаются, растягивая заживающую кожу.

Она тоже пометила меня.

Ее ярко-зеленые глаза удерживают меня, как будто я – истина, которую она ждала, и я позволяю кончикам пальцев подняться к ее затылку, шарф царапает мою шершавую ладонь, скрывая от него наши секреты. Она не хочет, чтобы он беспокоился о ней. И это меня нервирует.

Почему ее волнует, что он думает? Но потом до меня доходит. Шарф должен защищать и меня тоже. Чтобы никто не знал, что я причиняю ей боль.

Потому что она не хочет, чтобы ее спасали.

– Кэш. – шепчет она.

ГЛАВА 9

Ремеди

Мое сердце бьется, как у колибри, убегающей от дикой кошки. Темные веснушчатые глаза Кэша смотрят на меня сверху вниз, как будто он знает, что поймал меня в ловушку.

Он владелец дома, но как он попал внутрь? Он принес свой собственный ключ или знает, где я храню запасной

Почему он здесь? И почему я испытываю облегчение?

– Это Кэш? – спрашивает Дин, указывая на него. – Твой босс?

Мой взгляд мечется между ними двумя. Пушистые, каштановые волосы Дина, светлые глаза и "доброта", которую он всегда дарит мне, так отличаются от тьмы, поглощающая Кэша.

Его черные волосы. Его закатанные рукава подчеркивали сильные мускулистые предплечья. Его темные, в крапинку глаза, похожие на чернильные пятна, тающие на странице, размывая смысл любого сообщения.

Вены на его шее постоянно пульсируют, как будто он всегда готов к бою. Как будто он хочет убить Дина. Но зачем ему убивать Дина? И что я должна делать со своим бывшим парнем и моим нынешним начальником-с-льготами в одной комнате?

– Представь меня своему другу. – говорит Кэш низким голосом, в слове "друг" сквозит нотка презрения.

Как будто это само по себе предательство. Кэш ревнует к Дину?

– Кэш, это Дин. – говорю я, с трудом сглатывая, когда встречаюсь взглядом с Кэшем.

Он выдерживает мой взгляд.

– А это, Дин – Кэш Уинстон.

– Мистер Уинстон. – говорит Кэш.

Моя грудь сжимается от этого замечания, и я откидываюсь назад, когда они пожимают друг другу руки, явно оценивая друг друга.

Дин расправляет плечи, как будто собирается защитить меня от Кэша, но глаза Кэша остаются неподвижными, как будто он точно знает, что собирается сделать с Дином.

Мое сердце учащенно бьется. Дин таращится на веснушки, отмечающие белки глаз Кэша.

– Что у тебя с глазами? – спрашивает он.

– Какого черта, Дин? – спрашиваю я, хлопая его по руке. – Это невежливо.

Дин потирает руку, игнорируя меня.

– Я думал, ты старше. – говорит он.

– Пластическая хирургия творит чудеса. – говорит Кэш почти с угрозой.

Дин встает между нами, чтобы загородить Кэша от моей спальни.

– Что мы можем для вас сделать, мистер Уинстон? – спрашивает он.

Брови Кэша приподнимаются, когда он замечает это слово, как и я.

Мы.

Но мы с Дином уже давно не считались, как "мы". Почему он пытается защитить меня от Кэша? В каком-то смысле инстинкты Дина верны.

Кэш – манипулирующий, жаждущий власти засранец-босс. Но он не собирается причинять мне такую боль. Не раньше, чем я причиню ему боль первой.

– Где твой телефон? – спрашивает Кэш, его внимание сосредоточено исключительно на мне.

Мои щеки вспыхивают. Черт возьми! Мне нужно отключить звук на моем телефоне. Я достаю его из сумочки и быстро проверяю два пропущенных звонка, оба из кассы.

Капли пота выступили на моем теле, из подмышек исходил промозглый запах. Предполагается, что я всегда должна быть доступна, иначе я могу потерять свою премию или даже работу в агентстве.

У LPA огромный контракт с компанией Winstone, и я не могу позволить себе таких ошибок. И у Кэша все еще есть то видео с шантажом, которым он может меня шантажировать.

– Теперь режим молчания прерван. – бормочу я.

– Я пытался предупредить тебя, что заеду. Ты хотела, чтобы я проверил твой запрос на техническое обслуживание?

Я быстро моргаю, пытаясь сообразить, на что он намекает. Запрос на технического обслуживания?

Кэш облизывает зубы, и я понимаю, что он пытается прикрыть меня, чтобы Дин не знал, зачем он здесь на самом деле. Не знал о нашей договоренности.

Может быть, он даже пытается заставить Дина уйти. Я натягиваю шарф на шею. Слишком жарко носить такую одежду в помещении, особенно с рядом с Кэшем, но я должна носить ее рядом с Дином.

– Да. Насчет этого. – говорю я. – Спасибо, что зашли.

– Заказ на техническое обслуживание? – спрашивает Дин.

– Я рассказывала тебе о дверце моего холодильника, помнишь?

Дин качает головой, но прежде чем он успевает сказать хоть слово, Кэш прерывает его.

– Когда у меня появляется время, я совершаю личные визиты, чтобы убедиться, что в моей собственности все в порядке.

– Это дом Ремеди. – говорит Дин. – Тебе нечего здесь делать.

– Дин. – огрызаюсь я.

Что, черт возьми, он делает?

– Вообще-то, она арендует этот дом. Оно принадлежит мне. – говорит Кэш.

У Дина отвисает челюсть, и я поднимаю плечи.

– Агентство заключило сделку с компанией Winstone. Более дешевая арендная плата за услуги рабочих.

– И мне нравится быть уверенным, что все соответствует моим стандартам. – говорит Кэш.

Он смотрит на часы.

– Чем ты занимаешься, Дин?

Дин скребет челюсть, его поза напряжена.

– Я преподаю в местном колледже. – Кэш кивает, как будто ожидает этого.

– Такая же ситуация и с арендаторами. Значит, вы понимаете важность создания связей со своими учениками. Если ты просто еще один безымянный, безликий человек, который навязывает идеологию другого безликого человека, если ты не прислушиваешься к потребностям своих учеников и по-настоящему не понимаешь, что важно для их опыта. Тогда как они будут доверять тебе в том, что ты научишь их чему-то ценному?

Они смотрят друг на друга, и хотя Дин склоняет голову в знак согласия, я знаю, что он зол. Но Кэш берет верх, и речь идет не о преподавании в местном колледже или аренде недвижимости.

Он говорит обо мне. Как будто он знает, что Дин никогда по-настоящему не поймет меня. Кэш знает, что Дин – мой бывший?

– Давай я тебя провожу. – говорит Кэш.

Он кладет руку Дину на плечо, сжимая его так сильно, что у того белеют костяшки пальцев. Мой желудок скручивает. В том, как они подходят друг к другу, есть насилие, и по какой-то глупой причине я знаю, что если кто-то и выиграет, то это будет Кэш.

И это заставляет меня испугаться за Дина.

– Кэш? – спрашиваю я, как только они подходят к двери.

Кэш останавливается.

– Будь милым. – говорю я, умоляя взглядом.

Кэш кивает, и я погружаюсь в себя от нервозности. Дин держит плечи прямо, как будто готов сразиться с Кэшем, но он и мухи не смог бы убить, и я знаю, что Кэш сделает все, чтобы уничтожить Дина.

Я прикусываю внутреннюю губу. Что происходит? Кэш вскоре возвращается один. Снаружи тарахтит грузовик Дина, и я вздыхаю. Я чувствую облегчение. Он ушел, и у Кэша не было времени что-либо с ним сделать.

Кэш входит в мою спальню и опирается о стену напротив меня, скрестив руки на груди. Щетина на его лице немного длиннее обычного, как будто он забыл побрится сегодня утром.

Он теряет сон.

Я хочу обнять его и поблагодарить за то, что он был рядом со мной. Но мне также хочется влепить ему пощечину.

И вообще, почему он здесь? Даже если это его дом, я его снимаю. Я в отчаянии вскидываю руки.

– Что ты здесь делаешь? – Кэш наклоняет голову в сторону моего телефона на прикроватной тумбочке.

– Ты не отвечала на мои звонки.

– И ты решил вломился в мой дом?

– Это не твой дом. – говорит он, встречаясь со мной взглядом. – Я находился в этом районе, и я уверен, что ты читала договор аренды. Владельцы могут войти в дом в любое время.

Он не двигается с места, как будто бросает мне вызов. Я не знаю, лжет ли он насчет аренды, но я знаю настоящую причину, по которой он здесь. Ему не нравится, что я была недоступна.

– В Ки-Уэсте все находится "в этом районе" – издеваюсь я.

– Не факт.

– Как ты сюда попал?

– Запасной ключ на верхней части дверной коробки сзади.

Он проверяет манжеты на рукавах.

– Если тебе не нравится, что запасной ключ так бросается в глаза, тогда спрячь его получше. – я прищуриваю глаза.

– У тебя есть копия ключа поместья?

– Конечно.

Это уже второй раз, когда он появляется в моем арендованном доме без приглашения. Как будто он проникает в мою жизнь. Но часть меня рада этому.

Дин никому не причинит вреда, чтобы получить то, что он хочет, но иногда он такой мил, что его трудно оттолкнуть. И через некоторое время я так злюсь, что в итоге сдаюсь, потому что хочу с кем-то временную связь, даже если это вызывает разочарование.

Но я больше не хочу этого. У меня есть Кэш. Я знаю, чего заслуживаю. Тем не менее, это не дает Кэшу никакого права вот так врываться.

– Почему ты не постучал? – спрашиваю я.

– Я так и сделал. Ты была слишком сосредоточена на своем бывшем.

Откуда Кэш знает, что Дин – мой бывший? Его губы сжимаются, читая вопросы в моей голове, как будто он готов охотиться на меня, пока не поймает.

Каждый мускул в его теле напрягается. Как будто он хочет, чтобы я думала, что все это его забавляет, но очевидно, что это не так.

Он ревнует.

– И вообще, зачем ты звонил? – спрашиваю я.

– Ты состояла в SAA? – спрашивает он, полностью игнорируя мой вопрос.

Я провожу рукой по волосам, мои пальцы цепляются за узлы.

– Как долго ты слушал? – спросила я.

– Достаточно долго.

Я выдыхаю долго и напряженно. Я не хочу заводить этот разговор, но и избегать его тоже не хочу.

Я хочу сказать ему.

Повернувшись лицом вперед, я сажусь на свою кровать. Кэш остается прижатым к стене, ожидая, когда я заговорю. Если я кому-то и могу рассказать, так это Кэшу. Он такой же извращенный, как и я, и он не будет меня осуждать.

И все же мне не нравятся эти воспоминания. Они вызывают множество нежелательных эмоций. Неужели правда в конце концов отпугнет его? Но мой инстинкт подсказывает, что он останется.

– Что тут можно сказать?

Я пожимаю плечами, как будто это ничего не значит.

– Я думала, что я, возможно, зависима от секса.

– Разве это не так?

– Не от секса.

Он сжимает челюсти. Это единственный признак нетерпения, когда он ждет меня, он дает подсказку, чтобы объяснить.

Мне вроде как нравится знать, что он способен на реакцию. Что я могу пробудить это в нем.

– Тогда от чего же ты зависима? – наконец спрашивает он.

– Это долгая история.

– У меня есть время.

Я проверяю свой телефон. Через полчаса у него назначена онлайн встреча с подрядчиком.

– У тебя скоро встреча. Сейчас тебе следует ехать домой и запусти веб-камеру.

Он печатает на своем телефоне, затем убирает его.

– Отменино. А теперь скажи мне, что это за длинная история?

Меня охватывает легкость. Кэш не только любопытен, он хочет узнать мою историю и даже готов отменить свои встречи, чтобы услышать ее. Его челюсть напрягается, глаза темнеют, и я знаю, что он никогда не сдастся. Он должен знать.

– Дин подумал, что это может пойти мне пользу. – объясняю я.

– Почему?

– Он думал… – я останавливаюсь, не зная, как это сказать.

Дин не понимает моих желаний и не разделяет их. Но он все равно хороший человек. Мы просто несовместимы. Я меняю свою формулировку.

– Я знала, что у меня проблема.

– Какая?

Я раздраженно выдыхаю.

– Ты знаешь какая.

– Скажи мне, Ремеди.

– Мне нравится боль.

Его глаза темнеют, как будто он читает скрытый смысл за моими словами, подтверждая то, что он уже знает.

Кэш – единственный человек, который так на меня подействовал, и мы оба это знаем.

– Значит, он не мог тебе этого дать – говорит Кэш.

Меня переполняет облегчение.

– Ты же не думаешь, что я ненормальная?

– Да ладно тебе. Я тот, кто душил тебя до тех пор, пока у тебя не появились синяки. – говорит он.

Он просовывает палец под мой шарф и тянет его, пока он не стягивается. Воздух охлаждает мою разгоряченную шею, и я краснею. Это все равно что показать самую настоящую сторону себя.

Я держу шарф в руках, растягивая ткань. Я не уверена, что мне теперь с этим делать.

– Он всегда спрашивал, все ли у меня в порядке. Если бы он причинял мне боль. Если бы он был помягче со мной. Что-то в этом роде. – говорю я. – В конце концов, он убедил меня, что мне нужно обратиться к психотерапевту или SAA.

Кэш кивает.

– Как долго ты пробыла в SAA?

– Я не считала.

– Это помогло?

– Какое-то время я соблюдала обет безбрачия.

– Почему?

– Они сказали, что это может меня вылечить.

Кэш садится на кровать рядом со мной, матрас прогибается под его весом. Наши бедра соприкасаются, его теплое тело прижимается к моему, и его присутствие успокаивает меня.

Я думала, что он уйдет, когда услышит мою историю, уволив меня как свою незначительную ассистентку-куколку, но вместо этого он стал ближе ко мне, чем раньше. И в кои-то веки я не чувствую необходимости убивать его или убегать. Потому что, если Кэш захочет, чтобы я была под ним, я буду под ним.

И это меня успокаивает. И ясно, что он здесь для того, чтобы слушать.

– Это тебя вылечило? – спрашивает он.

Я дергаю нитку от шарфа, затем сматываю между пальцами.

– Нет.

Он кладет руку мне на колено, и тепло разливается по моим венам. Я выдыхаю, пытаясь успокоиться до предела. Я не понимаю, почему мое тело так реагирует на него, как будто я в безопасности только тогда, когда нахожусь внутри его жестокости.