Текст книги "Королевство грешников (ЛП)"

Автор книги: Нусрат Али Шанджида

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

Глава 1

МАКСВЕЛЛ

ПРОШЛОЕ

Я съеживаюсь в темноте, чувствуя, как с каждым часом немеют запястья. Мои мышцы болят от того, что я целый день был привязан к потолку. Я полуголый, без рубашки, прикрывающей мою кровоточащую грудь, и в поношенных штанах. Несколько дней назад мои глаза изменились из-за темноты, в которой меня держат. Ночное время самое тяжелое, но я рад, что меня оставили в покое в моем утешении.

День за днем часть меня отрывается, пробуждая во мне темных демонов. Я всего лишь четырнадцатилетний мальчик, который потерял свою невинность прежде, чем сжал ее в своих ладонях. Вместо этого мне представили кое-что похуже.

Страх. Уязвимость. Жестокость.

Мою кожу начинает покалывать от холодного ветра, дующего в подвал через единственное маленькое окно. Это единственный источник света и времени для меня. Я низко опускаю голову, чувствуя, как каждая унция энергии покидает меня.

В моем горле сухо, как от песка, и я не могу вспомнить, когда в последний раз принимал душ. От моего тела исходит зловоние рвоты, пота и крови. Мой желудок продолжает урчать от голода, но выживание без еды Бог знает сколько дней сделало меня невосприимчивым к чувству голода. Отдаленный звук проходящего поезда – мой спутник в эти тихие времена. И в конце дня звук церковного колокола показывает мне реальность того, что Бога, возможно, не существует.

Звуки шагов начинают приближаться. Мгновенный страх сжимает мне горло. Но когда я обращаю более пристальное внимание, я понимаю, что шаги не тяжелые и громкие, как обычно. Они мягкие и робкие, как будто кто-то пытается проникнуть внутрь. Кто-нибудь идет мне на помощь? Мой отец наконец приехал, чтобы спасти меня?

В моем сердце начинает зарождаться луч надежды, но вскоре он исчезает, когда открывается дверь. Там нет ни мужчины, ни оружия, ни насилия. Свет проникает внутрь, почти затуманивая мне зрение, когда в дверном проеме появляется невысокая фигура. Фигура оглядывается по сторонам, как будто пытается избежать любых неприятностей.

Когда все кажется ясным, фигура подходит все ближе и ближе, делая медленные и уверенные шаги. Получив четкое представление о хаосе, которым я являюсь, я слышу вздох.

Вот тогда-то я и вижу это. Она.

Я вижу ее.

Это девушка. Она в пижаме, ее иссиня-черные волосы заплетены в косу. Ее оливковая кожа хорошо сочетается с цветом ткани. Серебряная цепочка с крестом Бога сияет на ее груди даже в этой темноте. Есть и другая цепочка, но кулон спрятан у нее под одеждой. Когда я смотрю в ее глубокие голубые глаза, я чувствую, как что-то меняется. После борьбы с таким количеством насилия и боли, всего от одного взгляда на нее я чувствую, что вся боль уходит. Она – сирена, которая манит меня к свету, который я чувствую, просто видя ее.

Ее красота настолько завораживает, что даже ангелы не осмелились бы сравниться с ней.

Ее брови нахмурены, на лице отражается беспокойство. Как будто я представляю угрозу, она делает неуверенный шаг ко мне, поднимает свою маленькую ручку и касается левой стороны моей груди. Там огромный порез от ножа, но за этой раной скрывается мое колотящееся сердце, которое теперь согревается от ее прикосновения.

Кто она? Я хочу спросить, но не могу найти свой голос.

– Тебе все еще больно? – спрашивает она меня мягким, трогающим сердце голосом. Ее голос звучит ангельски.

Я киваю в ответ.

Я слышу, как она шмыгает носом, и когда замечаю, что ее глаза блестят, как будто она вот-вот заплачет, я чувствую боль в своем сердце.

Она оглядывается по сторонам, прикусив губу, как будто думает о чем-то – ищет какого-то руководства.

– Не издавай ни звука. Ш-ш-ш, – шепчет она, прижимая палец к губам, прежде чем покинуть подвал.

Я качаю головой, размышляя, было ли то, что я видел, реальностью или галлюцинацией. Могла ли она быть реальной?

Через несколько мгновений она возвращается с миской воды и аптечкой первой помощи в руках. Ставя их на землю, она смотрит на меня и фыркает, как будто нести их и приходить сюда было для нее тяжелой работой. Несколько выбившихся прядей волос падают ей на лоб, и мне жаль, что я не могу просто прикоснуться к ним.

Она ниже меня ростом, так как достает мне только до груди. Когда она понимает, что не может освободить меня от наручников, она берет из угла табурет и встает на него, оказавшись лицом к лицу со мной.

Находясь так близко, она выглядит еще красивее. Я так долго тонул в темноте, что при виде ее ко мне возвращается тепло, которого я так долго жаждал.

Взяв маленькую салфетку, она скатывает ее в шарик и подносит к моему рту. Я мгновенно отвожу от нее лицо.

Нет. Только не кляп.

Страх возвращается, когда я думаю, что она собирается заткнуть мне рот кляпом и, возможно, пытать меня дальше. Почему я должен ей доверять?

В тот момент, когда я попал сюда, я страдал только от боли и пыток. Почему она должна быть другой?

– Я не сделаю тебе больно. Тебе нужно вести себя тихо, иначе он услышит тебя, – шепчет она.

Но я остаюсь верен своим корням и инстинкту. Внезапно я чувствую, как ее мягкие ладони обхватывают мое окровавленное лицо и приближают его к себе.

– Я не причиню тебе вреда. Я обещаю.

Я не знаю, из-за нежности в ее голосе или эмоций, переполняющих ее глаза, но я ей верю. В кои-то веки, живя в этом аду, я верю тому, кто уже является его частью.

Я приоткрываю губы, позволяя ей положить салфетку мне в рот, пока я зажимаю ее. Она оглядывается через плечо, прежде чем достать аптечку первой помощи, доставая необходимые вещи. И она права. Когда первый кончик влажного ватного тампона касается моего шрама, мои крики агонии заглушаются тканью, когда я стону от ожога. Девушка старается как можно нежнее обработать мои раны. Все это время я стону и хрюкаю в ткань, но всякий раз, когда мои глаза ловят ее взгляд, боль не имеет для меня особого значения.

После нескольких мазков и нежных прикосновений она кладет все обратно в коробку и берет воду. Сняв салфетку, она подносит чашу к моим губам, кивая, чтобы я пил.

Я с удовольствием пью прохладную жидкость и делаю большие глотки. Мое горло – сухая пустыня, жаждущая хотя бы одной капли воды, и вот я получаю целую миску. Через несколько секунд она пуста, и я вздыхаю с облегчением.

Заправляя черную прядь за ухо, она смотрит на меня своими невинными глазами. И тут я снова это чувствую. Это притяжение… это электричество.

Такое чувство, что она дергает меня за ниточки, подталкивая ближе к себе.

Я вижу, как краснеют ее щеки, как будто мой пристальный взгляд становится невыносимым. О, как сильно я хочу прикоснуться к ней. Я хочу почувствовать, какая мягкая у нее кожа. Я хочу провести пальцами по ее темным волосам, не сводя с нее глаз.

Она отводит от меня взгляд и ставит табуретку на место, забирая коробку и миску с собой, направляясь к двери. Она стоит там мгновение, глядя на меня через плечо. Ее брови хмурятся от чувства вины? Жалости? Печали?

Я не знаю.

Бросив последний взгляд, она медленно закрывает дверь, снова оставляя меня в темноте.

Но, в отличие от других разов, сегодня все было по-другому.

Вернется ли она снова? Неужели эта встреча всего лишь разовая?

А что, если так оно и было, и я больше никогда ее не увижу?

Я вздыхаю и закрываю глаза, прокручивая в уме это короткое и единственное воспоминание о ней, как фильм в зацикленном режиме. Я сразу понимаю, что это будет момент, о котором я никогда не забуду, пока не испущу свой последний вздох.

Я вырываюсь из своего сна, приветствуемый темнотой в моей огромной комнате. Я чувствую, как капли пота стекают с моего затылка. Я не был неправ тогда и не ошибаюсь сейчас. Память о ней все еще жива в моей памяти.

Она дышит в моих мыслях.

Но я действительно хочу, чтобы она навсегда исчезла из моих мыслей. Когда-то я наслаждался воспоминаниями о ней, чтобы обрести себя. Найти свет своей жизни, но теперь воспоминания приносят боль и чувство вины. Взглянув на будильник, я вижу, что сейчас три часа ночи. Тяжело вздыхая, я откидываю одеяло и крадусь к балкону. Нахожу золотую коробку для сигар, открываю ее и зажигаю одну, прежде чем взять ее в рот. Я делаю глубокий вдох, вдыхая дым и позволяя ему обжечь мое горло и легкие. Ожог – это как раз то, что мне было нужно. Мои глаза любуются мерцающими огнями Москвы. Темная звездная ночь еще больше подчеркивает красоту города, когда я слегка наклоняюсь к перилам в одних спортивных штанах. Я убил тысячи мужчин и женщин ради своей власти и их уважения, но ни один из них никогда не вызывал ни капли вины в моем бездушном сердце.

Я делаю еще одну затяжку и выдыхаю густой дым, наблюдая, как он рассеивается в воздухе.

Я правлю Россией. Я король своего кровавого королевства. Но с той самой ночи она – богиня моего сердца. Жжение табака успокаивает, я всегда жаждал все большей и большей боли. И, как маленький раб, судьба исполнила мои желания.

Единственная проблема – это ценность. День за днем, чем больше я убиваю, тем меньше боли я чувствую. Я никогда не испытывал угрызений совести ни за один из своих грехов, хорошо зная, что это темный мир, в котором я родился, и такой жизнью я буду жить всегда. Никто и никогда не сможет этого изменить. Вибрирующий звук отрывает меня от моих мыслей, заставляя оглянуться через плечо и обнаружить, что мой телефон загорается от сообщения на тумбочке.

Я беру его и открываю, видя сообщение от моего отца:

Будь готов в 9 утра

Они собираются сделать объявление.

Моя челюсть сжимается. Мои руки сжимают телефон так крепко, что у меня уже трещат бока. Я знаю, кто они такие и каким будет объявление. Но я не позволю кому-то отнять то, ради чего я надрывал задницу. Даже моей собственной семье. Меня несколько раз предавала моя так называемая семья, и все они заплатили за это своей собственной бесполезной жизнью.

Все в России и преступном мире знают о моих мрачных историях. Мое первое убийство стало достаточным доказательством того, что преступный мир понял, насколько я безжалостен. Каждый знает, насколько я могу быть порочным, если кто-то попытается перейти мне дорогу. И завтра будет один из таких порочных моментов. Когда дело касается моего королевства, я хочу, чтобы оно принадлежало только мне. Только я имею право на свою судьбу. Эта сука принадлежит мне.

Глава 2

МАКСВЕЛЛ

НАСТОЯЩЕЕ

Водитель открывает передо мной дверцу, когда я запрыгиваю в свой Range Rover.

– В здание суда, – приказываю я ему своим холодным тоном, когда он кивает в ответ и уезжает, а мои охранники следуют за ним. Я занят собой. Отвечаю на несколько электронных писем, когда раздается неожиданный звонок. При виде идентификатора вызывающего абонента на моих губах появляется легкая улыбка.

Я отвечаю, прижимая телефон к уху.

– Это уже объявлено? – огрызается Люцифер с другой стороны.

– И тебе тоже очень доброго утра. Давно не виделись, друг мой, – бормочу я спокойным тоном, хорошо зная, что это выведет его из себя.

– Ты сказал, что должность будет твоей. И теперь ее у тебя отберут через несколько гребаных часов…

– Я что, заикался, когда сказал, что эта должность будет моей? – усмехаюсь я.

– Ты никогда не заикаешься о своих обещаниях. Но подумай об этом, Максвелл, твое положение влияет и на мой бизнес. Половина…

– Наркотики и оружие поставляются из моей страны. И только я знаю это, потому что если другие узнают о том, что Россия работает с Италией, то возникнут проблемы.

– Как ты можешь так спокойно относиться к этому? – рычит он, его голос кипит от ярости. Я в отчаянии закатываю глаза. Люцифер был моим самым близким другом с тех пор, как мы были подростками. Наша дружба возникла, когда мы оба разделяли одинаковую жажду власти и господства над миром мафии. Мы помогали друг другу, создавая наши собственные империи с помощью поставок наркотиков, оружия и шлюх. Наши запасы удвоятся, если я получу то, что хочу, но, услышав нотку сомнения в его голосе, ярость закипает в моей крови.

– Потому что, если мне придется перевернуть небо и землю, чтобы получить власть, я сделаю это без колебаний.

На другом конце провода последовала многозначительная пауза, прежде чем он прошептал план на сегодня.

– Ты собираешься убить его, не так ли?

– Именно так. Так что поверь мне, когда я говорю, что сдержу свое обещание.

– Хорошо. Ты собираешься сделать это сам?

Я мрачно усмехнулся.

– Когда это мне когда-нибудь нужна была чья-то помощь, чтобы делать мою грязную работу? Ты знаешь, как сильно я люблю видеть, как мои руки покрываются кровью, – бормочу я, получая хриплый смешок от Люцифера.

– Гребаный мудак, как всегда. Не обсудить ли нам новые поставки через несколько недель?

– Звучит разумно.

С этими словами я повесил трубку, когда машина останавливается, а перед нами море машин. Тяжело вздохнув, я киваю водителю. Он получает мое сообщение и выходит из машины, спеша в конец потока, чтобы заставить машины тронуться с места. Моего имени было бы для него больше, чем просто избавиться от пробки за две секунды.

Я смотрю на окружающий мир через черные тонированные стекла, наблюдая за сигналящими водителями, несколькими мужчинами, работающими на дорожном строительстве, за так называемыми обычными людьми, продолжающими жить своей жизнью. Раньше я мечтал о нормальной жизни, но когда пришло осознание того, что быть нормальным – значит быть слабым, я сразу же выбросил эту мысль в канаву. Я был рожден не для того, чтобы быть слабым, я был рожден, чтобы быть королем.

Несколько мальчиков-инвалидов, стоящих перед воротами библиотеки, привлекают мое внимание. Женщина, которой на вид за сорок, стоит рядом с ними, оглядываясь с беспокойством. Я хмурюсь, пытаясь понять, что происходит. Один из мальчиков с разочарованным видом указывает на библиотеку, в то время как женщина что-то говорит ему, похлопывая по плечу.

Они хотят попасть внутрь.

Разве им нельзя?

Именно тогда я замечаю щель, вырытую дорожными строителями. Единственный мост, ведущий внутрь библиотеки, – деревянная перекладина, но под весом инвалидной коляски она легко сломается. Думая о том, чтобы помочь им, я выхожу из машины, мои охранники следуют за мной. Я направляюсь к детям. Поднимая на них руку, я приказываю им держаться подальше.

Но внезапно девушка опережает меня, подходя к женщине и спрашивая ее, что случилось.

– Мальчики хотели сходить в библиотеку. Но дороги строятся, – бормочет она с нотками беспокойства в голосе. – И деревянная доска не выдержит их веса.

Девушка стоит ко мне спиной. Ее рыжие волосы уложены волнами. Ее оливковая кожа видна из-под фиолетового топа на бретельках и черной юбки, которые на ней надеты. Я не знаю, что это было, но что-то заставило меня остаться на месте и наблюдать за ней, пока она пытается найти выход.

– Секундочку. – Ее голос звучит так спокойно и мягко. Он так и сочится нежностью.

Она идет вперед и приближает черные решетчатые ворота к самому их концу. Она подходит к парню со светлыми волосами и помогает ему встать, подводя к воротам и ставя обе его ноги на нижнюю перекладину.

– Крепко держись за перекладину, – шепчет она, и мальчик делает то, что ему говорят. Используя тот же способ с другим ребенком, она складывает их инвалидные коляски и переносит их на другую сторону.

– Мэм, пожалуйста, разложите инвалидные кресла, – обращается она к женщине, которая приступает к выполнению порученного ей задания. С другой стороны, девочка держит калитку и толкает ее вперед, а дети крепко держатся за прутья и ведут их внутрь.

Я стою там, удивленный и очарованный ее духом, и искренне улыбаюсь при виде этого. Столько невинности, столько чистоты было редким зрелищем для меня. Я едва помню, когда в последний раз видел такую красоту. Я вытягиваю шею, чтобы хотя бы мельком увидеть незнакомку, что находится передо мной, но ее длинные волосы закрывают лицо. Честно говоря, я действительно помню, но сейчас не время и не место ворошить старые воспоминания. Затем девушка помогает детям устроиться поудобнее в инвалидных креслах и вкатывает их в библиотеку.

Она здесь работает?

Кто-то прочищает горло; я оглядываюсь и вижу своих охранников и водителя, ожидающих меня.

Глядя на вывеску, я запоминаю название библиотеки.

Российская государственная библиотека.

Выпрямившись, я возвращаюсь к своей машине, и мы продолжаем путешествие.

Двадцать минут спустя мы добираемся до здания суда, где ждут все бригадиры, советники и капитаны. Я вхожу в здание, которое выглядит как старый замок, и так оно и есть. Назовите это старомодным, но это место очень хорошо известно и пользуется репутацией в преступном мире. Приходить сюда для принятия важнейших решений было частью нашей традиции. Здесь проходят всевозможные собрания преступного мира, и каждый член мафии обязан быть здесь днем или ночью. Отец стоит посреди лестницы и манит меня вперед. Все глаза в комнате провожают меня, когда я направляюсь к нему. Я высоко держу голову, как видный мужчина. Я выше большинства из них, и благодаря гордости и силе, которые я повсюду несу, они чувствуют себя запуганными. Я останавливаюсь прямо перед своим отцом.

– В комнате есть еще мужчины?

Он качает головой и идет в конференц-зал, я следую за ним. Мой отец заботился только о Братве. С тех пор, как я был ребенком, он учил меня, как быть королем. Он научил меня, что независимо от того, на какие жертвы тебе придется пойти ради власти, ты делаешь это без колебаний.

Отец ушел в отставку с поста московского казначея, когда мне исполнилось восемнадцать. Он никогда не любил меня, это точно, потому что в этом мире отцы должны быть символом насилия в вашей жизни. Я одновременно уважаю и ненавижу его. Уважаю его хитрый ум и испытываю отвращение к чудовищу, которым он был по отношению к моей матери.

Как и ожидалось, во главе кресла сидит пахан России. Ему почти восемьдесят лет, но из-за того, что рак день за днем пожирает его заживо, он выглядит все более бледным и морщинистым. Полный стакан скотча стоит на столе, оставаясь нетронутым. На нем такой же серый костюм, как у меня, но с галстуком другого оттенка. Его взгляд перемещается на меня, пока отец запирает за ним дверь.

– Максвелл. Ты пришел на десять минут раньше, – заявляет он своим нейтральным голосом. Шагая к нему, я отодвигаю стул рядом с ним и сажусь в расслабленной позе. Мои руки лежат на коленях, а левая нога упирается в противоположное колено.

– Что я могу сказать? Время дорого.

– Это я вижу, но тебе также следует подумать о дисциплине, потому что врываться – плохой знак.

Подтверждая его слова кивком, я наклоняюсь вперед.

– Когда дело доходит до защиты наших людей, некоторые правила должны быть нарушены.

Он хмурится в замешательстве.

– О чем ты говоришь?

– Все знают, что ты сделаешь объявление сегодня. Но чего ты не знаешь, так это того, что твоя жизнь в опасности, – говорю я спокойно, как будто это самый обычный разговор. Я вижу туман страха в его серых глазах, но он берет себя в руки.

– Я стар и на грани смерти, так что, если кто-то хочет убить меня, то пусть убивает.

Кажется, мое предупреждение совершенно не тронуло его. Отец подходит к нему, засунув руки в карманы черного костюма.

– Николай, – мой отец дружески кладет руку ему на плечо, – ты был паханом России с тех пор, как тебе исполнилось семнадцать. Разве ты не хочешь, чтобы это наследие перешло к кому-то достойному?

Он тяжело вздохнул, взял темно-коричневый бокал и сделал несколько глотков скотча.

– Ломов, мне не нужна была твоя лекция тогда, и мне не нужна твоя лекция сейчас. Мое решение окончательное.

Отец тихонько хихикает, пока я откидываюсь на спинку стула, наблюдая за продолжением шоу.

– Что тут, блядь, смешного? – рявкает Николай.

– Тебе следует иногда прислушиваться к моим советам. Видите ли, я собирался сказать тебе, что скотч был отравлен, но, как ты сам сказал, тебе не нужен мой совет.

Глаза Николая расширяются от ужаса, и его рука тут же тянется к горлу. Теперь в его глазах виден страх, который он так старается сдержать. Его тело начинает дрожать от страха, что смерть постучится к нему.

– Т-ты… – он заикается, его взгляд перемещается на мою расслабленную позу, когда он приходит к выводу, что это, должно быть, был мой план. Я давно хотел стать паханом России, и я не собираюсь так легко упускать этот титул.

– Это б-был ты, – обвиняет он меня, все еще держась за горло.

Мой отец злорадно смеется, как будто это была его величайшая победа. К настоящему времени мне начинает надоедать весь этот спектакль, и я подумываю о том, чтобы сократить его как можно быстрее.

– Ты действительно думаешь, что у него хватит мозгов для такого плана? Максвелл только что прибыл сюда. Это я подсыпал яд, – признается отец, ухмыляясь, как гребаный грешник, которым он и является.

Я встаю, застегиваю костюм, прежде чем подойти к отцу.

– Россия скоро будет принадлежать мне и моему сыну…

Слова моего отца остаются незаконченными, потому что в мгновение ока я перерезаю ему горло ножом, который у меня есть под костюмом. Он сильно задыхается, его кровь разбрызгивается повсюду, и несколько капель пачкают костюм Николая. Держась за горло, он падает на колени, как слабак, которым он и является, его тело агрессивно трясется. Его кровь растекается вокруг него лужей.

Увидев это зрелище, Николай еще больше опешил.

– Не волнуйся. В твоем виски нет яда, – уверяю я его, в то время как движения моего отца начинают замедляться, когда последний глоток воздуха покидает его легкие, а в глазах темнеет. Я стою там и смотрю, как умирает мой отец.

Никакой боли. Никакой вины. Никаких угрызений совести.

– Зачем ты это сделал? – спрашивает Николай, с облегчением успокаиваясь.

– Мы с тобой оба знали, что мой отец всегда хотел быть паханом, но ты был занозой на его пути. Но сделать своего сына-гея паханом России? – говорю я, качая головой. – Ужасный ход.

Он сглатывает от беспокойства и волнуется о том, что тайна будет раскрыта преступному миру. Его кожа мгновенно бледнеет. Он будет посмешищем на всю вечность.

– Эта должность – наследие, а не просто контроль над всей Россией. И только я достоин заслужить это. Я продемонстрировал свою лояльность, убив собственного отца. Поэтому, когда дело дойдет до защиты этого наследия, я без колебаний уберу занозу с пути.

Беру салфетку из коробки на столе, я протираю ею свой нож для печати, пока он не становится безупречно чистым. Возвышаясь над ним, я одариваю его своим безжалостным взглядом. Он нервно сглатывает.

– Я зарабатываю то, что хочу, и если я этого не получаю, то забираю это со всем, что у меня есть, – предупреждаю я его, мои руки опираются по обе стороны от его головы на спинку стула. – Выбор за тобой. Но знай, дай мне неправильный ответ, и я вот так испорчу твою репутацию, – я щелкаю на него пальцами.

Наступает долгое молчание, пока он обдумывает свое решение, когда внезапно раздается стук в дверь.

– Сэр, мне позвать остальных? – раздается приглушенный мужской голос с другой стороны двери.

– Да, подождите минутку и позовите двух охранников, – приказывает он, прежде чем снова поднять на меня взгляд, на этот раз в его глазах читается поражение. – Хорошо. – Он кивает. – Ты будешь следующим паханом России. Приходи завтра в метро, чтобы принести присягу.

На этот раз я улыбаюсь, одержав величайшую победу среди всех. Наконец-то у меня есть все.

Россия теперь в моей власти. Братва моя. Я король этого королевства.