Текст книги "Королевство грешников (ЛП)"
Автор книги: Нусрат Али Шанджида
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
Глава 22
ЭЛИША
К тому времени, как я выхожу из туалета в сопровождении моего охранника с подозрительным видом, Максвелл входит в главный зал. Его глаза, нахмурившись, осматриваются по сторонам, но когда они останавливаются на мне, то на мгновение смягчаются. Но тут же грубость отступает, как будто он осознает, в какой среде находится.
Были ли правдой какие-либо из его слов о своем уважении ко мне? Лгал ли он с первого дня?
Интересно, была ли его привязанность к собственной матери тоже притворной?
Он направляется ко мне уверенными шагами, излучая силу и гордость, как король, которым он и является.
– Куда ты ходила? – спрашивает он, стоя передо мной, засунув руки в карманы.
Я сохраняю спокойное выражение лица, но внутри меня все горит от опустошения и раздражения. Он надевает свою фальшивую маску, чтобы бросить грязь мне в глаза. Чтобы снова ранить меня, но на этот раз я готова и надену свою собственную фальшивую маску.
– В туалет.
Он кивает и оглядывается.
– Нам нужно возвращаться. Уже поздно.
Я киваю в ответ и беру его под руку, когда мы выходим на улицу. Как только мы садимся в машину, он снимает маску. Мой взгляд прикован к пустым улицам его королевства.
После нескольких минут абсолютной тишины его телефон начинает звонить. Он сразу же берет трубку, как будто ждал этого, и отвечает. Хотя он ничего не говорит. Голос с другой стороны приглушенный, но я слышу имя Николай.
– Передай ей мои соболезнования, и мы позаботимся об организации похорон. Скажи ей, чтобы она не беспокоилась об этом, – бормочет он и вешает трубку, прежде чем посмотреть на проплывающие улицы.
– О чьих похоронах ты говорил? – Спрашиваю я, не в силах больше скрывать свое любопытство.
– Николая. Он умер от сердечного приступа несколько минут назад, – говорит он монотонным тоном, как будто это обычный разговор.
Я хмурюсь, чувствуя, что что-то в этом не так. Он потерял одного из своих сотрудников, и на его лице не написано ни малейшего признака настоящего сочувствия.
– Он действительно умер от сердечного приступа?
Он поворачивается ко мне, бросая непонимающий взгляд, прежде чем наклониться вперед. Он нажимает кнопку, и я слышу, как поднимается экранное окошко, предоставляя нам уединение от его водителя.
– Что заставляет тебя думать иначе? – спрашивает он с ноткой угрозы в голосе.
– Ты просто кажешься таким спокойным. Все присутствующие выглядели так, будто готовы отдать жизнь за Братву. Тем не менее, у тебя нет никаких признаков эмоций от новостей. Ни сочувствия, ни уважения.
Внезапно он хватает меня за талию, поднимает и сажает к себе на колени. Одной рукой он крепко обхватил мои бедра другой, снимая с меня маску, прежде чем они зарылись в мои волосы. Я смотрю на него сверху вниз, когда он прижимается своим лбом к моему.
В тот момент, когда между нами возникает напряжение, мои гнев и боль начинают медленно угасать. И когда мои глаза встречаются с его, я не могу не думать о мальчике, которого я встретила той ночью.
Тогда он выглядел таким израненным и сломленным. Я так боялась даже прикоснуться к нему, думая, что он разобьется, как стекло, прямо у меня на глазах.
Как этот сломленный мальчик может быть таким безжалостным и бессердечным сегодня?
Что изменилось?
Я чувствовала это… связь… страстное желание. Я чувствовала все это с того дня, как он пленил меня, но я не была готова признать это. Теперь все эти эмоции ощущаются как удар в спину, заставляющий мою кожу кровоточить рекой.
– Такова реальность, Элиша. Ты не можешь доверять даже своим близким. Все охотятся за тобой в ту же секунду, как видят, что ты правишь своей жизнью, контролируешь ее, а не становишься рабами, как они, – шепчет он, покрывая поцелуями мои щеки.
Все мое тело начинает разогреваться от жара желания. Я закрываю глаза, делая глубокие вдохи, чтобы подавить его, но его губы перехитряют мое отвлечение. Его хватка вокруг моей талии усиливается, и я чувствую, как его эрекция упирается в мою задницу.
– Итак, ты организовал заговор с целью убийства, чтобы сохранить свое королевство на месте, – бормочу я.
Он сжимает мои волосы в кулак, заставляя меня ахнуть, когда он наклоняет мою голову ближе к себе. Он облизывает губы. Его голодные глаза встречаются с моими.
– Я лучше убью кого-нибудь, чем стану добычей. Я был там однажды и чертовски уверен, что никогда не захочу возвращаться. Я никогда ни перед кем не буду преклоняться.
Он был там, и я знаю это, потому что терпела эту слабость вместе с ним. Ночь за ночью я навещала его, рискуя собственной жизнью, просто чтобы убедиться, что его раны залечены.
Но, к сожалению, я была ослеплена его добротой, я попала в ловушку его невинности и не заметила своего падения, пока не стало слишком поздно. Я была такой дурой, что излила ему свое сердце.
– Ты мне доверяешь?
– Больше, чем себе.
– Ты любишь меня?
– Больше, чем ты меня.
Любовь. Доверие.
Для него все бессмысленно. Для него это не что иное, как способ подкупить меня. Поймать меня в свои сети, пока он на свободе.
Я чувствую, как его рука скользит в разрез моего платья, продвигаясь все дальше, пока костяшки его пальцев не касаются кружева моих трусиков.
Он издает горловой стон, прежде чем цепляется пальцами за петлю и разрывает ее. Я прерывисто дышу, чувствуя, как смесь похоти и гнева нарастает в моих нервах. Несколько дней он трахал меня, и я позволяла ему. С каждым проведенным нами интимным моментом я чувствовала, как мое потерянное "я" понемногу возвращается назад.
Но сегодня я хочу трахаться без всякой привязанности.
Я хочу ненависти. Боли. Вожделения.
Я хочу всего этого и зажигаю нас обоих, как будто завтра не наступит. Атмосфера вскоре меняется, и я устраиваюсь поудобнее у него на коленях, ерзая перед ним. Я вытаскиваю шпильки, распуская волосы. Обхватив ладонями его лицо, я впиваюсь ногтями в его тонкие губы, вызывая шипение сквозь его стиснутые зубы. Его похотливые глаза обжигают мое тело, в то время как его руки обхватывают мою задницу, сильно сжимая ее. Машина начинает замедляться, показывая, что мы подъезжаем к его дому.
– Я хочу трахаться. Прямо здесь, прямо сейчас, – шепчу я и покусываю его нижнюю губу. Его ноздри раздуваются, в глазах вспыхивает голод, прежде чем он снова щелкает выключателем.
– Припаркуйся на подъездной дорожке и уходи. Не открывай нам дверь и не говори охране…
Я качаю головой. Его глаза расширяются от удивления, когда он понимает, что я имею в виду. Пусть его люди также знают, какой хреновой я могу быть.
Между нами на несколько секунд повисает тишина, если не считать нашего прерывистого дыхания, прежде чем он заговаривает снова.
– Скажи охранникам, чтобы они тоже ушли. Сейчас же, – рявкает он свой последний приказ, отражая свое отчаяние.
Машина останавливается, и я слышу, как водитель что-то быстро говорит по-русски, затем раздается несколько шагов, пока до нас не доходит полная тишина.
Без дальнейших раздумий я крепко целую его, выплескивая все накопившиеся эмоции, которые я сдерживала. Мои пальцы запускают пальцы в его густые волосы, крепко сжимая их. Я уверена, что причиняю ему боль, но мне все равно.
Он целует меня изо всех сил, ведя себя как голодный хищник, который не может насытиться мной. Он облизывает мою шею от задней части уха до выпуклостей моей груди. Я дрожу. Мои бедра вращаются напротив его эрекции в клетке. Я чувствую, как его глаза сверлят меня, пока он продолжает лизать мою кожу.
Максвелл обхватывает мою грудь через платье, разминая и пощипывая сосок почти болезненным способом. От этого я становлюсь еще более влажной. Я закрываю глаза, чтобы избежать этих скрытых фальшивых эмоций. Бретельки спадают, делая платье свободным и давая Максвеллу возможность взять в рот мою обнаженную грудь. Он сильно сосет, обводя языком мой сосок. Я откидываю голову назад с громким стоном. Его губы сжимаются сильнее, заставляя мой разум сходить с ума от предвкушения.
Возьми его под свой контроль. Слова Реи эхом отдаются в моей голове, возвращая меня к реальности. Он, как всегда, контролирует мое желание. Не сегодня.
Я обхватываю его лицо и с хлопающим звуком отрываю от своей груди. Выгибая спину навстречу его руке на моей заднице, я хватаю его за волосы, заставляя его голову запрокинуться назад.
Мы оба продолжаем тяжело дышать, в то время как наши глаза темнеют, впитывая друг друга желанием, наполняющим наши тела, и жаждой нашей собственной одержимости.
Не сводя с него глаз, я дергаю его за галстук и расстегиваю белую рубашку так, что пуговицы отваливаются. Мои пальцы скользят вниз по его телу, ногти царапают кожу. Я снимаю напряжение со своих нервов, причиняя ему боль. Он шипит, но совсем не возражает. Его покрытая чернилами кожа краснеет, мои ногти оставляют следы, прежде чем мои руки начинают расстегивать его брюки. Его мозолистые пальцы блуждают по моей обнаженной спине, посылая мурашки по позвоночнику.
Взяв его твердый член в руку, я провожу по нему несколькими движениями. Звук его сдавленных стонов, когда я сжимаю его, подобен музыке для моих ушей. Он такой твердый, что его вены лопаются на коже, а сверху вытекает преякулят. Проводя большим пальцем по головке, я собираю липкую сперму, прежде чем обсосать ее дочиста.
Максвелл точно вот-вот сойдет с ума. Я вижу по его глазам, как сильно он хочет поглотить меня и сделать своей. Он стонет и пытается сесть, но я толкаю его обратно на сиденье.
– Я хочу трахаться, поэтому мы трахаемся по-моему, – шепчу я.
Задрав платье, я сажусь на его ноющий член, позволяя своим влажным губкам киски смазывать его, двигаясь взад-вперед.
– Черт, – шипит он, закрывая глаза, когда его пальцы впиваются в мою кожу. От трения у меня сжимаются внутренности, сильное желание заставляет пот стекать с затылка. – Введи мой член в себя. Прямо сейчас, – приказывает он, хрипло дыша.
Я качаю головой с мрачной усмешкой, хватая его за шею.
– Не все должно идти по плану короля.
Он выгибает бровь.
– Почему это?
– Даже у королевы есть свои потребности. Я несколько дней терпела твою боль и превратила ее в удовольствие. Сегодня твоя очередь отплатить тебе тем же.
Он ухмыляется, но это выражение тут же сменяется гримасой боли, которую причиняют мои ногти.
Мое желание начинает стремительно расти, и я становлюсь все более влажной с каждым ударом по его пульсирующему члену. Не в силах больше терпеть, я беру его член, направляю его к своему центру и опускаюсь ниже.
Мы оба стонем, запрокидывая головы назад. Он притягивает меня ближе, прежде чем я продолжаю медленно двигаться вверх и вниз, ощущая сладкую-сладкую боль.
Но когда я снова смотрю на его лицо, его глаза закрыты, губы приоткрыты, он плавает от удовольствия, и его предательство снова поражает меня.
Я начинаю двигаться быстрее и жестче. Он стонет и хрюкает, не сводя с меня своих темных глаз.
Сейчас ему почти не больно, но когда придет время, он поймет, что я на самом деле чувствовала, когда он бросил меня. Он поймет истинное значение агонии и заброшенности.
– Почему ты оставил меня одну, когда я нуждалась в тебе больше всего, Максвелл? Тебе было недостаточно моей любви? – Мысленно спрашиваю я его, хотя знаю, что он не сможет ответить.
Ярость подпитывает мои движения и желание причинить ему боль. К этому времени я чувствую, как кровь сочится из его кожи.
– Гребаный боже, – громко стонет Максвелл и тоже начинает двигать бедрами, превращая боль в ошеломляюще желанную.
Звуки шлепанья нашей кожи, сопровождаемые моими громкими стонами и его стонами, наполняют атмосферу.
– Ах! Быстрее, – хрипло шепчу я.
Он набирает темп, заставляя нас обоих достичь предела интенсивности. Он протягивает руку и обхватывает мое лицо ладонями, чтобы приблизить меня, прежде чем завладеть им своим ртом, его язык овладевает мной.
– Черт возьми, ты чувствуешься божественно каждый гребаный раз, когда я внутри тебя, – хрипит Максвелл. Я стону в ответ. Это действительно божественно. Каждый раз это похоже на рай. Но предательство слишком глубоко.
Я пытаюсь отключить свой разум и сосредоточиться только на том, как причиняю боль Максвеллу, используя его тело для своего удовольствия.
Руки Максвелла опускаются вниз, обхватывая мои бедра. Я цепляюсь за него изо всех сил, запрокидывая голову назад, задыхаясь и хныча. Звук его стона подстегнул меня еще больше, доведя нас обоих до оргазма одновременно.
С этого момента окна запотели. Наши лбы прижаты друг к другу, пока мы пользуемся моментом, чтобы успокоить нервы. Я открываю глаза и обнаруживаю, что мои ногти покрыты кровью. Кровь Максвелла.
Чувства вины не должно было быть, потому что это то, чего я хотела. Я хотела, чтобы ему было больно, и я это получила. Но удовлетворение, которого я искала, не приходит.
Боже, что, черт возьми, происходит? Почему я такая слабая?
Он прослеживает за моим взглядом и вместо того, чтобы быть шокированным, одаривает меня озорной ухмылкой. Я теряю дар речи, когда он подносит мой указательный палец ко рту, слизывая кровь дочиста.
– Боль и удовольствие – смертельно опасное сочетание. Но, дорогой Господь, какое это греховное и божественное сочетание, – шепчет он, наклоняясь и нежно целуя мои губы, когда я ощущаю медный привкус на языке вместе с его сладким, мятным вкусом. – Делай мне все, что хочешь, малышка. Отомсти мне за то, что я причинил тебе боль, но помни, что сатана рожден для боли. Так что постарайся сделать все, что в твоих силах, – бросает он мне вызов своим грубым голосом.
Но когда наши взгляды встречаются, я понимаю, почему этот луч вины освещает мою душу, и это пугает меня, как ничто другое.
Я быстро опускаю взгляд, пытаясь отдышаться и успокоить бешено колотящееся сердце.
Максвелл целует меня в лопатку.
– Но мне нравится эта твоя сторона. Она дает мне отражение меня самого. Могущественного и бесстрашного.
Я напрягаюсь и отстранилась бы, если бы его руки не прижали меня к его телу.
В конце концов, он выходит из меня, и мы приводим в порядок нашу одежду и себя. Я не могу встретиться с ним взглядом. На этот раз я не могу позволить ему видеть меня насквозь.
Я позволяю себе быть свободной, но на этот раз я должна быть более осторожной, особенно с моим сердцем, которое все еще бьется для Максвелла с неумирающей любовью, которую он искал много лет назад.
Глава 23
ЭЛИША
НАСТОЯЩЕЕ
На следующее утро я спускаюсь на завтрак. Максвелл уже сидит за столом, потягивая свой обычный черный кофе и читая газету.
Его брови сосредоточенно нахмурены, но когда он слышит мои шаги, его глаза на мгновение встречаются с моими. Затем они снова опускаются на бумагу. Его кольцо с черепом покоится на левой руке, где оно всегда и остается. До сих пор я никогда не видела его без него.
На этот раз я сажусь справа от него, а не на самый дальний стул. Входит одна из горничных и подает мне обычный завтрак, который я ем с того дня, как приехала сюда. Я набрасываюсь на еду, внезапно чувствуя голод. Но мои мысли витают где-то в другом месте. Они крутятся со скоростью хомяка в колесе, чтобы найти способы завоевать доверие Максвелла.
Рея сказала мне найти как можно больше информации о его бизнесе, чтобы передать ее для Франциско. Я не знаю, кто он такой, но ясно, что он хочет лишить власти и королевства, которые Максвелл построил кровью и коррупцией. Он хочет вернуть Максвелла на землю… вернуть к реальности… где он был бы никем.
Никто.
Но как – вот в чем вопрос.
Я несколько раз обходила его владения в поисках возможности сбежать, но, как и у короля, его замок усиленно охраняется. Они патрулируют территорию даже ночью. У моей двери есть охрана, которую, я уверена, Максвелл назначил строго для меня. Вчера вечером Рея дала мне одноразовый телефон, чтобы я могла связаться с ней, но поскольку мужчины круглосуточно дежурят у моей двери, это рискованно. Если я позвоню ей и охранники узнают, тогда Максвелл без колебаний убьет меня и мою сестру. Нет никакого способа передать информацию Рее, если я не встречусь с ней на улице лично, без того, чтобы кто-нибудь следил за мной.
– О чем ты только думаешь? – Грубый голос Максвелла возвращает меня к реальности, когда я смотрю в его темнеющие глаза.
Я игнорирую укол предательства, чтобы сохранить спокойствие в голове. Он мастер разбираться в людях, и я не могу рисковать, делясь с ним своими мыслями.
Я качаю головой, пожимая плечами.
– Ни о чём.
Он откидывается назад, положив пальцы на губы, которые несколько раз целовали каждый дюйм моего тела. От одной мысли об этом мои нервы дрожат от желания.
Не ходи туда, Элиша. Не ходи туда, блядь. Между нами никогда не было связи.
Он продолжает тупо смотреть на меня, словно ожидая, что я продолжу.
– Что? – парирую я в ответ.
– Просто жду, когда ты скажешь правду. Совершенно очевидно, что тебя что-то беспокоит, потому что после прошлой ночи ты действительно кажешься… другой.
– Это другое плохо? – Холодно бормочу я, придавая ему невозмутимое выражение лица.
Он злобно ухмыляется, как сатана, которым он и является.
– Может быть плохо для людей, которые думают, что быть самим собой – это не моральный поступок. Они всегда хотят, чтобы этот человек сливался с толпой. Поверь мне, когда я говорю тебе, Элиша, такая королева, как ты, не предназначена для этого. Ты должна высоко держать голову без страха или стыда.
Мое сердце тут же замирает. Здесь я была несколько секунд назад, чувствуя себя невежественной и потерянной в своих мыслях. И он придает силы моим нервам. Его гребаные слова действуют как черная магия, которая похожа на заклинание, но окрашивает твою душу тьмой.
– Прошлой ночью определенно что-то произошло, потому что то, что случилось в машине, было совсем на тебя не похоже. – Наш момент прошлой ночи мгновенно вспыхивает в моей памяти, заставляя меня покраснеть. Страсть, предвкушение… желание. – Что произошло вчера вечером на балу, Элиша? – спрашивает он, наклоняясь ближе.
Я качаю головой.
– Какое тебе до этого дело?
Внезапно он крепко, но не больно хватает меня за подбородок, призывая посмотреть на него храбрым взглядом.
– Ты моя. Все, что ты делаешь, важно для меня.
– Ты хочешь сказать, что все, что делает твоя рабыня, важно для тебя?
Он прищуривает глаза с раздражением, написанным на его лице.
– Мы с тобой оба знаем, что ты отказалась от этого титула в тот день, когда показала свою жестокость, бросив мне вызов. Теперь я уважаю тебя за эту ярость и отвагу. – Гребаный лжец. – Так что не называй себя негодяйкой, если не хочешь действовать мне на нервы. Будь либо храброй, либо глупой. Придерживайся чего-то одного, потому что сбитые с толку женщины мне никогда не нравятся.
Он отпускает мой подбородок и откидывается назад, но его гнев все еще затуманивается. Я чувствую это.
В этот момент звонит его телефон, и я вижу, как на его экране высвечивается имя матери. Он быстро отвечает, прежде чем прижать трубку к уху.
– Привет, мама, – бормочет он, в его голосе больше нет холодности и ярости. Как будто щелкнул выключатель, и все его поведение изменилось.
– Как сегодня мой сын? – Я слышу с другой стороны.
Он мягко улыбается.
– У меня все хорошо. Как прошла твоя встреча? – спрашивает он.
Я хмурюсь, чувствуя любопытство, о какой встрече он говорит.
– Все прошло хорошо. Врач сказал, что беспокоиться не о чем. Она сказала, что это просто стресс от всей благотворительной деятельности. – Я замечаю, как у Максвелла подрагивает челюсть, но он ничего не говорит по этому поводу. – Кстати, о благотворительности: приближается время карнавала, и я подумала устроить небольшое мероприятие для детей.
Он молчит несколько секунд, прежде чем слегка кивнуть.
– Все, что пожелаешь, мама. Не беспокойся о бюджете. Делай все, что считаешь нужным.
– Вообще-то, я подумала, не мог бы ты тоже присоединиться. Детям понравится твоя компания.
Снова наступает неловкое молчание, прежде чем он нарушает его своим глубоким, грубоватым голосом.
– Я буду занят, мама…
– Я знала, что ты приведешь этот предлог. Но я действительно хочу, чтобы ты пришел, Максвелл. Пожалуйста,… ради меня.
– Я подумаю об этом. И дайте мне знать, когда у тебя будет следующая встреча.
– Конечно, сынок.
Снова повисло молчание, но на этот раз первой заговорила мать Максвелла.
– Элиша сейчас с тобой?
Его глаза слегка расширяются от удивления, прежде чем двигаться ко мне.
– Да. Зачем тебе?
– Передай телефон ей, дорогой.
Без всяких вопросов он отдает мне телефон, и я нерешительно беру его.
– Здравствуйте, миссис Резникова.
– Привет, Элиша. И я просила тебя называть меня Кэтрин, моя дорогая, – говорит она со смехом.
Я тихонько хихикаю себе под нос.
– Конечно, Кэтрин.
Взгляд Максвелла останавливается на мне. Холодный и темный.
– В любом случае, я хотела пригласить тебя на небольшой карнавал, который я устраиваю. Я была бы рада, если бы ты присоединилась к Максвеллу и провела день с детьми.
Я застываю на месте, потому что вопрос совершенно неожиданный. Я не могу сказать ей нет, потому что это было бы грубо, и я все равно не хочу говорить нет. Я могу воспользоваться этой возможностью, чтобы узнать больше о Максвелле и составить заговор против него.
– Конечно. Я бы с удовольствием.
– Отлично. Я уверена, что дети будут рады познакомиться с тобой.
Максвелл протягивает руку.
– Дай мне телефон, – приказывает он. – Он слишком взволнован, чтобы выхватить его у меня из рук. – Мама, я позвоню тебе позже. У меня важная встреча.
– Без проблем, дорогой. Мероприятие состоится на следующей неделе. Не опаздывай.
– Конечно, мама. Береги себя.
– Ты тоже, сынок. – Она повесила трубку.
Максвелл выглядит разъяренным.
– Что? – Спрашиваю я. – Я не просила ее приглашать меня.
Сжав зубы, он щелкает пальцами, и горничная, словно зная, чего он хочет, чудесным образом забирает у него пустую тарелку, прежде чем выйти из комнаты. Даже несколько охранников оставляют нас с Максвеллом наедине.
– Тебя раздражает, что твоя мать пригласила меня?
– Нет.
Я закатываю глаза.
– Тогда в чем дело? Что тебя так разозлило?
– Речь идет об обмане моей матери. Речь идет о том, чтобы заставить ее шагнуть в фальшивый мир, где она надеется, что я буду… – его слова замирают, как будто он хочет, чтобы они были незаконченными. – Тебе не обязательно идти со мной. Я скажу ей в тот день, что ты плохо себя чувствовала. – С этими словами он резко встает и собирается покинуть столовую.
– Подожди.
Его шаги затихают, но он не оборачивается. Я шагаю к нему. Без страха. Без колебаний.
Я стою перед ним, встречая его холодный взгляд.
– Моя жизнь и так в беспорядке, и мне, конечно, не нужен такой мужчина, как ты, чтобы усугублять ее. Я уже говорила тебе раньше, что ожидаю уважения и равенства в обмен на сохранение этого в секрете от твоей матери. И если тебе действительно так важно, чтобы она узнала, что скрывает ее дорогой сын под этим вежливым и милым поведением, тогда отпусти меня, – бормочу я в порыве раздражения. – Освободи меня, – шиплю я сквозь стиснутые зубы, в миллионный раз повторяя свою последнюю потребность перед человеком, который забрал ее у меня в первую очередь.
Он остается спокойным, стоя высоко и гордо, как король, которым он является в своем королевстве грешников. Но холодность кристально очевидна в его отношении, и это только заставляет меня ненавидеть его еще больше, потому что само зрелище все еще действует на меня. Он действует на меня.
– Мной не так-то легко манипулировать, малышка. Ты думаешь, используя слабость моей матери, я освобожу тебя? Даже не хочу возвращать тебя к реальности, но теперь ты моя. Я так легко тебя не отпущу.
Мои брови хмурятся от замешательства и страха снова оказаться в ловушке с другим монстром, но на этот раз все хуже.
– Что ты имеешь в виду? – Спрашиваю я.
– Я имею в виду то, что говорю. Ты так просто не уйдешь… – Он обхватывает мое лицо обеими своими грубыми ладонями и наклоняется ближе: —… потому что, как только что-то становится моим, я никогда никогда этого не упущу. Теперь ты принадлежишь мне и никому другому.
Принадлежу ему? Влюблен ли он в меня?
Нет. Этого не может быть. Он не способен любить. Кровь начинает стучать у меня в ушах.
– Ты… ты влюбляешься в меня?
Он тут же хихикает себе под нос, как будто я рассказала анекдот, и это действительно смешно.
– Как ты можешь все еще жить в мире иллюзий после всего, через что тебе пришлось пройти? – Его слова ощущаются как резкий щелчок кнута, который я испытывала несколько раз, но на этот раз боль отдается в моем сердце, обжигая нервы. – У меня нет сердца, созданного для любви. Оно всегда было и будет запятнано тьмой и грехом. Даже сам Бог не может сотворить чудо и расцвести любовью в моем сердце, – шепчет он. Его лицо склоняется надо мной, когда его нос касается моего виска, вдыхая мой аромат. Его низкий гул отражает его одобрение, как будто он зависим от него, как от наркотика. Моя кожа покрывается мурашками, и мое поверхностное дыхание начинает сдаваться под его хваткой.
– Никогда не принимай мою извращенную доброту за любовь. Я никогда не был создан для этого. Перестань рассматривать желание в темном бесконечном туннеле, потому что там его нет.
Я уже говорю себе, что он недостоин даже любви. Сам сатана жаждет ненависти и тьмы… точно так же, как Максвелл. Но эти резкие слова делают реальность еще более невыносимой.
– Ты пришла сюда как моя рабыня и в этом качестве будешь жить под моей крышей. Разница лишь в том, что ты получаешь привилегию нормальной жизни, которой никогда не получает раб. Ты получишь уважение и равенство в обмен на то, что дашь мне то, что я хочу. Так что ты счастливица.
Я поворачиваю голову к нему лицом, смотрю в его темные глаза, в которых отражается дьявол, с которым я хотела бы никогда не встречаться. Я отвечаю ему таким же холодным взглядом. Мое сердце начинает оттаивать от его резких слов.
– Быть счастливой? Ради чего? – Ненависть сочится из моего голоса. – За то, что ты рабыня другого монстра? Мужчина, который притворяется невинным ангелом перед своей матерью, уводя ее далеко от реальности? – Я хихикаю: – Ты боишься потерять свою мать из-за секретов, которые ты скрываешь, но я называю это чушью собачьей. Ты не знаешь о настоящей потере, потому что это случается только тогда, когда ты любишь кого-то больше, чем себя. – Я с отвращением хихикаю. – Неудивительно, что твоя жена никогда не любила тебя.
В ту секунду, когда он слышит эти слова, я чувствую, как его рука опускается к моей шее и крепче сжимает меня. Хватка грубая. Из-за этого мне немного трудно дышать, но я остаюсь сильной. Я не сломаюсь перед ним… никогда больше.
– Кто, черт возьми, рассказал тебе о ней? – усмехается он.
– Ты думаешь, что люди поклоняются тебе из страха, но на самом деле они все еще видят твои слабости. Они говорят о том, как твоя любовь к жене сделала тебя слабым. Я действительно хотела бы, чтобы они знали, что у тебя нет сердца даже для того, чтобы чувствовать любовь. – Его подбородок напрягается, когда я слышу, как его зубы скрежещут друг о друга. – Что? Я задела за живое, сэр? – Спрашиваю я.
Другой рукой он сжимает мой затылок, дергая за пряди волос и заставляя мою голову запрокинуться назад. Я держусь за его руки, чувствуя, как растягиваются мышцы из-за того, что моя шея еще больше вытягивается.
– Ты ничего не знаешь обо мне, так что ты не в том положении, чтобы судить меня. Ты рабыня, так делай то, что должна делать рабыня.
Он приближает свое лицо к моему, и я наблюдаю, как раздуваются его ноздри. Этот момент заставляет меня понять, что если между нами и существует какое-то чувство, то это ненависть.
Только ненависть.
Я отбрасываю его руку и отступаю с выражением отвращения на лице.
– Теперь, когда я вижу твое истинное отражение, я знаю о тебе одну вещь без тени сомнения. Ты не что иное, как эгоистичная и бессердечная душа, замаскированная под человека.
Я всегда буду ненавидеть тебя, Максвелл Резников. Клянусь своим последним вздохом.
