
Текст книги "Романтичное сердце"
Автор книги: Норри Форд
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
«Прошу тебя, Боже, сделай, чтобы это было правдой, – в отчаянии молилась она. – Я хочу верить в то, что говорю. Это все только оттого, что он болен. Я не могу быть замужем за человеком, который бросает старых друзей. Помоги мне заставить его понять, что он не должен так вести себя».
На мягком расстроенном лице Эдит появилась жалкая улыбка, словно бледное февральское солнце в сером небе.
– Не ссорься со своим мужем из-за нас, дорогуша. Мартин не из тех, кто поддается женскому влиянию. Если он перерос Ричарда и его спокойные методы работы…
– Тем хуже для него.
– Необязательно. Мы ведь немного старомодны. Мы купим маленький домик где-нибудь на взморье, и Ричард сможет посвятить себя саду.
Вики крепко обняла ее:
– Ты просто ангел, а Ричард счастливец, что у него есть ты. Я все-таки должна поговорить с Мартином. А теперь давай выпьем чаю вместе, а потом Эткинс отвезет тебя домой на машине. Сегодня у Стефани Джойс премьера, а после мы все едем к ней на вечеринку.
– Спасибо, дорогая, но я предпочитаю автобус. Здесь совсем недалеко, а я хотела бы поскорее вернуться к Ричарду. Он не любит, когда я надолго исчезаю. Он словно прилип ко мне, как будто не может сам удержаться на ногах. – Она засунула мокрый платок в свою потрепанную сумочку и встала. – Я не буду ждать чай, если ты не возражаешь.
Вики не стала спорить. Она нежно поцеловала Эдит и позволила ей уйти.
– Я приеду навестить вас сразу, как только смогу поговорить с Мартином.
Вики не питала иллюзий по поводу возможности убедить Мартина изменить его решение. Ее главная надежда – хотя, как она понимала, довольно призрачная – состояла в том, что Ричард просто попал под всеобщее увольнение в связи с возрастом, а Мартин не принимал в этом участия.
Она одевалась довольно долго. Ей совсем не хотелось посещать премьеру мюзикла под названием «Все – на маскарад!» и присутствовать при очередном триумфе Стефани. Но она знала, что Мартину хочется еще раз продемонстрировать свою прекрасную, изысканно одетую жену. Ее гордость не позволяла ей признать свое поражение перед блистательной Стефани. Она уже научилась держаться в свете с достоинством, а экзотическое окружение Стефани больше не повергало ее в тайный испуг. Некоторые из этих людей ей даже нравились, особенно лорд Линмут, аристократичный муж Стефани.
Мартин пришел домой рано, и у них было время, чтобы посидеть за кофе перед тем, как отправиться в театр. Обычно, если они куда-нибудь ехали вдвоем, то собирались в страшной спешке.
– Отличное платье, – заметил он, придирчиво оглядев ее.
– Это то самое, в котором меня фотографировали.
Он сердечно улыбнулся ей:
– Тогда тебе следует отдать мне должное, моя девочка.
– Я так и делаю.
За окном упорно моросил дождь, стоял безрадостный осенний вечер. Но здесь, в большой красивой комнате, было тепло и светло. Впервые они сидели вдвоем у камина, как обычная супружеская пара. Как жаль было портить такой вечер и выходить в свет! Мартин выглядел таким красивым сегодня, хотя вокруг рта и собрались жесткие складки. Сердце Вики сжалось от любви к нему. Она страстно желала обнять его, прижать его голову к своей груди, разгладить озабоченные складки на его лице. Видит бог, он не совершенен – но кто из нас совершенен? Она любила его таким, каким он был, – клубок непримиримых, противоречивых характеров, постоянно стремящихся к самовыражению и сражающихся друг с другом.
Они сидели молча, но молчание это было приятным. Наконец Мартин повернулся, чтобы снова посмотреть на нее, и их взгляды встретились.
– Ты просверлишь во мне дырку этим своим ищущим взглядом, – сказал он.
– Я думала – как жаль, что нам сегодня вечером надо выходить, – импульсивно ответила Вики. – Мартин, ты выглядишь таким усталым. Может, позвоним и скажем, что мы не сможем прийти? Я знаю, что это почти невозможно, но ведь ты Великий Мартин, не правда ли?
К ее удивлению, он не сразу отверг это предложение.
– Но ты упустишь такую замечательную возможность продемонстрировать свое платье, – заметил он.
Вики нетерпеливо пожала плечами:
– Как будто это так важно! Меня решительно не беспокоит это платье – только бы ты смог хотя бы один вечер отдохнуть. Это бы пошло тебе на пользу. Тебе не пришлось бы развлекать меня – я бы почитала, пошла бы пораньше спать или еще что-нибудь.
– Какой великолепный альтруизм, – улыбнулся он. – Я не могу в него поверить.
– И тем не менее так оно и есть. Я бы порадовалась тому, что ты проводишь вечер дома. Эта светская жизнь вредит твоему здоровью.
– Сценка разыграна неплохо, малышка, но не очень убедительно. Ведь это будет такая сладкая месть с твоей стороны – не пустить меня на премьеру Стефани. Полагаю, это доставило бы тебе огромное удовольствие.
– Месть? За что?
– За то, что она украла твоего американского друга Манфреда. Я уверяю тебя, Вики, что он – ее последнее завоевание. Невозможно подойти близко к мисс Джойс без того, чтобы не наступить на пятку Пита Манфреда.
Вики не смогла скрыть удивления в голосе.
– Пит? А я все думала, почему его совсем не видно в последнее время. Но мне казалось, он последний, кто…
– Моя дорогая, надеюсь, что я не выдал ничьих секретов. Я думал, ты знала.
Вики ничего не знала. Ей не было известно о намерении Пита оттеснить Мартина в сторону, к тому же она не понимала, что Манфред не питает никаких иллюзий относительно женщин типа Стефани. Новость, сообщенная Мартином, привела ее в ярость, не потому, что Пит «променял» ее на Стефани, а потому, что он был слишком хорош, чтобы попасть к ней в оборот.
– Так, значит, ты думаешь, – сказала она злобно, – что мое предложение остаться дома вызвано жаждой мести?
– А разве нет?
Вики вскочила с кресла.
– Нет! – вскипела она. – Это совершенно не так. Но тебе этого не понять. Ты думаешь, что каждый мой поступок и каждое слово – это часть хорошо продуманного плана. Ты приписываешь самые низменные мотивы всему, что я делаю и говорю. Ты считаешь, что все такого же поля ягоды, как и твои друзья.
Ей хотелось схватить его за плечи и трясти до тех пор, пока в нем не появится хоть капля здравого смысла. Глупый, самовлюбленный дурачок! Она так отчаянно любила его именно потому, что он был глубоко несчастен и неосознанно пытался обрести успокоение. И все же он так злил ее своим холодным цинизмом! Она сжала кулаки и в ярости стукнула каблуком по полу.
– Почему ты ничего не видишь, слепой глупец!
Услышав эти слова, Мартин резко встал и схватил Вики за запястье. Какое-то мгновение ей казалось, что он ударит ее.
– Замолчи! Замолчи! – закричал он. – Как ты смеешь так отзываться о моих друзьях, ты, маленькая золотоискательница!
Мартин поднял руку, как будто намереваясь оттолкнуть Вики в сторону, но невольно приблизил ее к себе. Его глаза смотрели на нее со страстным негодованием.
– О боже, – пробормотал он, – ты очаровательная женщина, Вики! – Он еще крепче прижал ее к себе и стал яростно целовать, снова и снова.
Именно этого она так отчаянно желала: его руки сжимают ее в объятиях, его губы ищут ее губы, покрывая их жесткими, яростными поцелуями. Но эти поцелуи выражали его презрение. Было так сладостно и горько прижиматься к нему, чувствуя тепло и силу его больших рук.
Наконец Мартин отпустил ее и повернулся к ней спиной. Внутри у нее все тряслось, наполовину от возбуждения, наполовину от страха.
– Пожалуйста, в будущем не трогай моих друзей, Вики, – коротко сказал он.
– А как насчет Ричарда Фэрроу? Я думала, что он твой друг. Разве ты не принес его в жертву?
Он резко обернулся, недоверчиво глядя на нее:
– Что ты знаешь об этом?
– Я знаю, что ты уволил его без единого слова благодарности после стольких лет верной службы.
Глаза Мартина сузились.
– Он ушел на пенсию. Он больше ни на что не годится.
– Ты вытянул из него все, что смог, и выбросил его на помойку – твоего старейшего друга. Как ты можешь говорить, будто он ни на что не способен?
– К сожалению, это правда. Он слишком медлительный и робкий, и ему придется это осознать. Он больше не соответствует своей должности. В бизнесе нет места сентиментальности. Я управляю большим универмагом, а не филантропическим обществом. Фэрроу понимает это лучше, чем кто-либо другой.
– Неужели? – горько сказала Вики. – Как интересно!
Она подошла к ближайшему окну и стала смотреть, как дождь барабанит по оконному стеклу за серо-золотыми занавесками.
– Ты называешь сантиментами любые вещи, которые тебе не нужны. А другие люди называют их верностью или благодарностью, или благородством.
Он нетерпеливо откинул голову:
– О, ради бога!
Она продолжала со сдерживаемой горечью:
– Ты когда-нибудь слышал о царе Мидасе? Он был похож на тебя, Мартин. Все, к чему он прикасался, превращалось в золото, золото, золото. Он заботился только о деньгах, богатстве, успехе.
– И правильно делал, – сухо вставил Мартин.
Он вернулся в кресло, вспышка ярости угасла. Теперь осталась только сухая, холодная злость.
– И он потерял все, кроме золота. Запах и красоту цветов, вкус еды. Даже его маленькая дочка, единственное создание, которое любило его, – даже она превратилась в холодный кусок золота. Мартин, разве ты не видишь…
Он предостерегающе поднял руку:
– Я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь. Ричард – твой друг. Я это знаю и поэтому снисходителен. А в противном случае твое вмешательство было бы недозволенным и я бы очень рассердился.
Она подошла сзади к его креслу и положила руки на спинку.
– Видишь ли, Мидас не понимал, что с ним происходит. Ты знаешь почему? Потому что у него были ослиные уши. Он был глух к голосам любви, дружбы и человеческой доброты. Он не мог плакать, потому что его сердце превратилось в золото, а его слезы были бы холодными кусочками желтого металла…
– Я так полагаю, что здесь был Ричард?
– Я не видела Ричарда.
– Ты не умеешь врать. Ты с кем-то виделась. Его жена – она была здесь, умоляла тебя заступиться за него.
– Да. А почему бы и нет? Почему Эдит не может обратиться ко мне? Я ее друг, а друзья для этого и нужны, чтобы помогать в беде. Она бы не стала просить ради себя, она только… – Вики замолчала, кусая губы.
– Я повышу его пенсию, если ты этого добиваешься. Не знаю, какая у него пенсия, вероятно, она соответствует его должности, но я удвою ее. И никогда не верну его назад. Тема закрыта. – Он взглянул на изящные французские часы и сверил время с наручными часами. – Пора идти. Эткинс уже ждет в машине.
Она совершенно забыла о театре. Вскоре они уже сидели в большом лимузине, легко скользящем по вечерним улицам. Вики смотрела прямо перед собой. Уже наступила осень. Скоро зима. Она так и не смогла достигнуть в браке того, на что рассчитывала.
Глава 5
Несколько дней спустя после премьеры Вики позвонила Питу в гостиницу.
– Когда мы сможем пообедать вместе? – непринужденным тоном спросила она.
– Чем скорее, тем лучше. Завтра ты меня получишь.
– Нет, завтра у меня «Еда на колесах».
– Еда на?..
– Колесах. Я расскажу тебе при встрече. Меня повысили, теперь я сама вожу фургончик и очень горда собой. Приходи послезавтра. Я хочу побранить тебя.
Когда Пит приехал, Вики усадила его в удобное кресло, налила сухой шерри и сразу же пошла в атаку:
– Говорят, что Стефани Джойс заполучила новый скальп.
Его глаза улыбались ей поверх бокала.
– Не мой ли, мадам?
– Именно это я и слышала. Ты был слишком заметен на приеме после премьеры.
Пит улыбнулся про себя при воспоминании об этой вечеринке. Он действительно бросался в глаза. Он вполне преуспел в своем начинании, которое заключалось в том, чтобы занять место Мартина Кеннеди. У него был на вооружении ловкий план обольщения женщин, а Стефани оказалась столь же уязвимой, как и любая другая женщина. Единственной, с кем этот план не сработал, была сама Вики, с ее прямотой и необыкновенной верностью своему мужу.
– Не ревнуешь ли ты меня, интересно? Я надеюсь на это, потому что это означает, что…
Она нетерпеливо протянула руку и дотронулась до него:
– Я ревную. Не потому, что сама хотела бы завладеть твоим скальпом, а потому, что ты слишком хорош для Стефани. Слишком, слишком хорош.
Он был тронут.
– Мой скальп в полной безопасности, леди. Он висит – не важно где. Но не на поясе Джойс. Я вращаюсь вокруг этой звезды по своим личным причинам. Ты за это собиралась бранить меня?
– Собиралась. Но ты слишком скользкий для меня. Хотя я была очень сердита. – Она улыбнулась легкой, чарующей улыбкой. – Я думала, что ты мой рыцарь, Пит.
Он поднял маленькую руку Вики и дотронулся губами до кончиков пальцев. Затем нежно пожал ее руку и опустил на подлокотник кресла.
– Не вводи меня в искушение, – взмолился он, – разве ты не знаешь, как сильно я люблю тебя?
Его голос был как нельзя более легкомысленным, а тон – самым непринужденным. В бесконечные бессонные ночи он приучил себя к мысли, что она никогда не узнает, как сильно он любит ее; она была дамой его сердца, но никогда их не будет связывать ничего, кроме легкой дружбы. Через несколько дней он вернется в Америку, и, возможно, со временем ее яркий образ потускнеет, но не сейчас – он не мог позволить себе роскошь подольше оставаться рядом с ней и грубым прикосновением смести налет звездной пыли с ее сверкающей, твердой, верной, романтической души.
– У меня не было ни малейшего намерения флиртовать с тобой, поэтому прибереги свои приемы для других, – произнесла Вики.
Лестер объявил, что ленч готов, и во время еды она рассказывала Питу о своей благотворительной работе.
– Я всегда работала, видишь ли. Мне всегда казалось крайней испорченностью проводить все дни в праздности. Но Мартин и слышать не хотел, чтобы я работала из-за денег. Он был бы шокирован, узнав, что его жена получает зарплату. Хотя налоги наверняка бы съели ее почти целиком. В этой стране работа не поощряется.
Пит важно заметил:
– Ваша страна – великая маленькая страна, но, черт побери, я не понимаю, как вы выходите из положения. Впрочем, не будем критиковать наших хозяев. Расскажи мне лучше о своей благотворительности.
Она болтала о деятельности восхитительной женской организации до тех пор, пока он не запросил пощады.
– У меня уже кружится голова.
– Прости. Я еще новенькая и потому такая энтузиастка. Теперь, по крайней мере, я хоть иногда чувствую себя полезной. Но не будем говорить только обо мне. Скажи мне серьезно, что ты думаешь о моей маленькой сестренке?
– Пэт? Она очаровательна. И мне нравится ее молчаливый медик.
– Но ее ли он? То он напористый и энергичный, а то плетется сзади с опущенными ушами и пустыми глазами. Пэт, бедная малышка, так любит его, и я не хочу, чтобы ее сердце было разбито.
– Мы сами разбиваем наши сердца, – тихо сказал Пит. – И никто не в силах нас остановить.
Она задумалась над его словами.
– Я думаю, что это правда. Но что мне делать с Пэт?
– Оставь ее в покое. Не надо раскапывать корни, чтобы посмотреть, как они растут. Если эти двое любят друг друга, они поймут это в свое время. Почему ты так серьезно воспринимаешь проблемы других? Ты не несешь за них ответственность.
– Я заботилась о Пэт многие годы.
– А теперь тебе трудно оставить ее в покое?
– Ты несправедлив. Я совсем не властный тип.
– Конечно нет. Ты просто любишь помогать другим. Но иногда лучшая помощь – это позволить жизни идти своим чередом.
Вики молчала так долго, что он начал думать, будто оскорбил ее, затем она вновь заговорила.
– У нас ничего не было – только наша работа, здоровье и молодость. А об остальном, – она пожала плечами, – я старалась не думать. Ужасно, если ты вдруг начинаешь задумываться о том, что случится, если ты слишком долго не сможешь найти работу или заболеешь. Не так легко быть такой хорошенькой, как Пэт, и к тому же бедной и одинокой.
Пит ничего не ответил, и она продолжила:
– Вокруг было много таких же девушек, как мы, балансирующих на грани приличного существования. Я привыкла постоянно бояться за нас обеих.
– Я понимаю, – серьезно сказал Пит. Он никогда не задумывался об этом раньше – об отчаянной борьбе за существование, которую приходилось вести девушкам, не имеющим семей. То, что сказала ему Вики, было для него новой и не очень понятной идеей, и он размышлял об этом с неудовольствием.
– Нет, – быстро проговорила она, – ты не понял, Пит. Мне показалось, будто ты задумался, а не вышла ли я замуж из-за денег. Но ты не прав. Я любила его, люблю сейчас и всегда буду любить.
– Мое лицо выдает меня, – признался он уныло. – Я всегда умел врать женщинам, но не могу врать тебе, Вики. Странно. На какой-то миг мне стало страшно – хотя я знал, что ты не могла так поступить. Но я часто удивлялся, зачем ты вышла замуж за Кеннеди. Вы такие разные. – Он невесело улыбнулся. – Все супруги ссорятся друг с другом, но спорим, что вы дрались как дикие коты с самого начала?
– Так и было. Но Мартин всегда побеждает. А почему ты считаешь, что мы разные?
– Мартин – пират, он думает, что мир ему многим обязан, и собирается завладеть им. Тогда как ты, ну… – он изучал ее смеющимися глазами, – ты серьезная и искренняя, и с сильным чувством долга, и…
– Эй, эй, – запротестовала Вики, – я выгляжу какой-то ужасно скучной.
– Скучной? Если не ошибаюсь, в этой рыжей головке бурлит такой темперамент! И ты храбро сражаешься за то, что ты считаешь правильным, как маленький, пушистый, мягкий тигренок.
– Довольно, – решительно сказала Вики. – Я поняла – я самодовольная и с дурным характером, так что больше ни слова обо мне. Поговорим лучше о тебе. Чем ты занимаешься в Лондоне? Ты ознакомился со всеми достопримечательностями?
– Я немного ознакомился с Вики Кеннеди и довольно подробно – со Стефани Джойс. Я играл в дартс в лондонских пабах и был на футбольном матче. Я не видел Тауэр и королевские сокровища, и смену караула…
– Я тоже не видела сокровищ.
– Но ты же живешь здесь!
Вики звонко рассмеялась:
– Именно поэтому, глупый. Пойдем вместе, Пит. Я думаю, будет весело. – Ее глаза сверкали, как у ребенка.
– Все, о чем ты говоришь, звучит весело. Когда открывается музей?
– Лестер узнает.
Лестер знал и так. Он смотрел, как они отправляются, с довольным выражением лица, полагая, что это будет не его вина, если известие об этом походе не достигнет ушей хозяина еще до вечера. Можно по-разному рассказать об одной и той же вещи, а он отличался способностью преподносить события в самом дурном освещении.
Когда Вики приглашала своих друзей, она сама занималась подготовкой вечера, но перед приемами, которые устраивал Мартин, квартиру оккупировали профессионалы из универмага. Они воспринимали Вики как помеху и часто – хотя не совсем прямо – говорили ей об этом. Мартин лично проявлял острый интерес к каждой детали приготовлений и – к тайному удовольствию Вики – кратко рассказывал ей о своих гостях, причинах, по которым он приглашал их, и о том эффекте, на который он рассчитывал.
Через несколько дней после ее посещения Тауэра он остался после ужина дома, что делал очень редко.
– Я не беспокою тебя? – спросил он Вики.
– Конечно нет. Это твой дом, ведь так? Я собиралась посмотреть фильм по телевизору, но лучше поговорю с тобой.
– Спасибо, – сказал Мартин слегка удивленно. Он расположился в низком глубоком кресле и зажег одну из тех сигар, которые так любил.
Вики одобрительно втянула запах.
– Сигара – совсем не эгоистичное удовольствие, – прокомментировала она. – Твои сигары пахнут так приятно. Тебе нужно уходить сегодня вечером?
– Да, чуть позже. Но я хотел поговорить с тобой о ленче во вторник. Ты не забыла?
– Лестер не забыл, что гораздо важнее. Думаю, я все утро проведу в постели. Мисс Крисп будет вертеться вокруг меня с огромными букетами, держа их в вытянутых руках и поглядывая на меня так, словно я колорадский жук.
Он засмеялся:
– Ты так точно описала Крисп. Всегда погружена в себя, но первоклассно выполняет свою работу. В гости придут те двое мужчин с севера, о которых я рассказывал. Мне бы хотелось получить акции их универмагов.
– Перед тем как они станут «Кеннеди». – Вики говорила легко, но в ее голосе звучала озабоченность. – Разве тебе недостаточно того, что у тебя есть?
– Я никогда не смогу довольствоваться тем, что у меня есть.
– Я все-таки вышла замуж за необыкновенного человека. Ты говоришь, как Наполеон.
– Наполеон, временно оставшийся без столицы. Но это не важно, коль скоро производишь впечатление солидного человека. Мы должны ослепить наших друзей.
Она обхватила руками колени и стала смотреть на пламя, как будто ища вдохновения.
– Северных людей довольно трудно ослепить. Я знаю. Нам нужна Стефани.
– Что?! Мне казалось, ты не любишь ее.
Вики сморщила свой хорошенький носик.
– Я думаю о деле, a не о своих симпатиях и антипатиях. У твоих северян глаза вылезут из орбит при виде Стефани. Лорд Линмут наверняка очарует их жен. У него удивительные манеры, а ничто так не привлекает женщин, как хорошие манеры, за исключением очень плохих.
– Ты меня поражаешь!
– Но тем не менее я права. Впрочем, плохие манеры – совсем не диковинка в наши дни, а хорошие манеры редки, поэтому лорд Линмут будет весьма кстати.
– Это очень проницательный деловой ход. Но, – он колебался, – ты точно знаешь, что…
Она уверенно взглянула на него:
– Я не боюсь позвать Стефани, если ты это имеешь в виду, Мартин.
Он не ответил. Он долго смотрел на нее, сбитый с толку, недоумевающий. Затем он подошел к телевизору и нагнулся над ним.
– Ты что-то говорила о фильме? – Он включил телевизор, и экран засветился.
Некоторое время они оба смотрели телевизор в тишине. Для Вики сюжет фильма не имел никакого смысла, а актеры казались жестикулирующими гномами. Она была полностью поглощена мыслями о человеке, сидевшем рядом в глубоком кресле. Слегка повернув голову, она заметила, что он уснул. Ее губы невольно сложились в унылую улыбку. «Должно быть, я чрезвычайно скучна, – подумала Вики. – Если бы рядом сидела Стефани, он бы не уснул».
«Вы такие разные», – сказал Пит. Они действительно иногда сражались как дикие коты. Но тогда между ними должно существовать столь же сильное притяжение, разве не так? Однако Вики сомневалась, что она способна притягивать Мартина. Когда он не был распален гневом, то был холоден до равнодушия. Но что бы он ни делал, он не терял для нее своей привлекательности. Она почти ненавидела Мартина за его отношение к Ричарду Фэрроу – и все же звук его голоса, случайное прикосновение его руки заставляли трепетать ее плоть и петь ее сердце.
Когда Вики снова посмотрела на мужа, то поняла, что Мартин вовсе не спал. Его глаза были устремлены на нее, огонь камина отбрасывал яркие блики на его лицо. Он как будто помолодел и казался отдохнувшим. Он не выглядел так со времен их поездки в Швейцарию.
Утром в день званого обеда Вики поняла, что находится на вражеской территории. Мисс Крисп разгуливала по дому со своими помощниками и миниатюрными садами. У нее было длинное печальное лицо, как у абердинского терьера. Шеф-повар и два его помощника заняли кухню и вполне преуспевали в доведении Лестера до бешенства. Также в доме было полно других непонятных людей, подчиняющихся Лестеру, и Вики чувствовала себя словно жук, пытающийся переползти оживленную магистраль в прекрасный воскресный полдень.
Она терпеливо ждала, когда освободится ее собственный телефон, после чего позвонила в отделение своей благотворительной организации и предложила свои услуги на час-другой, хотя это был не ее день.
Когда она приехала, ей продемонстрировали искусство перевязывания пачек журналов для отправки солдатам за границу.
– Сложите вместе дюжину журналов, – говорила жизнерадостная женщина, отвечающая за упаковку. Вики с уважением поглядывала на ее поношенную, искусно заштопанную униформу и стыдилась своей, такой новой и незапятнанной. – Добавьте газету для автомобилистов, спортивный листок, садоводческую…
– Зачем им садоводческая?
– Наоборот, они так любят ее. Мужчины, помешанные на своем клочке земли, часами спорят, как приготовить грядку для лука или георгинов. Это часть дома, милого дома, так они говорят. Мы получаем такие хорошие письма от ребят. Черкни записочку и вложи ее в пачку, что-нибудь вроде «мы любим вас, мальчики», «наилучшие пожелания» и тому подобное.
Вики приступила к работе. По вторникам она не выходила на службу, и связанные с этим днем обязанности были для нее в новинку. Она всегда недоумевала, зачем в бюро каждую неделю приносят связки журналов.
Женщина, отвечающая за упаковку, миссис Эддингтон, снова подошла к ней.
– Вы лишняя пара рук, в которой мы так нуждаемся, – сказала она Вики. У нее в руках было несколько наклеек с адресами. Она лизнула одну из них, поморщилась и приклеила ее на пачку. – Хорошо бы эти наклейки были с мятным вкусом, – проворчала она. – У нас раньше была губка, но куда-то потерялась. Я очень рада, что вы нам помогаете. У меня прекрасная команда, но, разумеется, им еще и дома приходится много трудиться. К тому же сейчас школьные каникулы. У вас есть дети, миссис Кеннеди?
– Нет. – Она не могла представить Мартина в роли отца. У маленьких несчастных негодников, наверное, была бы ужасная жизнь, ведь им бы приходилось соответствовать его представлениям о совершенстве. И без сомнения, в качестве няни у них была бы разновидность мисс Крисп. Приданое для новорожденных и мебель для детской от «Кеннеди», фотографии в лучших журналах.
– Положите еще «Церковный вестник» и «Методист» – современные молодые люди более религиозны, чем вы думаете. А также некоторые женские журналы. Мальчикам нравится реклама.
Вики туго перевязала последнюю пачку и завязала веревку замысловатым морским узлом, к восхищению миссис Эддингтон.
– Большинство новеньких у нас старушки, и, скажу вам по секрету, они ничуть не хуже, чем кто-либо еще. Но это расстраивает нашу начальницу, когда она заглядывает к нам. Вы не поможете мне отнести эти пачки на почту?
– Конечно, помогу.
– Спасибо. Это всего пятьдесят ярдов вниз по улице, поэтому нам не стоит беспокоиться насчет фургона. Мы отвезем их в старой коляске. Если вы сможете привезти вторую и третью порции, то я останусь на почте и буду следить за взвешиванием и наклеиванием марок.
Коляска была чрезвычайно ветхой, без верха, но с ее помощью все же удалось перевезти плоды их утреннего труда за три поездки. Вики отправлялась в третий раз, когда огромная шикарная машина, совершенно неуместная в этом бедном квартале, остановилась рядом с их бюро. Из нее показалась пара длинных ног, которые, как выяснилось, принадлежали Питу.
– Где ты раздобыл эту замечательную машину? – спросила Вики с широко раскрытыми глазами.
– Я хотел бы спросить тебя о том же.
– Это? Это детская коляска. Я везу эти пачки на почту. Газеты и журналы для войск. Я недолго, подожди меня.
– Ради бога! – протянул Пит. – Засунь пачки в машину, и я отвезу тебя.
– На это уйдет вдвое больше времени. Тебе не удастся здесь развернуться на такой машине.
Пит схватил ручку коляски и покатил ее по тротуару с такой же непринужденностью, с какой он управлял своим роскошным лимузином.
Он был одет в один из тех светлых костюмов, которые для английского глаза выглядят плохо сидящими и неряшливыми, хотя при более тщательном рассмотрении трудно сказать, почему складывается такое впечатление. Вики трусила рядом с ним в своей аккуратной униформе.
– Лестер сказал мне, где я смогу тебя найти, – объяснил он, совершенно не обращая внимания на скрип коляски. – Ты выглядишь такой миловидной в этой форме. Ты сможешь сейчас уйти со мной?
– Когда посылки будут отправлены.
В шумном помещении почты Пит был представлен миссис Эддингтон, которая жизнерадостно кивнула ему и разрешила Вики уйти после того, как она отвезет коляску назад в бюро.
Когда Вики уселась в машину рядом с Питом, он не сразу завел мотор.
– Я принес тебе записку от Пэт, – спокойно сказал он. – Она пыталась позвонить тебе, но телефон был все время занят, а она не смогла уйти из магазина, так как начальницы не было и она временно замещала ее.
Сердце Вики сжалось. Что заставило Пэт написать эту записку, не дожидаясь, пока освободится телефон?
– К счастью, она вспомнила, что я всегда свободен, поэтому связалась со мной. Я поехал к тебе на квартиру, а Лестер послал меня сюда – и вот я здесь, словно волшебник.
– Она не заболела?
– Она – нет. Это твой друг Ричард Фэрроу. У него рано утром случился сердечный приступ и…
– Он не умер?
Пит положил руку ей на плечо:
– Полегче, девочка. Нет, он не умер. Но я думаю, что ему очень плохо. Пэт хочет, чтобы ты отправилась к Эдит. Они вызвали медсестру, но она появится попозже. Колин сегодня не работает, он поехал туда, но Пэт думает, что Эдит предпочла бы, чтобы с ней находилась женщина.
Вики смотрела на него невидящим взглядом, словно перенесясь в тот замкнутый мир, который населяли тяжелобольные и обреченные люди. Мир, из которого с апатией смотришь на тех, кто живет обычной, повседневной жизнью.
– Пожалуйста, отвези меня туда.
– За этим я и приехал. Поедем. – Он вовлек машину в уличный поток.
Всю дорогу до дома Фэрроу Вики молчала. Она уныло сжалась на сиденье, повторяя про себя: «Это вина Мартина. Если Ричард умрет, значит, его убил Мартин».
Они свернули на знакомую улицу с особняками, плотно прилегающими друг к другу, и аккуратными лужайками. Пит наклонился над Вики, чтобы открыть ей дверцу. Ее бледное испуганное лицо тронуло его. Он мягко сказал:
– Не надо, Вики. Ведь люди выздоравливают. Все зависит от того, насколько ему плохо – хотя на первый взгляд все всегда кажется хуже, чем на самом деле. Мне подождать тебя?
– Нет, хотя все равно спасибо. Я останусь с Эдит. Я и так отняла у тебя слишком много времени.
– У тебя это никогда не получится. Только скажи, и я останусь. Я собирался встретить друзей из Америки, но это не так важно. Я могу послать на борт телеграмму.
– О нет, ты не должен разочаровывать своих друзей. А может, ты уже опоздал?
– Вовсе нет. Я прибуду в Саутгемптон даже с запасом. Это хорошая машина. – Он улыбнулся, помахал рукой и исчез.
Колин Гейл, открывший ей дверь, не стал тратить время на пустые разговоры.
– Ты очень нужна Эдит, – признался он. – Она так храбро держится со мной, что совершенно уже измучилась от этих усилий. Ей нужна женщина, которую она хорошо знает. Ты ведь останешься до приезда сиделки?
– Разумеется. Я что-нибудь могу сделать?
Он провел ее в аккуратную, но потрепанную гостиную.
– Наверх тебе идти незачем. Там доктор с Эдит. Приготовь ей чай, и пусть она хорошенько выплачется, когда он уйдет. Он приведет вечером специалиста.
Вики подняла к нему взволнованное лицо:
– Скажи мне самое плохое, что может с ним случиться, Колин.
– Он больной человек, напряженный, обеспокоенный. Он не способен уснуть. Он может умереть, Вики, мы должны прямо смотреть в лицо фактам. Но с парнями вроде Ричарда не так легко справиться. В целом, я полагаю, все зависит от него самого. Если у него проснется воля к жизни…