Текст книги "Специалист по джунглям"

Автор книги: Норман Ричард Спинрад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Убивать Жуки! Убивать Киллеры! Убивать Братья! Да здравствует Свободная Республика!

Жуки падали, дергали в воздухе лапами, затихали. Через несколько минут все было кончено, поле усеяно исковерканными зелеными трупами. Голытьба, доселе гонявшаяся за Жуками, присоединились к воинству, крича:

– Да здравствует Свободная Республика! Смерть тому-Братству! Да здравствует Барт!

Когда отряд пылил мимо кособоких хижин, к шествию присоединялись мужчины, женщины, дети – доходяги с выпирающими ребрами, раздутыми животами, глазами, обезумевшими от ненависти. Партизаны выбрались на центральную площадку, со всех сторон окруженные вконец обалдевшей деревенщиной.

– Убивать Братья! Убивать Киллеры! Да здравствует Свободная Республика! – пронзительно кричали сангриане.

Наслаждаясь варварским животным восторгом, Барт Фрейден пробился в центр толпы, взобрался на кем-то где-то добытую старую корзину. В течение одного пьянящего мгновения он позволял реву народа омывать его, потом взмахнул руками, жестом призывая к молчанию.

Вопли оборвались. Барт точно знал – уродцы теперь готовы на все. Созрели! Он мог прочесть это по их запавшим, окаймленным темными кругами глазам, по угрюмо сжатым губам. Он мог почуять это по одному только запаху их пота. Теперь они были с ним, ожидая услышать заветные слова. Рвущиеся сражаться, рвущиеся убивать. Барт встречал такие толпы и прежде. Но никогда еще толпа не была столь свирепой и дикой, никогда не горела таким желанием следовать за Вождем куда угодно, хоть прямиком в ад. Оковы распались. Плотину прорвало. Дерьмо попало в вентилятор.

– Да здравствует Свободная Республика! – крикнул Фрейден.

– Да здравствует Свободная Республика! – проревели ему в ответ.

– Они называют вас Животные! – вещал Барт. – Они убивают вас, пытают, едят вашу плоть! Теперь они готовятся пытать и убить всех Животных, каждое Животное на планете! Но вы не Животные, вы – люди! Люди! Люди! Теперь вы граждане Свободной Республики, и Свободная Республика защищает своих. Как мы поступим, когда Киллеры пытаются сделать нас рабами Братства, пока они изнуряют нас, доводя до смерти?

– Смерть тем-Киллеры! – голосили сангриане. – Убивать то-Братство!

– Правильно, смерть Киллерам! – развивал мысль Фрейден. – Но невооруженные, необученные, лишенные предводительства люди не могут нанести поражение армии солдат. Попытайтесь бороться с ними сами, и они растопчут вас, съедят заживо! Но есть Народная Армия, и она будет сражаться за вас. Те, кто хочет убивать Киллеров, пусть вступают в Народную Армию. Все остальные оставайтесь дома и выращивайте хлеб для себя и для своей Армии. И пока вы будете этим заниматься, помните – никакой помощи Киллерам или Братству. Когда придут Киллеры, рядом окажется и Народная Армия. Мы будем знать, что делать с Киллерами и с предателями тоже! Вскоре потребуется целая армия Киллеров, чтобы отважиться вступить в эту область, – но они не смогут собрать целую армию для одного района, потому что мы нападем на них и в следующем районе, и в том, что лежит за ним. Всю дорогу до самого Сада! Мы будем нападать на них повсюду! Мы будем убивать их и морить голодом. А потом, когда вся страна будет нашей, мы войдем в Сад великой армией и достанем Братьев, достанем самого Пророка. Мы…

– Смерть тому-Пророк! Смерть те-Братья! Смерть те-Киллеры! Убей! Убей! Убей! – Последние слова Барта утонули в жутком реве. Сангриане, завывая, свирепо требовали крови. Фрейден понял, что невозможно остановить их, тем более – перекричать. Сейчас они неподконтрольны, только вкус крови смог бы насытить их. «Хорошо, я пущу для вас кровушки! Убью двух птиц одним камнем. После этого черта с два вы вернете Жуков в рабство».

Барт сложил ладони рупором и крикнул во всю глотку:

– Жуки работают на Братство! Убивайте Жуков! Убивайте Жуков!

Он дал знак волонтерам, спрыгнул с корзины и повел завывающую толпу к подножию Жуковейника – огромного холма из высушенной солнцем глины. Там и тут из темных нор выглядывали Жуки. Солдаты подняли пальбу по зеленым тварям. Одного или двух они подстрелили, но остальные попрятались и затаились в недрах глиняного истукана.

Фрейден выстроил партизан так, что кольцо винтовок охватило Жуковейник.

– Огня! – приказал Барт толпе позади. – Несите факелы, солому, дерево. Мы выкурим их оттуда!

Через пару минут к норам подтащили факелы. Пучки соломы и щепок подожгли и пропихнули внутрь. Минут через пять, пока толпа завывала, размахивала факелами, ножами, грубыми деревянными дубинками, из Жуковейника повалил дым.

И тут неожиданно, подобно муравьям, ошалело удирающим из разоренного муравейника, Жуки сыпанули наружу. Толпа загудела, раздались проклятия, голытьба стала напирать на кольцо солдат. Партизаны вновь открыли бешеную стрельбу, и огромные зеленые насекомые, разбрызгивая липкую сукровицу, покатились по крутому склону Жуковейника. Они падали вниз целыми гроздьями, но по-прежнему лезли наружу десятками, ползли из дымящихся нор, выталкивая клешнями тлеющие головешки и солому.

Солдаты лупили, не жалея патронов, но Жуков оказалось чересчур много и они выскакивали наружу слишком быстро. Даже после того как хитиновые трупы дюжинами валились к подножию Жуковейника, оставляя за собой ручьи зеленой жижи, некоторые из насекомых ухитрились прорваться сквозь строй солдат и угодили прямо в толпу деревенщины.

Барт мрачно сознавал, что дело устроилось самым наилучшим образом. Однако желудок чуть не вывернуло наизнанку, когда Фрейден увидел картину лютой бойни. Не имея возможности рассчитаться сейчас с Братьями или Киллерами, толпа обратила свою отчаянную ярость на беспомощных, немых антропоидов. Стайка Жуков исчезла из поля зрения Фрейдена в бурлящем водовороте толпы. Как ветви дерева под циркулярной пилой… Дальнейшее воспринималось лишь фрагментарно. Здесь – перемазанные зеленым руки на мгновенье высоко подняли Жука. Из дергающегося тела кто-то вырывал конечности; потом его опять рванули вниз, размозжили, разодрали на части… Оторванная зеленая голова, разбрызгивая сукровицу, прыгала над толпой, словно в некоем гротескном волейболе… Мелькали скользкие хитиновые пластины… Десятки босых ступней топтали пульсирующие внутренности…

Повернувшись спиной к жуткому спектаклю, Фрейден собрал вокруг себя пятерых волонтеров, взобрался по крутому склону Жуковейника, встал на вершине и посмотрел вниз, на бурливший у него под ногами адский балаган.

«Господи, – думал он оцепенело, глядя, как сангриане убивают последних Жуков, расчленяют трупы в слепом бешенстве, – ведь это только Жуки! А если б это были Киллеры? Или Братья?»

Наконец последний зеленый труп разорван на части. Животные ждали: вдруг еще кто-нибудь вылезет. Но когда никто больше не появился, сангриане разглядели наконец Фрейдена, стоящего высоко над ними. Подняв вверх глаза, безумцы затянули:

– Барт! Барт! Да здравствует Барт! Барт! Барт!

Стаккато их воплей, подобно пулеметной очереди, эхом отскочило от Жуковейника. Фрейден взирал вниз, на неистово поющих сангриан, на утоптанную землю, на тлеющие головни отброшенных за ненадобностью факелов, на все то, что сотворил звук его голоса.

– Барт! Барт! Барт!

Он мог почувствовать поднимающиеся к нему вверх горячие пульсирующие волны: жажда крови, потребность убивать, желание сражаться, следовать за Вождем. Три столетия пыток, преследований и безысходности, о которых можно лишь догадываться, прорвались наконец и хлынули, как пенящийся фонтан нефти, пробитый в темной полости глубоко под землей. А Барт – факел, он воспламенит этот бьющий черный поток, превратит его в огненное копье и спалит поганое Братство.

Он наконец освободил демона, выпустил джинна из бутылки, и теперь должен управлять могучим существом, подчинить его своей воле, оседлать и вознестись на нем к вершине.

– Барт! Барт! Барт!

Он почувствовал, как мощь, поднимаясь, вливается в него, наполняет мозг, согревает мускулы, зажигает душу. «Веди, – требовали, казалось, поющие сангриане. – Веди, и мы пойдем за тобой».

Фрейден поднял руки высоко над головой.

Он начал говорить со своим народом.

Глава 9

С вершины холма, на который вскарабкался Барт, большая колонна Киллеров, меж высокой травы и одиночными кущами деревьев, в узкой долине внизу, казалась армией черных муравьев.

«Ей-ей, муравьи на марше, – думал Фрейден. – Их невозможно сосчитать, их можно только разглядывать». Впрочем, из донесений разведчиков он знал, что около трехсот пятидесяти Киллеров продвигались теперь к небольшому участку джунглей, где с двумя сотнями бойцов поджидал в засаде Вильям.

Сравнение с муравьями – отнюдь не праздная игра ума! Киллеры – солдаты от рождения, они воспитаны для войны. Подобно армии муравьев, они жили за счет местности. Совсем как у муравьев, их неистовый плотоядный инстинкт требовал мяса – и мяса в больших количествах.

В данном случае – мясных Животных. «Киллеры съели не так уж много за последние две недели, – размышлял Фрейден. – Они явились сюда сражаться, мимоходом подчищая провизию за чужой счет. И то и другое у них замечательным образом не получилось».

Классическое начало второго этапа партизанской войны! Хитро закрученная роль первой стадии состояла в том, что ублюдки-Братья не распознали, как в дверь постучалась война.

Если б Моро прислал сюда армаду Киллеров до того, как все Жуки в районе были истреблены, когда «Народная Армия» состояла всего из сотни тупорылых героиновых Тыкв, Пророк и в самом деле без хлопот смог бы раздавить мятеж. Но жирный дегенерат по уши вляпался в сумасшедший погром, к тому же вообще был весьма глупым и самодовольным, чтоб свести воедино все сведения о разрозненных засадах и о нескольких разграбленных усадьбах. Даже шесть недель назад, после того как Революция стала набирать обороты и район из шести бывших поместий превратился во враждебный Братству, тысяча черных убийц задушила бы восстание в зародыше.

Теперь же посланных Киллеров явно маловато, и появились они слишком поздно. Ирония заключалась в том, что единственная вещь, заставившая в конце концов Моро пошевелить своей толстой задницей, была одновременно и тем, что обрекало его вторжение на провал: Киллеры, тремя колоннами вступившие в область, являлись уже захватчиками, а не блюстителями порядка. Больше месяца этот маленький район стал de facto[6]6
  De facto – фактически, на деле (лат.).


[Закрыть] территорией Свободной Республики. Редкие патрули Киллеров моментально истреблялись. Моро не получал отсюда ни жертв, ни мясных Животных, шесть поместий уничтожены, местные Братья и их подручные – наструганы мелкими ломтями. Моро уступал район Свободной Республике постепенно, по частям, и только когда он полностью был потерян, Пророк Боли оказался перед фактом совершившейся у него под носом Революции.

Поэтому, прежде чем прибыла карательная экспедиция, первый этап уже завершился – Народная Армия осуществляла эффективный контроль над районом, обладала поддержкой населения, имела запас трофейного оружия и боеприпасов. Киллеры прибыли как раз к началу второго этапа, им теперь светило капитально получить по соплям.

Фрейден наблюдал, как передовой клин Киллеров залезает в чащу. Барт напрягся. Как только половина авангарда окажется в джунглях, Вильям и его парни откроют огонь, подстрелят пяток-другой врагов, затем отступят и устроят новую засаду. Тактика стопроцентная: выпад – отход, выпад – отход. Подобным образом они покусывали противника в течение двух последних недель…

Две недели назад соединение в две тысячи Киллеров подошло к границам района и разбило лагерь, оставив половину отряда на его охрану. Затем другая тысяча, разбившись на три колонны, вступила на мятежную территорию. Стратегия Киллеров казалась здравой даже Вильяму. Плешивый вояка стенал и вздыхал, раздувая до небес факт, будто тысяча черных бестий легко одолеют три тысячи партизан. Посему ни о каком лобовом сражении не может быть и речи!

Забавно читать куцые мыслишки Моро… Кабан полагает, что загнал партизан в тупик! Ведь мятежный район граничит с горами, и дороги к отступлению нет. Три колонны Киллеров продвигаются вперед к горам, отлавливая по пути всех мятежников и мясных Животных, живя за счет этих земель и снабжая оставшийся в тылу неприступный базовый лагерь… Партизаны будут отступать, пока не упрутся в скалы, где их истребят. Или же попытаются стянуть все свои силы и атаковать одну из колонн, рассчитывая на то, что локальное превосходство сил позволит прорваться. В этом случае две другие колонны сойдутся в точке нападения и разгромят Народную Армию в пух и прах. Так или иначе, партизаны обречены.

Но недоумок-Жиртрест прошляпил третью возможность!

Наверное, уже сотня черных шакалов забралась под своды джунглей, прямиком в молотилку… Внезапно из чащи донеслось несколько пронзительных криков. С вершины холма Фрейден видел, как три или четыре дерева тяжело повалились на землю, обрушив за собой дождь листьев и веток. Значит, Вильям принялся орудовать снипганом, без разбора рассекая плоть и древесину. Зазвучали выстрелы – глухие залпы партизан; беспорядочный огонь Киллеров, тщетно отбивающихся, пытающихся уничтожить невидимого противника.

Киллеры в хвосте колонны сломали строй и, выхватив «звезды», с визгом рванулись в джунгли, как обезумевшая волчья стая.

Несколько прицельных залпов, опять беспорядочный огонь. Рухнул еще один ряд деревьев. Теперь, приглушенный густой листвой и расстоянием, до Фрейдена донесся боевой клич Киллеров, похожий в эту минуту на предсмертное причитание:

– Убей! Убей! Убей!

Вскоре, почти так же быстро, как и началась, битва закончилась. Фрейден слышал, как Киллеры все еще изредка постреливают, тратя патроны, но партизаны уже растворились в чаще, чтобы приготовить очередную теплую встречу.

Две другие колонны противника удостоились такой же «прополки». В течение двух недель они продвигались по стране, сражаясь с призраками. Захватывали и отправляли в базовый лагерь пленных, но никто из них так туда и не попал. Конвойных Киллеров отлавливали и пускали в расход. Вскоре острозубые бойцы обнаружили, что их ежедневно вовлекают в дюжину мелких перестрелок, устраиваемых сотнями непокорных Животных. Пленных брать прекратили.

Тактика выжженной земли окончательно расстроила план Моро – мясных Животных угоняли до прибытия Киллеров или же забивали на месте и съедали. Кстати, единственный нюанс во всей хитроумной придумке, приведший Фрейдена в замешательство: сангриане не смогли бы отказать Киллерам в «живых» пайках, если б сами их не сожрали. Идею упразднить каннибализм придется временно положить на полку…

Но дело того стоило. Оголодавших Киллеров вынудили посылать за провизией и боеприпасами в главный лагерь – и подобные конвои становились легкой добычей для партизан. С пустым брюхом, с вечной нехваткой боеприпасов, живущие на зыбкой грани ярости от непрерывных засад, теряя людей десятками, не видя перед собой конкретного врага, – Киллеры приходили в отчаяние.

Фрейден встал, потянулся. Ему предстояла долгая пешая прогулка назад в лагерь. Сегодня для черных псов пришло время изрядно подергаться. Значит, в скором будущем что-то должно случиться…

– Не понимаю тебя, Барт Фрейден, – заявила София. – Совершенно не понимаю. Между прочим, я отнюдь не образец человеческой тупости. Могу понять, хоть и смутно, зачем тебе понадобилось загонять врагов на вершину какого-то грязного холмишки. Я могу понять, почему Дятел не должен нападать на них, – предполагается, что они просто будут сидеть там и понемногу подыхать от голода. Допускаю, в этом есть определенная скверная экономия. Хотя, кажется, ты не больно-то беспокоился о спасении жизней наших преданных граждан. Даже это я могу понять, зная, как работает твой извращенный ум. Но теперь, после всех хлопот и трудностей, ты позволил сотням Киллеров с обозом жратвы и оружия добраться почти до того места, где отсиживаются их собратья-головорезы. Почему, дозволь тебя спросить?

Барт глянул в ту сторону, где Вильям и двадцать его Тыкв, вооруженных снипганами, исчезали в джунглях. Давать торчкам лучеметы, конечно, рискованно, но игра стоит свеч.

– Женщина, знай Правила Революции Фрейдена, – проговорил Барт. – Правило первое: хватай самые большие куски, не останавливайся на убийстве тысячи противников там, где можешь уничтожить тысячу шестьсот. Правило второе: не отказывайся от возможности захватить побольше боеприпасов. Правило третье: тысяча шестьсот истощенных бойцов, страдающих нехваткой вооружения, слабее, чем тысяча сытых со столь же скудным количеством патронов.

– Я рада, что ты все объяснил, – буркнула София. – Все ясно, как черепаховый суп.

– Послушай, Соф, идея состоит в том, чтобы позволить подкреплению пробраться к товарищам. Людям, но не обозу. Тогда целой своре шакалов придется делить свой запас боеприпасов и пропитания. И тем легче будет их «вдуть». Понимаешь?

– Отвлеченно, да, – кивнула София. – Идиотка! Нет, это не про меня! А скольким нашим эти ухищрения будут стоить жизни? Ты сам сказал, что даже при самом лучшем раскладе без значительных потерь трудно начистить рыло острозубым мальчикам. Мне даже не надо снимать туфли, чтобы сосчитать пальцы на ногах, – ты предполагаешь потерять шестнадцать сотен. Неимоверно!

Фрейден вздохнул:

– На пятнадцать миллионов сангриан приходится меньше чем тридцать тысяч Киллеров.

– Ну и?

– Ну и? Мы можем с сегодняшнего дня и до следующего года терять по пять тысяч человек в неделю, если это понадобится. До тех пор, пока мы продолжаем побеждать, у нас будет бездонный запас пушечного мяса. Это же проще простого.

– Проще просто… – София уставилась на Барта, в изумлении качая головой. – Господи Иисусе! Ты говоришь о людях, Барт, о людях! Гибнут человеческие существа, а не цифры с какого-то распроклятого учетного листа. Люди, Барт, люди!

«Да что с ней такое? – раздраженно подумал Фрейден. – Почему не может она понять столь простой жизненный факт?»

– Речь идет о войне, – он повысил голос. – Как ты думаешь, что это? Миленькая партия в шахматы? Война – это убийство, Соф. Человек, который обманывает себя, воображая, будто он не по-настоящему убивает людей, посылая войска в сражение, просто слабоумный трус.

– Я ожидала подобной тирады от Дятла, но не от тебя, – отозвалась София спокойно.

Фраза причинила Барту боль, ранила в то место, которое он не трудился изучать более тщательно. Боязнь заглянуть внутрь порождает выплеск наружу.

– Я ожидал малодушия от Врежь-в-Плешь, – жестко передразнил он, – не от тебя. За кого ты себя принимаешь? Откуда в тебе эта святость? Я пришел к власти пару недель назад, потому что взбудоражил Животных. Чтобы заставить их убивать. Я преуспел весьма недурственно, и ты почуяла это. Ты почуяла запах воина. Тебе стало противно? Ты знаешь ответ, Соф, – ты оттрахала меня, как последняя драная сучка! Это завело тебя! Что ты теперь из себя корчишь? Деву Марию?

Она съежилась, словно до смерти перепугалась, нахмурилась, потом с тусклой улыбочкой пожала плечами.

– Я полагаю, мы достойноя пара, – сказала она тихим голосом. – Достойная пара… Остынь, Бесподобный Вождь, остынь!

– Ха, погляди-ка на них! – воскликнул Вандерлинг. Он стоял на краю джунглей и смотрел поверх волнующегося пространства заросшего травой луга, поднимавшегося к невысокому холму. Там возвышались укрепления осажденных Киллеров.

– Как крысы в ловушке! Надо же, они чертовски сообразительны!

Киллеры выбрали участок, идеальный для обороны. Примерно около семисот голодных волкодавов – все, что осталось от трех ныне соединившихся колонн, – окопались на вершине невысокого холма. Холм окружала низкая, лишенная укрытий равнина, далеко простиравшаяся во всех направлениях. Укрепления Киллеров остались вне пределов досягаемости снипганов. Винтовки обладали большей дальностью, но Киллеры окопались слишком хорошо, чтобы ружейный огонь смог их побеспокоить. Штурмовать укрепления, пробежав триста ярдов открытого пространства, – выходка только для полного кретина. А колонна подкрепления – шестьсот черных псов – быстро приближалась с востока, с грузом продовольствия и боеприпасов. Киллерам нужно только немного подождать, и они – в полной безопасности…

По крайней мере, они могли так думать.

– Твои люди готовы? – спросил Вандерлинг Гомеца. Тот стоял рядом, жадно поглаживая недавно опробованный снипган. Глаза у бедного наркомана совсем ввалились.

– Готовы убивать, сэр, – откликнулся Гомец. – Убить двадцать, пятьдесят, две сотни. Убить всех. Убить…

– Да-да. Ты должен быть уверен, что парни не провалят все дело, выскочив из укрытия. Просто запустите ублюдков поглубже в чащу, стойте на месте да машите снипганами. Теперь возвращайся к своим и ни шагу оттуда.

Гомец отдал честь и потрусил через узкое открытое пространство к противоположному выступающему языку джунглей, прямо напротив занятой Вандерлингом позиции. Генерал с трудом различал фигурки десяти бойцов, скорчившихся за деревьями. Он взглянул на другую десятку, расположившуюся сбоку от него, отступил в укрытие и похлопал приклад снипгана. И правда, плевое дело!

Существовала только одна дорога с востока, достаточно широкая, чтобы по ней протопали шестьсот человек. В этом месте она выходила из джунглей на открытое пространство, вросшее в тело леса псевдоподией ярдов пятьдесят в длину и пятьдесят в ширину. Дорога обрывалась там, где просека вторгалась в чащу. Киллеры обязательно прошагают меж двух зеленых стен. Вандерлинг расположил десять Тыкв со снипганами на одной стороне коридора, еще десять – на другой. Колонна противника угодит прямо под перекрестный огонь лучеметов.

Вандерлинг рассмеялся. Скоро недоноски узнают, как надо бегать, и бегать быстро!

Десять, тридцать, сорок минут прошло… Затем Вандерлинг услышал характерный топот солдат, прокладывающих путь сквозь кустарник. Генерал подал знак Тыквам. Снипганы нацелились на просеку.

Еще пять минут ожидания, и вот шестеро Киллеров, с тяжелыми ранцами за спиной, вынырнули из джунглей. Чернорубашечники отчетливо видны на светлом фоне в горячих красных лучах солнца, заливавших зеленый тоннель.

Другая шестерка последовала за первой, потом еще и еще. Через пару минут просека заполнилась тяжело нагруженными Киллерами. Вандерлинг поднял руку, готовый отдать команду, пока колонна Киллеров не прошла половину пути и по меньшей мере сотня врагов не оказалась точно в пасти капкана.

– Давай! – заорал бравый вояка, уронил руку на снипган и вдавил гашетку.

Время и пространство распороли дикие вопли. Пять Киллеров, словно ломти диковинного хлеба, повалились на землю, разбрызгивая сияющую красную кровь; одних сразило наповал, другие еще бились в предсмертных судорогах. Спрятавшиеся по обе стороны просеки героинщики с упоением кромсали вражеские шеи, туловища, конечности. Казалось, что Киллеры разлетаются на части, как разорванные пакеты с квашеной капустой. Они елозили бессмысленными кругами, пытаясь отыскать своих мучителей, пытаясь спастись. Но напор примерно пятисот человек, шедших вплотную друг за другом, толкал только вперед, прямо под беспощадную бритву невидимых лучей. Образовалась чудовищная пробка из расчлененных, изувеченных тел. И по-прежнему поток упрямых черных муравьев вливался в гибельный коридор.

Это все равно что глушить рыбу в аквариуме. Снипганы зловеще бесшумны. Единственное, что слышали избиваемые Киллеры, – их собственные крики. Все, что они видели, – руки, ноги, головы, отлетающие от тел. Действо напоминало взрыв ящика тротила в мясной лавке: безобразный смерч крови, сырого мяса и смерти.

У Вандерлинга побелели суставы пальцев, с такой яростью он сжимал снипган. Глаза превратились в веселые пылающие угли, рот – в серую щель. Он в клочья кромсал людей в черном. «Сукины дети, что за прелестное оружие! Посмотрите только, как эти грязные торговцы анашой разлетаются на части!»

С упорством маньяков Киллеры валили на просеку, блокируя все пути к бегству, проталкивая вперед ранцы, бешено стреляя – в воздух, в джунгли, в смятые ряды своих собственных поверженных товарищей. Уже совершенно по-идиотски они пытались устоять под обстрелом, сбивались в огромный неподвижный клубок умирающих, истекающих кровью, кричащих безумцев…

Вандерлинг рассмеялся хриплым смехом, потом резко пригнул голову, когда град пуль обрушился на джунгли вокруг него. Он заметил, что троих Тыкв умудрились подстрелить. Потом глянул на холм и увидел, как сотни Киллеров, выйдя на позиции, бешено палят, посылая в джунгли один слепой залп за другим. Стрелковая цепь противника, мудро удерживаясь вне радиуса действия снипганов, поливала джунгли свинцом, тратя и так скудный боезапас. И вот тогда остатки подкрепления изо всех сил припустили к крепости, бросая ранцы с провизией, бросая раненых, забыв обо всем на свете в отчаянном рывке к спасению. Даже прирожденные солдаты и закоренелые убийцы все-таки хотели жить… Под прикрытием огня уцелевшие Киллеры кое-как добрались до холма, оставив позади на поле битвы груды искалеченных тел. Когда последний враг оказался в безопасном отдалении на холме, Вандерлинг выскользнул из своего укрытия. Пора подвести итоги!

«Ба… Семеро партизан убито шальными пулями, но посмотрите только на все это чудесное снаряжение. Так и поджидает, чтоб его собрали!» Генерал огляделся. Тыквы уже выползли из-за деревьев и теперь блуждали среди мертвецов; ввалившиеся глаза раздолбаев все еще кровожадно горели, высматривая раненых Киллеров, которых можно добить. Вандерлинг прикинул, что примерно половина подкрепления уничтожена за несколько минут превосходящей всякое вероятие бойни. И продовольствие и снаряжение получит Народная Армия, а не засранцы на холме!

Бравый вояка окинул взором невероятные груды трупов, отсеченных конечностей и голов – на лицах застыл предсмертный оскал, – вывороченные шмотья потрохов, плавающие в лужах быстро свертывающейся крови, и улыбнулся широкой удовлетворенной улыбкой.

– Эх, – пробормотал он вслух, – эти сучьи снипганы – просто прелесть!

– Должно разнестись по всему району через два дня. Барт говорить, вы приложить внимание и сделать все точно. – Олней обращался к двум десяткам сангриан, что расположились полукругом рядом с хижиной Фрейдена. Все они без зеленых лент и повязок Народной Армии. Фрейден стоял на пороге своей хижины, прячась в тени, и наблюдал за Олнеем. Надо удостовериться, что тот все изложит точно. Даже агенты должны впервые услышать историю из уст сангрианина. В глубине хижины маячила София, насмешливо поглядывая на Фрейдена.

– Вы сказать тем-Животным это, – медленно говорил Олней. – Вы сказать им, что Народная Армия собираться убить тех-Киллеры, которые идут маршем по всем поместьям. Вы сказать им, Барт говорить, Киллеры умереть через два дня. Вы сказать им, Барт говорить, те-Киллеры умереть в Тройной Долине два дня спустя. Они хотеть видеть, как Народная Армия убить тысячу Киллеров, они приходить Тройную Долину через два дня, но они стоять две долины по сторонам, та посередине оставаться свободной, и стоять чтоб их не видно и стоять тихо. Та посередине долина для большого представления. Вы сказать тем-Животным, они хотеть увидеть величайшая битва, Сангрия когда-либо видеть, тысяча Киллеров будет уничтожена прямо перед ними. Они собираться в долинах по сторонам Тройная Долина два дня спустя и не попадаться на пути Народная Армия. Все понять?

Стоящие полукругом люди закивали.

– Хорошо, – закончил Олней, – теперь вы идти!

Агенты разошлись, каждый направился назад в свою деревню, чтобы подсыпать свеженькую байку на мельницу слухов. Олней помахал Фрейдену и вразвалку зашагал к ближайшему очагу.

– Хотела бы я знать, что подумал бы о твоих методах Нерон, – подала голос София. – Хлеба мало, зато зрелищ предостаточно. Смотрите, как тысячу Киллеров разорвут на куски! Тысяча, сочтите их, ровно тысяча! Смотрите на битву века в живом, кровавом цвете! Чертовски плохо, что у тебя нет христиан на роли мучеников. Но, с другой стороны, у нас в некотором роде и львов нехватка.

Барт повернулся, вздохнул и терпеливо проговорил:

– Ты все поняла правильно. Предстоящее сражение, о Совесть Всего Мира, отнюдь не для потехи. Это часть пропаганды. С пропагандой здесь большая проблема. На Астероидах я пользовался секретным радио, подпольной телестанцией и компьютерной сетью. Здесь о подобном и не слыхивали. Большинство даже не умеют читать. Все должно ограничиваться устным словом. Фабрика слухов работает очень плохо, но все, что она может, – это говорить. Пропаганда же должна еще и показывать. Я попробую устроить такую штуку! Пусть сангриане увидят, как на их глазах Народная Армия прихлопнет тысячу Киллеров. Через неделю или где-то так вся планета узнает: Народная Армия умеет побеждать.

– Почему бы тебе просто не перебить недоносков, а потом распустить слухи? Зачем устраивать благотворительное шоу? – с сомнением спросила София.

– Потому что главнейшее оружие Киллеров – таинственность, – ответил Фрейден. – В течение трех столетий они служили сангрианам легендой о страхе и непобедимости. Уничтожь легенду – и вся планета подивится на так называемый Естественный Порядок. Ты не можешь разрушить легенду пустопорожней болтовней. Тебе надо показать, сварганить противоположный миф. Вот для чего нужна пропаганда. И если у тебя нет под рукой никаких средств mass media, приходится разворачивать небольшой балаганчик вживую.

София пожала плечами:

– Кто знает? Если б Нерон прочел хорошую книгу по маркетингу, мы бы все еще говорили на латыни.

Тройная Долина – это четыре сросшихся воедино холма. У их подножий образовалось три огромных котловины, тянущихся с востока на запад. Фрейден стоял на южной оконечности внутреннего гребня и глядел вниз, в узкую долину. По дну двух других ущелий текли небольшие речки, берега их густо заросли непроходимым кустарником. Центральная же была суше и покрыта только редкими деревцами и высокой травой. Диспозиция самая подходящая!

Не так далеко к востоку, пара сотен партизан бежала перед тысячей Киллеров – всех, кто выжил из большого экспедиционного корпуса. Партизаны двигались к западу на достаточно умеренной скорости, чтобы гнавшиеся за ними Киллеры не потеряли след. Задача ставилась простая – заманить черных бестий в центральную долину, где спрятаться практически невозможно…

Фрейден оглянулся, поверх гребня, вниз, на темный склон. Здесь укрылась тысяча партизан. Еще тысяча затаилась на склоне противоположного хребта. Позади войск, ближе к поросшим лесом долинам, весь день собирались сангриане: мужчины, женщины, даже дети. Пестрая орда сангриан! Фрейден прошел сквозь толпу по дороге к вершине, и царившая там атмосфера показалась ему странной смесью карнавала и похорон. Очевидно, они предвкушали зрелище разгрома Киллеров, но, так же очевидно, весьма сомневались в исходе близящегося сражения.