Текст книги "Специалист по джунглям"

Автор книги: Норман Ричард Спинрад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7

Вынырнув из подлеска джунглей и с гребня невысокого холма обозревая очередную деревню, ютившуюся в узкой, заросшей травой долине, Фрейден в который уже раз отер со лба липкий пот.

Четверо партизан в зеленых головных повязках шли перед ним по два в ряд, раздвигая прикладами винтовок высокую траву. Было жарко, и Барту казалось, будто содержимое его черепушки превращается в горячий рисовый пудинг. Он глянул через плечо на другую четверку, замыкавшую шествие: зеленые набедренные и головные повязки, трофейные винтовки и запавшие, налитые кровью глаза, напряженные мускулы «на взводе». Все до одного – гнилые Тыквы, преданные в первую очередь героину, во вторую – распределявшему дурь Вильяму. Не так много досталось невесть откуда взявшемуся Президенту (до сих пор только в проекте) Свободной Республики Сангрии. Все же сейчас они более управляемы, чем в тот день, когда Фрейден неделю назад присоединился к армий. Уловка состояла в том, чтобы давать им крошечные, мало опасные дозы наркоты на протяжении дня и одну действительно термоядерную – только перед сражением. Это было вечным зудом, но, по крайней мере, держало партизан в приемлемом состоянии бодрствования. К тому же их можно было контролировать. Однако долго подобная канитель не протянется…

Беспощадные лучи солнца впивались в кожу, как невидимые иглы. Отряд достиг подножия холма и, перебравшись через долину, направился к небольшой россыпи хижин. За хижинами возвышался красный глиняный Жуковейник. По обе стороны тянулись возделанные поля. Удивительно, но, несмотря на жару, усталость и гнетущее присутствие восьмерых Тыкв настроение было отменным. Конечно, результаты семидневного вояжа по стране – жалкие! Но вся эта неделя, когда Барт приходил в дюжины деревушек по всей округе, провозглашая Республику, пытался собрать настоящую армию, освежила его, наполнила надеждой и сознанием могущества своего дара. Он наконец-то больше не «Брат Барт», интриган и лазутчик в стане врага. Теперь, к худу ли, к добру ли, он снова Барт Фрейден, Президент Свободной Республики Сангрии. И пусть даже добровольцы стекаются в партизанский лагерь невероятно вяло, по одному, по два, пусть героиновые Тыквы Вильяма – по-прежнему основной костяк Народной Армии, уже одно то, что он бродил по окрестным поселениям со своими агитками, придает энергии и наполняет надеждой.

Отряд выполз на окраину деревни. Фрейден приказал партизанам сломать строй. Рассыпавшись, они заключили его в кольцо, составив вокруг Барта на первый взгляд беспорядочную и хилую группку, а на самом же деле – эффективное рассредоточение телохранителей. Мера предосторожности вполне оправданная. В деревнях, где примитивно организованная кампания по распространению слухов не срабатывала, уже предпринимались попытки набить Вождю Революции рыло.

Этого и следовало ожидать, покуда еще нет возможности запустить фабрику слухов по всем правилам. Без широкой сети постоянных агентов, оставалось только посылать пару-тройку Тыкв, чтоб те распустили маленькую сплетню. И надеяться, что передаваемая из уст в уста сплетня хотя бы приблизительно сохранит свою первоначальную форму. Мутить воду пока надо небольшими порциями, кратко и доходчиво. Пусть слабое беспокойство ползет по стране стихийно и бесконтрольно: «Братство в десять раз увеличило квоты… Киллеры особо заинтересованы в умалишенных… В джунглях полно вооруженных партизан…»

Первоначальная задача дня – беседы с жителями деревень. Необходимо установить связь между случайными на первый взгляд слухами, предложить приемлемое объяснение, понаделать побольше дыр в спекшихся мозгах. Так, чтобы в них вовсю засквозило!

Теперь Барт шагал через возделанные поля. День клонился к концу, но зеленые восьминогие Жуки все еще работали, состригая пшеницу клешнями, складывали ее аккуратными рядами, собирая в стога, и перетаскивали урожай к Жуковейнику. Там они будут молотить зерно для сангриан. Не важно, как часто Фрейден встречал огромных членистоногих, вкалывающих поразительно толковыми бригадами, все равно зрелище неизбежно заставляло его нервничать. Ему казалось, будто он лицезреет некий артефакт, загадку, решив которую он обретет нечто важное. Впрочем, подобные картинки могут породить глюки и покруче…

Увлекая за собой толпу голых детей и женщин, Барт и его Тыквы выбрались на свободную площадку в центре селения. Там уже собралось несколько десятков мужчин, только что вернувшихся с работ по уходу за мясными Животными. Как пить дать, сангриане поджидали отряд. Добрый знак! Значит, молва о партизанах потихоньку распространяется.

Барт изучающе разглядывал физиономии: угрюмые, флегматичные, но есть в них какая-то тень любопытства и ожидания. Казалось, сангриане пусть даже задницей, но предчувствуют грядущие перемены, Некие события, связанные с пришельцем из внешнего мира и его вооруженным отрядом…

Фрейден встал посреди площадки лицом к толпе, махнул партизанам, и те рассыпались веерообразной линией, образуя полумесяц. Женщины, дети, старики, несколько молодых парней стянулись к краям этой серповидной шеренги, присоединились к основной массе, застывшей перед Фрейденом.

В течение нескольких минут Фрейден возвышался безмолвным истуканом. Он в уме подсчитывал хижины – здесь найдется восемьдесят или около того потенциальных волонтеров. Да еще сотня женщин, детей и стариков. Барт подождал, пока толпа перестанет бормотать и топтаться с ноги на ногу. По растущему напряжению в мимике и во взглядах Фрейден понял, что любопытство сангриан достигло высшей точки. Пусть убогое, жалкое, но все-таки любопытство.

– Имя Барт, Барт Фрейден, – заговорил он наконец, легко подражая местному жаргону – манере коверкать слова и сокращать предложения. – Вы не знать меня, но я знать вас. Я знать ваши беды. Я знать, что вы уже слышать. Вы слышать, что те-Киллеры иметь интерес в тех-Животных, что сумасшедшие, так? И вы слышать, что те-квоты возрастать по всей земле…

Гортанный ропот пронесся по толпе. Мужчины качали головами. Женщины задергались, засуетились, на их лицах появилась сердитая мина.

– Мой мужчина! – крикнула молодая женщина. – Взяли мой мужчина!

– И мой!

– Десять этот месяц из этой деревни, – воркотнул дородный мужик. – Восемь сверх квота!

– Значит, те-Киллеры уже побывать здесь? – возмутился Фрейден. – Они вернутся, я обещать! Те-Братья, они больше не заботятся о квотах. Вы знать, почему?

Повисло угрюмое выжидающее молчание.

– Ты иметь много вопросов, чувак, – хрюкнул кто-то. – Ты иметь ответы?

– Я иметь человека, который иметь немного ответы. – По знаку Барта вперед выступил Ламар Гомец, один из первых героиновых Тыкв Вильяма. – Давай, Гомец, – подбодрил Фрейден. – Расскажи тем, что ты рассказать мне.

Помотавшись по десяткам деревень и поместий, Гомец вызубрил агитку идеально и барабанил теперь без запинки. Его можно было прокрутить, как запись на кассете.

– Имя Ламар Гомец, – начал он. – Те-Киллеры прийти мою деревню пару недель назад. Взять десять из нас – девять выше квота. Привезти нас в Сад. Привезти нас и поместить большую цистерну с водой. Пустить ток через воду. Я думать, боль убьет. Держать там часы под током. Не убило меня, никого не убило. Но половина нас помешаться совсем. Наконец выключить то-электричество. Нас забрать. Тех-чокнутых забрать темницы под тем-Дворец. Взять меня и кто не свихнуться, посадить нас загоны рядом с тем-Дворец. Услышал тогда двое Киллеров говорить. Говорить, они будут пытать нас всех, пока мы все не свихнуться. Тогда брать нашу кровь, зачем-то тому-Братству нужно. Те-Киллеры думать, это так забавно. Говорить, они хотят пытать вся планета, пока мы все не свихнуться. Тогда у всех тех-Животных взять кровь до капли. Ну, следующий день они перевозить нас куда-то, тот-грузовик наскочить на камень, перевернуться. Те-Киллеры, почти все Животные убить. Я спастись, ушел прочь. Идти в джунгли, встретить там Барта, сказать ему, что случилось. Тогда он сказать, он пришелец, он знать, что случиться и почему они делать это…

– Я действительно знаю! – воскликнул Фрейден. – Только одна вещь: наркотик они называть омнидрин. Сильный наркотик в Галактика. Знать вам, как они делать тот-омнидрин? Выкачивать кровь из тех-чокнутых, вот как! Знать вам, сколько нужно тех-чокнутых, Братству достаточно крови всем набраться тем-омнидрин? Почти пятнадцать миллион. Знать население Сангрии? Почти пятнадцать миллион тоже! Поразмыслите это! Им надо всех вас иметь свихнуться, до последний человек! Они обескровить вас до смерти. Вы все умереть, но не так быстро. Вы все умирать с каждой пинтой крови постепенно. У вас будет долгое время думать, на что это похоже – быть мертвым. Только вы не мочь тогда особо раздумывать, потому что вы все будете сумасшедшие! Самый распоследний из вас! Как есть вам это нравится? Как вам теперь нравится то-Братство?

Сангриане стояли в мрачном безмолвии. Раздалось несколько слабых криков «Богохульство!», но суровые лица и хмурые задумчивые взгляды большинства быстро заставили замолчать немногочисленных кликуш-праведников.

Фрейден пробежал взглядом по сердитым смущенным лицам. В любом месте Галактики после такой речи публика выла бы, требуя крови и мщения. Но это, в конце концов, все-таки Сангрия…

– Что собираться вы делать с этим? – прогрохотал он. – Сидеть на своих задницах, дожидаться грузовики приехать за вами, увезти вас и высосать кровь до смерти? Терпеть, пока они делать вас чокнутыми, пытать вас, убивать вас? Называете себя людьми?

– Животные, вот мы есть кто, – выкрикнул изнуренный сгорбленный старик. – Те-Братья править, те-Киллеры убивать, те-Животные делать, что им сказано. Естественный Порядок!

– Естественный Порядок? – со злобной усмешкой кинул ему Фрейден: – Естественный Порядок – брать десять раз больше квота? Естественный Порядок тянуть вашу кровь? Где тут Естественный Порядок? То-Братство не соблюдать теперь Естественный Порядок. Почему должны вы?

– Что Животные могут делать? – слабо запротестовал кто-то.

– Не думай о том, что могут Животные, – проговорил Фрейден, переходя с жаргона на нормальную речь. – Я скажу вам, что сделали бы люди. А вы – люди. Стоит содрать с Брата или Киллера одежду, и его уже не отличить от любого из вас. Все вы это знаете! Я скажу вам, что должны сделать люди.

Он выхватил из кармана изжеванный клочок бумаги и, как знаменем, взмахнул над головой.

– Люди бы выслушали все, что написано здесь. И сражались бы за это! Они сражались бы с Братством и убивали Киллеров. Дрались бы до тех пор, пока не перебили бы всех врагов. И обрели свободу! Слушайте! Слушайте то, что уже слышат люди по всей Сангрии! Слушайте, почему джунгли полны вооруженных людей! Слушайте, за что сражается народ Сангрии!

Фрейден поднес заляпанный грязью лоскут бумаги к глазам и сделал вид, что читает.

– «На протяжении трех последних столетий народ Сангрии был мучим, пытаем, съедаем бездушными угнетателями и садистами, именующими себя Братством Боли. А также их бесчеловечными кровожадными приспешниками – Киллерами. На своей собственной земле народ Сангрии превращен в рабов. Братство Боли владело им, как бездушным скотом.

Поэтому настоящим Народ Сангрии заявляет, что бесчеловечное владычество над ним Братства закончилось. С этого дня и дальше, Народ Сангрии отказывается признавать диктатуру Братства, его право господствовать над Сангрией, устраивать избиения людей, уничтожать их, обращать в рабство, пить из них кровь. Пришло время Революции!

Чтобы вести героическую борьбу с диктаторским режимом, Народ Сангрии настоящим провозглашает Свободную Республику Сангрию с Бартом Фрейденом в качестве временного Президента, полномочного до тех пор, пока не будет выиграна борьба и состоятся свободные выборы. Свободная Республика Сангрия является отныне единственным правительством, признаваемым Народом Сангрии. Киллеры, Братство и все, кто будет оказывать им помощь и содействие, объявляются государственными преступниками и, как лица, действующие против интересов Народа Сангрии, приговариваются к смерти.

Главная действующая сила Революции – Народная Армия Сангрии. Все годные к службе сангриане имеют право вступить в Армию, чтобы под опытным предводительством сражаться с Братьями и их лакеями. Все будут обеспечены оружием. Оружие для всех! Свободная Республика призывает всех сангриан подняться и уничтожить Братство и Киллеров. Смерть Киллерам! Смерть Братству! Да здравствует Свободная Республика!»

Протараторив раз тридцать за последнюю неделю сей пламенный бухтеж, Барт уже не удивлялся ни тусклым взорам, ни молчанию мнущейся толпы. В конце концов, если эти олухи поняли хотя бы десятую часть того, что он им наговорил, это уже невероятно много. Главное, речуга звучит весомее и навороченнее всего того, с чем сангрианам приходилось сталкиваться прежде. Даже глупая деревенщина в силах понять слова, касавшиеся Братства, Киллеров и ружей. Воистину – «Благородный Народ Сангрии»!

– Вот что вы можете сделать, друзья, – закончил Барт. – Обдумайте это. И когда обдумаете, приходите ко мне в джунгли, ближе к горам. Не беспокойтесь о том, как найти Народную Армию – Народная Армия сама найдет вас!

Сангриане молча наблюдали, как Барт выстраивает партизан в боевом порядке и, окруженный ими, марширует прочь из деревни. Встречи везде проходили одинаково. Нужно время, чтоб призывы запали в память. Через несколько дней, после того, как вернутся Киллеры и погонят в Сад новых рабов, парочка-другая сангриан прозреет. Тогда в окрестностях партизанского лагеря обнаружится еще один рекрут.

Фрейден вздохнул, проходя мимо группы Жуков, тащивших с поля зерно. «Неделю уродоваться, и получить в итоге не больше сорока добровольцев». Однако не все так безнадежно. Полный революционный комплект под рукой. Остается только поднести спичку, чтобы пламя вспыхнуло. Только вот как найти нужную спичку?

Каким-то сверхъестественным чутьем Фрейден улавливал: искомое лежит прямо у него под носом. Он дернул плечом. Ничего, рано или поздно он обнаружит недостающее звено.

«В конце-то концов, – размышлял он философски, – Рим разграбили не за один день».

Партизанский бивак начинал приобретать вполне заправский вид. Барт стоял на пороге своей хижины. Жилище обустроили таким образом, что одну стену составлял корпус шлюпки, а шлюзовая дверь выходила внутрь помещения, открывая Фрейдену потайной ход. Хижину сляпали за один день. Так же легко можно собрать и новую, если Барту приспичит поднять шлюпку в воздух. У хижины Вильяма, стоявшей через поляну напротив, подле второй шлюпки, подобное хитрое устройство отсутствовало. Так сказать, незначительное преимущество президентского статуса. Фрейден категорически на этом настоял. У любой заварухи должен быть только один лидер. Специфическая связь Вильяма с героиновыми Тыквами отчасти затемняла диспозицию. Поэтому необходимо сделать ее более отчетливой.

Шлюпки словно бы обрамляли лагерь с двух сторон. В шалашах вокруг жилища Вандерлинга обосновались героинщики, ближе к шлюпке кучковались хижины волонтеров. Под арсенал для трофейного оружия приспособили простой навес, чтоб каждый мог подойти и взять боеприпасы. Оружия хватало вдоволь, больше чем по три винтовки на нос. По всему биваку дымили маленькие походные очаги. Пища, разумеется, самое больное место! Барт не потерпел бы в лагере каннибализма, но установленное им правило пользовалось всеобщей непопулярностью. В итоге Фрейден перестал утруждаться вопросом, что именно лопают партизаны, регулярно выползая на поиски продовольствия.

Сейчас Барт направлялся к хижинам добровольцев. Оттуда под горячее утреннее солнце выбралось около семидесяти человек. На грубый плац, образованный полукругом хижин, хмурые охранники вытолкнули из отдельной хижины четверых новеньких, подобранных в джунглях патрульными. Еще один легкий штрих: судьба новобранцев вверена исключительно добровольцам. Они же, по мере надобности, контактировали с жителями деревень. Тыквы Вильяма, помимо пускания крови, ни на что больше не годились. Мозги у них прокоптились до кондиции. В конечном итоге, торчков можно убрать со сцены, держа в изоляции, – пусть Вильям управляется с ними сам. В этом есть доля риска, но и некоторые преимущества тоже. Подобное положение оставляло Вильяма в тени, зловещей фигурой где-то на задворках Революции. Тогда как имя Барта Фрейдена летело из уст в уста, вместе с молвой, усердно разносимой добровольцами: «Президент Фрейден, Освободитель, Герой Революции, Человек Который…» Надо уметь вовремя защитить свой тыл – это Фрейден знал из собственного богатого опыта.

– С утром, ребята, – поприветствовал он, когда партизаны выстроились перед ним.

– С утром, Барт! – ответили те хором. Еще одна тонкая деталь: Вильям помешан на чинах и «сэрах», он любил, чтобы его величали «фельдмаршал», тогда как Фрейден – просто «Барт», для всех и каждого, этакий Парень-из-Народа.

– Да здравствует Свободная Республика! – крикнул Фрейден.

– Да здравствует Свободная Республика… – нестройно отозвались сангриане. Жилистый юноша с копной густых светлых волос толкнул к Барту вновь прибывшую четверку. Это был «полковник» Олней, редчайший образец сообразительного сангрианина. Барт уже имел на парнишку виды. Нужно поставить кого-нибудь во главе «департамента» пропаганды и шпионажа, и Олней, за явным недостатком других кандидатур, вполне тянет на эту вакансию.

– Четыре новых, Барт, – сообщил Олней, постаравшись, чтобы слова прозвучали как можно официальнее.

– Да здравствует Свободная Республика! – с воодушевлением прокричали все четверо. Сразу видно, что Олней хорошо их натаскал. Два очка в пользу полковника.

– Да здравствует Свободная Республика, – ответил Фрейден небрежно. – Перед тем как формально принять вас, ребята, в Народную Армию, я должен проверить, зачем сюда явились и чего ждете. Скажите-ка мне, из-за чего вы покинули свои деревни?

– Убивать Киллеры! – крикнул один.

– Убивать Братья!

– Я спасти свою шкуру, – признался низкорослый смуглый парень. – Киллеры взять половина моей деревни прошлая неделя. Я решить, в следующий раз взять меня.

Фрейден улыбнулся. У чувака имелось нечто, похожее на мозги!

– Как твое имя? – спросил он «реалиста».

– Имя Гилдер, Президент Барт Фрейден.

– Барт. Называй меня просто Барт. Я здесь командир только потому, что знаю, как надо действовать. Я совсем не то высшее существо из вашего Естественного Порядка, как пыжатся показать себя Братья. Запомните это! Мы здесь все равны, это одна из тех вещей, за которые мы боремся. Выходит, Гилдер в какой-то степени прав. Мы сражаемся, чтобы спасти наши собственные головы, собственные, подразумевая головы Народа Сангрии. Вот чем занимается Революция. Братство собирается нас всех «вдуть», ну так мы «вдуем» их первыми. Но не путайте средства и цели. Мы боремся за свободу. Свобода означает смерть всем Братьям и смерть всем Киллерам. Но мы сражаемся не просто для того, чтобы убивать, мы сражаемся, чтобы победить. Это не всегда одно и то же. У вас будет множество возможностей убивать Киллеров, но всякий раз вы должны будете подчиняться приказу. Это означает, что вы должны исполнять все, что вам говорят, даже если требование кажется сумасшедшим, даже если потребуется лгать собственному народу. Вы пришли в Армию – и вы уже в Армии. Назад не повернешь. Кара за предательство или неповиновение – смерть. Так вы с нами?

– Да здравствует Свободная Республика! – прокричали все четверо, с тем же необузданным энтузиазмом, что и прежде. В том и состоял весь план – парни Вильяма всего лишь убийцы, и чем меньше они рассуждают, тем лучше. Но добровольцы должны стать полностью контролируемыми бойцами. Если партизанская армия без разбора грабит, насильничает и убивает, то она столь же эффективна, как однорукий и слепой пилот звездолета.

– Отлично, ребята, – продолжил Фрейден. – Отныне вы солдаты Народной Армии Свободной Республики Сангрии. Полковник Олней выдаст вам оружие. Надеюсь, оно у вас не развалится на куски через пять дней. Полковник, когда закончите, жду вас в расположении маршала Вандерлинга. Есть планы касательно вас, надо бы поговорить.

Олней криво ухмыльнулся, уводя новых партизан прочь. Фрейден наблюдал за ними со смешанным чувством. Пока вербовка продвигалась так чертовски вяло, в лагерь стекались главным образом отступники-одиночки вроде Олнея или вот этого Гилдера. Они вполне способны мотивировать свои действия. Конечно, весьма соблазнительно снять сливки, собрать лучшую часть урожая. Выбор-то не богат. Приходится ковыряться в редкостных отбросах, тут уж брезговать непозволительно. Но когда все действительно завертится, интересно было бы знать, кто явится под знамена – жадные до поживы, фанатичные убийцы? «Что ж, – невесело размышлял Фрейден, – найдем способы использовать и таких».

Легким шагом он направился к хижине Вандерлинга. Вильям и двое его Тыкв, Гомец и Джонсон, уже поджидали снаружи. Увидев героинщиков, Фрейден нахмурился. Вот еще одно довольно-таки гнусное обстоятельство: Вильям держал при себе обдолбанных головорезов, словно сторожевых доберманов. «Полковники» Гомец и Джонсон! Начальники штаба, как величал их Вильям. Фельдмаршал, командующий двумя сотнями болванов… Отчего он не замечает, как смехотворно выглядит? Не за горами тот день, когда он вырежет себе шикарный маршальский жезл. Хотя, если пофантазировать, плешивый солдафон уже сейчас носит снипган, как будто неотъемлемую часть парадного мундира. Фрейден глухо рассмеялся. «Когда Вильям обзаведется моноклем, я буду вынужден вернуть его с небес на землю».

– Ну, Барт, как подвигается заготовка пушечного мяса? – спросил Вандерлинг, когда компания расселась вокруг грубого стола перед хижиной. Гомец и Джонсон заухмылялись. Парочка подхалимов! Фрейден заметил, как Олней, насупившись, сверлит героиновых Тыкв сузившимися глазами. В его пристальном взгляде читались одновременно страх и презрение.

– Не вводи в привычку отпускать подобные «приколы», даже в приватной обстановке, – раздраженно одернул Фрейден. – Это может отрыгнуться в самый неподходящий момент… В последний раз я насчитал семьдесят пять добровольцев. Они прибывают человека по три в день.

– Ну не паршиво ли! – вздохнул Вандерлинг. – У нас до сих пор больше офицеров, чем… э… людей.

– Давайте возьмем целая деревня, – предложил Гомец, и его маленькие глазки вспыхнули под нависшими рыжими бровями волчьим блеском. – Те-Животные не иметь оружия. Будет легко. Мы могли бы взять сто человек, потом взять еще больше деревни. Мы могли бы взять так сотни солдат, тысячи.

– Имеется в виду – сотни заключенных, – заметил Фрейден. – Кому нужны заключенные?

– Мы заставить тех-Животных сражаться! – неистово возопил Джонсон. – Они сражаться, или мы убить их. Убить нескольких, остальные будут сражаться.

– В этом есть смысл, – проговорил Вандерлинг, возможно, чуть-чуть излишне быстро, чтобы его речь не выглядела подготовленной. – Твоими методами, Барт, мы ни хрена не добьемся.

– Великого смысла я что-то не улавливаю, – огрызнулся Фрейден. – Может быть, все-таки вспомнишь – это Революция! Чтобы одержать победу, вы должны привлекать людей на свою сторону, а не порабощать их силой. Зачем запугивать их? Они и так уже до смерти боятся Киллеров. Вас они все равно будут бояться меньше. Вряд ли бы тебе понравилось отправиться на фронт с бандой вооруженных парней, которых ты просто принудил воевать? Как долго ты предполагаешь оставаться в живых? Ты предоставил решать проблему вербовки мне. У тебя своя кривая, у меня – своя. Я ведь не учу тебя, как устраивать побоища?

– Но ты же постоянно тычешь меня носом, где и когда делать, – проскрипел Вандерлинг. – Тут засекли около сотни Киллеров. Они ошиваются по деревням примерно в двадцати милях отсюда; собирают Животных. Мы могли бы напасть на них сегодня вечером, захватить пятьдесят−шестьдесят человек. Твои же методы глупы и слабосильны. Рассчитаны на дурака. Напасть из засады на пятерых там, десятерых здесь… Про хороший налет на усадьбу я вообще молчу! Что ж получается за война? Напади сегодня на тех Киллеров, так перемолотишь за час больше, чем за всю неделю.

– Все-то у тебя через задницу, Вильям, – отечески посетовал Фрейден. – Сколько в нашем распоряжении людей? Меньше двухсот! Какие у нас шансы одолеть сотню Киллеров? Тебе пришлось бы задействовать всех бойцов, рискуя, что их вырежут до последнего. В самом начале, во время становления, мы нападаем только с одной целью: добыть оружие и смыться. Чтобы преуспеть, тебе приходится уничтожать весь отряд. И если речь идет о Киллерах, тебе необходимо преимущество по крайней мере три к одному, плюс неожиданность нападения. Эти мальчики умеют сражаться, ты знаешь это даже лучше меня. У нас же меньше двух сотен! Мы едва здесь-то зацепились, а ты вознамерился рискнуть всем. Ради чего? Бессмысленного убийства!

– Ну так что же делать? Сидеть вот так и ковырять в носу?

Фрейден вздохнул. Что стряслось со стариной Вильямом? Проклятая планета так на него действует? Солдатский склад ума… убивай врага, и к черту осторожность! Неужели он не понимает, что Братство, всерьез забеспокоившись, пришлет сюда пару тысяч Киллеров и вырежет всех под корень. Если бы Братья не так усердствовали с поиском жертв для бешеной мясорубки, если б не их навязчивая идея получить новый источник омнидрина, они, вероятно, уже приняли бы меры. Позже, когда две сотни партизан превратятся в несколько тысяч, с этим справиться можно. Но сейчас… Подставляться, как глупая муха на стекле, – верный путь к могиле.

– Я скажу тебе, что делать, – ответил Фрейден. – Киллеры разделятся на две группы, когда будут свозить Животных в свой базовый лагерь, верно? Ну так возьми человек тридцать и устрой засаду на одной из дорог, подальше от расположения главных сил. Ты подстрелишь два, три, четыре грузовика, по одному за раз, и смоешься до того, как основная часть отряда врубится в ситуацию. Таким образом ты приобретешь кучу винтовок и, потеряв только несколько человек, ухлопаешь пару дюжин Киллеров. Вдобавок освободишь двадцать или тридцать сангриан. Они вернутся по своим деревням и не замедлят распустить молву о всесильных партизанах в джунглях.

– Не знаю, Барт… – промямлил Вандерлинг. – Моим… э… офицерам… не терпится побывать в каком-нибудь серьезном деле. – Гомец и Джонсон согласно закивали, скрежеща зубами. Оба уже болтались на грани ломки.

– Зато я знаю, – отрезал Фрейден. – Не волнуйся, очень скоро у нас будет масса серьезных дел. А если им уж так не терпится, пусть забомбят побольше героина.

«Начальник штаба» закивал опять, на этот раз соглашаясь с Фрейденом.

– Тебе лучше выступить прямо сейчас, если хочешь управиться к сумеркам, – напомнил Фрейден. – И не бери больше десяти… хм… офицеров. Остальные пусть будут волонтерами. Не очень-то хочется, чтоб покалечили кого-нибудь из освобожденных сангриан. Мы играем в Робин Гуда. Смотри не забывай об этом.

Когда Вандерлинг и двое Тыкв убрались восвояси, Фрейден обратился к Олнею:

– У меня предложение, полковник. Нужно наладить и держать под контролем фабрику слухов и организацию шпионажа. Мне кажется, для такого дела вы вполне подходите. Заинтересованы?

– Давать приказы? – Глазенки Олнея вспыхнули плохо скрытым предвкушением. – Говорить Животным, что тем делать, как если я Брат? Я заинтересован! Только что такое фабрика слухов?

Фрейден мысленно плюнул и скорчил гримасу. Олней – лучший из всех, с кем приходилось работать. Но его увлекла лишь возможность разыграть из себя Брата. Ладно, по крайней мере у него имеется хоть честолюбие. Этим можно воспользоваться.

– Все предельно просто. Ты отбираешь рекрутов, кому, по твоему мнению, можно доверять. Потом отсылаешь их назад, домой, заниматься привычной работой. Животные не должны пронюхать, что эти люди – партизаны. Они будут сообщать тебе обо всех новостях, а ты – докладывать мне. Иногда я буду сочинять какую-нибудь историю, откровенную ложь. Я расскажу ее тебе, ты – своим агентам, они же распустят ее по деревням. Все понятно, а? Такие уловки позволят нам пропагандировать все, что мы захотим. И никто не будет знать, откуда появляются слухи. Как думаешь, справишься?

– Справлюсь, – ответил Олней без колебаний. – Просто сказать им, что делать, что говорить. Легко. Но зачем? Зачем трудиться, рассказывать тем-Животным сказки и небылицы?

Фрейден покачал головой. Поди объясни сангрианину теорию и практику политической борьбы. И все же попробовать не мешает.

– Послушай-ка, почему в первую очередь ты присоединился к нам?

– Услышал ты говорить в моя деревня убить тех-Киллеров и тех-Братьев и заправлять всем самим, – объяснял Олней. – Пару дней спустя Киллеры прийти и взять десять Животных. Это только через две недели, как они взять квота. Я помнить, что ты говорить, Братья хотеть всех нас сделать чокнутыми, обескровить до смерти. Я понять, это не иметь ничего общего с Естественный Порядок. Решить, если те-Братья не заботиться о Естественный Порядок, с какой стати должен я? Лучше убивать, чем умереть. Поэтому я прийти в Народную Армию.

«Пример из учебника», – подумал Фрейден.

– Значит, если бы ты ничего не услышал о происходящем, то по-прежнему оставался бы в своей деревне. Или – что более вероятно – сидел бы, свихнувшийся, в Саде. Я не могу поспеть всюду – но агенты могут. Открой людям глаза на их потаенные страхи, поведай о запретном, и они станут с радостью выполнять твои приказы.

– Никого из них не убивая? – с великим удивлением спросил Олней. – Просто историями? Это есть пропаганда?

– Именно!

– Ты сказать мне, я сказать моим агентам, они сказать тем-Животным, и те-Животные сделать то, что мы хотеть? Как словно ты – Моро, а я – те-Киллеры?

«Здесь существует только один взгляд на вещи. – Фрейден почувствовал разочарование. – Сангрианский взгляд».

– Если хочешь, расцени это так, – вздохнул он. – Что скажешь?

– Заставлять тех-Животных повиноваться, как будто бы я был Брат… – бормотал Олней с таким видом, будто он отшельник, долгие годы проживший в одиночестве и только сейчас обнаруживший существование секса. – Я говорить, и они делать… Править, почти что. Быть как Брат, вместо Животного, поменяться местами в Естественный Порядок! Звучит здорово! Я – то-Животное. – Он посмотрел на Фрейдена и улыбнулся. – Почти сказать, я – тот-человек, – протянул он медленно, смакуя слова. – Да-а, Барт, я человек!

Глухая полночь, а у Фрейдена сна ни в одном глазу! И не жесткий соломенный матрас тому причина. Вон София, спит себе спокойно, как мышка. Нагая, теплая – расслабленно отдыхает. Чертовщина! Что-то свербит в башке, просачивается из погребов подсознания, требовательно стучится в двери парадных комнат рассудка.