Текст книги "Олений заповедник"

Автор книги: Норман Мейлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Тедди вспотел. Он пригнулся, намереваясь произнести речь, а сказал лишь:

– Мистер Теппис… вы не можете лишить меня права сказать…

– Хватит! – отрезал Теппис. – Я не желаю выслушивать твои соображения. Ты упрямый мальчишка. Почему ты упираешься, хотя знаешь, что говорит тебе сердце? Ты хочешь согласиться со мной. Но у тебя путаница в голове. Тебе нужен такой, как я, человек, который разложил бы все по полочкам.

Тедди твердо произнес:

– Мистер Теппис, вы прекрасно знаете, что я гомосексуалист.

– Я этого не слышал, не слышал! – закричал Теппис.

– Такой уж я есть, – пробормотал Тедди. – Ничего тут не поделаешь. Что есть, то есть.

– Философствуешь? – рявкнул Теппис. – Изволь выслушать меня. Если человек сидит в… дерьме,он что, не соображает, что из этого надо выбираться?

– Мистер Теппис, неужели у вас не хватает сердца, чтобы понять мои чувства?

– Ты самый неблагодарный парень, какого я знаю. Ты вынуждаешь меня не спать ночами. Ты что, считаешь, секс – это главное в мире? Я уже забыл, что ты сказал, понял? Я не хочу иметь это на своей совести. Так что знай. Я тебя выдворю из кино.

– Позвольте мне сказать…

– Лулу – вот что ты должен сказать. Я знаю, что происходит. Ты – трус. Ты обижен на общество. А должен был бы его любить за все то, что общество сделало для тебя. Я вот люблю общество. Я его уважаю. Тедди, ты мальчик больной, но мы с тобой вместе можем зализать рану. – Теппис поднял в воздух сжатый кулак. – Я не хочу подвергать тебя преследованию, но я еще никогда в жизни не слышал ничего более извращенного. – Загудел зуммер. – Хорошо, хорошо, – сказал Теппис по внутреннему телефону, – скажи визитеру, чтоб подождал. Я через минуту приму его.

– Мистер Теппис, – сказал Тедди, – мне очень жаль. Возможно, мне и хочется иметь детей, но я никогда не вступал в сношения с женщиной.

Теппис отключил внутренний телефон и несколько секунд смотрел на Тедди Поупа.

– Тедди, мы с тобой долго говорили, – сказал он. – И я хочу, чтобы ты обещал мне, что не станешь принимать решение, пока лично не сумеешь потрахать красивую сексуальную девчонку вроде Лулу. Мне надо при этом присутствовать, чтобы помочь тебе? Говорю тебе: ты осилишь. Это все, о чем я прошу тебя, Тедди: не принимай решения. Не спеши. Договорились?

Поуп устало пожал плечами.

– Молодец! Вот это Тедди Поуп. – Теппис проводил его до дверей. – Так что, Тедди, никто тебя ни к чему не принуждает. Если бы ты сказал сейчас «да», я все равно сказал бы тебе: «Тедди, не спеши». А теперь может кто-либо утверждать, что я тебя на что-то толкаю?

– Да кто посмел бы?

– Правильно. Я никого не принуждаю. Никогда. Я все обсуждаю с людьми. Когда-нибудь, Тедди, ты еще скажешь: «Да благословит тебя Бог, Г.Т.».

Как только Тедди вышел, Теппис включил переговорник.

– Все в порядке, впускай Лулу, – сказал он.

Он стоял у двери, когда вошла Лулу, и, удержав актрису на расстоянии вытянутой руки, внимательно ее оглядел.

– Я просто не в состоянии описать удовольствие, какое я испытываю, видя тебя в моем кабинете, ты осветила его своим присутствием, – сказал он ей. – Лапочка, мне сразу стало легче – ты заставляешь меня забыть обо всех делах, которые громоздятся на этом столе, а их тысяча. – Теперь он взял ее за руки. – Как я люблю, когда такая девчоночка вносит в эту комнату солнечный свет.

По всей вероятности, Лулу выглядела в этот день семнадцатилетней.

– Я тоже люблю вас, мистер Т., – сказала она своим хриплым тоненьким голоском.

– Я это знаю. Все мои звезды так говорят. Но я знаю, что ты говоришь откровенно. – Он подвел ее к креслу, в котором сидел Тедди, и, достав из ящика итальянского стола бутылку виски, бросил несколько кубиков льда в стакан.

– О, мистер Т., я сейчас не пью, – сказала Лулу.

– Глупости. Я ведь тебя знаю. Лапочка, ты меня не уважаешь. Ты считаешь, что можешь обкрутить меня вокруг своего мизинчика, – задушевно произнес он. – Так вот: у меня для тебя новость. На свете нет такого мужчины, которого ты не могла бы обкрутить вокруг пальца. Но я тебя понимаю, лапочка, я без ума от тебя. Я не хочу, чтобы ты считала, что должна пить за моей спиной.

– По-моему, вы единственный мужчина, который понимает меня, Г.Т., – сказала Лулу.

– Ты ошибаешься. Никто не способен тебя понять. И знаешь почему? Ты великая женщина. Ты не только великая актриса, ты великая личность – у тебя есть огонь, ум, обаяние, вот что в тебе есть. Я не хочу, чтобы об этом стало известно, но я не возражаю, если ты выпьешь. Ты заслужила право делать все, что тебе заблагорассудится.

– За исключением тех случаев, когда я не согласна с вами, Г.Т., – сказала Лулу.

– Я тебя люблю. Ну и язычок. Надо же быть такой импульсивной. Я говорю себе: «Г.Т., что такого в Лулу, отчего все билеты бывают проданы?» – и мне даже не приходится требовать от себя ответ. А ответ в одном слове. Жизнь, – сказал Теппис, нацелив в нее палец, – вот чем обладает Лулу.

Он налил себе немного виски и маленькими глоточками стал пить.

– Ты не можешь понять, зачем я тебя сюда пригласил? – произнес он после паузы. – Сейчас скажу. Я думал о тебе. Хочешь знать мое личное мнение о Лулу Майерс? Она величайшая актриса в нашей стране, а в этой стране работают самые великие актеры мира.

– Вы самый великий в мире актер, мистер Т., – сказала Лулу.

– Я воспринимаю это как комплимент. Но ты не права, Лулу, я не умею играть. Слишком я искренний. Я слишком глубоко все переживаю, а выразить не могу. Иногда я ночами не сплю, тревожась за тебя. И знаешь, что меня снедает? То, что я не американская публика. Будь я американской публикой, ты бы у меня стояла первым номером в рейтинге Биммлера. А знаешь, какое ты сейчас занимаешь место?

– Семнадцатое, верно, мистер Т.?

– Семнадцатое. Можно такому поверить? Значит, американская публика покупает билеты на шестнадцать актеров и лишь потом на тебя. Я этого не понимаю. Будь я публикой, я бы покупал все время на Лулу Майерс.

– Почему десять миллионов не такие, как вы, Г.Т.? – сказала Лулу. Она допила то, что было у нее в стакане, и, выждав немного, подошла к столу и налила себе еще.

– Лулу, а ты помнишь, на каком месте у Биммлера ты была в прошлом году? На двенадцатом. В этом году ты должна была подняться, а не спуститься. На десятое место, на восьмое, а потом на третье, на первое – вот как надо шагать.

– Мистер Теппис, может, я уже вся в прошлом.

Теппис поднял руку.

– Лулу, за такое высказывание мне бы следовало разложить тебя и отшлепать.

– О, мистер Т., какую бы историю я из этого сделала.

– Ха-ха-ха. Я от тебя просто без ума. Лулу, послушай меня. Вся беда в том, что у тебя слабая реклама.

– Да у меня лучший пресс-агент в стране, – поспешила она возразить.

– Ты думаешь, можно купить славу? Слава – это дар Божий. Прошло то время, Лулу, когда любая девчонка – видишь, я говорю откровенно, – став подружкой того или другого господина, становилась знаменитой. Сегодня публика хочет респектабельности. И знаешь почему? Потому что жизнь перестала быть респектабельной. Думаешь, они хотят, чтоб им об этом напоминали? Разреши показать это тебе с помощью психологии. Десять лет назад женщина была верна мужу, но ей хотелось чего-то волнительного, хотелось мечтать о большом романе со звездой. Лулу, так откровенно я не говорил бы ни с одним человеком на свете. А сегодня, знаешь ли, у этой же женщины дружки повсюду – она трахается даже с техником, который приходит чинить телевизор. И ты думаешь, ей хочется видеть на экране кого-то вроде себя, такую же психованную? Совсем не хочется. Ей стыдно, что она такая. И ей хочется видеть женщину, которая вызывала бы у нее уважение, замужнюю женщину, королевскую чету, супругов – американских звезд Номер Один. Вот какая сейчас психология.

Лулу передвинулась в кресле.

– Г.Т., вам следовало быть сватом.

– Ты все время мне это говоришь, а я тебе вот что скажу. Если б ты могла выйти замуж за правильного парня – к примеру, за звезду, который по шкале Биммлера идет седьмым или девятым номером, – знаешь, что было бы? Ты думаешь, что заняла бы по шкале Биммлера среднее место между вами двумя, так вот нет: вы оба получите у Биммлера два самых высоких места по стране. И знаешь почему? Два плюс два дает не четыре – дает пять. Да еще пять, получается десять. Это комбинированное сложение. А теперь подумай. Правильный выбор супруга даст лучший итог, чем комбинированное сложение. Лулу Майерс и кто угодно – Джо Макго, не важно, как его зовут, – важно, чтобы он высоко стоял на шкале Биммлера, и тогда мы будем иметь американскую королевскую пару Номер Один в Америке, а раз американскую, то и всемирную – вот какое положение ты займешь. – И Теппис послал Лулу воздушный поцелуй. – Ты моя любимица, тебе это известно? Ты моя любимица Номер Один.

– Надеюсь, что это так, Г.Т.

– Возьмем этого твоего молодого парня – как там его фамилия, ну, этого Сахарного мальчика.

– Вы имеете в виду Серджиуса.

– Я присмотрелся к нему. Он славный малый. Мне он нравится. Я бы нанял его. Не актером, как ты понимаешь, а на какую-нибудь работу – передвигать декорации, водить грузовик, он для этого вполне подошел бы: прямодушный, наверно, действует из лучших побуждений, но я думаю, что было бы, если бы он женился на тебе. И знаешь, к какому выводу я пришел? Лулу, этот парень не для тебя. Он ничего собой не представляет. Он потянет тебя вниз. Не важно, сколько, по его словам, он сбил самолетов, – он пустельга, вот кто он.

– Ой, не надо принижать Серджиуса, Г.Т., – сказала Лулу, – он очень милый.

– Милые мальчики стоят по десять центов за дюжину. Он еще ребенок. А ты – женщина. В этом-то и разница. По-моему, мы понимаем друг друга. Я хочу тебе сказать то, что застряло у меня в мозгу и здорово тебя оглоушит. Хочешь знать, за кого, я считаю, ты должна выйти замуж?

– Я никогда не знаю, о чем вы думаете, мистер Теппис.

– Отгадай. Давай отгадывай.

– За Тони Тэннера, – сказала Лулу.

– За Тони Тэннера? Лулу, мне стыдно за тебя. Я сам проверил его позицию на шкале Биммлера. Он на сто восемьдесят девятом месте – вот какое он ничтожество. Позорно для женщины так себя не ценить, нет, я думаю кое о ком получше. Не говори сейчас ни слова – я хочу, чтобы ты отложила решение до утра. А что ты скажешь насчет Тедди Поупа?

Лулу вскочила на ноги. И устроила маленькую демонстрацию – несколько раз открывала и закрывала рот.

– Я в шоке, мистер Т., – наконец произнесла она.

– Садись. Я сейчас кое-что тебе скажу. Возможно, ты этого не знаешь. И у меня нет желания скрывать это от тебя. Тедди Поуп – гомосексуалист. Удивил тебя, да? Неужели Г.Т. такой человек, который станет на колени и будет упрашивать красивую девушку вроде тебя выйти замуж за придурка?

– Вы такого никогда не сделаете, – сказала Лулу. – Слишком вы человек уважаемый и прямой.

– Не будем отклоняться. Я хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос как можно честнее. Признаешь ли ты – забудем на минуту о твоей личной жизни, – что, выйдя замуж за Тедди Поупа, получишь величайшую выгоду в смысле рекламы? Американская супружеская пара Номер Один. Скажи, что я прав.

– Я не могу этого сказать, мистер Теппис. – Лулу покачала стакан, в котором зазвенели кубики льда, и точно таким же голосом, каким говорил он, добавила: – По-моему, вы эгоист.

– Никто в целом свете не может сказать такое про меня.

– А мне хочется заплакать, – сказала Лулу. – Я ведь всем говорила, что вы мне как отец родной.

– Не обижай меня, Лулу.

– Г.Т., мне кажется между нами никогда больше не будет так, как раньше.

– Да как ты можешь такое говорить! – воскликнул Теппис. – Это же оскорбительно. После всего, что я для тебя сделал.

Лулу зарыдала.

– Я не люблю Тедди, – произнесла она тоненьким голоском.

– Не любишь! Перестань реветь. Я же знаю тебя, Лулу, и вот что я тебе скажу. Тедди Поуп – единственный мужчина, в которого ты могла бы влюбиться. Ты думаешь, я рехнулся Ошибаешься. Только потому, что он гомик, ты считаешь, что выйти за него оскорбительно для тебя. Но я старый человек, и я знаю людей. Вы с Тедди можете поладить. Он настрадался, у него нежная душа, и актрисе есть чему у него поучиться по части тонкостей человеческой натуры. Лулу, ты та женщина, которая может его выправить, и он потом будет целовать землю, по которой ты ступаешь.

Лулу приложила платочек к глазам.

– Как же я вас ненавижу, Г.Т., – всхлипнула она.

– Ты меня ненавидишь! Ты любишь меня, поэтому тебе ненавистно меня слушать. Но я тебе кое-что приоткрою. Ты трусиха. Девушка с такой внешностью, с таким обаянием должна не бояться риска. Ты же самая привлекательная девица, какую я видел когда-либо в жизни. То, что ты способна возбудить молодого здорового мужика своим женским началом, ровно ничего не значит. Это ниже твоего достоинства. Это все равно как если б Геркулесу выдали награду за игру в пинг-понг. Нелепица – она и есть нелепица. Но подумай, как тебя будут уважать, если ты сможешь превратить Тедди Поупа в мужчину.

– А что, если не смогу? – спросила Лулу.

– Ты считаешь, что потерпела поражение, еще не успев начать. Я разочарован.

– Мистер Теппис, процитирую вас: «Посмотри как следует вокруг себя, прежде чем сделать шаг. В траве могут скрываться собаки». Вот что вы говорили, Г.Т., у меня есть свидетели.

– Ты меня огорчаешь. Я-то считал, что ты игрок, как я.

По щекам ее текли слезы.

– Г.Т., я хочу выйти замуж, – дрожащим голосом произнесла она. – Я хочу любить одного мужчину, и иметь с ним прекрасные отношения, и родить ему прекрасных детей, и быть гордостью нашего ремесла.

– Правильно, Лулу.

– Но если я выйду замуж за Тедди, ничего этого не получится и я начну смотреть по сторонам. Вот увидите. Неужели вам не жаль будет, что я стану такой?

– Лулу, ты никогда не станешь смотреть по сторонам. Слишком ты для этого хорошая. Представим себе самое худшее: появится один-другой, кто тебе понравится, кем ты станешь восхищаться и с кем вздумаешь поиграть, будучи замужем за Тедди. Я бы этого не советовал, но такое все время случается. И знаешь что? Наш шарик от этого, не перестает крутиться.

– Г.Т., вы делаете мне аморальное предложение. Мне стыдно за вас.

– Тебе стыдно за меня? – шепотом произнес Теппис. – Ты сейчас сказала что-то совсем не то. Я ночами не сплю, пытаясь придумать, как спасти твою карьеру, и это твоя благодарность. Ты дикая кошка, вот ты кто. Знаешь, что такое звезда? Она как дивный, скоропортящийся плод. Ты долго везешь его на рынок, а когда привозишь, надо его продавать. И если не успеешь продать, он сгниет. Он уже подгнил. Лулу, я говорю с тобой как мужчина с женщиной. На этой студии немало ответственных людей, которым ты уже осточертела. Да имеешь ли ты представление о том, сколько раз мне приходилось заступаться за тебя? «Лулу нужно дисциплинировать, – говорят они мне, – с Лулу слишком трудно иметь дело. Она не стоит той головной боли, которая возникает у нас из-за нее». Поверь мне, Лулу, говорю тебе, как если бы Бог смотрел сейчас на нас с тобой, ты нажила себе врагов на этой студии, сотни врагов. И если ты не начнешь им угождать, они примутся рвать тебя на куски и обгладывать твои косточки. – Он повысил голос. – Вот какая сейчас ситуация, – уже более спокойно произнес он. – Я не хочу огорчать тебя, но, Лулу, твой рейтинг на шкале Биммлера должен в этом году пойти вверх. В противном случае тебе останется только один путь. – И он указал в пол. – Путь вниз. Ты станешь спускаться ниже и ниже. Станешь стареть, уже не будешь выглядеть так хорошо и не так легко тебе будет получить работу, да и студия не будет тебя поддерживать. А знаешь, что такое студия? Это как крейсер. Посмотри на Айтела. Тебе станет так стыдно, что ты даже фамилию переменишь. И знаешь, чем ты кончишь – станешь девочкой в танцзале, вот кем. Я готов перерезать себе горло – так я огорчен.

– Меня поражает то, что вы опустились до запугивания, – подытожила его тираду Лулу.

– Ты меня не обманешь, – сказал Теппис, – ты до смерти напугана. Потому что знаешь, что я думаю о людях, которые меня подводят. – И вытянув руку, сжал ей плечо. – Лулу, не отвечай мне сразу – это единственное, о чем я прошу. Неужели ты откажешь Г.Т.? Тщательно все продумай. Взвесь свои слова.

Лулу снова разразилась слезами.

– Ох, мистер Теппис, я же люблю вас! – воскликнула она.

– В таком случае окажи мне услугу.

– Да я что угодно для вас сделаю.

– Выйдешь замуж за Тедди Поупа?

– Я готова даже выйти за Тедди Поупа. И я хочу выйти за него после того, как вы все мне разъяснили, мистер Теппис.

– Я не хочу тебя уговаривать.

– Да я бы в одну минуту вышла теперь за Тедди, – со всхлипом вымолвила Лулу, – но не могу.

– Конечно, можешь, – сказал Теппис. – В чем дело?

– В том, что сегодня утром я вышла замуж за Тони Тэннера.

– …

– Мистер Теппис, пожалуйста, не сердитесь.

– Ты врешь.

– Не вру. Мы втихомолку поженились.

– Господи, да как же тымогла сделать мне такое? – проревел Теппис.

– Ничего в этом нет ужасного, мистер Теппис, – сказала Лулу сквозь носовой платок.

– Ты же нарушила обещание. Ты мучаешь меня. Ты говорила мне, что скажешь, если надумаешь выйти замуж.

– Так это было про Серджиуса.

– Так бы и плюнул. Ну какой смысл после этого жить.

– Хотите стакан воды, мистер Теппис?

–  Нет. – Он ударил кулаком по ладони. – Я аннулирую этот брак.

– Не сможете. Тони воспротивится.

– Конечно, воспротивится. Он уже нанял адвоката. – Теппис уставился на нее. – И ты тоже воспротивишься?

– Мистер Т., жена обязана быть заодно с мужем – вы сами всегда так говорите.

– Ох, с каким удовольствием я бы вырвал твой язык. Лулу, ты же вышла замуж для того, чтобы поиздеваться надо мной.

– Г.Т., я докажу, что вы не правы, посвятив вам остаток моей жизни.

– Меня тошнит.

– Простите меня, Г.Т.

– Я тебя привлеку к ответу.

– Г.Т., можете меня наказать, но не обижайте Тони.

– Значит, не обижать Тони! Меня тошнит от тебя. Лулу, ты не способна думать ни о ком, кроме себя. Сдохнешь, я даже на могилу твою не взгляну. – И подняв руки, он двинулся на нее. Лулу явно приготовилась бежать. – А ну вернись, – сказал Теппис. – Я не хочу, чтобы ты так ушла.

– Я же боготворю вас, Г.Т.

– Ты меня убиваешь.

– Г.Т, мне не важно, как вы поступите. Я всегда буду говорить: «Да благословит вас Бог».

У него задрожали губы, и он указал ей на дверь.

– Г.Т., пожалуйста, выслушайте меня.

– Убирайся отсюда. Ты просто шлюха.

Она ушла, и Тепписа начало трясти. Он стоял посреди комнаты и трясся.

– Удивительно, что у меня еще не лопнул какой-нибудь сосуд, – громко сказал он. Звук собственного голоса, должно быть, немного успокоил его, так как он подошел к внутреннему телефону, нажал на кнопку и хрипло произнес: – Пришли ко мне Колли, немедленно.

Через несколько минут в его кабинет вошел Муншин.

– Ну, когда звонят свадебные колокола? – спросил он, переступив порог.

– Колли, ты пустельга, – рявкнул на него Теппис. – Ты первостатейный круглый идиот.

– Г.Т.! Что случилось?

– Лулу сегодня утром вышла замуж за Тони Тэннера.

– О Господи, – выдохнул Колли.

– А этот Тедди Поуп. Опустившийся гомик. Я его в крендель скрутил.

– Не сомневаюсь, Г.Т.

– А ты помолчи. Это же была твоя идея. Я теперь умываю руки.

– И правильно сделаете, Г.Т.

– Неужели ты не знаешь, что происходит у тебя под носом? А Лулу преподносит мне свершившийся факт. Так бы и разрезал ее на куски.

– Она этого и заслуживает.

– Меня тошнит от всего этого. Чтоб такой десятицентовый актеришка, низкопробный человек, как Тони Тэннер… Терпеть не могу низкопробных людей. Неужели в мире не осталось ничего классного?

– Вот вы классный человек, Г.Т., – сказал Колли.

– Заткнись. – Теппис заметался по комнате, словно зверь с дыркой в боку, и наконец рухнул в кресло. – Я тебя сотворил, Колли, – сказал он, – и я могу тебя уничтожить. Мне неприятно даже вспоминать, кем ты был, когда я тебя встретил, – двухцентовым агентом, ничтожеством, презренным ничтожеством.

– Ну, надеюсь, не так уж все было со мной плохо.

– Не перечь мне. Я позволил тебе жениться на моей единственной дочери, я сделал тебя моим ответственным помощником, я позволил тебе быть продюсером картин. Я же знаю тебя, Колли, знаю все твои фокусы, ты был бы рад когда-нибудь перерезать мне горло. Но ты этого не сделаешь, потому что я тебя первым сломаю. Ты слышишь меня? Какие у тебя есть идеи?

Колли стоял спокойно, почти невозмутимо.

– Г.Т., скажу вам откровенно, – произнес он, – насчет Тони – это моя вина, признаю.

– Да уж, лучше признай. Не знаю, что это с тобой в последнее время происходит. Все-то ты делаешь не так. Этот парень-летчик. Я просто заболеваю всякий раз, как вспомню об этом фильме, который мы не можем снять, потому что ты так отчаянно провалился.

– Г.Т., я ведь всему научился у вас, – сказал Колли, – и я не волнуюсь. Я знаю, что вы можете сделать из этой истории нечто грандиозное. Я даже помню, как вы однажды сказали, что провалы для того и существуют, чтобы рождались идеи. – Колли протянул к нему руки. – Г.Т., в моем понимании, – а я следую вашему пониманию, – вы можете выжать из Тони гораздо больше, чем из Тедди. Тут придется немало поработать, да, но я узнал от вас, Г.Т., что Тедди – человек конченый. В один прекрасный день вы возьмете газету и обнаружите, что он выброшен на помойку за то, что обхаживал полицейского из отряда борьбы с пороком.

– У тебя грязное воображение, – хрипло произнес Теппис.

– Я реалист. Как и вы, Г.Т. Я знаю, что в этом городе не найдется студии, которая смогла бы заработать на Тони. А вы заработаете.

– У меня расстроился желудок, – сказал Теппис.

– Я представляю себе, какого рода кампанию вы устроили бы для Тони. Скажите, если я не прав. – Он помолчал. – Нет, это никудышная идея. Не пройдет. Слишком трудно это осуществить.

– Ты рассказывай, а я скажу, что я думаю, – сказал Теппис.

– Ну, это, конечно, первое, что пришло мне в голову, но я подумал, не считаете ли вы, что Лулу следует помалкивать про свой брак, пока мы не снимем ее картину. А тогда уже можно будет и объявить. Может, даже устроить пышную свадьбу. Это позволит нам грандиозно приподнять Тони. Тони Тэннер, – возгласил Муншин, – малый, укравший Лулу Майерс у такого грандиозного любовника, как Тедди Поуп. Люди станут говорить: «Г.Т., ты снова устроил трюк». И будут правы.

Теппис на это не отреагировал.

– Нечего осыпать меня комплиментами, – сказал он, – слишком я расстроен. Ты хоть понимаешь, как ведет себя мой желудок?

Муншин поднес огонь к сигарете и несколько секунд молча курил.

– Доктор сказал мне, что вам надо снимать нервное напряжение, – сказал он.

– Ты мой зять, и ты сводник, – вскипел Теппис. И, нащупав кнопку под столом, выключил магнитофон. – Ты слышал, что сказал мне однажды Чарли Айтел? Он сказал: «Мистер Теппис, у каждого из нас свои причуды». Мне это не нравится. А эту фразу уже повторяют, Карлайл.

– Г.Т., поверьте: что бы вы делали или не делали, люди все равно будут о вас говорить.

– Да говорить-то не о чем.

– Правильно.

– Я уже десять лет ни с одной женщиной не сплю.

– И это правда, Г.Т.

Теппис устремил взор в потолок.

– Что за девчонку ты имеешь в виду?

– Премилую девочку, Г.Т.

– Я полагаю, ты положил ей жалованье.

– По правде говоря, да. Один приятель представил меня ей в Дезер-д'Ор. Шеф, так будет лучше, поверьте. Девочка будет держать рот на замке, так как знает, что может сделать здесь карьеру. Она смышленая малышка, которой можно доверять.

– Ты всегда так говоришь, Колли.

– Я разговаривал с ней. Она сожмет губы так же крепко, как девственница жопу.

– У тебя рот настоящая помойка, – сказал ему Теппис.

– С ней правда можно быть спокойным.

– Если б не Лотти, я бы выгнал тебя.

– Человеку, такому гениальному, как вы, нужен роздых, – заметил Колли. – Неправильно это, Г.Т., не вкушать плодов жизни.

Теппис ударил рукой об руку.

– Хорошо, я хочу, чтоб ты прислал ее сюда.

– Она будет здесь через пять минут.

– А ты убирайся отсюда к черту, Колли. Ты считаешь, что можно нарушать установленные обществом законы? Эти законы существуют для определенной цели. Всех девчонок, каких ты мне присылаешь, я не хочу даже видеть больше, не то чтоб с ними переспать.

– Никто не может так работать, как вы, Г.Т., – произнес Колли, уже выходя из кабинета.

Вскоре в особую дверь, без объявления, вошла крашеная блондинка медового цвета, лет двадцати с небольшим. Она была в сером костюме и на очень высоких каблуках. Волосы ее были уложены в сетку, а губы накрашены широкими изгибами, скрывавшими тонкогубый рот.

– Садись, куколка, садись вот сюда, – сказал Теппис, указывая на место на диване рядом с собой.

– О, благодарю вас, мистер Теппис, – сказала девушка.

– Можешь звать меня Германом.

– О, я не смогу.

– Ты мне нравишься – ты приятная девушка, у тебя есть класс. Скажи мне свое имя, потому как фамилии я тут же забываю.

– Меня зовут Бобби, мистер Теппис.

Он по-отечески положил руку ей на плечо.

– Колли говорил мне, ты тут работаешь.

– Я актриса, мистер Теппис. Хорошая актриса.

– Лапочка, на свете столько хороших актрис, стыдоба да и только.

– Но я-то действительно хорошая актриса, мистер Теппис, – сказала Бобби.

– В таком случае у тебя будет шанс показать себя. На нашей студии у по-настоящему талантливых людей такая возможность есть. Талант находится в детском возрасте. У него есть будущее.

– Я рада, что вы так думаете, мистер Теппис.

– Ты замужем? У тебя есть муж и дети?

– Я в разводе. Совместной жизни у нас не получилось. Но у меня есть две маленькие девочки.

– Это славно, – сказал Теппис. – Тебе надо думать об их будущем. Я хочу, чтобы ты постаралась отправить их в колледж.

– Они же еще совсем малышки, мистер Теппис.

– Всегда надо заранее планировать. Я всю жизнь занимаюсь благодеяниями. – Теппис кивнул как бы в подтверждение своих слов. – Надеюсь, ты сумеешь сделать себе здесь карьеру, лапочка. Сколько времени ты тут у нас?

– Всего пару недель.

– Актрисе нужно набраться терпения. Это мое мотто. Ты мне нравишься. У тебя есть проблемы. Ты девочка сердечная.

– Благодарю вас, сэр.

– А ну, лапочка, пересядь-ка ко мне на колени.

Бобби пересела. С минуту оба молчали.

– Ты меня послушай, – сказал наконец Теппис своим тонким хриплым голосом. – Что сказал тебе Колли?

– Он сказал, что я должна делать все, что вы пожелаете, мистер Теппис.

– Ты не трепушка?

– Нет, мистер Теппис.

– Ты хорошая девушка. Ты знаешь, что никому нельзя доверять. Все говорят всем про всё. Я вот не могу тебе довериться. Ты же кому-нибудь расскажешь. Не осталось в мире доверия.

– Мистер Теппис, мне вы можете довериться.

– Меня лучше не обманывать.

– О, да я в жизни не обману такого большого человека. Вам не тяжело держать меня на коленях, мистер Теппис?

– Ты для меня в самый раз, лапочка. – Теппис чаще задышал. – А что ты сказала Колли, – спросил он, – когда он сказал, что ты должна делать все, что я пожелаю?

– Я сказала, что буду все выполнять, мистер Теппис.

– Умница.

Она робко протянула руку, чтобы погладить его по голове, но в этот момент Герман Теппис раскинул ноги, и Бобби упала на пол. На ее лице появилось такое удивленное выражение, что он засмеялся.

– Не волнуйся, лапочка, – сказал он, глядя вниз на ее испуганный рот, прототип всех улыбающихся ртов, какие он в своей жизни видел, – ртов, готовых услужить всесильному человеку, затем кашлянул и заговорил: – Ты девочка хорошая, хорошая, хорошая, – мягко произнес он, – ты настоящий ангел, и ты мне нравишься, ты моя любимая-любимая, вот это уж точно, – заключил Теппис.

А меньше чем через две минуты он мягко выставил Бобби за дверь.

– Я позову тебя и скажу, когда мы снова увидимся, милашка, – сказал он.

Оставшись один в кабинете, он закурил сигару и нажал на рычажок переговорного устройства.

– В какое время совещание по «Песне сердца»? – спросил он.

– Через полчаса, сэр.

– Скажи Невинсу, что я хочу до того посмотреть, что он отснял. Я сейчас спущусь.

– Да, сэр.

Теппис потушил сигару в пепельнице.

– В человеческом сердце сидит монстр, – громко произнес он в пустой комнате. И себе под нос, точно озлобленная на весь мир старуха на грани слез, прошептал: – Они это заслуживают, заслуживают все до последней капли.