Текст книги "Тайны Норы"

Автор книги: Нора Шарифф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

На улице нас ослепил солнечный свет и оглушил привычный ранее шум. Мне показалось, что я заново родилась. Однако на улице мы были не одни: прохожие с удивлением смотрели на нас. Тогда я поняла, насколько странным был наш вид: грязные и растрепанные, мы бежали, как сумасшедшие или как пришельцы с другой планеты, которые совершили вынужденную посадку на Землю. Нам нужно найти укрытие, и чем быстрее, тем лучше. Повинуясь инстинкту, мать повела нас к Лейле, своей подруге, ее дочь училась с Мелиссой в одном классе.

Лейла – жизнерадостная, говорливая, уверенная в себе женщина с большим, великодушным сердцем не боялась ни мужчин, ни их законов. Они познакомились с матерью возле школьных дверей, когда ждали своих дочерей. Их встречи были короткими, всего десять минут в день, но вскоре они стали закадычными подругами. Ее прием был лучшим тому доказательством. Она с радушием приняла нас в своем доме, отложив расспросы на потом. Сначала следовало обеспечить нас всем необходимым. Кто бы еще рискнул, не задавая лишних вопросов, пустить в свой дом семью, которая исчезла много дней назад?

– Теперь, девочки, можете ничего не бояться. Если кто-то придет сюда за вами, он будет иметь дело со мной и с моими друзьями-военными, – заверила нас Лейла, и она была очень убедительна.

– Лейла, они наверняка нас найдут, – нервно возразила я.

– И что дальше? Найдут, но не войдут! Ты, Самия, оставайся здесь до тех пор, пока ситуация не прояснится, здесь ты полностью в безопасности. И чтобы я больше не слышала от тебя, что ты должна вернуться к ним!

– Ну уж нет, ноги моей больше там не будет, – ответила моя мать.

«Уф!»– воскликнула я про себя, услышав ее слова.

– Нора, не могла бы ты искупать свою сестру? Потом прими ванну сама, дорогая. А ты, Самия, расскажи мне все подробно, хорошо?

Никогда раньше мать не рассказывала о своих несчастьях посторонним людям. Убеждена, что именно в тот день в первый раз в жизни она выговорила все, что лежало у нее на сердце. На мой взгляд, быть откровенным перед человеком, которого мало знаешь, легче, чем перед любым из близких. На то он и близкий, что с ним ты встречаешься чаще, поэтому приходится взвешивать слова, чтобы лишний раз не обременять его. Так было и в моем случае. Я храню секреты из страха, что заставлю страдать свою мать. Что касается сестры, ее я находила слишком маленькой и хотела быть для нее источником уверенности, а не примером слабости.

Даже забравшись в ванну, я слышала голос матери, которая все говорила и говорила. Ее рассказ изредка перерывался восклицаниями подруги, которая принимала услышанное близко к сердцу. Когда рушатся преграды, поток течет сам. Какое это было облегчение! Мама попала на хорошего человека, в этом отношении ей повезло. Возможно, когда-то и мне так же повезет думала я в тот момент.

Лейла спрашивала у наших родственников о нашем внезапном исчезновении, но ей ответили, что моя мать вернулась к мужу, и мы переехали! Еще они утверждали, что не знают ни нашего нового адреса, ни номера телефона, поскольку мы уехали очень быстро. Такой же ответ они дали в лицее на вопрос о причине моего отсутствия на занятиях. Хусейн, мамин жених, тоже услышал подобные речи. Он и Лейла потом обменялись сведениями. Все знакомые поверили в наш отъезд, в то время как мы сидели запертыми в крохотной, холодной, темной комнатушке. Теперь я поняла, почему никто нас не хватился. Лейла угощала нас кускусом [6]6
  Кускус – разновидность каши в виде шариков манной крупы, обжаренных в муке. Может быть как гарниром, так самостоятельным блюдом. Популярное блюдо в странах Северной Африки и Средиземноморья. (Примеч. пер.)


[Закрыть], который мы ели, словно гости из голодного края. До сих пор, когда вспоминаю эту картину, у меня текут слюнки. Мы набивали желудки всем, что видели на столе. Потом, уставшая, но довольная, я сидела, расслабившись и наслаждалась вкусом свободы… пусть даже эфемерной. О последнем я старалась не думать, чтобы не портить себе удовольствие, Великодушие алжирцев всегда восхищало меня. Даже без денег всегда можно было наесться вдоволь. Здесь в чести благотворительность. Если кто-то голоден, его кормят. Если кто-то мерзнет, его пригласят в дом, а если у него нет одежды, его оденут. Богатые не закрывают дверей перед бедными, а бедные помогают совсем нищим. И Лейла была тому живым подтверждением.

Она показала мне мою комнату. Я удалилась туда с удовольствием, поскольку невероятно устала.

Не боясь насекомых или ящериц, которые могли заползти в комнату, я не стала закрывать окно: хотела слушать ночные звуки, чувствовать, как ночь дышит свежестью и ласкает мою кожу. Ночь стояла безлунная, даже звезд не было видно, но главное – что я видела небо. Убаюканная стрекотом сверчков, вдыхая запах влажной земли, которого мне так не хватало, я быстро заснула.

Наутро мать сказала нам, что сообщила все комиссару полиции, который обещал ей помочь. Он должен связаться с семьей Шариффов, чтобы мы смогли вернуться в свой дом. Теперь мы ждали результатов его действий.

Мать позвонила и своему жениху. Хусейн был потрясен, услышав ее голос, ведь он уже потерял надежду увидеть ее снова. Его предложение выйти за него замуж оставалось в силе, но для этого мать должна была официально развестись, однако для развода необходимо согласие ее мужа, моего отца. Опять все упиралось в этого человека! Всегда в него! Но мама была полна надежды и без конца повторяла нам, что все быстро образуется.

Все образуется? Возможно ли это?

* * *

Некоторое время спустя комиссар сопроводил Лейлу и нашу мать, чтобы проверить, как она вступила во владение нашим домом. Мать не взяла нас с собой: боялась, что дом находится в плачевном состоянии, и не хотела подвергать своих детей лишней эмоциональной нагрузке. Мы с Мелиссой остались дома у Лейлы. Вернувшись, мать коротко рассказала о состоянии, в котором находился наш дом. Правда, комиссар пообещал, что семья Шариффов устранит недостатки, чтобы мы смогли вернуться домой. Чем быстрее, тем лучше.

Наше пребывание у Лейлы продлилось еще несколько дней, пока комиссар не сообщил, что в целом все в порядке.

Горячо поблагодарив Лейлу за то, что помогла нам восстановить силы, мы вернулись домой. Вся мебель стояла как попало, в основном в разобранном виде. Половики были испорчены, толстый слой пыли лежал на каждом рулоне ковра. Свою комнату я узнала с трудом. Обои в стиле дикого шелка, с маленькими маргаритками, которые я так тщательно выбирала, теперь, прожженные во многих местах, свисали со стен лохмотьями. А я так любила маргаритки. Этот со вкусом подобранный и напоминавший мне о Франции интерьер был навсегда испорчен.

Наше пребывание в Алжире стало морским приливом, смывающим все на своем пути. Я очень хотела вернуться на родину, но необходимо было убедить в этом мать.

Пришлось засучив рукава в течение нескольких часов мыть, тереть, чистить, собирать. Мы расставили мебель, развесили картины. Оставались дырки в стенах и пятна клея на полу. Некоторые двери шкафов открывались с трудом. Это был не дом, а лишь пародия на него. Как и наша жизнь – тоже не более чем пародия.

9. Переходный возраст

Жизнь вернулась на круги своя, и в понедельник мать отвела меня в лицей. У входа я заметила двух малознакомых девушек приблизительно моего возраста. Заметив нас, они бросились ко мне, выкрикивая мое имя. Так, словно повстречались с призраком. Меня узнали. Я поспешила протянуть к ним руки и расплакалась.

– Ну, что с тобой такое? Почему ты плачешь?

– Если бы вы знали, что со мной приключилось! – сказала я, когда мать, оставив меня с приятельницами, отправилась поговорить с директором.

– Ты так дрожишь. Сядь и расскажи, что с тобой произошло.

Мое появление собрало вокруг меня целую толпу. Подруги, узнав о моем возвращении, бежали поздороваться со мной. Я не знала, с чего начинать свой рассказ. Я сократила его, поскольку он казался мне слишкомзапутанным, слишкомнеправдоподобным, слишкоммрачным и слишком…странным. К тому же я не хотела вызывать к себе жалость. Так в моей жизни начался период бунтарства и ниспровержения авторитетов.

Отрочество свалилось мне на голову, как тонна кирпичей. Теперь я интересовалась только собой. Вообразив себя центром вселенной, я хотела всего и сразу. Если во время двух первых лет пребывания в Алжире я одевалась в «политически корректном» стиле, то теперь выбрала прямо противоположное. Я делала все, чтобы шокировать и провоцировать окружающих. Носила разорванные джинсы и сандалии со слишком большой, заметной подошвой. Особенно эффектной я находила себя в короткой желтой футболке с большим монстром, нарисованным на груди. Стриглась я под мальчика и посещала с друзьями «квартирные» рок-концерты. Изменилось и отношение к учебе. Стены нашего аристократического лицея стали свидетелями моих гардеробных экспериментов.

Вместо того чтобы умирать от скуки на уроках, я с приятелями все чаще убегала от воспитателей [7]7
  Французская система образования, кроме учителей, в школах предусматривает наличие воспитателей,в обязанности которых входит поддержание дисциплины учащихся, контроль успеваемости, посещения занятий, а также контакты с родителями. (Примеч. пер.)


[Закрыть]и отправлялась с компанией шататься по улицам. Мы могли проводить все послеобеденное время, обмениваясь секретами под деревьями, нашими молчаливыми сообщниками. Должна признаться, мне нравилось бездельничать. Скоро я стала пропускать не только отдельные уроки, но и целые дни занятий. В условленном месте я встречалась со знакомыми из школы и из соседнего университета. Раньше я пропускала школу, чтобы оберегать мать. Теперь – потому что мне это нравилось.

Сейчас, когда я вспоминаю то время, мне становится стыдно аа свое поведение. Я жалею о том, чего уже никогда не сделаешь иначе. Конечно, некоторые скажут, что подобные поступки для девушки, которая столько пережила, вполне нормальны, но лично я не горжусь тем, что причинила матери столько беспокойства.

Больше всего я хотела уехать из Алжира и безуспешно искала способ сделать это. Мне казалось, что если я не уеду из страны, в которой задыхалась, как рыба, выброшенная на сушу, сейчас, то не уеду никогда.

Я злилась на мать, которая ждала развода только для того, чтобы снова выйти замуж за Хусейна! Нарочно, что ли? Конечно, она ведь была влюблена. Тем более, что, выходя замуж за военного, она становилась уважаемой женщиной, получала защиту! Но одновременно она превращалась в мишень для экстремистов! Как она могла игнорировать этот факт?! К тому же ее свадьба помешает нам уехать из страны, бросить эту дыру! В то время я думала, что она поступает так нарочно, потому что хочет остаться там. Я ощущала себя, словно в западне и, естественно, бунтовала, пропуская занятия. Мать хотела получить развод, чтобы окончательно и полностью вычеркнуть моего отца из своей жизни. Он ушел и с тех пор не подавал признаков жизни. Во время нашего домашнего ареста дед сказал, что его зять выдвинул ряд условий для развода. Хорошенько подумав, я пришла к мысли, которую сочла блестящей: я знала средство ускорить процесс. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

10. Кто кого?

Благодаря одной осведомленной подруге я напала на след своего отца. Он обитал в соседнем квартале и спал, как выяснилось, в каком-то курятнике! С петухами и курами вместе! Какой позор! Дождавшись, когда мать отправится за покупками, я позвонила бабушке, матери отца. Через нее назначила ему встречу, наперед уверенная, что он не посмеет не прийти. В назначенный час я ждала его в условленном месте. Очень нервничала, но при этом в душе ликовала, предвкушая стычку с человеком, который сделал мне столько зла. Он прибыл на сверкающей машине, купленной за деньги моей матери перед самым отъездом из Франции. Дав ему время осмотреться и выйти из машины, я подошла к нему. Необходимо было, чтобы он понял: я тоже кое-что могу.

– Чего тебе надо? – спросил он голосом, в котором угадывалось беспокойство. – Хочу поговорить с тобой. С глазу на глаз. И еще одно: запомни, я тебя больше не боюсь, можешь мне поверить.

Я говорила таким уверенным тоном, на который только была способна. Он несколько раз провел рукой по волосам, как всегда поступал, когда нервничал, чувствуя, что не контролирует ситуацию. Моя храбрость усилилась.

Я предложила ему проехать в укромное местечко вдали от города. Он взялся за руль, а я села на заднее сидение – не хотелось находиться слишком близко к нему. Я решила не говорить с ним в течение поездки, чтобы сохранить самообладание. Мое гордое молчание произвело на отца впечатление. Его руки заметно дрожали, и он курил так много, как никогда раньше. И вдруг я услышала, как он напевает песенку, напомнившую мне события многолетней давности. Каждый раз, когда он раздражался и начинал злиться, пел именно ее. На несколько секунд я превратилась в маленькую девочку, какой когда-то была, запуганную и униженную. В этот момент он резко нажал на газ, и это вернуло меня к реальности. Я покрылась холодным потом. На большой скорости он свернул с трассы на боковую дорогу, где унылый пейзаж по сторонам украшали лишь заброшенные полуразрушенные строения. Вдруг я увидела на обочине круглый косматый предмет. Абдель ехал на большой скорости, и я не сразу разглядела мертвые глаза и перекошенный от ужаса рот. Это была отрезанная человеческая голова…Чуть поодаль валялись останки, поспешно прикрытые газетами. Я задрожала от страха. Горло сжал спазм, и я с трудом могла сглатывать слюну. Что касается отца, он продолжал путь как ни в чем не бывало. Только ехал слишком быстро, на мой взгляд. Скоро он снова выехал на трассу с более интенсивным движением.

С нами поравнялся автомобиль, водитель которого внимательно посмотрел на меня. Заметил ли он мой напряженный взгляд или мое неестественно бледное лицо и мокрые от пота волосы? Он вопросительно посмотрел на меня. Бросив взгляд на отца, который по-прежнему внимательно смотрел на дорогу, я повернулась к доброму самаритянину. По его движениям и выражению глаз я поняла, что он хочет предложить мне помощь. Я отрицательно мотнула головой, и он удалился, махнув рукой на прощание. Как ни странно, его участие придало мне храбрости, в которой я так нуждалась, чтобы исполнить все, что задумала.

– Абдель, остановись здесь.

– Ты больше не зовешь меня папой? Да уж, хорошо же тебя воспитывает мать.

– Папами зовут настоящих отцов, а ты не из их числа. К тому же ты сам сказал, что я не твоя дочь, а байстрючка.

– Вот-вот, байстрючка и есть.

– А ты человек, который закончит свои дни в тюрьме, если откажется предоставить моей матери право на развод. Знаешь, что случается с отцами, которые склоняют своих детей к инцесту?

– Что ты хочешь сказать? А ну-ка объясни!

– Я знаю очень милого комиссара полиции, который однажды уже помог нам. И хочет помочь еще. Он знает о жестоком отношении к нам с твоей стороны и до сих пор он не перестает убеждать мою мать подать на тебя жалобу. Мне стоит только намекнуть ему, что долгое время ты насиловал меня, рассказать обо всех твоих приставаниях, угрозах и…

– Закрой рот, тварь! – выплюнул он со злостью, выходя из себя.

– Ага, напугал, – спокойным тоном продолжала я, хотя на самом деле была ни жива ни мертва от страха. – У тебя нет выбора, Абдель. Кроме как пообещать, что дашь ей развод.

Выбора у него и впрямь не было.

Несколько дней спустя мать отправилась в суд со своим адвокатом по имени Надиа. С ней у мамы сложились дружеские отношения. Развод оформили быстро, к большому удивлению матери, которая, конечно, не знала, почему так переменилось мнение ее экс-супруга.

Но когда судья огласил свое решение, она успела перехватить взгляд отца, неотрывно смотревшего на меня. Материнская интуиция не подвела ее, наверняка она догадалась о моей роли в этой истории. Я надеялась, что она ничего не заподозрит, потому что намеревалась и дальше скрывать все, что я испытала от отца. Судья захотел поговорить с родителями наедине. Я с адвокатом осталась в холле.

– Ну вот и закончился ваш семейный кошмар, моя дорогуша. Твоя мать много страдала, как ты знаешь, – начала Надиа.

– Да, я знаю. Она вам говорила о том, как жила с ним?

– Да, я наслушалась достаточно! Обо всем, что ей довелось испытать за эти годы. Это такой ад!

Я хотела выяснить одну вещь, которая меня беспокоила.

– Она тебе рассказала, что он ей делал с чеснокодавилкой?

Чеснокодавилка состояла из двух тяжелых медных половинок, концы которых образовывали круглую головку диаметром четыре сантиметра, куда вкладывались зубчики чеснока. Когда мать заметила ее исчезновение с уходом Абделя, она произнесла слова, которые показались мне странными:

– Неудивительно, что он забрал ее с собой. Естественно, тогда я догадалась, что эта штука была связана с воспоминаниями о каких-то мучениях. Мой вопрос удивил Надиа, и она молча посмотрела на меня, понимая, что именно я хотела узнать.

– Да, Нора.

– Он насиловал ее при помощи этого предмета? Раз он так хотел его забрать.

Она положила руку мне на плечо.

– Теперь все кончилось.

Тогда мне казалось, что я грежу. Мне не верилось, что многолетний ад закончился, и изверг навсегда исчез из нашей жизни.

Через несколько недель после заседания наша адвокат скончалась от скоротечного рака груди. Это была необыкновенная женщина, которая смогла не только сделать карьеру в такой стране, но и воспитать двух дочерей. Она близко к сердцу приняла нашу историю. Мы верили в нее. Да упокоит Господь ее душу!

11. Второе замужество матери

Яне могла не принять второе замужество матери. Тем более, я впервые видела ее влюбленной. Приятно было наблюдать, как на ее губах блуждает улыбка, а глаза искрятся неподдельным счастьем. Со свойственной пятнадцатилетней девочке натурой я завидовала ей, ведь мне тоже хотелось встретить прекрасного принца.

В Алжире свадьбу устраивали согласно двум обрядам: религиозному и гражданскому. Мать выбрала первый вариант. Религиозный брак освящается имамом [8]8
  Имам – мусульманский религиозный глава. (Примеч. авт.)


[Закрыть]либо в специальном учреждении для бракосочетаний, либо дома в присутствии специального служащего. Невеста должна иметь свидетеля – родственника, у которого такая же фамилия, как и у нее. В случае его отсутствия она должна иметь разрешение от отца.

Мы стали искать имама. Я обратилась к тому, что жил по соседству, но он не подошел: категорически настаивал на присутствии отца новобрачной при совершении обряда. Я пыталась объяснить ему, почему это невозможно, но он остался неумолим.

Тогда я обратилась к другому имаму, тоже жившему неподалеку, более симпатичному и свободомыслящему. Я познакомилась с ним, когда бесцельно бродила по улицам. Помню, как, устав от долгой прогулки, я присела на край тротуара возле мечети. Было время окончания молитвы. Я задумалась и не заметила, как из храма вышло несколько мужчин. Один из них подошел ко мне, сел рядом и заговорил. Это был тот самый имам. Он не осуждал меня, не читал нотаций, а просто внимательно выслушал. Меня же распирало от эмоций. Разговор с этим человеком успокоил меня. До встречи с ним я видела весь мир исключительно в черном цвете, но он помог мне понять, что все мои проблемы вскоре закончатся и в дальнейшем все будет намного лучше. Его речь возродила во мне надежду. Надежду жить в лучшем мире.

– Нора, у тебя доброе сердце, я вижу это по твоим глазам. Я знаю, что Господь поможет тебе достойно перенести все испытания. Все проходит, Нора. И это пройдет. Если однажды ты снова захочешь поговорить, знай, что у тебя теперь есть друг.

У него был мягкий голос, иронические глаза и завораживающая улыбка. Его слова, такие простые, были исполнены энергии, в которой я так нуждалась!

В течение последующих месяцев каждый раз, когда мне случалось проходить мимо мечети, я забегала его навестить. Он всегда был рад меня видеть. Настоящий, необыкновенный человек! Он был достоин того, чтобы освятить брак матери. Оставалась еще одна проблема, но она не станет помехой. Я решила, что обязательно поговорю с ним, хотя все-таки немного сомневалась в успехе моего предприятия.

Я описала ему ситуацию. Как обычно, он словно пил мои слова. Подумал немного, почесывая подбородок.

– Не расстраивайся. Свидетеля мы найдем, – сказал он, хитро взглянув на меня.

– Интересно кого? Вся семья настроена против!

– И вы не знаете никого из мужчин в вашем окружении? Друга? Соседа? Впрочем, неважно. Обычно свидетелем должен быть отец невесты, не так ли? Или хотя бы родственник. Но разве все живущие на земле люди не братья? Ты понимаешь, о чем я?

– Конечно! Значит, вы согласны?

– С удовольствием, Нора… Скажем так, это будет наш маленький семейный секрет, – ответил он и рассмеялся.

Я гордо сообщила новость матери. Этот имам стал для нее своеобразным свадебным подарком.

В назначенный день Хусейн прибыл с моимимамом к матери в сопровождении трех друзей, один из которых представлял отца новобрачной.

Моя романтичная натура, конечно, хотела, чтобы на матери был настоящий подвенечный наряд, роскошный, украшенный кружевами и усыпанный драгоценностями. Я хотела большого праздника с кучей друзей.

И обязательно с оркестром! Но должна признать: то симпатичное платье, которое надела моя мать, делало ее самой красивой из невест. Она пригласила соседей, с которыми мы пели и танцевали в гостиной под музыку раи [9]9
  Раи – музыкальный стиль, возникший из смеси берберских мотивов и испанского фольклора. Первоначальными исполнителями куплетов раи были бродячие певцы (дословный перевод с арабского «собственное мнение»). (Примеч. авт.)


[Закрыть]. Конечно свадьба была простой, но зато веселой. В тот день я была счастлива, а все последующие дни тоже стали счастливыми в жизни моей матери. Хусейн и она прекрасно понимали друг друга, и мне казалось, что я вижу перед собой парочку подростков, которые прижимались друг к другу, как две половинки бутерброда. Я была рада за нее. Она заслужила эту частичку счастья!