Текст книги "Название игры"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Нора Робертс
Название игры
Глава 1
—Мардж Уйттир, сейчас у вас есть возможность выиграть десять тысяч долларов. Вы готовы?
Мардж Уйттир, сорокавосьмилетняя школьная учительница и бабушка двух внуков, из города Канзас, поерзала на стуле. Загорелись огни, закрутился барабан, и Мардж почувствовала, что ее подташнивает от страха.
–Да, я готова.
–Удачи, Мардж! Отсчет времени начнется с момента выбора. Начинайте.
Мардж проглотила застрявший в горле комок страха, вздрогнула от волнения и выбрала номер шесть. В ее распоряжении шестьдесят секунд. Отсчет пошел в обратном порядке, напряжение росло по мере того, как Мардж и ее звездная партнерша собирались с мыслями в поисках верных ответов. Они проскочили вопросы типа «Кто является родоначальником психоанализа?» и «Сколько ярдов в одной миле?» и тут оказались на грани провала. «Какое вещество содержится во всех органических соединениях»?
Мардж побледнела, губы ее задрожали. Она преподавала английский язык, немного увлекалась историей и кино, но химия никогда не была ее коньком. Мардж умоляюще посмотрела на партнершу, известную скорее остроумием, чем умом. Бесценные секунды пролетали. Когда же они истекли, зазвучала сирена. Десять тысяч долларов утекли сквозь вспотевшие пальцы Мардж.
Публика в студии разочарованно загудела.
–Очень жаль, Мардж! – Джон Джей Джонсон, высокий, безупречный, в роскошном костюме ведущий, сочувственно положил руку ей на плечо. Его звучный голос с переливчатыми интонациями выражал как раз нужное сочетание разочарованности и надежды. – Победа была так близка. Однако вы правильно ответили на восемь вопросов и тем самым прибавили восемьсот долларов к вашему выигрышу. Кстати сказать, впечатляющему. – Он улыбнулся в камеру. – Мы вернемся после перерыва, подсчитаем общий выигрыш Мардж и выясним ответ на этот каверзный вопрос. Оставайтесь с нами.
Зазвучала музыкальная заставка. Джон Джей все с той же добродушной улыбкой решил использовать положенный по плану полутораминутный перерыв, чтобы пофлиртовать с хорошенькой участницей-звездой.
–Напыщенный придурок, – пробормотала Джоанна. Обидно было то, что она слишком хорошо понимала: его холеный внешний вид и чересчур ловкие манеры удерживают шоу «Тривия Алерт»[1]1
Trivia Alert (лат.) – букв, беспокойство по пустякам, «много шума из ничего». (Примеч. пер.)
[Закрыть] на вершине рейтингов. Как продюсер, она была вынуждена согласиться с тем, чтобы Джон Джей был частью команды. Джоанна бросила взгляд на секундную стрелку своих часов, прежде чем подойти к проигравшим. Теперь и она сочувственно улыбалась участникам, поздравляла их и показывала, куда те должны встать: в финале все они должны быть в кадре.
–Собираемся в пять, – объявила Джоанна, подавая сигнал для музыки и аплодисментов.– И пожалуйста, реплики публики!
Шоу завершал Джон Джей, одной рукой обнимающий Мардж, демонстрируя ослепительную улыбку стоимостью в три тысячи долларов.
Они смотрелись одной большой счастливой семьей, когда ассистент режиссера отключил секундомер:
–Все, сворачиваемся.
Кики Уилсон, партнерша Мардж, известная исполнительница роли в популярном ситкоме[2]2
Ситком – ситуационная комедия – жанр теле– и радиошоу, с постоянными участниками этой комедии (вроде нашего «Прожектора ПересХиллтон»). (Примеч. пер.)
[Закрыть], еще немного поболтала с Мардж, своей бывшей учительницей, которая все эти годы тепло вспоминала о ней. Затем Кики встала и, продолжая лучезарно улыбаться, сделала несколько шагов в сторону Джона Джея.
–Еще раз выкинешь что-нибудь подобное,– тихо сказала она, не меняя выражения лица, – и тебе понадобится вызвать скорую!
Зная, что речь идет о его ловком, скорее, он бы даже сказал, хитроумном маневре перед самым окончанием перерыва, Джон Джей улыбнулся:
–Это просто часть моей работы. А что касается того напитка, любовь моя...
–Кики! – Джоанна поднялась с места, желая увести актрису и не дать разгореться ссоре. – Хочу поблагодарить вас за участие в шоу. Я понимаю, насколько у вас, должно быть, жесткий график.
Доброжелательные интонации голоса Джоанны и ее мягкая успокаивающая манера общения благотворно подействовали на нервозность Кики. Девушка вынула сигарету и рассеянно постучала ею по эмалированному портсигару.
–У вас интересное шоу, пролетает как одно мгновение. И, Бог свидетель, выступления на публике мне только в радость!
Джоанна не курила, но носила с собой маленькую золотую зажигалку. Протянув руку, она поднесла огонек к сигарете Кики.
–Вы были великолепны! Надеюсь, вы не откажетесь от участия еще в одном нашем шоу?
Выдохнув дым, Кики принялась рассматривать Джоанну. Эта дама знает свое дело, подумала Кики, хотя и выглядит как смазливая моделька с рекламы шампуня или йогурта. День был очень долгим, однако в перерыве подавали восхитительный обед, да и публика в студии не скупилась на аплодисменты. В любом случае агент утверждал, что «Беспокойство по пустякам» имеет все перспективы получить звание лучшего игрового шоу года. Учитывая это, а также наличие у нее чувства юмора, Кики улыбнулась:
–Очень даже возможно. У вас хорошая команда, за одним выдающимся исключением.
Джоанне не надо было оборачиваться, чтобы понять, на кого упал прищуренный взгляд Кики. Джона Джея можно было либо любить, либо ненавидеть, других чувств он не вызывал.
–Я вынуждена принести извинения за все неудобства.
–Не переживайте. В этом бизнесе крутится немало придурков!
Кики снова принялась изучать Джоанну. Лицо хоть куда, даже при минимуме макияжа.
–Удивительно, что у вас нигде нет следов укусов!
Джоанна улыбнулась:
–У меня очень толстая кожа.
Каждый, кто был с ней знаком, мог это подтвердить. Может быть, Джоанна Паттерсон и выглядела мягкой и пушистой, но была энергична, словно амазонка. Полтора года она работала на износ, суетилась, договаривалась, чтобы «Тривия Алерт» попала в эфир и удержалась там. Джоанна не была новичком в индустрии развлечений, и тем больше у нее было основание понимать, что за пределами сцены и конференц-залов мир все же принадлежит мужчинам. Со временем это изменится, но со временем – это слишком долго ждать. Именно поэтому ей хотелось самой регулировать ход событий. В индустрии развлечений для Джоанны не было белых пятен, она отлично знала, как проводить сделки, в каких случаях надо идти на уступки и на компромисс. Ну а поскольку конечным продуктом являлось качество, все остальное не имело значения.
Чтобы поставить на ноги свое детище, ей пришлось забыть про свою гордость и пожертвовать парой принципов. Так, по окончании шоу в титрах значилось не ее имя, а логотип ее отца: «Карл У. Паттерсон Продакшнз». Его же имя было связано с руководством телекомпании, где оно вызывало доверие. И Джоанна пользовалась этим, правда очень неохотно, и затем делала все по-своему.
Тем не менее этот непростой союз держался вот уже около двух лет. Джоанна слишком хорошо знала этот бизнес – да и своего отца тоже, – чтобы считать, будто дальше все так и пойдет само собой. Поэтому она работала не покладая рук, увязывая одно с другим, находя решения проблем и с осторожностью поручая их другим, если было невозможно сделать это лично. Успех или провал не нанес бы удара по ее благосостоянию и профессионализму, но Джоанна связывала с этим нечто большее, нежели деньги или репутация. Речь шла о ее надеждах и самолюбии.
Публика в студии уже разошлась. На месте остались несколько техников. О чем-то переговариваясь, они пытались в последний момент завершить свои дела. Было только начало девятого, и у Джоанны оставался час и четырнадцать минут до начала следующего эфира.
–Билл, у тебя есть дубликаты? – Она взяла у своего редактора копии сегодняшних записей. Пять выпусков шоу были изготовлены и записаны в течение полного съемочного дня. Пять смен костюмов для участников-знаменитостей: Джоанна была против определения их как звездных гостей. Пять поездок за гардеробом Джона Джея, который настаивал на переодевании вплоть до нижнего белья перед каждым выпуском. Его изящные костюмчики и подобранные к ним галстуки нужно отослать обратно к портному на Беверли-Хиллз, который бесплатно предоставлял их напрокат в обмен на рекламу в конце каждого шоу.
Для Джея работа закончилась, а для Джоанны только начиналась. Записи нужно пересмотреть, отредактировать и тщательно смонтировать по времени. Джоанна будет наблюдать за каждым этапом. Еще надо просмотреть почту: письма от зрителей, которые надеются быть выбранными в качестве участников, кроме того, письма от тех, кто не согласен с какими-либо ответами. Вместе с координатором исследований проверить она должна правильность ответов и отобрать новые вопросы для следующих выпусков шоу. Сама Джоанна была не в состоянии лично интервьюировать и осуществлять отбор каждого потенциального участника, она делала это вместе с координатором конкурсантов.
Время скандалов на игровых шоу пятидесятых давно ушло в прошлое, они никому не нужны. Стандарты и методы ведения игровых шоу на телевидении весьма строги, их положения четко прописаны. Джоанна взяла для себя за правило никогда не расслабляться и лично проверять каждую деталь.
Когда отобранные участники прибывали в студию на дневную съемку, и тут же передавали в руки штатных сотрудников, которые уводили их в сторону от съемочной группы, публики и будущих партнеров. Изолированные от всего происходящего на шоу до тех пор, пока не настанет их очередь сесть перед камерой, конкурсанты чувствовали себя спокойно и уверенно.
Листы с вопросами были заперты в сейфе. Комбинацию знали только Джоанна и ее личный помощник.
Разумеется, немало хлопот доставляли знаменитости. Эти потребуют любимые цветы, гримерки и бутылки с охлажденными напитками. Некоторые пойдут в общем потоке, тем самым облегчив ей жизнь, с другими же будет сложно: их цель – постоянно доказывать, как они важны и необходимы. Джоанна знала – да и для них не было секретом, что она знает, – большинство из них появлялись в утренних выпусках шоу не ради денег или удовольствия, а затем, чтобы лишний раз показаться на экране. Они стремились пролезть в сериалы и стать участниками громких скандалов, облегчая работу своим пиарщикам, которые из кожи вон лезли, лишь бы публика не забывала лица своих кумиров.
К счастью, многие из них получали удовольствие от игры. И все же находились еще такие, которых требовалось баловать, ублажать, потакать им. Джоанну это устраивало, поскольку именно эти люди помогали ей удерживать шоу в эфире. Ее, с детства знающую темперамент творческих людей, а также обладающую хитростью и изворотливостью, свойственную индустрии развлечений, было трудно чем-то удивить.
–Джоанна...
Джоанна с сожалением оторвалась от мечтательных размышлений о горячей ванне и массаже ног.
–Да, Бет? – Она кинула пленки с записями в свою огромную сумку и подождала ассистентку Бетани Лэндман, девушку юную, смышленую и энергичную. В настоящий момент энергия просто переполняет ее, того и гляди – выплеснется через край. – Принимайся за работу! Я уже с ног валюсь!
–Замечательно! – Бетани, подвижная, темноволосая, противоположность холодноватой блондинке Джоанне, сжимала в руках свой планшет, готовая вот-вот пуститься в пляс. – Он наш!
Джоанна зацепила сумку за поясок своего облегающего лилового жакета.
–И кто же он этот «наш» и что нам с ним делать?
–Сэм Уивер! – Бет, широко улыбаясь, прикусила нижнюю губу. – И я могу придумать кучу всего, что с ним можно сделать.
То обстоятельство, что Бетани была еще достаточно наивна, чтобы накачанное тело и брутальная внешность произвели на нее впечатление, заставило Джоанну почувствовать себя старой и циничной. Более того, она даже подумала, что такой и родилась. Сэм Уивер воплощал собой женскую мечту. Джоанна не стала бы отрицать его талантов, но уже давно прошло то время, когда сексуальный взгляд и самоуверенная ухмылка могли заставить неистово биться ее сердце.
–А ты не могла бы предложить мне более благопристойного кандидата?
–Джоанна, в тебе нет никакой романтики!
–Нет, – согласилась она. – Бет, может, нам прогуляться? Хочется посмотреть, небо все еще на месте, или как?
–Ты читала, что у Сэма Уивера состоялся теледебют?
–В мини-сериале, – добавила Джоанна, пока они шагали по извилистому коридору студии.
–Они называют это не мини-сериалом, а четырехчасовым событием в мире кино!
–Как же я люблю Голливуд!
–Так или иначе, я решила попробовать и связалась с его агентом. Фильм идет на нашем канале.
Джоанна распахнула дверь студии и глубоко вздохнула, это, конечно, не то, что свежий воздух Бербанка[3]3
Бербанк – город в США, штат Калифорния.
[Закрыть], но все же лучше, чем замкнутое пространство.
–Я начинаю понимать общую схему.
–Агент разговаривал весьма уклончиво, но...
Джоанна расправила плечи и принялась искать ключи.
–Думаю, мне это не очень понравится.
–Мне только что позвонили сверху. Они хотят, чтобы он это сделал. Нам надо все устроить на неделе и предоставить ему время, чтобы он появлялся в шоу каждый день. – Бет немного помолчала, ровно столько, сколько надо было, чтобы Джоанна смогла кивнуть в ответ. – При этом условии они сумеют уговорить его, и Сэм будет наш!
–Сэм Уивер, – пробормотала Джоанна.
Ему нельзя было отказать в притягательности.
Высокий, худощавый, мужественно-красивый – это не так страшно, но он обладал кое-чем еще. Эпизодическая роль в художественном фильме пять или шесть лет назад послужила ему трамплином. С тех пор Сэм Уивер оставался самым кассовым актером, не покидающим вершин рейтингов. Скорее всего, работа с ним – не сахар, однако все же стоит рискнуть. Джоанна представила себе, как подскочат рейтинги шоу. Действительно, стоит попробовать.
–Отличная работа, Бет. Давай закрепим успех.
–Почти сработано. – Бетани стояла рядом с элегантным маленьким «мерседесом», пока Джоанна садилась в него. – Ты уволишь меня, если у меня потекут слюнки?
–Непременно. – Джоанна мимолетно ухмыльнулась, поворачивая ключ зажигания,
пробормотала: – До завтра, – и пулей выехала с парковки.
«Сэм Уивер, – размышляла Джоанна, включив радио и приоткрыв окно, так что волосы ее развевались от ветра. – Неплохая добыча. Совсем не плохая».
Сэм чувствовал себя словно рыба, попавшаяся на крючок, и ему отнюдь не нравилось это ощущение. Он сидел, развалившись в мягком кресле напротив своего агента, вытянув длинные ноги в модных туфлях. Лицо его было страдальчески-хмурым, но почему-то именно это выражение сводило с ума женщин.
–Боже праведный, Марв, игровое шоу? Может, ты еще предложишь мне нарядиться бананом и поучаствовать в рекламе?
Марвин Яблонски с хрустом жевал засахаренный миндаль, в данный момент заменявший ему сигареты. Он не скрывал свой возраст – сорок три года, – то есть на десять лет старше своего клиента. Он был опрятен, и проявление тонкого вкуса в одежде свидетельствовало о богатстве и уверенности в себе. В те времена, когда вместо офиса в его распоряжении были только портфель и телефонная будка, он одевался точно так же. Он знал, как необходимы в этом городе иллюзии. И так же хорошо знал, как важно, чтобы клиент был счастлив, пока им манипулируют.
–Я подозревал, что ожидать от вас широких взглядов – это слишком.
Сэм почувствовал нотку страдания в голосе Марвина: бедный самоотверженный агент просто пытается выполнять свои обязанности. Марвин вовсе не был бедным, и никогда ему не приходилось ничем жертвовать. Но этот прием почти всегда срабатывал. Сэм, издав нечто вроде вздоха, поднялся и принялся мерить длинными ногами роскошный офис Марва в Сенчури-Сити[4]4
Сенчури-Сити (Century City) – коммерческий и жилой район к востоку от Вествуда. Сенчури-Сити застроен высотными зданиями, здесь сосредоточено множество компаний и торговых центров.
[Закрыть].
–Я продемонстрировал наличие широких взглядов, когда согласился участвовать в цикле программ на телевидении.
Спокойный баритон Сэма сохранял еле уловимый провинциальный акцент Вирджинии, откуда он был родом, однако в Лос-Анджелесе он был известен отнюдь не как сельский джентльмен. Он продолжал шагать по офису, и весь его вид говорил о том, что этот человек твердо знает, чего хочет от жизни.
И это действительно так, подумал Марв. Иначе шесть лет назад он, разборчивый и весьма успешный импресарио, ни за что не стал бы с ним работать. Инстинкт, как говаривал Марвин, важен так же, как и питательный завтрак.
–Реклама – часть бизнеса, Сэм.
–Да, и я сыграю свою роль. Но игровое шоу? Каким образом можно поднять рейтинги «Роз», угадывая, что же находится за дверью номер три?
–На «Тривии» нет никаких дверей.
–И слава богу!
Марвин пропустил сарказм мимо ушей. Он был одним из немногих, кто в своем деле знал, что на Сэма Уивера можно повлиять, употребляя слова вроде «ответственность» и «обязанность».
–И это повысит рейтинги, потому что во время этой получасовой передачи включены миллионы телевизоров пять дней в неделю! Люди любят игры, Сэм. Они любят играть и любят смотреть, как играют другие, а потом уходят с призом, доставшимся практически даром. Я могу приводить бесчисленные факты, но достаточно просто сказать, что эти телевизоры включают женщины. – Он широко улыбнулся, отчего приподнялись аккуратно подстриженные усы, тронутые сединой. – Именно женщины, Сэм, покупают большую часть продукции, которую расхваливают спонсоры. А этот газированный напиточек, генеральный спонсор «Роз», тоже покупает время у «Беспокойства». Телеканалу это по вкусу, Сэм, – все в свой карман!
–Это все хорошо. – Сэм засунул большие пальцы рук в карманы джинсов. – Но мы же оба понимаем, что я подписал контракт с телевидением не затем, чтобы продавать газировку с сиропом.
Марв улыбнулся и провел рукой по волосам. Его новая накладка, закрывающая плеш, была произведением искусства.
–Зачем же ты его подписал?
–Ты знаешь зачем. Сценарий был на вес золота. Нам по-хорошему нужно было четыре часа. Если бы речь шла о двухчасовом фильме, это значило бы, что его нужно разбить на две серии.
–И ты решил обратиться к телевидению. – Марв слегка сжал пальцы, изображая захлопнувшуюся ловушку. – А теперь телевидение обращается к тебе! Это просто твой долг, Сэм!
«Долг» – это было еще одно слово, которое могло подействовать на Сэма. Коротенькое слово из четырех букв могло полностью охарактеризовать его. Поэтому он ничего не ответил и принялся разглядывать панораму города из окна офиса своего агента. Сэм уже столько лет не ходил пешком, что не помнил ощущения, когда раскаленный асфальт обжигает ноги через подошвы кед, и почувствовал, что закипает от раздражения. Марв воспользовался им! Это был просчитанный риск, но все же агент сильно рисковал. Сэм полагал, что исполнение обязательств – святое дело, однако терпеть не мог, когда его держали за дурака.
–Дело в том, что я не люблю игры, – пробормотал он. – Кроме тех, где сам устанавливаю правила.
Марв проигнорировал раздавшийся телефонный звонок: востребованный специалист вполне мог себе такое позволить.
–Ты говоришь о политике или о шоу?
–У меня такое ощущение, будто они сплелись вместе.
Марв лишь улыбнулся в ответ:
–Ты смышленый парень, Сэм.
Сэм слегка повернул голову. Марва всегда поражала невероятная сила этого взгляда. Именно по этой причине он подписал контракт с никому не известным актером, хотя в ту пору мог отказать обладающим именем и репутацией клиентам. У Сэма были огромные синие глаза с тяжелыми веками. Глаза цвета электрик, способные метать молнии. Их взгляд производил сильное впечатление, так же как длинное узкое лицо и четко очерченный рот. Подбородок был волевым, но не грубым. Такой подбородок даже придавал лицу несколько агрессивное выражение, чему способствовала небольшая горбинка на носу. Калифорнийское солнце сделало кожу смуглой и добавило выразительности легким морщинкам, ровно настолько, чтобы женщины трепетали, воображая жизненные обстоятельства, пережитые их кумиром и оставившие след на его лице, в котором была некая тайна, адресованная женскому полу, и твердость, вызывавшая одобрение мужчин. Волосы у него были темные, и длина их была как раз такой, чтобы прическа выглядела очень естественно.
Это не было лицо с плаката, украшающего комнату подростка, – оно было из тех, что втайне грезится женщинам.
–И какой выбор у меня есть? – спросил Сэм.
–Почти никакого. – Марв хорошо знал своего клиента и решил, что пора открыть ему правду. – Контракт с телеканалом подразумевает необходимость рекламной деятельности. Мы можем, конечно, отказаться, но это не сослужит тебе хорошей службы ни в этом проекте, ни в будущих.
Сэму было наплевать, сослужит это ему службу или нет. Действительно, наплевать. Однако этот проект был для него важен.
–Когда?
–Начиная с сегодняшнего дня, я за две недели устрою дела с бумажками. Смотри на это в перспективе, Сэм. Ведь это всего один день из твоей жизни.
–Ну да.
Один день вряд ли что-то решит, размышлял Сэм. Ему было нелегко забыть, что десять лет назад предложение участвовать в игровом шоу он воспринял бы как чудо, сравнимое разве что с манной небесной.
–Марв, – Сэм остановился в дверях, прежде чем уйти, – если я окажусь в глупом положении, я капну суперклеем на твой паричок!
* * *
Так странно, что два человека могут бывать по делам в одном и том же здании, ездить в одном и том же лифте, но их дорожки никогда не пересекаются. Сэм нечасто ездил из Малибу в офис своего агента. Теперь, на взлете карьеры, он больше времени проводил на репетициях, на встречах со сценаристами или на натурных съемках. Когда выдавалось несколько свободных недель, как это было сейчас, Сэму не хотелось простаивать в бесконечных пробках Лос-Анджелеса или запираться в монументальных стенах Сэнчури-Сити. Он предпочитал уединение на своем ранчо.
Джоанна же ездила к себе в офис в Сэнчури-Сити каждый день. Она уже два года не брала отпуск и работала над своим шоу в среднем по шестьдесят часов в неделю. Если же кто-нибудь награждал ее ярлыком трудоголика, она не обращала на это внимания. Джоанна была убеждена, что работа – не наркотик, а средство достижения цели. Ее успех подкреплялся долгим рабочим днем и самоотверженной преданностью делу. Для Джоанны было принципиально важно, чтобы никто не мог обвинить ее в стремлении въехать в рай на горбу Карла Паттерсона.
Помещения, отведенные «Тривии», были удобными, но недостаточно просторными. У самой Джоанны офис был большим, чтобы у нее не случалось приступов клаустрофобии, и практично обставленным, чтобы можно было сделать вывод: здесь работают. Джоанна, точная как часы, появлялась на работе в восемь тридцать, выходила на обед только в случае, если он был деловым, и далее трудилась без перерывов до конца рабочего дня. Помимо ее почти материнской привязанности к «Тривии» у нее в кармане было припрятано еще одно соображение. Такая вот игра слов на этот раз, идея, можно сказать доведенная до совершенства настолько, чтобы донести ее до руководства канала.
И вот сейчас ее жакет был небрежно брошен на стул, а она сидела, уткнувшись носом в накопившиеся за неделю потенциальные вопросы для игры, которые ей передали из отдела исследований. При этом Джоанне приходилось низко опускать голову, чтобы разобрать слова: она отказывалась носить очки для чтения.
–Джоанна?
Едва что-то промычав в ответ, Джоанна продолжала читать.
–Ты знала, что у Худи Дуди[5]5
Худи Дуди – тряпичная кукла, персонаж одноименной американской телепередачи для детей, выходившей в эфир с 1947 по 1960 год.
[Закрыть] есть брат-близнец? – спросила она Бетани.
–Я никогда с ним не жила, – сконфуженно ответила та.
–Дабл Дуди, – просветила ее Джоанна, кивнув. – Мне кажется, это чудесно подойдет для блиц-раунда. Ты видела сегодняшний выпуск?
–Большую часть.
–Я всерьез полагаю, что нам надо попытаться снова заманить Хэнка Ломана[6]6
ХэнкЛоман – персонаж одной из серий американского телесериала «Скорая помощь» (ER, 1995—2009) в исполнении Пола Адельштейна (род. в 1969 г.)
[Закрыть]. Звезды «мыла» – хорошая приманка.
– Кстати, о хорошей приманке. – Бетани положила Джоанне на стол кипу бумаг. – Вот контракт для Сэма Уивера. Я подумала, что ты захочешь взглянуть, прежде чем я отнесу это его агенту.
–Хорошо. – Джоанна некоторое время перебирала бумаги, прежде чем поднести контракт к лицу так близко, чтобы можно было разобрать текст. – Мы отправим ему запись передачи.
–В гримерку, как обычно, фрукты и сыр?
–Хмм... Кофемашину починили?
–Только что.
–Отлично. – Джоанна привычно взглянула на свои часики простой работы, с черным кожаным ремешком. Другие, инкрустированные бриллиантами, которые выбрала для нее секретарша отца в подарок на прошлый день рождения, все еще лежали в своей коробочке. – Слушай, ты давай иди на обед. Я сама отнесу контракт.
–Джоанна, ты опять разучилась делегировать обязанности?
–Нет, я просто делегирую их себе. – Встав со стула, Джоанна встряхнула свой слегка помявшийся бледно-розовый жакет. Взяв со стола пульт, она направила его на телевизор; изображение, мигнув, тут же пропало вместе со звуком. – А ты все еще встречаешься с тем начинающим сценаристом?
–При каждом удобном случае.
Джоанна усмехнулась, набрасывая на себя жакет.
–Тогда тебе лучше поторопиться. Сегодня после обеда нам надо устроить мозговой штурм на тему конкурса для телезрителей. Я хочу, чтобы все вопросы были готовы к следующему месяцу. – Она взяла со стола контракты и сунула их вместе с кассетой в кожаный портфель. – Ах да, напиши мне еще записку, чтобы я не забыла надавать по рукам Джону Джею. Он снова заказал ящик шампанского для шоу.
Бетани с энтузиазмом повиновалась, написав записку большими буквами.
–Рада стараться!
Джоанна рассмеялась, уже стоя на пороге.
–Результаты отбора участников – к трем, – продолжала она. – Да, жена нашего техника Рэнди лежит в «Ливанских Кедрах»[7]7
«Ливанские Кедры» – многопрофильная клиника в Лос-Анджелесе.
[Закрыть], ей сделали небольшую операцию, так что распорядись послать ей цветы! И кто говорил, что я не умею делегировать? – усмехнулась Джоанна через плечо, прежде чем уйти.
Поднимаясь в лифте, она улыбнулась самой себе. Это счастье, что у нее есть Бет, размышляла она, хотя уже предвидела, что придет время – и ее ассистентка проторит себе самостоятельную жизненную дорогу. Хорошие мозги и талант редко совмещаются с осуществлением чужих мечтаний. Джоанне нравилось думать, что она доказала эту теорему своей жизнью. Во всяком случае, сейчас Бет была рядом с ней, и вместе с другими членами блестящего молодого коллектива Джоанна уверенно шла к тому, чтобы занять свою нишу в известном жесткой конкуренцией дневном телеэфире.
Если можно будет преподнести свою новую концепцию как пилотный проект, то она, вне всяких сомнений, сможет ее продать. Затем, наверное, можно будет подумать о дневной мелодраме, в которой действия столько же, сколько душевных переживаний. Ее сюжет уже находится в стадии разработки. Вдобавок Джоанна задалась целью создать вечерний вариант «Тривии», чтобы объединить обе независимые программы. Словом, она уже близка к достижению цели, к которой шла пять лет, – к созданию своего продюсерского центра.
Поднимаясь на лифте, Джоанна машинально провела рукой по волосам и оправила кромку жакета. Она твердо знала, что внешность не менее важна, чем талант.
Когда двери лифта открылись, она была довольна, что выглядит стремительной и профессиональной. Через широкие стеклянные двери она вошла в приемную Яблонски. Он, судя по всему, не страдал скромностью. Кругом стояли громадные красные китайские вазы, из которых торчали перья и веера. Начищенная латунная скульптура, должно быть, изображала человеческое туловище. Ковер был белоснежно-чистым, и практичная Джоанна тут же подумала: каких адских мук стоит поддерживать его в первозданном состоянии.
Широкие кресла, обитые красной и черной кожей, были расставлены рядом со стеклянными столиками, на которых аккуратными стопками были разложены бизнес-издания и ежедневные газеты. Похоже, Яблонски не видел ничего зазорного в том, чтобы посетители его подождали.
Стойки на ресепшн были выдержаны в том же стиле: лакированные, красные с черным. За одной из них сидела привлекательная брюнетка. А опершись на стойку, близко к девушке склонился Сэм Уивер.
Джоанна слегка приподняла бровь. Ее не удивило, что она застала его за флиртом с одной из сотрудниц. По правде говоря, она ожидала такого поведения от него и от любого подобного ему. Даже у ее отца бывали интрижки с каждой его секретаршей, сотрудницей приемной или ассистенткой, когда-либо бывшей у него в подчинении.
Ее отец был того же типа: высокий, темноволосый, красивый, подумала Джоанна. Все-таки был. Единственное, что по-настоящему поразило ее при этой случайной встрече с Сэмом Уивером, было то, что он принадлежал к той редкой породе актеров, которые в жизни выглядят лучше, чем на экране.
Он умел сражать, притом наповал.
Нельзя было не признать, что облегающие джинсы идут ему, равно как и простая хлопчатобумажная рубашка, подобная тем, которые носят рабочие. Ни блеска золота, ни мерцания бриллиантов. Они ему и не нужны, решила Джоанна. Мужчине, который может смотреть на девушку с ресепшн так, как Сэм смотрел на брюнетку, не нужны никакие уловки, чтобы привлечь к себе внимание.
–Она прелесть, Глория! – Сэм склонился еще ниже, чтобы рассмотреть сделанные моментальной камерой снимки, которые демонстрировала ему девушка. Джоанне со стороны казалось, что он нашептывает той слова нежности. – Тебе повезло.
–Ей сегодня шесть месяцев. – Глория улыбнулась, глядя на фотографию, а затем подняла взгляд на Сэма. – Мне повезло, что мистер Яблонски дал мне такой долгий декретный отпуск, и так замечательно вновь быть на работе, но, честное слово, я по ней уже скучаю!
–Она похожа на тебя.
Щеки брюнетки залились румянцем от гордости и удовольствия.
–Вы так думаете?
–Разумеется. Ты только посмотри на этот подбородок. – Сэм коснулся пальцем подбородка Глории. Он говорил все это не просто из вежливости. Правда заключалась в том, что дети всегда доставляли ему радость. – Держу пари, что она не дает тебе ни одной спокойной минуты?
–Вы не поверите... – Молодая мать, возможно, начала бы свой рассказ, если бы не подняла голову и не увидела Джоанну. Смутившись, она тут же сунула фотографии в ящик своего стола.
Мистер Яблонски был щедрым и понимающим, но Глория сомневалась, что ему понравится, если она весь первый после декрета рабочий день будет показывать всем фотографии своей дочки.
–Добрый день. Чем могу помочь?
Слегка кивнув, Джоанна вошла в помещение. Сэм обернулся и принялся рассматривать ее. Не то чтобы он изучал ее с неприкрытым любопытством, но был чертовски близок к этому.
Она была красивой. Сэм не мог устоять перед красотой, несмотря на то что его часто окружали такие женщины. На первый взгляд ее можно было принять за одну из стройных длинноногих калифорнийских блондинок, обитательниц пляжей, украшавших постеры в глянцевых журналах. У нее была золотистая кожа – не бронзовая, но очень светлая, того красивого оттенка, который выгодно подчеркивал светлый пепельный цвет пушистых волос, игриво касавшихся прикрытых жакетом плеч. Выступающие скулы и пухлые губы придавали ее лицу классической овальной формы особую выразительность. Глаза, слегка подкрашенные розовыми и фиолетовыми тенями, были пронзительно-голубыми, словно озеро в горах.
Она была сексуальна. Едва уловимо. Он знал и таких женщин. Может быть, именно ее особая непринужденная манера держаться, будучи одетой в просторный длинный жакет и прямую юбку, делала ее такой необыкновенной. Туфельки у нее были цвета слоновой кости, на низком каблуке.
