Текст книги "Личная жизнь Александра I"

Автор книги: Нина Соротокина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Да и время госпожой Шуазель-Гуфье указано неправильно. Мария Антоновна появилась в Петербурге много раньше, в пятнадцать лет она уже стала фрейлиной при русском дворе. Платон Зубов успел положить на нее глаз. Тогда же и Александр приметил красивую девушку. Род князей Четвертинских был очень древним, он происходил от правнука святого Владимира – Святополка, князя Черниговского. После монгольского нашествия на Русь земли князя отошли к Литве, семья долго оставалась верна православию, беднела. В Россию Четвертинские перебрались после волнений в Польше.

Вигель о приезде из Гродненской губернии вдовствующей княгини Четвертинской (матери нашей красавицы): «Она помнила мученическую смерть мужа своего, убитого варшавской чернью за настоящую или мнимую любовь к России; помнила отеческую нежность к ее семейству, неисчислимые благодеяния, которыми осыпала ее Екатерина».

Вигель тоже не оставил вниманием красоту Марии Антоновны: «Я помню, как в первый мой год пребывания в Петербурге разиня рот стоял перед ее ложей и преглупым образом дивился ее красоте, до того совершенной, что она казалась неестественной, невозможною; скажу только одно: в Петербурге, тогда изобиловавшего красавицами, она была гораздо лучше всех». О любви Нарышкиной и Александра знал весь Петербург, «но эта связь не имела ничего похожего с теми, кои обыкновенно бывают у других венценосцев с подданными».

Вигель прав: отношения этой пары совсем не напоминали те, которые существовали при дворе всего десять лет назад. Существовали имперский двор, царственная супруга, долг перед государством, который Александр честно исполнял, а рядом протекала его частная жизнь, та, о которой он мечтал, то есть у него была семья, но не династическая, а просто человеческая. Связь их продолжалась пятнадцать лет. Нарышкина была не просто красавицей, но еще и умницей. Она никогда не понуждала Александра к разводу, она не хотела властвовать в гостиных и салонах дворца, не вмешивалась в политику. Муж смотрел на эту связь сквозь пальцы. Обер-егермейстер двора, Дмитрий Львович Нарышкин (1758–1838), сын любимца Екатерины II Льва Нарышкина, был сказочно богат, совершенно равнодушен к прелестям жены, у него была своя жизнь.

Александр знал, что царицу жалеют, а Нарышкину осуждают и чернят, можно сказать – ненавидят, поэтому считал своей обязанностью вознаграждать ее «нежным попечением, доверием, нежностью». Р. С. Эдлинг: «Я еще помню блестящие праздники до 1812 года. Роскошь и царственное величие проявлялось на них во всем блеске. Среди ослепительных нарядов являлась Нарышкина, украшенная лишь собственными прелестями и ничем иным не отделявшаяся от толпы; но самым лестным для нее отличием был выразительный взгляд, на нее устремленный. Немногие подходили к ней, и она держала себя особняком, ни с кем почти не говоря и опустив прекрасные глаза свои как будто для того, чтобы под длинными ресницами скрывать от любопытства зрителей то, что у нее на сердце».

Мария Антоновна родила Александру дочь Софью (1708–1724). Государь признал ее своей, очень любил, но жила она под именем матери. Девочка была болезненной, бич XIX века – туберкулез. Мать возила ее на юг – в Одессу и в Крым, лечились они и за границей. Накануне свадьбы с А. П. Шуваловым Софья умерла. Александр очень тяжело перенес ее смерть. «Это мне за грехи мои» – его слова. Молва приписывает ему отцовство еще трех дочерей Марии Антоновны. Все они умерли в младенчестве.

Роман с Марией Антоновной кончился по ее инициативе – еще одна «пагубная страсть». У Александра служил секретарем молодой человек – князь Гагарин – умный, усердный, честный. На эту должность его рекомендовала сама Нарышкина. Р. С. Эдлинг: «Он пошел бы очень далеко и по заслугам, если бы тут не замешалась любовь. Они влюбились друг в друга и стали думать, как бы получить возможность удалиться от двора и от своих семейств и предаться взаимной страсти». Князь Гагарин сослался на нездоровье и получил отставку в 1816 году, на его место был назначен граф Нессельроде. Князь Гагарин Г. Н. (1782–1837) впоследствии стал посланником в Италии и Баварии.

Исследователей чрезвычайно волнует вопрос – сколько всего было внебрачных детей у Александра? Цифры называют разные – от одиннадцати до двадцати. Как они там считали, интересно бы узнать. Европейские полицейские, приставленные следить за русским императором во время его пребывания за границей, писали отчеты: весь вечер провел в салоне у такой-то, на следующий день у госпожи N пил чай. Может быть, это является прямым доказательством рождения детей у этих особ?

Конечно, Елизавета Алексеевна ревновала мужа к Нарышкиной. Мария Антоновна еще имела наглость как бы между делом сообщить на балу императрице, что опять беременна. Нетрудно было догадаться, кто причина этой беременности. Об этом императрица с горечью пишет матери. А ведь во всем этом была двойная обида. Елизавета Алексеевна так и не исполнила своей главной обязанности – не родила наследника.

Дело шло к войне. Государь уехал в апреле в армию, а императрица тут же перебралась на Каменноостровскую дачу. Это было любимое местопребывание царской четы, хоть в доме не было ничего царственного.

Р. С. Эдлинг: «Он выстроен и убран с отменной простотой. Единственное украшение его – прекрасная река, на берегу которой он стоит. Несколько красивых дач построены рядом с императорской резиденцией. Лицевая сторона дворца окружена прекрасными, правильно рассаженными дерёвьями; садовые входы никогда не запирались, так что местные обыватели и гуляющие свободно ими пользовались. Вокруг царского жилища не было видно никакой стражи, и злоумышленнику стоило подняться на несколько ступенек, убранных цветами, чтобы проникнуть в небольшие комнаты государя и его супруги». Странно это читать – никакой охраны! Павла охраняла вся армия, Александра – только доброе имя.

Вокруг дворца располагались павильоны, в одном из них жила принцесса Амалия. «Мы вели очень правильную жизнь. Надо было вставать рано и сопровождать императрицу в ее прогулках, продолжительных и занимательных, потому что в это время она была общительна и словоохотлива». Амалия, сестричка… «Она всегда находилась между супругами. Ее гостиная была сосредоточием городских сплетен, производивших дурное впечатление на императрицу».

Эдлинг пишет, что, любя государыню, которая была очень добра и участлива к ней, она часто в ее присутствии чувствовала стесненность. «На меня находило иногда смущение; в противность характеру моему, я замыкалась сама в себе, и лишь спустя долгое время я заметила, что это происходило от недостатка равновесия в характере императрицы: воображение у нее было пылкое и страстное, а сердце холодное и неспособное к настоящей привязанности. В этих немногих словах вся история ее. Благородство ее чувств, возвышенность ее понятий, благожелательные склонности, пленительная наружность заставляли толпу обожать ее, но не возвращали ей ее супруга».

Деликатная фрейлина не пишет, что императрица пережила роковую любовь. Может быть, этот роман был виной меланхолии, а вовсе не равнодушие мужа? Избранником императрицы стал кавалергард Алексей Охотников. Для Екатерины Великой подобный выбор был нормой, для скромницы Елизаветы Алексеевны – совершенная неожиданность. Он проникал в покои императрицы тайно – экий романтик! Воображение рисует испанский балкон, плащ, под ним шпага, а может, гитара. Как-то все это очень необычно для русского двора. Когда об этой связи узнала Мария Федоровна, она была в ужасе. Романовы сто лет стеснялись этой связи.

Родители Алексея Охотникова жили в Воронежской губернии, были богаты. По обычаю, юный отпрыск отправился искать счастья в столицу и поступил в кавалерийский полк. Там он был произведен в офицеры, в 1806 году он уже штабс-ротмистр. На него также были возложены обязанности полкового казначея, поэтому в 1805 году, когда война была в разгаре, он находился в Петербурге в должности интенданта.

Елизавета Алексеевна была фактически «соломенной вдовой», поэтому нет ничего удивительного в том, что она ответила на любовь красавца кавалергарда. Но очень может быть, что она сама спровоцировала их близость – позволила себя любить. Связь их продолжалась несколько лет. Кавалергард проникал в спальню императрицы через окно, на Каменном острове это было легко сделать, в Таврическом дворце труднее. Остались «улики» этой удивительной любви. «Не бойся, часовой меня не видел, однако я поломал цветы под твоим окном», – пишет Охотников своей возлюбленной. Если были письма, значит, был посредник. Видимо, это была верная Елизавете Алексеевне фрейлина. «Если я тебя чем-то обидел, прости – когда страсть увлекает тебя целиком, мечтаешь, что женщина уступила бы нашим желаниям, отдала все, что более ценно, чем сама жизнь».

Сопротивлялась, видно, императрица запретному чувству, но потом характер писем меняется. Охотников называет Елизавету «моя женушка». «Мой друг, моя жена, мой Бог, моя Элиза, я обожаю тебя». После смерти Елизаветы Алексеевны письма эти попали в руки Николая I. Он приказал сжечь их, но перед сожжением показал жене Александре Федоровне. Они произвели настолько сильное впечатление на императрицу, что она оставила запись в своем дневнике: «Если бы я сама не читала это, возможно, у меня остались бы какие-то сомнения… Мне кровь бросилась в голову от стыда, что подобное могло происходить в нашей семье, и, оглядываясь при этом на себя, я молила Бога, чтобы Он уберег меня от такого, так как один легкомысленный шаг, одна поблажка, одна вольность – и все пойдет дальше и дальше, непостижимым для нас образом».

3 ноября 1806 года императрица родила дочь Елизавету. Отцовство приписывают Охотникову, хотя официально пишут, что это был второй ребенок императорской семьи. Девочка умерла в апреле 1808 года, когда Охотникова уже не было в живых. О его смерти нет точных данных – одни легенды и предположения. Самый устойчивый миф следующий: 4 октября 1806 года (и мифотворчество любит точные даты) Алексей Охотников был в опере. Давали «Ифигению в Тавриде». Императрицы не было в театре, ей оставался месяц до родов.

Не исключено, что Охотников был поклонником Глюка, а скорее всего, посещение оперы входило в кавалергардский этикет: встретить знакомых, раскланяться с дамами, подмигнуть хорошенькой. Недаром про Охотникова сочинили еще одну легенду. Он был очень увлечен фрейлиной Натальей Загряжской, ставшей вскорости Гончаровой. Ее выдали замуж за три дня до смерти Охотникова. Эта самая Наталья Гончарова, Загряжская в девичестве, стала со временем тещей Пушкина. Какие странные «сближенья», сказал поэт (Боратынский, если не ошибаюсь). А про самого Александра Сергеевича упорно говорят, что в юности он был влюблен в императрицу Елизавету Алексеевну и посвящал ей стихи. Любовь случилась в лицейской жизни, Пушкин и императрица гуляли по одним и тем же тропкам Царскосельского парка.

Но вернемся в ноябрь 1806 года. На выходе из театра Охотников был смертельно ранен подосланным убийцей. Пистолет, шпага? Тут разночтения. Правда, чаще пишут про кинжал. Но имя заказчика убийства называли уверенно – великий князь Константин Павлович. Цесаревич защищал честь семьи. Покушение на честь императора – противогосударственный поступок, ранее он карался смертью. Охотников не был убит, он был только ранен, но рана оказалась смертельной. Проболев четыре месяца, он умер. Это случилось 27 января 1807 года. Похоронен он на Лазаревском кладбище. Могила его сохранилась по сей день.

Великий князь Николай Михайлович написал биографию императрицы Елизаветы Алексеевны. Глава о ее романе с Охотниковым по приказу Николая II была изъята из издания, но рукопись сохранилась. Из нее мы знаем, что Елизавета Алексеевна тайно приезжала в дом умирающего (это можно считать подвигом) и что после его смерти принцессе Амалии удалось забрать письма императрицы к нему.

Что говорит против легенды с кинжалом? 27 октября 1806 года кавалергард Алексей Яковлевич Охотников подал рапорт об отставке, в котором он сослался на «грудную болезнь». Об этом пишут Е. Э. Лямина и О. В. Эдельман в своей статье «Дневники императрицы Елизаветы Алексеевны». Авторы предполагают, что у Охотникова была чахотка: мол, от нее он и скончался. Рапорт об отставке попал на стол цесаревича, командующего гвардейским корпусом Константина, и тот дает письменное распоряжение шефу кавалергардов Уварову: «Охотникова лично освидетельствовать в болезни, и действительно ли он к службе не способен, а что по тому окажется, мне лично донести». Через месяц Охотников был отставлен от службы. Но и этот дошедший до нас приказ Константина Павловича можно трактовать по-разному. Нет достаточно точных документов, подтверждающих и первую, и вторую версии, а фантазия у людей есть, и они дают ей волю.

Александр согласился признать дочь Елизаветы Алексеевны своей. Это мы знаем из дневника секретаря Марии Федоровны – Вилламова. Он оставил о разговоре со вдовствующей императрицей подробную запись. Не было никаких упреков, обид, Александр только радовался, что родилась дочь, а не сын. Родись у Елизаветы Алексеевны мальчик, он бы стал императором. К идее наследования власти Александр относился очень серьезно, зачем ему Охотниковы на троне?

Что касается дневников Елизаветы Алексеевны, то здесь тоже много туману. В последние годы жизни она подружилась с Карамзиным и обещала после смерти передать ему свои дневники. Это не случилось, дневники вместе с письмами попали в руки Николая I. Из дневника супруги его Александры Федоровны также известно, что в комнате покойной Елизаветы Алексеевны в одном шкафу лежали письма Охотникова к ней, его портрет и вещи их покойной дочери Лизоньки. Дневники Елизаветы Алексеевны, так же как и ее письма, пошли в огонь, но прошло время, и стали обнаруживаться у частных лиц отрывки из этого дневника. Видимо, Николай I перед сожжением дал кому-то прочитать дневники императрицы. Тогда не было копировальной техники, но копировали все и вся необычайно быстро. Посади ночью десять, двадцать – сколько надо писцов, они любой труд за ночь скопируют. Но есть также мастера делать великолепные подделки. Кого бы вы ни читали, делайте сами выводы согласно своему знанию и опыту.

Александр – Наполеон, начало отношений

С осени 1801 года между русским императором и французским консулом идет активная и доброжелательная переписка. Александр видит в Наполеоне освободителя от революционного террора, он дал Франции свободу. Наполеон заинтересован в прочном союзе с Россией в его вечной политической и экономической борьбе с Англией. Он сумел даже договориться со строптивым и непредсказуемым Павлом, в том, что ему удастся поладить с «мягким» Александром, причем в свою пользу, он не сомневается.

Со временем отношения двух правителей начинают портиться. В июне 1802 года по настоятельной просьбе матери Марии Федоровны Александр встретился с четой прусских монархов – Вильгельмом III и знаменитой королевой Луизой. Кочубей, как мог, отговаривал Александра от этой встречи, С. В. Воронцов, орел нашей дипломатии, тоже был против, но с матерью не поспоришь. Да Александр не очень и спорил. Любовь к Пруссии была у Романовых генетической. Петр III и Павел преклонялись перед Фридрихом Великим.

Александр поехал в Пруссию инкогнито, под именем графа Российского. Встреча произошла в Мемеле и была обставлена очень торжественно. Потом о встрече в Мемеле в Европе слагали анекдоты, явно намекая на случившуюся там любовь Александра и прекрасной Луизы. Русский император очаровал королеву на всю жизнь, и верность этому романтическому чувству она сохранила до самой смерти. Про Александра этого не скажешь, он вел себя куда сдержаннее. Наполеон был очень недоволен «заигрыванием» России с Пруссией, его противницей.

У Александра были свои претензии к Наполеону. 2 августа 1803 года его выбрали пожизненным консулом. Что это? Неограниченная власть, при этом пожизненно. Это значит, что Наполеон – безблагодатный царь, только и всего. В письме Лагарпу от 14 июля 1803 года царь пишет: «Я совершенно переменил, так же как и Вы, мой дорогой, мнение о первом консуле. Начиная с момента установления его пожизненного консульства, пелена спала; с этих пор дела идут все хуже и хуже. Он начал с того, что сам лишил себя наибольшей славы, которая может выпасть на долю человеку. Единственно, что ему оставалось, – доказать, что действовал он без всякой личной выгоды, только ради счастья и славы своей родины, и оставаться верным Конституции, которой он сам поклялся передать через десять лет свою власть. Вместо этого он предпочел по-обезьяньи скопировать у себя обычаи королевских дворов, нарушая тем самым Конституцию своей страны. Сейчас это один из самых великих тиранов, которых когда-либо производила история». Трогательное письмо. Александр рассуждает в нем совсем как наши декабристы.

Дальше – больше. По Амьенскому договору Франция и Англия поделили территории и сферы влияния. И вдруг Англия в нарушение договора заявляет, что оставляет за собой Мальту еще на семь лет. Наполеон просит у Александра быть посредником в урегулировании этого вопроса. Тот отказывается, не желая вмешиваться с европейские дела. Тогда Наполеон собирает армию – Булонский лагерь, а потом стремительно занимает Ганновер и Неаполитанское королевство. Европа только руками развела, Англия озаботилась. Нас это пока не касалось, но ясно было – дело идет к войне.

18 марта сенат провозгласил Наполеона императором. А через четыре дня вдруг новое злодеяние во Франции. По приказу Наполеона 21 марта 1804 года в Эттенхейме схвачен, поспешно осужден и расстрелян герцог Энгиенский – полное имя Луи Антуан Анри де Бурбон Конде (1772–1804), то есть представитель королевской фамилии. Суть этой истории следующая. Накануне был раскрыт заговор против Наполеона, в нем угадывалась английская рука, а исполнители, конечно, роялисты. В нужный момент, желая выслужиться и доказать свою лояльность, Талейран, человек умный и беспринципный до цинизма, сообщил Наполеону, что заговором руководит герцог Энгиенский, живущий в Бадене, в городке Эттенгейме, то есть фактически за границей. Наполеон приказал отряду жандармов выкрасть его и привезти во Францию. Герцога доставили в Венсенский замок, далее скорый военный суд. В ту же ночь он был расстрелян. Надо ли говорить, что никакого отношения к заговору герцог не имел. Он даже написал объяснительное письмо Наполеону, но Талейран предусмотрительно задержал доставку этого послания. Позднее Наполеон прочитал это письмо и заявил, что, прочитай он его раньше, герцог был бы помилован. Переживал, конечно, что несправедливо расстрелял человека, но потом успокоился, для острастки роялистов это, пожалуй, и хорошо. Обычная революционная логика!

Но на Европу это событие произвело тяжелое впечатление. А суд, а справедливость – где? Представителя королевского дома расстреляли в овраге у Венсенского замка как в самые черные годы террора. Раздались призывы к войне, пора проучить «корсиканское чудовище»! Россия объявила траур по герцогу Энгиенскому, но Пруссия отказалась подписать протест против казни. Как ни странно об этом писать, но в Петербурге при дворе существовала оппозиция. Особенно вызывал нарекание ближайший круг императора, эта самая четверка горячих и молодых. Во главе оппозиции стояла вдовствующая императрица Мария Федоровна. Она ненавидели Наполеона и предупреждала сына, что с «корсиканцем» дружить нельзя, предупреждала и не раз, и вот что получилось.

На этот раз Александр был полностью согласен с матерью. Россия выслала во Францию протест, в котором Наполеону в доходчивой форме объяснялось, в чем он не прав и как его безрассудность может отразиться на политическом положении Европы. Ответ России сочинил Талейран: если вы хотите воевать, то не надо искать для этого повода, действуйте открыто. Пожизненный консул не желает войны, но он никому не позволит вмешиваться во внутренние дела Франции. Далее следовало разъяснение. У меня нет точного текста, поэтому воспользуюсь цитатой из Е. В. Тарле: «Наполеон приказал своему министру иностранных дел дать тот знаменитый ответ, который никогда не был забыт Александром, потому что более жестоко его никто никогда не оскорбил за всю его жизнь. Смысл ответа следующий: герцог Энгиенский был арестован за участие в заговоре на жизнь Наполеона; если бы, например, император Александр узнал, что убийцы его покойного отца, императора Павла, находятся хоть бы и на чужой территории, но что возможно (физически) их арестовать, и если бы Александр в самом деле арестовал их, то он, Наполеон, не стал бы протестовать против этого нарушения чужой территории Александром». Фактически он обозвал Александра отцеубийцей. С этой минуты отношения двух императоров имеют не только государственный, но и личный характер.

27 июля Франция отозвала из Петербурга своего посла. Мотивировка – Россия дерзко объявила траур по казненному герцогу, хотя не имела с ним родственных связей. Дипломатические отношения были прерваны. 2 декабря 1804 года Наполеон был коронован папой римским, привезенным специально в Париж, а 6 декабря Александр подписал договор с Англией. Это был открытый вызов Франции.

Александр не хотел войны. Желая ее предотвратить, он направил в Лондон Новосильцева с четкими инструкциями. Замечательно об этой поездке пишет Марк Алданов, непревзойденный автор «Исторических портретов». Вот выдержка из инструкции Александра: «Почему нельзя было бы определить таким образом положительное международное право, обеспечить преимущество нейтралитета, установить обязательство никогда не начинать войны иначе, как по истощении всех средств, представляемых посредничеством третьей державы, и выяснив таким образом взаимные претензии и средства для их улаживания? Вот на каких началах можно будет устроить всеобщее умиротворение и создать лигу, в основание которой должен быть положен, так сказать, новый кодекс международного права, который, будучи одобрен большинством европейских государств, естественным образом сделается непременным законом для кабинетов. В особенности потому, что желающие его нарушить рискуют вызвать против себя силы новой лиги. К этой лиге, наверное, приступят мало-помалу все державы, утомленные от последних войн…»

Вот так, предложение создать Лигу Наций, и это в самом начале XIX века. Текст инструкций Новосильцеву изложил также Чарторыйский в своих «Записках», наверное, он сам эти инструкции и писал, но, понятное дело, все было обсуждаемо всей четверкой и одобрено самим государем. Ни Воронцов, наш посол, ни Уильям Питт, премьер-министр Англии, серьезно ни о какой лиге говорить не стали. Инструкции опередили время на сто лет. Тем приятнее читать Алданова. Он пишет об Александре, советчиках его и о самой России с гордостью: «Именно в этой среде возникла мысль о Лиге Наций. Не обязательно быть фанатичным поклонником Женевского учреждения, – пишущий эти строки не опасается зачисления в список фанатичных поклонников. Но какая же культура может отказаться от заявления авторских прав, хотя бы и очень отдаленных, на идею, столь нашумевшую в мире?»

Амьенский договор был расторгнут, и Англия фактически находилась в состоянии войны. Наполеон в Булони собирал огромную армию, рядом Ла-Манш. Питт отлично понимал размер нависшей над страной угрозы. Тут как раз и появился Новосильцев со своими предложениями. К союзу с Англией Александра I активно склонял Чарторыйский, уже министр иностранных дел. Сам Александр говорил: «Россия и Англия – единственные державы в Европе, не имеющие враждебных между собой интересов». Если Питт одобрит идею создания лиги и нового международного кодекса, донесет эту идею до Наполеона, и тот ее одобрит, тогда все прекрасно. В противном случае исход один – война.

Новосильцев прибыл в Лондон 4 ноября 1804 года. Разговор с Воронцовым о создании лиги не получился, посол вообще скептически относился к деятельности Негласного комитета – мальчишки, нахватались новых французских идей! А Питт уже все для себя решил – Наполеона надо поставить на место, Франция должна быть «введена в свои естественные границы». Разговор с Новосильцевым пошел о том, что надо создать третью коалицию, в которую вошли бы Англия, Россия, Австрия и Пруссия. 11 апреля был подписан договор, в котором определялось, сколько солдат должны поставить государства. Англия будет воевать на море. За войну на суше она согласна была платить. За каждые сто тысяч солдат Англия обязывалась выплатить один миллион двести пятьдесят фунтов стерлингов. Мальту Лондон оставлял за собой, но согласился с притязаниями русских на Польшу и Турцию. Пунктов в договоре было много – семь открытых и тринадцать секретных.

Армии русские и австрийские пришли в движение, Пруссия отказалась участвовать в коалиции. Война – забава императоров – началась. А дальше? 14 октября 1805 года австрийская армия потерпела поражение под Эльхингеном, 20 октября та же история повторилась под Ульмом, 32-тысячная армия сдалась на милость победителя.

6 ноября 1805 года в русскую армию в Моравию прибыл Александр I. В Европу он приехал много раньше. Первым пунктом назначения был Берлин, Александр предпринял попытку уговорить Фридриха-Вильгельма III войти в коалицию. Вильгельм боялся и Наполеона, и Александра, в конце концов все-таки согласился предъявить Наполеону протест и со временем вступить в коалицию. Был также договор о «дружбе на все времена», что было подтверждено клятвой. Об этой клятве много писали, на эту тему рисовали картины, иные клятву называли романтической и сентиментальной, другие нелепой, находили и более жесткие определения. Дело в том, что Александр, королева Луиза и Фридрих-Вильгельм III произносили свою клятву в двенадцать часов ночи, при свете факелов в склепе над прахом Фридриха Великого. Произнося возвышенные слова о вечной дружбе, Александр и Фридрих-Вильгельм держались за руки и смотрели друг другу в глаза. Нелепость этой сцены состоит в том, что Фридрих Великий проводил враждебную политику по отношению к России, мы с ним воевали в Семилетней войне, а Екатерина II всегда опасалась каверз с его стороны. Мемельская и Берлинская встреча Александра I с Фридрихом-Вильгельмом III в международной политике того времени не имела серьезного значения (смейся над ней сколько хочешь), но она определила политику России на многие годы. Мы не воевали с Германией многие годы. «Клятва над гробом» была нарушена только в 1914 году.

Итак, 6 ноября царь прибыл в Ольмюц в Моравию. А 2 декабря 1805 года Наполеон с 68-тысячной армией при Аустерлице разбил 92-тысячную армию союзников, разбил в пух. На этой битве стоит остановиться подробнее, потому что при Аустерлице Александр I фактически взял на себя командование.

Основанный в XII веке тамплиерами Аустерлиц – крохотный городок в 120 километрах от Вены. Произошедшее 2 декабря сражение называли «битвой трех императоров». Все были «на поле» – Франц I, Александр I и Наполеон I. Кутузов же считал несвоевременным давать битву Наполеону. Русская армия только что избежала окружения, солдаты были измотаны. Идея атаковать первыми принадлежала австриякам. Они были уверены в победе. В армии распространился устойчивый слух, что Наполеон избегает сражения. Он только что занял Вену, армия устала. Но французский император разыгрывал свою карту. Ему как раз было нужно, чтобы русские дали сражение, и с этим покончить войну.

Накануне сражения в русском лагере неожиданно появился французский генерал-адъютант Савари. Он привез от Наполеона письмо – любезнейшее – с предложением мира. Кроме того, он просил Александра о встрече. Русский штаб ликовал. Александр от встречи отказался, а ответно послал во французский лагерь «для переговоров» своего адъютанта, молодого и самоуверенного князя Петра Долгорукова. По возвращении князь так рассказал о встрече с Наполеоном: «Больше всего этот человек в сером сюртуке хочет услышать, чтобы его называли «ваше величество». Я не дал ему этой возможности». А вот отзыв Наполеона о посланце Александра: «Я имел с этим наглым шалопаем беседу, в которой он говорил со мной так, как мог бы разговаривать с отправляемым в Сибирь боярином. Этот молодой человек наделен, кроме всего прочего, невиданным высокомерием. Неужели он принял мою крайнюю сдержанность за знак великого страха?» В том то и дело, что принял. Наполеон трусит! Вот какой вывод сделал Долгоруков и внушил это Александру.

Великолепно написал об Александре и его свите, в состав ее входила и «великолепная четверка», Л. Н. Толстой в «Войне и мире». Молодые люди были веселы, уверены в себе, красивы, на великолепных лошадях, а рядом старый одноглазый полководец. Кутузов уговаривал Александра не торопиться, подождать подходящего с войсками Беннигсена (бывший заговорщик великолепно воевал на этих войнах), но Александр не послушался. Все цитируют известный разговор полководца с царем (не знаю, в каких дневниках или записках нашел его Толстой):

– Что же вы не начинаете битву, Михаил Илларионович? – спросил Александр.

– Поджидаю, ваше величество, – ответил Кутузов, – не все колонны еще собрались.

– Мы ведь не на Царицыном лугу, – со смехом сказал Александр, – где не начинают парада, пока не собрались все полки.

– Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу. – После ответа минутная заминка, свита молчит, и Кутузов уже другим тоном: – Впрочем, если прикажете, ваше величество…

Их величество имел неосторожность приказать, чем вынудил Кутузова покинуть выгодную позицию. Александр был слабым полководцем. Армией командовали в основном австрийские генералы. Солдаты обратились в бегство, за ними поспешили императоры, боясь попасть в плен. На лугу среди мертвых тел лежал, глядя в небо, князь Болконский. Поражение было страшным. Австрияки потеряли шесть тысяч солдат, русских погибло в три раза больше. А вообще-то, кто там точно считал, сейчас все энциклопедии и военные справочники называют разные цифры. После позорного поражение Александр ночью разрыдался от горя. Жалко было солдат, обидно, стыдно за свою самонадеянность. Наполеон провел его как мальчишку! Позднее он сказал Кутузову: «Я был молод и глуп, а вам следовало быть настойчивее». Александр не любил Кутузова. Он не мог простить ему свою самонадеянность при Аустерлице.

4 декабря 1805 года Наполеон подписал перемирие с Австрией. Францу I были поставлены условия: русские войска должны немедленно покинуть Австрию.

В Петербурге после Аустерлица Александр I, как сейчас говорят, «получил по полной» (вульгаризм, конечно, но очень точно) – за позорное поражение, за неправильную политику. Больше всего негодовала мать Мария Федоровна и ее окружение. «Я заклинаю вас следить за тем, – увещевала она сына, – чтобы вас не могли обвинить в предательстве интересов и славы России».