Текст книги "Муж для серой птички (СИ)"
Автор книги: Нина Баскакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Глава 2
Луиза закончила умываться и подошла к окну, в которое уже заглядывали лучи осеннего солнца. Мируша заправляла кровать и напевала себе под нос веселый мотив.
– Мируша, а ты хоть когда-нибудь унываешь?
– А чего мне унывать? – спросила она. – Грусть-тоска плохо на лице сказывается. От нее рано морщины появляются, глаза от слез выцветают, а если хмуриться, то еще некрасивая складка на лбу будет. Зачем мне это? Я и так слишком сильно красивая, чтоб становиться еще сильнее.
– Любишь ты над собой посмеяться, – усмехнулась Луиза.
– Когда плакать не получается, остается только смеяться, – она села на кровать Луизы и стала болтать ногами, потому что кровать стояла довольно высоко.
– Ты мне лучше скажи, когда мужа к себе пустишь? Слухи уже идут.
– А это не твое дело, – холодно сказала Луиза.
– Мое, не мое, а решать с этим что-то надо. Он мужчина красивый: одни глаза чего стоят! Пусть волосы на лице отращивает, но стрижет их каждый день. А какие светлые волосы! Загляденье. Умный, добрый, терпеливый. Твою дурь терпит и слова не говорит, хотя над ним скоро вся крепость смеяться будет. Ну не принято, чтоб муж и жена в разных кроватях спали.
– Не могу я с ним, – ответила Луиза.
– Чего не можешь? Над шутками смеешься. Разговариваешь с ним.
– Только когда ты рядом. С тобой вся робость пропадает, а как с ним остаюсь так не по себе становится.
– Ну, Лу, не могу же я вместе с вами ночевать. Как ты себе это представляешь? – спросила Мируша. Луиза рассмеялась и села рядом. – Пора взрослеть. Да и ничего страшного в этом нет.
– Так говоришь, как будто уже была с кем.
– Ну… – Мируша подняла глаза к потолку.
– Не врешь? – Луиза удивленно на нее посмотрела.
– А чего мне терять-то?
– Заплетешь мне волосы?
– Куда я денусь, – усмехнулась Мируша, сползая с кровати. Она подошла к столу, на котором стоял ларец, в котором лежали гребни и заколки у Луизы.
– Мируша! Так и будешь тайны хранить? Кто?
– Помнишь к нам певец заезжал? Такой красивый, с глазами, как небо и голосом, которым нужно только душу смущать? – весело спросила Мируша, подходя к Луизе и начиная с расчесывать ей волосы.
– С ним?
– Нет, конечно нет. Его слушать приятно, к тому же девчонки говорили, что только слушать. А вот наслушавшись его, так вдруг тепло на душе стало… Так захотелось тепла… Ну, я и согласилась пойти с Феором сказки послушать.
– Он же страшный и старый!
– Хе, мне так не показалось. Да и по секрету скажу, там важно, как милый сказки рассказывает, а не с каким видом на лице. Это как певца голос красит, а не костюм.
– Мируша! – Луиза приложила ладони к пылающим щекам.
– Чего Мируша. Я давно уже так зовусь. Ты замуж вышла. Так что такие разговоры водить можем. Заканчивай голову дурить князю. Он и обидится может. А то и вовсе себе при жене девку найти, что будет его ночью согревать, а то и детей рожать. Знаешь как это бывает. Вон, отца вспомни. Так что заканчивай глупость творить и перешагивай через тот страх.
– Но как вспомню…
– Он другой. Хороший мужик, тебе судьбой послан. А ты его отталкиваешь. Не дело это, – строго сказала Мируша. – Про тех бандитов забудь. Я забыла и ты забудь. Все. Косу я тебе заплела. Мне пора.
– И куда ты?
– Так у меня дел полно. Вещи постирать, на кухне помочь. Да и тебе сидеть некогда. Столько времени здесь, а хозяйство не приняла. Вспомни чему тебя учили и вперед. А мне некогда с тобой разговаривать. Еще повоевать надо. Там против меня все чернушки войной пошли.
– Помощь с ними нужна?
– Только попробуй вмешаться! – нахмурилась Мируша. – Развлечения меня лишишь.
Она вышла из комнаты и пошла в сторону кухни. В коридоре между башней, где были княжеские покои, и домом не было стекол, поэтому здесь гулял сквозняк. А еще было слышно, как во дворе столпились всадники. Ржали лошади. Мируша выглянула в небольшое окошко и увидела, как ее снегирь строит своих воинов. Красивый, высокий и сильный – он напоминал крепкое дерево, которому неподвластен самый крепкий ветер. Но сейчас Мируша только сжала кулаки, сдерживая слезы. Не послушал ее, поехал. А если она его потеряет? Как тогда жить? Ох, любовь! Почему нельзя было выбрать милого по проще? Но душе разве можно приказать к кому тянуться, а к кому нет? Разве может сердце выбирать, кто ему по сердцу мил?
– Мируша, тебя кто обидел? – ласково спросил князь. Она аж на месте подскочила.
– Все нормально, – вытирая слезы, ответила Мируша.
– А чего слезы льешь? Княгиня наругала?
– Не дело княже, тебе интересоваться слезами чернушки.
– Это моя крепость. Я знаю, что в ней происходит от входа в нее, до самой высокой крыши.
– А я тебя понимаю. Кто-то обиду затаит и потом врагам сдаст. Ты прав, тебе все важно, – сказала Мируша.
– Я не об этом говорил, но можно и твое объяснение принять. Так чего случилось?
– Жалко мне десятника Бориса. Слаб он еще. Уехал на охоту. А если навернется?
– И поэтому слезы льешь? Так переживаешь? – не скрывая улыбки спросил князь.
– Отчего же не переживать? Можешь смеяться князь, но я не ведьма, а в груди у меня не кусок льда. Я не продавала сердце за темную силу! – выпалила Мируша.
– Даже не думал такого. Ты солнце попроси. Оно тебе его и вернет живым. Солнце светит высоко и сберечь умеет.
– Солнце может за тучу спрятаться. Ветер надежнее. Он хоть и несерьезный, летает, где хочет и часто дурит, но помогать любит, если его попросить. А мне он должен помочь. Ведь мы с ним похожи, – шмыгнув носом, сказала Мируша. На ее лице появилась улыбка.
– Вот так-то лучше. И не плачь больше, – посоветовал ей князь. – Княгиня встала?
– Да. Уже спуститься собиралась, – ответила Мируша. – А мне делами надо заняться. Работа стоит. А когда этот вернется, то ничего. Поставлю на ноги. В тот раз получилось. И в этот раз получится.
Князь только тихо рассмеялся. Мируша же поковыляла в сторону лестницы.
Нога у нее еще болела, поэтому она прихрамывала. Ветер продолжал завывать. Мируша глубоко вздохнула и зашептала просьбу ветру-насмешнику, чтоб он вернул ей живым милого по сердцу. Пусть вместе им не быть, но разве можно запретить любить?
Время уже за обед перевалило, а они так и не вернулись. От беспокойства Мируша не находила себе места. Даже ругаться с чернушками не хотелось, а те ее задирали. Насмехались, но она так привыкла к насмешкам, что просто не обращала на них внимания. Идя по жизни с улыбкой, прощая зло и не держа обиды, Мируша считала, что люди пусть лучше смеются, чем плачут. Главное только, чтоб в нее камнями не кидались, а остальное все стерпит. Даже то, что ее не пустили в обеденный зал, Мирушу не обидело. Она спокойно поела на кухне, тем более там можно было сесть около окна и смотреть на двор в ожидании. А ветер разыгрался не на шутку. Он гонял пыль, играл с тучами в догонялки и грозился дождем. Проказник ветер. Мируша его понимала. Она и сама любила проказы, за которые ее часто ругали, но с нее все как с гуся вода.
Знало сердце, чуяло беду. Всадники вернулись. Оленя поймали. Хорошо прошла охота. Борис был в седле. Но выглядел он бледным. Сам спуститься не смог. Рука на перевязи. Мируша вздохнула, удержалась от порыва подбежать к нему и сказать все, что она о нем думает. Не поймет. Посчитает, что она специально наколдовала, чтоб его слабость накрыла. Тяжело с ним. Даже дружить не получится. Любит судьба насмехаться. Это же как ведьме полюбить инквизитора, который ее собственными руками на костер отправит.
Мируша закончила дела на кухне и пошла к лекарке. Из ее комнаты, где она оказывала помощь нуждающимся, доносилась ругань.
– И чего за брань? У меня аж уши в трубочку свернулись, – усмехнувшись, сказала Мируша.
– Этот, упрямый, пить отвар не хочет. Он же боль снимет, – пожаловалась лекарка. Мируша ей не нравилась, но с ней приходилось считаться, потому что она что-то такое знала, что помогло лихорадку прогнать, вызванную отравлением. Да и с упрямым десятником справлялась, когда тот бредил.
– Я после него выключусь! – взревел Борис.
– Так поспишь немного. Или ты куда спешишь? У речки встречу назначил и боишься, что милая не дождется? – насмешливо спросила Мируша, а сама достала сухую смесь, которая при столкновении с водой становилась довольно крепкой.
– Я что? На мальчишку похож? Мне на совет нужно, – ревел Борис. Видимо рука сильно болела, потому что вместо слов от него можно было услышать лишь рычание. Так медведь раненый рычит, а не человек.
– Так совет после заката. Я тебе ложку отвара дам. Ты поспишь немного. А за это время я тебе руку починю, – сказала Мируша.
– Только подойди ко мне!
– И что ты мне сделаешь? Я тебя не боюсь. Ты сильный, ты смелый, ты не будешь кулаки чесать о тех, кто тебе предлагает боль убрать. Я знаю, что тебе больно. Знаю, что обидно. За ту слабость обидно, которая тебя подвела. Но ты сам виноват. Только на ноги встал. Не успел смерть за дверь проводить и сразу в бой пошел. Так ведь не делают. Поэтому и повредил крыло. Но я обещала князю, что тебя вылечу. Ему-то ты веришь? – спросила Мируша. Борис только открыл рот, чтоб ответить, как Мируша тут же воткнула в рот ложку с отваром.
– Ты…
– Хорошая и добрая. Закрывай глаза и дай сделать мою работу, – попросила она.
Борис провалился в забытье, чувствуя опять горечь во рту. Этот отвар был самым противным, что он когда-либо пил. Темнота накрыла быстро и так же быстро прошла. Сознание проснулось, а тело просыпаться отказывалось. Даже глаза не
открывались.
– Разве так можно себя доводить, мой хороший? Теперь рука сломана. Как же ты летать будешь? – спросил знакомый голос. Княгиня? И чего она здесь забыла? – Такие сильные, как ты, должны летать. Не сможешь ты долго на месте оставаться, хотя воеводой тебе быть в крепости. Дело это решенное. Станешь только ближе ко мне и одновременно дальше. Каждый день смотреть и не подходить. Тяжело это и одновременно легко. Вот сейчас же я рядом, и в то же время меня и нет. А когда ты спишь, то не таким суровым становишься. Хотя, меня твоя суровость не пугает. Одно пугает, что слишком дорого ты мне.
Он попытался повернуться. Поймать ее, как в тот раз. В ответ услышал девичьи испуганный крик, а сам свалился на пол.
– Луиза? Ты чего здесь забыла? – услышал он неприветливый голос ведьмы.
– Хотела попросить от боли травы какой-нибудь. Аж скручивает до слезы, – ответила Луиза.
– От лунных дней тебе нужно или траванулась чем? – не поняла ее Мируша.
– От дней.
– Сейчас дам. Лекарка на ужин ушла. А я за этим приглядывать должна. Правда он почему-то на полу полежать решил, вместо того, чтоб на кровати лежать. Беспокойный. Непоседливый. Как ребенок мелкий. Но поднимать его назад не буду. Он тяжелый.
– Давай помогу, – предложила Луиза. – Не оставлять же его так.
– Ага, надорвешься. Сейчас князь зайти должен. Вот он пусть своего друга и тягает. Не нам с тобой спины срывать такой тушой, – ответила Мируша.
– Строга ты к нему.
– Ничего. Он все равно спит, – ответила довольно Мируша. – Хотела ему пока он дрыхнет бороду подравнять да космы. Ты посмотри какие отрастил! Как дикий какой-то! Но он же верит в чертовщину. Так что не получится его подстричь. Ничего, я найду на его космы управу.
– Эх, Мируша! Не любишь ты спокойную жизнь, – ответила Луиза. Борис слышал, как удаляется ее голос в коридоре. Мируша чего-то отвечала ей. Валяться на полу было позорно. Он попытался встать, но не получилось. Лишь перевернулся на спину.
– Мируша, а чего он на полу лежит? – спросил князь.
– Так поможешь, я его назад положу. Крутиться меньше надо было, – ответила Мируша. Борис почувствовал себя мешком, когда его вновь вернули на кровать. – К закату в себя придет. Побежит к вам на собрание.
– Все ты знаешь.
– Так вся крепость говорит, а мне лишь слушать остается, – скромно сказала Мируша. – Князь, разговор есть. Сегодня иди к Луизе спать.
– Это не твое дело…
– Мое. Слухи идут среди черни. И плохие слухи. Не нужны они тебе. Не нужно народ мутить. Сам знаешь, что если ты не можешь с бабой сладить, то вопрос как с крепостью поладишь часто задается. Пусть в шутку, но задается. А в каждой шутке правда скрыта.
– Я обещал. И слово сдержу.
– Что не тронешь ее? Так не трогай. Но спите вместе. И слухи уйдут. Можешь и дальше прикрываться делами и у себя в деловой комнате ночевать, но народ не дурак. Видит, что у вас не лад. А княгиня отдаляется. В своем страхе закрывается.
– Знаешь, что за страх? – с интересом спросил князь.
– Знаю и расскажу тебе. Но ты меня не выдавай. Лу это вспоминать не любит. Да и мне это все не нравится. Давно это было. Тогда возвращались от ее тетки, у которой гостили все это время. Мужики на карету напали. Луизу в комнате заперли. Хотели у ее отца выкуп платить. Всю охрану перебили, как и конюха. Они не хотели ее отцу отдавать. Кому-то понравилась, вот для него и похитили. А деньги повод был. Два дня ее там в комнате держали. Девицей она осталась, только поколотили и напугали сильно. После этого страх и появился. И закрывается она в этом страхе. Придумывает много всего. А у страха глаза велики. Ведь не все так это и страшно. Главное решится на шаг. Дальше уже по накатанной идет. Вот и подтолкни ее к этому шагу. Не мне же тебя учить, как это делается, – тихо сказала Мируша.
– А как вы сбежали оттуда? – спросил ее князь.
– Я ключи выкрала. Они думали я помираю. Хе, да не на ту напали! – весело сказала Мируша. – Я же как та блоха: ее давишь, а она отскакивает. Вот и я такая. Ключи утащила. А убежать было уже не так сложно.
– Много тебе пережить пришлось.
– Не надо меня жалеть. Я-то сильная. С меня все как с гуся вода. Мне любые тяготы по плечу. Не надо жалеть. Жалеть слабых надо. Я же еще у тебя за столом посижу, – гордо сказала Мируша. В этот момент Борис смог раскрыть глаза. Пошевелил рукой.
– Чего ты сделала, ведьма? – простонал он.
– Чего? Руку тебе специальным раствором закрыла. Чтоб срослась нормально. Ты же не дашь ей этого сделать. Опять куда-то вляпаешься! Сказала же не ездить!
Но разве ты меня слушать будешь?! – накинулась на него Мируша.
– Женщина, следи за языком! За помощь не прошенную спасибо. Но отчитывать меня не смей! Я с тобой у зимнего костра не плясал, чтоб слушать такой тон.
– Так не нужна помощь? А вот обижусь и больше не подойду к тебе, пока сам не попросишь, – возмутилась Мируша.
– Только рад буду, если ты перестанешь перед глазами крутиться, – ответил Борис, проводя рукой по голове, которая раскалывалась.
– Я на тебя обиделась, – Мируша повернулась и вышла из комнаты. Да так наигранно, что князь только усмешку в кулак успел спрятать, встретившись с недовольным взглядом Бориса.
Мируша разозлилась до такой степени, что казалось пар из ушей пойти должен. Она так старалась, а он к ней так отнесся. Неблагодарный. А потом пришло понимание, что она и не должна была ожидать благодарности. Он же не просил ее о помощи. Она эту помощь навязала, чтоб хоть немного рядом с ним побыть. Нашла тоже к кому приставать. На таких красивых нужно издали любоваться, а не близко подходить. Они не будут с ним равными. Никогда. От этого становилось как-то грустно. Но при этом и весело. Нашла проблему из-за чего устраивать. Надо идти ужин помогать готовить, а не дурью страдать.
Совет проходил после ужина. На нем весьма предсказуемо был выбран в качестве воеводы Борис. Он хорошо себя зарекомендовал как начальник первой десятки. Лучший из лучших. Ему и поручили крепость защищать, а потом и правой рукой князя быть, замещать его, когда тот куда-то уезжал. В его отсутствие разбирать крупные судебные тяжбы, а мелкие и так были на нем.
Борис этому назначению не обрадовался, чем вызвал только смех у Весия. Вот в таком же состоянии и сам Весий находился, когда ему выпал жребий князем быть.
– У тебя все равно рука не работает. Как раз твоя должность. Будешь пользу приносить, а не в доме сидеть и игры играть, дожидаясь, пока рука заживет, – сказал ему Весий.
– Но назад уже не получится вернуться в строй.
– Как раз повод, чтоб жену найти. На месте осесть.
– Так и скажи, что тебе компания нужна, – ответил Борис. – Весий давай не сейчас на эту тему поговорим. Завтра. Как раз и расскажешь чего от меня требуется. А пока ночь на дворе. День паршивый был, поэтому я в дружинный дом пойду. Пока еще сегодня там живу.
– Тогда к рассвету приходи в деловую комнату, – сказал ему Весий, а сам пошел к Луизе. Свет в ее окне говорил, что Луиза не спала. Мируша права была в одном: пора было им поговорить. Он дал много времени, чтоб Луиза привыкла к мысли о браке. Пора была решать, что делать дальше. Продолжаться так дальше не могло.
Она сидела у печки и сушила длинные волосы, что спадали волнами по плечам. Рядом крутилась Мируша, кладя в кровать нагретые кирпичи, чтоб ее как следует прогреть. В крепости одно было плохо, что не все комнаты были хорошо утеплены. Теплые комнаты отдавали семьям с детьми, а остальные ютились в плохо прогретых помещениях. Весий уже три года занимался утеплением замка, но работа была сложной, затратной и на нее не хватало рук и времени. Люди и время – это была вечная головная боль.
– Доброй ночи, – сказал он. Луиза вздрогнула.
– Доброй, – настороженно ответила Луиза.
– Я вам еще нужна? А то сама спать пойду, – спросила Мируша.
– Подожди, волосы еще не высохли. Я одна с ними не управлюсь, – возразила Луиза.
– Я помогу тебе с волосами, – мягко сказал Весий.
– Раз у тебя такой помощник появился, то мне здесь нечего делать, – ответила Мируша и поковыляла из комнаты.
Теперь осталось найти место, где голову можно приложить. Как-то так получилось, что у Мируши не было своей кровати. Она спала в комнате Луизы, но сегодня явно ей там будет не место. Значит надо идти искать себе кровать. Или просто теплое местечко. Но это было не такой большое проблемой. Она надеялась, что сейчас у Луизы все наладится. Князь был хорошим человеком. Добрым. Даже слишком добрым. Красивым, высоким и сильным. Даже лучше, чем Борис, который продолжал быть ее милой мечтой. Только Луиза почему-то своего счастья не понимала.
Луиза тем временем настороженно смотрела на Весия. Он подошел к ней. Подвинул к печки лавку и сел напротив молодой жены.
– Надо поговорить, как жить дальше.
– Тебе Мируша чего-то наговорила? Она сегодня и со мной про тебя говорила. Опять лезет, куда не надо.
– Я сам пришел. А Мируша за тебя переживает, вот и старается как лучше. Но разговор не про нее, а про нас.
– И что про нас?
– Может пора поближе познакомиться? Не только днем встречаться, но и ночью.
– Ты сказал, что нам надо привыкнуть друг к другу. Что ты не рад этому браку, но так нужно.
– Все верно. Я не люблю, когда что-то навязывают. Но в итоге не все так уж плохо и вышло. Как думаешь?
– Не знаю. Отец сказал, что надо. А я с ним и не спорила никогда. Надо, так надо. Но все равно страшно. Я могу выполнять свои обязанности. Помогать по работе в крепости. Да я полы готова мыть. Но вот как представлю, что с кем-то…
– Страхи – это нормально. Мы все чего-то боимся. Может пока просто поговорим? – предложил Весий. Луиза неуверенно кивнула в ответ. – Вот и хорошо. Поговорим, а там может с тобой и с ладим.
Глава 3
Встречать рассвет на крыши башни замка было рискованно. Уже просто сюда забраться было подвигом. Нога продолжала болеть, поэтому подъем по крутой лестнице занял слишком много времени и сил. К тому же потом пришлось вылезать из окна, на крышу, где был небольшая выемка. Как раз такая, чтоб поместились два человека. Она наверное была специально оставлена так, чтоб рабочие могли поставить статую жуткой твари, которая украшала башню и отпугивала нечисть, которая могла позариться на такую высоту и приземлиться на крышу.
Влажный камень после утреннего тумана выглядел неприглядно. Мируша даже порадовалась, что догадалась взять с собой подушку, чтоб не отморозить зад. За остальное она не переживала. Теплая куртка, которую ей вчера дошли, хорошо защищала от утренней сырости. Скоро должно было начаться представление, на которое она и пришла полюбоваться.
Вроде и осень уже заканчиваться начала. Столько времени прошло, а она никак не могла привыкнуть к новой жизни. Пусть и со стороны казалось, что она давно уже смирилась с этим замком, с этими людьми, но здесь все было иначе, не привычнее, чем дома. Они ее не принимали. Не хотели принимать. Шарахались, как от ведьмы. Вначале это злило и забавляло, но в последнее время стало расстраивать. Самое обидное было знать, кто эту травлю организовал. Он хотел выгнать ее из замка. А вчера предложил прямо переехать в деревню. И это было обидно.
В воздухе пахло туманом и пряной листвой. Внизу был слышен шум. Крепость просыпалась. В последние дни сюда прям потянулся ручейком народ, который приходил из дальних деревень. Людей стало много. С ними прибавилось и насмешек. Дурного отношения. Пришедшие видели, как к ней относились местные и перенимали такое обращение, даже не потрудившись разобраться в чем дело. Да и зачем разбираться? Проще камень кинуть, чем руку протянуть. Она это знала и продолжала удивляться.
Со стороны окна, из которого вылезла Мируша на крышу, показалась голова. Вслед за ней кто-то в простой куртке выбрался на площадку. Обернулся.
– Князь, а ты чего здесь забыл? – удивленно спросила Мируша.
– Вот тебя об этом тоже спросить хочу, – ответил он.
– Я рассвет встречаю. Говорят, что завтра по приметам холода придут. И солнце почти перестанет появляться. Вот и решила перед зимой на него полюбоваться, – ответила Мируша.
– Наши желания совпали, – ответил князь, садясь рядом с ней.
– Здесь вид красивый открывается. Недавно нашла это место, когда в комнате убиралась. Сюда ведь скоро стекла вставят и отдадут под комнату.
– Народу много приходит. Их надо всех разместить, поэтому и решили, что это комнату закроют. Но могу подсказать другое место откуда вид хороший открывается. И не так опасно туда выходить.
– И где это? – спросила Мируша.
– Над складской башни. Она даже повыше этой будет. И там можно из комнаты на закат и рассвет смотреть. Достаточно окно открыть. А можно и не открывать, хотя стекла там мутные. Дешевые.
– Понятное дело. Никто не будет ставить дорогие стекла в комнаты, которые используют как склад, – ответила Мируша. – Все верно.
– Что у тебя с ногой? Ты хромаешь давно. С уборки яблок.
– Ногу подворачиваю, – ответила Мируша. – Смотри, солнце встает.
Лучи солнца показались из-за гор, что окружали долину. Небо сразу стало нежного цвета, капельки, что оставил после себя туман, заблестели, как драгоценные камни. Красноватые лучи проникали в каждую щель, прогоняя холодную ночь и даря свет. Яркий свет, что должен был проникнуть в душу, вдохнуть в нее жизнь и надежду. Мируша смотрела на солнце с каким-то детским выражением лица. Так ребенок встречает первый день зимы и радуется крупным хлопьям снега. Искренняя радость и предвкушение зимних забав. Ведь достаточно выйти из теплой комнаты и окунуться в волшебный снежный мир. Это для взрослого снег означает приход новых забот в защите дома от холода и распределение запасов, чтоб их хватило до конца зимы. Весий заметил, что давно прошли те времена, когда он просто радовался обычным вещам. Сейчас каждый день у него начинался с забот и проблем. Ими же и заканчивался. Он с тоской смотрел, как дружинники отправляются на охоту, чтоб пополнить запасы кладовых. Когда-то раньше сам был среди их числа. Но тогда и князем был другой человек.
– Когда-то в крепости детьми все углы крепости облазили, – сказал князь.
– Я сама этим занялась, как приехала сюда, – ответила Мируша. – Нужно знать дом, в котором живешь. Ситуации разные бывают. Порой затаиться приходиться. А для этого надо знать все ходы и выходы.
– И от кого ты таишься?
– Люди разные. А врагов нажить легко. Даже если этого не хочешь. Князь, скажи, что у тебя с Луизой? Она целыми днями сидит у окна и шерсть прядет. Ее из комнаты не вытащишь. На мои слова огрызается. Не понимаю я, что происходит. Вот наш воевода говорит, что лучше мне в деревню переехать. А как переехать, если Луиза совсем грустная сидит. Она же тогда одна останется…
– Чего это он тебя в деревню гонит?
– Говорит, что я здесь не нужна. Помощи от меня никакой, а только умы смущаю. Чем смущаю? Была бы красоткой какой, я бы его поняла. А так-то? Я же только языком мелю, да смеюсь. Он же думает, что я ворожу. Такой красивый и такой злой. И ведь даже не злой, а ворчливый. Такое ощущение, что ему много-много лет. И он уже старый-старый. Вечно недовольный. Ведь чую, что в душе он хороший. Но вот видит меня и сразу плохим становится.
– Борис – он хороший человек. Но немного упертый. Придумал что-то и вбил себе это в голову.
– Знаю, поэтому и не держу на него зла. Я ни на кого не держу зла, но не понимаю, почему одни люди хорошие ко всем, а другие выбирают с кем хорошо будут общаться, а с кем плохо. И часто не понимают, что творят. Даже не разбираются. Вот, князь, случай был вчера. Кто-то утащил окорок из кладовки. Подумали на Силуну. Она к нам пришла недавно. У нее пять детей. А мужа нет. Обвинили ее. Позорить стали. А ведь окорок взял один из дружинников. И пиво он утащил. Целый бочонок. Но разве можно на дружинника вину возволять? Вы ведь нас защищаете. Но разве может тот, кто защищает, вести себя так подло? Он слышал, как ее обвинили, а даже не поднял свой зад, чтоб на защиту встать. Разве это защитник? Я к воеводе пошла. Только он же меня слушать не стал. Все что ни говорю, то ложь. Даже вот сейчас сказала бы ему, что солнце встало, так он мне не поверил бы. Я пошла к Луизе. Она имеет власть. Может наказать того, кто ложь не присек. Но Луиза сказала, что из комнаты не выйдет. И не будет она ни с кем ругаться. Это ее работа в крепости порядок наводить.
– Это когда я соседние деревни объезжал? – спросил князь.
– Да. И Силуну выгнали с кухни. Сказали, что воровкам в крепости не место. Она попросила детей оставить. Сама уйти хотела. Но никто их к себе не взял. Я их спрятала на чердаке, над вашими покоями. Но сколько так будет продолжаться? Скоро холода придут. А им идти некуда. Мы же всех приютить должны. Так ведь говорили. Но на деле каждый сам за себя. Где та семья, про которую я слышала? – горько спросила Мируша. – Ну уйду я в деревню, а разве от этого кому хорошо станет? Пока мы смотрим друг на друга, как на воров, которые воруют лишний кусок хлеба, то мы не выживем. Разлад – он ослабляет. Только почему-то это никто не
понимает.
– Никто не ожидал, что у нас столько деревень придется вернуть. Ошибки старого воеводы. Моя женитьба. Чужачку не хотели видеть на месте княгине. Не принято, но это хороший гарант торговли, которая нам сейчас необходима. Нужно вперед идти. А для этого надо общаться и торговать с другими странами. Все это и наложилось. Вот народ и злится.
– Но крепость должна стать домом. Она гарант безопасности. Гарант того, что всегда есть место, которое защитит и примет, когда беда случилось. Так ведь? Я правильно понимаю, что крепость для вас больше, чем стены, которые защитят от врагов? – Мируша искоса на него посмотрела.
– Правильно.
– Тогда и поставь все так, чтоб это домом стало. Как должно быть. У тебя есть на это власть. Тебя слушают. Не ты должен кладовые считать лично. И не ты следишь за заготовкой дров. Ты командовать должен, а не лично везде ездить. Люди сами справятся, если им правильно сказать, для чего это нужно. А сейчас у нас каждый сам за себя. Ведь тогда все, что делаешь впустую будет.
– Пришел на солнце посмотреть, а в итоге нарвался на отповедь Мируши, – усмехнулся Весий.
– Ты сам разрешил мне говорить все, что на ум придет. Я не виновата, что пока одна гадость приходит. Князь, а ты недавно крепостью правишь?
– Три года. Но тогда проще было, – ответил Весий. Он посмотрел вниз, где уже кипела жизнь. – Я как-то все поставил так, что за всем пригляд нужен.
– А теперь поставь так, чтоб даже в твое отсутствие крепость не развалилась. Ты умный. Придумаешь, как это сделать.
– Рад, что ты веришь в мои силы, – уже откровенно развеселился Весий.
– Так я правду говорю. Посчитала бы что ты дурак, так и сказала бы.
– Не побоялась? – прищурившись спросил Весий.
– А чего мне бояться? Люди бояться, когда им есть, что терять, а мне нечего, кроме моей шкурки, за которую и монетки никто не даст.
– Может шкурка у тебя не важная, но голова ясная. И сила духа такая, что враг испугается, – ответил Весий. – С окороком и Силуной я разберусь. Никто ее и детей никуда не выгонит.
– Спасибо, – искренне ответила Мируша. – И почему пришлось правды добиться только к тебе обратившись? А ты один и на всех нас не хватит.
– Что-нибудь придумаю, чтоб наладить местную жизнь.
– Придумай, – согласилась Мируша.
Он поднялся и помог ей выбраться в комнату. Мируша сделала несколько шагов и опять подвернула ногу. Выругалась, запрыгав на одной ноге. Весий довольно грубо поднял ее за талию и посадил на пустую бочку, которая не пойми как здесь оказалась. После этого задрал ей юбку. Сапог был стоптан до такой степени, что ходить в нем нормально было невозможно. Каблук скошен в сторону.
– Чего новые сапоги не сделаешь?
– Не положено. Вот холода ударят, тогда зимние дадут. А пока в этих еще доходить можно, – ответила спокойно Мируша.
– Сейчас пойдешь к Луизе и будешь с ней шерсть плести, пока ноги не переломала. Поняла? – снимая ее с бочки, спросил Весий.
– Поняла.
– Даже спорить не будешь? – с сомнением посмотрел на нее Весий.
– А чего спорить? Мне все равно к Луизе надо. Ей волосы еще убирать. Одна она не справится, – ответила Мируша и поковыляла вниз, чем-то напоминая раненую птицу, которая по зиме лапу отморозила. Весий же оглядел комнату. Как раз подойдет для матери с большим семейством. Если еще под присмотр трех детей возьмет, так и вовсе хорошо будет. С этими мыслями он пошел следом за Мирушей.
Мируша молча убиралась в комнате Луизы, пока та сидела около окна и пряла пряжу. Она это делала так сосредоточенно и внимательно, что казалось Луиза решила этим на жизнь зарабатывать.
– Лу, я тебя обидела чем? – спросила ее Мируша. – Чего за молчание? Как я могу вину загладить, если не понимаю ее? И опять молчание. Обидел кто? Так только скажи. Я ему украдкой травы подсыплю, от которой живот прихватит. Так сразу за ум возьмется, когда будет все грехи вспоминать. Ну вот, уже улыбнулась.
– Это ты в тот раз такое сделала с Хартом?
– Я хотела. Он к служанкам приставал, а так как его отец всегда прощал, то от него спасу не было. Но он сам траванулся. Нажрался тухлого мяса.
– Зачем? – с интересом спросила Луиза.
– А ему его впарили, как заморскую еду. На самом деле стушили, травой посыпали и дураку в три дорого продали. Поэтому это не моих рук дело. Но я от души радовалась, когда он три дня мучился и чуть не помер.
