Текст книги "Муж для серой птички (СИ)"
Автор книги: Нина Баскакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
– Злая ты.
– Справедливая, – Мируша отложила веник и села рядом с Луизой на скамью.
– Так в чем дело?
– Домой хочу. Не могу я здесь жить, – не скрывая слез, ответила Луиза.
– Дорога назад закрыта. Это давно надо понять.
– Я знаю, но… – Луиза разревелась. – Но больше не могу!
– Рассказывай, – забирая у нее шерсть, велела Мируша. – Не смотри на меня, как на врага. Я тебе во врагах никогда не была. Помнишь, как мы мальчишкам в кровати лягушек подкинули, когда они тебя дразнить начали?
– Это ты подкинула, а потом еще и от Тэти получила.
– Ага, пришлось всю комнату вымыть. Правда, я тогда зачем-то в печку полезла.
– Не вспоминай. Помню, как мы тогда вернулись с прогулки, а вся комната в саже и ты посреди комнаты стоишь.
– Я думала, что Тэти меня убьет, – рассмеялась Мируша.
– Отец не дал. И долго смеялся над твоей проделкой. А я тогда его испугалась.
– Его никто из нас не знал. Тэти рассказывала, что он себя в каждой ситуации по-разному ведет. А моя матушка говорила, что он словно маски меняет. Мне тогда казалось, что он каждый день достает карнавальную маску и надевает ее. Еще думала, что у него этих масок должно быть много. Но почему-то он мне их не показывал. Я еще к нему забралась в кабинет эти маски поискать.
– Не нашла? – улыбаясь, спросила Луиза.
– Он меня поймал, когда я открыла ящик стола, а там были одни бумаги, – ответила Мируша. Она не стал рассказывать, как Карл Конрт вначале рассердился на нее, но когда услышал про маски, посадил к себе на колени и долго объяснял, что человек меняется под ситуацию. Что для каждой роли должна быть своя маска. Она тогда поняла его через слово. И все-таки уточнила, что у него правда нет масок? Он подтвердил, что нет. Но пообещал ей подарить красивую карнавальную. Она тогда попросила страшную маску, чтоб все ее боялись. Мальчишки бы точно пугались, когда она выходила бы из-за угла. Смешно, но ее желание сбылось. Или все-таки грустно… – Веселые тогда были времена. Но хватит воспоминаний. Мне тебя пытать, чтоб понять кому лягушек в кровать подсовывать?
– Князю.
– О как! Хм. Не думаю, что он лягушек испугается, а животом будет мучиться, так мне же его и лечить придется. Эта лекарка ничего не умеет.
– О чем я и говорю. Не получится ничего поменять.
– А чего хоть менять надо? Лу, то что происходит между мужчиной и женщиной – это нормально. Непривычно, но потом и понравиться может, – сказала Мируша.
– Как это может нравится? – поморщилась Луиза.
– Ну, как… Как от поцелуев, – ответила Мируша.
– Меня от них тошнит, – выпалила Луиза.
– От поцелуев? – уточнила Мируша.
– Мы с ним лежим в одной кровати. А он ко мне целоваться лезет. И такой запах противный. А еще у него борода неприятная. И руки…
– Чего руки?
– Он меня лапать начал, как Харт. А я не знаю, что делать.
– В ответ бы полапала.
– Чего?
– Он тебя, ты его.
– Зачем мне его лапать?
– А чего? Ни разу не хотелось? – спросила Мируша. Искоса посмотрела на Луизу. Та отрицательно покачала головой. – Дальше поцелуев и лапанья дело дошло?
– Нет. Он говорит, что торопиться не будет. Хочет, чтоб я к нему привыкла.
– И поэтому ты домой хочешь?
– В последний раз меня рвало. Он ко мне целоваться, а мне так муторно стало.
Я не смогла удержаться. Еле добежала.
– Что же он такого на ночь жует, что тебя от него воротит? – не выдержала Мируша.
– Не знаю.
– Надо выяснить. И сказать, чтоб не ел. А то так у вас точно ничего не получится, – сказала Мируша.
– Я и не особо хочу, чтоб получилось, – призналась Луиза.
– Тебе с ним жить. Отец тебя домой не примет, даже если тебя тут бить будут. Для него дело важнее, чем люди. И ты это знаешь так же хорошо, как и я. Поэтому надо жизнь наладить здесь, – твердо сказала Мируша. Луиза лишь вздохнула.
Весий злился, что ему пришлось заниматься такой ерундой, как обустройство многодетной матери и подсчетом бочонков пива. Но он оказался прав. Кто-то из дружины начал воровать. Только этого не хватало! Он собрал десятников и Бориса. Долго объяснял им, что такое недопустимо. Велев занять дружину делом, он отвел Бориса в сторону.
– Мне не нравится, что ты так предвзято относишься к Мируше. Она к тебе подходила по поводу воровства. Почему не выслушал ее?
– Я ей не верю, – ответил Борис. – Она наговаривает.
– Мне ты веришь?
– Чего за глупые вопросы? – буркнул Борис.
– Нет, ты мне ответь. Я заслуживаю твоего доверия? – продолжал настаивать Весий.
– Если не заслуживал бы, то не стал тебя выбирать, – ответил Борис.
– Тогда послушай меня. Я проверил бочонки. Пропал один бочонок пива.
Хочешь сказать, что эта женщина с детьми украла окорок для них, а потом еще детей пивом напоила? Давай до бреда доходить не будем? – сказал князь. – Раньше у нас такого не было. Кто-то из новых дурит из дружины. Займись этим.
– Раз такое дело, то надо ее вернуть. Не должна далеко уйти, – почесывая голову, сказал Борис, думая о Силуне.
– Мируша Силуну спрятала на чердаке. Ты говоришь, что она ведьма. Но разве ведьма будет кому-то помогать? На себя гнев навлекать? Ведь укрывательство воров
– это серьезный проступок. Почти преступление.
– А может она с ней заодно? – не удержался Борис. Подозрительно прищурился.
– Чего заодно? Ели окорок, запивая пивом? Не смеши, – ответил ему Весий. – Заканчивай видеть зло там, где его нет. Займись своей работой, а Мирушу не трогай.
– И чего ты эту страхолюдину защищаешь?
– А я вижу то, что скрыто, а не то, что на поверхности лежит, – ответил Весий. Посчитав разговор оконченным, он пошел искать для Мируши валенки. Заодно и решил узнать, как обстоят дела с одеждой в крепости. Всем ли всего хватает.
Уже занимаясь разбором склада, на котором можно было ноги переломать,
Весий подумал, что занят не своим делом. Мируша права. Он старается все сделать сам, а не поручить другим. Почему-то у него плохо получалось командовать людьми. Такой проблемой с дружиной у него не было раньше. Он от оруженосца дошел до десятника элиты. Командовал лучшими из лучших. В крепости же люди казались ему или слишком хлипкими, и не способные выполнить порученную работу, или слишком тупыми. Тогда вставал вопрос почему они занимаются работой, которую не могут выполнять сами? В крепости народу было как грязи. Заменить и дело с концом. Но он же оставлял на местах тех, кто с этим не справлялся, пытался научить, а в итоге делал все сам. Только это не дело. Надо иначе работу строить. Когда в крепости было меньше народу, да и воевода мог помочь, то Весию было проще. А тут Борис вместо того, чтоб делом заниматься, новеньких, тех, что недавно приняли в дружины, гоняет.
Этот год выдался тяжелым. Неправильным. И эта неправильность наваливалась со всех сторон. Начиная от смерти родителей, заканчивая потерями деревень. Весий старался держаться, но каждый день приносил новые неприятности. Он даже к этому уже привыкать начал. Одни неприятности и никакого просвета. Но сегодняшнее солнце, которое он встречал вместе с Мирушей, давало надежду. Почти призрачную надежду, что рано или поздно все наладиться.
Отчитав кладовщика и велев выдавать все необходимое всем, кто находится на довольствие в крепости, он поймал Бориса, велев ему делом заняться, а не ерундой страдать. После этого пошел к Луизе.
Жена. Да какая она ему жена? Девчонка с глазами полными страха. Такого сильного страха, что он уже сам себя начинал бояться. Все не так. Не так как должно быть. Дурной брак, на который он согласился, чтоб иметь отца Луизы в союзниках. Ему нужен был тот рынок. Нужен был надежный человек. А если посмотреть суть этого брака, то он больше походил на взятие заложника. Весий взял Луизу в свой дом. Пообещал о ней заботиться. За это получал возможность торговать руками ее отца и от его имени. Правильно ли это? Весий не знал. Его прежнего такое положение дел напрягало. Он привык иначе вести дела. Но прежняя жизнь осталась далеко. О ней сохранились лишь воспоминания. Почти детские. Рассказы стариков, которые предпочитали отмалчиваться и не вспоминать ту жизнь. Раз все изменилось, а обратной дороги нет, то надо приспособиться к новой жизни. Наладить ее.
Научиться жить в новом мире по новым правилам.
Мируша сидела в коридоре на деревянном ящике и смотрела в окно. Лучи солнца освещали ее каким-то волшебным светом. Как в театре освещали софиты актеров, так и ее освещало солнце, смягчая черты лица. Театр. Давно это было. Можно и вернуть развлечение. Когда они разберутся с делами. Только когда это еще будет…
– Чего делаешь? – спросил он, прерывая невеселые мысли.
– Честно? Бездельничаю, – ответила Мируша. Она посмотрела на него. —
Луиза в сад ушла. Все ищет место для цветника. У тетки такой был. Красивый. А я бы собрала там лекарственные травы. Все спорим с ней. Думаю, что посадим как нужные травки, так и красивые. Ты же ей разрешил садом заниматься?
– Разрешил. Пусть хоть чем-то занимается, а не только в комнате сидит, – ответил Весий, прислонившись плечом к стене.
– Привыкнет, – ответила Мируша.
– Я решил проблему с Силуной.
– Уверена была, что ты справишься. Ты хороший человек. На своем месте, – ответила она.
– А ты на своем месте? – неожиданно для себя спросил Весий.
– Мы сами решаем, где наше место. Мое место здесь, – ответила она.
– Держи. Должны подойти, – он протянул ей валенки. – В ближайшие дни должны морозы ударить.
– Спасибо! – Мируша тут же поменяла стоптанные сапоги на новые валенки сваленные из шерсти. – Но я сама бы справилась.
– Наладим работу крепости и не будет таких проблем, – ответил Весий. – А старые сапоги выкинь и забудь.
– Князь, ничего личного. Можешь подойти? – забираясь на ящик, попросила Мируша.
– Зачем? – спросил Весий, но все-таки подошел.
Мируша оказалась теперь чуть выше его. Пришлось голову запрокинуть, чтоб поймать ее взгляд полный решимости. Ее ладони скользнули по его щекам. Один вдох и ее губы коснулись его губ. Почти невесомо, словно ветер прошелся по ним. Весий схватил ее за талию, прижимая к себе. Она испуганно схватила его за плечи. Попыталась отстраниться. Но он не дал, увлекая ее в поцелуй. Мируша и не особо-то думала сопротивляться. Когда она поняла, что ее никто с ящика снимать не собирается, она искренне ответила на поцелуй.
– У тебя губы со вкусом яблок, – сказал Весий, снимая ее с ящика.
– Так я яблоки люблю. А еще мед, – ответила она, выскальзывая из его рук. Подобрав сапоги, она посмотрела на Весия. – Забудь, что сейчас было.
– Такая благодарность за новую обувку? – спросил он. Мируша уже сделала несколько шагов к лестнице. После его слов обернулась. Серьезно посмотрела на него, прикусив губу.
– Знаешь князь? Мне тебя жаль, – тихо сказала она и пошла вниз. Оставив его гадать, что это было. Так паршиво целуется? Одну тошнит от него, другая жалеет. Весий снял шапку и сел на ящик. Дурная какая-то жизнь пошла. Раньше все проще казалось. Интереснее. А теперь? Теперь непонятно. И усталость валит с ног. Вокруг же дел немерено. Он выглянул в окно. Мируша шла по двору. Стоило ей столкнуться взглядом с Борисом, как она тут же ему улыбнулась, он сразу нахмурился. Ответом ему был звонкий смех, что разнесся по всему двору и казалось проник в каждую щель крепости. Смех – это намного лучше, чем слезы.
Мируша дошла до сада. Луиза бродила между деревьями, которые покрыли зеленую траву красной и желтой листвой. Схватив с ветки кем-то забытое яблоко, Мируша вытерла его об куртку и откусила кусок. Так жуя, она и подошла к Луизе.
– Смотри какие, – поднимая юбку, она похвасталась новыми валенками.
– Валенки как валенки.
– А мне их выдавать не хотели. Сапоги хочу. Нормальные и новые. На меху.
– Не слишком ли дорогой заказ? – спросила ее Луиза.
– Дорогой. Но удобный. Надоело ноги ломать. Может крутануть роман с сапожником? Или замуж за него пойти? Всегда буду обутой ходить.
– Тебя никакой муж не вытерпит.
– Думаешь придушит? – спокойно спросила Мируша, прислоняясь спиной к яблоне.
– Выгонит. Никто не любит, когда к нему лезут с советами и высказывают свое мнение. А у тебя не язык, а помело. Ты всегда любишь какие-то гадости говорить, – сказала Луиза.
– Это не гадости. Я говорю только то, что вы думаете, но не решаетесь сказать. Это правда. А правда – она такая гадость, – ответила Мируша. Откусила яблоко. – Вместо того чтоб по садам разгуливать и от мужа прятаться, больше с ним времени проводила бы. И не наговаривай на него. Нормально он целуется.
– Мируша! Ты…
– Подошла и поцеловала его. Раздразнила любопытство. А ты знаешь, что я не могу его удержать, – ответила Мируша, наблюдая как Луиза стоит напротив нее, сжав кулаки. – И чего злиться? Тебе он все равно не нужен. Но это не значит, что не придет другая и не заберет его. А целуется он вкусно. Ты еще не знаешь, что такое гадостные поцелуи и надеюсь никогда не узнаешь. Но злись. Делай глупости. А потом плач в подушку, вместо того, чтоб пытаться что-то изменить.
– Ты переходишь все границы! – резко сказала Луиза.
– А между нами не было никогда границ, княгиня. И вот так надо не со мной разговаривать, а с ними. Они этого от тебя ждут. Мне же на твою злость плевать. Я сама по себе. И ты это знаешь, – Мируша отвернулась и пошла в сторону крепости.
– Завидуешь? – крикнула ей в спину Луиза. – Ты просто завидуешь мне.
– Чему завидовать? Ты же птичка в клетке, а у меня свобода. И я не пошла бы в клетку. Поперек отца бы пошла, но не пошла. Хотя, князь симпатичный, а у меня сердце всегда бьется сильнее при симпатичных мужчинах. С ним может бы поехать и согласилась. И не стала бы выделываться как ты. Но мы разные. И пути у нас разные, – Мируша выкинула огрызок под яблоню и пошла в сторону крепости. Она не видела, что Луиза едва сдерживала слезы, но чувствовала, что та испугалась. Понадеявшись, что Луиза на эффекте ревности, попытается вернуть свое положение, Мируша пошла на кухню. Там можно было сесть у окна и наблюдать за людьми, которые крутились во дворе, а мимо то и дело проходил Борис. Нравилось ей на него любоваться. И ничего она с этим поделать не могла.
Глава 4
Дети появились в крепости еще в середине осени, но так как они были простужены, то лежали в кроватях, поэтому никто их особо не видел. Когда они поправились и стали выходить из этих комнат, то в крепости встал вопрос, куда девать шесть десятков любознательных носов. Ребята бегали смотреть, как тренируются дружинники. Многие из них мечтали взять оружие в руки и отомстить за родителей. Другие лазили по крепости. Кого-то вытаскивали за шиворот из кладовки, а другие в это время играли в догонялки по коридорам крепости и столовой.
Слишком много смеха, слишком много силы, которую некуда было применить. Драки стали не редкостью. Дрались как и мальчишки, так и девчонки. Взрослые старались навести порядок, но стоило им отвернуться, как детвора вновь принималась проказничать.
В тот день выпал снег. Мируша вышла во двор и вдохнула свежий морозный воздух, который смешивался с дымом от печей. Не успела она выдохнуть, как в лицо ей ударил снежок.
– Получи, ведьма!
– Да за ведьму ответите! – крикнула она, нагибаясь за снегом. Бой начался. Мируша проигрывала, но ее это не останавливало. Дружинники наблюдали со стороны за этим снежным побоищем. Мируша пыталась увернуться, но снежков было слишком много.
– Ведьма! Ведьма! – кричала детвора.
– Значит вот вы какие! Я вас лечила, микстуры давала, а вы меня ведьмой посчитали! – разгорячилась она. Несколько девочек перебежали на ее сторону. Явно вспомнили, кто их лечил. – Добро всегда победит! Правда на моей стороне!
– А еще когда присоединяется сила… – добавил Весий.
– О, князь! Я принимаю твою защиту. А то проиграю, – весело сказала Мируша.
– Мы никогда не сдаемся! – лепя снежки, сказал Весий. Он посмотрел в сторону дружины, которая откровенно веселилась. – Чего стоим? Наших бьют, а вы не чешетесь.
Казалось, что только этого они и ждали, чтоб присоединиться к баталии. Напряжение, которое было в крепости все это время лопнуло вместе со смехом. Весий и раньше чувствовал, что люди напряжены и подавлены тем, что произошло в последнее время, но не знал, как это напряжение снять. Как расшевелить людей. Снежная война принесла столько смеха, что вздохнули даже те, кто в ней не участвовал. Весий осторожно вывел Мирушу из-под обстрела. Детвора уже и забыла о ее существовании.
– Веселое утро, – сказала Мируша.
– Ты на них не злишься? – спросил Весий, заходя в столовую.
– А чего злиться на детей? – отряхивая шапку, спросила она. – Но нужно с детьми что-то делать. Они не знают чем заняться, поэтому развлекают себя, как умеют. Так и до беды недалеко.
– Мы не можем их всех обучить. Много детей, мало взрослых. Вот и получается, что они сами по себе.
– Тогда надо какие-то кружки создать. Например, я могу девочек научить вязать, вышивать. С шерстью работать может научить Луиза. У нее это хорошо получается. Можно распределить обязанности по кухне. Я еще умею считать.
– Хочешь организовать у нас школу? – заинтересовано спросил Весий.
– Что это такое?
– Где учатся дети, – ответил Весий.
– Наверное. Пусть будет школа. Но нужно ведь что-то делать с ними.
– Нужно. Мы не стали организовывать школу, потому что было не до нее. Решили, что взрослые смогут передать основные знания детям. Но семьи рушатся. Время неспокойное. Вот и не до учебы.
– Тогда будем учить мы, – ответила Мируша. – И начнем сегодня. Хорошо, князь?
– Будешь отвечать за детвору, которая зовет тебя ведьмой?
– А я тебя князем зову. И что? – Мируша, топнула ногами, убирая снег с валенок. – Мало ли кому какая грязь на язык попала. Так это его проблемы, а не мои. Спасибо за помощь.
Она пошла в сторону кухни. Весий только головой покачал. Нужно было… Нужно. Дела не требовали и минуты передышки. Но привкус от утреннего развлечения все равно оставался.
Когда за столом собрались люди, Весий озвучил предложение о школе для детей. Его друзья согласились, что это нужно, но как всегда никто этим заниматься не собирался. Пришлось назначать в приказном порядке и смотреть на недовольные рожи. Хоть никто не стал возражать и оспаривать его приказы. Борис подошел к нему после еды.
– Ты слишком доверяешь Мируше. Она тебя прям приворожила.
– Угу, приворожила. Аж не знаю куда от мыслей о ней деваться, – ответил Весий.
– Вот ты все смеешься, а я правду говорю.
– Но идея хорошая. Мы же думали по поводу школы. Так к чему сейчас этот разговор?
– Ни к чему, – отвернулся Борис.
– Отправь кого-нибудь на охоту, пока снег еще не сильно выпал. И сам делом займись.
– Я понял. Она тебя приворожила.
– Так найди способ, чтоб она меня отворожила, – посмеиваясь, сказал Весий. А настроение все-таки было хорошим.
Мируша собрала детей во дворе и заставила их убирать снег, счищая его к стенам. Они вначале отказались, но после того как князь распорядился слушаться Мирушу, детвора притихла. Пришлось браться за деревянные лопаты. В это время она договаривалась с мастерами, что жили в крепости. Мируша к своей задумке отнеслась серьезно. Распределила детвору по отрядам, договорилась кто у кого будет учиться. А часть детей усадила за стол в столовой и стала их учить считать.
– И зачем нам все это? – спросил недовольно мальчишка. – Я пойму еще ботинки шить. Это польза. Понимаю куртки шить. Тоже польза. Ложки резать. А считать?
– Как ты не понимаешь пользу от счета? – поставив руки в бока, сказала Мируша. – Да в любой работе он нужен. Хоть врагов посчитать и свою дружину, хоть еду в кладовой, или деньги, что тебе заплатят за работу. Поэтому мы учим счет. А потом еще и грамоту освоим.
– Это нам еще зачем? – скривилось сразу с десяток лиц.
– Как зачем? А вдруг кто из вас князем станет? А записки друг другу писать?
Ведь то же дело. Любой опыт нужен. Я научу вас как раны лечить. Или думаете это не важно? А что для вас тогда важно? Бегать и играть? Так даже во время игры можно рану получить. Вот и научимся ее лечить. Поняли меня? Вначале тяжело.
Может не получиться, но к весне вы узнаете много интересного и нужного, – сказала Мируша. – А пока будем с вами считать прутики.
Луиза так и застыла на пороге столовой. Мируша опять была в центре внимания. В окружение детворы, которые хором за ней повторяли счет. Развернувшись, Луиза вышла из столовой. Схватив куртку с вешалки, она быстро пошла в сторону выхода из крепости. Но ворота уже были закрыты. Не думая ни о чем, она поднялась на смотровую башню, где сейчас никого не было, кроме ветра и холодного колючего снега, который лупил по щекам. Она расплакалась. Почему все так несправедливо? Хотя не ей жаловаться, но… Мируша всегда была такой яркой и смелой. Луиза часто мечтала оказаться на ее месте. Еще с тех времен, когда Мируша ее взяла за руку и стала показывать весь большой дом, в котором для нее не было запретных мест. А Луиза этого дома боялась. Он ведь был намного больше ее прежнего. И отца она боялась. С Мирушей они прошли огонь и воду. В прямом смысле этого слова.
Казалось, что они будут дружить вечно. Так почему она ее так злит в последнее время? Потому что чувствует себя хозяйкой? А Луиза все больше понимает, что не справляется с ролью?
Слезы из глаз смешивались со снегом, который превращался в метель. Луиза подошла к краю площадки. Начинало темнеть, поэтому внизу уже ничего не было видно, кроме снежинок, которые кружились в сумасшедшем танце.
– Княгиня, не время для прогулок, – услышала она чей-то голос. Луиза обернулась и поняла, что падает. Сапог заскользил на снегу. Рывок, и она опять стояла на ногах, прижатая к чьей-то груди.
– Поймал. Не время для прогулок. Непогода разыгралась, – сказал Борис.
– Спасибо, – растерянно сказала Луиза. – Я просто поднялась…
– А сейчас вам спуститься надо. Тут опасно, – он подошел к стене. Зажег лампу и поставил ее в специальное отверстие в стене, где ее не тронул бы ветер. – Мало ли кто идет в непогоду. Пусть эта лампа будет им маяком служить. Вы знаете, что такое маяк?
– Что?
– Его ставят на берегу моря, чтоб корабли не сели на мель. Ночью в море темно. Берег сливается с водой.
– Вы были в море?
– Нет. Отец рассказывал, – отворачиваясь от ветра, сказал Борис. Он взял ее под руку и повел с башни. – Он одно время плавал. Но потом на берег сошел.
– Я не видела моря.
– Не многое и потеряли. Мне горы больше нравятся. Они красивее. И эта долина лучше. Но каждому свое. Говорят, что одним нравится сладкое, а другим соленое и оссуждать за это глупо. Так и с домом. Кто-то его построит около реки, а другой на опушке леса.
– А где вы бы построили дом? – спросила его Луиза.
– Мой дом – эта крепость. И другого дома мне не надо, – ответил Борис. – У нас был народ, которым не нравится порядок. Они хотели свободы, вот и ушли в деревни. Теперь же возвращаются, зализывая раны. Не мне судить, но эта крепость – ее надежнее нет. Но народ разрастается. Считает, что опасности мнимые и их можно избежать, если спрятаться за частоколом. Ерунда я вам скажу княгиня. Надежнее камня в этом мире нет. Дерево горит, а камень удары выдержит любые. От уродов так точно спасет.
– От каких уродов? – уже спустившись на первый этаж, спросила Луиза.
– Да с гор приходят странные существа. У них козлиные головы с рогами, но ходят они на двух ногах. Руки похожи на копыта. При этом они стреляют огненными стрелами. Приходят ночью. Мужчин убивают, женщин уводят за собой, а детей оставляют. Но не бойтесь. Досюда они редко доходят. А если и доходят, то мы отбиваемся от них, – ответил Борис. – Пойдемте в столовую. Уже колокол к обеду звонит.
Луиза тяжело сглотнула. После такого страшного рассказа есть не хотелось. Она слышала про какие-то племена, с которым воевал князь, но не думала, что это наполовину люди, а наполовину звери. Стоило ей представить это существо, как стало не по себе.
Мируша проснулась среди ночи. Неприятное ощущение свербило в груди. Как тогда, во время пожара. Она тряхнула головой, отгоняя дурные воспоминания. Поднялась с ящиков, которые стояли в проеме между этажами и служили ей сегодня кроватью. В крепости не хватало мест, поэтому она давно спала где придется. По– хорошему нужно было найти себе удобную кровать, но Мируша почему-то откладывала это решение. Всегда находился человек, которому место было нужнее. Она сильная, смелая и пока молодая, поэтому могла спать где придется. Если бы не ее любовь к Борису, то она давно бы с кем-нибудь кровать разделила, но эта любовь мешала. Глупое сердце отказывалось смотреть по сторонам, как бы она ни пыталась его унять и заставить принять эту жизнь. Сердце отказывалось верить в сказку.
Накинув куртку, которой она накрывалась вместо одеяла, Мируша спустилась на первый этаж. Еще было темно. Редкие фонари горели на башнях. Света в окнах не было, за исключением комнаты Весия, где князь занимался бумагами или пил по вечерам в компании Бориса. Такое было редко, но такое было.
Она поднялась на стену. Сегодня должен был стоять на стене Давид, с которым Мируша почти дружила. Ему она и решила составить компанию. Давид дремал в караулке, которая напоминала будку и в ней можно было спрятаться от снега и ветра. Мируша хотела разбудить его, но ее взгляд упал за стену. Со стороны деревни мелькали огни. Порыв ветра донес запах дыма. Тревога.
Мируша на миг застыла на месте. Страх вернулся. Он парализовал. Крики, огонь, дым. Холодный порыв ветра ударил ее по щекам, приводя в чувство. Она бегом кинулась в сторону Давида. Колокол тревоги поднял всех на ноги. Мируша смотрела, как огни медленно приближались.
– Что это? – спросила она.
– Уроды, – ответил Давид.
Деревня горела. Зарево от пожара разрывало тьму ночи. Факелы шли рекой по дороге в сторону крепости. Дружина уже выстроилась во дворе. На площадку поднялся князь. Он ничего не сказал, только крикнул, чтоб открывали ворота и готовились к бою. Нужно было отбить выживших. А они должны были остаться после нападения. Уроды не убивали женщин и детей. Со стен были включены прожекторы, которые осветили подступы к крепости. Мируша заметила странных существ с козлиными мордами. И опять ее парализовал страх. Они несли с собой огонь, страх и боль. Она подавила желание сбежать и спрятаться в подвал. Только в этот раз она знала, что этот побег будет иметь еще худшие последствия, чем тот, когда она спряталась на чердаке. От опасности нельзя убегать. Побег только сильнее загоняет в ловушку.
– Что там такое? – спросил какой-то голос.
– Уроды нападают, – последовал ей ответ.
– Уходите со стены. Спрячьтесь в столовой!
Мируша хотела пойти подготовить лекарства, чтоб потом заняться перевязками, когда привезут раненных. Толчок в спину. Он кинул ее в сторону бойниц. Мируша схватилась за холодную стену, чтоб не упасть. Неожиданно она полетела вниз. От страза Мируша закрыла глаза…
Снег. Холодный снег, который колол щеки. Шевелиться было страшно. Мируша попробовала пошевелить ногами и руками. Вроде все цело. Только дышать тяжело. Она села на землю. Голова кружилась. Неприятно. И кому она так сильно помешала? Нет, Мируша знала, что она многим насолила, но чтоб так подло… Это было обидно.
Снег смягчил падение. Ребра болят. Скорее всего перелом. Дышать тяжело.
Ноги целы. Она попыталась встать, чтоб вновь упасть. Удар по голове и темнота.
Битва была в самом разгаре. Мируша лежала под каким-то кустом. Руки связаны. Голова продолжала раскалываться. Лежать в канаве было неудобно и холодно. Мируша попробовала перегрызть веревку. Какие-то жилы. Неприятно, но зубы справлялись с жилами. Вскоре Мируша успела развязать ноги, когда прозвучал сигнал рога. Отступление. Она поползла в сторону. Тот кто ее сюда принес, мог потом и вернуться. Он вернулся. Мируша испугалась. Козья шерсть, рога, копыта. Это козел попытался ее схватить за шиворот. Мируша почувствовала, как липкий страх опутал ее. От боли щипало глаза. Или это были слезы? Он тащил ее на своем плече. Удар. Козел свалился на землю, а Мируша вместе с ним. Она попыталась столкнуть козла с себя, но за что-то зацепилась и опять упала в канаву. От боли закрылась глаза и наступила темнота.
Кровь пропитала снег. Жаркая была ночь. Весий с небольшим отрядом возвращался из деревни, от которой остались одни остовы. Огонь все сжег. Весий пытался найти следы ночных гостей. Никто не видел, как они выглядят в действительности. Никогда не было трупов. Они исчезали вместе со звучанием рога. Уроды, которые никогда раньше не смели так далеко заходить. Весий остановил коня и сошел на красный снег.
Им повезло. Не было убитых. Только раненые. А вот напавшим повезло меньше. Их сильно потрепало. Весий помнил как сам убил троих, а четверых ранил. Но ни одного трупа. Еще немного и он готов был бы поверить, что они порождение нечистой силы, как в это верил Борис. Десятка отправилась их догонять по свежим следам, но уроды разбежались по лесам, как насекомые. Похоже, что вместе с добычей.
Со стороны кустов донесся шум. Кто-то звал на помощь. Он взялся за палаш и подошел к ним. Мируша. Ее не было видно, только слышно под снегом. Убрав оружие в ножны, он спустился в канаву, которая оказалась глубже, чем он думал. В снег упал по пояс. Припорошенный снегом валялся труп козла. Рывком Весий откинул его в сторону. Мируша лежала на другом уроде. Вся зареванная и в крови.
– Мируша, – выдохнул Весий. Он помог ей встать, но она тут же начала падать.
– Они меня задавили. Я пыталась выбраться, – прошептала она.
– Ты ранена?
– Все тело болит. Не знаю. Они на меня упали. А еще болит спина. Со стены столкнули. За что они так, князь? За что они так со мной? Я же никому зла не делала. Позвала на помощь. Когда увидела огни. А меня под шум. Со стены, – она закашлялась.
– Друзья, помогите Мирушу поднять, – велел он, передавая ее в руки подошедших дружинников. После этого подошел к уродом. Козлиные шкуры. К рукам вместо перчаток прикреплены копыта. Маски в виде козлиных голов. Под ними же были обычные люди. Может более низкие и худощавые, но люди. – Их в крепость везите. Пусть все посмотрят на духов, которые нападают на нас.
Сам же Весий выбрался из канавы. Мируша сидела на снегу. Ее качало из стороны в сторону, словно камыш на ветру.
– Я тебя сейчас посажу в седло. После этого мы поедем домой, – сказал он. Свою шапку она где-то потеряла. Черные жидкие волосы с проседью теребил холодный ветер. Бледное лицо, круги под глазами, разбитые губы, кривой нос еще больше походил на клюв, – она сама походила на птичку с поломанными крыльями.
– А есть у меня этот дом? – спросила она. В глазах была такая грусть, что Весий не выдержал и отвернулся.
– Теперь будет, – ответил князь. Он помог ей подняться. Затем подсадил в седло. Мируша не выдержала и охнула. Он быстро вскочил в седло позади нее и прижал к себе, страхуя, чтоб она не упала. – Потерпи, моя хорошая. Но до дома нам доехать как-то надо. Придется потерпеть.
