355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Нил Шустерман » Страна затерянных душ » Текст книги (страница 12)
Страна затерянных душ
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 23:00

Текст книги "Страна затерянных душ"


Автор книги: Нил Шустерман



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава семнадцатая
Колокольная камера

В отличие от Мэри Хайтауэр, Макгилл книг не писал. Он считал, что информацию следует накапливать и хранить, как ценности, спрятанные в трюме «Морской королевы». Чем меньше знают другие, тем больше его власть над ними.

И все же Макгилл в тайне прочел все книги Мэри. Сначала они казались ему забавными, так как в них ложная информация встречалась так же часто, как верная. Но чем больше он читал, тем яснее становилось, что Мэри осведомлена лучше, чем хочет показать. Она намеренно искажала факты, когда ей было удобно. В этом смысле она была похожа на Макгилла, который держал все самое интересное при себе.

То, что Мэри не упомянула о нем ни в одной своей книге, ужасно раздражало Макгилла. Он был легендой. В конце концов, он был единственным настоящим чудовищем в Стране затерянных душ, неужели он не заслуживал, по крайней мере, главы? Ну, разве это много? Однажды, думал Макгилл, я нападу на эту Мэри, одержу над ней победу, возьму в плен и заставлю написать обо мне целую энциклопедию. Но в тот момент его больше интересовала другая девушка.

* * *

Элли понимала, что сможет пользоваться радушным приемом на борту «Морской королевы» лишь до того момента, когда Макгилл наиграется с ней или получит то, что хочет. Именно что «он» хочет, так как Элли была уверена, что чудовище – мужского пола. Как бы то ни было, времени у нее в обрез. Кроме того, терпение не было сильной стороной Элли, ей хотелось как можно скорей узнать, где находятся Лиф и Ник. Оказавшись в гостевой каюте, Элли дождалась, пока затихнут шаги Сморчка, потом осторожно открыла дверь и тихонько вышла в коридор.

Корабль был огромным, а команда – немногочисленной. Элли проходила коридор за коридором, пролезала в люки, и никто ее не видел. Если ей случалось встретиться с одним из уродливых матросов, Элли успевала услышать его громкие шаги и заранее спрятаться.

На корабле было много мест, где можно было бы содержать пленных, и Элли методично обследовала каждый темный угол, старясь не обращать внимание на царящий в коридорах чудовищный запах тухлых яиц. Чем ниже спускалась Элли, тем сильнее пахло тухлятиной. Наконец она нашла вход в огромный трюм. По невероятной вони и желтой пыли на полу Элли поняла, что грузовой отсек использовали для транспортировки серы, теперь же он служил складом для хранения награбленного Макгиллом добра. Проходя отсек за отсеком, Элли все больше поражалась тому, что видела, гадая, по какой причине все эти предметы оказались в Стране затерянных душ. Что, кто-то умер в этом глубоком кожаном кресле с откидной спинкой? Неужели кто-то сделал этот витраж с такой любовью, что, когда церковь сгорела, в Стране навечно осталась его призрачная копия? А что случилось с этим огромным гардеробом, в котором висел смокинг и подвенечное платье? Неужели жених с невестой «отправились туда, куда должны были отправиться» в ночь после свадьбы? Наверное, их любовь, как любовь Ромео и Джульетты, не была предназначена для мира живых.

За каждым предметом скрывалась какая-та история, и теперь никому уже ее не узнать. При этом Макгилл относился к награбленному с таким очевидным неуважением, что Элли его окончательно возненавидела.

Она открыла люк, ведущий в четвертый, последний грузовой отсек и поначалу не увидела ничего, кроме новых завалов награбленного Макгиллом добра. Но что-то в этом отсеке все же было не так.

Элли вглядывалась в темноту и не сразу смогла осознать, что видит перед собой. Поначалу она решила, что перед ней гигантская висячая инсталляция. Элли видела нечто подобное в Музее современного искусства. С потолка свисали какие-то крупные предметы, разного размера, и все они слабо светились в темноте, словно лампочки, на которые подали слишком малое напряжение. И вдруг один из предметов заговорил.

– Сколько времени? – спросил светящийся объект.

Элли вскрикнула, попятилась и налетела на стальную переборку. Лист металла завибрировал, раздалось низкое гудение.

– Сколько времени? – переспросил объект, и только тогда Элли поняла, что перед ней мальчик в серой пижаме, подвешенный к потолку на веревке, которой были обвязаны его лодыжки. Он висел вверх ногами, примерно в полутора метрах от пола.

– Не… не знаю, – ответила Элли.

– А, ну ладно, – сказал мальчик, который, казалось, ничуть не расстроился.

Элли даже показалось, что он обрадовался.

– Осторожно, – сказала девочка, висящая рядом с ним. – Он кусается.

Одетый в пижаму мальчик улыбнулся, обнажив ряд острых как бритва зубов, напоминающих акульи. Изображениями акул была украшена его пижама.

– Это свойственно морским хищникам, – пояснил он.

Теперь только Элли осознала, что она обнаружила в четвертом отсеке. Она огляделась. Повсюду с потолка свисали призраки. Сосчитать их было трудно, но, очевидно, их было несколько сотен. И все они висели под потолком.

Подвешивать пленников на манер колокольных языков придумал Макгилл, и своим изобретением он гордился. Нанести физический ущерб призракам было невозможно, но Макгилл хотел их как-нибудь помучить. Он придумал новую пытку, воздействовавшую на личность несколькими путями. Подвешенных к потолку пленников, в которых он в данный момент не нуждался, не нужно было охранять. Кроме того, Макгиллу было приятно, что пленники постоянно мучаются от скуки.

Жертв подвешивали к потолку за лодыжки при помощи длинной цепи или веревки. Все дети были призраками, и вреда им это принести не могло, но проводить день за днем, уныло качаясь под потолком, было ужасно скучно, а Макгилл считал скуку одной из горших мук. Как бы то ни было, но когда Макгилл спускался вниз, чтобы посмотреть на подвешенных к потолку людей, зрелище доставляло ему своеобразное удовольствие. Он раскачивал висевших детей, они сталкивались, вскрикивали и охали, и Макгилл считал, что они – его колокола, поэтому и назвал четвертый грузовой отсек колокольной камерой.

Когда в камеру попал Ник, он никак не мог решить, что хуже – сидеть в бочке или висеть вверх ногами. Запах тухлых яиц был точно неприятней луково-чесночного аромата, исходившего от маринада, которым была заполнена бочка.

Лиф, достигший нирваны, еще сидя в бочке, легко перенес заключение в колокольную камеру. Он все время улыбался, и Ник решил, что быть одному все же лучше, чем постоянно находиться рядом с человеком, похожим на восторженного туриста. Но, подумал он, висеть рядом с крикуном или парнем в пижаме, пытающимся превратиться в акулу, пожалуй, еще хуже.

Когда уродцы привязали ребят к прутьям решетки, служившей потолком отсека, они намалевали черной краской на груди каждого личный номер. По неизвестным причинам Нику достался номер 966, а Лифу – 266, кроме того, уродец, отвечавший за нанесение номеров, нарисовал двойку задом наперед.

– Твои волосы забавно выглядят, – сказал Лиф, когда уродцы покинули отсек. – Они как будто торчат вверх.

– Нет уж, – ответил Ник, раздраженный умильным тоном товарища. – Они как раз свисают вниз.

Лиф пожал плечами.

– Верх здесь – это низ в Китае, а ты наполовину китаец.

– Да я, блин, наполовину японец! – огрызнулся Ник.

Он вытянул руку и ударил Лифа по плечу. Особого удовлетворения Ник не получил, одни только неудобства, потому что они начали раскачиваться и биться о ребят, висевших рядом.

– Эй, поосторожней там, – сказал один из парней. – И так проблем куча, когда сюда является Макгилл и начинает нас раскачивать. И еще один идиот, которому нравится делать то же самое, нам не нужен.

Висевшие вокруг ребята постоянно жаловались, когда Ник пытался вскарабкаться на привязанную к ногам веревку. Он хотел уцепиться за решетку. Сквозь нее виднелось небо, и Ник понимал, что, если бы ему удалось выбраться на верхнюю палубу, он придумал бы, как убежать. К сожалению, веревка была намазана жиром, и подняться по ней выше, чем на три метра не получалось – руки скользили, и Ник падал вниз, раскачиваясь и ударяясь о соседей. Сначала из-за этого начинали ныть и жаловаться дети, висевшие рядом, потом к ним присоединялись все остальные. Крикун начинал орать, и все обвиняли в этом Ника.

Кроме возникавших время от времени драк и попыток петь хором, висевшим в колокольной камере детям делать было нечего. Оставалось лишь терпеливо ждать, когда Макгилл найдет им применение. Ник часто фантазировал, представляя, как Мэри является на корабль в сопровождении сотни подопечных и спасает его. Но он никогда не думал о том, что его спасителем окажется Элли.

* * *

– Боже мой!

Элли стояла на покрытом желтой серной пылью полу колокольной камеры и не могла поверить своим глазам. Она попыталась сосчитать подвешенных к потолку детей, но их было так много, что она сбилась со счета. На груди каждого красовался грубо намалеванный номер, и некоторые из них были трехзначными.

– Ты пришла нас спасти? – спросила девочка, висевшая рядом с мальчиком-акулой.

Элли была не уверена, что спасти так много детей сразу – посильная для нее задача, и предпочла не отвечать.

– Я ищу двоих ребят. Они здесь недавно. Одного зовут Ник, другого – Лиф, – сказала она.

Сверху раздался голос. Элли подняла глаза и увидела подростка, одетого в форму бойскаута. Его ярко-рыжие волосы свисали вниз, напоминая языки пламени. Его веревка была самой короткой, и висел он выше других, примерно в четырех с половиной метрах от пола, что позволяло ему видеть все, что происходит в колокольной камере.

– Они у противоположной стены. И постоянно болтают, – сказал бойскаут. – Скажи им, чтобы заткнулись, раздражают ужасно.

Элли пошла вперед, пробираясь среди висящих тел. Когда Элли отстраняла одного из призраков, преграждавшего ей путь, он начинал раскачиваться, словно маятник. Все начали браниться и ругать Элли за то, что она их побеспокоила. Она старалась пробираться осторожно, но дети висели так близко друг к другу, что невозможно было пройти, никого не потревожив.

– Заткнитесь, идиоты, – сказал сверху бойскаут.

Интересно, подумала Элли, парень висит выше всех, и, видимо, это обстоятельство автоматически делает его лидером коллектива. Или, может, его это просто сильно раздражает?

– Да сказал же, заткнитесь! – заорал бойскаут. – Давайте, пошумите еще, а то мы давно крикуна не слышали.

Крикун, мимо которого Элли как раз проходила, вспомнил о том, что ему нужно делать и завыл прямо в ухо девочки. Элли рефлекторно закрыла ему рот ладонью.

– Это, – сказала она, – совершенно никому не нужно. Никогда больше так не делай, слышишь? Никогда.

Крикун встревоженно посмотрел на нее.

– Ясно тебе? – спросила она.

Мальчик кивнул, и Элли убрала руку.

– Можно покричать еще немножко? – попросил он.

– Нет, – отрезала Элли. – Ты свое уже откричал.

– Черт, – только и сказал парень и с тех пор хранил молчание.

– Эй! – воскликнул кто-то. – Она угомонила крикуна!

В отсеке стало шумно от аплодисментов.

– Элли, это ты? – спросил Ник.

Девочка протиснулась мимо еще нескольких свисавших с потолка ребят и нашла друзей. Ник висел примерно в полутора метрах от пола, его голова находилась как раз на уровне глаз Элли. Лиф висел сантиметров на тридцать выше.

– Как ты здесь оказалась? – спросил Ник. – Я был уверен, что ты в бочке сидишь!

– Я сбежала, – ответила Элли, решившая не вдаваться в пространные объяснения.

– И оставила нас там?

Элли вздохнула. Ребята и представить не могли, через какие трудности ей пришлось пройти, чтобы оказаться здесь. Она посмотрела на улыбающегося Лифа. Он приветствовал Элли, махнув свисающими руками.

– Привет!

Увидев, с какой кротостью Лиф переносит мытарства, Элли почувствовала еще более сильные угрызения совести.

– Это ужасно! Как мог Макгилл решиться на такое?

– Он же чудовище, – напомнил ей Ник. – Они в основном этим и занимаются – мучают людей.

– Будешь с нами рядом висеть? – спросил Лиф голосом, полным восторженного энтузиазма. – Возле меня есть место!

– Не обращай внимания, – посоветовал Ник. – Он совсем с ума сошел.

Ник скорчился, согнул колени и схватился руками за лодыжки.

– У тебя есть что-нибудь, чем можно обрезать веревку?

Сверху снова раздался голос бойскаута.

– Если ты освободишь их, Макгилл выбросит вас за борт. А вообще, кто его знает, может, он совсем свихнется и выбросит за борт всех.

Элли понимала, что парень прав. Макгилл был существом непредсказуемым и, очевидно, обладал дурным характером. Кроме того, если она освободит друзей прямо сейчас, куда они спрячутся? Даже если им удастся выбраться из трюма незамеченными, рано или поздно их поймают – помещения корабля не беспредельны.

– Я не могу вас сейчас освободить, – сказала Элли. – Но скоро смогу. Держитесь.

Элли скривилась, поняв, насколько двусмысленным было последнее предложение.

– Так что, мы так и будем здесь висеть? – спросил Ник.

– Не покидай нас! – произнес Лиф веселым голоском.

– Я скоро вернусь. Обещаю.

– Обещаешь? Ты обещала, помнится, что визит к Шаману не будет опасным. А чем все обернулось?

Элли даже не стала оправдываться – Ник был абсолютно прав. Все, что случилось, случилось по ее вине. Элли не любила просить прощения, но, сказав тогда «мне очень жаль», она вложила в эти слова все чувства, на которые скупилась, пока была жива. Она неловко обняла Ника и прижала к себе Лифа, заставив обоих мальчиков закачаться, и поспешила уйти, чтобы окончательно не расстроиться.

Глава восемнадцатая
Курсы владения чужим телом

«Морская королева» шла вдоль Восточного побережья, то и дело останавливаясь, чтобы часть команды могла отправиться на берег в шлюпке и проверить, не попалась ли в расставленную ловушку очередная жертва. Ловушки были не слишком сложными: замаскированные сети, привязанные к веткам деревьев. Новичок, увидев конфету, или ведерко с попкорном, или что-нибудь еще, в зависимости от того, что удалось достать Макгиллу для приманки, подходил, чтобы подобрать лакомство, но в следующую секунду сеть поднималась, и бедняге приходилось сидеть и ждать, пока прибудет отряд матросов и спустит его с дерева. Процесс напоминал охоту на кроликов при помощи силков.

Макгилл был доволен положением дел в своем хозяйстве. Все шло хорошо. Он решил, что Элли появилась в поле его зрения не случайно. Силы Вселенной поддерживали его. Были ли это силы света или тьмы… Время покажет.

На следующее утро после неожиданного появления на корабле Элли Макгилл спустился в ее каюту и застал девочку за чтением одной из этих чертовых книг, написанных Мэри, Королевой малышей.

Когда он вошел, Элли, лежавшая на кровати, подняла глаза и посмотрела на него. Узнав, кто пришел, она снова вернулась к чтению.

– Книги Мэри ужасно раздражают меня, – сказала она. – В них трудно отличить правду от лжи. Когда-нибудь я выведу ее на чистую воду.

Макгилл с трудом сдержал улыбку. Элли так же, как и он, не любила Мэри. Макгилл счел, что это хороший знак. Кивком головы он дал понять, что презирает Мэри. Его жирные волосы взметнулись, с них полетела какая-то слизь, забрызгавшая стены.

– Ты научишь меня овладевать живыми людьми. Прямо сейчас.

Элли перевернула страницу, показав, что слова Макгилла не произвели на нее никакого впечатления.

– Я не подчиняюсь приказам.

Макгилл замер в нерешительности, не понимая, то ли обрушить на Элли свой гнев, то ли попытаться проявить терпение. В конце концов, он решил, что гнев в данном случае неуместен.

– Ты научишь меня овладевать живыми людьми… Пожалуйста.

Элли отложила книгу и села.

– Хорошо, раз ты сказал волшебное слово, то да, почему бы и нет.

Элли спокойно смотрела на Макгилла, и нельзя было сказать, что его вид вызывал у нее отвращение. Это было удивительно. Все, даже члены его команды, считали его необыкновенно отталкивающим. Сам Макгилл гордился своей способностью внушать людям омерзение. Глядя на Элли, он решил, что должен поискать новые возможности, чтобы вызвать отвращение и не ударить в грязь лицом. Макгилл не понимал, что на самом деле Элли конечно же находила его отвратительным. Но девочка отлично умела скрывать эмоции, если этого требовали обстоятельства. Элли твердо решила, что Макгилл и так в слишком уж выигрышном положении, и не хотела давать ему повод ликовать, видя, как он ей неприятен.

– Искусство управлять людьми, – сказала Элли. – Урок первый.

– Слушаю.

Элли на время замолчала. Начав «урок», она сама себя загнала в угол, так как если и был на свете дух, которому не следовало знать, как управлять людьми, так это был Макгилл. Кроме того, Элли и сама толком не знала, как это делается, ведь у нее был единственный опыт – тогда, на пароме. Но Макгиллу об этом знать не следовало. Раз уж он записал ее в эксперты, Элли могла позволить себе нести любую ахинею, выдавая ее за тайное знание.

– Овладеть живым человеком чрезвычайно сложно, – начала она с важным видом. – Сначала нужно найти… как бы это правильно сказать… место духовной силы, как-то так.

– Место духовной силы… – повторил Макгилл. – Я не знаю, что это.

Элли, естественно, тоже этого не знала, но в тот момент это было не важно.

– Ты имеешь в виду место, в котором проявляются сверхъестественные силы?

– Совершенно верно.

– Место, где происходят странные явления?

– Да-да!

Макгилл задумчиво почесал раздутый подбородок.

– Я знаю такое место. Дом на Лонг-Айленде. Мы заходили в него в поисках призраков, которых можно было бы взять в плен. Духов там не оказалось, но стены дома буквально вопили, требуя, чтобы мы оттуда вышли.

– Отлично, – сказала Элли. – Там мы и проведем первое занятие.

Макгилл одобрительно кивнул.

– Я пришлю за тобой, когда мы будем возле Лонг-Айленда.

Дождавшись его ухода, Элли дала волю отвращению. Ее буквально трясло, так неприятен ей был вид чудовища. Вернувшись на кровать, Элли продолжила читать лживую книгу Мэри, что окончательно привело ее в состояние гадливости. Единственной причиной, по которой она не отбросила книгу с негодованием, было то, что среди бесполезных советов в ней могла попасться информация, которая помогла бы ей победить Макгилла.

Макгилл был существом самоуверенным. Он считал, что может видеть людей насквозь и безошибочно отличать ложь от правды. Именно самоуверенность мешала ему заметить, что Элли пытается обвести его вокруг пальца. Он расхаживал по палубе, весьма довольный собой и своими новыми занятиями. Вокруг суетились матросы. Мыть, чистить и натирать палубу толку было мало, но команда регулярно этим занималась. То, что было покрыто ржавчиной, останется ржавым навеки. Места, покрытые крошками серы, никогда не удастся очистить, сколько бы ни бились матросы. Единственное, что они могли сделать, так это смести с палубы крошки печенья, которые часто рассыпал Макгилл. Но капитан заставлял команду заниматься уборкой, считая, что на корабле все должно быть по морскому уставу. Команда, с точки зрения Макгилла, должна была быть командой и заниматься исконным делом – драить палубу. Так и было, причем уборкой ежедневно занимались одни и те же матросы. Они тоже нашли свою рутину. В конце концов, корабль-призрак был частью Страны затерянных душ. Единственным исключением был сам Макгилл, всегда искавший что-то новое. В тот момент его больше всего занимали уроки Элли.

Расхаживая по палубе, он смотрел на матросов с видом превосходства. Макгилл имел привычку постреливать в членов команды выловленными блохами и плевать им на обувь. Он делал это без особой цели – скорее всего, просто хотел напомнить, кто на корабле главный. Наконец Макгилл отправился на мостик и отдал приказ развернуть судно и идти назад, к Лонг-Айленду. Там находился странный дом, о котором он рассказал Элли.

Вернувшись на палубу, Макгилл уселся на трон и потянулся к старой, потерявшей былой блеск бронзовой плевательнице, стоявшей возле него. Когда-то ее использовали, чтобы сплевывать слюну, выделяющуюся при употреблении жевательного табака, но, попав в Страну затерянных душ, сосуд получил новое назначение. Макгилл сунул внутрь клешню и извлек печенье «Фортуна». Их в плевательнице было достаточно много.

Мэри Хайтауэр, как мы уже знаем, не любила печенье «Фортуна» и охотно делилась своим мнением с читателями. Когда Макгилл об этом думал, ему становилось смешно. Мэри, как это с ней обычно и бывало, не говорила всего, что знала. Она не рассказывала читателям, что печенье «Фортуна» встречается в Стране затерянных душ чаще других предметов, уступая по количеству разве что бесполезным монеткам. В кои-то веки Мэри оказала Макгиллу услугу – коль скоро другие, памятуя о ее советах, сторонились печенья, Макгиллу доставалось больше!

И вот, сидя на троне, Макгилл раздавил печенье клешней. Крошки он бросил на палубу, на них тут же набросились матросы, затеяв свалку, как сварливые чайки. Устроившись поудобней, Макгилл прочел то, что было написано на узкой полоске бумаги, которую он вытащил из печенья: «Твое спасение придет из воды».

Элли пришла из воды, не так ли? Макгилл откинулся на спинку, весьма довольный собой.

Тот дом на Лонг-Айленде, о котором они с Элли говорили, действительно изгонял пришельцев. Он громко, всеми стенами, кричал на пиратов, пока они находились внутри. Странный дом, раздражающий. Но, с другой стороны, он просто кричал, ничего более, думал Макгилл. Собака лает – караван идет. В доме жила молодая пара, дом кричал и на них, но они, по всей видимости, ничего не слышали. Неудивительно, ведь оба они были глухонемыми. Так как у дома не было рук, общаться с ними на языке глухонемых он не мог. Вероятно, это приводило его в бешенство. Наверное, дом в определенном смысле даже обрадовался, когда в него вошли духи, так как они, по крайней мере, могли его услышать. Другое дело, что не хотели. В общем, даже Элли признала, что лучшего места для проведения ее липовых уроков не найти.

– Отлично, – сказала она Макгиллу. – Давай найдем в комнате мертвое пятно.

Это оказалось нетрудно, так как в доме таких мест было не меньше, чем дыр в швейцарском сыре. Видимо, в нем умерло немало людей. Элли не хотела слишком уж всерьез задумываться на эту тему.

Макгилл выбрал место у окна, выходящего на море.

– Дальше что?

– Закрой глаза.

– Мои глаза не закрываются, – напомнил Макгилл.

– Ах, да. Хорошо, тогда не закрывай. Смотри на океан и дожидайся восхода солнца.

– Сейчас же полдень, – сказал Макгилл.

– Я знаю. Нужно стоять здесь до завтрашнего утра и ждать. Когда солнце взойдет, нужно будет смотреть прямо на него.

– Убира-а-а-а-йтесь, – затянул дом.

– Если нам нужно быть здесь на рассвете, почему ты мне об этом раньше не сказала?

– Ты знаешь, почему с тобой трудно общаться? – спросила Элли. – У тебя мало терпения. Ты бессмертен, и не то чтобы у тебя была куча дел. Искусство управлять живыми людьми требует терпения. Стой здесь и жди рассвета.

Макгилл злобно посмотрел на Элли и выплюнул на ее туфли комок противной бурой массы.

– Ладно, – сказал он. – Но ты остаешься здесь, со мной. Если я должен стоять и слушать завывания этого тупого дома, ты разделишь со мной эту радость.

Так они оба и остались стоять у окна, не обращая внимания на суетящихся людей и постоянные монотонные завывания дома.

Утром небо заволокло тучами, и вместо восходящего солнца Макгилл и Элли увидели на горизонте лишь светлую полосу на сером фоне.

– Придется ждать до завтра, – сказала Элли.

– Зачем? Какое отношение имеет рассвет к умению подчинять себе волю людей?

Элли закатила глаза, словно ответ был очевиден, и Макгилл должен был бы его знать.

– Когда смотришь на восходящее солнце, начинаешь видеть душой, а не глазами. Не каждого живого человека можно подчинить себе. Но если научишься видеть душой, сможешь отличать тех, кем можно управлять.

Макгилл посмотрел на нее недоверчиво.

– И что? Ты научилась видеть душой и стала подчинять себе людей?

– Нет, – сказала Элли. – Не все так просто. Это только первый шаг.

– А сколько всего шагов?

– Двенадцать.

Макгилл внимательно посмотрел на Элли своими разными глазами.

– Здесь есть кто-нибудь, кем можно овладеть? – спросил он.

Элли вспомнила лица обитателей дома и то, как они разговаривали между собой при помощи сложной системы знаков. На самом деле, подумала она, овладеть можно любым человеком, но Макгиллу не нужно знать об этом. Ей нужно повернуть все так, чтобы Макгилл вообще ничему не научился. Нужно было всеми возможными путями тянуть время, чтобы найти слабые места Макгилла. Если ей удастся заставить его пройти все двенадцать несуществующих стадий обучения, возможно, она найдет способ победить его, или, по крайней мере, освободить друзей. В любом случае, решила Элли, нужно позаботиться о путях отхода, ведь когда Макгилл поймет, что она дурачит его, придется убегать со всей возможной быстротой. Если он узнает, каким был дураком, отголоски его гнева будут слышны по всей Стране затерянных душ.

– Можно овладеть женщиной, – сказала Элли.

– Докажи, – потребовало чудовище. – Овладей ею прямо сейчас.

Элли сжала зубы. Ее единственный опыт с рулевым парома был, конечно, интересным переживанием, но заниматься этим снова было страшновато. Иметь возможность подчинить себе чужую волю – в этом было что-то приятное, но вместе с тем криминальное – все равно что украсть чужую грязную одежду и ходить в ней. Но если Элли хочет поддерживать в Макгилле уважение к себе, ей придется приложить какие-то усилия.

– Хорошо. Я сделаю это. Но только если ты расскажешь мне, зачем ты подвесил к потолку всех этих детей. И зачем ты даешь им порядковые номера.

Макгилл обдумал вопрос Элли, прежде чем ответить.

– Я расскажу, но после того, как ты овладеешь этой женщиной.

– Хорошо, – согласилась Элли.

Она откинула назад плечи, как бегун перед стартом, и подошла к женщине, которая находилась на кухне. На этот раз вступить в чужое тело оказалось проще, чем в случае с рулевым. Возможно, дело облегчалось тем, что объектом была женщина, а может, Элли и вправду уже стала экспертом. Женщина ничего не заметила. Элли поначалу была неприятно удивлена, не услышав ни единого обрывка мысли. Она чуть было не впала в панику, но вовремя вспомнила о том, что женщина не слышит и не может говорить.

Мир вокруг Элли стал ярче, он предстал перед ней таким, каким видят его живые люди. Она снова почувствовала, как приятно находиться в живом теле. Она попыталась сжать пальцы, и оказалось, что на этот раз ей хватило нескольких секунд, чтобы подчинить себе волю женщины. Она не видела Макгилла, так как смотрела на мир глазами женщины, но он конечно же был там, где Элли его оставила. Нужно какое-то доказательство того, что она действительно подчинила себе чужую волю. Элли пошарила в ящиках кухонного шкафа и нашла маркер. Подойдя к стене, Элли написала на ней крупными печатными буквами: «Осторожно, злой Макгилл». Сделав это, Элли тут же выпрыгнула из женщины, не желая оставаться в чужом теле дольше, чем это было нужно для дела. Окружающий мир померк, подернувшись привычной для глаз пеленой – Элли вернулась в Страну затерянных душ. Перед ней стоял Макгилл. Он широко улыбался, приоткрыв острые гнилые зубы.

– Отлично! – сказал он. – Очень, очень хорошо.

– Теперь расскажи, зачем ты держишь на корабле столько связанных пленников.

– Не расскажу.

– Ты же обещал.

– Я солгал.

– Тогда я не буду тебя учить.

– Тогда я выброшу тебя и твоих друзей за борт.

– Убирайтесь! – снова вклинился в их разговор дом.

Элли сжала кулаки и зарычала от злости, но Макгилл лишь рассмеялся в ответ. Да, может быть, Элли удалось собрать кое-какие козыри, но тузы по-прежнему в руках Макгилла, и он недвусмысленно дал это понять.

– Будем возвращаться сюда хоть каждое утро, – сказал он. – Пока не дождемся яркого рассвета. Потом перейдем ко второму уроку.

Выбора у Элли не было, пришлось согласиться. На обратном пути, в шлюпке, девочка хранила ледяное молчание, чувствуя, что ее решимость перехитрить Макгилла крепнет с каждой минутой.

Женщина, которой овладела Элли, снова обрела контроль над телом. Бросив взгляд на предупреждение, появившееся на стене, она уверилась в том, что все истории, которые люди рассказывали об этом доме, верны. Она немедленно связалась с риэлтором и выставила дом на продажу, будучи уверенной в том, что ей и ее мужу лучше уехать из Эмитивилля как можно дальше.

«Опасайтесь печенья “Фортуна”, попадающего в Страну затерянных душ, – пишет Мэри Хайтауэр в книге “Внимание! Это касается тебя!”. – Эти бисквиты – орудия зла, и самое лучшее, что ты можешь сделать – держаться от них подальше. Не поддавайся соблазну! Обходи стороной китайские рестораны! От проклятых бисквитов у тебя сгниет и отвалится рука. Достаточно один раз коснуться их».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache