Текст книги "Страна затерянных душ"
Автор книги: Нил Шустерман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
На этот раз Элли ответила Осень. Слова ее прозвучали грубовато и прямолинейно.
– Твое тело в могиле, а может, еще хуже – его сожгли. Я не думаю, что ты бы хотела в него вернуться.
– Согласна, но есть и другие способы быть живым… – произнес парень, до этого молча стоявший в углу. Элли повернулась к нему, мальчик посмотрел в сторону.
– Что ты имеешь в виду под другими способами? – спросила Элли.
Парень промолчал, но Осень ответила за него.
– Да он сам не знает, что говорит.
– А ты знаешь?
Осень скрестила руки на груди.
– Есть такие… способности… у некоторых людей. Не у всех. Такие, знаешь, способности, их обычно не приветствуют, и карму они здорово портят. Мэри называет их «криминальными талантами».
К этому моменту все сгрудились вокруг Элли и Осени. Судя по лицам, некоторые дети понимали, о чем те говорят, хотя большая часть ребят не имела о предмете разговора ни малейшего понятия.
– Что это за способности? – спросила Элли. – Как мне узнать, есть они у меня или нет?
– Лучше тебе не знать об этом.
– Прошу прощения, – сказал кто-то за спиной столпившихся вокруг Элли детей. Все обернулись и увидели Вари. Невозможно было понять, как долго он подслушивал. Осень немедленно отошла от Элли подальше и вернулась к прерванной игре. Остальные дети тоже разошлись кто куда, словно Элли была заразной.
– Хорошие новости, – сказал Вари. – Мисс Мэри только что выменяла у сыщика коробку куриных крылышек. Она просила передать, что каждый может прийти и откусить кусочек мяса.
Все ринулись к лифтам, чуть не сбив Элли с ног. Конечно, Элли тоже хотелось откусить кусочек курицы, но она подавила в себе это желание. Вари, терпеливо ожидавший, пока все уедут, заметил, что Элли не торопится присоединиться к остальным.
– В чем дело? – спросил он. – Ты что, при жизни была вегетарианкой?
Элли так и не поняла, был в его словах сарказм или нет.
В книге «Вы мертвы – что дальше?» Мэри Хайтауэр предупреждает беспокойных жителей Страны: «Потакая своему любопытству, вы подвергаете себя большой опасности. В Стране затерянных душ самая безопасная модель поведения – не совать нос туда, куда не следует. Призраки, одержимые жаждой странствий, долго не протягивают. Они либо проваливаются к центру Земли, либо попадают в плен к шайкам малолетних преступников. Те немногие, кому удается избежать этой печальной участи, становятся сыщиками. Следует помнить, что жизнь сыщика полна опасностей. Лучшее, что вы можете сделать, – найти тихую гавань и оставаться в ней. А если вам это не удалось, приходите ко мне».
Глава десятая
Разговор в лифте
На следующее утро Элли в одиночестве ехала в лифте. Кабина остановилась на девяносто восьмом этаже, и к девочке присоединился скелет. Элли даже вздрогнула от неожиданности.
– Ну, перестань, – попросил мальчик в карнавальном костюме, когда двери лифта закрылись.
Элли быстро вспомнила, с кем имеет дело. Лицо мальчика покрывал белый грим, глаза были подведены черным, а на теле – дешевый карнавальный костюм из тех, что продают в магазинах накануне Хэллоуина. От мальчика, как и от всех остальных, исходило призрачное сияние, довершавшее мрачноватую картину.
– Прости, – сказала Элли. – Ты меня застал немного врасплох.
В королевстве Мэри было двое ребят, которым «посчастливилось» умереть во время Хэллоуина – этот мальчик-скелет и еще один парень с лицом, выкрашенным зеленой краской, с фальшивой отслаивающейся кожей. Первого все называли Черепом, а второго – Гнилым.
– Я слышал, – сказал Череп, когда закрылись двери лифта, – ты интересовалась криминальными талантами?
– Да, – ответила Элли. – Но что толку интересоваться, если никто ничего не рассказывает?
– Я тебе могу кое-что рассказать, если ты не будешь потом говорить, что слышала это от меня.
Двери лифта открылись.
– Твой этаж? – спросил Череп.
Элли собиралась пойти в игровой зал, чтобы попытаться оторвать Лифа от видеоигры, но с этим можно было и подождать. Она не стала выходить, и двери лифта снова закрылись.
– Расскажи, что ты знаешь. Обещаю никому не рассказывать.
Череп нажал на кнопку первого этажа, и лифт начал долгий путь вниз.
– Есть место в нескольких километрах отсюда. Старое здание, попало сюда уже давно. Раньше в нем была фабрика маринадов, по-моему. Так вот, там живет один парень. Его называют Шаманом. Он учит ребят разным штукам.
– Каким штукам?
– Ну, разным паранормальным явлениям – ну, там, проявляться в виде эктоплазмы, вселяться в живых людей, всякому такому.
– Я не знаю, что это.
Череп вздохнул, показывая, что подробное объяснение не входило в его планы.
– Ну, он знает, как двигать вещи, находящиеся в мире живых, как сделать, чтобы живые тебя услышали, а может, и увидели. Говорят, он даже может проникать в их мир и уносить оттуда вещи. Он заставляет их переходить в Страну.
– И он может научить?
– Так я слышал.
– Ты когда-нибудь встречался с ним? – спросила Элли.
Череп отшатнулся от нее.
– Я знал ребят, которые решили к нему отправиться. Но назад они не вернулись.
Элли пожала плечами, не придав особого значения последним словам.
– Может, побывав у Шамана, они нашли что-то лучшее. Не вернулись, потому что не хотели.
– Может, – согласился Череп. – Если хочешь, я дам тебе адрес.
Элли собиралась продолжить расспросы, но двери лифта раскрылись, Череп вышел из кабины, а снаружи раздались голоса малышей, спешащих подняться на верхние этажи.
Ник. Ники. Николас.
Прошло несколько часов, прежде чем мальчик вспомнил свое имя, но теперь, когда ему это удалось, он больше не хотел забывать его. Его звали Ник. Фамилию он вспомнить так и не смог. Она была японская, потому что папа его был японец. У мамы была европейская внешность, но, к сожалению, Ник уже толком не мог вспомнить лица родителей. Не беда, решил он, вспомню в другой раз. Сейчас же он полностью сконцентрировался на том, чтобы снова не упустить собственное имя.
Ник. Ники. Николас.
Фамилию он тоже смог бы вспомнить. Точно. Он просто обязан был это сделать. Даже если бы ему пришлось найти собственную могилу и прочесть фамилию на гробовой доске. Никто не будет называть его Херши, Кэдбери или Жирарделли. Только Ник, Ники, Николас.
Мальчик собрал все обрывки бумаги, которые только смог найти в комнате, и начал писать на них свое имя, снова и снова. Он разложил обрывки по карманам, засунул памятку в каждый ящик, под матрас и даже под каждую подушку дивана, на котором спал Лиф. Вряд ли тот стал бы возражать, ведь он не приходил домой уже несколько дней.
Ник, Ники, Николас. Пожалуй, даже Нико.
Элли постучала в дверь, оторвав Ника от мыслей об имени. Он знал, что пришла именно Элли, потому что, кроме нее, никто больше не стучал в дверь так сильно. Мэри стучала тихо и вежливо, Элли же дубасила так, что, казалось, дверь вот-вот рухнет.
– Я занят! – крикнул Ник. – Уходи.
Но Элли продолжала стучать, и ему волей-неволей пришлось впустить ее.
Зайдя внутрь, Элли огляделась, и на лице ее Ник прочел замешательство.
– Ник, что ты здесь делаешь?
Ник, наконец, и сам оглядел комнату и впервые увидел, что натворил. Маленькие кусочки бумаги были разбросаны повсюду – не только под подушками и другими предметами, но буквально по всей комнате, которая выглядела так, словно в ней прошел снегопад. Он не только изорвал всю бумагу, которая лежали в ящиках, но и вырвал страницы из всех книг, стоящих на полках. Это были книги Мэри. Он написал свое имя на каждом кусочке, причем с двух сторон.
Только сейчас Ник обратил внимание, что за окнами светло, а он, кажется, начал, когда смеркалось? Неужели он потратил на это всю ночь? Ник онемел. Он не имел ни малейшего представления о том, как такое могло произойти. Он был словно в трансе все это время, и лишь приход Элли привел его в сознание. Самое неприятное, что в глубине души он чувствовал желание выставить Элли за дверь и вернуться к работе. К важной работе. Ник, Ники, Николас.
Подобно малышам, изо дня в день играющим в футбол, или ребятам, ежедневно приходящим посмотреть «Корабль любви», Ник нашел свою «нишу» и даже не понял этого.
Он посмотрел на Элли с виноватым видом, открыл рот, но так и не смог вымолвить ни слова. Ему было стыдно, но он не смог бы объяснить, по какой причине.
– Да, все понятно, – сказала Элли. – Мы уходим отсюда.
– Что?
– Ты слышал. Мы – уходим.
Ник стал возражать. Уйти? Оставить Мэри?
– Нет, я не хочу уходить!
Элли смотрела на него, как на сумасшедшего. Может, так оно и было.
– И что ты будешь делать? Останешься, и без конца будешь писать свое имя?
– Я обещал Мэри, что не уйду.
Правда, подумал Ник, я сказал это прежде, чем она так недвусмысленно показала, что не заинтересована в отношениях со мной.
Элли нахмурилась, и Ник решил, что она вот-вот начнет рассказывать ему, какой Мэри ужасный человек, – но ничего подобного не произошло.
– Если ты и вправду хочешь произвести впечатление на Мэри… если хочешь быть ей полезен, нужно научиться делать что-то необычное, – сказала Элли.
– О чем ты говоришь?
– Ты хотел бы уметь разговаривать с живыми людьми – или, еще того интересней, переходить в их мир, брать нужные вещи и возвращаться в Страну?
Ник укоризненно покачал головой.
– Но ты же говоришь об эктоплазме! Мэри ненавидит это!
– Она ненавидит это лишь потому, что никто из ребят, живущих здесь, не способен превращаться в эктоплазму. И вообще, если Мэри называет подобные способности «криминальными талантами», это еще не значит, что они преступны. Они могут быть криминальными, но только в том случае, если ты используешь их для совершения преступлений. Подумай об этом, Ник. Если ты пойдешь со мной и научишься всему, что стоит изучить, ты сможешь вернуться назад с едой и игрушками для малышей. Ты сможешь добыть для Мэри полтора десятка роз, которые никогда не завянут. Тогда ты будешь для нее что-то значить.
Нику предложение показалось чрезвычайно соблазнительным. Чем больше он думал о нем, тем трудней было отказаться.
– А кто нас всему этому научит?
– Я знаю одного парня, а он, в свою очередь, знает другого парня, который все это умеет, – пояснила Элли.
Ник окинул взглядом комнату, усыпанную клочками бумаги. Если в качестве альтернативы ему уготовано провести вечность, нанося каракули на обрывки бумаги, может, самое время довериться Элли и попытаться избежать этой печальной участи.
– Расскажи, что ты знаешь.
– Подожди, – сказала Элли. – Поговорим по пути в игровой зал.
* * *
Стрелка влево, стрелка вверх. Элли нашла Лифа там, где и ожидала: он, как приклеенный, торчал возле игрового автомата.
– Лиф?
– Отстань, мне нужно уровень пройти.
– Лиф, да это старая игра, живые дети уже давно ее забыли. Про нее даже «ретро» уже не скажешь, она же доисторическая просто!
– Отстань!
Ник прислонился к автомату и скрестил руки на груди.
– Он нашел свою нишу, – сказал он. – Я чуть было тоже в свою не угодил.
– Это не ниша, – возразила Элли. – Это рутина. Мэри, наверное, считает, что это здорово, но на самом деле ничего хорошего.
Элли поняла, что, подобно воде, которая все время собирается в низшей точке, затерянные души стремятся создать для себя накатанный путь, который постепенно углубляется и становится канавой, которая вскоре превращается в глубокий овраг. Чем глубже привычная колея, тем труднее из нее выбраться. Элли понимала это и знала – стоит оставить Лифа в покое, он будет играть в свою видеоигру до скончания веков.
– Это неправильно, Лиф!
– Уйди.
Элли зашла за автомат, чтобы вытащить вилку из розетки, но обнаружила, что он не был к ней подключен. Увидев это, Элли выругалась, взбешенная тем, что законы физики в Стране затерянных душ неприменимы. Машины функционировали без источников питания, просто потому, что помнили о том, как они работали в мире живых.
Элли постояла некоторое время в поисках нужных слов.
– Мы идем туда, где тебя научат играть в более интересные игры!
– Зачем ты лжешь? – спросил Ник, но умолк, увидев, что Элли завладела вниманием мальчика. Лиф смотрел на нее, а не в экран монитора. Взгляд у него был остекленевший, словно он только что очнулся от глубокого сна.
– Интересные игры?
– Слушай, – сказала Элли. – Ты спас мою жизнь по пути сюда. Теперь моя очередь. Не продавай душу игровому автомату.
Тем временем на экране Пакку-Ман попал в плен к одному из волосатых созданий и погиб. Игра окончилась. Но, как многое в королевстве Мэри, она тут же началась снова. Не нужно было кидать в щель монетку. Лиф посмотрел на экран, желая вернуться к игре, но Элли дотронулась до его щеки и повернула лицом к себе.
– Мы с Ником хотим научиться общаться с живыми. Я хочу, чтобы ты пошел с нами. Пожалуйста, прошу тебя.
По лицу Лифа было видно, как его сознание борется с зыбучими песками забвения.
– Я не спасал тебе жизнь, – сказал Лиф. – Это уже невозможно. Но я спас тебя от того, что хуже смерти.
Элли подумала о том, что, пожалуй, она уже сделала то же самое для мальчика.
В глубине души Ник понимал, что, отправляясь к Шаману, он предает Мэри, но если Мэри права, то, чему он научится, сослужит ему хорошую службу, когда он вернется назад. Мэри простит его: способность прощать и принимать людей такими, какие они есть – часть ее натуры. Ник ощутил, как в душе его родилось предвкушение и раскрыло крылья, как бабочка, и решил, что это приятное чувство. Почти такое же приятное, как жизнь.
Череп рассказал Элли, как найти Шамана. Он жил неподалеку, но проблема была в том, что ребятам было трудно уйти незамеченными. Страна затерянных душ была прибежищем лунатиков, в королевстве Мэри всегда кто-то был на ногах, не спал и мог увидеть, как они уходят. В итоге было решено покинуть башню поздно ночью, во время грозы. В этом случае можно было надеяться, что на улице не будет детей, а струи дождя скроют исходящее от них свечение, пока они будут пересекать площадку перед зданиями. Если правильно рассчитать время, никто их не увидит. Когда ребята спускались на лифте, Ник повернулся к Элли.
– Надо сходить к психиатру. Я просто поверить не могу, что согласился на это.
– Да ладно, – возразила Элли. – Будет весело. Правда, Лиф?
– Да уж, – ответил Лиф без особого воодушевления.
Дождь не мог даже намочить мраморные плиты, которыми была покрыта площадка перед башнями, но молнии и гром были в Стране затерянных душ так же реальны, как в мире живых. Ребята подождали, пока сверкнет молния и прогремит гром, вышли на улицу и, не оглядываясь, направились в верхнюю часть города.
Если бы они оглянулись, то, возможно, заметили бы Вари, пристально смотрящего им вслед из окна второго этажа. Рядом с ним стоял Череп. Когда Элли, Ник и Лиф скрылись, Вари передал ему одну-единственную карамельку со вкусом вишни – вознаграждение за хорошо выполненную работу.
«Не стоит вести разговоры о криминальных талантах, – пишет Мэри Хайтауэр в памфлете под названием “Вред паранормальных явлений”. – Вредно не только говорить о них, но даже думать, и уж совсем плохо пытаться развить их в себе. Попытки вмешиваться в дела живых к добру не приводят»
Глава одиннадцатая
Шаман
Нику и Элли не приходилось ходить под дождем со времен их первого путешествия. Фраза «промокнуть до костей» в Стране затерянных душ приобретала новый смысл – струи дождя проникали сквозь их тела на пути к земле.
– Ну, это еще ничего, вот мокрый снег – это да… – высказался Лиф.
Старая фабрика по производству маринадов оказалась именно там, где должна была быть согласно объяснениям Черепа. Здание из белого кирпича располагалось на Вашингтон-стрит. Когда-то давно оно перешло в Страну затерянных душ из мира живых. Большая стальная дверь, ведущая в здание, была приоткрыта, это показалось ребятам странным. Нику она особенно не понравилась.
– Почему у меня такое чувство, что нам лучше туда не заходить?
– Потому, – сказала Элли, – что ты дипломированный нытик.
Нику захотелось доказать, что это не так. Он первым подошел к двери и распахнул ее. Стоит идти – не стоит идти, не важно. Ник решил больше не жаловаться. Он принял решение и чувствовал, что нужно следовать ему.
Как только мальчик очутился внутри, его тут же окутало облако сильного и очень знакомого аромата. В здании пахло копченым мясом и чесноком. Запах был таким сильным, что Ник чуть не упал, словно на него неожиданно подул сильный ветер. Ник почувствовал слабость в коленях.
Перед сносом из здания вынесли все оборудование. Взгляду Ника представилось пустое помещение с бетонным полом и черными балками, поддерживавшими потолок. Предметы, от которых исходил чудесный аромат, висели на крюках под потолком. Чего там только не было: жареные куры, индейки, копченая рыба и целые колбасы.
– Да, это правда, – сказала Элли шепотом. – Шаман может брать из мира живых все, что ему нужно!
– Никогда больше не буду сомневаться в твоих словах, – заявил Ник.
– Bay! – сказал потрясенный Лиф.
Они были настолько сильно захвачены представившимся их глазам изобилием, что не сразу заметили маленького призрака, сидевшего посреди помещения, подогнув ножки. Казалось, когда-то он замерз, да так и остался сидеть, не сходя с места много лет. Исходившее от него свечение имело желтоватый оттенок и слегка меняло яркость, бросая на серые стены легкие подвижные отблески.
– Я ждал вас, – сказал Шаман.
Ник почувствовал, что от страха ноги отказываются ему служить. Элли ободрила его тихим шепотом.
– Он, наверное, говорит это каждому, кто заходит сюда.
– Да он же совсем маленький! – громко изумился Лиф, но Элли зашикала на него, вынуждая замолчать.
Приятели приблизились к сидящему на полу ребенку. В помещении было темновато, но, подойдя ближе, они увидели, что, хотя Шаман умер совсем маленьким, он был очень древним призраком. С физической точки зрения ему могло быть не больше шести лет, но что-то в его облике выдавало возраст – он был похож на усохшего старого колдуна. Бывшая на нем одежда не подходила под это определение в современном понимании – Шаман был укутан в грубо сшитые куски шкур. Вероятно, она была сделана в ледниковый период, тысяч двадцать лет назад.
– Расскажите, зачем пришли, – сказал Шаман писклявым детским голоском. Во рту у него оказался всего один зуб, других видно не было. Вероятно, незадолго до того, как он умер, большая часть молочных зубов вывалилась, а коренные не успели вырасти.
– Нам сказали… мы слышали, что ты можешь научить тому, как являться в мир живых, – сказала Элли.
– Я никого ничему не учу, – отозвался Шаман. – У тебя либо есть талант, либо нет.
Порывшись в одежде, он извлек кусок гальки величиной с куриное яйцо. Посмотрев на него в течение некоторого времени, словно камень хранил в себе мудрость всего мира, он ловким движением бросил его Нику.
– Лови! – крикнул он.
Ник подставил руки, но камень пролетел прямо сквозь его грудь и упал на пол позади мальчика! Камень не был частью Страны затерянных душ, он был из мира живых!
Шаман засмеялся – голос у него был, как у маленького мальчика, а смех – как у древнего старика.
– Подними. Принеси его сюда, – приказал он Нику.
– Как я его подниму?
– Так, как это сделал я, – сказал Шаман.
Ник подошел к камню, нагнулся и протянул руку, чтобы взять его. Пальцы Ника сомкнулись, но камень прошел прямо сквозь них, как он и ожидал. Он попробовал еще раз, сконцентрировавшись на том, что делал. Тот же результат. Камень даже не шевельнулся. Отлично, подумал Ник. Сначала он должен показать нам, что мы ничего не стоим, потом начнет обучать.
Ник выпрямился и повернулся к Шаману, стараясь скорее перейти ко второй стадии.
– Не могу принести, – сообщил он. – Даже поднять камень не могу.
– В таком случае, – сказал Шаман, – урок окончен.
Он щелкнул пальцами, в ответ раздался гром, источником которого явно был не электрический разряд в облаках. Стальная дверь позади ребят с грохотом захлопнулась. По ступеням старой деревянной лестницы спустилось полтора десятка фигур, с головы до ног затянутых в черное. Процессия направилась в сторону Ника. Прежде чем мальчик понял, что происходит, его схватил добрый десяток рук в черных перчатках, и Ник оказался в воздухе.
– Прекратите! Что вы делаете!
– Цена неудачи, – тихо сказал Шаман, – это вечность на ее осмысление.
Черные призраки перевернули Ника вниз головой и засунули в бочку с маринадом, попавшую в Страну затерянных душ вместе со зданием. Бочка была наполнена отвратительной жижей. Ее быстро накрыли крышкой, и Ник оказался в темноте, заполненной соленой жидкостью. Он пережил несколько страшных секунд, думая, что неминуемо захлебнется, но вскоре понял, что этого не будет. Жижа заполнила его, она была сверху и снизу, словом, везде. Она плескалась там, где при жизни располагались ноздри и рот мальчика, и все же он не мог захлебнуться, ни в тот момент, ни в будущем.
Элли стояла и смотрела на бочку, как завороженная, и не верила своим глазам. Изнутри доносились приглушенные сердитые крики, а черные фигуры склонились над крышкой, прибивая ее гвоздями. Так вот почему никто не вернулся, отправившись на обучение к Шаману. Как же глупо было с ее стороны рисковать! А тем более – друзьями. Это моя вина – эта мысль беспрестанно крутилась в голове девочки. Я привела его сюда.
Элли посмотрела на другие бочки, стоявшие в помещении. Неужели в каждой из них сидел горе-ученик, проваливший экзамен? Неужели они так и сидели там внутри, не умирая и в то же время не имея возможности выйти наружу? Неужели им было уготовано судьбой вечно плавать в маринаде, предаваясь невеселым мыслям?
– Теперь второй мальчик, – заявил Шаман.
Лиф замотал головой:
– Нет. Нет, я не пойду! Я хочу уйти отсюда.
– Принеси камень и уйдешь.
Лиф вглядывался в лица черных призраков, но, похоже, у них просто не было лиц, головы были полностью обмотаны тканью.
– Мне эта игра не нравится, – заплакал Лиф. – Не хочу играть в нее.
– Отпусти его, – потребовала Элли. – Что же ты за чудовище безжалостное?
В ответ Шаман лишь улыбнулся беззубым ртом и снова повернулся к Лифу.
– Камень, – приказал он.
Мальчику ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он приблизился к камню и попытался поднять его. Раз за разом промахиваясь, Лиф расстроено кряхтел, и Элли вдруг вспомнила дурацкий автомат, который можно найти в любом игровом зале. Смысл игры в том, чтобы захватить механической клешней мягкую игрушку. Сколько ни старайся, клешня всегда возвращается вверх пустой. Совсем как рука Лифа.
– Н-е-е-т!
Подручные Шамана склонились над мальчиком и, хотя Лиф и Элли пытались обороняться, схватили его. Их было слишком много. Беднягу тут же запихнули в другую бочку, он отбивался руками и ногами и кричал, жижа летела во все стороны и заливала пол, но ловким черным призракам вскоре удалось закрыть крышку и закрепить ее гвоздями. Элли слышала, как мальчик всхлипывает внутри, барахтаясь в зловонной жиже.
А потом замаскированные бандиты сняли крышку с третьей бочки и замерли в ожидании.
Элли всегда гордилась умением сохранять хладнокровие в экстремальных ситуациях и благополучно разрешать их, если возникала такая необходимость.
– Я принесу тебе камень, если ты выпустишь моих друзей, – сказала она решительно.
Шаман не пошевелился. Даже глазом не моргнул. Элли понимала, что находится не в том положении, когда стоит диктовать условия, но Шаман неожиданно ответил.
– Согласен. Меняю твоих друзей на камень.
Вот он, момент истины. Она привела их сюда, и никто, кроме нее, теперь не сможет вызволить их.
Камень лежал на полу. Казалось, что может быть проще, но когда Элли нагнулась, она ощутила такой ужас, словно перед ней лежал раскаленный уголь.
Поднять камень из мира живых – все равно что поймать тень. Пальцы снова и снова проходили сквозь него, и Элли рассердилась на дурацкий камень: что за тупой кусок мира живых людей, как смеет он отрицать ее существование!
Я существую! Элли чуть было не выкрикнула это вслух. Я существую, и я подниму тебя!
Но пальцы скользили сквозь камень, раз за разом.
– Достаточно! – заявил Шаман, и черные гориллообразные фигуры двинулись к Элли, повинуясь его приказу.
Да двигайся же, чертов камень, двигайся!
Элли собрала всю силу воли в кончиках пальцев и снова сомкнула их на камне, еще и еще раз, но поднять не смогла. Зато в последний раз он сдвинулся с места. Громилы тут же перестали наступать на девочку, а Шаман поднялся на ножки. Элли казалось, что в кончиках ее пальцев сосредоточена вся сила мира.
– Продолжай, – приказал Шаман.
Элли снова нагнулась над камнем и протянула к нему руку. Он снова сдвинулся с места. У нее получилось. Поняв, что это случилось, Элли поверила в то, что сможет сделать это еще раз. На этот раз она попыталась взять камень в руки. Она старалась подвести под него ладони.
Я не оставлю друзей гнить в этих бочках, твердила она камню. Я не стану жертвой этого чудовищного ребенка. Поднимайся с пола!
И камень подчинился! Он глубоко ушел в ее призрачные ладони, но Элли смогла оторвать его от пола! Элли не расслаблялась, понимая, что волнение может нарушить концентрацию. Девочка держала в руках не только камень – рядом с ним лежала вся ее сила воли. Держать было тяжело. Элли никогда еще не приходилось поднимать такие тяжести, но в тот момент дело было не в мускулатуре. Сила духа – вот что помогало Элли держать камень, и девочка чувствовала, что она на пределе. Ей казалось, что душа не выдержит чудовищного напряжения и порвется, как струна. Она медленно подошла к Шаману, держа камень в руках, и громилы молча расступились.
– Вот твой камень, – сказала Элли.
Шаман протянул руку и подставил ее под крепко прижатые друг к другу ладони Элли. Камень пролежал в руках девочки еще несколько секунд, а потом скользнул сквозь них и упал в раскрытую ладонь Шамана. Он сжал пальцы.
– Очень хорошо. Таланты раскрываются лучше всего тогда, когда их обладателю ничего другого не остается, кроме как проявить их.
– Освободи моих друзей.
– Пять лет обучения, – отозвался Шаман.
– Что?
– Ты показала, на что способна. Теперь нужно развить в себе талант и узнать, какие еще способности таятся в глубине души – ведь где одно, там и другое. Проходишь у меня в ученицах пять лет, и после этого я освобожу твоих друзей из бочек.
Элли попятилась.
– Мы так не договаривались.
На Шамана ее слова не произвели должного впечатления.
– Я обещал их освободить. Но не говорил – когда именно.
Услышав это, Элли, вместо того чтобы как следует взвесить свой следующий шаг, увлекаемая гневом, бросилась на Шамана. Толку, конечно, от этого было мало, так как громилы тут же преградили ей путь и заставили отступить. Их сила была так велика, что казалась неестественной – даже для призраков из Страны затерянных душ. Спустя секунду Элли поняла, в чем дело. В пылу сражения она схватилась за ткань, скрывавшую лицо одного из чудовищ, и то, что она увидела под шарфом, ужаснуло ее. Она с самого начала понимала, что под черной материей скрывается что-то необычное. Все призраки, населявшие Страну, носили ту одежду, в которой их застала смерть, так каким образом Шаману удалось собрать шайку громил, с головы до ног одетых в черное? Оказалось, что перед Элли вовсе не дети-призраки. Чудовища были пустыми внутри, и, когда Элли сорвала покровы с лица одного из них, под ними ничего не оказалось – ткань была обернута вокруг несуществующей головы.
Элли закричала от ужаса и потянулась к лицам других чудовищ. Сорвав черные тряпки со всех по очереди, Элли обнаружила, что все они – пустые внутри, бездушные, безгласные солдаты. Умение создавать таких големов было одной из способностей Шамана – он умел оборачивать ткань вокруг сгустков воздуха, создавая верных телохранителей буквально из ничего. Чем громче кричала Элли, тем заливистей смеялся Шаман.
Руки в черных перчатках схватили Элли и потащили к двери.
– Вернешься, когда будешь готова учиться, – напутствовал ее Шаман.
Громилы распахнули входную дверь и выбросили Элли на улицу. Тяжелая стальная дверь лязгнула и закрылась перед носом Элли.
Девочка попыталась приподняться, помогая себе локтями, но не смогла, и спустя секунду поняла, что проваливается в асфальт посреди улицы, по которой ехали машины и сновали живые люди. Она старалась освободиться, но это привело лишь к тому, что Элли увязла еще глубже. Асфальт напоминал смолу, обволакивающую тело Элли и тянущую его вниз. Прямо по ней проехал мусоровоз, его колеса прокатились как раз по тому месту, где находилась голова, словно никакой девочки здесь и в помине не было, и Элли окончательно рассердилась.
Она была так сильно разгневанна, что одна из покрышек на задней оси грузовика лопнула. Водитель ударил по тормозам и свернул к тротуару в паре десятков метров от Элли.
Это что, шина лопнула из-за меня?
Но в тот момент Элли не придала значения этому событию. Мощным усилием воли она заставила себя подняться. Стоя по пояс в асфальте, она с трудом вытянула ноги и, помогая себе руками, выбралась из дорожного полотна.
Элли подбежала к двери, скрывавшей берлогу Шамана. В тот момент она забыла о том, что здание, а вместе с ним и дверь, были частью Страны затерянных душ, и всем телом ударилась об нее, будучи уверенной в том, что пройдет сквозь лист стали, как нож сквозь масло. Но тело отскочило от прочной двери, как мячик, и Элли снова упала на асфальт.
Девочка стучала по двери кулаками, пыталась вышибить ее плечом. Она пыталась залезть в окна, но они были надежно защищены решетками, попавшими в Страну вместе со зданием. Элли провела возле фабрики несколько часов, пытаясь найти вход, но ночь близилась к завершению, а она не была ни на йоту ближе к цели, чем тогда, когда громилы Шамана выбросили ее на улицу. Иссиня-черное небо стало серым, по нему катились рваные грозовые тучи, настало хмурое утро. Дождь превратился в мокрый снег, и капли воды, струившиеся сквозь тело девочки, обратились в иглы льда, пронзающие кожу. Это было неприятно, но не больно. Мертвым не больно, подумала Элли, распаляясь пуще прежнего. Вернее, полумертвым, поправила она себя, сознавая, что неопределенное положение, в котором она оказалась, лишило ее права на телесные ощущения. От всех этих мыслей чувство острой тоски в душе усилилось многократно.
«Вернешься, когда будешь готова» – так сказал Шаман, но Элли отлично понимала, что никогда не станет его ученицей.
Она не была чудовищем и к другому чудовищу в подмастерья не пойдет. Но в этот дом еще вернется, Это уж точно. Но не одна, а с армией, состоящей из трех сотен детей. Подопечных Мэри. Они разберут здание по кирпичикам, если будет нужно, чтобы от него и тени не осталось.
Обратный путь к башням-близнецам Элли проделала бегом. Не останавливаясь, она пересекла мощенную мрамором площадку – границу королевства Мэри, проскочила сквозь вращающуюся дверь и ринулась к лифтам, не обращая внимания на недоуменные взгляды глазевших на нее детей. В лифт Элли в буквальном смысле влетела, с силой ударившись о заднюю стенку. Кабина затряслась, двери закрылись, и через мгновение Элли уже неслась через этажи – на самый верх.
