Текст книги "Жонглер с тиграми"

Автор книги: Нил Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Международные отношения

По крайней мере дважды, заезжая в ворота «Белого дома», Джордж замечал: «Сэр, ваш дом выглядит постоянно недостроенным!».

Может, недостроенным, а может, и полуразвалившимся. Была масса признаков, свидетельствовавших как о первом, так и о втором варианте. Вестибюль, например, по-прежнему оставался стройплощадкой, в лестничном пролете опасно раскачивались трещащие электрические провода, оздоровительный клуб по-прежнему выглядел пустынным и нездоровым местом, а в лифте, когда он почему-то работал, запыленные строительные рабочие постоянно возили какие-то доски. В самой моей квартире опять не работали кондиционеры, контуженные диким скачком напряжения в сети, фильтр «Аквагард» отказался от бесполезных попыток совладать с содержимым водопровода, а общую тарелку спутниковой антенны залило дождем. Мадонна больше не исполняла для меня соблазнительные танцы, Би-Би-Си перестала рассказывать мне о новостях в мире, и даже Робин Лич больше не предлагал мне роскошную жизнь звезд… Когда мир вокруг рушится, у того, кто в нем обитает, есть два выхода: съехать с квартиры или с катушек. Бог знает по какой причине я выбрал второе.

В отсутствии телефона, в ситуации, когда единственным говорящим по-английски человеком в пределах досягаемости был сухопутный спасатель, я вдруг ощутил, что даже зачаточное знание хинди могло бы оказаться для меня полезным. Выучи язык – и все вокруг станут твоими друзьями, а страна – твоим домом, верно? Однако, не будучи прирожденным лингвистом, я сразу же испытал ряд проблем с назальными гласными, взрывными и придыхательными согласными[106]106
  Вообще-то хинди – не очень сложный язык, скорее даже простой. В грамматике некоторую сложность представляет, пожалуй, только эргативная конструкция с согласованием формы сказуемого не с подлежащим, а с дополнением; исключений из правил немного, фонетика замечательна тем, что всё как слышится, так и пишется, графика деванагари непривычна, но достаточно проста – не считая дюжины лигатур (слияний букв), которые выглядят не совсем так, как можно было бы от них ожидать, следуя общей логике соединения букв… Что касается звуков, то, действительно, некоторым иностранцам трудно даются звуки, отсутствующие в большинстве европейских языков… Короче, если говорить просто, есть «д», «т», «р», «л» обыкновенные, а есть некие аналоги этих звуков, при которых кончик языка касается середины нёба – «р» в результате звучит как нечто между «р» и «л», например. У каждого гласного звука есть назализованный вариант (кто помнит, как звучат гласные у страдающего насморком человека, легко их себе представит). Некоторым почему-то с трудом даются придыхательные согласные, хотя чего проще – у почти каждого согласного есть парный ему придыхательный («бх», «пх». «кх», «тх»…). Ну и ещё некоторые сложности, в большинстве случаев преодолимые путем упорных логопедических занятий. А вообще язык правда вполне доступный.


[Закрыть]. Европейцу, решил я, для овладения произношением следовало бы обзавестись сильным насморком или повредить гортань, или, в идеале, получить оба этих преимущества. Была и другая проблема. Похоже, никто не знал точно, сколько же всего в хинди гласных и согласных. Согласно первой купленной мной книге – «Хинди за один месяц», гласных было одиннадцать (неужто этот самоучитель редактировал Хари Дхуп?), а согласных тридцать три; но вторая книга – «Универсальный самоучитель хинди» – сообщила мне, что гласных на самом деле шестнадцать, а согласных тридцать шесть[107]107
  По моим представлениям, согласных всё-таки 33 плюс два редкоупотребимых варианта горловых «г» и «к» и их придыхательных аналогов (с ними – 37), а гласных как будто 11, плюс слогообразующие согласные «r» и «l» (первый встречается, например, в словах «риши» (подвижник) и «Кришна» и передается как «ри» (хотя это «рь»), а на второй и примера не упомню, может, и слов-то с ним нету?. Куда присчитать эти два – к согласным или гласным, – не уверен…


[Закрыть]. Поскольку вторая книга была одобрена Министерством просвещения и вдобавок президентом, я склонялся к тому, чтобы поверить именно ей. На бумаге, впрочем, все гласные и согласные выглядели одинаково. Кроме того, меня интересовали не тонкости – мне было нужно лишь несколько обиходных фраз.

Те фразы, которые используются в учебниках языка, отчего-то никогда не имеют отношения к обычной, повседневной жизни. Мне всегда было интересно узнать, как живут их авторы. Они постоянно покупают билеты на поезд и спешат на вокзал, желают показаться врачу, спорят о цене овощей и спрашивают, как пройти в музей. Авторы двух моих самоучителей хинди, похоже, жили более интересной жизнью. Уж не знаю, чем они занимались помимо написания учебников, но в их жизни, по всей видимости, играли немаловажную роль такие фразы, как «Покажите мне этот язык», «Пересчитайте мои одежды», «Не стреляйте!», «Как много вам нужного хочется?», «Вы меня видите?», «Черт возьми! Что есть в этой деревне?» и, наконец, «Спокойное рассуждение отлично от возбужденного и поспешного мнения»[108]108
  Фразы на английском языке в оригинале построены именно таким, корявым, образом.


[Закрыть]. Всё это было прекрасно, но мне-то нужен был достаточно краткий и вместе с тем бойкий перевод совсем других высказываний! Например: «Почему ремонт моего кондиционера должен длиться шесть месяцев?». ещё мне нужно было научиться как-то понимать ответы.

Одна из книг сообщала: «В хинди имеется два грамматических рода. «Пулинг» – мужской, «стрилинг» – женский». Размышления о женском роде привели меня к мыслям о сари, а от сари моя мысль скользнула к тайнам французского белья, которое, надо полагать, носят под сари… но прежде чем воображение мое ушло слишком далеко, внезапный грохот молотков и визг дрелей вернул меня к реальности. Выглянув на площадку, я увидел, что в соседней квартире нараспашку открыта дверь, и целая толпа почти голых людей рушит одну из центральных стен квартиры – весьма вероятно, несущую.

– Тихо! – заорал я. – Уже поздно! Ночь! Прекратите!

Никакой реакции. Я с таким же успехом мог быть человеком-невидимкой. Может быть, стоило попробовать фразу «Вы меня видите?» на хинди. Вместо того, и избрав возбужденное и поспешное мнение вопреки спокойному рассуждению, я ринулся к себе, схватил один из самоучителей и, поспешно перелистывая его, начал искать подходящие выражения.

– Чуп рахо! – «Тихо!» – попытался объясниться я.

На сей раз я был удостоен улыбки. Мне даже помахали рукой. Но уважить мою просьбу никто не собирался[109]109
  Автор потребовал у рабочих, чтобы они «замолчали», а не «соблюдали тишину» – а они и так не разговаривали…


[Закрыть]. Как одержимые, они продолжали крушить стену. По-прежнему молча. Тогда и я повел себя как одержимый и ринулся вниз – поговорить с управляющим здания. Но и вестибюль, и контора управляющего были пустынны, точно лунный ландшафт. Не было видно и спасателя. Единственным найденным в конце концов мною живым человеком оказался спящий в уголке охранник – я знал, что английского он не понимает. Я бросился назад к себе – за книжкой, по дороге опять наорал на рабочих, наконец, вернулся к охраннику и разбудил его. Бедняга подскочил так, словно перед ним, размахивая книгой, стояло привидение. Несколько минут я лихорадочно рылся в книге, пытаясь найти что-нибудь подходящее к случаю. Всё это время охранник стоял по стойке «смирно».

– Дусри ман: зил! – пропел я наконец. Если верить книжке, это означает «второй этаж». Правда, я не был уверен, как следует понимать вклинившееся в слово двоеточие[110]110
  Таким странноватым образом авторы книги пытались передать долготу «и» в слове «манзиил» («этаж»). Логичнее, конечно, было бы написать «манзи: л», но, как читатель, вероятно, уже успел убедиться, логика – не та категория, которой следует руководствоваться в Индии. Кстати, долготу «а» в слове «аадми» разговорник г-на Келли передал иным способом, удвоив букву («аа», а не «а:» или «:а»).


[Закрыть].

Он тупо уставился на меня.

– Дусри ман: зил! – повторил я, тыча пальцем вверх.

Охранник кивнул, хотя явно по-прежнему ничего не понимал. Я продолжал листать книгу.

– «Аадми»! – нашел я вдруг («человек»). Множественного числа не было, так что я просто повторил слово несколько раз[111]111
  Множественное число мужского рода в прямом падеже не отличается от единственного. А автор ненароком употребил всё более редкую в наши дни форму двойственного числа («двое человек»), аналогично известному у нас «бхаи-бхаи» («братья» – о двух братьях).


[Закрыть].

– Аадми, аадми? – неуверенно повторил за мной охранник.

Беседа началась. Найти бы еще, как на хинди «грохот»!.. В ходе поисков я вдруг наткнулся на числительные. Наверху был как раз десяток рабочих.

– Дас аадми! – добавил я, просто чтобы не дать разговору преждевременно увясть.

– Дас аадми?..

– Ха! Ха!

Я вовсе не хохотал. Я пытался сказать «да»[112]112
  Только надо было говорить не «ха», а «хан» – произносить «а» в нос.


[Закрыть]. Но было видно, что охраннику к этому моменту стало не по себе один на один с сумасшедшим европейцем, который выкрикивает какую-то чушь из книжки. Поэтому я отказался от попыток найти «грохот» и попытался заменить его словом «слон». Это был безумный выбор, но всё-таки – огромное шумное животное[113]113
  По индийским представлениям – ловкое, аккуратное, умное и изящное в движениях. «У нее походка слонихи» – комплимент.


[Закрыть]…

– Дас хатхи[114]114
  Кстати, любопытно, что почти каждый ребенок знает названия многих животных на хинди – благодаря «Книге джунглей» Киплинга. «Хатхи» – «слон», «бандар» – «обезьяна» (а «лог» – народ»), «балу» – «медведь», «чиль» – «коршун», «шер» – «тигр»… А вот «акела» – это «одиночка».


[Закрыть] аадми, дусри ман: зил! – объявил я наконец. «Десять слонов-человек, второй этаж!».

Глаза охранника странно округлились, и он попытался отодвинуться от меня подальше.

– Бум! Бум! Бум! – добавил я в отчаянии, пытаясь передать грохот.

– Бум?.. Бум?.. – прошептал бедняга.

В этот момент в вестибюле показались «десять слонов-человек». Проходя мимо нас, один из них на превосходном английском произнес: «Доброй ночи!».

* * *

То был этап приобретения книг. Книги, помимо всего прочего, украшают интерьер, а моя квартира в этом смысле нуждалась в помощи, как никакая другая. Да и мне помощь не помешала бы. После попыток – пока боле чем неудачных – овладеть языком, я решил как можно больше узнать о самой стране. Книги в Индии гораздо дешевле, чем на Западе, и я приносил их домой целыми охапками. Мои бумажные друзья… порой довольно эксцентричные друзья.

Кстати, большинство эксцентрических типов было собрано воедино «Книгой мировых рекордов Лимки» – индийской версией «Книги мировых рекордов Гиннеса». «Гиннес» – напиток черный, хмельной, со сливочно-густой пеной, а «Лимка» – зеленый, шипучий и безалкогольный[115]115
  Практически точный аналог популярных у нас «Спрайта» и «7-Up».


[Закрыть] (впрочем, толика джина или водки может оправдать ее существование). А целью книги, похоже, было помочь отдельным чудакам подняться над мрачной и безымянной повседневностью. Зачем бы иначе некто четыре года убил на написание письма о мире во всем мире длиною в 7872 фута[116]116
  2 км 397 м 90 см


[Закрыть]? Зачем бы другой чудак мучился, покрывая рисовое зернышко надписью из 4160 букв? Некоторым не пришлось ничего делать, они лишь терпеливо ждали – например, некий Кальян Сайн отрастил себе усищи в 10,72 фута[117]117
  3 м 267,46 см


[Закрыть], а Свами Моуджгиль зато семнадцать лет простоял неподвижно. Если говорить о более активных рекордсменах, то вот Арвид Пандей за 107 дней пробежался от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка, причём бежал он задом наперед; а Джадгишу Чандре понадобилось пятнадцать месяцев, чтобы проползти почти тысячемильную дистанцию[118]118
  Более полутора тысяч километров.


[Закрыть]. Видимо, приветствуя их удивительные результаты, В. Джаярам побил мировой рекорд по продолжительности аплодисментов – более пятисот тысяч хлопков. Сравнивая их выдержку со своей – проявленной за время жизни в «Белом доме», – я понял, что мне в книгу рекордов не попасть. Зато как-то утром перед зеркалом я понял, что такая жизнь ведет меня прямёхонько к нервному истощению.

Книга «Как выжить в Индии»[119]119
  «India Survival Kit» – очень популярное, прекрасно написанное, весьма полезное и интересное издание. Рекомендую.


[Закрыть] должна была бы состоять не менее чем из десятка томов. Но это оказалась совсем не толстая книжечка в бумажном переплете – скорее для путешественника, проезжающего через Индию, чем для того, кто поселился тут на более-менее длительный срок. Но, видимо, для поселившихся в Индии иностранцев книгу пока никто ещё не написал.

– Вам бы надо написать о своей жизни в Индии самому, – предложил мне один продавец в книжном магазине. За несколько месяцев мы стали добрыми знакомыми, и он часто предлагал всякие интересные книги для моей библиотеки. Была среди них, например, книжка «Curiosa Sexualis»[120]120
  «Диковинки секса» (лат.)


[Закрыть], которая по крайней мере позабавила меня. Тут сообщалось, к примеру, о даме, которая сменила пол, просто перепрыгнув канаву[121]121
  Я об этом тоже читал. Она была не женщина, а гермафродит, и мужские (недосформировавшиеся) органы просто вывалились от толчка наружу…


[Закрыть]. Жаль, что в индийское издание не вошел «Альбом необычных иллюстраций», упомянутый в содержании.

– Написать книгу?.. – откликнулся я. – Да у меня не осталось сил даже на то, чтобы заполнить бланк!

Ещё я нашел томик под названием «Хобсон Джобсон» – словарь англо-индийских, гибридных слов и фраз, собранный двумя викторианскими джентльменами – Юлем и Барнеллом. Это восхитительное филологическое попурри стало вторым моим излюбленным чтением после делийской телефонной книги. Вкус некоторых слов можно было просто ощущать на языке! Это было по мне; никаких «покажите мне этот язык» или «пересчитайте мои одежды». Даже ничего вроде «спокойное рассуждение отлично от возбужденного и поспешного мнения». Благодаря этому словарику я вооружился ругательствами вроде «chopper cop!», «kudd!», «grunth!» и «sea cunny!»[122]122
  «Непереводимая игра слов». Вообще-то «сhopper cop!» вероятно, можно перевести как «полицейский-деревенщина» (сhopper – соломенная крыша (инд); вероятно, и другие слова что-нибудь да значат. «Бхут», например – это разновидность злого призрака, монстр.


[Закрыть]. Причем совершенно не имело значения, поймет ли кто-нибудь, включая меня самого, что я говорю. Главное, я обзавелся собственными мантрами, они же ругательства, ловко замаскированными под англо-индийский жаргон времен Раджа. Кстати, в первый раз короткое замыкание в бедной моей голове (по поводу «слонов-людей») случилось вскоре после того, как я открыл эту книгу.

Второй раз это был настоящий фейерверк. Этот второй раз приключился около полуночи, несколько дней спустя. Вернулись таинственные люди с досками. В первый раз был всего один грузовик досок. Теперь их было два, рабочих тоже было больше вдвое, а шуму от них – вдесятеро. Я пытался заглушить грохот тягучей ударной музыкой, включенной на максимальную громкость. Мраморный пол и голые бетонные стены усиливали ее ещё больше – однако перекрыть грохот досок было невозможно. Я распахнул дверь на площадку. Там стояла дама, которая вечно убегала от меня, и ещё один жилец; у обоих на лице был написан ужас. Музыка тягуче гремела, доски грохотали.

– Погглы будзатые! – заорал я на своем новом языке. В один миг пугливая соседка метнулась прочь и укрылась в своей квартире.

Выскочив во двор, я увидел, что рабочие уже свалили доски в штабель размером с приличную пирамиду – может быть, и им хотелось «пережить историю». В лунном свете происходящее напоминало некий зловещий ритуал.

– Кудды! Бхуты! Бхилы! – орал я, как безумный, выдергивая доски из штабеля и швыряя их в кузов машины. Над всем этим тягуче гремела «Стена» группы «Пинк Флойд».

Выглянул охранник – но, увидев, что я впал в маниакальную стадию, поспешил скрыться во тьме. Мне уже не хватало ни языка, ни разума. Я ухватил другую доску и запустил ею в окно конторы менеджера. Он обещал, что досок больше не будет! Он нарушил обещание – я разбил его стекло. Логично?..

Мой безумный акт вандализма заставил рабочих замереть на месте. Потом они попрыгали в грузовики и вылетели со двора, словно по ним стреляли. Я вернулся к себе, выключил музыку и вдруг ощутил себя в гармонии с миром. Разве мог я предположить, что менеджер в отместку решит попросту прикончить меня?..

Ночная жизнь?

На следующее утро меня разбудил громкий стук в дверь. Это был генеральный менеджер нашего рекламного агентства, мокрый от жары и чем-то чрезвычайно взбудораженный.

– Что тут случилось вчера ночью? – взволнованно спросил он голосом на несколько октав выше обычного.

Я рассказал, как решил, что с меня довольно грохота досок под окнами и как я разобрался с этими досками.

– Напрасно вы так, – сказал он. – Почему вы не позвонили в полицию или мне?

– Телефон же не работает, – напомнил я.

– Это очень опасный человек, – всплеснул руками генеральный менеджер, имея в виду бихарца – менеджера «Белого дома». – Он гангстер! Самый настоящий гангстер! Сегодня утром он меня вызвал к себе. Не пригласил, а именно вызвал. Только что он сказал мне, что будь вы индийцем, вас бы уже не было в живых. Он не убил вас сразу только потому, что вы иностранец. Поверьте, он имеет в виду именно то, что говорит! Вам надо отсюда уехать, и немедленно.

Я принялся упаковывать свои пятнадцать сумок и чемоданов.

– Возьмите только самое необходимое. Мы пришлём потом кого-нибудь за остальными вещами, – нервничая, торопил меня генеральный.

Мы спустились к машине, возле которой стоял Джордж. Он тоже нервничал. Несколько мускулистых крепышей – телохранители менеджера «Белого дома» – пялились на нас, явно надеясь на малейшую провокацию. Даже спасатель старательно держался ко мне спиной.

Вся эта история ошеломила моего Джорджа. Охранник рассказал ему, что я напился и, явно в приступе белой горячки, выкрикивал странные слова и швырял во все стороны доски, а одной из них разбил стекло в конторе менеджера.

– Это всё стресс, – оправдывался я, когда мы навсегда уезжали из ворот «Белого дома».

– Стресс? – Название новой болезни, на которую можно пожаловаться, приободрило Джорджа. – Я тоже страдаю от стресса, сэр!

– Вот как?

Я мог бы и сам догадаться.

– Да, сэр. У меня от него болят ноги. Это оттого, что я всё время сижу за рулем. И весь стресс спускается у меня к ногам.

Я решил сменить тему.

– И кроме того, жара. Я никогда не жил в таком жарком климате. И никакой передышки. Господи, когда же станет хоть чуточку попрохладнее?!

– На рождество, сэр, – ответил Джордж, явно разочарованный, что я не захотел обсуждать его новую болезнь.

Меня переселили в пятизвёздочный отель, уже другой. Этот стоял окнами на Делийский гольф-клуб[123]123
  Отель «Оберой». Заведение с превосходной репутацией.


[Закрыть]. Теперь у меня была комната с пасторальным видом из окна, работающим телефоном, действующим кондиционированием и телевизором с кучей спутниковых программ. Настоящее убежище, кокон из достижений цивилизации. Кроме того, я получил возможность посмотреть важный футбольный матч – Англия играла с Норвегией. Жаль только, что его транслировало не спутниковое телевидение, а «Дурдаршан» – индийский государственный канал. В приблизительном переводе его название обозначает «Видящий то, что вдалеке»[124]124
  А в точном переводе – просто «Телевидение» на хинди. Собственно, на латыни tele vision это и значит.


[Закрыть]. Матч проходил в Лондоне, но качество передачи было таким отвратным, что казалось, игра идет на Плутоне. Я приготовился к игре: сделал обширный заказ службе доставки еды в номер, повесил на дверь табличку «Не беспокоить», велел заблокировать все входящие звонки. Затем развалился на своей широкой постели, открыл бутылочку «Кингфишера» – менее крепкого родственника пива «Тандерболт», – и был полностью готов насладиться долго предвкушавшимся зрелищем. Но оказалось, что у местных телевизионщиков припасено для меня несколько подлых сюрпризов. Первый они преподнесли в тот момент, когда англичане начали отлично скоординированную атаку на ворота норвежцев. В самый критический момент пустили ужасно длинный рекламный блок – а когда через несколько минут передача возобновилась, все игроки были уже на противоположном конце поля (игра шла в прямом эфире).

Но худшее было ещё впереди.

Время игры кончилось, а счет был ничейный. Дали дополнительное время, и каждая команда забила ещё по одному мячу. Назначили обмен пенальти. И опять вышло баш на баш – забили обе команды. А на второй раз, когда норвежский игрок бил пенальти по нашим воротам, он промазал. Теперь если англичане забьют свой мяч, победа наша! Игрок разбежался… и картинка исчезла. После долгой паузы появилась надпись: «СЕГОДНЯ В ПАРЛАМЕНТЕ». Как ждать установки телефона, так и десять лет для Индии не срок, а вот как десять секунд подождать результатов пенальти – так времени у них нет!

Я много смотрел телевизор и много читал. Вы спросите, почему? Потому что в Дели решительно нечего делать после захода солнца. Вездесущая и всеохватная индийская фраза – «А что поделать?», относящаяся к ситуации, над которой нет контроля, могла бы стать кратким, но полным описанием ночной жизни столицы и ее девизом. Бомбей предлагает множество вариантов ночных развлечений, и некоторые из них носят весьма декадентский характер. Бангалор знаменит пивными, Калькутта – кофейнями. В этих и других крупных городах можно неплохо провести ночь, но Дели, кажется, боится темноты. С наступлением темноты делийцы устраивают добровольный комендантский час. Как только около десяти вечера отправляется в парк последний автобус, улицы пустеют, особенно в Новом Дели. Редкие пешеходы – это бедолаги, которых какая-то нужда заставила высунуть нос на улицу, или охранники. Исчезают даже машины, словно их нанимают только на светлое время суток. Немногие оставшиеся передвигаются крадучись и какими-то перебежками, будто водители изображают киношпионов.

Когда я только-только приехал, я подозревал, что тут какой-то заговор. Я был уверен, что на самом деле в городе есть глубоко законспирированная подпольная вакхическая сеть ночных клубов, баров, казино, дискотек и прочих злачных заведений. Надо только найти правильного человека и узнать явки и пароли… Я начал расследование. Я спрашивал сослуживцев, одного за другим отзывая их в уголок: где в Дели можно повеселиться в ночное время?

– Повеселиться? В Дели?.. – настороженно переспрашивали они, подозрительно рассматривая чересчур любопытного сибарита.

– Я имею в виду, что вы делаете вечером? – настаивал я.

– Идём домой.

Вообще-то некоторые из них жили весьма далеко от офиса, так что вполне могло быть, что когда они возвращались домой, им пора было опять собираться на работу. Но кое-кто жил сравнительно близко! Что делали они, вернувшись домой?..

– В основном мы смотрим «Стар Ти-Ви». Иногда к нам заходят друзья или родственники…

– Ну, а когда приходят друзья или родственники – вы устраиваете вечеринку? – приставал я, надеясь на приглашение.

– Нет. Мы вместе смотрим «Стар Ти-Ви».

Не помог и консьерж в моём первом отеле. Он сказал, что в отеле, действительно, есть дискотека[125]125
  Дискотеки есть в считанных отелях, причем, как правило, вход разрешается только проживающим именно в этом отеле. Иногда делаются исключения, но с массой оговорок: например, допускаются только пары, и пр.


[Закрыть], только сейчас она закрыта из-за межкастовых беспорядков.

– Но некоторые из наших гостей по ночам[126]126
  Разумеется – когда не так жарко.


[Закрыть] бегают трусцой, – сообщил консьерж. – Это вполне безопасно, – добавил он, без особого, впрочем энтузиазма.

– В такую жару?..

– На Васант Вихаре есть кинотеатр, где показывают довольно новые американские фильмы[127]127
  Кинотеатр «Прия». Вообще-то американские фильмы показывают также в кинотеатре «Чанакья» на Чанакьяпури. Кроме того, в культурных центрах разных стран демонстрируют фильмы этих стран… Всего в городе около двух десятков кинотеатров.


[Закрыть]… А можете взять напрокат видеокассеты. Видеоплейер мы вам в номер поставим, – предложил он.

Короче, пришлось взять кассету. «Семья Аддамс»[128]128
  Популярная комедия в стиле черного юмора.


[Закрыть]. То есть на коробке было написано «Семья Аддамс»… Это была пиратская копия, снятая с киноэкрана любительской камерой. В Штатах я был в кино сотни раз, но никогда не видел индийцев, снимающих фильм ручной камерой. Но кто бы ни переснимал «Семью Аддамс», он никак не мог держать камеру хотя бы более-менее неподвижно. Может быть, он просто задремал?.. Как бы то ни было, в кадре были в основном зрительские затылки, а диалоги заглушались звуками поедаемого с хрустом поп-корна, бульканья колы и смеха. Помимо всего прочего, фильм оборвался задолго до запланированного режиссером финала: очевидно, у пирата кончилась кассета, а может, его вышвырнули из кинотеатра.

Будучи британцем, я отправился в британское посольство – узнать, не могут ли они предложить каких-либо увеселений брошенному в чужой стране соотечественнику. Сошли бы даже любительские постановки комических опер Джилберта и Салливана[129]129
  Комические оперы «Микадо», «Корабль Её Величества «Передник», «Пираты Пензанса», «Гондольеры», и др. (3-я четверть XIX в.) – классика британской сцены.


[Закрыть] или шотландские танцы под волынку. Всё лучше, чем ничего. Увы, после короткой беседы с сотрудницей по связям с общественностью я понял, что мне остаётся именно что «ничего».

– Лето в Дели – мертвый сезон, – обрадовала она меня. – Большинство наших уезжает в отпуск домой…

– А зимой, значит, тут веселее?

– Да я бы не сказала. Большинство дипломатов почти всё время заняты на разных официальных мероприятиях. Честно говоря, эти формальные приёмы надоедают до смерти, и каждый из нас рад провести случайно освободившийся вечер дома.

Надо полагать, наслаждаясь передачами «Стар Ти-Ви».

– Но, может быть, при посольстве есть клуб?..

– Да, но для того, чтобы стать кандидатом в его члены, необходимо иметь рекомендателя и поручителя из числа сотрудников посольства. К тому же у нас и так очень длинный список ожидания для желающих стать кандидатами…

– А я ни с кем в посольстве не знаком, – вздохнул я.

– Некоторые из молодых наших сотрудников бегают трусцой. Клуб «Трактирные гончие»[130]130
  Это вообще-то не клуб, а что-то вроде игры: бегуны стараются по меткам добраться до условленного заведения, где затем пьют пиво.


[Закрыть], по понедельникам, вечером. Прекрасный способ познакомиться с ними.

Опять бег трусцой?..

И кроме того, я уже встречался с «трактирными гончими» прежде – в Гонконге и Куала-Лумпуре, где, собственно, и была придумана эта забава. Глупость в погоне за дрянью: толпа потных толстяков, вопящая «Вперед! Вперед!» и ломящаяся по переулкам в поисках меток… чтобы финишировать под теплое пиво и оскорбительные выкрики приятелей.

Раз уж я всё равно оказался в посольстве, я решил зарегистрироваться на случай необходимости внезапной эвакуации. Мало ли что. В приемной консульского отдела я оказался следующим за соотечественником, который пришёл обменять свой паспорт. Лицо соотечественника выдавало его любовь к портвейну – вероятно, подумал я, он-то знает, где тут можно приятно провести время.

Он усмехнулся.

– Знаете ли, друг мой, до приезда сюда я работал на буровой платформе в Северном море. Так вот, по сравнению с Дели это был настоящий Лас-Вегас!

– Чем же вы занимаетесь по вечерам?

– Сижу дома, жду, когда отключат электричество.

Интересно, подумал я, все сидят по домам потому, что в Дели нет ночной жизни, или ночной жизни нет, потому что все сидят по домам?.. Ответ я нашел в газете «Таймс оф Индиа». Согласно проведенному ее корреспондентом опросу, большинство относящихся к среднему классу делийцев даже не смотрит по вечерам «Стар Ти-Ви» и не приглашает в гости друзей. Они утверждают, что им некогда: они предпочитают вечерами работать! Странно, что ни один из этих трудоголиков не захотел отчего-то работать у нас в агентстве.

– Знаешь, – попытался я как-то пошутить, обращаясь к одному из коллег, довольно общительному и сравнительно трудолюбивому индийцу с задатками сибарита, – если бы Дебби попыталась уделать не Даллас, а Дели, она, пожалуй, осталась бы девственницей.

– Дебби?.. – он озадачился. Кажется, его даже слегка покоробила моя откровенность. – Она что, твоя подружка?

– Что? Господи, конечно, нет! Это знаменитый американский порнофильм – «Как Дебби уделала Даллас».

– Понял, – ответил коллега, хотя я вовсе не был в этом уверен. Но позже подошел ко мне и, словно участник игры «Назови этот фильм», с ухмылкой предложил ещё одно название из той же серии.

– Ты всё время чем-то болен и всё время жалуешься, как тяжело работать в Индии. Как тебе название – «Как Дели уделал Келли»?..

Что ж, неплохой вариант названия для этой книги.

* * *

Вот почему, когда несколько проживающих в Индии британцев пригласили меня на «эротическое шоу» в одном из считанных злачных местечек Дели, я одновременно предвкушал развлечение – и был настроен весьма скептически.

– Сперва все собираемся в баре при отеле «Империал», – сообщил мне Генри, ирландец, инженер с химической фабрики в Пенджабе. В Дели он приехал на уикенд.

Уж не помню, как и почему, но ко мне присоединился Кыш, наш художественный директор, тот самый, который всегда говорил с невероятной скоростью. В баре при «Империале» нас собралось примерно дюжина человек. Выпили по нескольку стаканов пива, сами собой стали рассказываться анекдоты. Один я запомнил. Он был про сардара-джи[131]131
  Сардар-джи – традиционное обращение к сикху, в анекдотах используется как имя собственное. Анекдоты «про Сардара-джи» носят либо эротический характер (примерно соответствует нашим анекдотам «про грузина»), или выставляют персонажа глупцом (как «про чукчу»).


[Закрыть], то есть консервативного сикха, который два года был в отъезде, а, вернувшись, обнаружил, что жена родила ребенка. Он был в ярости и набросился на жену, упрекая ее в неверности. «Я не изменяла тебе! – плакала жена. – Я люблю только тебя!». «Тогда как же ты забеременела?!» – кричал муж. – «Я каждую ночь брала в постель твою фотографию, – проворковала супруга, – должно быть, от нее и понесла!». Муж поверил, но на другой день, обдумав эту историю, ворвался к жене злее прежнего: «Я не верю тебе, женщина! – крикнул он. – На этой фотографии я снят только до пояса!».

Кыш тоже рассказал анекдот. Под воздействием алкоголя он приобрел способность тараторить ещё быстрее обычного. Его анекдот в несжатом виде, очевидно, был минут на десять, но он отбарабанил его за тридцать секунд: «Одинокий-Рейнджер-надикомзападе… красиваянагаяблондинка… «давыослышалисьнепоездаа…»»

– Очень уж вы быстро говорите, – заметил кто-то из слушателей.

– Думаю я ещё быстрее! – хихикнул он.

Из «Империала» мы целой колонной такси и частных машин двинулись к «Голубой звезде» – «самому злачному месту Дели», как объявил Генри.

– Это дурное место, – остерег меня Джордж, когда я назвал ему адрес.

– Отчего же? – полюбопытствовал я.

– Там скверные женщины, – объяснил он.

Кыш со своей обычной безумной скоростью сказал несколько фраз на хинди и засмеялся.

– Ты понял, что он сказал? – поинтересовался я.

– Нет, сэр, – покачал головой Джордж. – Это, по-моему, какой-то код…

«Голубая звезда» казалась на вид закусочной, вход в которую украшала снаружи громадная цементная чашка на блюдце. Облупившаяся вывеска обещала «Программы кабаре». Мы заплатили по полтораста рупий и получили каждый по полоске кожи вроде книжной закладки.

– Что это? – спросил я кассира.

– Буфет.

– Буфет?

– Меняйте это внутри на еду, – объяснил он. – Кушайте. Приятного аппетита. Спасибо.

Внутри около сотни посетителей толпились вокруг длинного подиума. У стены три густо парящих котла изображали «буфет»[132]132
  То есть «шведский стол».


[Закрыть].

– Приятного аппетита, – пожелал нам официант, отгоняя от котлов несколько эскадрилий мух. Мы все как один почувствовали, что не голодны, и потребовали пива.

– Нет пива, – ответил официант. – Только прохладительные.

Сдобренные ядовитым «Тандерболтом» или хотя бы «Кингфишером», заведение и шоу могли бы ещё оказаться сносными. Но принятый в «Империале» алкоголь понемногу выветривался, и впечатление от этого «злачного места» становилось всё более безрадостным. Мы все вдвенадцатером уселись рядком на длинной деревянной скамье – точь-в-точь пациенты в приемной у врача, – а прочие посетители поглядывали на нас со вполне понятным подозрением – или, если они уже знали безобидный характер шоу, с сочувствием или забавляясь про себя. Наконец, свет в зале убавили, подиум осветился зеленым прожектором, и оркестр заиграл. Впрочем, «заиграл» – не то слово, скорее, начал настраивать инструменты. Так это звучало.

Первая из выступавших девиц напоминала Джорджа, обмотанного рыбацкой сетью. Только она была ещё крупнее. Вед в сети. С ног до головы обмотанная сотней каких-то занавесок, девица принялась гулко прыгать по сцене, не в такт музыке – потому что уловить ритм не смог бы никто. Когда у музыкантов иссякли силы, девица умчалась вон, так и не сняв с себя ни одного лоскутка. Минуту спустя она появилась в зале и стала с каждым здороваться за руку.

– Зачем она жмёт нам руки? – спросил я Кыша. Надо было, конечно, спросить кого-нибудь с нормальной дикцией.

– Незнакомые… друзья… трахаться! – радостно проорал он, пытаясь перекричать новый приступ активности оркестра.

– Что?.. – переспросил Генри, который не сумел разобрать ответ.

– Незнакомые… друзья… трахаться, – повторил я.

Генри покачал головой, так и не поняв ничего. А я и сам ничего не понял.

Последовало ещё несколько девиц разных форм и размеров, и каждая, покабаретив немного на подиуме, спускалась в зал и торжественно жала нам руки. Чем-то это напоминало визит королевской семьи, которую развлекают народными танцами. Для Генри это было слишком (слишком много или слишком мало – не знаю).

– Они что, раздеваться-то будут? – проорал он официанту, пытаясь перекричать оркестр.

– А? Вам цыпленка?.. – заорал в ответ официант.

Мы просидели там ещё с час, и девицы не сняли с себя ни ниточки. Тогда мы дезертировали – Кыш, впрочем, остался.

– Позже… много… ого! – обещал он; впрочем, на следующее утро на работе по нему было видно, что «ого» он так и не дождался.

Из «Голубой звезды» я велел Джорджу везти меня обратно в мой отель. Со мной поехал иностранный корреспондент, который работал в Индии уже пять лет и знал чуть ли не все ходы-выходы. Мы решили принять по рюмочке на сон грядущий.

– Трудно понять, почему в стране, где когда-то царила полная сексуальная открытость, сегодня секс – табу, – начал он. Джордж вытянул шею, прислушиваясь. – Года три назад я написал статью на эту тему. Представляете, большинство мужчин здесь бывали в борделях по единственной причине: они никогда в жизни не видели обнаженной женщины!

– Вы имеете в виду – молодые холостяки? – уточнил я.

– Да нет же! Примерно четыре пятых всех женатых мужчин никогда не видели обнаженной даже собственную жену! Индийское общество крайне зажато в сексуальном отношении. Большинство мужчин, к примеру, не знают, что женщина может испытывать оргазм. Кстати, большинство женщин тоже этого не знают. Даже язык тут пуританизирован. Например, вместо «сексуального домогательства» скажут – «он дразнил даму[133]133
  В оригинале – «Еву»; имя первой женщины часто обозначает женщину вообще, женский пол.


[Закрыть]».

– Господь карает грешников СПИДом, – тоном проповедника изрек Джордж, который явно не мог более молчать.

– Я бы сказал, СПИДом людей карает их невежество! – возразил корреспондент. – На недавней медицинской конференции, которую я освещал, оказалось, что больше половины участников – врачей и ученых-медиков, между прочим! – практически ничего о СПИДе не знают. Это при том, что носителей вируса сегодня уже больше миллиона. А к концу века жертвами СПИДа станет около пятнадцати миллионов человек…