Текст книги "Жонглер с тиграми"

Автор книги: Нил Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Когда он отыскал меня в баре, я успел уже употребить четыре не то пять «неправильных» порций джина с тоником. Благодаря последнему обстоятельству я начал чувствовать себя несколько лучше, но на внешности моей это улучшение сказаться ещё не успело.

– Господи, что с вами! – воскликнул мой партнёр, осторожно пожимая мою руку. Похоже, он испугался, что принял на работу потенциального покойника.

– Возможно, некоторым образом сказалось двухсуточное бодрствование и острое удушье, – предположил я, заходясь в кашле.

– Вы что, так и не смогли поспать сегодня днем?

– Увы. Только начну засыпать – просыпаюсь от кашля.

– Да, к Индии надо привыкнуть. Но ничего, вы скоро приспособитесь, – утешил он.

Мы запивали итальянскую пищу калифорнийским вином, по-английски обсуждая проблемы его агентства. Похоже было, что в делах его царит такая же путаница, как и в нашем меню. Управляющий, например (его я во время своего короткого визита в офис не застал) грозился покинуть фирму уже навсегда. Творческий директор – которого я и сменил на его посту – продолжал являться в офис, уже по окончании рабочего дня, и нервировал моих сотрудников, а то и крал у них идеи и разработки. Настроения царили самые упадочнические. Те немногие клиенты, какие у фирмы ещё оставались, понемногу теряли терпение, и потери фирмы росли.

– Так что если в наших делах будут какие-то изменения, они могут быть только к лучшему, – сообщил мой партнёр, застенчиво улыбаясь. Впрочем, это оптимистическое утверждение прозвучало не слишком-то уверенно.

Подобная ситуация не была, увы, для меня новой. В 1985 году я нанялся в гонконгское агентство, чьи дела обстояли примерно так же. Тамошний управляющий уволился и увел с собой почти всех сотрудников, а заодно почти все заказы. В агентстве остались помощник бухгалтера, китайская машинистка и девушка, которая готовила чай для сотрудников. Три оставшихся у агентства клиента на первый взгляд выглядели достойно: была заказана реклама для мыла, банка и сигарет. Увы, в обратном переводе с кантонского диалекта привлекательность их названия несколько поблекла: оказалось, что мыло как-то превратилось в «Чистое дерьмо», банк – в «Банк вурдалаков», а сигареты – в «Смерть»[16]16
  Можно предположить, что название банка по-китайски было связано с духами предков, название мыла звучало как что-то вроде «отчистим-грязь»… с сигаретами трудно и гадать.


[Закрыть].

Вместо десерта мой партнёр принялся разрисовывать салфетки «схемами реорганизации», которые изображали, как должно работать и сотрудничать с другими пятью агентствами наше «обновленное» агентство. Когда он закончил, рисунок более всего напоминал мочалку из проволоки, какой чистят сковородки.

– Выглядит довольно сложно, – заметил я.

Он посмотрел на свое художество, повертел его и посмотрел сбоку.

– Конечно, это все можно немного доработать, – согласился он, – но идея ясна.

Этой ночью я никак не мог уснуть – пружина моих внутренних часов была закручена до упора, – и читал «Таймс оф Индия». Одна из заметок рассказывала про то, как где-то в Бихаре пьяный слон разбушевался и убил нескольких крестьян. Ворочаясь в кровати, я все пытался понять, каким это образом слон мог напиться допьяна?..[17]17
  В заметке речь шла, конечно, не о пьяном, а о бешеном слоне – термин такой же дезориентирующий, как и «пьяный» слон. На самом деле имеется в виду слон в брачный период. В это время особые железы на голове слона вырабатывают пахучее вещество, насыщенное гормонами, животное раздражительно и агрессивно, и иногда впадает в неожиданную ярость, становясь весьма опасным. Это вещество на хинди называется «мадху» («мёд, вино»), и в английском переводе случается путаница.


[Закрыть]

* * *

Взрывоопасный швед, с которым я летел в Индию, сообщил мне, что в Индии есть три способа делать бизнес: правильный, неправильный и индийский. На следующее же после прибытия утро я обнаружил, что на самом деле есть ещё и четвертый: тот, который применяло мое агентство.

– С добрым утром, мистер Килли! – приветствовал меня наш коммерческий директор, который сидел за моим столом и что-то торопливо строчил в блокноте.

– Келли. Меня зовут Келли, – поправил я.

– Келли Килли?

– Просто Келли. Нил Келли. Можете звать меня просто Нил, – предложил я.

Вообще-то коммерческий директор должен разбираться со счетами клиентов. Но меня накануне предупредили, что наш вряд ли способен разобраться даже в кранах собственной ванной.

– Ах, ну конечно, Ниил, – ласково улыбнулся коммерческий директор, растягивая мое имя до неузнаваемости. – Не хотите провести встречу?

– Что, прямо вот сейчас?

– Сейчас – нет. – Он нервно хихикнул. – Немного позже. С нашим клиентом.

– Клиентом?..

– Он производит аудиокассеты. А сейчас хочет продавать телевизоры, – коммерческий директор замялся. – Но говоря честно, я должен признаться, что в последнее время он – моя головная боль.

– А в чем дело?

– Он не оплатил ни один из наших счетов. Уже год как не платит, – объяснил коммерческий директор. – И хуже того: сейчас он угрожает, что уйдет от нас.

– Почему?

– Он говорит, что у нас слишком высокие расценки.

Я озадачился.

– Так он же вообще не платит!

– Ну да, он потому нам и не платит – потому что считает, что мы берем слишком дорого.

Позже я определил подобного рода «объяснения» как «индийский трюк с веревкой[18]18
  «Индийский трюк с веревкой» – фокус, во время которого фокусник заставляет веревку встать вертикально, как палку, а затем он или его ассистент карабкается на нее, причем иногда кажется, будто нижний конец веревки даже не касается земли. Часто употребляется как обозначение шарлатанства, так как один из вариантов трюка представляет собой массовый гипноз.


[Закрыть]». Такой фокус закручивает разговор в узлы и петли и в конце концов по крайней мере одному из собеседников начинает казаться, будто он повис в воздухе.

Мы погрузились в Уммов «Амбассадор» цвета куриного бульона и направились в северную часть города. Наш клиент находился где-то в Старом Дели, но ни Умм, ни главный бухгалтер, похоже, не знали, где именно. Дело в том, что Новый Дели спланирован геометрически, но Старый Дели – это просто клубок спагетти, острое и пряное блюдо из хитроумно закрученных узеньких улочек, многие из которых едва-едва шире автомобиля, а многие – уже. Это блюдо приправлено огромным количеством велорикш[19]19
  Велорикши есть только в Старом Дели, в Новый Дели въезд им запрещен. Рикш-«бегунков» в Дели нет совсем, в отличие от, например, Калькутты – там они ещё сохранились.


[Закрыть], авторикш, мотороллеров, такси, повозок, коров, коз и немыслимыми спешащими толпами. Вскоре мы совсем заблудились и то и дело останавливались, пытаясь выяснить у кого-нибудь дорогу. Наконец, я не выдержал и расхохотался.

– Что тут смешного, Ниил? – нервно спросил коммерческий директор.

– Да вот, я понимал, конечно, что найти новых клиентов может быть непросто; но кто мог подумать, что поиск старых клиентов окажется такой проблемой!

Коммерческий директор хмыкнул. А Умм расхохотался во всю глотку; он что, всё-таки хорошо понимает английский? Может, он маскируется?..

– На который час назначена встреча? – спросил я, справившись с легкомысленным смехом.

– На одиннадцать.

– Мы чудовищно опоздали, – расстроился я. На часах было почти двенадцать.

– В Индии все опаздывают, – успокоил он. – Это нормально.

Таким образом я познакомился с ещё одним обычаем субконтинента.

В Индии частенько кажется, будто время наглоталось транквилизаторов. Оно, как и Анади – сотворение мира у индусов[20]20
  Индусы, или хинду – индийцы, исповедующие индуизм (поэтому называть «индусом» сикха, мусульманина, парса и пр. неверно).


[Закрыть] – не имеет ни начала, ни конца. Безразличие к ходу времени прекрасно отражает язык – в хинди нет слов для обозначения таких понятий, как «рано» или «поздно», а «завтра» и «вчера» обозначаются одним и тем же словом[21]21
  Чистая правда. Чтобы сказать «извините за опоздание», приходится строить длинное предложение вроде «Прошу простить меня за приход после того времени, когда я был должен придти», причем для индийца эта фраза будет столь же бессмысленной, как извинение за погоду или цвет глаз. И «завтра» и «вчера» – «каль», а «послезавтра» и «позавчера» – «парсон» (с носовым «о»), так что приходится догадываться по контексту фразы, идет ли речь о прошлом или о будущем.


[Закрыть]. Индия – точно гигантские песочные часы, где вместо песчинок – люди; люди, которых не особенно волнуют такие пустяки, как минуты и секунды. Несмотря на свои размеры – Индия вдоль параллели протянулась более чем на две тысячи миль – во всей стране единое время, деления на часовые пояса нет, и вдобавок Индия выбивается из общей системы часовых поясов на полчаса: когда в Лондоне полдень, в Индии полшестого вечера, а не пять и не шесть[22]22
  И ещё диковиннее обстоят дела в Непале: там время обгоняет индийское на… 15 минут. Когда в Лондоне полдень, а в Индии – 17:30, в Непале без четверти шесть…


[Закрыть].

В конце концов, уже около часа дня, мы добрались до офиса нашего клиента – подозрительно потертого и затиснутого в самый конец узенького, темного переулка. Причем уверения моего спутника, что опоздание не играет никакой роли, оказались заблуждением – те, с кем мы должны были встречаться, ушли обедать, и нам пришлось дожидаться их возвращения в крохотной комнатке без кондиционера, по сравнению с которой средняя сауна показалась бы и просторнее, и прохладнее.

– Могу я воспользоваться вашим туалетом? – не выдержал я наконец.

Посыльный провел меня по тусклому и грязному коридору, вдоль стен которого высились штабеля огромных картонных ящиков.

– Тут очень грязно! – гордо объявил посыльный, распахивая передо мною дверь туалета. Да, он нисколько не преувеличивал. Тут было очень грязно. Это была Черная Яма Дели[23]23
  Аллюзия на Черную Яму (Черную Дыру) Калькутты – знаменитую тюрьму, где во время восстания 1756 г. навабом Сираджем ад-Доула были заключены английские защитники города – из 146 человек выжило только 23.


[Закрыть]. Стену украшала корявая надпись: «ЭКОНОМЬТЕ ВОДУ» – хотя никаких признаков крана не наблюдалось. Когда же я вернулся в конференц-сауну, то оказалось, что клиент и четыре его сотрудника уже вернулись с обеда и заняли все стулья, так что мне пришлось остаться стоять.

– Это мистер Ниил Келли, наш новый творческий гуру[24]24
  Гуру – у индуистов наставник, учитель.


[Закрыть] из Соединённых Штатов Америки. Он англичанин, – сделал торжественное, хотя и несколько парадоксальное заявление мой спутник и немедленно задремал.

– Ну, мистер Кедди, выкладывайте свою великую идею.

– Простите?.. – я растерялся. Кроме того, я не знал, кто ко мне обращается, так как наш коммерческий директор не потрудился представить мне собеседников.

– Как же, вашу великую идею, которая поможет нам. Чтобы наши телевизоры продавались как горячие пирожки, – разъяснил загадочный собеседник.

– Не знаю. Пока не знаю. Я полагал, мы собрались обсудить ваши проблемы и пожелания. Я должен больше знать о вашем бизнесе.

Наши клиенты разразились возбужденной речью на хинди, которая даже ненадолго разбудила спящего бухгалтера. Наконец, партнёру удалось вернуться к английскому:

– Нам нужна реклама в газетах. К этой субботе. Времени совсем нет, так что дайте нам какую-нибудь идею – из тех, что хорошо срабатывали раньше!

Я был поражен.

– Но так я, так мы не работаем! Мы стараемся дать нашим клиентам такую идею, которая наилучшим образом соответствовала их маркетинговым запросам!..

Фраза прямо из учебника – но тут книжная премудрость пропала втуне. Им нужна была новая, уникальная идея, которая хорошо срабатывала прежде! Им нужно было только это, причем, как я заподозрил, они рассчитывали, что я выдам такую идею прямо сейчас. Во всяком случае, они подсунули мне лист бумаги и ручку.

Некоторое время я боролся с искушением подсунуть им какое-нибудь старье и убраться поскорее из этой духовки. Один эгоцентричный египтянин, у которого я когда-то работал в Каире, так бы и поступил в подобной ситуации. Он был уверен, что любую идею можно вертеть как угодно долго – в конце концов удастся ее сбыть. Так, однажды он придумал рекламу с индейцем – я имею в виду краснокожего индейца. Сперва он попытался продать ее сети фотообслуживания «Кодак». Индеец в полном церемониальном облачении являлся в сервис-центр и говорил: «Хау!». Приемщик протягивал ему пакет проявленных фотографий и отвечал: «Нау!» («сейчас!»), на что пораженный индеец восклицал восхищенно – «Вау!» («ого!»). Когда «Кодак» отверг сей перл, мой босс попытался сбагрить его сети закусочных «Кентуккские жареные цыплята». Теперь индеец приходил в кафе и получал, соответственно, не фотоснимки, а куриную ногу. Но и цыплятники не сказали «Вау!» – и когда я собирался возвращаться в Англию, мой теперь уже бывший босс пытался продать индейца авиакомпании «Иджипт Эйр», и куриная нога, соответственно, оборотилась в авиабилет.

– Послушайте, вы должны мне больше рассказать про ваш товар! – попытался объяснить я, задыхаясь в этой делийской сауне.

– Это телевизоры, – сообщили мне.

– Понятно, но что в них особенного?

– Да ничего.

– Они дешевле, – предложил один из заказчиков.

– Ничего подобного! – возразил его коллега.

– Может, сказать, что они показывают лучшие программы? – подал голос молчавший до сих пор мудрец.

ЧТО?! Откуда они взяли это чудо света?

– Все телевизоры показывают одинаковые программы! – почти вскричал я.

– В техническом смысле – конечно. Но можем же мы обещать покупателям больше? Это ведь и есть реклама.

Согласно неписаному закону рекламного дела, клиент всегда верит, что его товар лучше, чем на самом деле – что-то вроде отношения гордого папаши к строптивому сыночку.

– Я вам могу обещать только одно, – обратился я к склонному к гиперболам коммерсанту. – Я подготовлю разработки к завтрашнему дню. А сейчас мне нужно несколько часов побыть одному, подумать.

Мне действительно было необходимо остаться одному. И залезть в ванну. Со льдом.

– Вам понравилась встреча? – спросил наш коммерческий директор, когда Умм пытался узнать у прохожих дорогу, выводящую из лабиринта Старого Дели. Спросил таким тоном, точно мы только что были в кино на премьере.

– Сказать по правде, не слишком. И главное, вам стоило бы предупредить меня, что они ждали от нас готовых предложений.

– А вы что, не прочли записку, которую я вам оставил? – спросил коммерческий директор. Вот, значит, что он писал, когда я пришёл на работу. А я и не подумал посмотреть, он-то сам был рядом.

– Нет. А что там было?

– «Пожалуйста, подготовьте рекламу для продажи телевизоров».

– Хм, это трудно назвать подробной инструкцией… Впрочем, даже если бы я прочел вашу записку, толку было бы немного: встреча-то была назначена через час.

Мы остановились перед светофором, и к окну, у которого сидел я, устремилась заметившая европейца нищенка. Явно беременная на последнем месяце. Умм прогнал ее, тогда она отошла к обочине, преспокойно вытащила из-под одежды подушку, положила ее на бордюр и уселась на этой самой подушке. Я даже как-то потерял нить разговора. В конце концов я припомнил суть дела:

– Так почему вы не сообщили мне об этом заказе неделю назад?

– Неделю назад вас тут не было.

Индийский трюк с веревкой готов был начаться. Я попытался сменить тему:

– Вам нравится работа в рекламе? – спросил я.

– Иногда нравится, – ответил коммерческий директор, явно радуясь отмене трюка с веревкой. – Но иногда она бывает очень напряженной. У меня от нее уже язва желудка.

– В самом деле? А давно вы в рекламе?

– Уже почти шесть месяцев.

В своем номере я свалился и немедленно уснул, причем даже кашель не помешал мне заснуть. Но часа в два утра меня разбудил телефонный звонок. Звонил коммерческий директор.

– Ниил, как у вас дела? Готова реклама телевизоров?

– Нет.

– Ох. Что же вы завтра покажете нашим клиентам?

«Задницу», – хотел сказать я, но сдержался.

– Не беспокойтесь. Завтра с утра что-нибудь придумаю.

– Превосходно. Только прошу вас об одолжении…

– Каком?

– Не придумывайте ничего дорогостоящего, ладно?

Крутые повороты

«Индия – величайший потенциальный рынок мира! Средний класс – более двухсот миллионов человек! – пока что практически не имеет возможности выбирать! Это настоящая целина, ожидающая тех, кто ее возделает!» – кричат боссы мультинациональных компаний из-за своих гигантских рабочих столов в Токио, Франкфурте, Лондоне и Нью-Йорке. Но обратите внимание: буде кто-либо из этих самых боссов решит посетить «величайший потенциальный рынок», он приедет всего на пару дней, причем зимой, когда нет жары, посетит Тадж-Махал (куда его отвезут в лимузине с кондиционером), почтит своим присутствием роскошный ужин и улетит восвояси с парой кашмирских ковров в качестве сувениров, но без малейшего понятия о том, как делаются – или лучше сказать «уделываются»? – дела на Индийском субконтиненте.

В некотором отношении упомянутые коммерсанты, конечно, правы. Индия понемногу (и с неохотой, добавит кое-кто) действительно становится страной больших возможностей. Сегодня в экономическом смысле Индия стоит на шестом месте в мире, но потенциал её развития куда больше, чем у стран первой пятерки – исключая разве что Китай. Здесь действительно имеется огромный средний класс, который в состоянии тратить все большую часть своих доходов – причем он хочет качественных товаров известных производителей, а не безымянные изделия неведомых «фирм». Рабочая сила в избытке почти повсюду в стране и очень дешева, а кроме того, спасибо политике Неру[25]25
  Индустриализация, сильный государственный сектор (и даже пятилетние планы экономического развития), государственная поддержка реформы сельского хозяйства, развитие образования, курс на мирное сосуществование с другими странами. В то же время – искусственное ограничение импорта, раздутая и коррумпированная бюрократическая машина, слабость национальной валюты, дефицит ряда товаров и пр.


[Закрыть], страна имеет большой технологический и научный потенциал, а также достаточно мощную индустриальную базу. А самое главное, что с 1992 года правительство подтвердило свое стремление к либерализации экономики, сняв многие драконовские таможенные и налоговые тарифы и ограничения, и сделав наконец рупию конвертируемой валютой (пока для коммерческих целей).

Это хорошие новости.

А плохие новости состояли в том, что мои клиенты были ещё не в курсе хороших новостей. Они все ещё вели себя как страдающие близорукостью моголы[26]26
  Моголы – (1) воины Бабура, в 1526 г. покорившего Индию; (2) члены основанной Бабуром династии, правившей до 1857 г. В переносном смысле – богачи, знать, «хозяева жизни».


[Закрыть]; они полагались не на исследования и не на совет специалиста, а на «вдохновение»; они переключались на торговлю совершенно другими товарами прямо в середине рекламной кампании; они исчезали на целые недели, они игнорировали наши счета и относились к своему рекламному агентству примерно как к человеку-сэндвичу, который ходит по улицам с рекламными плакатами на груди и на спине.

После истории с одним из наиболее эксцентричных наших клиентов я начал подозревать, что нахожусь если и в нашей вселенной, то всяко не на своей родной планете. Клиент этот производил матрасы из кокосового волокна, тонкие, как пластинки мятной жевательной резинки и примерно настолько же пригодные для сна на них. Но заказ есть заказ; и я придумал девиз «FOR THE RESTOF YOUR LILFE» и подчеркнул слово «REST», чтобы каламбур бросался в глаза[27]27
  «Rest» означает и «оставшаяся часть», и «отдых»; таким образом, этот слоган можно прочесть как «На всю оставшуюся жизнь» и как «Для лучшего отдыха в вашей жизни».


[Закрыть]. Копировальной машины у нас в агентстве не было – я уговорил своего индийского партнёра взять ксерокс напрокат только через полгода, – и Викки носил эскизы в лавочку неподалеку. Там он и потерял копию странички с придуманным мною девизом – и когда я гордо продемонстрировал заказчику свою разработку, тот сказал мне, что этот девиз уже используется его конкурентом.

– Но это же мы придумали! – возмутился я. – Надо подать в суд!

Все присутствовавшие на встрече засмеялись. В Индии надеяться дожить до конца судебного разбирательства мог бы разве что Рип Ван Винкль[28]28
  Персонаж знаменитого рассказа Вашингтона Ирвинга, проспавший два десятилетия после того, как неосторожно поиграл в шары и выпил вина с Маленьким Народцем в горах.


[Закрыть]. Процесс, тянущийся полвека – вполне реальная перспектива.

Мы сидели в доме этого нашего матрасного клиента. Дом располагался в Васант Вихаре – одном из самых престижных районов Нового Дели на южной окраине. Кабинет, где проходила встреча, напоминал зал ожидания для вылетающих в рай первым классом. Вдоль двух стен тянулись золотого цвета шкафы, лампочек в гигантской хрустальной люстре хватило бы, чтобы осветить стадион, а массивная и не слишком искусная статуя Эрота предлагала гостям сигареты – из пачки, наколотой на стрелу. Впрочем, с таким же успехом это мог быть и зал ожидания для отбывающих в ад – такое впечатление помогал создавать хозяйский внучек, с оглушительными воплями носившийся по кабинету.

Наши заказчики были мужем и женой – партнёрами в браке и в бизнесе; лет им было за шестьдесят. Было заметно, что хотя представляет фирму муж, по-настоящему управляет ею жена. Английский у нее был куда лучше, чем у ее супруга, впрочем, временами ей явно приходилось подбирать слова. Кроме того, она непонятно почему все время называла меня «доктор».

Я показал два варианта рекламы. Но супругам не понравились оба. После длинного обсуждения – оно проходило большей частью на хинди, – мне сказали, что моя реклама «чересчур западная».

– Попробуйте ещё раз, доктор, – попросила жена матрасника и предложила мне чашку чего-то горячего, сладкого и густо пахнущего пряностями[29]29
  Несомненно, это был чай по-индийски – очень крепкий чай, который заваривают (точнее, варят) в молоке, без воды, обильно добавляя сахар, гвоздику, корицу и т. п. По вкусу на чай не похож.


[Закрыть], явно чтобы я проникся индийским духом.

– Ну, что будем делать? – озабоченно спросил один из моих коллег, когда мы садились в его машину. Я лично решил отправиться в кровать.

Лучшие идеи приходят ко мне в кровати. Не во сне, а просто когда я лежу. У меня есть теория о том, что вещества, отвечающие за творческие процессы, легче циркулируют в теле, когда это последнее пребывает в горизонтальном положении. Кто-то из древних греков, помнится, полагал, будто мысли возникают в яичках и уж оттуда направляются в мозг… Вдобавок не приходится тратить силы на преодоление земного притяжения. Увы, не все мои коллеги разделяют веру в благотворность лежания. Вот, например, в одном лондонском агентстве я выставил из кабинета стол, шкаф и стулья и вместо них установил старое зубоврачебное кресло красного цвета. Очень удобно: полностью откинувшись назад, я оказывался почти в горизонтальном положении. Увы, в офисе постоянно было довольно жарко, а буквально дверь в дверь с агентством помещался паб[30]30
  Пивная.


[Закрыть], где обед меньше чем в четыре пинты[31]31
  В британской пинте 0,568 литра.


[Закрыть] просто не имел смысла… Короче, после обеда я частенько засыпал. С открытым ртом. Предоставляя своему раздражительному боссу возможность произвести стоматологическое обследование младшего коллеги – буде у босса появится подобное желание. Впрочем, оно не возникало…

В Дели никого не волновало, откуда я беру свои идеи – и мои ли они. Будь я менее щепетильным, я мог бы многие месяцы красть идеи перуанских или русских рекламщиков – конечно, если бы я мог их понимать. Но я желал творить сам. Впрочем, использование собственных старых, но так и не реализованных идей моим принципам не противоречило. Итак, лежа в постели, измученный жарой и до сих пор ещё чужеродным для меня окружением, я рылся в памяти, пытаясь сообразить, что из моего же старья и отходов могло бы подойти для рекламы матрацев. Через несколько минут я уснул.

Разбудил меня телефонный звонок.

– Алло?.. – отозвался я.

– Мистер Кедди? – донесся сквозь помехи далекий голос.

– Келли. Слушаю вас.

Звонили из Бомбея[32]32
  С 1995 г. официальное, а с 2002 г. и единственное название города – Мумбаи.


[Закрыть] – генеральный менеджер нашего Бомбейского отделения. Ему была срочно нужна моя помощь.

– Понимаете, я сейчас вроде как занят, – попытался объяснить я. (А ещё я устал). – Я должен закончить рекламу для нашего клиента. Про матрацы.

– А у нас есть клиент с матрацами? – удивился бомбеец.

– Если нету, то, стало быть, у меня галлюцинации.

– Понимаете, это очень важный заказ, иначе я бы вас не побеспокоил, – настаивал он. – Это для…

– Прошу прощения, – вмешался телефонный оператор. – Вас вызывает Бомбей, соединить?

– Что? Но я уже разговариваю… разговаривал с Бомбеем! – воскликнул я. После небольшой паузы меня воссоединили с бомбейским менеджером.

– Что там у вас случилось? – спросил он.

– Не знаю.

– Как бы то ни было, – вернулся он к разговору, – это заказ одного из основных наших клиентов – страховой компании.

Должен заметить, что страховые компании, вкупе с банками, инвестиционными фирмами и отелями, всегда оказываются надиром[33]33
  Надир – точка, противоположная зениту относительно наблюдателя; низшая точка.


[Закрыть] творчества для нашего брата. Им почему-то всегда нужна реклама, которая нравится не клиентам, а председателю правления. То, что называется «горячая ванна» – спокойно, но полно воды. Я тяжко вздохнул – почти застонал.

– С вами все в порядке?

– Это просто моя карьера задевает дно, – попытался пошутить я. – Так что за реклама им нужна?

– Кампания по безопасности движения.

Мой стон перешел в истерический смешок. Безопасность движения? В Индии?.. Я провел здесь совсем немного времени, но вполне достаточно, чтобы оценить заказ как один из величайших оксюморонов[34]34
  Оксюморон – риторическая фигура, буквально «остроумно-глупое» (греч.), сочетание противоположных по значению понятий. Классический пример: «живой труп».


[Закрыть] в мире, ибо Индия – это страна, где даже самые основные правила движения как будто полностью игнорируются, или понимаются самым причудливым образом, или просто остаются непонятыми теми, для кого они предназначены. Красный свет для одних водителей означает, как и положено, «стой», а другие воспринимают его как стартовый сигнал. Ночью многие водители изображают ночную атаку – они носятся, и не помышляя зажечь фары. Некоторые, кажется, составили заговор с целью ликвидировать ещё один пережиток колониального прошлого – левостороннее движение, и упорно выруливают на правую сторону дороги.

Кажется, единственное правило, соблюдаемое всеми участниками Великой Дорожной Войны – «меньшее транспортное средство обязано уступить дорогу большему, если оно не хочет сделаться ещё меньше». Когда дело доходит до противостояния более-менее равных соперников, вопрос решается тем, чьи нервы крепче и кто гудит дольше и громче. Звуковой сигнал – основное оружие индийского водителя, и искусство выживания на дороге сводится здесь к умению полностью наплевать на всех, кто позади, и гудеть на всех, кто впереди. В конце концов, разве единственным назначением зеркала заднего вида не является укрепление на нем какого-нибудь развевающегося украшения вроде цветочной гирлянды?.. Ну, оно может ещё пригодиться, чтобы проверить, на месте ли ещё прическа или голова водителя. В дорожной философии есть нечто экзистенциальное – «я сигналю, следовательно, пока ещё существую». Причем чем больше машина, тем мощнее гудок и тем основательнее заявка на право существования. Грузовики и автобусы ревут, как бешеные слоны, а на другом конце гаммы взвизгивают, как перепуганные мыши, моторикши и мотороллеры. В Штатах только погуди на кого-нибудь – могут и пристрелить! А тут никто не обижается: у каждого есть право на самовыражение. Больше того, грузовики выпрашивают у вас гудок – у многих из них на корме огромными буквами выведен призыв «ПОЖАЛУЙСТА, СИГНАЛЬТЕ!».

Так что после нескольких недель в Индии я убедился – на здешних дорогах никто не может чувствовать себя даже в относительной безопасности, а разумный водитель купит мощный сигнал с машиной, а не машину с сигналом.

– Кампания по безопасности движения?.. – переспросил я бомбейского коллегу. – Это выше человеческих сил. А я сейчас не чувствую себя и получеловеком.

– Понимаю, – сочувственно отозвался он. – Это жара, полагаю. Отдыхайте тогда – а я направлю вам детали заказа по факсу.

Меня помимо моей воли втягивали в это безнадежное предприятие. Правда, перед тем, как заснуть, я вспомнил: факс у нас в офисе не работает.

* * *

В Каире уличное движение было порой ещё хуже, чем в Дели – хотя, возможно, его участники подвергались несколько меньшей опасности. Каир – единственный город, где мне повезло попасть в дорожную пробку в три часа утра. Как-то вечером глава агентства пригласил меня на ужин. Он жил в пентхаусе[35]35
  Пентхаус – фешенебельная квартира на крыше дома.


[Закрыть] многоквартирного дома со своей женой из Калифорнии и камердинером из Англии. Остальные квартиры, впрочем, пустовали. Присутствовало ещё двое гостей: армейский чин довольно высокого ранга и йоркширец, который утверждал, что его сослали в Каир за то, что он не мог правильно выговорить название своей фирмы – «Швеппс»[36]36
  Действительно, по написанию не вдруг догадаешься: «Schweppes».


[Закрыть]. У него получалось «Суэпс». А армейская шишка заведовала, оказывается, Цензурным комитетом, который просматривал все рекламные ролики. За коктейлем он спросил меня, заметил ли я, какая плохая ситуация на дорогах в городе. Я ответил, что заметил. Тогда он предложил мне подготовить – в качестве «подарка» – кампанию, которая уговаривала бы граждан пользоваться личным транспортом только в случае крайней необходимости.

– Если мы сделаем для него эту рекламу, – объяснил мне позже босс, – он одобрит все наши ролики. Только, пожалуйста, постарайтесь придумать что-нибудь попроще: платить-то придется нам.

Проще говоря, чем дешевле, тем лучше.

Я пытался возражать: в конце концов, в Каир я приехал для работы над заранее оговоренными заказами – и никакой безопасности движения не предусматривалось.

– Ну для меня – для меня вы это сделаете? – проворковала супруга босса, этакая кукла Барби шести футов[37]37
  Около 1,80 м.


[Закрыть] ростом.

Ну, для нее, да ещё после пары бутылок великолепнейшего вина, я мог бы вколотить себе в макушку шестидюймовый гвоздь. Кстати, по здравом размышлении это последнее упражнение куда забавнее и приятнее, нежели работа, за которую она таки уговорила меня взяться.

Через несколько дней полного сосредоточения (более на образе жены босса, чем на задании) я разработал свою кампанию – «Три «С»: Среда, Статистика, Совет». Подобного рода идеи – последнее прибежище отчаявшихся рекламщиков, и я не исключение. Я не сумел придумать ничего оригинальнее серии дешевых роликов, которые якобы должны были вызвать озабоченность загрязнением древнего города из-за состояния транспорта, продемонстрировать тревожную статистику несчастных случаев (поскольку найти такую статистику оказалось невозможно, я попросту взял с потолка все цифры), и наконец настоятельно советовать горожанам пользоваться общественным транспортом.

– Нет! Нет! Нет! – вскричал цензурный начальник, когда я продемонстрировал ему плоды своих раздумий. – Вы не решите так проблему!

На следующий день я улетал, так что мне, признаться, было все равно. Все же я заметил, что в Лос-Анджелесе, Бангкоке и Токио целые команды разработчиков потратили на такую же проблему месяцы и миллионы – и только сами себя замучили.

– Проще всего было бы поднять цену на бензин раза в два, – предложил я наконец.

– Да? И вызвать бунт?

Так что если кому нужен специалист по рекламе общественных беспорядков, я всегда готов к услугам.

* * *

Несмотря на то, что факс у нас в офисе не работал, обещанные бумаги с деталями кампании по безопасности движения на следующее утро каким-то загадочным образом оказались у меня на столе. Это задание тоже отличалось замечательной лаконичностью, хотя и уступало в этом отношении такому перлу, как «Пожалуйста, подготовьте рекламу для продажи телевизоров». Пожалуй, мои «Три «С» могли сойти. Впрочем, я намеревался на этот раз использовать реальную статистику. Однако вскоре выяснилось, что тут статистические данные раздобыть хотя и не невозможно, но трудно, причем любые два разных источника дают свои цифры. Боже мой, они не могли договориться даже о числе жителей Индии! В конце концов мне удалось раскопать данные, согласно которым только в прошлом году на дорогах погибло пятьдесят девять тысяч человек, в том числе три тысячи в Дели; в том же Дели десять тысяч получили серьезные ранения. Если верить цифрам, Дели был не только самым жарким, но и самым опасным местом планеты[38]38
  Вероятно, автора сбило с толку то, что подобного рода статистика обычно учитывает данные не по городу Дели, а по союзной территории Дели – то есть включает Новый и Старый Дели, пригороды и довольно обширные прилегающие территории. Хотя цифры все равно впечатляющие.


[Закрыть].

В исследовательских целях я решил лично испытать опасности дорог. Я посоветовался со знающими людьми, и мне порекомендовали съездить в Агру. Год назад по этой дороге имел удовольствие проехать президент всей нашей международной рекламной сети. Он был со своей женой, и она до сих пор вздрагивает, вспоминая эту поездку. Сперва собственно езда, напоминающая жуткий аттракцион, а затем, во время ожидания у железнодорожного шлагбаума… Она опустила стекло, и вдруг за открытым окном возникла корзина; открылась крышка, и в нескольких дюймах от лица несчастной женщины поднялась кобра. Ее (не кобру, конечно, а жену нашего президента) пришлось в состоянии шока немедленно отправить в Штаты.

В это время Умма и его машину у меня забрали для каких-то других нужд агентства; так что я нанял в отеле точно такой же «Амбассадор» цвета бульонных кубиков. К машине прилагался шофёр – сикх в щегольском мундире. Звали шофёра Харрикат – наконец-то имя, которое я был в состоянии произнести. Как только мы тронулись в путь, гудя на все, что шевелится, Харрикат объяснил мне, что тому, кто хочет выжить на индийских дорогах, необходимы три вещи: хорошие тормоза, голосистый сигнал и большое везенье. (Часом позже он остановился на обочине, открыл капот и известил меня, что, оказывается, кончилась тормозная жидкость. Хорошо хоть сигнал был выше любой критики, да и везенье, наверно, нас не покинуло).

Мы выехали на рассвете, и я смог увидеть, сколько ездоков запоздалых не доехало ночью до места назначения. Больше всего страдали чудовищно перегруженные грузовики[39]39
  Того, кто впервые видит такой грузовик, это зрелище может и напугать. Борта кузова обычно наращиваются на лишний метр-полтора, над бортами возвышается гора тюков, перехваченных лохматыми веревками и свешивающихся через эти борта, на тюках может сидеть несколько человек. Для вящего эффекта машина ярко раскрашена, расписана лозунгами типа «Слава Матери!» (т. е. богине Дурге), или «Бог помогает добродетельным», «Любовь – это сладкий яд», «Славься, имя Шивы!», «Нет денег, нет и дружбы» или уже упоминавшееся автором «Пожалуйста, сигнальте!». Дополняют картину цветочные гирлянды, статуэтка божества (или лик Гуру Нанака, или полумесяц, или иконка) и горящие ароматические свечки за ветровым стеклом. Это чудо очень массивно, тяжело в управлении (при огромной массе у некоторых машин рулевая система не имеет гидроусиления), центр тяжести расположен очень высоко и грузовик легко опрокидывается, и наконец, водитель, получающий премию за скорость, проводит за рулем много часов, а чтобы не заснуть, пьет крепкий, почти как чифирь, «трехсоткилометровый чай» (на молоке) в придорожных харчевнях, или глотает таблетки, отгоняющие сон). Чума на колесах.


[Закрыть], напоминавшие разбросанные ребенком-великаном игрушечные машинки. Впрочем, по всему было видно, что им принадлежит пальма первенства не только среди жертв, но и среди виновников аварий.