Текст книги "Элементарно, Ватсон!"

Автор книги: Нил Гейман

Соавторы: Ли Чайлд,Алан Брэдли,Чарльз Тодд,Филипп Марголин,Лори Р. Кинг,Джен Берк,Дана Стабеноу (Стейбнау),Жаклин Уинспир,Томас Перри,Гейл Линдз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– А это честно по отношению к Холмсу? – спросил Уитмен. – Я еще не читал рассказ, но уже вижу, что это блестящее расследование. И правдивое.

– Вы его и не прочтете, – мрачно ответил Конан Дойл. – Как я уже говорил, Холмс – мое творение. Однажды я попытался уничтожить его, но тщетно. Однако я могу забрать у него это дело. И заберу.

И он вышел, хлопнув дверью.

* * *

Под псевдонимом Чарлз Тодд работают мать и сын, Чарлз и Каролина Тодд. Они написали тринадцать романов о Йене Ратлидже, два романа о Бесс Кроуфорд, «Камень убийства» и множество коротких рассказов. Последний роман о Ратлидже называется «Одинокая смерть» («Морроу», январь 2011 г.), а новый роман о Бесс Кроуфорд – «Горькая правда» («Морроу», август 2011 г.). Чарлз Тодд – автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс». Писатели неоднократно номинировались на премию имени Джона Кризи, а также премии «Эдгар», «Энтони» и «Инди» и являются лауреатами премии «Deadly Pleasures Mistery-Barry». Чарлз и Каролина Тодд живут на Восточном побережье США.

Когда Каролина училась в четвертом классе, учительница пообещала каждый день читать ученикам по двадцать минут, если они будут хорошо себя вести и усердно трудиться. К счастью, учительница обожала Шерлока Холмса и не считала его слишком серьезным для девятилетних детей. Каролина признается, что именно ей обязана не только таблицей умножения и делением в столбик, но и не менее ценным новым миром приключений и загадок. Чарлз Тодд познакомился с Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном «в нежном юном возрасте» – мама читала ему на ночь, после чего мальчику снились рыжие пляшущие человечки в пестрых лентах из Богемии.

Хотя изложенные в этом рассказе события не датированы, они явно разворачиваются после 1905 года, когда король Эдуард посвятил сэра Артура в рыцари. С 1903 по 1927 год истории о Холмсе время от времени появлялись в журнале «Стрэнд», всякий раз под чутким контролем Герберта Гринхью Смита.

Имитатор
Джен Берк

Перевод К. Егоровой

Летняя гроза заставила нас отменить планы поехать на реку и провести время за неспешной рыбалкой. К часу дня мы устали от бильярда, карт и шахмат и засели в библиотеке наверху. Я пытался написать письмо сестре, но не продвинулся дальше слов «Дорогая Сара».

Слай стоял у одного из высоких окон и смотрел на деревья на другой стороне лужайки позади дома. Дождь поутих, но в воздухе висела дымка и я сомневался, что там можно что-то разглядеть.

По правде говоря, смотреть-то было не на что.

Несколькими часами ранее я о нем тревожился. При первом ударе грома озабоченно посмотрел на него. Он заметил мое внимание, криво улыбнулся и повернулся ко мне спиной. Я продолжал наблюдать. Хотя его спина и плечи казались напряженными, вроде бы он не слишком нервничал, и я даже начал надеяться, что со временем он все-таки сможет вернуться в город. Семь месяцев прошло с того случая, который заставил семью Слая убедить его перебраться в поместье. Он предложил мне поехать с ним, и я с радостью согласился.

Некоторые вернулись с Первой мировой целыми и невредимыми, сохранив ясность сознания. Мы же со Слаем хотя и благодарили Бога (в хорошие дни) за то, что остались живы, вернулись со шрамами. Мои были на поверхности, но его дали о себе знать только дома. С тех пор прошел почти год. Я думал, что Слай быстро втянется в нормальную жизнь. Методы, которые англичанин доктор Риверс использовал против того, что иногда называют военным неврозом, оказались весьма эффективны.

Только я решил не нарушать задумчивое молчание Слая, как в комнату тихо вошел его великолепный дворецкий Дигби.

– Простите, сэр. Младший мистер Хэнслоу… мистер Алоизиус Хэнслоу…

Больше он ничего не успел сказать – Слабак Хэнслоу протиснулся мимо Дигби, взъерошенный и немного мокрый.

На Хэнслоу был его обычный наряд – одежда из другого десятилетия, с другого континента, с чужого плеча. Слай однажды объяснил мне, что задолго до того как Хэнслоу стал преданным поклонником книг сэра Артура Конан Дойла, нашел среди отцовских журналов выпуск «Стрэнда» за 1891 год – который, возможно, и заронил ему в душу семя, позже расцветшее пышной шерлокоманией. Особенно Алоизиусу полюбилась иллюстрация Сидни Пэджета к «Тайне Боскомской долины», и два года назад портной и шляпник получили заказ на воссоздание длинного пальто и войлочной шляпы Шерлока Холмса. Судя по состоянию этих предметов одежды, картинок, на которых Холмс держал бы зонт, Хэнслоу не видел.

– Нет нужды представлять меня, Дигби! – воскликнул Хэнслоу. – Нет нужды! Мы одна семья!

– Неужели? – ледяным голосом осведомился Дигби.

– Разумеется! Кролик для меня как брат!

– Ну ладно, Слабак, – вмешался Слай, видя, как нахмурился дворецкий, – хватит раздражать Дигби. Мы с тобой друзья и намного лучше находим общий язык, чем я с братьями. – Он повернулся к Дигби. – Спасибо, Дигби.

– Сэр, он не позволил мне забрать пальто и шляпу, – сообщил дворецкий, встревоженно разглядывая ковер.

– Неудивительно, – ответил Слай. – Но, думаю, мы скоро отправимся на улицу, так что для беспокойства нет повода.

– Не знаю, зачем ты его держишь, – заметил Слабак, когда дворецкий вышел. – Если бы мне пришлось семь дней в неделю созерцать его физиономию, я давно бы помешался. Уверен, что твоя проблема не в этом?

Я непроизвольно напрягся. Слай заметил это, улыбнулся мне, потом сказал:

– Думаешь, Слабак прав, Макс?

Хэнслоу обернулся, лишь сейчас заметив мое присутствие. Поморщился и уставился в точку над моим левым плечом.

– О, я не знал, что вы здесь, доктор Тиндэйл. – В его голосе звучало недовольство. Следует отметить, взаимное.

– Нет, Слабак не прав, – ответил я на вопрос Слая. – Что бы ты делал без Дигби?

– Верно, – отозвался Слай. – Для моего так называемого благополучия он незаменим. А теперь, Слабак, скажи: что выгнало тебя на улицу в столь ужасный день?

– Преступление, Кролик! Преступление! Мне нужна твоя помощь! Господи, ну почему у тебя нет телефона!

– Телефоны меня нервируют.

– Но в городе у тебя есть телефон!

– Да, но город сам по себе нервное место, поэтому там я его не замечаю.

– Ладно, неважно. Ты поедешь со мной в Холдерс-Кроссинг?

– А что случилось в Холдерс-Кроссинге?

– Пропал полковник – и, судя по всему, дело нечисто.

– Случаем, не полковник Харрис? – встревоженно спросил Слай.

– Он самый. Шериф Андерсон звонил мне и буквально умолял о помощи. Упомянул и тебя, Кролик. Куда ж я без моего Ватсона? И… э-э-э… вы тоже можете поехать, если хотите, доктор Тиндэйл.

– Мы будем рады оказать любую посильную помощь, – ответил Слай. – Верно, Макс?

Мы не впервые сопровождали Слабака в подобных экспедициях. Я оставил попытки убедить Слая, что таким образом мы только подпитываем заблуждение Хэнслоу, будто он американский Шерлок Холмс. Кролик справедливо заметил, что Слабак никогда не претендовал на лавры своего кумира. «Разумеется! – сказал я. – Мой дорогой Слай, пропасть между этими разумами почти так же широка, как разделяющий их океан!»

«Вовсе нет, – тихо возразил Слай. – Слабак совсем не глуп».

С тех пор я держал язык за зубами. Иногда с друзьями нужно соглашаться, даже если в душе ты считаешь иначе.

У Слабака Хэнслоу была еще одна мания – автомобили. Я слышал, что он снес свою конюшню и воздвиг на ее месте строение, в котором умещалось не меньше десяти машин. Эта одержимость не вызывала такого раздражения. Благодаря ей мы с комфортом доехали до Холдерс-Кроссинга на лимузине «пирс-эрроу» пятьдесят первой серии с шофером. По пути я спросил у Хэнслоу, зачем он выскочил на улицу в грозу.

– О, вы заметили, что на мне сырая одежда! Очень наблюдательно. Я был за рулем, возвращался с другого дела…

– Я предлагал отвезти вас, сэр! – вмешался шофер.

– Да-да, лучше бы я последовал твоему совету. Проколол колесо на плохой дороге и только сменил его, как пошел дождь.

Слай спросил о другом деле, которое заключалось в поисках пропавшей собаки. Такая детективная работа была Слабаку по зубам. Рассказывая свою историю, он, кажется, немного привык к моему обезображенному шрамами лицу и теперь смотрел мне в глаза, когда отвечал на мои вопросы.

Слай спросил, что ему известно о происшествии в Холдерс-Кроссинге. Хэнслоу покраснел и признался, что почти ничего. Шериф Андерсон позвонил и сообщил, что полковник Харрис пропал.

– По его словам, есть причины полагать, что имело место преступление. Он обещал рассказать все подробно, если я окажу ему любезность и привезу тебя.

– Как мило с его стороны вспомнить обо мне, – заметил Слай.

– Я попросил, чтобы до нашего приезда там ничего не трогали. Он обещал приложить все усилия.

– Ты знал пропавшего джентльмена? – спросил я у Слая.

– О да. Ему сейчас, должно быть, уже за семьдесят. Но я много лет его не видел.

Он погрузился в мрачное молчание, однако непрерывный щебет Слабака, судя по всему, отвлекал его, и к тому моменту как мы прибыли в поместье полковника Харриса, Слай даже немного оживился.

Поместье располагалось приблизительно в трех милях за Холдерс-Кроссингом. Мы свернули на относительно широкую извилистую мощеную дорогу, которая взбиралась на лесистый склон, минуя несколько проселков, и неожиданно выходила на поляну. В конце дороги стоял большой двухэтажный дом. Не такой большой, как особняки Слая и Хэнслоу, но не возникало сомнений, что он принадлежит богатому человеку. Скромная прилегающая территория выглядела ухоженной. Подсобные дороги вели к конюшне и прочим строениям, однако других домов поблизости не наблюдалось. Окружавший поместье лес создавал ощущение покоя и уединения.

На подъездной дорожке стоял «модел-ти», грязь почти скрывала символику Управления шерифа на дверцах. Машина казалась карликом по сравнению с припаркованным по соседству намного более чистым желтым «роллс-ройсом» – великолепным автомобилем, при виде которого Слабак вздохнул.

– Сорок-пятьдесят, – сказал он. – «силвер гоуст». Шесть цилиндров; тихий, как шелест листвы.

– Полковника? – спросил я.

– О, я в этом очень сомневаюсь, – ответил Хэнслоу. – Он весьма прижимист.

– Предпочитает лошадь с экипажем?

– Нет, он продал лошадей пять лет назад, на свой семидесятый день рождения.

Хэнслоу замолчал и внезапно стал таким печальным, что я ощутил укол жалости, смешанной с любопытством. Уже хотел спросить у него, в чем дело, когда Слай произнес:

– Слабак – специалист по автомобилям и ходячий каталог машин своих соседей. На чем ездит полковник, Алоизиус?

– Полагаю, на двухдверном «форде» 1915 года, – ответил тот, оживившись. – Спасибо, Кролик. Мне приятно, что ты заметил. Я придумал схему индивидуальной идентификации автомобилей, но пока не проработал детали.

– А разве номерных знаков недостаточно? – поинтересовался я.

– Конечно, нет. Ни в коем случае. Их легко поменять. Моя же система использует нечто вроде номера двигателя…

К счастью, я был избавлен от лекции по идентификационной схеме Хэнслоу: в этот момент шофер распахнул его дверцу, вызвав у Слабака взрыв протеста – он не сомневался, что согласно автомобильному этикету первыми должны выходить пассажиры.

Пожилой дворецкий полковника, Роулс, знал моих спутников – я заметил, что он не попытался избавить Слабака от войлочной шляпы. Роулс казался бледным и потрясенным, но с чувством собственного достоинства провел нас в гостиную на первом этаже. Шериф Андерсон, плотный мужчина лет шестидесяти, с роскошными усами, стоял у камина, изучая маленькую записную книжку. При нашем появлении он поднял глаза и улыбнулся.

– Спасибо, что приехал, Алоизиус! И привез с собой мистера Слая и доктора Тиндэйла! Великолепно!

– Это какая-то шутка?

Мы повернулись на голос – в большом кресле на другом конце комнаты расположилась элегантная юная блондинка. В данный момент она хмурилась. Заметив мое «прекрасное» лицо, блондинка вздрогнула и быстро начала возиться с золоченым портсигаром и мундштуком из черного дерева.

Она была не одна. Прямо за ее спиной стоял бледный светловолосый джентльмен, также изящно одетый. Когда наши глаза встретились, он покраснел и поспешил зажечь сигарету дамы.

– Так это ваш «силвер гоуст» припаркован на дорожке, – почтительно сказал Хэнслоу, снимая шляпу в присутствии дамы.

Та вздернула брови и обратилась к шерифу:

– Вы что, полагаете, будто этот актеришка отыщет моего дядю?

– Позвольте представить племянницу и племянника полковника Харриса, детей его младшей сестры, – холодно произнес шериф Андерсон. – Мисс Элис Симмс и мистер Энтони Симмс.

Энтони Симмс подошел и пожал руку каждому из нас. Он имел атлетическое сложение и крепкую хватку, но его ладони были влажными.

Элис не тронулась с места.

– Мистер Симмс работает в конторе, – начал Хэнслоу. – Он примчался сюда с работы. Обратите внимание на чернильное пятнышко на его жилете…

– А ты уверен, что это чернила, Алоизиус? – спросил Слай.

Хэнслоу достал большую лупу и наклонился ближе к Симмсу.

– Эй, достаточно! – запротестовал Симмс. – Не знаю, что вы там лопочете, но я не позволю…

Слабак выпрямился и грустно сообщил:

– Нет, не уверен. Но это грязь. А жилет застегнут неправильно.

Симмс в ужасе глянул на свой жилет и поспешил устранить досадную неприятность.

– Кажется, вы сказали, что они нам помогут, – обратилась Элис к шерифу. – Но вряд имелся в виду нумерованный список портновских недоразумений моего брата?

Проигнорировав ее, шериф Андерсон предложил нам сесть у огня и начал рассказ.

– Сегодня в шесть часов утра полковник Харрис, ранняя пташка, позавтракал со своим сыном.

– Так называемым сыном, – вмешалась Элис.

– Мисс Элис, пожалуйста! – рявкнул шериф.

Испустив эффектный вздох, она замолчала.

– Я должен объяснить, – продолжил шериф, – что полковник совсем недавно воссоединился со своим сыном. Судя по всему, когда полковник участвовал в предыдущей войне… э-э-э, кажется, с Испанией…

– Ах да, – сказал Слай. – «Блестящая маленькая война». Он воевал на Кубе.

– Да, – кивнул шериф. – Не как волонтер, а в составе регулярной армии. Тогда он был майором, потом, незадолго до увольнения, получил повышение. Он служил в кавалерии с Гражданской войны.

– Мы с Кроликом любили слушать его военные истории, – сказал Слабак.

– Да, когда были детьми, – добавил Слай. – Но вы собирались рассказать нам о его сыне?

– Да, конечно, – ответил шериф. – Полковник пережил двух своих сестер, но, к изумлению их детей, недавно сообщил, что на Кубе женился на американке, чья семья некоторое время жила в Гаване.

– Нет-нет, – вмешалась Элис. – Мы давным-давно знали об этом браке. Это была дядюшкина История трагической любви. В зрелом возрасте пятидесяти трех лет он без памяти влюбился в медсестру – брюнетку на тридцать лет его младше, – когда лежал в госпитале с желтой лихорадкой. Глупый старик! Как только он поправился, его сразу же отправили домой, так что он даже не успел оформить бумаги для нее. Но вот в чем дело: если верить дядюшке, она умерла там. Я помню, как мама говорила, что это к лучшему, иначе он бы выставил себя на посмешище. Однако лично я рада, что старый черт хоть немного позабавился.

– У полковника на этот счет было другое мнение, – сурово возразил шериф. – Он думал, что его возлюбленная умерла. Оказалось, вовсе нет. Точнее, не тогда. У нее родился сын, и она осталась на Кубе, где и скончалась два года назад.

– За все двадцать лет ни разу не написав своему супругу – богатому супругу! – воскликнула Элис.

– И не разведясь с ним, – добавил шериф. – А он не пытался вернуться и отыскать ее. Возможно, ей было обидно. Я не знаю. В любом случае, если верить ее сыну, она решила, что не хочет покидать Кубу и свою семью. Сказала ему, что его отец умер от желтой лихорадки. У нас нет возможности расспросить ее о мотивах, да и вряд ли они теперь имеют значение. Что касается богатства полковника, ее собственная семья также чрезвычайно богата – богаче, чем полковник, если верить его словам. Они владеют сахарной плантацией.

Элис затихла.

– Как бы то ни было, – продолжил шериф, – на свой двадцать первый день рождения Роберт, сын полковника, узнал, что его отец-солдат не умер от лихорадки, а жив и здоров. Ему вручили какие-то бумаги, по которым он смог отыскать полковника, – дело в общем-то несложное. Он появился здесь в прошлом году, и полковник с радостью принял его. Пригласил в поместье и выглядел очень гордым.

– Послушайте, мы несколько раз приезжали сюда, чтобы познакомиться с Робертом, – вставил Энтони. – Принять его в семью и все такое. Но поняли, что он мошенник, который использует дядю.

Андерсон повернулся и устремил на Симмсов тяжелый взгляд.

– Полковник лично сказал мне, что не сомневается в том, что Роберт – его сын, однако его племяннице и племянникам такой поворот дела не слишком нравится.

– Племянникам? – переспросил Слабак. – Во множественном числе? – Он огляделся, словно ожидая увидеть еще одного родственника полковника, прячущегося за креслом.

– Мои люди все еще ищут Карлтона Уэджа – другого племянника полковника.

– Карлтон Уэдж! – воскликнул Слабак. – Теперь, глядя на вас, мистер Симмс, я вижу семейное сходство – не сочтите за оскорбление. Вы можете сбить меня с ног мизинцем. Не знал, что они со стариком родственники!

– Вообще-то до недавнего времени дядюшка не принимал участия в нашей жизни, – объяснила Элис. – Наши с Карлтоном матери были намного младше его. Дядя был их сводным братом – после смерти его матери дед женился на женщине значительно моложе себя.

– Яблоко от яблони… – шепнул мне Слай.

– Дядюшка был взрослым мужчиной, а на западе кипела война с индейцами, когда родились его сестры, – продолжила Элис. – Он почти не появлялся дома. Поэтому семью нельзя было назвать крепкой. Однако в последние пять лет дядя всеми силами пытался это изменить.

– Карлтон Уэдж, – повторил Слабак. – Не могу представить, как его отыскать. Столько лет прошло с тех пор, как он промотал усадьбу.

– До введения «сухого закона» достаточно было спросить, в каком баре самая большая выручка, – сказал Слай. – Теперь же, полагаю, придется искать его в «тихих» барах[69]69
  Подпольные питейные заведения времен действия «сухого закона» в США.


[Закрыть].

– Как мы уже сказали шерифу – отметила Элис, – Карлтон тоже водит «модел-ти».

– Как и десятки миллионов других американцев. – Слай повернулся к Андерсону. – А где Роберт Харрис? Э-э-э… я полагаю, новообретенный сын носит фамилию полковника?

– Да. Что же касается его местонахождения… он в больнице Мерси, борется за свою жизнь.

При этих словах мы с Хэнслоу раскрыли рты от изумления, но Слай просто сказал:

– Как ни занимательны семейные истории, кажется, мы слишком часто вас прерываем. Не могли бы вы рассказать нам все с самого начала?

– Разумеется. Как я уже говорил, полковник и его сын Роберт позавтракали в шесть часов утра, а затем вместе удалились в кабинет полковника. Роулс полагает, что они занимались какими-то бумагами – очевидно, полковник все глубже посвящал Роберта в свои дела. В восемь зазвонил телефон, и полковник по своему обыкновению сам снял трубку. После этого оба джентльмена поспешно покинули дом, не сообщив никому из слуг, куда направляются. Они уехали на «модел-ти» полковника. Вскоре после девяти часов экономка бросила взгляд на улицу в одно из верхних окон. Несмотря на дождь, она увидела возвращающуюся машину полковника, которая поднималась по лесной дороге. Экономка поспешила вниз и сообщила повару, что джентльмены скоро прибудут и могут захотеть перекусить. Однако до дома джентльмены не добрались.

Шериф помолчал, потом добавил:

– Лет экономке уже немало, да и видимость оставляла желать лучшего, поэтому она могла ошибиться насчет машины, поскольку вскоре прибыл мистер Симмс с сестрой. Они сказали мне, что дядя попросил их приехать для разговора о Карлтоне.

– Пьяный Карлтон позвонил ему, – объяснила Элис. – Угрожал. Сказал, что Роберт – обманщик, претендующий на чужое место. – Она посмотрела на торопливо строчившего в своем блокноте Слабака. Тот поднял голову. Элис улыбнулась ему, как акула – сардинке, затем сказала Слаю: – Спешу добавить, что дядюшка ни в коей мере не боялся Карлтона – напротив, даже любил его. Но старик решил, что пришло время отправить милого мальчика в клинику.

– Шериф Андерсон, вы спрашивали Роулса об этом звонке с угрозами? – поинтересовался Слай.

– Да. Он подтвердил, что мистер Уэдж не только вчера звонил полковнику, но и двумя днями ранее в алкогольном опьянении попытался нанести ему визит. Полковник выставил его из дома, велев проспаться на конюшне, и, по словам Роулса, добавил, чтобы тот не появлялся здесь, пока не придет в чувство. Но Роулс также утверждает, что полковник стыдился мистера Уэджа и никогда не обсуждал его с прислугой.

– Мистер Симмс, вы знали об этом пьяном визите?

Энтони Симмс посмотрел на сестру, затем покачал головой.

– Нет. Какой стыд.

– Он упоминал его в разговоре со мной, – сказала Элис. – Прости, дорогой. – Она взглянула на Энтони. – Мне следовало тебе сообщить.

– Интересно, – пробормотал Слай. – Но мы снова отвлеклись. Прошу вас, шериф, продолжайте.

Шериф сверился со своими записями.

– Вскоре после приезда Симмсов фургон из деревенской бакалейной лавки подъехал к черному ходу. Обычно посыльный приезжает рано утром, но сегодня гроза заставила его в первую очередь нанести визит клиентам, живущим в удаленной местности, пока дороги не развезло. В общем, он задержался, и это оказалось как нельзя кстати. Экономка, уверенная, что видела машину полковника, подумала, не спустило ли у него колесо или не приключилась ли какая иная поломка. Молодой человек сообщил, что видел на некотором расстоянии впереди «роллс», но не «модел-ти». Однако он пообещал экономке, что на обратном пути будет внимательно смотреть по сторонам. К тому времени гроза поутихла, и по дороге в деревню посыльный осматривал каждую боковую дорожку, мимо которой проезжал. У четвертой его ждало страшное зрелище: молодой мистер Харрис с залитым кровью лицом лежал возле машины. Юноша сразу же свернул к нему, думая, что произошла ужасная авария, однако машина выглядела целой. Но ему некогда было к ней присматриваться: выбравшись из фургона и опустившись на колени рядом с Робертом Харрисом, посыльный увидел, что в сына полковника стреляли. Должен сказать, парень не потерял самообладания. Он быстро огляделся и, не заметив следов полковника или кого-либо еще, погрузил мистера Харриса в фургон и на всех парах понесся в деревню – весьма разумный поступок, учитывая, что врач находился именно там. Врач сделал все, что мог, а потом отвез Роберта в больницу Мерси в Тарринг-тоне.

– У них отличный специалист, – заметил я. – Доктор Чарлз Смит. Мы вместе служили. Он знает, что делать с такими ранениями.

– Рад это слышать – именно он присматривает за парнем. Я также отправил туда двух моих помощников, чтобы охраняли Харриса и попробовали расспросить, когда позволит врач.

Шериф вытер рукой лоб, словно прочищая мысли.

– Так вот, пока вокруг Роберта Харриса хлопотали врачи, послали за мной, и посыльный отвез меня к той дорожке. Разумеется, я надеялся отыскать полковника. К сожалению, мы нашли только его машину.

– Могу я на нее взглянуть? – спросил Слабак.

– Да, я на это рассчитывал, поскольку, должен признаться, там кое-что… – Он взглянул на Симмсов и добавил: – Можно обсудить это по пути.

Шериф вызвал Роулса и попросил привести своих помощников с кухни, где их угощали горячим кофе и сандвичами.

– А мы, значит, здесь как под арестом? – поинтересовалась Элис.

– На данный момент вам лучше всего остаться здесь, под охраной. Мне бы очень не хотелось, чтобы с кем-либо из вашей семьи случилось несчастье.

– То есть это для нашей собственной безопасности?

– Да, а еще у меня наверняка возникнут к вам новые вопросы.

– Могу я хотя бы прогуляться в сад, раз уж выглянуло солнце?

Шериф помедлил и взглянул на Слая, но тот едва заметно покачал головой.

– Нет, мисс, – сказал шериф. – Пожалуйста, оставайтесь в этой гостиной, а в случае необходимости воспользуйтесь ванной комнатой в том конце коридора. Если вам понадобится что-то еще, например, вы проголодаетесь, просто вызовите Роулса, и он, я уверен, все организует.

Элис надулась, но поняла, что шерифа не переубедить. Энтони попытался спорить, что они имеют право хотя бы перемещаться по дядиному дому, однако я быстро понял, что шериф умеет настоять на своем.

Путешествие к дорожке, на которой по-прежнему стояла машина, оказалось коротким, но плодотворным. Слабак и слышать не желал о том, чтобы ехать по грязи на «пирсе-эрроу», поэтому мы пошли пешком. К счастью, летнее солнце выглянуло из-за туч и с неба хотя бы не лил дождь.

Помощники шерифа не теряли времени даром. Один дежурил возле машины, в то время как трое других обыскивали лес.

– Ни следа полковника, сэр, – доложил тот, что остался у машины. – Хотя мы полагаем, что несчастный молодой джентльмен выполз на дорогу после того, как его ранили. Согласно вашим указаниям до машины мы не дотрагивались. Известно, когда подъедет специалист по отпечаткам?

– Уже скоро.

Теперь, когда Хэнслоу оказался в своей среде, я видел, что он не так уж глуп. Разумеется, ничто не могло убедить его отказаться от «подхода Шерлока Холмса», с лупой, бормотанием и нахмуренными бровями. Несколько раз Слаю пришлось заметить, что можно по-разному интерпретировать отпечатки ботинок и шин, обнаруженные Слабаком в грязи. Но это он лишь готовился.

Когда Алоизиус Хэнслоу перестал играть в Великого Детектива и всерьез посмотрел на увязший в грязи автомобиль, он понял то, до чего не додумался ни один из нас, и с такой легкостью, что буквально преобразился на глазах. Какая-то часть моего сознания отметила это преображение, однако вызванный словами Хэнслоу шок вытеснил все мысли из головы.

– Боже мой, Кролик! – сказал он. – Да это же не машина полковника!

У Слая отвисла челюсть – и, полагаю, не у него одного. Потом он улыбнулся и произнес:

– Расскажи, как ты догадался.

Я не мог полностью уследить за последовавшим потоком слов, однако уловил, что некоторые различия в радиаторах и других чертах автомобиля ничего не значили по сравнению с тем, что можно узнать, внимательно посмотрев – и понюхав через приоткрытое окно – на салон.

– Кролик, этот автомобиль не может принадлежать человеку с характером полковника.

Он был прав. Машина была завалена мятой бумагой, обрывками оберточной фольги и пустыми бутылками. Она воняла дешевым джином и другими малоприятными вещами известного, но не слишком достойного происхождения. Я вспомнил аккуратный ухоженный дом, в котором только что побывал, и понял, что Слабак не ошибся.

– Карлтон? – спросил Слай.

Натягивавший перчатки Слабак удивил меня, серьезно задумавшись над вопросом.

– Полагаю, что да. Шериф, вы сказали, что скоро подъедет специалист по отпечаткам?

– Да, он уже в пути. Но, Алоизиус, ты ведь понимаешь, что отпечатки Карлтона на его собственном автомобиле, если, конечно, это его автомобиль…

– Разумеется, абсолютно бесполезны. Но если мы найдем отпечатки полковника и мистера Роберта Харриса в салоне…

– Не думаю, что в последнее время в этот автомобиль садился кто-либо, кроме водителя, – заметил Слай, вглядываясь внутрь через боковое окно. – Слишком много мусора на сиденьях. Эта скомканная бумага была бы смята и расплющена. Полагаю, если вы отважитесь дотронуться до нее, то обнаружите, что это действительно «модел-ти» Карлтона. На самом деле, я вижу на заднем сиденье несколько адресованных ему конвертов. – Он отошел от машины. – Слабак, может ли «роллс-ройс» проехать по этой дороге?

– Только повредив краску. Вот почему мы пошли пешком.

– А фургон бакалейщика?

– Это тоже «модел-ти». Он не шире, чем эта машина.

– Я в замешательстве, – сказал шериф. – Мы получили только новые вопросы. Если это машина Карлтона, что же произошло с машиной полковника? И если в этой машине не было пассажиров, как здесь оказался мистер Роберт Харрис?

– Шериф, – произнес Слай, – без сомнения, ответы ждут нас в доме. Я бы хотел как можно скорее вернуться туда. Кроме того, боюсь, Карлтону Уэджу может грозить опасность.

– Уверяю вас, мои люди ищут его. Я намереваюсь заставить Симмсов припомнить места его недавнего пребывания.

Этим нам и пришлось удовольствоваться.

Когда мы вернулись в дом полковника, шериф направился в кабинет, чтобы воспользоваться телефоном, в то время как Слабак, получивший особые инструкции от Слая, двинулся к «силвер гоусту». Я последовал за Слаем на кухню, где перепугал молодую служанку, которая тихо вскрикнула. Пришлось просить повара не приводить в действие угрозу поколотить девушку. Слай поинтересовался, можно ли незаметно от Симмсов привести сюда Роулса и экономку, и служанка с готовностью согласилась.

Слай расспросил этих почтенных людей о приезде Симмсов, поблагодарил и вышел во двор, где остановился, созерцая служебные постройки. Слабак поспешил к нам.

– Ты был прав, Кролик. Пол грязный. Как не стыдно – пачкать такой автомобиль!

– Полагаю, они торопились. – Слай помолчал, затем очень мягко добавил: – Боюсь, теперь мне придется заглянуть в конюшню, Слабак.

– О. – Слабак побледнел.

– Быть может, ты осмотришь другие постройки, а со мной отправится Макс? Или сообщишь о своей находке шерифу?

– Я осмотрю другие постройки, если ты не против.

– Я буду рад, – ответил Слай.

– Тогда договорились.

Все вместе мы двинулись к постройкам. Хэнслоу тщательно избегал смотреть в сторону конюшни. Прежде чем мы подошли совсем близко, он сказал:

– В таком случае увидимся в доме. Но если я тебе понадоблюсь – ты же знаешь, что я приду, Кролик.

Слай положил руку ему на плечо.

– У меня нет ни малейших сомнений, Слабак.

Хэнслоу одарил меня долгим, очень долгим взглядом, затем сказал Слаю:

– Можешь рассказать ему о ней, если хочешь. Макс все понимает.

– Да, это правда. Спасибо, Слабак. Увидимся.

– Ах да! Э-э-э… Кролик, а что мне искать?

– Высматривай ружье, грязную одежду и тому подобные улики.

– Точно! – И он целеустремленно зашагал прочь.

Слай молчал, пока Слабак не отошел достаточно далеко, чтобы не слышать нас, затем улыбнулся мне.

– Тебя удостоили чести, Макс.

– Я догадался, – ответил я, наблюдая, как его друг идет к самому дальнему от конюшни зданию.

– Когда я ушел на войну, Слабак был лучшим наездником в округе. Разводил и тренировал чистокровок, выигрывал скачки. Конечно, его габариты не позволяли ему стать жокеем, но мало что на свете он любил так, как хороший галоп. В отличие от семейства полковника связи Хэнслоу крепки, и Алоизиус был особенно преданным братом. Обожал свою младшую сестренку – красавицу Гвендолин. Гвен нельзя было не любить. Живая, умная, и хотя и болтушка, не всегда прислушивавшаяся к голосу здравого смысла, но, как и брат, щедрая и добрая. Она им восхищалась.