Текст книги "Элементарно, Ватсон!"

Автор книги: Нил Гейман

Соавторы: Ли Чайлд,Алан Брэдли,Чарльз Тодд,Филипп Марголин,Лори Р. Кинг,Джен Берк,Дана Стабеноу (Стейбнау),Жаклин Уинспир,Томас Перри,Гейл Линдз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Я бы никогда не смог!.. – решительно сказал Уильям.

– Она уже поняла всю бессмысленность этой затеи. И просила меня передать, что молит вас о прощении.

Тот апрельский денек выдался на удивление теплым и ясным. Мы распрощались с племянницей и ее мужем, а сами решили немного пройтись пешком, потом взять кеб. Доктор Ватсон осуждал мой необдуманный шаг. Я же полагала, что поступила совершенно правильно, позволив миссис Мэннинг уехать. Скандал удалось предотвратить. Репутация Уильяма осталась безупречной. Жизни Элизабет больше ничто не угрожает. Какой смысл во что бы то ни стало наказывать эту несчастную?..

Мы переходили улицу, чтобы попасть на стоянку кебов на площади Пиккадилли. Мальчишка-газетчик выкрикивал свежие новости:

– Загадочное убийство на Парк-лейн! Молодой граф, член карточного клуба «Багатель», найден застреленным у себя дома в наглухо запертой комнате!

– Вот загадка, которая наверняка заинтересовала бы Холмса, – сказал с грустью и горечью доктор, усаживая меня в экипаж.

И меня охватила такая же грусть от этих воспоминаний. Я напомнила доктору о его обещании поговорить с мистером Майкрофтом, и он поклялся сделать это без промедления.

Мы расстались у моего порога. Пока я отыскивала в сумочке ключ, тысячи сладких и горьких воспоминаний закружились у меня в голове, и я поняла истинную причину, по которой мне захотелось предупредить миссис Мэннинг. Когда леди Энн так высокомерно встретила Элизабет, я подметила в глазах переписчицы какую-то искорку. И ощутила свое родство с ней. Я тоже овдовела совсем молодой. И тоже одно время томилась по недостижимому.

Теперь уже – совсем недостижимому.

Алиса встретила меня в прихожей и прошептала:

– Вас уже давно ожидает какой-то весьма странный старый джентльмен.

За дверью и вправду сидел старик – горбатый, скрюченный, со старомодными седыми бакенбардами. Но, увидев меня, он вдруг с неожиданной живостью вскочил на ноги, распрямил спину и улыбнулся.

Я узнала эту улыбку. И тотчас лишилась чувств.

…О том, что произошло вскоре после обморока миссис Хадсон, д-р Ватсон рассказывает в своем сочинении «Пустой дом», опубликованном в 1903 г. в журнале «Стрэнд» и впоследствии включенном в сборник «Возвращение Шерлока Холмса».

* * *

Маргарет Марон – автор двадцати семи романов и двух сборников рассказов. Лауреат наиболее престижных американских премий в области остросюжетной прозы, в том числе и Литературной премии Северной Каролины (высшая гражданская награда в родном штате писательницы). Ее произведения включены в программу ряда курсов современной литературы американского Юга, переведены на 17 языков. М. Марон возглавляла национальный комитет международной ассоциации женщин – авторов остросюжетных произведений «Sisters in Crime», Лигу детективных писателей США (ACWL), писательское объединение «Mystery Writers of America». Живет с мужем на старинной ферме недалеко от Рэйли (Северная Каролина).

Однажды на Рождество ее брат получил в подарок собрание рассказов и повестей о Шерлоке Холмсе. Маргарет прочла его от корки до корки. И хотя ее родная языковая стихия – разговорный южный, она прониклась очарованием лондонского говора Викторианской эпохи.

Человек, который не отбрасывал тени
Лайонел Четвинд

Перевод К. Егоровой

Раввин восхищался скромной красотой святилища синагоги – напоминанием о давно минувшем девятнадцатом столетии, когда этот храм стал первым местом поклонения евреев в Вашингтоне. Больше всего раввин любил приходить сюда по ночам: мягкий рассеянный свет на высоком потолке, мерцающая занавесь Ковчега и священных Тор, трепещущий вечный огонь. Раввин перевел взгляд на витражное окно глубокого синего цвета: изображенная на нем Звезда Давида была в синагоге с самого начала, на протяжении полутора веков. Глаза раввина застилали слезы. Он закрыл лицо руками.

Возможно, он слышал, как через заднюю дверь в святилище вошел человек, однако не подал виду. Лишь подрагивавшие плечи выдавали: раввин плакал. Незнакомец прошествовал по центральному проходу и остановился у передней скамьи, на которой сидел раввин. Не оборачиваясь, тот произнес: «Вас ждали», – и только после этого поднял голову. Его глаза расширились, на лице отразилось крайнее изумление.

– Вы! – прошептал раввин. – Это вы!

Посетитель ничего не ответил. Раввин встал и зашагал по проходу.

– Я обдумал ваше предложение, но мое решение непреклонно. Я должен поступить по совести. Вам этого не понять.

Посетитель не выказал никаких эмоций. Резко выбросив вперед руку, он схватил раввина и плавным движением сломал старику шею. Хруст позвоночника эхом разнесся по пустому святилищу. Отпустив обмякшее тело, незнакомец подошел к Ковчегу и открыл его. Внутри лежали свитки Торы в изящных футлярах с серебряными щитками и рукоятками. Убийца достал из кармана пальто плотный мусорный пакет «Хефти» и быстро начал складывать в него серебро.

Повернувшись спиной к студентам, сержант-майор Роберт Джексон смотрел в окно аудитории на зеленые лужайки Карлайлских казарм армии США. Он любил порядок и регулярность. Однако с фактами не поспоришь: внутри накапливалось знакомое ощущение. Сержанту-майору было скучно. Нет, ему нравилось преподавать в военном колледже, это была настоящая честь – трудиться там, где готовят «главнокомандующих завтрашнего дня». Просто ему надоела теория. Он был солдатом, и хорошим, а потому всегда прислушивался, не раздастся ли где звук выстрела. Сражаясь с апатией, сержант-майор повернулся к классу и оглядел десяток капитанов, среди которых затесалась парочка лейтенантов и один майор. Прямая спина, короткая стрижка, форма хаки без единой морщинки, острые как бритва стрелки на брюках, сверкающая обувь – точный возраст сержант-майора не поддавался определению. Возможно, около пятидесяти, а может, и нет. Сегодня он не надел знаки отличия, ограничившись крылышками ответственного за выброску парашютистов над левым карманом и крылышками канадских десантников – над правым. На его левом плече красовалась нашивка с кричащим орлом – 101-я воздушно-десантная дивизия; на правом плече – эмблема Армейского колледжа. Даже сейчас, шагая к столу, он выглядел идеальным солдатом. Человеком, который умеет говорить мягко, но так, что каждое слово воспринимается как приказ.

– Офицер, наблюдающий за позицией противника на местности, использует пять критериев: размер, форму, тень, цвет и движение. Те же критерии должен использовать старший офицер, когда сталкивается с нехваткой информации. – Сержант-майор взял пульт дистанционного управления. – Предположим, вы майоры пехоты. Используйте эти пять критериев, чтобы нанести артиллерийский удар по наступающему противнику, о присутствии которого вы знаете, но которого не видите.

Щелчок пульта – и большой экран на стене ожил. На нем появился лесистый склон холма, казавшийся однородным и пустынным.

– Размер! – крикнул лейтенант.

Джексон остановил изображение, и лейтенант продолжил:

– Верхний левый квадрант, одиннадцать часов.

Студенты изучали картинку: действительно, деревья на этом участке казались слишком приземистыми. Джексон вновь запустил изображение, и почти сразу же появился танк. Сержант-майор щелкнул пультом и перезагрузил склон холма.

На этот раз первым ответил майор:

– Цвет, нижний левый, семь часов!

Деревья в указанном секторе выглядели слишком зелеными, и после повторного запуска оттуда вылетел артиллерийский снаряд, выдав камуфляж. Джексон снова перезагрузил картинку, и теперь ответы посыпались со всех сторон.

– Форма! Верхний левый, десять часов! – победно провозгласил лейтенант, заметивший сосну со слишком ровным стволом, которая при ближайшем рассмотрении оказалась радиовышкой.

Следующая перезагрузка, и голос подал капитан:

– Движение по центру.

Секунда – чтобы другие осознали, что кусты в этой области подозрительно шевелятся, скрывая повстанцев.

Джексон вновь перезагрузил изображение, но на этот раз ответов не последовало. Немного подождав, он со вздохом остановил картинку.

– Проблемы?

Студенты выглядели пристыженными и смущенными – за исключением единственной женщины в классе, симпатичного капитана лет тридцати с эмблемой военно-юридической службы. Ее глаза уверенно встретили взгляд Джексона.

– Пятый элемент – это тень, однако на данном изображении пасмурно, а потому теней нет.

Джексон продолжал смотреть на нее.

– Вы уверены, капитан Сноу?

– Осмелюсь сказать – да, сержант-майор.

Джексон встал, подошел к окну. Ее присутствие в классе вызывало раздражение. Никаких случайностей: она прекрасно знала, что будет видеть его каждый день. Не оборачиваясь, он произнес властным голосом, чтобы напомнить ей, кто тут командует:

– Shadow, отбрасывать тень: глагол, переходный. Среднеанглийский язык. От староанглийского sceaduwe, косвенного падежа sceadu. Но он может быть непереходным. Имеется в виду не та тень, которую вы отбрасываете, капитан Сноу, а та, которую не отбрасываете. Верхний левый, десять часов. У этой рощицы вообще нет тени.

По-прежнему не оборачиваясь, он щелкнул пультом, и скучный кусочек листвы начал расти, приближаясь, пока не стала видна камуфляжная сетка, наброшенная на командный пост. Еще щелчок, и картинка погасла. Сержант-майор повернулся и посмотрел на женщину.

– Капитан Сноу, я еще раз напоминаю вам, что хороший офицер всегда имеет смелость быть уверенным, но не самоуверенным. Итак, давайте повторим элементы наблюдения.

– Размер! Форма! Тень! Цвет! Движение! – выкрикнули студенты хором. Сержант-майор был удовлетворен. Пока голос не подала капитан Мэгги Сноу:

– Звук!

Неожиданно наступившая тишина ясно свидетельствовала о том, что на этот раз капитан перешла все границы. Сокурсники избегали даже смотреть в ее сторону. Очевидно, она и сама хотела бы взять свои слова обратно. Капитан уставилась в стол, избегая спокойного взгляда Джексона. Сержант-майор сухо улыбнулся.

– Прошу прощения, мадам?

Она явно не знала, что сказать.

– Я… э-э-э… просто подумала… в современном мире… где на поле боя используются электронные системы коммуникации… следует добавить звук. Ну, знаете… мощная электроника часто отпугивает птиц и зверей. Тихий лес может означать опасность. – Она немного подождала в неловком молчании, потом добавила: – Просто мысль, сержант-майор.

– Я предложу вашу мысль на рассмотрение для внесения в исправленный боевой устав, капитан. Но только после завтрака. – Он встал по стойке «смирно». – Джентльмены. Мадам.

Студенты с облегчением поднялись. Сержант-майор четко отдал честь, дождался ответа и вышел, оставив Мэгги в компании явно не завидовавших ей сокурсников.

Закария устал, и хотя он понимал, что ему повезло устроиться уборщиком в синагогу, приходилось постоянно отгонять мысли о том, куда завела его жизнь и куда могла бы завести. Ему нравилась Америка, однако он скучал по дому, по запахам и оживлению, царившим в Суке. Что ж, по крайней мере работа была простой, его никто не беспокоил, и он нередко приходил сюда ближе к полудню. Не стоило забывать и особые преимущества. Стараясь думать о них, Закария со шваброй и веником в руках зашагал к святилищу, без особого энтузиазма открыл дверь и вошел.

Что-то было не так: Ковчег стоял распахнутым. Желудок Закарии свело от ужаса. Медленно приближаясь к Ковчегу, он уловил знакомый запах опасности, угрозы – и тут увидел раввина. Выронив швабру и веник, Закария подбежал к телу и проверил пульс на шее с ловкостью, выдававшей многолетний опыт. Уборщик знал, что пульса не будет. Печально покачав головой, он потянулся к мобильному телефону, но потом замер. Нахмурился. Кивнув, спрятал телефон в карман, поднялся, подобрал швабру и веник и вышел, закрыв за собой двери святилища.

Сержант-майор Джексон был не в духе. Он уютно расположился в кресле – «Размышления» Марка Аврелия раскрыты на любимом отрывке, одинокий кубик льда в стакане «Талискер айл оф скай» почти растаял, смешавшись с превосходными ароматами виски. Канадский военный оркестр Черной стражи (Королевского полка горцев) готов заиграть «Дорогу к островам», – когда звонок в дверь нарушил его уединение. И вторгся к нему не кто иной, как капитан Мэгги Сноу, вечный ответ на все вопросы. Как будто явилась извиниться за неподобающее поведение на дневном семинаре, а у него не хватило смелости не пустить офицера – даже такого – в дом. Однако она была женщиной, а потому сержант-майор держал дверь своего скромного коттеджа открытой на протяжении всего визита капитана Сноу, и они оставались в зоне видимости с улицы.

Когда она вошла в его спартанское жилище, он испытал непривычный приступ застенчивости. Единственным личным предметом, выставленным на всеобщее обозрение, была фотография. И не простая – запечатлевшая сержант-майора с покойной женой Бонни в отпуске. Вместе с родителями Мэгги. Они были лучшими друзьями и почти не разлучались до того ужасного дня. Сержант-майор быстро отбросил воспоминание и приказал себе не забывать о подозрении, что капитан Сноу поступила в его группу исключительно по личным соображениям. Она начала объяснять, что пришла извиниться, но он прервал ее:

– Нет. Ты пришла за отпущением грехов.

– Как скажете, – сдалась она.

– Это не в моей компетенции.

– Но почему?

– Потому что вы офицер, мадам.

Это ее уязвило.

– Когда-то вы звали меня Мэгги.

– И буду звать. В семейном или дружеском кругу. Но не здесь.

Когда она спросила, почему он так относится к ней, сержант-майор ответил, что глубоко сомневается в мотивах ее поступления на этот курс. Офицеры ВЮС были юристами, и хотя сержант-майор и считался известным следователем по уголовным делам, здесь он готовил полевых командиров. Которым Мэгги никогда не будет. Так зачем ей понадобился курс, предназначенный для настоящих солдат? Она возразила, что в современном мире тактическими боями командуют не офицеры, а юристы.

Про себя он с горечью признал ее правоту; как же он презирал эту эпоху политкорректности. Главнокомандующие – генералы, Господи, прости! – обязаны были следить за тем, чтобы операции проводились в соответствии с законами, которые могут применяться в гражданских судах! Что за глупость! Ведь существует Унифицированный военный кодекс, прекрасный документ, делающий армию законной силой, а не какой-то третьесортной уличной шайкой в форме, спасибо вам огромное!

Но все это, разумеется, лишь подкрепляло ее аргументы. И ему пришлось слушать дальше.

Капитан Эрик Тернер из Центрального отдела полиции округа Колумбия стоял у задней стены святилища, любуясь богатыми, полными символизма красками, когда на него налетел чересчур энергичный и невыносимо жизнерадостный помощник, Бакстер.

– Не ждал вас, кэп. Похоже, обычное дело, ограбление с убийством.

С каких это пор убийство стало обычным делом? – хотелось крикнуть Тернеру, но он сдержался и ответил своим излюбленным монотонным голосом:

– Дело не в преступлении, а в месте его совершения. Мне нравится это здание. Где покойный?

Бакстер отвел его к телу, по дороге весело рассказывая, что медицинский эксперт застрял в пробке, но вот-вот прибудет. Не успел Тернер взглянуть на перекрученный, обмякший труп, как знакомый голос резанул по нервам:

– Значит, у вас тут и правда мертвый раввин.

Вздохнув, Тернер повернулся к коллеге из местного отделения ФБР.

– Да, похоже на труп, Хамштайн. Но насчет раввина пока только предположение. В любом случае, почему тебя это интересует?

Улыбка специального агента ФБР Хамштайна излучала ледяное превосходство.

– Усопший был дорог нам по духовным причинам.

– Тогда отдаю это дело под твою юрисдикцию. Со вздохом облегчения.

– Уж и не знаю, захочу ли его брать. Зависит от того, есть ли связь с другим убийством.

– Другим убийством? – Тернер ненавидел, когда ФБР удавалось его обставить. Округ был его территорией, ему следовало все узнавать первым.

– Ммм. – Хамштайн расплылся в улыбке. – На другой стороне города. Непростая задачка. Они связаны. Мне известно наличие связи, но не ее причина.

Тернер понял.

– Следовательно, если я возьму это дело и провалюсь, ты, как рыцарь в сверкающих доспехах, всех нас спасешь. Нет уж, лучше передам его тебе сразу.

Хамштайн перестал улыбаться.

– Оно все равно к тебе вернется. Потому что я в тупике. На самом деле я знаю только одного человека, который может – мог бы – решить загадку.

– Но ты не в состоянии вызвать его, не взяв дело под федеральный контроль. Забирай-забирай.

Хамштайн кивнул.

По-прежнему не отходя от распахнутой двери, сержант-майор пытался – без особого успеха – втолковать Мэгги, почему ей никогда не стать хорошим офицером, не имея практического полевого опыта. В ВЮС служили конторские писаки. Конечно, они приносили пользу, но жили в стране теорий. А Мэгги, разумеется, утверждала, что способна понять боевые условия без практического опыта. И тут зазвонил телефон.

Несколько секунд Джексон слушал, не отрывая глаз от Мэгги.

– Рад оказать услугу, капитан. Буду на месте через час. Но… не возражаете, если я захвачу с собой помощника-стажера? Хорошо. До встречи.

Он положил трубку и напряженно улыбнулся Мэгги. Теперь он ей докажет.

– Если ты свободна, можем прямо сейчас проверить важность полевого опыта.

– В качестве помощника-стажера? – спросила она, явно в ужасе.

– Да. Согласен, немного щедро с моей стороны. Посмотрим, сможешь ли ты заслужить это звание.

Лишь на мгновение запнувшись, она последовала за ним на улицу.

* * *

Завидев Джексона и Сноу, полицейский в форме поднял руку, полагая, что это их остановит. Напрасно. Джексон просто оттолкнул руку в сторону и вошел в унылую квартирку в активно реконструируемом районе Коламбиа-Хайтс.

– Эй! Вам туда нельзя!

– Мы приглашены, – бросил Джексон через плечо.

– Кем это?

Джексон остановился, обернулся и посмотрел на раскрасневшегося патрульного.

– Полагаю, вы имели в виду, кем именно?

Обмен любезностями прервали появившиеся Хамштайн и Тернер.

– Мной, – хором сказали они.

Мэгги заметила, что Джексон наслаждается вниманием к его персоне.

– Познакомьтесь с моим помощником-стажером. Сноу, Маргарет, капитан ВЮС.

Сержант-майор прошел в комнату, внимательно осмотрелся и сказал Мэгги:

– Обратите внимание на обстановку. Так называемый хай-тек. То есть ничего привлекательного. Один книжный шкаф, исключительно технические руководства и финансовые сводки. Кровать. Хорошо оборудованный компьютерный уголок со всеми новшествами. И труп: мужчина, белый, за тридцать, можно подумать, что уснул возле своего компьютерного монстра, если не обращать внимания на аккуратное пулевое отверстие в центре лба, слабо сочащееся кровью.

– Бренные останки Джерри Риверса… – начал Хамштайн.

– Финансового репортера, вне всяких сомнений, – быстро вставил Джексон.

Тернер закатил глаза.

– И откуда нам это известно?

– Книжный шкаф. Помимо технической литературы в нем только финансы. Макроэкономика, судя по заголовкам. Была бы микро-, он мог бы быть биржевым маклером. А так он, по-видимому, зарабатывал на жизнь – весьма скромно, если судить по квартире, – в качестве корреспондента. Но почему это заинтересовало вас, специальный агент?

– Потому что прошлой ночью также убили ребе Бермана. Он переводил деньги организациям на Ближнем Востоке. Мы давно следили за ним.

– Значит, он помогал тем, кто на каждой встрече провозглашает: «Смерть Америке!»?

– И что, черт побери, натолкнуло вас на эту мысль? – огрызнулся Хамштайн.

– Иногда, специальный агент, сигара – это всего лишь сигара. – На лице Хамштайна отразилось недоумение, и Джексон терпеливо продолжил: – Если бы он поддерживал израильских бойскаутов, вас бы это вряд ли встревожило, верно? – И, чтобы избавить агента от полного смущения, быстро добавил: – Полагаю, раввину сломали шею.

– Откуда?.. – воскликнул Тернер.

– Ведь именно так убили здешнего компьютерного маньяка. Да, знаю, выглядит как смерть от пулевого ранения в голову, но тогда было бы намного больше крови. А его шея не оказалась бы в таком странном положении.

– Да, – промямлил один из мужчин. – Мы так и думали. Ждем медицинского заключения.

– Что еще можете сказать об убитом?

– Я нашел это в нескольких дюймах от его руки. – Тернер передал Джексону мобильный телефон с открытым списком звонков.

Сержант-майор изучил устройство.

– Всего пять звонков за четыре дня. Один номер.

– Мы пробили его, – сообщил Хамштайн. – Не кто иной, как Горги Пелачи.

Сержант-майор обдумал услышанное. Пелачи был очень могущественным человеком и к тому же весьма загадочным. Один из крупнейших олигархов, он сделал свое баснословное состояние после распада Советского Союза. Источник его богатства покрывала тайна: некоторые утверждали, что Пелачи был генералом КГБ и сколотил состояние на взятках; другие – что он процветал при коммунистическом режиме, скупая имущество, конфискованное у «врагов народа», которых ссылали за Урал, в Сибирь; третьи считали, что верны оба предположения. Но Пелачи появился на сцене, вооруженный внушительной страховкой в испанской валюте, чуть не сокрушившей Испанский центральный банк, и повторил этот фокус в нескольких новорожденных государствах Центральной Европы. Возможно, инсинуации и слухи заставляли его держаться в тени. Так зачем иметь дело с мелким финансовым репортером?

– Вы можете организовать мне встречу с ним? – спросил Джексон.

Хамштайн поморщился.

– Я бы не стал этого делать. Если его разозлить, он прыгнет выше головы босса моего босса.

– Я буду вести себя вежливо. Честное слово.

Хамштайн смирился.

– Посмотрю, что можно сделать. Если, конечно, вы не раскроете дело на месте.

– Вы прекрасно знаете, что для этого нужна хоть какая-то зацепка, – наставительно сообщил Джексон.

Тернер передал ему небольшой запечатанный пакет. Внутри лежала визитка: «Ребе Елизар Берман, исполнительный директор, проект „Примирение“». Джексон посмотрел на обратную сторону карточки. Там была аккуратная колонка цитат:

СОФОНИЯ: ГЛ. 3

ЕЗДРА: 1:3

МОИСЕЙ: 2

ЕККЛЕСИАСТ: 2

Сержант-майор вернул пакет Тернеру.

– Наши люди уже работают над этим, – заверил детектив. – Лучшие специалисты.

– Они ничего не найдут, – покачал головой Джексон. – Это случайные цитаты. – Он приблизился к компьютеру. – Можно?

Тернер протянул ему латексные перчатки.

– Чтобы не оставлять следов.

Джексон кивнул Мэгги. Она с удивлением взяла перчатки.

– Что мне искать?

– Размер, форма, тень, цвет, движение, – ответил он.

Подумав, она покачала головой.

– Не размер… и не тень… – Затем обернулась к сержанту-майору. – Может, форма?

– Последний шанс, – предупредил он. – Неотброшенная тень. Посмотрите на цитаты. Изучите комнату.

Момент настал: сейчас она либо заслужит его доверие, либо навсегда утратит такую возможность. Мэгги медленно осмотрелась. Неотброшенная тень. Непереходный глагол. И тут впереди забрезжил свет. Она кинулась к компьютеру, открыла «Историю», ввела «Екклесиаст».

– Почему такой выбор? – спросил сержант-майор.

– Потому что Екклесиаст может иметь только одно значение. В отличие от Моисея, Ездры и даже Софонии его можно использовать только в библейском смысле. – Она нажала «Ввод».

«Среди недавних поисковых запросов „Екклесиаст“ не числится», – через мгновение сообщил экран.

– Ладно, – проворчал Хамштайн. – Что мы, простые смертные, могли упустить?

– Разумеется, самое очевидное. Мэгги?

В ней проснулся офицер.

– Оглядитесь, джентльмены. Тут нет ни одной книги, не то что Библии. И никаких веб-запросов. Следовательно, библейская связь должна быть косвенной, а не прямой.

– Кроме того, – сухо добавил Джексон, – знай вы Писание, поняли бы, что цитаты выбраны случайным образом.

Он сел за стол, взял чистый лист бумаги и, не отрывая глаз от списка, быстро набросал колонку. «Софония: гл. 3» – стояло вверху. Джексон отсчитал три буквы и написал «ф». Быстро перешел к «Ездра: 1:3», получив «е» и «д», а затем выписал «о» из Моисея и «к» из Екклесиаста. И уставился на результат: «Ф-Е-Д-О-К».

Остальные собрались вокруг, заглядывая ему через плечо.

– Почти что-то, – пробормотал Хамштайн. – Имя?

– Не похоже, – возразил Джексон. Затем внезапно улыбнулся. – Хотя кто знает.

Тернер пришел в восторг.

– Гениально! – И рявкнул Бакстеру: – За работу! Проверь Федока. По всем базам.

– Я тоже в деле! – бросил Хамштайн, направляясь к двери.

– Возможно, я еще не закончил! – крикнул им вслед сержант-майор.

– Бакстер! Обеспечь ему – им – все, что понадобится! – донесся удаляющийся голос Тернера, и Джексон с Мэгги остались одни, не считая полицейского оцепления.

– Это действительно было гениально, – признала Мэгги. – Когда они отыщут этого Федока… – Она запнулась и осторожно добавила: – Если это и вправду имя некоего соучастника.

– Вижу, ты уже учишься. – Сержант-майор улыбнулся и не торопясь вышел из квартиры. Мэгги последовала за ним.

– Ах да. Детектив Бакстер сказал, что вы приедете.

Сержант-майор Джексон перевел взгляд с по-прежнему распахнутого Ковчега на миловидную полную женщину, которая пыталась улыбнуться, несмотря на покрасневшие глаза: она явно недавно плакала.

– Я Фрейда Саймон. Помощница ребе Бермана. – Женщина тоже посмотрела на Ковчег. – Это ужасно.

– Без сомнения. Примите наши искренние соболезнования. – Сержант-майор показал на Ковчег. – Могу я?..

– Разумеется. Все, что потребуется. Только… если не возражаете, я подожду вас в офисе. В конце коридора.

– Конечно. – И когда она повернулась, чтобы уйти, Джексон добавил: – А уборщик? Мистер Закария?

– Я его позову.

Джексон и Мэгги приблизились к Ковчегу. Шесть свитков Торы лежали на своих местах, хотя со всех, кроме двух, сорвали серебряные чехлы; два оставшихся чехла, оба затейливой современной формы, блестели в свете лампы. Сержант-майор не шевелился, двигались только его глаза, рыскавшие по сторонам. Он заметил отблеск на ковре. Наклонился и увидел крошечный обрывок плотного коричневого полиэтилена. Положил его в карман, выпрямился и улыбнулся Мэгги.

– Наш злодей допустил серьезные ошибки. Не меньше двух. Можешь их назвать?

Она уставилась в одну точку, лихорадочно размышляя. Потом сдалась и покачала головой. Он кивнул.

– Не вини себя. Это небольшие ошибки – важные, но небольшие. Только годы практической работы научат тебя чувствовать их очевидность. Пойдем. Нас ждут важные факты.

Ей пришлось почти бежать, чтобы поспеть за ним, когда он быстро зашагал к офису. Офис оказался небольшим и аккуратным, несмотря на стопки бумаг и книг. Фрейда и Закария уже ждали их.

Фрейда передала сержант-майору фотографии украденного серебра.

– Быть может, вам пригодится?

– Вне всяких сомнений, – ответил он.

– Закария, у нас найдется конверт для джентльмена?

Уборщик кивнул, нашел на одной из полок конверт и протянул Джексону. Рукав его рабочего комбинезона соскользнул, обнажив запястье, что привлекло внимание сержант-майора. Заметив это, Закария быстро вернул рукав на место.

Джексон улыбнулся.

– Вы, должно быть, уборщик.

– Да-да. Закария, так меня зовут.

– Верно. Капитан Тернер сообщил мне, что вы по происхождению ливанец.

– Да. Но христианин. Маронит.

Джексон протянул руку.

– Сержант-майор Роберт Джексон.

Закария неуютно поежился, но, осознав, что все присутствующие смотрят на него, протянул руку в ответ, стараясь держать локоть согнутым. Джексон схватил мозолистую, натруженную ладонь и энергично потряс, притягивая ее к себе – и при этом немного наклоняя. Опустил глаза: вот она, крошечная татуировка в виде синего мальтийского креста. Сделав вид, что ничего не заметил, сержант-майор повернулся к Фрейде.

– Мадам, если позволите. Что такое проект «Примирение»?

– Ах это. ПП был страстью ребе Бермана, делом всей его жизни. Мы финансируем школы на Ближнем Востоке, не сектантские, а такие, где дети мусульман, арабов и евреев, живущих в Израиле, могут учиться вместе, бок о бок, общаться друг с другом. У нас уже шесть таких школ в Святой земле. Мы надеялись, что в этом году их количество удвоится, но теперь… – Она в отчаянии замолчала.

Джексон обнадеживающе улыбнулся.

– Само собой, работу нельзя прекращать. Если не шесть новых школ, то хотя бы две. Или даже одна.

– Вряд ли. Финансирование уменьшилось. Ребе Берман должен был получить крупное пожертвование, очень большое, его бы хватило на все, но не успел все оформить.

– И вы полагаете, что теперь жертвователь откажется?

– Не могу сказать. Я даже не знаю, мужчина это или женщина. И никто не знает. Жертвователь должен был сохранять анонимность до подписания бумаг.

– Какая жалость. Но, быть может, со временем он – или она – проявится? А ваши другие дарители? Все в публичном реестре?

– Как того требует закон. Но позвольте мне избавить вас от бесконечных бюрократических изысканий. Я подготовила вам бумагу. – Она передала Джексону компьютерную распечатку, озаглавленную «Список жертвователей». – Если я могу чем-то помочь, все мои контакты здесь. Вся современная жизнь – сплошные цифры.

– Спасибо, – сказал Джексон и негромко добавил: – Shabbat shalom.

Она благодарно улыбнулась.

– Да пребудет с вами мир.

По-прежнему тепло улыбаясь, сержант-майор повернулся к Закарии.

– Ma’rah’bone.

– Ma’rah’obtain… – машинально ответил уборщик – и в ужасе замолк.

Но Джексон уже покинул офис, и Мэгги торопилась за ним.

Фрейде явно полегчало.

– Такой милый человек, – сказала она. – И знает иврит и арабский.

– Да. Действительно милый человек, – ответил Закария и быстро ушел.

На улице изнывавшая от любопытства Мэгги пыталась догнать сержант-майора.

– Что это было? – спросила она. – Ведь что-то произошло?

– Вне всякого сомнения. Рад, что ты заметила.

– Да, но что именно произошло, сержант-майор?

– Возможно, первый прорыв в этом деле.

Мэгги ждала дальнейших объяснений, но тут завибрировал ее мобильный телефон. Она с изумлением прочитала сообщение и подняла глаза на Джексона.

– Специальный агент Хамштайн. Почему он пишет мне?

– Потому что я дал ему твой номер, – объяснил Джексон. – Эти штуки меня раздражают. Что он говорит?

– Что у нас будет встреча.

Офис «Пелачи энтерпрайзес уорлдуайд» (ПЭУ) оказался весьма скромным, несмотря на то что его занимал один из трех богатейших людей в мире – таинственная личность, прославившаяся финансированием всевозможных общественных и политических организаций, в чем некоторые видели попытку свергнуть американскую демократию и создать единое мировое правительство. Однако улыбчивый добродушный мужчина с блестящими глазами и пышной копной почти седых волос, сидевший напротив сержант-майора, вовсе не выглядел опасным. Его кабинет был скромным – никакой «стены славы» с фотографиями Пелачи в компании «друзей»-знаменитостей; личные вещи здесь практически отсутствовали. В качестве напитков подали водопроводную воду («Необходимо регулярно употреблять воду», – объяснил Пелачи), газированную при помощи специального маленького аппарата.