Текст книги "Элементарно, Ватсон!"

Автор книги: Нил Гейман

Соавторы: Ли Чайлд,Алан Брэдли,Чарльз Тодд,Филипп Марголин,Лори Р. Кинг,Джен Берк,Дана Стабеноу (Стейбнау),Жаклин Уинспир,Томас Перри,Гейл Линдз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Внимательно наблюдая за собеседником, Джексон сначала спросил, знает ли тот Джерри Риверса. После секундного раздумья Пелачи ответил, что да, но лишь поверхностно, после чего Джексон поинтересовался, известно ли ему, что Риверс мертв. Очевидно, Пелачи этого не знал и не слишком расстроился. А как насчет ребе Бермана? Снова раздумья, но на этот раз ответ был отрицательный.

– Я его не помню. Но его кончина, разумеется, достойна сожаления.

– Разумеется, – согласился Джексон. – А теперь не могли бы вы рассказать мне о журналисте Джерри Риверсе?

– Честно говоря, рассказывать почти нечего. Писатель-финансист, работал на какую-то новостную компанию – «Блумберг», «МаркетУотч», «Рейтерс», где-то там. Регулярно звонил мне перед оглашением федеральной процентной ставки. Хотел услышать мои прогнозы. Завтра квартальное оглашение. Неудивительно, что он мне звонил.

– То есть вы не были друзьями и даже приятелями?

– Господи, нет! По правде говоря, он мне не нравился. Хвастливый, не слишком умный и вечно прячется за своими смешными усами. Но, как я уже говорил, приближалось завтрашнее оглашение.

Джексон видел, что Мэгги хочет задать вопрос, и едва заметно кивнул ей. Она с энтузиазмом вступила в беседу:

– Если он вам не нравился, зачем вы соглашались на интервью?

Мгновение Пелачи восхищенно рассматривал Мэгги, затем обворожительно улыбнулся.

– Потому что он всегда объявлял мои предсказания – по сети – за секунды до оглашения. И я ни разу не ошибся. Это подпитывало миф.

Джексон тоже улыбнулся.

– Ваша откровенность разоружает, мистер Пелачи.

– Я откровенный человек, сержант-майор. – Пелачи с улыбкой поднялся, давая понять, что встреча закончена. Джексон подчинился, и вскоре они с Мэгги стояли на углу Четырнадцатой улицы и Эл-стрит.

Мэгги посмотрела на сержант-майора.

– Ничего нового. Или я ошибаюсь?

– Возможно, куча новостей. Однако время поджимает. Поэтому нам придется разделиться. Не только из-за времени, но и потому, что ты проявила себя достаточно хорошо и, по моему мнению, вполне способна на самостоятельную разведку.

Он передал ей список жертвователей.

– Один из них должен отличаться от остальных. Он – или она – вносил пожертвования два, в крайнем случае – три раза, всегда в одни и те же числа месяца. Суммы немного росли. Но у этих пожертвований была некоторая странность. Мне нужны даты транзакций.

Она взяла толстую папку, в отчаянии пролистала страницы.

– Но здесь сотни имен. Может, тысячи. Как мне?..

Однако сержант-майор уже шел по улице и лишь слегка замедлил шаг, чтобы бросить через плечо:

– Если ты высококлассный старший офицер, ты найдешь правильный подход. Помни: размер, форма, тень, цвет, движение. – Тут он обернулся. – Возможно, ты узнаешь имя.

– Мне проверить, как продвигаются поиски мистера Федока?

– Ни в коем случае. Пустая трата времени.

И с этими загадочными словами сержант-майор испарился, слившись с толпой.

Сержант-майор Джексон знал, когда его пытаются обмануть, и на этот раз ни капли не сомневался в обмане. Он провел более часа в телеграфном агентстве с непосредственным начальником Джерри Риверса, неким педантичным Уиллом Даймондом – толстые очки, залысины и раздражающая привычка непрерывно щелкать шариковой авторучкой. Клик-клик.

– Значит, мистер Риверс был репортером под прикрытием? Ваш человек у федералов? Ответьте честно.

Клик-клик.

– Честно? Кто в наши дни знает, что такое честно, уорент-офицер?

– Может, попытаетесь ответить?

Клик-клик.

– На самом деле у Риверса не было никакого прикрытия. Он просто плавал где придется. Но он действительно делал федеральные оповещения. Эксклюзивно, можно сказать.

– Потому что был специалистом в этой области?

Клик-клик.

– Не совсем. Он был середнячком. Честно говоря, достал меня. Один раз я пытался его уволить.

Джексон ждал продолжения, но получил только клик-клик. Даймонд делал вид, что не понимает, чего от него ждут.

– Пытались?

Клик-клик.

– Ага. Но начальство сказало «нет». Сказало не трогать его. Временно. Это было три… почти четыре года назад.

– Они объяснили причину? – спросил Джексон, приготовившись услышать щелканье. Но ничего не услышал – и заподозрил, что Даймонд намеренно пытался вывести его из себя. Сержант-майор пристально посмотрел на собеседника.

– He-а. Я так понял, у него были фотки издателя.

– Ясно. Последний вопрос, если позволите. Ребе Елизар Берман. Вы знали этого джентльмена?

Клик-клик.

– He-а. Но он крупная шишка в еврейской коммуне, так что, полагаю, наши пути пересекались. Однако я бы не сказал, что знаю его.

– А как вы считаете, знал ли его покойный мистер Риверс?

Ответ последовал слишком быстро, опередив даже щелчки ручки:

– Не могу (клик) себе такого представить. – Клик.

Джексон воспринял это как свидетельство беспокойства.

Попытки избавиться от звучавшего в ушах навязчивого щелканья снизили работоспособность сержант-майора, и к тому времени, когда он закончил обход различных правительственных служб, где собирал нужную информацию, на белые каньоны федеральных зданий опустились сумерки. Однако он почти ничего не узнал о Риверсе и его работодателях, что, возможно, свидетельствовало в пользу обоснованности подозрений относительно его деятельности.

Стремительно темнело. Он шагал по пустынной Джи-стрит в юго-восточном районе Вашингтона. По-армейски четкие шаги сержант-майора эхом отдавались от стен домов – пустых и заброшенных либо с боязливо мерцающими в окнах лампами. На ходу Джексон внимательно следил за улицей, отмечая тени, казавшиеся живыми, и размытые мечущиеся силуэты впереди. Сворачивая на Девятую улицу, он знал, что вступает в мир, опасный для чужаков, особенно ему подобных и особенно по ночам. Миновав полквартала, он почувствовал, что за ним следуют двое мужчин. Подавив стремление – если таковое и было – ускорить шаг, сержант-майор продолжал идти, пока, несколько секунд спустя, не услышал слабую музыку доносившуюся из заброшенного здания на левой стороне улицы.

Он быстро свернул к нему и резко постучал в дверь. Через мгновение в небольшом окошечке показалось лицо дородного афроамериканца, явно не лучившееся теплыми чувствами.

– Это я, сержант-майор, – тихо произнес Джексон, отметив, что преследовавшие его шаги замерли. Размытое лицо сменила огромная рука, направившая в глаза Джексону луч фонарика. Сержант-майор даже не моргнул. Афроамериканец просиял.

– Это и правда ты! – Дверь распахнулась, и Джексон вошел в дом. Гигант закрыл и запер дверь, после чего обнял Джексона. – Давненько же ты не показывался, сержант-майор!

Джексон тепло улыбнулся.

– Верно, сержант.

– Твой друг в задней части дома. Будет чертовски рад тебя увидеть.

Джексон прошел сквозь широкую гостиную, одновременно выполнявшую функции бара и клуба. Ее стены покрывали фотографии солдат: многие были сделаны во Вьетнаме, но еще больше – в Ираке и Афганистане. Потолок казался гобеленом из армейских нашивок, захваченных вражеских флагов и изображений красоток различной степени неодетости. Появление сержант-майора было встречено уважительными кивками и улыбками практически всех находившихся в комнате афроамериканцев. Одни сидели за столами, беседовали, смеялись, потягивали пиво; другие собрались перед гигантским телевизором с плоским экраном и следили за баскетбольным матчем – «Уизардс» играли с «Аейкерсами»; третьи только что включили древний музыкальный автомат и теперь слушали балладу Эла Грина. Сержант ответил на каждый взгляд, каждый кивок и улыбку. Добравшись до занавеси в дальнем конце комнаты, он отодвинул ее и постучал условным стуком. Дверь почти мгновенно распахнулась, Джексон скользнул внутрь и быстро закрыл ее за собой.

Мгновение его глаза приспосабливались к полумраку. Он оказался в кабинете. Двое мускулистых мужчин сидели на стульях в противоположных углах помещения. Охрана. Подтянутый симпатичный чернокожий мужчина уже поднялся из-за стола и шел к Джексону, широко улыбаясь. Сержант-майор улыбнулся в ответ.

– Пи-Кей! Рад видеть тебя, брат. Как ты?

– Встретил тебя, черномазый, и стало совсем отменно.

От сержант-майора не ускользнуло использование самого личного обращения из лексикона воевавших во Вьетнаме афроамериканцев. Он обнял Пи-Кея, и они уселись в кресла.

Пи-Кей повернулся к одному из телохранителей.

– Виски почетному гостю. Лучшее. – Телохранитель направился к столу, и Пи-Кей перевел взгляд на Джексона. – Как воюется, Боб?

– Лучше, чем прежде, но не так хорошо, как могло бы.

– И у меня та же история.

Телохранитель поставил перед ними два стакана и бутылку двадцатипятилетнего шотландского «Обана».

– Лед не забудь. – Телохранитель поспешил выполнить поручение. – Чем обязан такой чести? Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло?

Джексон ухмыльнулся.

– А что, неужели я прихожу исключительно за помощью?

– Надо думать! – расхохотался Пи-Кей. – Здесь тебе не курорт. Я бы и сам пришел сюда только по крайней нужде. А вообще мы горды исполнять роль твоих нерегулярных войск, Боб. Ты всегда занимаешь верную сторону. Так что стряслось?

Джексон достал из-под рубашки конверт с фотографиями украденных серебряных вещей.

Пи-Кей внимательно изучил их.

– Я слышал, ограбили синагогу между Шестой и Ай. Это оттуда?

Джексон кивнул.

– Согласно одной из теорий копов это случайное ограбление, что в округе не редкость. Но тогда серебро должно быть уже у скупщика. Вне всяких сомнений, ты бы об этом знал.

– Знал бы. Но не знаю. Кроме того, местные громилы такого не тронут. Они профи, на дурное дело не пойдут.

– Думаешь?

– Готов спорить. Они не грабят церкви и синагоги. А тут тебе и церковь, и синагога.

– Верно, – кивнул Джексон. – Сначала это была синагога, но потом, когда евреи переселились в пригороды, из нее сделали АМЕ[62]62
  Африканская методистская епископальная церковь.


[Закрыть].

Пи-Кей заулыбался.

– Вот тебе наглядный пример процессов в социальной среде: теперь АМЕ перебралась в пригороды, а евреи вернулись. Жизнь идет по кругу.

Телохранитель принес лед. Пи-Кей разлил виски, бросил в каждый стакан по ледяному кубику и поднял взгляд на Джексона.

– Минута, чтобы проявились аромат и характер?

Сержант-майор кивнул.

– Ты всегда был хорошим солдатом.

Они подняли стаканы.

– Here’s tae uys[63]63
  За нас (шотл.).


[Закрыть], – сказал Пи-Кей.

– T’ose lak uys[64]64
  За таких, как мы (шотл.).


[Закрыть], – ответил Джексон.

– За отсутствующих друзей, – прошептали оба и выпили.

– Будешь настороже?

– Я закину сеть, – энергично закивал Пи-Кей.

Некоторое время они потягивали виски в молчании. Потом Джексон нахмурился, словно ему в голову пришел новый вопрос.

– Люди, работающие в том районе. Кто-нибудь из них способен сломать шею одним движением?

Пи-Кей задумался, покачал головой.

– Нет. Так действуют опера. Британские десантники, КГБ, спецназ ВМС. А эти парни никогда не опустятся до синагоги.

Джексон кивнул. Как обычно, Пи-Кей был прав.

Слушая отчет Мэгги о проведенной разведке, сержант-майор с неохотой признался себе, что доволен. Она превзошла его ожидания. Сейчас она описывала свои действия, и вне зависимости от полученного результата ее поход отвечал его строгим стандартам. Мысли сержант-майора блуждали. Он прервал Мэгги.

– Я потерял нить. Вернись на три предложения назад.

Она откашлялась, пытаясь вспомнить, что говорила, затем продолжила:

– Поэтому я просто смотрела на него, надеясь, что что-нибудь бросится в глаза – как на холме в обучающем фильме. Но чем дольше я смотрела, тем меньше необычного видела. Я думала о пяти критериях, но никак не могла найти им применение. Имена не двигаются и не имеют цвета. А затем меня осенило: благотворительность отбрасывает тень. Она связана с деньгами, а деньги всегда оставляют след или тень. Их можно отследить, пусть только при помощи бухгалтеров и аудиторов. Поэтому я начала изучать цифры, и кое-что выскочило: два пожертвования, одно – скромные десять тысяч, второе – более приметные четверть миллиона. Проект «Примирение» получил оба из анонимных источников. Но когда я сравнила частный список с их государственным отчетом, то увидела, что оба пожертвования поступили от «пятьсот один си три» – благотворительной организации, занимающейся переводом денег. И так я смогла найти жертвователя. Как ты и говорил, имя оказалось знакомым…

– «Закария фанд»? – прервал ее сержант-майор.

Она постаралась не выдать изумления.

– Вообще-то «Закария фаундейшн». Но суть верна.

– И, вне всяких сомнений, в качестве адреса был указан дом уборщика. – Мэгги кивнула. – А датировались переводы пятнадцатым или тридцатым числом месяца?

– Один пятнадцатым, другой тридцатым, – ответила она, немного разочарованная его догадливостью.

– Тогда главный вопрос заключается в том, кто финансировал нашего уборщика. Террористы? Преступники?

– Это он убийца?

Джексон посмотрел на нее: вот она, проверка.

– Все улики указывают на него, верно?

– Все до единой. В результате чего напрашивается вопрос: не слишком ли много теней?

Он гордился ею. Ученица все схватывала на лету.

– Это нам и предстоит выяснить. Идем.

Оставаясь в зоне видимости открытой двери, он подвел Мэгги к компьютеру.

– Должен признать, когда речь заходит об этом устройстве, я не столь эффективен, как ты, поэтому попрошу тебя найти веб-сайт со списком пожертвований и просмотреть их. Ищи одного из этих «пятисот первых», о которых ты говорила, того, кто делает одинаковые пожертвования в одни и те же дни. Двух найденных тобой переводов достаточно для такой задачи?

– Для начала – вполне. Но не на этом компьютере. На базе есть программа, которая справится меньше чем за час. Правда, она только для официального использования.

– Значит, пришла пора придать себе официальности.

Он снял трубку со старомодного телефонного аппарата и набрал номер.

Тернеру вовсе не улыбалось провести за рулем более часа лишь затем, чтобы получить доступ к армейскому компьютеру. Но он должен был присутствовать, когда эта девица – между прочим, симпатичная, если присмотреться, – начнет бесконечный регрессионный анализ номеров и благотворительных организаций. Это вновь напомнило Тернеру о том, что нынче правительству известно все, а это, в свою очередь, означает, что любой недоумок с клавиатурой способен за считанные минуты получить доступ ко всему тому, что старые добрые копы – такие как он сам – когда-то собирали вручную, имея в своем распоряжении только собственные знания и опыт. Но теперь…

Он посмотрел на часы: есть шансы успеть на плей-офф, если эта Мэгги отыщет то, чего хочет Джексон. Сержант-майор умел быть настоящей занозой в заднице, но никогда не ошибался, а Тернеру необходимо было справиться с этим делом. Он надеялся найти Федока, однако когда уходил, список Бакстера состоял из трех Фрэнков, двух Томасов и одной Анны Федок, и что-то подсказывало Тернеру, что ни один из них не выгорит.

Радостный вопль Мэгги: «Джекпот!» – прервал его мрачные размышления. Тернер и Джексон уставились на экран, заглядывая девушке через плечо.

– Вот связь с так называемым анонимным жертвователем!

Она нажала клавишу, и на экране появилась веб-страница. «Проект „Юпитер“. Помощь тем, кто ищет гармоничное общество». В списках присутствовали сотни реципиентов, среди них – проект «Примирение». Мэгги повернулась к Тернеру.

– Разве Пелачи не связан с ними?

– Возможно, – пожал плечами тот. – Но его деньги раскиданы по всему миру. Быть может, простое совпадение. – Он посмотрел на Джексона. – А вы что скажете, сержант-майор?

– Я не настолько хорошо знаком с этим миром, а потому испытываю сомнения. Но, думаю, смогу получить ответ к завтрашнему утру. При условии – обязательном, – что вы встретите меня в указанном месте ровно в восемь двадцать пять. И приведете с собой следующих людей.

Он нацарапал на листке бумаги несколько имен, передал список Тернеру и быстро направился к выходу.

– Куда, черт побери, вы собрались на ночь глядя?

– Если мы хотим завтра закончить с этим, как я и планировал, сейчас нужно разобраться с неотложным делом.

И сержант-майор исчез за дверью.

* * *

Мэгги, Тернер и другие – Хамштайн, Фрейда, Закария и Уилл Даймонд, явно недовольный тем, что его сюда притащили, – терпеливо ждали в кофейне на Эл-стрит. Настенные часы показывали 8.24. Даймонд кипел.

– Вы сказали, он придет в восемь двадцать пять, а у меня нет времени, чтобы тратить его на… – Он замолчал. Часы переключились на 8.25, и одновременно в кофейню вошел сержант-майор Джексон. Приблизившись, он окинул группу взглядом.

– Хорошая работа, капитан Тернер. Все в сборе. – Он кивнул на Даймонда. – Капитан, специальный агент, вижу, вы познакомились с работодателем покойного Джерри Риверса.

– Работодателем? Вряд ли! – огрызнулся Даймонд. – Я просто его начальник. На работу его взял человек, о богатстве которого мне остается только мечтать.

– Идея ясна. В таком случае давайте пройдемся. Наша цель находится в полутора кварталах отсюда.

– Офис Пелачи? – мгновенно догадалась Мэгги.

Сержант-майор улыбнулся. Она определенно подавала надежды.

Сначала их не пускали в святая святых Пелачи, но под непреклонным давлением Джексона Хамштайн и Тернер достали свои удостоверения, и в конце концов посетителей проводили наверх. По пути Хамштайн пробормотал Джексону:

– Лучше бы оно выгорело, иначе моей работе конец, Боб.

Он почти никогда не фамильярничал с сержант-майором, однако сейчас хотел подчеркнуть серьезность ситуации. Джексон его понял.

Когда они оказались в кабинете, Пелачи не стал терять время даром.

– Это ужасно некстати! Надеюсь, это действительно важно, черт бы вас побрал! – гремел он. От добродушного дедушки не осталось и следа – его поглотил резкий строптивый делец.

– Как прикажете, сэр.

Все расселись, не считая двух полицейских у двери и Джексона, который встал у окна. Джексон начал:

– В столице нашего государства за несколько часов произошло два ужасных убийства. – Он обвел всех собравшихся внимательным взглядом. – И убийца – поскольку за обоими преступлениями стоит один человек – находится в этой комнате. С нами. Сейчас.

Пелачи ощетинился.

– Я ценю вашу утонченную любовь к театру, но не могли бы вы просто сообщить нам его имя, дабы остальные наконец получили возможность заняться своими делами?

Не обратив на него внимания, Джексон продолжил:

– Важный вопрос заключается в следующем: был ли кто-либо из присутствующих связан с обеими жертвами?

Любопытство Тернера взяло верх.

– Никто. Насколько мне известно.

– Неужели? – Сержант-майор медленно подошел к Даймонду, который нервно заерзал. Пристально посмотрел на редактора. – Ведь вы знали обоих, не так ли?

– Нет! Это смеш… – Даймонд замолчал и безжизненно кивнул головой. – Да. Да, это так.

Джексон пододвинулся еще ближе.

– Именно. Риверс работал на вас. И хотя это тщательно скрывалось, вашим начальником, которого вы упоминали ранее, является не кто иной, как мистер Пелачи.

Даймонд снова кивнул. Джексон нажал сильнее:

– Вот почему вы всегда публиковали предсказания Пелачи. Риверс был простым мальчиком на побегушках.

– Да! Я никогда не отрицал, что знаком с Риверсом! – огрызнулся Даймонд. – Но раввин?

– Вы что, забыли свое пожертвование проекту «Примирение»? – немного раздраженно спросил Джексон. – Зато правительство все помнит. Ваше имя есть в списке жертвователей.

– Вы тот самый мистер Даймонд? – воскликнула Фрейда.

– Ладно! Я знал их обоих! Но я никого не убивал!

Джексон одарил его долгим, пристальным, почти невыносимым взглядом.

– Возможно. Это мы выясним. – Он повернулся к Фрейде. – А вы?

– Я? Убийца? Я вегетарианка! Я вообще не ем мяса!

– Но вы знали: что-то не так. И знали, что это связано с… – Джексон быстро повернулся к Закарии, – нашим верным уборщиком. Ливанцем?

– Да, да, сэр. Но…

– Нет. Не ливанцем. Египтянином. Полагаю, коптом.

Повесив голову, Закария поднял руку, демонстрируя собравшимся татуировку в виде крошечного мальтийского креста.

– Это меня выдало, да?

– И ваш акцент. Когда мы прощались, вы ответили по-арабски с египетским акцентом. Который сильно отличается от левантийского диалекта Ливана.

Закария совсем пал духом.

– Вы очень умный человек. Вы знаете, что это не я забрал их жизни, что на моих руках нет крови.

– Не уверен. Однако давайте рассмотрим, что у нас есть. Раввин убит, его синагога ограблена – но не обычным грабителем. Откуда нам это известно? Во-первых, прошло почти семьдесят два часа, а украденное серебро так и не появилось на черном рынке.

– Ну, – фыркнул Даймонд. – Возможно, воры просто выжидают, чтобы все утряслось.

– Спасибо, что продемонстрировали нам свою неосведомленность о жизни обычного преступника. Обычным преступникам хронически нужны крупные суммы денег. И они знают: чем дольше хранишь добычу, тем больше шансов, что тебя отыщет полиция. Поэтому непреложное правило гласит: избавься от нее. Быстро. Продай перекупщику, который примет ворованное и будет держать у себя, пока горизонт не прояснится. А мы, – добавил сержант-майор, кивнув на Тернера и Хамштайна, – уверены, что украденное не всплыло. Нигде.

Он оглядел собравшихся по очереди, высматривая предательскую дрожь или дернувшееся веко, которые могли бы выдать преступника. Ничего. Сержант-майор продолжил:

– Однако этот человек знал, что похищает. Он не тронул более новые, не столь ценные футляры для свитков Тор, но взял антиквариат, переживший холокост, древние сокровища царской России. Может, он коллекционер? Продавец краденого антиквариата? Не исключено. Однако он точно не простой уличный вор, ищущий легких денег. – Джексон сделал паузу. – Из всего этого мы можем сделать вывод, что убийца – человек, способный – по крайней мере, в данный момент – жить по средствам.

– Что можно сказать о каждом из здесь присутствующих, – снова влез Пелачи.

– Но зачем убивать раввина? Случайность? Возможно. Однако человек со средствами мог дождаться, пока синагога опустеет. – Джексон стоял не шевелясь, и его голос словно набирал вес. – Более правдоподобное объяснение: целью преступника было убийство, а кража серебра – обычный отвлекающий маневр.

– Но кому понадобилось убивать такого хорошего человека? – сокрушенно спросила Фрейда.

– А что, если его убили именно за то, что он был хорошим человеком? Страстно желавшим мира? – Помрачнев, Джексон добавил: – Возможно, именно эта страсть сделала его уязвимым.

Тернер больше не мог сдерживаться.

– Для кого?

– Перед кем, – поправил сержант-майор. – Перед кем-то, кому требовался контроль над инфраструктурой. Некой конкретной сетью. Той, что способна перемещать деньги так, что власти никогда не смогут их отследить. Так сказать, проводить транзакции, которые не отбрасывают тени. – Его взгляд упал на Пелачи. – Такой человек должен либо быть богатым… – теперь он повернулся к Даймонду и Закарии, – либо представлять чьи-то интересы. – Джексон помолчал. – Но зачем убивать раввина? Этот вопрос на некоторое время поставил меня в тупик. Однако славный мистер Даймонд подтолкнул меня в нужном направлении.

– Я? – воскликнул редактор, нервно кусая губу. – Что я сказал? Я тут вообще ни при чем!

– Тогда почему вы ведете себя столь нервно, столь – как бы это выразиться – виновато? – Даймонд ничего не ответил. Джексон криво улыбнулся. – Не волнуйтесь. Вы случайно обронили это в разговоре: предположили, что у Риверса есть фотографии сильных мира сего, и это натолкнуло меня на мысль: что, если, играя на страсти ребе, наш заговорщик убедил его принимать большие пожертвования – со всей возможной анонимностью – на поддержку дела его жизни, при условии что значительная часть денег впоследствии будет тайно возвращена?

– Отмывание финансов! – Хамштайн начинал получать от происходящего удовольствие. Еще одно оперативно раскрытое сложное дело. Хорошая запись в досье.

– Именно. У ребе был отличный конечный пункт – организация в крайне нестабильной части мира, где записи почти не ведутся, а потому огромные суммы денег больше никогда не всплывут.

Мэгги была озадачена.

– Получение денег организовать несложно. Но как скрыть их возврат? Для этого требуется местный получатель… – Замолчав, она повернулась к Закарии.

Джексон медленно направился к уборщику.

– И этому мужчине – или женщине – понадобится мотив помимо денег, потому что он должен вести себя предельно незаметно. – Сержант-майор навис над несчастным уборщиком, дрожавшим как осиновый лист. Схватил его за руку, поднял, продемонстрировав татуировку. – Особая отметка. С ее помощью копты-христиане показывают свою приверженность церкви. – Прежде чем Закария успел возразить, Джексон продолжил: – Церкви, страдающей от геноцида со стороны мусульманских экстремистов по всему Египту. Тем, кто хочет спастись, отчаянно нужны деньги: взятки, визы, дорожные расходы. – Он повернулся к остальным. – Кто в таких обстоятельствах откажется помочь проекту, целью которого является невинное желание мира во всем мире?

– У меня не было выбора! Господь послал мне эту возможность! А теперь… – Закария разрыдался.

Джексон успокаивающе положил руку ему на плечо. Затем пристально посмотрел на Пелачи.

Тот стукнул кулаком по столу.

– Это возмутительно! Я лишу вас работы и пенсии! А теперь выметайтесь! ВОН!

Джексон перевел взгляд на Хамштайна. Теперь дело было за ним. Агент поморщился, но все-таки покачал головой.

– Минуточку, сэр. Пожалуйста, сядьте. Хотя я с вами согласен: на этот раз наш коллега прыгнул выше головы.

Пелачи, не уверенный в значении этих слов, медленно опустился в кресло. Быстро успокоился и даже благосклонно улыбнулся.

– Ради бога, продолжайте. Это такая захватывающая история – особенно учитывая то, что я вовсе не нуждаюсь в чьей-либо инфраструктуре. При желании я и так мог бы править миром.

– Вне всяких сомнений – по крайней мере той его частью, что можно купить, – согласился Джексон. – Но как насчет той, что нельзя? Деньги, полученные за большие секреты, огромные суммы, вырученные преступным образом, даже с угрозой национальной безопасности? Их необходимо скрывать. А для этого требуется иностранная структура, не имеющая прямых контактов с вашей империей. Зато имеющая благотворительные. Отсюда – ребе.

Если Пелачи и нервничал, теперь он хорошо скрывал свои эмоции.

– Как интересно. Я, пожалуй, дослушаю историю до конца, прежде чем звонить вашему начальству. Прошу вас, продолжайте.

– Спасибо. Итак, проблема заключалась в том, что у ребе, как воображал мистер Даймонд, были фотографии. И если бы ангел-хранитель сурово пожурил его – или бы он просто испугался, – разработчик схемы оказался бы под угрозой. Нешуточной. Либо его жизнь – либо жизнь Елизара Бермана.

– О, я понял, – проворковал Пелачи. – Но вы упустили один момент: откуда взялись эти огромные суммы денег?

– Ах да. Наконец мы добрались до загадочного мистера Федока. На самом деле в шифровке было не имя. Послание. «ФЕДОК». Риверс сообщал своему соучастнику, что следует ожидать объявления процентной ставки Федерального резерва, а значит, можно вывести с рынка миллионы – даже миллиарды – долларов перед объявлением. Не сомневаюсь: когда лаборатория мистера Хамштайна проверит компьютер Джерри Риверса, на нем обнаружится программа, позволяющая получать доступ к компьютерам Федерального резерва и узнавать процентную ставку заранее – иногда за несколько часов до ее официального объявления.

Хамштайн тихо присвистнул.

– Инсайдерская торговля. Это по-круче, чем поймать с поличным Джулиани[65]65
  Джулиани, Рудольф (р. 1944) – американский политический деятель, известный своей честностью.


[Закрыть].

Тернер кивнул.

– И не забудь крупнейшую схему отмывания денег!

Пелачи наконец занервничал: его ноздри раздувались, зубы скрипели.

Сержант-майор нанес последний удар.

– Это срабатывало дважды. Репетиция. Третий раз должен был привести к монополизации рынка. От Риверса требовалось только найти шифр. Поздно вечером он это сделал. Риверс собирался опубликовать данные, что привело бы к полнейшему хаосу. Он оставил хозяину сообщение: «ФЕДОК». То есть хозяин должен был прочитать записку. Однако этот хозяин, мистер Пелачи, узнал бы реальные цифры, лишь ознакомившись со статьей Риверса в Интернете – той самой, в которой Риверс дал бы ваше неизменно верное предсказание. Однако я думаю, что на этот раз предсказание оказалось бы неверным, и когда все прочие поверили бы ему, вы сорвали бы большой куш. Я также полагаю, что именно по этой причине вы держали Риверса на работе, несмотря на очевидную некомпетентность. Это было легко устроить, учитывая, что телеграфным агентством, где он работал, владела компания, входящая в вашу невероятно сложную империю. – Прежде чем Пелачи успел возразить, Джексон пояснил: – Этот факт я обнаружил, посвятив полдня просмотру правительственных записей. Боже, ну и скользкая у вас империя. Чуть от меня не скрылась.

– В таком случае почему же я сейчас не отдаю распоряжения по телефону?

– Потому что ни вы, ни Риверс не ожидали, что кто-либо поставит совесть выше огромных денег. Когда хороший ребе решил, что больше не хочет помогать вам скрывать преступления, эту конкретную затею пришлось отложить, пока не найдется другая инфраструктура. Однако от ребе следовало избавиться. И доверить это дело было некому. Тем временем вы осознали, что Риверс тоже представляет собой угрозу и что вам нужна только его программа. Без сомнения, сломав ему шею, вы переписали все файлы с его компьютера. Так сказать, просто устранили посредника. По вашим представлениям, грамотно сработали.

Пелачи трясло от ярости.

– Вы зашли слишком далеко! Еще немного – и обратного пути не будет!

– Если только ФБР не проверит ваши компьютеры.

Впервые Пелачи не удалось скрыть страх. Панику. Он воззвал к полицейским:

– Господи! Неужели вы верите, что я способен красться по улицам под покровом ночи? Что способен убить человека голыми руками? Я, старик?

Фрейда больше не могла этого выносить. Она вскрикнула и разрыдалась. Мэгги кинулась к ней, обняла. Неожиданно всеобщая заинтересованность сменилась тревогой.

Пелачи набросился на Хамштайна.

– Только посмотрите на это! Настоящее зверство! Предъявите мне обвинение или убирайтесь! – Он презрительно посмотрел на Джексона. – Вы ничего не докажете, сэр!

Сержант-майор подождал, пока Фрейда успокоится, затем решительно ответил:

– Да, я полагаю, все мои соображения можно отмести как чисто спекулятивные фантазии. Но есть свидетель.

Полицейские вздрогнули. Они впервые слышали об этом. Пелачи сглотнул, однако продолжал стоять на своем:

– Это смешно! У вас нет свидетеля!

– На самом деле, сэр, он сейчас находится прямо за вашей дверью.

Джексон кивнул озадаченному Тернеру, и тот распахнул дверь. Офицеры ошарашенно уставились на вошедшего в кабинет человека.

– Пи-Кей! Какого черта ты здесь делаешь? Я думал, ты завязал!

Куда только делся вчерашний уверенный в себе Пи-Кей? Его место занял нервный бродяга.

– Ой, кэп, специальный агент, так и есть. Чист как младенец. Но эта девчонка такая милашка, ну, сами знаете…