Текст книги "Белль и Себастьян"

Автор книги: Николя Ванье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Они осмотрели все кусты и все каменные россыпи вокруг расселины. От нее начинался овраг с крутыми, но проходимыми склонами, а следом за ним – ровное место, постепенно переходившее в пологий спуск. Чуть дальше виднелся полный подвижных теней сосновый лес. Чтобы добраться до деревьев, собаке пришлось бы перейти через открытую местность. Но охотники потеряли эти драгоценные минуты, когда все бросились к Фабиану. Только Сезар видел, как она убегала, но почему же он не крикнул им, куда смотреть и стрелять?

Наступающая темнота постепенно скрывала от глаз ловушки рельефа. Все устали и начинали злиться. Почувствовав это, Комбаз решил объявить отбой. Во всяком случае, то было частичное поражение или частичный успех, в зависимости от того, с какой точки зрения смотреть. Если повезет, – по весне обнаружится и скелет издохшей псины.

– Баста! На сегодня достаточно! Темнеет, пора по домам. Не хватало только несчастного случая. Возвращаемся!

Фабиан радостно закивал:

– Я всадил-таки в нее пулю, так что псина до утра сама подохнет! Смотрите, сколько на земле крови!

Охотники с ним согласились.

– А бошам что скажем? – не смог промолчать Андре.

Несмотря на больную ногу, а может, как раз таки из-за того, что рана все никак не заживала, он был настроен продолжать. Комбаз поспешил с ответом:

– Это мое дело, Андре. Ты лучше смотри, как бы ни упасть, с твоей-то ногой! Эй, Сезар, ты не против, если мы у тебя немного передохнем?

– В овчарне?

Отказать было нельзя, и старик с тоской подумал о Себастьяне, сидевшем взаперти вот уже много часов подряд. Перспектива оказаться в мужской компании взбодрила Марселя, и он озвучил свой план. Они отдохнут несколько часов у Сезара и на рассвете вернутся домой. У большинства в ягдташах осталось чем поужинать, да и у хозяина овчарни наверняка найдется припасенный для гостей круг хорошего домашнего сыра.

– Если кто-то из молодежи рвется домой, это их дело. А я не хочу потом полгода ходить с костылями! Ну, кто с нами?

Поднялось около дюжины рук. Остальные пошли вниз, в долину, предвкушая, как будут рассказывать семьям о своих подвигах. Сюзанна предпочла присоединиться к своим зятю и племяннику, которые смастерили себе факел. Самые предусмотрительные доставали масляные лампы из сумок, зажигали и перемещались в голову процессии, освещая всем путь. Никто не обращал внимания на Сезара, который, понурив голову, шел самым последним. Он искренне желал, чтобы с ним что-нибудь случилось, пусть хотя бы банальный вывих, лишь бы только избежать встречи с Себастьяном. Но луна освещала ему путь, и он даже ни разу не споткнулся.

Когда они подошли к овчарне, то увидели, что дверь, поскрипывая, раскачивается на ветру. Комбаз заметил торчавшую из щели проволоку, потрогал щеколду и не думая сказал:

– Ты что, дьявола тут запирал, а Сезар? Похоже, твой пленник дал деру!

– Себастьян!

– Что? Это его ты держал под замком? И то сказать, мальчишка все время шныряет где не следует. Тебе бы надо приструнить его, Сезар!

– Некоторые не умеют отличить козла от козы, а советы давать – пожалуйста! Мальчик не собака, которую нужно приструнивать! Не хочу, чтобы Себастьян потом всю жизнь за это расплачивался.

– Это ты на меня намекаешь?

Андре слишком устал, чтобы скандалить, но пообещал себе, что однажды обязательно сочтется с Сезаром. Ему вспомнились расспросы мальчика о собаке, только сейчас думать об этом не было сил. И в ответ на едкую реплику старика он буркнул:

– Ладно, нальешь нам по чарке, или надо тебя как следует попросить?

– Это дело, Сезар! Мы все хотим промочить горло! – Комбаз давно потерял привычку ходить по горам, и теперь ему казалось, что с минуты на минуту с ним случится апоплексический удар. Он с мольбой посмотрел на старика. Сезар пожал плечами.

– Входите! Над мойкой возьмете бутылку, хлеб и сыр вон в том ларе. Угощайтесь, а я пойду посмотрю, все ли в порядке у овец. Может, Себастьян там.

– Ну да! Пошел спеть им колыбельную! Не глупи, Сезар. Анжелина наверняка увела мальчонку домой. Она же сегодня приходила вечером доить вместо тебя, верно?

Если так, почему эта проклятая дверь хлопает на ветру. Сезар не испытывал ни малейшего желания пререкаться. Он едва стоял на ногах от усталости. Старик кивнул и, пошатываясь, вошел в овчарню. Довольные охотники последовали за ним. В доме было очень холодно, однако это никого не смутило. На улице поднялся ветер, и по контрасту овчарня показалась им чуть ли не раем.

– Сядь посиди, старик, мы сами все сделаем!

Фабиан, присев возле очага, принялся разжигать огонь. На столе уже появилось сало, домашний сыр и две уцелевшие после обеда бутылки: одна с вином и вторая с полынной водкой. Даже если прибавить к этому бутылку, обещанную Сезаром, получалось не больше трех-четырех чарок на брата, – только промочить горло, и все! Уже не таясь, старый пастух прошел в потайную комнату и вернулся с тремя бутылками. Его встретили криками ликования, а Марсель сделал вид, будто ничего не заметил. Может, Сезар и грубоват, но охотник он непревзойденный! Сказал, что Зверюгу надо искать на Мейе, там она и оказалась!

Позднее, поднимая очередной тост за Фабиана, пристрелившего злобную псину, никто не заметил, как в окне мелькнуло лицо мальчика.

Себастьян пошел прочь от овчарни. Ночные тени окружали его со всех сторон, но он больше не чувствовал холода и не испытывал страха перед темнотой. Он шел, не оглядываясь, не разбирая пути. Он тихо плакал, и эти холодные слезы казались почти лаской в сравнении с ощущением пустоты внутри, которое его сбивало. Несколько километров до шале мальчик прошел словно во сне, ни разу не остановившись даже в лиственничном лесу, который всегда казался ему обиталищем страшных привидений.

Крик Анжелины вернул его к действительности. Девушка ждала его у дома с наступления темноты. Уже несколько часов она терзалась, представляя худшее, но стоило ей увидеть опухшее от слез лицо мальчика, как она поняла, что случилось несчастье иного рода.

В ту ночь Анжелина не сомкнула глаз, и когда на рассвете Сезар ввалился в дом, она уже вся извелась. Старик пришел на ватных ногах, и от него несло полынной водкой. Он сделал вид, будто не заметил ее, и тяжело повалился на кресло у очага, в котором еще теплился огонь.

Чтобы сохранить хотя бы видимость спокойствия, девушка подошла к печке и наполнила чашку напитком из корней цикория и смолотого жареного ячменя, который теперь заменял им кофе. Рука сама собой потянулась к хлебу, но после короткого колебания она решила наказать старика. Наверняка его животу есть что переваривать, может обойтись и без еды! Анжелина подошла к Сезару и резким жестом протянула ему чашку. Он очнулся от дремы, заморгал и попытался улыбнуться, отчего ее раздражение только усилилось.

– Спасибо, Лина, ты такая заботливая…

– И это все? Даже не спросишь, что с Себастьяном?

– Он дома, разве нет?

– Он дома, но это не все.

– Он… С ним все в порядке?

Сезар хотел распрямить спину, однако движение вышло неловким, и он плеснул горячим напитком себе на запястье. Было больно, но старик лишь чертыхнулся себе под нос.

– Как посмотреть… Если ты о здоровье, то он цел и невредим, только очень устал и натрудил ноги. Но в остальном… Он пришел домой среди ночи с глазами, опухшими, как у больного кролика! И не проронил ни слова! Как я ни спрашивала, он ничего мне не сказал. Что ты ему сделал?

– А почему сразу я? Ничего я ему не делал! Твой кофе так хорошо пахнет…

– Оставь в покое мой кофе! Этот тот же самый, который ты ругаешь по утрам! Если Себастьян выглядит таким несчастным, значит, это точно связано с тобой! Это из-за облавы? Ты взял его с собой? И что случилось?

Сезар окинул ее мутным взглядом и вдруг расхохотался так бурно, что даже закашлялся.

– Мы подстрелили эту Зверюгу, которая пожирала наших овец и кидалась на бошей! Хотя из-за боша я, заметь, на нее зла не держал.

Горячий напиток расплескался снова, и это вернуло старика к реальности. Дрожащей рукой он поднес чашку к губам, выпил содержимое в три глотка и, как ему показалось, даже немного протрезвел.

– Ты права, это не кофе, а помои! В общем, этот пес… Они с мальчишкой подружились. Так это выглядело со стороны. Ну, вот мне и пришлось посадить его под замок.

– Кого посадить под замок?

– Да мальчишку! А ту Зверюгу, мы ее… пуф!.. пристрелили. Фабиан, не я, я не смог. Но это я привел к ней охотников. И Себастьян мне помог. Это он подал мне идею. Вышло так, что в последнее время я за ним присматривал. Мальчишке это и в голову не приходило. Думал, старый Сезар ничего не видит, проглотит любое вранье. Но окончательное слово осталось все-таки за Сезаром! Ну, на чем я остановился? Да, именно Себастьян привел нас к собаке. Поэтому он так на меня и злится. Думает, что я его предал, что-то в этом роде. Но я же сделал это только ради его блага! Предательство – когда тебя не любят, ты-то хотя бы понимаешь?

– Ничего я не понимаю! Путаница какая-то! Кто с кем подружился? Во имя неба объясни получше или иди и сунь лицо в кадку с холодной водой!

– Черт, да что тут непонятного? Себастьян – с той бешеной псиной! Я их видел вместе, они стали не разлей вода!

– Но я думала, ты его запер?

– Это случилось потом. Сначала они были вместе, потом я его запер, и… бум!.. Фабиан стреляет, псина дохнет! Конец истории!

Он попытался встать. Внезапно ему захотелось все объяснить, однако ноги отказывались его держать, и он снова упал в кресло. Чтобы унять головокружение, Сезар закрыл глаза. Голос Лины показался ему таким же ожесточенным, как и стиснувшая виски боль.

– И не стыдно тебе так напиваться? А остальные? Ты наверняка пил всю ночь с остальными охотниками, да? А ты знаешь, что они про тебя говорят? Тебя это не смущает? А Себастьян? Или ты думаешь, мальчик счастлив от того, что его дед пьет, так как не может забыть свои горести? Потому что не умеет говорить правду, если она горькая? Потому что не хочет отдавать его в школу под предлогом, будто это только навредит мальчику и горы – самый лучший учитель? Ну, что ты молчишь?

– Зачем ты так говоришь? К чему ты клонишь, Лина?

– Сезар, я просто говорю тебе правду, которую ты не хочешь слышать. Сейчас я пойду подою овец, а потом уже открою булочную. Думаю, в твоем состоянии ты ни на что не способен! Счастье еще, что ты не свалился в овраг, пока шел. Только учти: если так пойдет и дальше, придется нанять работника. Я не могу быть в двух местах одновременно! Ладно, я ухожу, а тебе надо проспаться.

И она вышла, хлопнув дверью. Звук болью отозвался в голове старика. Он уловил не все из сказанного Линой, но понял, что дело обстоит еще хуже, чем он думал. Когда он уже соскальзывал в приятную дрему, послышался полный ярости голос:

– Я никогда тебя не прощу! То, что ты сделал, хуже, чем убить маму козленка. Хуже, чем поклясться, а потом взять слово обратно. Хуже всего на свете!

Себастьян стоял у подножия лестницы и зло смотрел на деда. Лицо у него было белое как простыня, глаза полыхали яростным огнем. Разбитый усталостью и чувством стыда, Сезар не нашелся, что сказать. Невнятный стон сорвался с его губ.

3

Себастьян спал мало и плохо, часто вскакивал в постели, потому что во сне постоянно случалось что-то страшное. Все тело у него болело, но он ни разу не остановился, пока не добежал до каменной хижины высоко в горах. Взбираясь по самым крутым склонам, мальчик цеплялся за камни и корешки растений, карабкался на четвереньках. Совсем как собака… Или как бешеный зверь. Когда боль становилась невыносимой, Себастьян стонал, стискивая зубы. Перед глазами стояла Белль, и ее белая шерсть была в красных пятнах крови. А ведь это он ее вымыл, он ее приручил! И он сам виноват в ее смерти, потому что привел к ней охотников! Так сказал дедушка… Но даже если бы он этого и не узнал, ничего бы не изменилось. Себастьяну вспомнилась сказка про Мальчика-с-пальчика, находившего дорогу домой по камешкам, которые тот сам разбрасывал. Он горько засмеялся, потом сплюнул. Он был настолько занят своими мыслями, что не заметил черной тени, блестящими глазами следившей за малейшим его движением. Как не услышал и тихого рычания хищного зверя.

В хижине было еще темно. Полосы облаков на мрачном небе предвещали плохую погоду. Себастьян машинально закрыл за собой дверь. Он пришел сюда, потому что испытывал настоятельную потребность оказаться там, где его никто не потревожит. Он лишился всего – друга, душевного спокойствия, покровительства Сезара. Мальчик помотал головой, отгоняя мысли о предателе. Гнев кипел в нем с такой силой и так походил на ненависть, что это пугало его самого.

Каменная крышка была сдвинута, и это напомнило ему тот день, когда они с Белль приходили сюда вместе. Боль нарастала, и Себастьян подумал, что в конце концов она просто задушит его. Так им всем и надо! Придут – а он лежит тут мертвый… Он сел на корточки и прижался лицом к коленям настолько крепко, что перед глазами замелькали яркие вспышки. Он попытался вспомнить слова рождественской песенки, но не смог.

Кто-то подбирался к хижине. Себастьян ощутил это всем своим существом. Прислушался и уловил глухое рычание и шорох возле самого входа. Что-то царапнуло о дверь. От страха кровь заледенела у него в жилах, моментально прогнав тоску. Волк! Так рычат только волки! Не сводя глаз с двери, он стал стремительно соображать. Заперся или нет? Если волк скребется снаружи, значит, дверь закрыта. А туннель? Камень-покрышка лежал на расстоянии вытянутой руки, мальчик уже потянулся к нему, но застыл от ужаса. Страх и утомление пригвоздили его к месту, отняли способность двигаться. Себастьян закрыл глаза и стал ждать. Послышался первый удар, следом за ним второй, как если бы зверь всем своим телом ударял о дверь. Еще мгновение – и она с грохотом распахнулась.

На пороге возник угрожающий силуэт. Рычание нарастало. Волк сделал шаг вперед, и сердце замерло в груди Себастьяна. Он испытал чувство облегчения, такое пронзительное, что оно заслонило все на свете.

– Белль, это ты?

Мальчик бросился к собаке, чтобы убедиться – это не сон, чтобы прикоснуться к ней, зарыться лицом в ее шерсть. Минуту назад он был уверен, что потерял ее, и теперь ему отчаянно хотелось ощутить ее тепло…

– Белль?

Он замер на месте, когда собака вступила в пятно блеклого утреннего света. От шеи и до передней лапы ее шерсть была испачкана кровью. Багровые полосы протянулись и по левому боку, грязному, с налипшей на шерсть травой. Рана, из которой до сих пор сочилась кровь, оказалась под лопаткой. Если бы пуля отклонилась на несколько сантиметров, она бы угодила в сердце.

Со всей нежностью, на которую он был способен, Себастьян обхватил голову собаки руками и поцеловал ее в нос. Белль сразу же перестала рычать и тихонько заскулила. Ее горячее дыхание коснулось лица Себастьяна, и он заплакал – от радости, что она к нему вернулась, и от страха, что может еще раз ее потерять. Собака немного постояла, ласкаясь, а потом со стоном повалилась на бок. По телу ее пробежала судорога. Борясь с паникой, Себастьян заговорил спокойным голосом, желая ее убедить:

– Белль, красавица моя, мы спасем тебя, хорошо? Ты не умрешь, ни за что не умрешь! Я полечу тебя, но только для этого мне придется ненадолго уйти. Не бойся, я очень скоро вернусь. Никуда не ходи, жди здесь, никто тебя тут не потревожит. Ладно?

Собака коротко гавкнула, и из горла ее вырвался такой страшный хрип, что Себастьян едва не разрыдался. Хорошо бы разжечь огонь, подумал он, чтоб согреть Белль – в доме было очень холодно, да и влага на каменных стенах не делала комнату более уютной. Но страх упустить драгоценное время оказался сильнее. Нужно справляться с проблемами по мере их важности… И сохранять выдержку. Каждый раз, когда Себастьяну приходилось решать, как поступить, в голове раздавался спокойный голос Сезара. «Когда зверь ранен, первым делом нужно промыть рану», – вспомнил мальчик.

Он схватил с пола шерстяное одеяло. От него неприятно пахло, однако сейчас это не имело значения. Мальчик укрыл собаку, но так, чтобы одеяло не соприкасалось с раной. Потом взял старые подушки и обложил ими Белль, чтобы защитить ее от сквозняков и чтобы она чувствовала себя в безопасности. Как же, наверное, ей было страшно бродить одной в холодную ночь и думать, что она умрет, покинутая всеми…

Белль лежала тихо, и глаза собаки под закрытыми веками подрагивали, словно ей снились кошмары. Дышала она слишком часто, и ее дыхание было чересчур горячим. Себастьян знал: это недобрый знак. Об этом ему тоже рассказал дед. Еще раз окинув комнату взглядом, чтобы удостовериться – сделано все возможное, Себастьян вышел и тщательно прикрыл за собой дверь.

Оказалось, погода за время, проведенное им в хижине, переменилась. От мысли о волках мальчик отмахнулся сразу – глупые страхи! У него слишком много дел, некогда вспоминать старые легенды!

С неба, кружась, падали первые хлопья снега и укрывали землю тонким, похожим на вату покрывалом. Далекие горы, придавленные тяжелыми тучами, казались грязными и оцепеневшими от холода. Себастьян по привычке подставил снегу лицо. Прикосновение снежинок было приятным, почти ласковым. Анжелина всегда повторяла, что первые снежинки – это обеты ангелов. Мальчик загадал желание, закрыв глаза, стараясь вложить в него больше силы, встрепенулся и, осознав, что потерял несколько секунд, побежал вниз по тропе. Усталости как не бывало, в сердце теплилась надежда, но он понимал, что нужно все как следует обдумать, составить план действий. Сначала найти, чем полечить Белль, потом ее накормить. И устроить все так, чтобы никто ничего не заподозрил. И никому ни слова, пока Белль не поправится. А потом он что-нибудь придумает…

Сезар наверняка уже ушел в овчарню, Анжелина вернется домой только к вечеру…

Себастьян вбежал в шале стремительно, пребывая в уверенности, что там никого нет, но оказалось, дед сидит, развалившись, в кресле у потухшего очага. Услышав шаги, старик встрепенулся и кашлянул скорее от смущения, что внук застал его в таком состоянии.

– Ты где был?

Не удостоив Сезара ответом, мальчик побежал вверх по лестнице в свою комнату. Снизу донесся голос старика – рассерженный и чуть обиженный, как если бы между ними ничего не произошло, и Себастьяну пришлось прикусить губы, чтобы не крикнуть ему: «Предатель! Мерзкий предатель!»

– Себастьян, отвечай!

Если он хочет ответа, он его получит! Себастьян схватился за дверную ручку и хлопнул дверью изо всей силой, на какую был способен. Она завибрировала от удара, и в шале повисла тяжелая тишина. Себастьян прислушался. Сезару наверняка стыдно за вчерашнее, и он не станет его ждать. К тому же он уже опоздал к утренней дойке. Зато успел протрезветь, правда? Если из-за него Белль умрет, он, Себастьян, уйдет из дому. Он пойдет… в Америку! И все решат, что его уже нет в живых. Ну и пусть, Сезар сам виноват!

Внизу хлопнула входная дверь. Себастьян подошел к окну и выглянул, но так, чтобы снаружи его не было видно. Дед, слегка пошатываясь, брел в сторону пастбища, его седые волосы трепетали на ветру. Под снегопадом он почему-то казался более старым, чем обычно. Он забыл дома головной убор… Себастьяну вдруг захотелось окликнуть его, вынести ему берет, но он быстро передумал. Мальчик спустился в кухню и начал рыться в шкафу, где Сезар обычно держал свои запасы спиртного, но не нашел ни одной бутылки. Тогда Себастьян принялся обшаривать закоулки, в которых дед прятал водку, когда клялся Анжелине бросить пить. Сундук со старой периной… Пусто! Ветхий ларь, в котором хранились жир для смазывания обуви, щетки, гвозди, клещи и молоток. Пусто! В стенной нише за вешалкой… Снова пусто!

Себастьян огорчился, однако взял себя в руки. Сезар не мог исчерпать все свои запасы. Даже если он привык выпивать в овчарне, дома он наверняка держал бутылочку «на всякий случай». И Себастьян решил поискать в его комнате. Она всегда казалась мальчику таинственной, он ни разу туда не заходил, знал, что дедушке это бы не понравилось. Мебели было немного: узкая кровать, одежный шкаф и прикроватный столик из сосны, над которым прибита полка из зеленого мрамора. В ящике стола оказалась книга, выглядевшая так, будто ее перечитывали бессчетное количество раз, и у многих страниц были загнуты уголки. Странно, дедушка говорил, что давно разлюбил читать… Себастьян обыскал и шкаф, но под стопками простыней, рубашек и шерстяных кальсон он тоже ничего не нашел. Заглянул и под кровать, однако обнаружил только клубы пыли, которые Сезар ласково называл «барашками». Раньше эта шутка казалась Себастьяну смешной, теперь – нет. Он провел рукой по толстой перине и, даже не успев подумать, что делает, сунул ее под матрас. Бутылка была там, между периной и кроватной сеткой.

Пулей вылетев из спальни деда, Себастьян спрятал в рюкзак бутылку и кусок сыра, отрезал ножом кусок сала, не очень большой и не очень маленький, молясь про себя, чтобы Анжелина ничего не заметила. Сало было самым большим сокровищем у них на кухне, сестра сто раз об этом говорила. Она сама отрезала по кусочку и клала его в суп целиком либо нарезанным на мелкие кубики. «Так мы едим два раза – сначала носом, а потом ртом и желудком!» Если бы не Белль, Себастьян бы ни за что не тронул сало, но ведь ей оно очень нужно!

Он наполнил фляжку чистой водой, достал ножницы из коробки, полной катушек с нитками и мотков шерсти. Нужно будет поскорее вернуть их на место…

Выйдя на улицу, мальчик заглянул под навес, где на веревках сохло белье, и прихватил с собой одну простыню. Если Лина заметит, он скажет, что решил перестелить свою постель. Соврет, будто испачкал ее, когда ему приснился страшный сон, и она больше не скажет ни слова.

Себастьян сунул простыню в рюкзак и побежал обратно, в горы.

В доме было тихо, собака по-прежнему спала. Испугавшись, что она могла умереть в его отсутствие, мальчик громко затопал, чтобы разбудить ее. Когда он приблизился, Белль мигнула и слабо забила хвостом, словно бы говоря: «Я тебя ждала!» Она снова опустила голову на пол, но глаза ее внимательно следили за каждым движением мальчика.

Себастьян налил из фляги немного воды в миску, поставил рядом бутылку с водкой, положил ножницы, разорвал на бинты чистую простыню. Все должно быть под рукой… Он видел, что и как делает Сезар, когда лечит своих овец.

Набрав в грудь побольше воздуха, Себастьян склонился над раной. Она засохла, покрылась корочкой из свернувшейся крови и шерсти. Очистить ее мокрой тряпкой не получится… Себастьян взял ножницы и заговорил громко и уверенно, больше для себя, чем для Белль, которая лежала смирно.

– Сейчас я вырежу немного волос, иначе у меня ничего не получится. Де был на войне, той, что была до этой войны, и вот он рассказывал, что так доктора поступали с одеждой солдат. Если, например, нужно было полечить солдату ногу, он разрезал штаны. Иногда и ногу тоже… Но тебе я ничего резать не буду. Только уберу немного шерсти. Вот так… Это не больно… А теперь надо промыть рану. Чтобы никакая гадость туда не попала, понимаешь? А дедушка говорит, что водка для этого – лучшее средство.

Пока мальчик говорил, движения его становились все уверенней. Несколько надрезов – и у него получилось отделить самый большой окровавленный клок шерсти и открыть рану. Теперь она была похожа на углубление в стволе дерева, шероховатое по краю, темное, почти черное. В центре «кратера» сочилась кровь, и это успокоило Себастьяна, а не насторожило. Дырочка совсем маленькая, значит, все не так плохо, как он боялся! Мальчик спросил себя, куда могла подеваться пуля, потому что ее не было видно. Но искать ее в ране он не решился. Что он потом будет делать? Это же не сливовая косточка!

Едва он откупорил бутылку, как в нос ударил едкий запах водки. Пришлось заговорить снова, потому что собака внезапно заволновалась. Наверняка из-за этого жуткого запаха!

– Пощиплет немного, но не сильно! Это водка! Чувствуешь, как пахнет?

Себастьян притворился, будто ему нравится запах и даже, пересилив себя, отхлебнул немного. Вкус оказался отвратительным, во рту защипало, но Себастьян глотнул. Горло обожгло огнем.

– Очень вкусно! М-м-м!

Белль слабо завиляла хвостом. Решительным жестом Себастьян плеснул водкой на рану и сразу же промокнул ее чистой тряпочкой. Собака вздрогнула, рыкнула, однако противиться не стала. А Себастьян все говорил и говорил, чтобы успокоить ее и подбодрить себя:

– Знаешь, Белль, я никогда не прощу Сезара за то, что он с тобой сделал. Это мой дедушка, ты его видела. Только я не знаю, почему он так на тебя злится. И еще он боится тебя, поэтому хочет убить. Он не стал слушать, когда я сказал, что мы с тобой друзья. Поэтому я с ним больше не разговариваю. И никогда не буду! Ну, как ты, не слишком жжет?

Когда мальчику показалось, что рана уже чистая, он, как мог, перевязал ее, пропустив бинты под здоровой лапой и вокруг шеи. Белль позволяла делать с собой все, что он считал нужным. Она выглядела изможденной. Собрав последние силы, лизнула Себастьяну руку и уронила голову на пол. Дыхание у нее было тяжелым и прерывистым.

Теперь пора заняться очагом. Чтобы Белль всегда было тепло, придется наносить много-много хвороста… В хижине нашлись дрова – достаточно, чтобы развести костер, но что делать потом? Завтра он притащит из дому несколько поленьев, а затем наберет в лесу веток. Только как их нести, эти поленья? Конечно же, сложить в тот джутовый рюкзак, в котором Сезар носит картошку!

Устав от волнения и всех этих размышлений, Себастьян прижался к собаке, накрыл ее и себя стареньким одеялом и уснул в полной уверенности, что теперь она спасена.