Текст книги "За славой, маг!"

Автор книги: Николай Андреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Королевство. Тронгард.

Облик столицы сильно изменился со дня коронации Фердинанда. На месте центральных кварталов, которые сторонники Рошфора превратили в руины, вырастал огромный дворец. Новый король повелел начать его строительство уже на седьмой день своего правления. А вот на месте Малого коронного дворца, разрушенного до основания «белым» отрядом, появлялись жилые дома.

Многие из них ещё не были обжиты: немногие огнары решались поселиться в "проклятом месте". Западные кварталы получили такое прозвание уже на следующий день после мятежа Рошфора, ведь именно здесь был самый сильный напор орды зомби. Да и могли ещё сохраниться тайники алых магов, где хранились записи по нечестивой магии и демонологии. Как и горы золота, к которому у огнаров были намного более тёплые чувства, чем к ожившим мертвецам. Так что отбою от всевозможных кладоискателей отбою не было.

Коронный замок практически не пострадал в дни мятежа. Некоторые участки ограды, правда, были повреждены, но за пять месяцев их успели починить. А вот внутри было как никогда шумно. Все Владетели собрались в столице, надеясь на некоторые уступки и новые привилегии от Фердинанда. Как никак, без их помощи принц не смог бы занять престол. Самым сильным влиянием на молодого короля обладали герцог Артуа и граф фон Даркмур, которые правили почти всем северным Королевством, и Архимаг Тенперон Даркхам, убивший Эдмона Рошфора. Мой учитель и один из героев Войны за престол.

В последний день Месяца Сева, после которого начиналось лето, в Тронном зале собрались практически все придворные и несколько представителей от жречества, последних было тринадцать: ровно по числу официальных божеств страны. На самом деле, в Королевстве было семнадцать богов и богинь, но четырёх из них не особо привечали. Первым был Тайтос, сын верховного бога Онтара и Альмы, бог смерти и повелитель загробного мира. Если верить легендам, он ни разу после своего рождения не покидал палаты мёртвых. Вторым был Даркос, сын Тайтоса и Альмы, богини музыки и искусств. Этот бог встречал души мёртвых у врат загробного мира. Считалось, что в отличие от своего отца он иногда покидает подземный мир. Узнать об этом можно было легко: когда Даркос ступал на землю, начинались войны, моровые поветрия и катаклизмы. Впрочем, сын бога смерти очень своеобразно относился к своей работе. И, как говорят, именно он "изобрёл" "чёрный" юмор. Да, такой вот разносторонний характер был у Даркоса. Ну и ещё две богини, покровительницы домашних духов и воров. Им ставить храмы в городе считалось как-то несолидно.

Всего в Тронном зале собралось около пятидесяти человек. Все они сидели на широких скамьях, обитых чёрным бархатом, и тихо переговаривались друг с другом. Это было уже нововведением Фердинанда: раньше придворные, согласно правилам, стояли на протяжении всех приёмов и торжеств. В принципе, даже при большом желании они бы не нарушили этого правила: раньше в Тронном зале был только трон, красный ковёр и доспехи у стен. Не на пол же садиться, в самом деле?

Король был облачён в чёрный кожаный камзол с золотыми пуговицами, а на его поясе висел меч с серебряным эфесом. Костюм, привычный для средней руки феодала. Таким образом Фердинанд хотел показать свою близость к дворянству, намекая на свои отличия от Реджинальда. Тот, как известно, хотел сделать ставку на простонародье. И проиграл...

Но простой народ думал несколько иначе, иногда подшучивая, что принц просто готовится в любой момент сбежать из дворца, когда пойдут слухи о каком-нибудь заговоре или возвращении Людольфингов.

Новому королю только недавно исполнилось двадцать пять. Его иссиня-чёрные волосы ещё не успели выпасть или сделаться седыми, а немного нервные зелёные глаза смотрели на собравшихся, блестя, едва взгляд останавливался на графе Даркмуре или герцоге Артуа.

Но вот в какой-то момент Фердинанд кивнул, и уже немолодой огнар поднялся со скамьи. Его волосы уже начали седеть, походка после войны с Реджинальдом стала нетвёрдой (последствия раны в битве под Афанкуром, которая положила конец правлению Людольфингов), зато хитрые чёрные глазки вызывали у окружающих беспокойство.

– Ваше Величество, – граф он Даркмур поклонился.

– Граф, что-нибудь стало известно о предателях? – Фердинанд имел в виду Артура и Конрада Людольфингов, младших братьев Реджинальда. Им удалось уйти из-под удара Огнарида, и теперь они скрывались неизвестно где.

– До нас дошли слухи, что они скрылись в Рокберге, Ваше Величество.

– Великолепно! Немедленно пошлите послов к герцогу Рокбергскому, нашему славному соседу. Надеюсь, он поймёт, что его известное всему миру гостеприимство доставляет нам слишком много проблем беспокойства? А теперь я хотел бы выслушать Вашу просьбу, герцог Артуа.

– Благодарю, Ваше Величество, – герцог Жерар Артуа поднялся.

Скоро этому Владетелю должно было стукнуть сорок семь. Он сильно располнел после победы над Реджинальдом, и из-за этого приобрёл неспешную походку и какую-то медлительность в своём поведении. Лицо его было надменным, а некогда великолепные светлые вьющиеся волосы теперь стали выпадать. Встав, герцог огляделся по сторонам: привычка, выработанная во время бегства из Королевства.

– Я уже не раз заявлял, что огнарам нужны гарантии, что события войны с Реджинальдом не повторятся. Вместе с некоторыми дворянами, которые заслуживают наибольшего доверия, мы предлагаем предоставить народу доказательства незыблемости трона и благих намерений королевской власти, – Даркмур кивнул, а вместе с ним и ещё несколько человек. – Надеюсь, что мы будем услышаны.

– Идея, конечно же, великолепная, но как это воплотить в жизнь? – на самом деле, ещё до битвы под Афанкуром Артуа, Даркхам, граф Аскер и ещё несколько дворян навели будущего короля на подобную мысль. Но вот дальше мыслей дело у них так и не пошло.

– Исполнение будет достойно идеи! Вот здесь, – герцог достал из-за отворота камзола свиток пергамента, – всё подробно изложено.

– Извольте хотя бы парой слов пересказать нам содержание этого документа, – король ненавидел возиться со всякими бумагами, а особенно касающимися законов или финансов. Они сразу вызывали у него головную боль и хмурое настроение.

– Чтобы народ почувствовал, что в некоторой мере контролирует обстановку в стране, – послышалось гневное шушуканье на задних скамьях. Фердинанд заёрзал на троне, сверкнув глазами. – Естественно, лишь частично, милорды. Так вот, для этого надо создать совещательный орган, что-то вроде ксариатского Собрания...

Артуа заметил, что его никто не слушает. Более того, все отвернулись от него и во все глаза смотрели на красный ковёр перед троном, над которым появилось завихрение воздуха. Эта небольшая воронка несколько секунд расширялась, а потом исчезла, превратившись в почти непроглядный туман. Всё это заняло меньше мгновения, так что никто даже не успел среагировать. Раздался лишь вздох облегчения, когда из тумана вышел Тенперон Даркхам, Архимаг огнарский.

Он ничуть не изменился со дня битвы с Рошфором. Иссиня– чёрные волосы были великолепно уложены, просторная золотистая мантия распахнулась, а под ней виднелся чёрный камзол и чёрные же штаны с серебряными пуговицами. А ещё – белая кружевная рубашка с широкими и длинными манжетами. Тенперон любил одеться со вкусом. Архимаг поклонился королю и всем собравшимся.

– Прошу простить меня за опоздание, Ваше Величество: дела! – Тенперон выглядел на тридцать лет, хотя и родился лет семьдесят назад, а может, и больше. Щедро одаривая приветственными улыбками знакомых, поклонами – Владетелей, и подмигиваниями прекрасных дам, Даркхам занял положенное место подле трона, присев на высокий стул с резной спинкой, на которой покоился дракон. К сожалению или к счастью, всего лишь деревянный.

– Я Вас прекрасно понимаю, мэтр Архимаг, – многозначительно вздохнул Фердинанд. – Продолжайте, герцог.

– Конечно, – Жерар прочистил горло. – В это собрание должны входить представители дворянского и жреческого сословия, возможно, ещё самые богатые простолюдины страны. – И опять недовольный ропот с последних рядов: там были и придворные, и несколько членов ремесленных гильдий.

– Я не согласен, Ваше Величество, – спокойно сказал Тенперон, не повышая голоса, но его слова разнеслись по всему тронному залу. А ещё вызвали одобрение многих присутствующих. – Надеюсь, мне не следует напоминать судьбу Ксариатской империи? – Фердинанд расширил глаза. – Ах, простите, я был свидетелем разговора от начала и до конца. Приятно, знаете ли, иногда постоять в сторонке. – Даркхам, используя энергию Кубка Хладной крови, мог незримо присутствовать в каком-то месте, а потом представал перед глазами присутствующих.

– Так вот, Вы же, Ваше Величество, не хотите повторить историю аркадских императоров? Погрязшие в междоусобных войнах и пьянстве, они не смогли орды южных варваров. Все огнары знают, что самый мощный осколок Ксариатской империи – Аркадская? И не забывайте, что это едва пятнадцатая часть земель некогда великого государства. Я, конечно, соглашусь, что только Собрание не может быть в этом виновато, но оно косвенно дало почувствовать всем наглым безродным простолюдинам, что они достойны императорского престола. Вы хотите этого, герцог?

– Мы можем просто дать нашему собранию совещательную функцию и право принимать налоги. И это...

– Прям какой-то Сейм, если по-мидратски, получается, – хмыкнул Тенперон.

– Сейм, – Фердинанду, похоже, понравилось это слово. – А что, почему бы и нет?

Тенперон резко повернулся в сторону короля, при этом еле сохранив спокойное лицо. Архимаг испугался. Он по-настоящему испугался первый раз в своей жизни. Неужели король ничего не хочет понять? Неужели он просто так возьмёт и отдаст в чужие руки крохи власти и без того невероятно шаткой власти?

– Надеюсь, это шутка, Ваше Величество? – Тенперон не мог заметить, с какой надеждой смотрят на короля герцог Артуа и граф Даркмур. Смотрят и ждут, что Фердинанд одёрнет зарвавшегося Архимага.

– Мэтр маг, неужели Вы думаете, что король может шутить такими серьёзными вещами? Вы глубоко сомневаетесь, Тенперон! Но я забуду оскорбление, помня Вашу роль в свержении узурпатора Реджинальда. Господа, аудиенция закончена! – Фердинанд, хмуря брови и поигрывая желваками, кивнул, и все пятьдесят человек практически разом встали со скамеек и направились прочь из Тронного зала.

– Я слушаю Вас, сударь Тенперон, – Архимаг даже не шелохнулся, когда последние придворные покинули залу. – Я не думаю, что Вас сюда привело простое желание побывать на аудиенции, пусть даже по моему приглашению?

– Нет, Ваше Величество, – Тенперон улыбнулся. – Надеюсь, Вы помните, что кое-что пообещали, взойдя по ступеням освобождённого дворца?

– А, так Вы наконец-то пришли за наградой! Не сомневайтесь, она будет поистине королевской! – Фердинанд, похоже, был рад сменить тему. Да и чувствовал он себя более раскованным в отсутствие Артуа и Даркмура.

– А другой я бы просто и не просил у Вас, Ваше Величество, – Тенперон позволил себя ухмылку.

Аркадская Империя. Аркадия.

Андроник сел на кровать и осмотрелся по сторонам. Перед ним были всё те же покои дворца, положенная дрункарию. Ласкарий сел и начал смеяться, да так сильно, что у него через минуту перехватило дыхание. Ещё бы! Меньше года назад он вот так же сидел в этой комнате, думая, кому выгодно покушение на Иоанна Ватаца. И опять неудачное: императора лишь слегка задело, лорика приняла на себя всю мощь удара стрелы. Успокоившись, Андроник решил наконец-то навестить своих прямых подчинённых из виглы.

Казармы "ночной стражи" столицы разительно отличались от полагавшихся для городской полиции. Мягкие ковры с густым ворсом вместо пусть и красивых, но холодных мозаик. Всегда тёплое помещение: отапливали гиппокаустом, системой пустых коридорчиков под полом, по которым распространялся горячий воздух из печи. Просторные одноместные кровати – а другие тагмы жаловались на неудобные многоуровневые нары. Всё объяснялось просто: в то время как в вигле в лучшие её дни служило не более восьмидесяти человек, то в других гвардейских частях людей насчитывали сотнями.

Окна казармы выходили на Ипподром. В дни, когда не проходили скачки, эта громада казалась серой могилой. А вот во время празднеств, когда императора являлся своему народу, занимая отведённую для василевсов ложу, тысячи людей в едином порыве кричали и свистели, поддерживая спорящих со смертью гонщиков, а городские димы строили свои интриги – да, это был символ жизни и мощи империи! Андроник усмехнулся, подумав, что окна казарм виглы не зря обращены на символ дневной жизни столицы: так луна взирает на солнце, дожидаясь отведённого часа.

Покои ночной стражи пустовали: практически все "ночники"рыскали по городу, выискивая информаторов и совершая облавы в самых злачных местах. Все они надеялись найти ниточку, которая привела бы к организаторам покушения на императора. Исполнителя нашли. Вернее то, что от него осталось: в нескольких кварталах от места покушения в канаве валялся труп с перерезанной глоткой. В том, что именно этот отправившийся на суд Аркара человек является неудавшимся убийцей, не было ни тени сомнения. Личная охрана Андроника гнала его по улицам, наседая на пятки, готовясь вот-вот схватить. Но нашла лишь тёплый труп. Кто-то обогнал лучших воинов Ласкария. Дрункарий воспринял это как личное оскорбление, а род Андроника никогда не прощал оскорблений.

На стенах висели карты города. Гвоздиками с выкрашенными в красный цвет головками "ночники" обозначали районы, которые только предстояло подвергнуть облавам и обыскам, а зелёные шляпки значили, что кварталы пройдены вдоль и поперёк. Как заметил Андроник, вигла сжимала клещи вокруг портовых районов и трущоб. Но толковых людей совершенно не хватало. Да и тех, что были, Ласкарий практически не знал: у него просто не было времени познакомиться с подчинёнными. Что ж, приходилось навёрстывать упущенное.

У самой большой карты города, занимавшей всю стену напротив окон, прохаживался взад-вперёд толстенький, лысеющий аркадец в строгой форме "ночника". Чёрный шлем с алым гребнем, кольчуга под безразмерным серым плащом, закрывавшим туловище и ноги так, что виднелись только носки сапог. Тоже чёрных. "Ужас ночи" – так тоже звали воинов виглы шёпотом. "Ночники" совсем не за одежду получили это прозвание и невероятно этим гордились.

– Филофей, что за прошедшую ночь удалось выяснить? – Андроник решил не тратить время на дежурные фразы, приветствия и прочую ненужную мишуру. Здесь надо было действовать так же, как при штурме Ипартафара: быстро и по делу.

Толстячок смешно развернулся к Ласкарию, путаясь в плаще, и прищурился, глядя на командира. Андроник очень долго старался выяснить, зачем Филофей носит полную форму виглы повсюду во дворце, которая ему очень сильно мешает. Ириник же отвечал, потупясь, что одежда "ночной стражи" – одна из тех причин, по которой он в неё пошёл. А заработав, не желает расставаться. Андроник к этому ещё прибавлял то, что плащ прячет далёкую от стройности фигуру Филофея Ириника от окружающих. Этот стойкий "ночник" к тому же скрывал ото всех, что плащ помогает ему забыть об обидах прошлого. Ребята в школе и университете насмехались над Ириником за его лишний вес, а девушки не обращали ни малейшего внимания. Разве что использовали, когда нужны были знания Филофея. Что ж, весьма веские причины, чтобы путаться в полах серого плаща.

– Всё то же самое, иллюстрий: никто ничего не знает, никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Не помогают ни золотые монеты в кошелях, ни железные мечи у шеи. Всё глухо, иллюстрий, как в стенах храма посреди языческой страны.

Филофей всегда изъяснялся подобным образом: нескольких сухих фраз, которые затем сменялись пространными, красноречивыми предложениями. Ириник, насколько знал Андроник, пошёл в виглу из столичного университета. Ему прочили блестящее будущее в качестве историка или оратора – а взамен реальность принесла ему место "мыслительного центра" "ночной стражи". Именно в голове Филофея рождались блестящие операции "ночников" и даже некоторые новеллы юристов, а ещё карта с разноцветными гвоздиками была предложена как раз Ириником. Многие придворные желали переманить его к себе, но тот с наивной, робкой улыбкой отвечал, что находится на своём месте, и никуда с него не уйдёт.

– Аркар милостивый, так скоро все решат, что и нам пора вслед за убийцей-неудачником: напрягаем все силы, но ничего не можем довести до конца, – Андроник хмурился. Сложил пальцы лодочкой, перевёл взгляд на карту. Филофей последовал его примеру. Оба молчали очень долго, уйдя в собственные, безрадостные мысли.

Ириник внезапно забубнил себе под нос. За Филофеем часто водилась привычка мыслить вслух или разговаривать с самим собою. Неприятно, конечно, для тех, кто не привык к обществу этого "ночника". Однако зачастую это бывало полезным. Например, однажды на уроке сосед по парте попросил Ириника помочь. К сожалению, учитель услышал бормотание подсказывающего Филофея и кинулся к нему с не внушающими никаких хороших мыслей розгами.

– Это что такое, а, Филофей? – на лбу учителя забилась жилка.

– Да я сам с собою говорю, многомудрый, правда, – Ириник потупился. К счастью для него, учитель знал, что за его учеником водилась такая слабость, и розог удалось избежать.

Так и здесь: привычка Филофея на этот раз помогла.

– Рыбалку бы устроить и сети расставить, а потом, – громким шёпотом говорил Ириник.

– Ты что-то придумал, Филофей?

– Я просто подумал, иллюстрий, а почему бы не выманить каким-нибудь образом организаторов покушения? На что бы эти рыбки, спрятавшиеся под самым глубоким камнем в тихом, грязном омуте города?

Тут-то Ласкарий в очередной раз поднял голову вверх, прошептал губами: "Аркар, спасибо" – благодаря бога за то, что тот оставил Филофея в рядах виглы. Решение Ириника было просто и гениально.

– Филофей, а кто-нибудь называл тебя умнейшим человеком в мире? – спросил Андроник на радостях, уже создавая в голове наброски плана по "ловле" организаторов покушения на императора.

– Да, и очень часто, – Филофей вздохнул. – Только обычно после этих слов меня просили помочь с учёбой. Тяжело быть умнейшим среди хитрейших, иллюстрий...

Королевство. Тронгард и графство Беневаль.

Мы телепортировались в Гильдию магов. Оказывается, меня и экзаменаторов собралась встречать половина столичных магов: всем хотелось узнать раньше других, как сдал экзамен ученик самого Архимага. Едва я ступил на мраморный пол, ко мне подбежало четверо человек. Трое из них были примерно одинакового возраста: восемнадцать или двадцать лет. Тёмно-русые и светлые глаза, молодецкие улыбки, блеск в глазах. Они были намного выше почти всех магов, собравшихся здесь. Владарь, Лкашек, Сташек. Четвёртым был Жихарь. Ему уже перевалило за сорок лет, глубокие, задумчивые серые глаза, тёмные волосы, не длиннее пальца, – а вот борода спускалась до груди. Четверо человек, некогда не побоявшихся пойти за мной. Правда, их верность имело под собой основу: желание прославиться и заполучить риттерство. Среди них не было сейчас видно обычному глазу пятого. Тот за свою верность заплатил человеческой сущностью.

Воздух передо мной сгустился, и появился Владек, кенари. Выглядел он странно, отталкивающе, даже пугающе. Силовые линии, казавшиеся людям, не наделённым даром волшебства, молниями, соединяли куски ржавых доспехов. Два пучка синеватой энергии заменили руки, в которых в любой момент могли появиться молот и щит. Лица его, скрытого за забралом чёрного как ненависть шлема с двумя узкими прорезями, не было видно. Только два красных уголька – глаза – сверкали. Таким его сделала Хозяйка Зимы. Владычица снегов, льдов и древней магии не желала просто так отдавать Кубок Хладной крови, потребовав компенсации: один из нас должен был превратиться в её слугу. Кенари. Вызвался Владек. Но что-то пошло не так: вместо преданности Хозяйке Зимы храбрец получил невероятную верность мне. Колдунье такой слуга был, конечно, не нужен, поэтому она вышвырнула его вместе с нами.

– Милорд, а вот и Вы! – первым начал Сташек. Он запустил пятерню в свою густую шевелюру: верный знак огромного волнения.

– Как всё прошло, милорд? – Жихарь тоже волновался: тёр подушечки указательных пальцев друг о друга.

– Я сдал три экзамена, – мне всё-таки удалось выдохнуть эти слова. Более ни на что сил уже не было.

– И стал единственным в своём роде магом. Самым молодым магом, прошу заметить! – Тенперон появился прямо из воздуха, шурша полами мантии. Похоже. Даркхам снова подглядывал и подслушивал, выбирая самый эффектный момент для своего появления.

– Учитель, я так боялся, что не справлюсь. Десятки раз за этот экзамен мне хотелось всё бросить и сдаться, но всё же у меня получилось! – Потихоньку приходило осознание сделанного. Я маг, я маг! Годы обучения не прошли даром, меня теперь можно с полным правом назвать магом!

– Ага, значит, теперь самое время! – Тенперон улыбнулся, достав из рукава мантии пять свитков. – Так, всем сохранять спокойствие. А то знаю я вас, начнёте кидаться в ноги и прочее, лобызать сапоги. Хотя, конечно, их не мешало бы и почистить, – и учитель с хитрой полуулыбкой-полуухмылкой протянул нам свитки.

– Милорд маг, что Вы просите взамен? – Жихарь припал на колено. Он, единственный из "рыцарей", хорошо овладел грамотой и первым прочёл текст, содержавшийся в свитке. – Жизнь, смерть, мою душу? Я всё отдам! Сбылась мечта моих предков!

Я сперва не понял, что же произошло, и пробежался глазами по буквам. Взор мой затуманился, едва я миновал титулатуру короля Фердинанда, перечисление моих заслуг и перешёл к назначенной мне награде. Да... Уж...

– Николас обещал вам риттерство, вот вы его получили. Всего-то спустя пять месяцев после обещания короля. Некоторым приходится ждать всю жизнь, да ещё и потокам наказывают дождаться монаршей милости,– риттерством награждались незнатные люди, верно служившие своему сюзерену или оказавшие особо ценную услугу короне. Этот титул приравнивался к дворянскому званию, но не передавался по наследству, так что теперь четверо недавних крестьян стали дворянами. Конечно, неполноценными, ущемлёнными во многих привилегиях, обделённые уважением и отношением как к равному природных феодалов.– Там же и дарственная на пять замков в графстве Беневаль, чьи хозяева служили Реджинальду. К сожалению, королевское правосудие не дотянется до предателей: все они погибли в битве Афанкуре и не имели родственников. Так что владейте на здоровье! Правда, замки те, как я понял, находятся не в лучшем состоянии.

– Учитель, а какой замок полагается мн-мн-мн... – я стал заикаться от волнения. Со мной иногда такое бывало. Всё-таки дворянство моё было унаследованным от предков, хотя я об этом нечасто вспоминал. Так что в дарственной моей значилось только "поместье, коим владеть роду Николаса Датора до смерти богов, гибели народа огнарского альбо пресечению сей знатной фамилии".

– А ты ещё не успел прочитать? – И правда, я так разволновался, что не дочитал до конца дарственную. – Беневаль, естественно! С дарованием титула "рыцарь Николас Датор из Беневаля"! Ты не представляешь, как легко согласился на это Фердинанд! – ухмыльнулся Тенперон.

Да уж, замок находился не в самом лучшем состоянии. Сорок лет без нормального хозяина и единой живой души внутри и в округе на несколько лиг. К тому же и суровая природа тех мест не располагала с сохранности Беневаля. Чтобы вернуть этим развалинам былое величие, потребуется много золота, ещё больше времени и несколько сотен или тысяч людей. Всё-таки не только замок, но и поместье надо было восстанавливать с нуля. Не зря король отдал этот замок какому-то подростку во владение. Надеюсь, и остальные феодалы не возмутятся тому, что древняя твердыня Владетелей Беневаля перейдёт в руки к захудалому роду Даторов.

– Спасибо, учитель! – я поклонился Тенперону. На моих губах играла широкая как солнце улыбка.

– Какой я тебе учитель? – заговорщицки подмигнул мне Тенперон. – Ты теперь полноценный маг! Можешь сам набрать себе учеников и подмастерьев. А в данный момент я советую тебе попробовать твоё первое в жизни сложное заклинание: телепортацию. Граф Эдвин Беневаль хотел бы тебя видеть. Немедленно. Он сумел мне сообщить об этом. Всё-таки имеет право прошлый хозяин замка и поместья увидеть нового владыку Беневаля. Не волнуйся, я помогу тебе с заклинанием телепортации.

– Не беспокойтесь, милорд, – Жихарь увидел неуверенность в моих глазах. – Через пару месяцев мы сами к Вам приедем, надо только в родные края заехать. – Четверо новоиспечённых риттеров переглянулись. – И кое-кому кое-что припомнить.

– Милорд, создавайте портал – я Вам помогу, – раздался позади глухой голос Владека.

– Мэтр Архимаг, – я улыбнулся: настолько необычно этот титул звучал для меня по отношению к Тенперону, – а как же Кубок? Вы же знаете, что Владеку каждые три дня нужно черпать силу из него?

– Ему придётся постоянно переноситься из Беневаля в Тронгард, ко мне, чтобы заряжаться энергией. В этом случае он ещё и сможет рассказывать тебе свежие новости, когда будет возвращаться отсюда. Думаю, для него это не составит особого труда. К сожалению, мне ещё неизвестна до конца природа кенари и их возможности... Даркос! Я становлюсь похожим на Рикардо, – Тенперон хлопнул себя по лбу, – никак не могу просто сказать "Пока"! Так вот, удачи, Николас! Мы скоро встретимся снова.

– Спасибо, учитель, – и я стал творить заклинание портала.

Сперва – выйти в эфир. Вокруг разноцветные нити. Так, надо зачерпнуть силу огня и воздуха. С первым полегче, пламенная стихия давалась мне с лёгкостью. Надеюсь, с родственным воздухом будет попроще. Я потянулся к струям магической энергии – и вокруг моих локтей как будто сомкнулись чьи-то пальцы. Сразу стало легче черпать силу из стихий, а руки сами собой начали вычерчивать в воздухе замысловатые узоры, чем-то похожие на слюдяное окошко, к которому прилипли дубовые листья.

Мир вокруг меня засветился тысячами красок, а затем померк на мгновение. Стало невероятно холодно, казалось, что сами кости превратились в лёд. К счастью, закончилось это так же быстро, как и началось.

– Милорд, мы прибыли, – раздался торжественный голос Владека. Я открыл глаза.

Долина Беневаль ничуть не изменилась со времён нашего "сидения". Окружённый горами, стоявший в просторной долине замок пользовался дурной славой. Примерно сорок лет назад при загадочных обстоятельствах погиб его последний хозяин, Владетель Беневаль. Крестьяне говорили, что его дух бродил по коридорам замка и окрестным скалам, убивая всякого встречного. Как ни странно, слухи оказались верны до мельчайших деталей. Эдвин Беневаль, убитый графом фон Даркмуром, своим кузеном, всё ещё охранял свои владения в образе ревенанта. Я первым увидел его. А потом Беневаль преподал мне несколько уроков геральдики и смысл дворянских титулов Королевства, с самого начала догадавшись, что мне дадут рыцарский титул. Что ж, мне очень пригодилось тогда общение с духом последнего Владетеля Беневаля.

Я и Владек миновали высохший ров, прошли через обваливавшиеся ворота внешней стены и оказались перед внутренней стеной. Мне показалось, что настают последние годы замка Беневаль, и начинаются первые дни руин Беневаль. Везде были видны обвалившиеся куски стены, камни начали превращаться в щебень. Донжон, огромное четырёхэтажное строение, в котором раньше жили графы со своими семьями, ещё кое-как держался. Но и здесь кладка возле окон и дверей стала обваливаться, отчего по замку гуляли страшные сквозняки. Всё оказалось ещё хуже, чем я помнил.

– Боюсь, что здесь не хватит и всей королевской казны, – я нервно сглотнул.

– К счастью, казна Беневаль никогда не уступала средствам Огнаридов. Особенно по нынешним временам, потребовавшим огромных затрат от Реджинальда и Фердинанда, – знакомый голос шёл откуда-то сзади. В нём явственно чувствовались нотки гордости.

– Милорд, я рад приветствовать Вас в ... – я узнал голос Эдвина Беневаля. Сам хозяин и вправду стоял позади меня. Его трудно было отличить от живого человека. Разве что обычным людям вошло в привычку летать где-то в полуметре над землёй.

– В твоём замке, Николас, в твоём! Ты заслуживаешь его больше, чем Даркмуры или остальные заплатившие за свой титул торгаши. – Беневаль ничуть не изменился, как внешне, так и внутренне. Всё то же уничижительное отношение к рвущимся "куда не надо" и дворянам, поступающим несообразно с понятиями Беневаля о чести.

– К сожалению, сейчас время его заката. А у меня не найдётся и двух золотых в кармане, – я понурил голову.

– Зато деньги найдутся в казне Беневаль. Не унывай, Николас, я же говорил, что наша казна никогда не бывала пустой. И к тому же Даркмуры так до неё и не добрались. Следуй за мной, Николас. С твоей помощью я верну померкнувшее величие нашему гнезду.

– Да, милорд, – я чуть ли не бегом последовал за Владетелем.

Вскоре мы оказались на четвёртом этаже замка, где обитал призрак графа. Зал Эсмеральды ничуть не изменился. Всё те же истлевшие и сгнившие портреты, и лишь один словно только что сотворён художником: портрет самого Эдвина Беневаля. Лицо графа хмуро взирало на вошедших. На кирасе был выбит личный герб Владетеля: чёрный грифон на фоне двух скал и далёкого солнца.

– Вот здесь, – Беневаль тронул стену позади портрета, и участок кладки начал отъезжать в сторону, – сокрыта казна Беневалей. До неё не добрался ни один вор, и никогда на неё не падёт взгляд врагов нашего рода.

Оказывается, я всё время был невдалеке от целой горы золота! По стенам тянулись бочки, бока некоторых прогнили, и на пол высыпались золотые монеты. В дальнем углу тускло блестели золотые и серебряные подсвечники, цепи и всякие мелкие украшения. Комната вытянулась шагов на десять в блину и пятнадцать в ширину.

– Я сомневаюсь, что у короля найдётся четвёртая часть тех сокровищ, что сокрыта здесь.

– Всё, что ты сейчас видишь, я разрешаю можешь использовать для восстановления замка и поместья Беневаль. Конечно, потом ты сумеешь и сам получать доходы с окрестных земель. Раньше тут жило очень много ремесленников и земледельцев, но больше всего дохода давали железные рудники. Один из них, который мой отец оставил нетронутым на "чёрный день", – Беневаль печально улыбнулся, – сейчас в целости и сохранности и, фактически, принадлежит тебе. Так что тебе будет чем завлечь новых вилланов.

– А как же слухи о Вашем существовании? – не удержался Владек. – Проклятия и духи пугают простых людей.