Текст книги "Змеиная осень (СИ)"

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Я допил компот, встал. Поймал себя на мысли, что рука потянулась за несуществующим карабином, который я и правда обычно в такой ситуации прислоняю к столу справа от себя – прав Виталик, всё же внимательный он.

– Ну, бывай, Виталик! Узнаю что – найду тебя!

– Спасибо! – парень просто сиял. Вот как немного нужно некоторым для счастья. Просто дать рассказать о том, что считают важным…

Я вышел на улицу и пошёл к дому. Искать нечисть смартфонами… Мда.

После сытной горячей еды разморило, и всерьёз хотелось спать.

Глава 3. Четверг, 21 сентября. Ночь

Свой карабин я на работу брать не стал. Чего его таскать, на самом деле – после работы всё равно сразу домой, ну а если отправят на задание, то выдадут казённый, под серебряные пули. А если не отправят – то двух пистолетов, с обычными и с серебряными пулями, хватит с избытком.

Правда, серебряные пули тратить особо не хочется – учитывая, что они на днях опять подорожали.

Отметившись на вахте, я сразу пошёл в нашу дежурку.

Тут было людно. Как оказалось, собрались не только наши, из Патруля, но и ребята из мобильной группы – у них тоже суточное дежурство, но дежурка своя. И тема обсуждений стала понятна сразу, как только я увидел у кого-то в руках казённый СКС с примкнутым штыком.

Вот оно что. Сподобились-таки – в Управе после недавних событий постановили, что лучший случай распознать доппеля, сиречь оборотня-двойника, неотличимого от человека даже аурой – укол серебряным остриём. Или хотя бы посеребрённым – доппельгангеру этого вполне хватает, моментально рассыпается в пыль. Уж тут я могу быть уверен, за прошедшую неделю дважды видел своими глазами. А если учесть, что давно уже поговаривали о том, что пора бы снарядить казённые карабины штатными откидными штыками – вот, видимо, и до дела дошло. Неудивительно, что серебро дорожает – сейчас ведь явно все местные силовики закупки сделали, причём одновременно. Проклятые доппельгангеры…

Говорят, что сначала СКСы со штыками и были, но я этого в Патруле уже не застал – в определённый момент от них отказались, по рассказам ребят – оттого, что действовать приходится в основном в тесноте, из машин, а тут штык только мешает. Хотя, говорят, некоторые наловчились и ловили на штыки даже атакующих прыгунов или летяг. Ну что, возвращаемся к истокам…

Ребята из мобильной группы демонстрировали ножи, судя по всему, тоже посеребрённые – в основном классические «сороковки», эНэР-40 в грубых деревянных ножнах, но у кого-то были и финки без гарды, с кожаными ножнами. Сейчас, глядишь, и в городе новая мода начнётся на ножи… а это нехорошо – народ на нервах, как бы не начали друг друга тыкать просто «для проверки». И вот тогда работы мобильной группе будет выше крыши – они ж по сути милиция. Точнее, ОМОН – обычная милиция тут что-то вроде пэпээсников, мобильную группу вызывают, когда нужна силовая поддержка.

Нас, Патруль, по ночам дёргают вообще редко, разве что на помощь той же милиции – основная наша работа за городом, поэтому ночь, с которой начинается смена, мы обычно отсыпаемся. Главное, чтобы под рукой были. Кто порезвее или понаглее – оккупирует диван в дежурке, остальные располагаются на двухъярусных кроватях в соседнем помещении. Ну либо просто в картишки режутся – это для тех, кто спать не хочет. Кому как, а лично я вздремнуть не откажусь – тем более, засыпаю практически в любых условиях, главное – голову до подушки донести.

Эх, как же плохо без Юрки… Есть ли шанс, что он жив? Есть, конечно, но мизерный – учитывая, насколько доппели осторожны и даже трусливы, вряд ли они рискнут копировать человека, который ещё живой и может заявиться в любую секунду. Вот конфуз будет.

Я зашёл в «спальню», повесил куртку на вешалку – тот случай, когда стволы можно оставить, в соседней комнате два десятка вооружённых людей. Пара кроватей из десяти (точнее, из пяти пар, учитывая второй ярус) были заняты, но остальные свободны. Сняв берцы, завалился на ближайшую – никаких изысков, матрас под стареньким покрывалом и жестковатая диванная подушка, но вздремнуть – вполне хватает. Солдат спит – служба идёт.

Поспать толком не удалось.

– Волк, вставай, на вызов, – кто-то ткнул меня кулаком в бок. Открыл глаза – Лёха Лукин, коллега, тоже, кстати, из «провалившихся».

– Какой нафиг вызов ночью, – вяло ругнулся я, засовывая ноги в ботинки. – Только не говори, что твари проломили стену и нас кидают под когти и клыки…

Смех смехом, а говорят, что раньше такое и правда бывало – правда, уж лет десять как устаканилось.

– Не, – махнул рукой Лёха. – В Анклаве что-то рвануло и горит. Просят на усиление, чисто чтобы показать, что власть тут и всё в ажуре. Пашка сказал – дескать, мы всё равно баклуши бьём всю ночь.

Пашка Плотников – мужик серьёзный, уважаю его. Афган даже застал – в этом мире, Пашка «местный». И, в принципе, он прав: для нас ночь – что-то вроде дополнительного отдыха на работе перед дневной сменой.

Поехали ввосьмером на двух УАЗиках – без тяжёлого вооружения, только с личным оружием. Жаль, конечно, что поспать не удалось.

– Милицию они вызвали, бригаду тушения – тоже, – пояснял Пашка. За рулём головной машины он был сам, хотя на «боевые» выезды обычно сидит рядом с водителем. – Там вроде из окна кто-то выпал. Медики, наверное, тоже будут. Мы просто смотрим за порядком, на усиление.

– Мобильников бы вызвали, – отозвался кто-то с заднего сиденья. Явно здешний – «провалившиеся» все, как один, величают мобильную группу «ОМОНовцами».

– Да не развалимся, – отрезал Пашка. – Надо помочь людям.

Подскочив на колдобинах на повороте, «козелки» вывернули на Космонавтов и помчались по прямой. Почти полночь – в это время и в нормальном-то мире движение на улицах подобных городков почти затихает, а тут и подавно. Квартал, второй, кто-то отпрыгнул на тёмном перекрёстке почти что из-под колёс, поворот на Советскую…

Вон, видно – горит. От поворота метров триста, но несильные отблески огня в темноте хорошо заметны – Анклав, бывшая общага, расположен в самом конце улицы, на Т-образном перекрёстке.

На улице у Анклава народу оказалось не так и много – такое ощущение, что многие вообще из горящей общаги на улицу не вышли. Огонь в полностью выбитом окне на третьем этаже почти не виден – идёт в основном дым и белёсый пар, значит, бригада тушения, местные пожарные, уже на месте. Ну да, правильно – вон приткнулась их «буханка», выкрашенная в традиционный красный цвет. В бригаде обычно водитель и три-четыре колдуна разной квалификации – водой или пеной давно уже никто не тушит. Гидранты по городу уж лет тридцать как не дают нормального давления воды, так что огонь, если его площадь невелика, колдуны накрывают либо холодным, либо перекрывающим воздух эффектом.

А вон и отряд милиции – как водится, трое, один из них колдун. Эти без машины – они постоянно патрулируют улицы, так что куда угодно прибудут сразу, в течение пяти-десяти минут. Склонились над телом на газоне аккурат под выбитым окном, зевак и погорельцев рядом нет – видимо, отогнали.

Меня и ещё троих Пашка жестом отправил внутрь – дескать, посмотрите. Вот да, я только и мечтал, чтобы подняться на третий этаж сталинки – это, считай, как на пятый этаж нормального дома… И никакого лифта, конечно. На кой?

Обычно у Анклава двери всегда на замке – что у нас в Вокзальном, что в Гидрострое на противоположном берегу. КПП у них в лучших традициях старой советской школы – мышь не проскочит, но сейчас, в связи с пожаром, всё нараспашку. Вахтёр, накачанный парень лет тридцати, попытался было встать поперёк дороги, но шедший первым Стас Тищенко его без труда отодвинул, заодно вручив огрызок яблока:

– Выкинь, пожалуйста, не знаю, где урна, сорить не хочу.

И, оставив охранника в недоумении, спокойно пошёл к лестнице наверх – вон она, от входа видно. В холле были и ещё люди, полуодетые – видимо, спустились из-за пожара, но не выходили на улицу – всё же прохладно уже. Наш народ не меняется – дом горит, а они ещё думают, эвакуироваться или нет…

Вот тут чувствуется влияние нашего мира. А может, и десятка разных миров – сколько их, похожих, в который открылись пробои, засасывая людей? Плакат со Шварценеггером на стене, граффити вполне в стиле двухтысячных, довольно талантливо нарисованный прямо на стене портрет Путина, соседствующий с не менее талантливым портретом Анны Семенович… Эмблема ВДВ, доска объявлений, на которой висят листки с надписью «Продам мобильник» и «Меняю ноутбук на обогреватель»…

– Заповедник, – хмыкнул Лёха, отдуваясь от подъёма по лестнице.

– Скорее кунсткамера, – пробурчал Стас.

На третьем этаже тянуло дымом, но не сильно – вроде у колдунов есть средства для нейтрализации вредных продуктов горения, потому бригады тушения и формируют в первую очередь из них. Защита от критичных температур, дыма и газов – а что ещё надо, если можешь обрушить на огонь «ледяной дождь», который вообще считается боевым, но и в мирной жизни вполне используется?

Вон и они – один стоит в дверях.

– Патруль, ребята, вам на помощь… – обратился к колдуну Стас. – Всё спокойно?

– Уже да, – колдун, молодой взъерошенный парень, вытер со лба копоть. – Так-то ничего страшного, быстро прибыли. Опасности нет.

– Зря вас дёрнули, – подтвердил второй, чуть постарше, отряхивая рукава куртки. – Хорошо тут рвануло, хозяина вон вообще спиной вперёд в окно выбросило, – мотнул он головой в сторону выбитого окна. – Огонь толком и не разгорелся, при взрыве только обои сожгло.

Я заглянул в комнату – да, аккуратненько её пообтесало… Сама комната небольшая, этакий пенальчик – возможно, разделена была перегородкой надвое, если была с двумя окнами. Стены обуглены, всё черно от копоти, на полу блестит вода – ну точно, накрывали «ледяным дождём» или чем-то вроде того.

– А что произошло-то? – поинтересовался Лёха.

– Пока непонятно… Может, экспериментировал с чем-то. Надо расспрашивать. Милиция разберётся, – видно было, что пожарному больше всего хочется уехать – работа-то закончена. Что вполне логично.

Ну да, нам тут делать нечего. Если криминал найдётся – это уже пусть милиция разбирается. Хотя, про сильные взрывы давно уже ничего не слышно – особенно про столь аккуратные, что почти никому вреда не причинили… А может, и причинили – двери соседних комнат приоткрыты, люди из них явно сейчас в числе тех, кто на улице стоит.

Я уже повернулся было, но взгляд, словно в подтверждение мыслей, упал на предмет на полу. Мобильник, точнее смартфон – причём экран разбит так, словно по нему от души шарахнули прикладом. Вот она, техника из моего мира в столкновении со здешними реалиями… А рвануло и правда сильно.

На лестнице нам навстречу попались двое милиционеров – значит, третий внизу. Ну вот, пошло расследование.

– Зря сорвались, – резюмировал Пашка, встретив нас на улице. – Смежники с пожаром справились, паники нет. Люди тут спокойные и, – хмыкнул он, – и циничные. А погибший, говорят, баловался экспериментами и всё что-то изобретал… Из новеньких, месяц всего здесь или даже меньше. Может, крыша съехала и решил так с собой покончить… Давайте по машинам.

Изобретал. Из новеньких.

– Погоди, Палываныч. Я сейчас, – не выдержал я, идя к телу, у которого крутился третий милиционер.

Твою мать.

Да, на земле был именно Виталик. И серая кенгуруха с капюшоном на нём та же самая, что была днём в столовой. Тело, уже огороженное милицейской ленточкой, зацепленной за окрестный кустарник и старый столб, лежало в странной позе, на спине, нелепо растопырив руки и ноги, словно неведомая сила долбанула его гигантским кулаком, выбив раму окна и так и бросив на землю.

Вот так. Кончился наш стартапер. Быстро. Может, правильно я тогда подумал – не для него это общество. Не для него…

Настроение испортилось. Парень мне, конечно, не сват и не брат, но буквально днём разговаривали с ним… и нате.

– Что-то ты посмурнел, Серый, – заметил Пашка, выруливая на дорогу. – Чё случилось?

– Да ничего, – я поёрзал, устраиваясь на сиденьи, и схватился за рукоять, когда Пашка резко прибавил скорость. – Парень, который разбился, шапочно знакомый, сегодня обедали вместе.

– Ну, вот такая она, наша жизнь, – не удивился афганец. – Никогда не знаешь, что будет завтра.

Да, здешние реалии способствуют философскому отношению к жизни.

– Вот ты, Серый, втянулся, словно всю жизнь тут прожил, – продолжал Пашка, на скорости объезжая колдобины – дорогу он явно знал как свои пять пальцев. – За год всего. А другие за тридцать в себя прийти не могут, после… того. А те, которые из ваших, оттуда – да их было бы вдвое больше, если бы не спивались да не лезли на рожон.

– А нефиг пить, – вставил с заднего сиденья Тищенко – кстати, и сам не дурак выпить, как правило – водочки.

– Ну сам посуди, Палываныч, что тут делать человеку, который всю жизнь за компом просидел? – машинально повторил я то, что крутилось в голове.

– Да отвыкли люди руками работать, – поморщился Плотников. – Как в том фильме – вкалывают роботы, а не человек. Сам вот скажи – многие там, у вас, счастливы? Оттого, что ничего тяжелее ложки не поднимали?

– Кто-то точно счастлив, – пробурчал я больше для себя, но Пашка услышал, несмотря на шум мотора и дребезжание подвески на колдобинах:

– И чего хорошего?

– Всё хорошо, пока жопа в тепле, – ответил за меня Стас. – А вот случись что – и начинают бегать как ужаленные. Вот этому что не сиделось? Экспериментатор. Ещё и чуть соседей не угробил. Привыкли, что у них есть кнопочка… Волк, как там её?

– Эскейп.

– Вот-вот. Чтобы всё отменить можно сразу.

Понахватались… Конечно, компьютера большинство моих нынешних коллег и в глаза не видели, но разговоры разговариваются, а провалившихся, как ни крути – треть с лишним от жителей Вокзального. Культуры понемногу смешиваются – даже если одни повторяют за другими, не сильно вдумываясь в смысл. А так-то Стас прав – кнопочки «отменить» в реальной жизни иногда ооочень не хватает…

Протрясясь по разбитой Воронежской, мы въехали в ворота Базы, Пашка заглушил двигатель. Продолжил разговор:

– Вот ты, Волк, тоже ведь не грузчик и не токарь. Тоже этот… компьютерщик. А ведь втянулся. Потому что готов играть по правилам.

Тут Пашка прав. Потому что та ситуация, когда, хоть ты тресни, свои правила не навязать – надо играть по тем, что есть. Кому нужны мои знания по безопасности серверов? Тут – никому. А вот умение держать ружьё вполне пригодилось – так что часы, проведённые в тире, на стрельбище или с друзьями за городом, оказались гораздо важнее, чем весь мой опыт с серверами, подтверждённый уймой сертификатов. Так что без практичных навыков – никуда, разве что на чёрную работу. В подсобные рабочие, на поля или торф кидать в топку…

Но на полях тоже просто так не поработаешь. Там либо коренные, либо те, у кого склонность есть – там своя специфика, на природе работы в основном тоже опасные, зверьё-то в лесах в количестве, и не только зверьё. А без деревни не прожить – город, как ни крути, сельским хозяйством кормится, с окрестных хуторов и бывших совхозов. Колдуны материализовать еду не умеют и, судя по всему услышанному, вряд ли научатся.

– Кстати, немножко токарь, – ответил я Пашке, хотя он явно особо ответа не ждал. – В институте были хорошие мастерские, поработать пришлось, так что суппорт от станины отличу.

– Вот! – согласился Плотников. – Сразу видно – «семидесятник». А нынешние, кто сюда попадает – хорошо если каранадаш умеют держать…

Оставив коллег трепаться, я вернулся в «спальню», скинул ботинки. Кровать никто, конечно, не занял – с нашим отъездом из смены в дежурке оставались только четверо. Ну и нафиг всё – буду спать, до утра точно. Если выезд и будет – то самое раннее в шесть, ближе к рассвету. Знать бы ещё, куда… Иногда узнаём в последний момент, перед самым выездом.

Уже завалившись на кровать, подумал: что-то ведь мне сегодня, во время этого выезда, резануло глаз… Но что?

Глава 4. Пятница, 22 сентября. Утро

Поспать дали аж до восьми – лафа! В дежурке тепло, так что выспался отлично, не хуже, чем дома. Да и подняли без тревоги – просто Плотников, открыв дверь, громко крикнул:

– Рота, харе спать, на планёрку пора!

Ну это уже хорошо – если планёрка, пардон за каламбур, по плану, значит – ничего экстраординарного. Простой выезд, если он вообще будет. Теоретически, можем и на месте просидеть весь день, но такое бывает редко – хоть куда-то, да пристроят.

В «конференц-зале» собралось 18 человек, не считая шефа – как всегда, вся смена.

– Две машины – на Кисельню, сопровождение колхозников, – объявил Большаков, что-то черкая карандашом в журнале. – Семь человек, один пулемёт, – он махнул рукой, указывая, кому ехать, – Мокин старший, смежника подберёте у старой пожарки.

Пожарка – старый деревянный комплекс практически тут же, у ручья, метров 300 от ворот Базы. Кажется, раньше там было что-то вроде «добровольного пожарного общества», сейчас там – видимо, по традиции – проходят практику колдуны, специализирующиеся на тушении пожаров, так что формально территория подведомственна Колледжу. Ну всё правильно, стоит на отшибе, сгорит – да и чёрт с ней. Хотя чуть дальше располагается детский сад, впрочем, отделённый минерализированной полосой.

– Одна машина – Виковщина, проверите деревню, – продолжал шеф. – Там проезжающие из Ладоги заметили дым, хотя по документам деревня пустует. Плотников и ещё двое, Палываныч, сам решай, кто. Смежник по пути, у Колледжа. Без пулемётов… Две машины – на усиление боевой группы, за Симоново, возможно появление банды. Антипов старший, два пулемёта, народ выбирай сам, встреча с боевой группой на КПП-один. Саш, можешь брать хоть всех оставшихся, колдуны есть с боевой группой. Всё на сегодня. Выезд через полчаса. Машины в боксах.

Надо же, ещё одна банда… На том направлении давно не шалили. И вряд ли это те, с черепами, что я видел в Морозково – слишком мало времени прошло. Теми тоже неплохо бы заняться, вот только развёртыванию на южном направлении сильно мешают военчасть и «дикая деревня». Впрочем, они же и прикрывают с той стороны, так что палка выходит о двух концах.

– Волков и Королёв, давайте со мной, – распорядился Пашка, вставая. – Славик за руль, Серый с карабином. Я пошёл за машиной.

Виковщина, значит…

Небольшая деревенька на дороге, которая ведёт от северной окраины Вокзального в Ладогу. Давненько заброшена, потому что стоит одиноко в лесу, да ещё и кладбище неподалёку. Дорога не особо наезженная и плоховатая, но движение иногда бывает. Пока дожди не зарядили. Хорошо если там проезжают раз в месяц – всё же из Ладоги предпочитают ездить в Вокзальный или через Кисельню, или вдоль реки, или вообще по реке, приставая к патрулируемой пристани чуть ниже моста. Теоретически, дорогу можно использовать для объезда Болота, но слишком уж огромный крюк, да ещё через лес. В общем, Виковщина – уединённое местечко. Кому она могла понадобиться?

Иваныч в оружейке выдал мне карабин, две «серебряных» обоймы, привычно подсунул журнал и чернильную ручку, и я, расписавшись вышел на площадку перед боксами, где уже матерился Пашка. Матерился по вполне прозаичной причине – на этот раз нам достался УАЗ, а не столь любимый Плотниковым «шестьдесят девятый».

– Забей, Палываныч, – Славик Королёв, уже сидящий за рулём, запустил и теперь прогревал двигатель. – Хорошая машинка.

Я подошёл, потрогал края аккуратной дырки в лобовом стекле. Ну да, машинка хорошая. С историей. Та самая, на которой мы несколько дней назад попали в засаду – вон, даже стекло ещё не поменяли. Скорее всего, все машины поприличнее Большаков распределил на дальние выезды, а Виковщина хоть и в лесу, но вроде как под боком, потому и джип достался «по остаточному принципу».

– Забью я этому Трофимычу что-нибудь в одно место, – пробурчал Пашка, залезая на переднее сиденье, и мне ничего не оставалось, как сесть сзади, за водителем. Королёв тоже рассматривал дырку, потом обернулся на меня – кажется, всё понял, кровищу на куртке Андрюхи Семёнова все видели.

– Счастливый ты, Волк, тудыть тебя, – вздохнул наконец Славик, газуя и слушая работу движка.

– Зато со мной не соскучишься, – процедил я сквозь зубы. Какая-то мысль так и крутилась в голове со вчерашнего вечера. Но какая?

Надо же, Пашка-то с автоматом – у него на коленях лежит АКСУ. Обычно он его с собой не берёт, автомат так и висит в его ящичке в раздевалке – но чаще всего и ездим при пулемёте, не как сейчас, голышом практически. В «ксюхе» две вещи хороши – небольшой, и патронов к нему в продаже навалом, причём не сильно дорогих. Правда, дальше «пистолетной дистанции» стрелять из него бессмысленно, а вот для леса и помещений – вполне.

Колдун, парнишка лет двадцати пяти, ждал у деревянного дома напротив главного входа в Колледж. Я его узнал – Колтырин, он вместе с нами вламывался тогда в Юркину квартиру. Тоже, вроде, Юрой зовут – ирония-с… Поздоровавшись и отрекомендовавшись, он сел рядом со мной, положив на колени невзведённый арбалет. Болты – вон они, в похожем на кобуру футляре на поясе. Скорее всего тоже колдовские, обычные смысла нет брать, когда в машине и так два ствола огнестрела, не считая пистолетов.

На самом деле, я больше был бы рад Соколову. Не потому, что уже пару передряг с ним вместе прошли – нет, чисто практически, из-за того, что он видит необычные свойства аур. А этот скорее всего такой же, как и остальные. Хотя выглядит и старше Соколова, да и поувереннее держится. Но Соколов, зуб даю, сейчас до зарезу нужен Бурденке рядышком, для охмурения Маши.

– Здрасте, Сергей Михалыч, – поздоровался парень. Значит, мало того, что узнал, но и имя запомнил – может, от покойного Власова слышал его.

– Привет, Юра, – кивнул я, и парень заулыбался. Значит, я и имя угадал, и ему явно приятно, что его запомнили.

УАЗик трясся по ухабистой Советской мимо жёлтого забора стадиона, потом началась частная застройка – почти единственное место в Вокзальном, где она находится внутри городской стены. Дома в основном старые, но добротные, многие заселены – дом, в котором живут, стоит долго, в отличие от заброшек. Есть и новоделы – район считается приличным, несмотря на близость к стене. Сад, опять же, разбить можно.

Вот и северный КПП – они типовые, разве что здесь обычно техника не дежурит. Строго говоря, впереди, примерно в паре километров, есть форпост – деревня Кикино, огороженная добротной стеной и имеющая с Вокзальным телефонную связь. И у них, кстати, есть пара ЗиЛков и три или четыре «Нивы», пара пулемётов, и колдуны там периодически меняются. Конечно, от совсем серьёзного нападения деревенька не отобьётся, но что нынче считать серьёзным? От оборотней они уже не раз отбивались, причём один раз уже при мне. Думаю, они и банде могут сделать больно – вооружены-то все поголовно. Живут себе под боком у города, поля возделывают под прикрытием пулемётов. Бррр… я б не смог на полях работать, наверное. Работа на земле – точно не моё.

Выехали за КПП, и первое, что увидели – лежащая на большом придорожном камне змея. Обычная некрупная чёрная гадюка свернулась спиралью и, видимо, грелась на осеннем солнышке.

– Ненавижу змей, – процедил Плотников, проводая его взглядом. – Их тут навалом…

А то я сам не знаю. Потому и предпочитаю берцы с высоким голенищем.

Дорога сразу стала хуже – тут её и не подсыпают почти, у деревенских машины либо грузовые, либо внедорожные, а на легковой никто нынче за город не выбирается. УАЗ – тому всё нипочём, «Нивы» тоже себя чувствуют неплохо. Но держаться надо, не то сразу за борт вывалишься. Вон и Юра вцепился в скобу крепления пулемётной стойки, другой рукой держит свой арбалет с окованным железом затыльником приклада…

Вот оно!

Общага, ночь. Смартфон на полу, разбитый и закопчёный.

Что его могло разбить? Я ведь и сам тогда подумал – словно прикладом шарахнули. Но ничего твёрдого рядом в комнате не было, да и повреждения были в основном от этого то ли взрыва, то ли хлопка с возгоранием… Что там вообще произошло?

Креативщика-Виталика убило и вышвырнуло в окно, выбив раму. Был ли он при этом в комнате один? По словам других обитателей Анклава – да.

А на самом деле?

Я почувствовал, как по спине ползёт холодок.

Смартфон бедолаги вряд ли мог получить такие повреждения сам. Его именно долбанули, хотели уничтожить. Не украсть, а уничтожить. Для чего? Ответ напрашивается один – то, что было в смартфоне, могло быть для кого-то опасным. Что же такое там было?

Фотки, очевидно же. Больше ни для чего смартфон в тутошних условиях не годен.

Но не значит ли это, что «стартап» Виталика – не игра воображения, а реальность? Он ведь скорее всего рассказал об этой идее куче народу, и, возможно, не только в Анклаве – можно вообще с Управы начать! Но если это правда…

Холодок вдоль позвоночника превратился в лёд.

Если это правда – значит, есть те, кто не хочет, чтобы она раскрылась. То есть? То есть кто угодно, кто понимает, что метод Виталика вполне работает, и смартфоны можно применять для обнаружения иллюзий. Кстати – если так, то не только смартфон, но и цифровой фотоаппарат… но их тут почти нет, в отличие от смартфонов, а те, что есть – почти сто пудов без зарядников.

И этот «кто-то» не задумываясь уничтожил «стартапера». Причём довольно быстро – парень тут меньше месяца. А телефон? Почему телефон не взяли, а разбили?

Ответ напрашивается – убийцам он не нужен. Возможно, они даже не умеют им пользоваться… а это говорит о том, что убили здешние, не провалившиеся. И за это же говорит то, что его не забрали – здешние вполне могут не знать (да и откуда им знать?), что фотографии внутри телефона могут храниться не во встроенной памяти, которая убилась вместе со смартфоном, а на съемной карте памяти, которая вполне могла уцелеть! Прокол, как ни крути – при условии, конечно, что фотки были именно на карте памяти.

Какой у него был смартфон? Не айфон точно, а в тех, что на Андроиде, слот под карту есть почти всегда…

Я заёрзал. По приезду – пулей в Анклав! Если, конечно, разбитый смартфон не выкинут поутру при приведении комнаты в порядок. И забрать его желательно тихо, не привлекая внимания, чтобы опять не нарваться.

Кто мог это сделать? Колдуны? Легко, для них пробраться в Анклав – раз плюнуть, да и взрыв они могут устроить без проблем. Если так – это полбеды. А если Виталика грохнули, что называется, «потерпевшие»? Мало нам одного доппеля в городе, их, теоретически, может оказаться очень много, и далеко не все они безобидны и хотят просто сидеть тихо. Нечисть – она и есть нечисть. Особенно сейчас, когда на них практически официально объявлена охота.

Одни задачки… Могли ли доппели устроить взрыв? Наверное, да. Но это подразумевает взрывное устройство – доппель, принявший облик колдуна и получивший его энергетику и знания, всё равно вряд ли сможет метнуть огненный шар. А если сможет? Блин, надо бы у колдунов уточнить. Тем более – вот он, колдун.

Машину подбросило на очередной колдобине, я еле удержался на сиденье. Славик выруливал по раздолбанному перекрёстку – направо, к заброшенным очистным и к реке, уходила не менее убитая грунтовка, по обе стороны заросшая жухлым кустарником.

– Слушай, Юр, ты о доппелях что знаешь? – спросил я сидящего рядом колдуна как можно непринуждённее. Надеюсь, получилось.

– Да то же, что и все, наверное, – помедлив, ответил тот. По глазам было видно – вопрос задел, доппель-то тогда рассыпался у нас на глазах.

– Если доппель скопирует колдуна, сможет он пользоваться его умениями?

Глаза Колтырина расширились – видимо, примерил ситуацию на себя, – но ответил он твёрдо:

– Не сможет, точно. Внешность и ауру доппельгангер копирует, но внутреннюю энергетику – нет, – он замолчал, видимо, чтобы не прикусить язык при тряске, и, когда дорога стала малость ровнее, спросил: – А что?

– Да ты ж сам видел тогда, что, – максимально убедительно пожал я плечами. – Вот думаю, что они ещё могут уметь…

– Колдовать не сумеют, – отрезал Колтырин.

Ну вот и ответ на вопрос – если Юрик прав, конечно. Значит, взрывное устройство. Причём такое, которое и само уничтожилось без следа…

Или не без следа? М-да, Волк, вот тебе и развлечение на очередные выходные. Анклав, милиция. Хотя милиция дело скорее всего уже закрыла – других пострадавших-то нет.

Что мне нужно сделать?

Раздобыть карту памяти Виталика и внимательно, не торопясь её просмотреть на моём смартфоне. А для этого надо зарядник… да это, если разобраться, не так сложно, его можно раздобыть в том же Анклаве – не насовсем, так в аренду. Жаль, хороших знакомых в Анклаве нет, ну не считая Ники, с которой мы вместе сюда попали. Если она вообще захочет со мной разговаривать – я ж не поддержал её, не стал «окукливаться» в Анклаве, как она. Ассимилировался вместо этого.

Ладно, чёрт с ним. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Дорога стала лучше – в окрестностях Кикино за ней присматривают деревенские. Вдоль тянутся столбы телефонной линии – за ними тоже следят, подновляют периодически. А вон уже и частокол видно – это, конечно, не та стена, что сооружена в Вокзальном, особенно со стороны Болота, но тоже внушительно и добротно. Раньше дорога проходила прямо сквозь два ряда домов, сейчас она идёт в объезд, огибая огороженную деревню справа – в своё время разровняли бульдозерами. Ну правильно, негоже устраивать из цитадели проходной двор. И любой, кто захочет проехать мимо деревни, будет вынужден катить чуть не километр под прицелом автоматов с вышек, поставленных вдоль стены хоть и редко, но грамотно.

Напротив ворот Славик тормознул – на вышке есть люди, негоже шпарить ходом. Машины Патруля здесь, конечно, знают, но нарываться не стоит.

– Салют, патруль, – шутовски козырнул один из деревенских, с «калашом» наперевес. – Что забыли в наших краях?

Рядом с ним был ещё один, с СКСом. Визуально оба знакомы, но имён я и не знал никогда.

– Привет, Толик, – прищурился Пашка. – Мы до Виковщины. Слышно что оттуда?

– Да ничего, – пожал плечами Толик. – Она как была брошена, так и брошена. Мужики вон неделю как со стороны Ладоги приехавши – ничего не говорили.

– Ясно, давай! – Пашка махнул рукой. – Слав, поехали.

Королёв вырулил на объздную.

– Ох уж этот местечковый говор, – проворчал Пашка. – Я когда впервые приехал сюда лет тридцать с лишком назад, так ухо резало это «приехавши», «пошедши»…

– Так они ж так привыкши, – не удержался я. Колтырин аж хрюкнул, а Пашка – тот откровенно заржал, видимо, не слышал этого анекдота.

Машина тряслась по дороге вдоль стены, справа расстилались деревенские поля – отсюда они идут аж до самой реки, километра два, а то и больше. И, в принципе, место удобное – с вышек отлично просматривается и ничуть не хуже простреливается. Это не наше Болото с его гаденькими туманами и периодически появляющимися кракозябрами… а ведь не так далеко, если разобраться.