Текст книги "Любовь Муры"

Автор книги: Николай Байтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

23/II. Продолжаю на листочке, где как-то начинала тебе письмо.

Трудно примириться со смертью Серго. Очень и очень грустно, тяжело, когда нас покидают такие люди.

[Подозреваю, что первая часть письма, помеченная 21 февраля, – симулирована 23-го. Об этом говорит совершенно одинаковый почерк его ритм, цвет чернил. Но более всего выражение «очень и очень» – сходу повторённое. – Но зачем Мура симулировала?.. Это непонятно. Неужели боялась просто большой паузы в письмах? – Но разве уж такая большая – с 20 по 23?.. С другой стороны (от противного), если Мура писала подряд, то, возможно, она бы не повторила это «очень и очень», а вот если сперва прочитала написанное прежде, а потом стала продолжать, тогда это повторение скорей могло случиться. – Так, что ли?..]

Кисанька! Э-э, ты уже переходишь границы разрешённого тебе молчания. Подумать только, последнее письмо было от 16-го. Я тебе «дала некоторую свободу», не пристаю с просьбами писать, и ты «злоупотребляешь» этим. Голубка, я волнуюсь. Думаю, что тебе сейчас скверно и ты не пишешь, а что если ты заболела?

23/II. 10 час. веч.

Какой же радостью была находка 2-х твоих писем в коридоре! В 9-м часу вышла туда и нашла их. Как нелепо! Одно письмо датировано 19/II, другое 22/II – и оба пришли вместе! Причём первое без моск. штампа, даже с чистой маркой, кот. и пойдёт завтра к тебе. Вот видишь, какие случаются почтовые «шутки»! Почта и коммунальное городское движение – вот отстающие области нашей жизни!

Кисанька, несмотря на осложнения, сделай всё, чтобы остаться при прежних, домашних условиях работы. Пойми, что твоё знание, твоя «маленькая специальность» необходима для дела, а в официальной обстановке учреждения ты быстро сотрёшься. Ты гораздо продуктивней в своей работе, если работаешь дома. Ты не сможешь изо дня в день высиживать по 8 час. Ты же знаешь, как я презираю людей, кот. плохо, слегка работают, не проявляют добросовестности (ты меня в этом даже обвиняла). Однако в каждом требовании надо различать возможности человека.

Я так и знала, что Костик начнёт донимать тебя своими «рассказами». Что за отсутствие такта! Я же просила тебя не задерживать его, а ты пишешь, что «если б не была так утомлена, просила бы его остаться подольше»! Предупреждала и я его не утомлять тебя. Он собирается в марте ко мне. Его приезд очень осложнит мою жизнь. А мама доймёт своими жалобами, что из-за него прийдётся отсутствовать. По всей вероятности она не догадывается, что он является для меня больше, чем обыкновенным знакомым. Когда же станет перед очевидностью – будет немало неприятных слов. Бог мой, до чего тяжела, невыносима моя обстановка! Самое скверное, что изменить ничего не могу. Если начну предпринимать шаги к этому – я обижу её, человека, кот., может быть, не так много жить. Эгоистичные мысли подсказывают, что и мне остаётся тоже довольно ограниченное количество дней. Я их подавливаю. Надо сносить. Но, милая, как-то нехорошо выходит: вот за свою не малую уже жизнь я, собственно говоря, не достаточно использовала её по своему усмотрению. Меня стеснял раньше П., а позднее жизнь с мамой во всём с’уживала меня. Вот сейчас мама лежит, так спокойно дремлет (ей теперь легче), где ещё она получит даже то, что я ей даю? Если бы очень захотела сестра, она могла бы помочь мне в этом. Но она не только не «очень», но и совсем не хочет. В мою бытность в Л-де она писала мне, что ни за что не сможет жить с мамой, слишком часто они вздорили. Я её не обвиняю. С братом же ей действительно будет невмоготу, невестка – нехороший человек. А можно было бы продать комнату, и все деньги я отдала бы ей, с тем чтобы к сестре она поехала с большими деньгами. Беда в том, что никто не хочет потревожить себя… У Кати сейчас 3 комнаты, правда, это глушь… А время идёт. Описывать долго, но условия мои бывают столь отвратительны, что я поражаюсь иногда моему терпению. Кое-какие инциденты ведь ты сама наблюдала (я вспоминаю, что по дороге из дому ты даже заплакала). Ведь пойми, родная, мы с мамой – антиподы. Знаю, что приезд К-ка вызовет взрыв, это будет ад. Как ей не понятно, что я такой же человек, как и остальные, что у меня должна быть потребность в общении с другим полом!

Родная, порви этот листок. Мне неприятно, что я жалуюсь на маму. Пред всеми я выгораживаю её, а перед тобой нет смысла скрывать, да и легче всё же от этого…

Сегодня весь вечер отдала письму тебе. Слова туго складываются в фразы, но писать хочу… Дружба! У меня всегда были друзья, их было много, и они метеорами мелькали в моей жизни. Однако никогда дружба не была такой значительной, наполненной таким содержанием, как теперь. Ты самое дорогое. Ты как-то мне сказала, что последнее чувство всегда кажется более сильным. Нет, это не так. Никогда я не испытывала подобной глубины дружбы и чувства ответственности за неё. Той очищающей ответственности, кот. облагораживает, делает выше…

Ещё одно, пусть это тебе не покажется диким. Сестра моя, ты никогда не должна видеть Петра. Обещай мне избегать случая знакомства с ним. В жизни бывают такие причудливые сплетения, что в одной из таких комбинаций ты можешь встретиться с ним. Если это случится, это будет непередаваемый для меня ужас, с ужасными результатами. Ведь у каждого человека есть своё помешательство – у меня вот это! Пусть тебя не раздражает моя просьба-требование. Целую тебя. Пиши обо всём, что тяготит тебя. Твоя Мура.

26/II. 11³⁰ веч.

Наконец-то ты, родная, «усовестилась» и написала более обычной своей нормы (1 листочек!). Читаю и перечитываю его. А всё же письма не удовлетворяют, они только разжигают, увеличивают желание быть с любимым человеком. Бесспорно, это не значит, что они не нужны. Мне твои письма – необходимы.

Ты пишешь, что идёшь на концерт! Беседуй же мыслями со мной во время слушания его. При взаимном понимании музыки совместное слушанье является таким крепким связывающим средством между людьми!

У меня редкий день проходит без гол. боли, увеличивающейся к вечеру, а днём головокруженья с тошнотой, кот. не разрешает даже ехать трамваем. Щёки же по-прежнему ярки.

Относительно систематической нехватки каз. денег – ничего даже предпринять не могу, т. к. не знаю, куда они исчезают. Ск. раз давала слово подсчитывать деньги, но позднее или забываю, или ленюсь.

О Костике – коротко – по отношению к нему меняюсь действительно, как «весенний ветер», и сегодня уже не то, что вчера или год тому назад. Не солидно для моего уже такого порядочного возраста.

Я не особенно удивлена молчанием В. По моим представлениям, какими давно я нарисовала его портрет, – он не дорос к тебе. Может быть, не было получено письмо? Конечно, это хамство. По-моему не стоит писать ему. Этим его не проймёшь. А между прочим, я вспоминаю, как при встрече ты более чем странно вела себя – на все его просьбы подойти к нему ты отошла. А в общем, его следует вычеркнуть и, если вспоминать, то как эпизод в прошлом. Если встретишься в учреждении, то только первый момент будет неприятным, а дальше он будет тебе совершенно безразличным.

Да, чтобы не забыть – о моём куреньи дома как проявленьи отсутствия внутр. культуры!.. Допускаю, вернее, разрешаю курить только потому, что не осознаю вреда никотина. После приезда из Москвы (мы, кажется, говорили об этом) я меньше курю дома, но «вознаграждаю» себя за то в учреждении… Нет, нет, кисанька, положительно не хочу и не могу согласиться с этим, что ея у меня нет…

От К-ка приходят надрывные письма, без конца упрёки, в каждой моей фразе ищет какой-то скрытый смысл!

П. никак не могу написать. Что сказать, как сказать? Отгоняю мысли о нём.

4/III.

Твоё письмо заставило призадуматься, – ты одинока, и в этом большое зло. Преувеличиваешь свои неприятности, недоразумения – как в работе, так и в обиходе. А между прочим, я только благодаря тебе научилась быть «равнодушней» ко многому, что окружает меня и что далеко не успокаивает нервы. Ты очень правильно и метко говорила о такой необходимости. Разве мало есть людей (о, к большому сожалению!), подобных Лид. А. и несравненно худших. Разве ты их исправишь, – у всякого ведь есть своя манера отношения к людям. Нельзя же так остро принимать то, что выправить не в твоих возможностях. Отравливать свою жизнь (отравливать, может быть, сильно сказать, но портить, омрачать – подходит) из-за Л.А. – совсем нелепо. Если б ты не была одна, всем мелочам не придавалось бы столь мрачного значения! Хочу думать, что ты не в претензии – из-за моих разглагольствований. Не правда ли, Кисанька?

Большие, неожиданные для марта морозы снова задушили меня. Нездорова, t° 37,7. Завтра буду утверждать год. бюджет – надо крепиться. А так бы хотелось не подниматься с кровати!..

До чего надоело заботиться о дровах, о еде, вообще о семье! Действительно, в этом большая несправедливость. Хотя бы один раз мои братья спросили бы меня, а как же я живу, как справляюсь со всеми трудностями и т. д. Дали бы какой-ниб. совет! Каждый из них замкнулся в свою скорлупу, и места там для матери почти не осталось, а для меня совсем нет. Я и не претендую на это. Можешь себе представить, как раздражает меня, когда мама требует, чтоб я им писала и оказывала всякие услуги (как напр, покупки чего-либо в Киеве). Даю тебе слово, что я, совершенно не мелочный и не злой человек, – здесь озлобляюсь… Основное в том, что меняюсь я, то, с чем раньше мирилась, теперь становится невтерпёж. Заканчивается жизнь, и я хочу быть последние крепкие годы – одной. Я прекрасно осознаю, что здесь «2 правды» (твои слова), вот поэтому я очень и очень мягка с мамой, несмотря на её скверный и непонятный мне характер.

5/III. Вчера очень нездоровилось, перо валилось из рук, – сегодня лучше. Вышибаю клин клином – много была на воздухе, бегала по городу…

Как мне недостаёт тебя!.. Предположим даже, что сложатся условия и я соглашусь быть с К. и, заполучивши (каким-то чудесным образом!) комнатёнку в М-ве, – я переезжаю туда. Однако К. одним уже своим наличием постоянно будет вклиниваться в наши отношения. Он не может понимать прелести в подобной дружбе. Правда, может быть, дальше уляжется его ревнивое непонимание моего отношения к тебе, и я смогу его вообще приучить к своей внутренней свободе…

Только что по радио передавали неаполитанскую песенку «Пой мне…», что была в большом «ходу» в Мисхоре, – может быть, под свежестью воспоминаний я и написала об этом. Вспоминаю море. Какие только чувства не вызывало оно! Вспомни шум прибоя, что был слышен и днём, и ночью…

6/III. 10 час. веч.

 
«…И снится мне сон…»
 

(из «Я сын труд, народа»)

На рассвете приснилось мне, что мама приносит мне 2 письма, одно от тебя, второе от Кати. Утром я и в самом деле имела 2 письма (2-е – долгожданное от Кати). Твоё письмо совпало с содержанием письма, кот. я читала во сне. Пишу об этом потому, что поражена таким странным совпадением. Что за чушь! Какая-то мистика. Даже мелочи совпали.

Итак, буду тебя ждать в апреле м-це. В конце марта, может быть, приедет ко мне К-к дня на два, больше пробыть он не сможет. 1-го он уже должен быть на работе. Он болеет, находится на бюллетене. Его приезд не должен задерживать тебя. А ты, предположим, приедешь числа 5–7-го. Конечно, если эти числа тебя устраивают. Жду тебя, моя родная.

Идина язва зажила, как от прикосновения волшебной палочки, от кварцевых ламп. Просто магическое действие. Разбухший палец, гнивший в течение продолжительного времени, на наших глазах приходил в своё нормальное состояние…

Будешь ехать – захвати с собой масла. Деньги я постараюсь в скором времени выслать.

Сегодня у нас на Украине большой праздник – открытие памятника Шевченко. Замечательный человек с великим мужеством и нежным сердцем.

[Начало письма – без даты.]

Может быть, Костик приедет ко мне числа 17-го. Во всяком случае, он намечает эти дни. Адрес его давать не стоит, он никогда не бывает дома, возвращается туда к 1–2 ночи. Не хочется мне, чтобы он и к тебе заходил. Сознание, что ты его видишь, вызывает у меня чувство смущенья за него. Его приезда, говоря правду, жду. Всё-таки есть у него кану мужчины что-то такое взбудораживающее меня в известном смысле. Не люблю у себя именно этого и нахожу, что это нечто от нездорового. Вот это именно влечёт и его ко мне.

Сегодня устала больше обыкновенного. С раннего утра сидела на утверждении год. бюджета. Ко мне очередь дошла в 6 ч. веч. Смету учреждения начали неразумно, в ущерб делу, обрезывать. Я потеряла самообладание, наговорила лишнего (только немного, следовало бы больше!). По выходе, от ярости брызнули слёзы. Так и не утвердили мне бюджета… Даже не могла ожидать трамвая, пошла пешком, вернулась в д/с в 9-м часу…

8/III. Даже в трамвай сегодня нам преимущество (8-е марта!) – пропускают вне очереди… Начинают таять массы снежных глыб, и за городом у нас дорога стала непроходимой. Эту свежесть и гниль в воздухе – очень люблю. Приедет К-к – побродим по паркам…

Еду сейчас снова в город. Завьюсь. Теперь я всегда – в горячей завивке, с хорошим оттенком волос и формой головы. Однако прибавился новый – и значительный – расход… Из летних нарядов думаю только обновить себя белым платьем (из твоего материала), сарафанчиком и парусиновым платьем. О последнем – жду твоего совета. Вискоз мне не нравится. Нужны туфли, поэтому платья отходят на второй план…

Скажи, пожалуйста, какую «неправильную установку» давал тебе B.C.? Почему вообще так обострились твои сомнения относительно выполняемой работы, значимости ея?..

8/III.

Кисанька, спасибо за томик Лермонтова. Ты совершенно права, что он в одинаковой степени подходит и к маме, и к дочке. Ида так обрадовалась, что целовала его. И оформление его – миленькое.

Всегда с большой радостью читаю сообщения, что рассеивается твоя душевная муть, к сожалению, редко пишешь об этом.

А ведь, собственно говоря, как всё зависит от нас самих, – у тебя ведь так же, попрежнему нет никакой перемены, – и вдруг появляется чувство лёгкости, вокруг светлеет и с хорошим облегчением начинаешь жить. Почаще бы приходили такие минуты!

Родненький мой, откуда же теперь у тебя страх потерять меня? Вот уж действительно – необоснованно. Идёт 3-й год нашей горячей дружбе. Крепкая, навсегда привязанность до конца дней будет сильна во мне. Только бы ты не стала безразличней ко мне. Твоего равнодушия, моего врага – я боюсь.

Сегодня выслушивала меня наша (детсада) врачиха, – диагноз: грипп, с маленьким бронхиал. осложнением, жёсткое дыхание; дней неск. высидеть дома, t° немного повышена. Завтра окончательно утверждается бюджет и нельзя не выехать на работу.

Хочу тебе выслать два фотоснимка, мой и Идочкин, но нет большого конверта. Не нравится мне оформление снимка, но импонирует в нём выражение лица; Идочкин снимок – не нравится.

9/III. Напрасно ездила с t° в город – бюджет ещё не утверждён. Не могу мириться с той безалаберщиной, что есть в н/руководстве, нельзя и молчать. С какой ненавистью устремились на меня глаза инспектора, когда я сказала об этом! Начинается борьба, из кот. навряд ли буду победителем. Ну да ладно!

Я, кажется, писала, что жду К-ка 17-го числа. Предстоит неприятная беседа с мамой, она умеет выражать своё недовольство в формах достаточно неприятных. Какое мучение мне доводится испытывать, нечеловеческая выдержка приходит мне на помощь. Пожалуй, ты с трудом веришь, что я могу обладать такой выдержкой? Да, детонька, иногда проявляю её, но если уж исчезает она, то я впадаю в противоположное. Никогда не забуду, как ёжилась ты, присутствуя при моём милом (но, ей-богу, справедливом) разговоре с врачом из мисхорской санатории.

Мне так же, как и тебе, захотелось иметь хороший радиоприёмник. Это было бы чудесно – сидя дома, слушать по желанию какой угодно город! Желание, кот. не так быстро осуществится.

Сейчас Ида читает бабушке «Демона»; по радио передают печальные укр. мелодии на тексты Шевченко. Сегодня мне очень грустно. Я устаю от жизни и так всё безразлично. Может быть, это реакция сегодняшней стычки с инспектором. Надоело и недомоганье, я не больна и не здорова.

18/III.

Кисанька, голубка маленькая, здравствуй!

Ничто не может меня оторвать от тебя.

Вчера Костик послал своё извинение за неисполнение твоей просьбы, приписала и я там неск. фраз.

Но всё же от его приезда я поджидала большего удовлетворения, и даже немножечко грустно, что всё остаётся по-прежнему – нет внутренней радости.

Вчера и сегодня отвратительная погода. Я ещё простужена, даже странно, что я, ничем не болеющий человек, так подвержена простудам. Вот после Мисхора всю зиму не болела.

Поджидаю к себе К-ка на обед. Он, между прочим, похорошел, немного похудел, и это ему к лицу. Моим сотрудникам – понравился.

Как на зло, в работе много горячки, начало посевной кампании вызвало оживление и у нас («показы» для колхозных дошкольниц).

Костику своего настроения не выявляю, чтобы не обидеть его. «Останавливаемся» мы у его товарища, в хороших условиях, на правах хозяев, т. к. товарищ всю 6^ти-ку в отъезде…

Знаешь, родная, я убеждаюсь в нереальности наших планов переезда в М-ву, они неосуществимы. Этой надеждой я жила…

19/III – 12 ч. ночи.

Как за сутки изменилось моё положение! У нас снимают ставку завпеда, обязанности кот. я выполняю, и, по-видимому, не будет прибавки «на образцовость». Заработок мой наполовину уменьшится. Вообще сегодняшняя директива приносит большие изменения в организацию н/учреждения. Даже не могу представить, как я смогу жить на эту зарплату. Писать о переменах не стоит, при встрече узнаешь, и Костик расскажет. Он, бедный, немало переносит неприятных минут от моего настроения. Приехал – не вовремя, и мне не до него.

Как досадно, что года 2 тому назад я не подумала о перемене работы. Теперь оставаться на этой ставке и учиться чему-ниб. будет просто невозможно…

21/III.

Кисанька, отправленное, кажется, вчера письмо может произвести неважное впечатление, – поэтому вслед за ним надо послать более смягчающее.

Угроза уменьшения зарплаты по-прежнему есть, но моё отношение к этому меняется. Может быть, поскорей уйду из этой системы. Ох, это моя мечта…

Получила твоё письмо. Редко ты стала писать мне, – нет никаких причин, оправдывающих тебя…

Я очень жалею, что разрешила К. приехать. Существуют же такие тусклые, нудные люди! Ну да ладно, аллах с ним. Мало ли их есть. Не подходят – надо быть в стороне от них. Сдерживаю себя по мере сил, изредка проявляется раздражение. Те ночи, кот. не провожу дома, полны беспокойства и бессонницы. Идуся не выходит из головы. Почему-то по отношению к ней чувствую вину. Сегодня заснула в 6 ч. утра, поднялась в 7³⁰. Ещё дома не была, но Идочку уже вижу и говорю с ней. Я спешу в город, по учреждениям, а она, сидя рядом, лепит из глины лошадь…

У нас идёт лёд по Днепру. Хотела бы я с любимым человеком почувствовать весну в ея пробуждении! Очевидно, об этом надо запретить себе думать…

Может быть, ты не будешь настаивать на необходимости посещения К. по его приезде в М. – тебя? Этим доставишь мне удовольствие…

Еду в город. А у Идуси вышел неплохой конь! Я ей передала о твоём поцелуе, она снова спросила, не писала ли я тебе о ея не всегда хорошем поведении.

23/III.

Кисанька ненаглядная!

Только что вернулась из оперы. Уже 2-й час. Не могу спать. Решила неск. слов послать тебе. В эти дни я Идусе совсем не уделяю внимания, от чего немало мучусь. К. уезжает 25-го, но работы накопилось основательно, и прийдётся отдуваться. В связи с переходом н/учреждения (всецело) в военное ведомство много будет всяких осложнений… Как хорошо, что завтра выходной день! Есть спешная работа (рецензия), но она не помешает мне отдохнуть.

24/III. Ходили втроём к Днепру, он освободился от льда, но ещё не разлился. Опьянела от весеннего воздуха. К. фотографировал нас… Сегодняшняя прогулка немного отвлекла от мыслей о работе…

28/III.

Дорогая моя Кисанька, я бы советовала тебе взять библиотечную работу только в том случае, если ты не сможешь дальше работать дома… Твой проэкт о совместной работе – невыполним. Маму не удастся отправить к брату, она чувствует себя хуже прошлого года, да и сама не хочет выезжать. Я вообще не представляю, как уеду в отпуск, с кем оставлю её? Живу только мыслями об отдыхе, кот. надеюсь, проведу с тобой…

29/III. Я довольна, что (зная себя) не проявляла до конца своего настроения перед К-ком. Теперь, по его отъезде, я думаю о нём лучше. Всё же он тянется ко мне и как к человеку. Что за отвратительная черта – не быть ровной с людьми! Только по отношению к тебе я одинакова – всегда люблю тебя. Знаешь почему? Моё уважение к тебе сгладило это гадкое свойство. И между прочим, под твоим уже влиянием я научаюсь сдерживать себя и не всегда внешне проявляю меняющиеся…

Оторвали от письма. Кисанька, Ида доставляет мне большое горе, она продолжает грубить бабушке, да и другим. Временами это – прелестнейшее существо, и вдруг вселяется в неё бес, и тогда не узнать девчонки. Через минуты она плачет, извиняется, даёт тысячи обещаний, с тем, чтобы через известное время повторить то же. С ней случаются какие-то странные припадки ярости, я её не узнаю и перестаю любить. Я теряюсь. Страшное это дело – терять веру в будущее своего ребёнка. Я не могу принять твоего обвинения, кот. готово сорваться с языка, а именно – что она является моим отображением. Правда, ты же об этом скажешь мне? Нет, нет, у меня нет такой грубости. О, как мне больно!..

30/III. Не хотела отправлять письма, – больше не буду таких писать. Утро не принесло облегчения. Ночь была нехорошей, хотя маме было не так скверно, но жалость к ней отогнала сон, а поздней мысли о своей глупой жизни грызли до утра. Сегодня почувствовала себя совсем старой и никому не нужной, даже Иде; пожалуй, единственная мама нуждается во мне… Эта стадия – преддверие старости, когда явственно чувствуешь ея приближение, признаки – является самой скверной. Ощущаемые ещё корни молодости вырываются с основательной мукой. Сколько же нелепого в жизни!..

[Письмо Иды]

ДАТА 1 апреля.

Дорогая Ксенюшенька!

Я сначала вела себя плохо и мамочка несмотря на мои просбы написала это вам, я сейчас исправилась веду себя хорошо и обещаю вести всегда так. У нас весна, отцвели подснежники [нарисован подснежник] и отцветают вербы, скоро расцветут фиалки. Когда дядя Костик приезжал мы ходили смотреть на Днепр там льда уже не было, свободно ходили пароходы и было так красиво, потом на косогорах мы стали фотографироваться. Потом мы стали бродить по горкам и пришли в лавру, а из лавры улицей опять на косогоры а потом вечером домой. Мама я и бабуся передаём вам привет и крепко целуем. Ида.

[На обороте листка нарисован Днепр, холмы, по Днепру пароход тянет баржу. На холмах человеческие фигуры – ходят, стоят, валяются. Около ближних трёх фигур надпись «ВОТ МЫ» и три стрелочки, на них указывающие. Одна из фигур – мужская, в чёрном пальто и шляпе – фотографирует две другие. Фотоаппарат, между прочим, – громадная камера, с объективом, выдвигающимся гармошкой. Мужчина не прикладывает её к глазам, а смотрит в видоискатель сверху.]

1/IV.

Кисанька, только что написала Петру. Ощущение такое, будто выполнила какое-то грязное дело. Почему ж? разве я не права? Я пишу ему, что он перестал мне помогать воспитывать Иду, взваливши это на меня. Почему же мои плечи должны быть крепче его? Этим я успокаиваю сама себя, но впечатление чего-то отвратительного остаётся. Он не злой человек и по своей бесшабашности не высылает мне деньги. Если б я хотела, я бы перевоспитала его. Я не захотела и поэтому обвиняю себя. Написала, что расстаёмся друзьями и у меня нет озлобления по отношению к нему.

На работе становится день ото дня хуже. Трудно сказать обо всех осложнениях. Основное, не отпущено достаточное количество денег, и дохожу до того, что ежедневно занимаю их на питание. А следуемые же деньги каждый раз вымаливаю. Я готова работать в 10 раз больше, но знать, что всё зависит от моего усердия, старания. Здесь же впустую растрачиваю нервы, время.

Моя ненаглядная, я так хочу видеть тебя! Расчитываю, что ты приедешь ко мне. Тебя тянут на Волгу. Мне это понятно. Ты спрашиваешь моего мнения по этому поводу? Скажу одно – буду счастлива побыть с тобой. Ты же поступай так, как подскажут тебе твои желания. Если выберешь Волгу – даю тебе честное слово, не обижусь. Только лишь буду больше скучать по тебе. Уже прошло 2 м-ца со времени нашего свидания.

К. очень просит приехать к нему к 1-му мая дня на 3–4, но, конечно, не удастся мне вырваться. Если решишь приехать ко мне – пиши, когда ждать тебя? Какой это чудесный момент встречи! Я уже 2 раза встречала тебя и хочу для этого же придти и в 3-й раз… Подумай, сестрёночка любимая, и пиши.

2/IV. После очередного скандала Ида чудесно себя ведёт. Горюет, что я написала тебе о ея выходках. Просит отправить тебе письмо, написанное без напоминания.

Передают джаз-оркестр Утёсова, кот. гастролирует в Киеве. Странно, что я, так любя классическую музыку, слушаю с удовольствием и джаз.

Через нек. время.

Только что избежала пожара: проходила в кухне со свечой и не заметила, как пламя, коснувшись висевших тряпок, воспламенило их. К счастью, через минуту снова вышла в кухню, висевшие тряпки и бельё было объято огнём. Растерялась. Долго гасила ногами. Сгорела мамина рубаха, и она полна скверных предчувствий: «видно, и я так скоро сгорю». Как ненавижу эту стихию – огонь. Один раз, в 12-м году мы слишком пострадали от него. Ни одна стихия не оставляет после себя подобного разрушения!

Хотела сегодня много писать, но угорела от чада… Жду от тебя письма. Поторопись с ответом. Так хочу услышать, что ты ближайшими днями выедешь в К.

3/IV. Утро.

Спала, как убитая. Утро подарило твоё письмецо. О, моя дорогая, солнышко ясное! Почему же так плохо у тебя на душе? Зачем так мучишь сама себя? Своё письмо ты так резко оборвала, что я с волнением жду след, письма. Может быть, решишь взять билет на 11, с тем чтобы 12-го я встречала бы тебя? Порадуй же меня, моё солнышко. «Не ворчи» на меня, что я не хочу лишний раз «показывать» тебе К-ка. Если б я была совсем довольна им и всё в нём мне нравилось бы, я бы поступала наоборот. Во всяком случае, я прошу его зайти к тебе. Он страшно занят, я этим оправдываю его. Читая твои «сердитые» фразы: о моей манере прятать… я улыбаюсь, детонька, ты мне такая родная… А на дворе – такой чудесный весенний день. Больше нельзя писать. Бегу на работу, и там омрачат мне настроение. Целую горячо.

6/IV.

Твоим письмом, кот. так долго поджидала, огорчена. Ты ничего не пишешь о своём приезде. Значит не приедешь?! Я ещё не допускаю такой невозможности, неужели так складываются обстоятельства, что не сможешь выехать ко мне на неск. дней? Видеть тебя необходимо. К 1-му мая я не смогу быть, вообще раньше августа в М-ву не приеду…

Вместе с твоим письмом получила и от К-ка. Надо тебе сказать, что после отъезда я к нему стала внимательней, теплей. И странное свойство человеч. природы: он уж, будучи уверенным, начинает ставить условия (почти условия!): «а что будет, если я охладею к нему?», «он не уверен в моём отношении» и т. д… Правда, в сущности говоря, он может быть прав. Сейчас я говорю искренно, а что будет через м-ц, год – нельзя обещать. Он знает, что я довольно быстро меняю своё «расположение», – очевидно, поэтому и требует (вернее, хотел бы требовать) гарантий. А всё же я злая и бываю несправедливой…

Кисанька, твои коротенькие записки только увеличивают мой аппетит к твоим письмам… С кем был дружен Герцен? Об этом хотела бы прочитать. Описания челов. дружбы меня всегда интересуют. Думаю, что наша нежная дружба пройдёт через всю жизнь. Не ухмыляйся при этом. Во всяком случае, то, что есть на сегодня, останется памятным навсегда.

Очень и очень благодарна за бодрящие слова, что я «пришла к расцвету». Увы, своё внутреннее чутьё говорит о другом, а оно так убедительно!

9/IV.

Ты не торопишься с ответом, – по всей вероятности, не будешь! Неужели до августа не увидимся?.. А если б приехала, наблюдала бы нашу весну, а приехавши к себе, чувствовала бы её вторично!.. Ты дала в одном из писем маленькую надежду на скорую встречу, и я сильно загорелась ею.

10/IV. Родненькая моя, что же тебе всё нехорошо? Ты очень требовательна к себе, многое надо принимать не мучаясь, более спокойно. Напр., твоя «тупость» относительна. Несмотря на кажущуюся тупость, ты последовательно и с чёткой логикой мыслишь. Что тебя огорчает неуменье дать рецензию? Ты находишь, что моя голова ясней твоей, однако я не всегда смогу дать её, и бывают такие минуты, когда также «не связываю 2-х слов». Вначале я считала себя почти идиоткой, а теперь совершенно спокойна. Выше «своего потолка» я не перепрыгну. Живут же (даже наслаждаются жизнью) более тупые, чем мы с тобой, люди. Когда-то, будучи более способной, я была уверена, что достигну больших умственных высот. Сейчас – рада своему спокойствию в этом отношении…

Я несказанно обрадуюсь, услышавши, что ты перестала себя мучить. Живи и дальше «в режиме». Твой режим вызывает критическую усмешку. Подтверди, что он существует.

К. уехал от меня с уверенностью, что у нас наладится семейная жизнь. Практические пути к этому я пока что отбрасываю. Он согласен даже приехать в Киев. Попробовала бы я жить вместе с ним, чувствую потребность в уходе и ласке, что он (с избытком!) даёт, – но как же быть с мамой? Она так плохо себя чувствует, что боится думать о каких бы то ни было поездках. Я пугаюсь за свой отпуск. К. пишет, что если я к лету смогу и захочу переехать к нему в М., он наймёт под Москвой комнату. Сестре я не писала о своём плане перевести на время маму к ней, т. к. не считаю возможным сдвинуть её с места.

Передают укр. песни в исполнении Петрусенко. О ней я тебе часто пишу, её сочный, лёгкий голос всегда слушаю с наслаждением… Гитару так и не купила, но мысли о ней не оставляю. Книгу отошлю в выходной день. Если встретится франц. книга, интересная содержанием – пришли. Теперь я читаю только их и радуюсь, что почти всё понимаю, но всё это далеко ещё до свободы разговорной речи.

12/IV.

Захотелось перетряхнуть нашей стариной (начало знакомства и 35-й год). Перечитала все письма этого периода. Особенно интересны были первые листочки и письма. Как странно и трогательно зародилась наша дружба, любовь. Всегда я благословляю этот случай, сведший нас… Тогда я больше была нужна тебе. Пусть будет так – всё равно от тебя уже я на всю жизнь «не отстану».

14/IV. Так и не удалось тогда окончить письма. Пишу на работе. Ослепительным солнцем залита комната – канцелярия. Тёплый ветерок льётся в открытую форточку. Досадно, что нельзя побродить по холмам, покрытым первой нежной зеленью…