Текст книги "Мерцание золотых огней"

Автор книги: Николай Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Без неё все было не в радость. Иногда казалось, что нес колько дней, которые они прожили вместе, просто приснились ему, и это был самый чудесный сон, который он когда-либо видел. Но чаще она возникала в его памяти такая реальная, что хотелось поднять руку, ласково коснуться пальцами её красивых волос...

Он сейчас позвонит ей, они встретятся у неё вечером, а по том он останется у нее. Может быть, навсегда? Она ведь сказала, что беспокоится за него, поэтому нужно расстаться на время. У него теперь все нормально! И у неё – тоже!

Или это будет последняя ночь... Ну что же, и на том спаси бо. Он запомнит эту ночь на всю жизнь.

Иваненко решительно набрал номер.

– С вами говорит автоответчик. Спасибо, что позвонили нам, но, к сожалению, вынуждены вам сообщить, что фирма "Спарта" временно прекращает свое существование. О наших дальнейших пла нах мы сообщим дополнительно. Всего вам доброго.

– Как прекращает?! – закричал Иваненко. – Что все это зна чит? Але, але!

Он ещё раз набрал номер и снова услышал то же самое. На сей раз не стал кричать в трубку, пытаться что-то выяснить. Разговаривать с автоответчиком – все равно что бежать за маши ной, которая сорвалась с тормозов и мчится с горы, и убеждать её остановиться...

Значит... Юля не работает в фирме. Но ведь она собиралась, она готовилась! Где же она сейчас? Что делает? Если не знала, что фирма прекратила свое существование, наверное, не знала и многое другое. Ее просто подставили! Обманули.

Иваненко нажал кнопку внутренней связи.

– Валера! Машину мне, срочно! – закричал он.

Две машины почти одновременно подлетели к подъезду дома в Протопоповском переулке, резко остановились. Из темно-синей "Вольво" выскочил Лаврентьев, из желто-синего "Москвича" – Ива ненко.

И остановились друг против друга.

– А ты чего здесь делаешь, лейтенант? – мрачно спросил Лав рентьев. Она же тебя выгнала.

– Тебя-то ещё раньше выгнала, – сквозь зубы процедил Ива ненко. – А со мной... просто решила не встречаться, пока вы с Черновым и его папашей козни строите.

– Здорово мы смотримся здесь, – сказал Лаврентьев и вдруг засмеялся. – Как два петуха.

– Похоже, – согласился Иваненко и улыбнулся.

Как бы там ни было, но обеим сейчас не хотелось враждо вать. Не тот случай.

– Ну и что делать будем?

– Пошли, что ли? – предложил лейтенант. – Посмотрим, дома Юля или нет. Теперь уж если выгонит, так сразу обоих. Настрое ние у нее, думаю, не самое гостеприимное. Фирма-то накрылась.

– Не только фирма накрылась, но и мамаша продала все свое имущество и сбежала за границу, – сказал Лаврентьев.

– Ни хрена себе! – присвистнул Иваненко. – А Юля?

– Ничего не знаю. Может быть, уехала вместе с матерью, а может и нет.

– Вот что, бизнесмен, давай все сделаем по-честному. Если Юля дома, если ей нужна помощь, и она выберет себе только од ного помошника, другой пусть уйдет. Навсегда.

– А если она выгонит обоих?

– Тогда будем воевать.

– Договорились, – Лаврентьев протянул руку.

Лейтенант пожал её. Временное перемирие было заключено, и оба стремительно зашагали в подъезд. Лаврентьев первым коснулся кнопки звонка и не отпускал её до тех пор, пока за дверью ни послышался мужской голос с мягким южным акцентом.

– Кто там пришел?

Лаврентьев мельком взглянул на соперника, спрашивая, что делают в таких случаях представители закона? Иваненко нахмурил ся и рявкнул во весь голос:

– Уголовный розыск! Лейтенант Иваненко! Немедленно открой те дверь!

– Послушай, лейтенант, ты ошибся, наверное. Это моя квар тира, я хозяин. Все документы в порядке. Что хочешь?

– Открывай, разберемся! – заорал Иваненко и грохнул ботин ком в дверь. – Или мы сейчас вырежем автогеном эту долбанную дверь!

– Я открою, открою, зачем автоген? – новоявленный хозяин не на шутку испугался, защелкал хитроумными замками.

Через десять минут Иваненко и Лаврентьев вышли из подъез да, остановились у дверей.

– Хреновое дело, – сказал Иваненко. – Дом продан, квартира тоже. Юля не улетела вместе с матерью, она в Москве. И, навер ное, без денег и без жилья... Где её искать?

– А может, у Колготина? – предположил Вадим. – Ключи-то у неё остались, вот и решила пожить пока там. Хозяин все равно за решеткой.

– Ё-мое! – схватился за голову Иваненко. – Я же сегодня от пустил его!

– Зачем?

– А кто написал, что он друг и пришел в твою квартиру по приглашению?! Кто накеросинил генерала Чернова, и тот стал разбираться, по какому праву невинный человек арестован?

– И ты отпустил его?

– Я предупредил, чтобы не вздумал мстить Юле. Но ему нес ладко пришлось в камере, по глазам понял, если встретит её – ничего хорошего из этого не получится. У него глаза становились бешеными, когда слышал её имя! Но кто же знал, что все так по лучится...

– Черт возьми! – закричал Лаврентьев и бросился к своей ма шине. Поехали!

– Может, на моей? – крикнул Иваненко, прыгая за руль. – Си рену включу, минут через пять-семь будем там!

– Включай и гони вперед, а я за тобой!

Обе машины стремительно сорвались с места.

53

Василий Колготин домой не спешил. После всех ужасов, кото рые довелось ему пережить в камере, хотелось прежде всего вы пить. И не просто выпить, а напиться до бесчувствия. Чтобы не думать, не вспоминать о том, что было. Этот паскуда лейтенант засунул его в такую компанию – на всю жизнь хватит воспомина ний! Но – хотя бы сегодня забыть обо всем на свете...

Денег не было, и он пошел на вокзал, в надежде встретить одну из своих бывших подопечных. Глядишь, и даст тысяч десять на бутылку водки.

А может и не даст. Они теперь сами по себе гуляют, небось, другие точки понаходили, куда таскают сексуально озабоченных гостей столицы. А все из-за этой ростовской сучки!

Вот кому он бы с превеликим удовольствием свернул шею! И пусть потом ловят, сажают, судят – хоть будет знать, за что си дит, за что муки великие терпит! А то ведь получилось – ни за что! Приютил сучку, обещала найти свою богатую мамашу, запла тить хорошо, а на самом деле – подставила и посадила. Падла! Обиделась, что он ей мозги вправлял, да ноги её длинные раздви гал пошире. На то она и баба, чтоб мужика слушаться, да ноги раздвигать, как прикажут! Встретить бы её, сучку, эх, встретить бы! А теперь уже – хрен получится. Мент сказал – нашла-таки ма машу, разбогатела. Небось, телохранители за ней бегают!

На вокзале Колготин увидел Ляльку-Снегурочку – толстую блондинку с могучим бюстом и слоновьими ногами, скорее, снего вика, чем Снегурочку. Лялька посочувствовала бывшему своему благодетелю, дала пятнадцать тысяч под обещание предоставить вечером квартиру, если она подцепит клиента. На том и расста лись.

Колготин купил бутылку водки и два беляша, в сквере у сво его дома выпил полбутылки, закусил. Теперь можно было идти до мой. Поднимаясь по грязной лестнице, он пожалел, что не прихва тил с собой Ляльку. Вдвоем оно было бы веселее, и удовольствие тебе, и на вторую бутылку раскрутить можно.

В прихожей было темно и чувствовался непонятный запах – духи, что ли? Колготин шагнул вперед, споткнулся о что-то мяг кое и грохнулся на пол. Злобно матерясь, поднялся на ноги, включил свет. На полу стояла большая сумка с какими-то шмотка ми. Но не она вызвала дикую ярость в душе Колготина – бутылка в кармане пальто разбилась, и драгоценная жидкость потекла сквозь подкладку по грязным брюкам. Дверь комнаты открылась и навстре чу взбешенному хозяину вышла... Юля!

Увидев Колготина, она вздрогнула, отступила в комнату, по пыталась закрыть дверь, но он не позволил ей это сделать. Силь ным ударом ноги он распахнул дверь, отшвырнув девушку на сере дину комнаты.

– Что ты здесь делаешь?.. – испуганно прошептала Юля.

– Домой пришел, сучка! – заорал Колготин. – Думала, что веч но буду сидеть, а ты – кайфовать в моей квартире, да?

– Я просто зашла... взять свои вещи, я сейчас уйду... – она медленно отступала к окну.

От Колготина разило прокисшим потом и ещё чем-то грязным, омерзительным. Сумасшедшая злоба в глазах и кривая ухмылка вы зывали животный страх в её душе.

– Ни хрена ты не уйдешь, падла!

Колготин забыл о том, что она стала богатой, что у неё есть деньги и телохранители. Что деньги можно взять, как плату за свои мучения, а телохранителей следует опасаться. Сейчас он знал только одно – её нужно убить. Уничтожить, разрезать на куски и выбросить в Яузу. А что там дальше будет – плевать!

– Ты что... что ты хочешь? – в ужасе спросила Юля, чувс твуя, что ноги перестали её слушаться. И шагу сделать было не возможно. – Ты... я тебе все объясню...

– Объяснишь, объяснишь, – Колготин шагнул вперед, сильно ударил её ладонью по щеке.

Юля отлетела к кровати, повалилась спиной на скрипучую панцирную сетку. Вздернула руки, пытаясь закрыться от новых ударов. Колготин достал из кармана пальто разбитую бутылку вод ки. Его грязные, корявые пальцы вцепились в горлышко. Два ост рых стеклянных выступа нацелились в глаза девушки.

Вид зловеще поблескивающего стекла, готового ослепить, изуродовать лицо, убить, сделал ужас девушки настолько невыно симым, что он перестал сковывать её тело и подтолкнул к дейс твию. В последний момент Юля с истошным воплем уклонилась от страшного удара и, прокатившись по кровати, спрыгнула на пол.

Разбитая бутылка пропорола подушку, ударилась острыми кра ями о железные прутья спинки. Звон стекла, её крик и хриплая матерщина Колготина смешались в жуткую какофонию преступления. Края бутылки стали короче, но не менее страшными.

Юля схватила табуретку, выставила её перед собой, пытаясь защититься. И вовремя, потому что Колготин повернулся к ней и уже занес руку для нового удара – на сей раз он метил ей в жи вот. Бутылка с хрустом врезалась в деревянную крышку. Осколок стекла впился в ногу Юли чуть повыше колена. Она вскрикнула от боли, но даже не посмотрела на рану, лишь почувствовала, теплую струйку крови, стекающую к коленке...

В это мгновение входная дверь квартиры с треском слетела с петель. Стремительная тень пронеслась мимо Юли, и Колготин, взмахнув руками, отлетел к кровати, грохнулся спиной о стенку. Только теперь Юля увидела, что это был Вадим. А рядом с ним – Саня, который хоть и опоздал с первым прыжком, но своего не упустил. Несколько профессиональных ударов – и Колготин, сва лившись с кровати, замер на полу, раскинув руки в стороны.

Юля хотела что-то сказать, но в глазах потемнело, будто в ночной комнате разом выключили свет, и она упала на руки Лав рентьеву. Он поднял её, бережно положил на кровать. Иваненко ещё раз приложился носком ботинка к ребрам Колготина, от чего тот захрипел, выгнул спину и снова обмяк.

– Она ранена, вся нога в крови, – сказал Лаврентьев.

– Ну так сделай что-нибудь, ты же врач, – сказал Иваненко.

Они одновременно схватились за край серой простыни, выгля дывающей из-под одеяла. Лаврентьев оторвал длинную полоску и стал бинтовать ногу Юли, Иваненко оторвал полоску пошире, скру тил её в жгут и связал за спиной руки Колготина.

Юля открыла глаза, испуганно вдавила голову в подушку, увидев рядом с собой Вадима. Но, спустя мгновение, узнала его. Неуверенная улыбка задрожала на её губах, по бледным щекам мед ленно покатились две слезинки.

– Это ты?.. Ты пришел?.. – тихо спросила она.

– Пришел... я пришел за тобой, Юля... – сказал Лаврентьев, опуская голову, чтобы она не видела, как неожиданно повлажнели его глаза.

Но она увидела.

– Ты плачешь? Почему? – её рука медленно поднялась, осто рожно коснулась его щеки.

– Я бы мог тебя потерять... – пробормотал Лаврентьев. – Страшно даже подумать об этом...

– И ты совсем не обижаешься на меня?

– Разве можно на тебя обижаться?

– Ой, Вадим!.. – она крепко обняла его, закрыла глаза, пов торяя. – Я так люблю тебя, люблю... тебя, только тебя, люблю, Вадим...

Иваненко хмуро усмехнулся:

– А я надеялся, что ты обоих нас выгонишь...

– Саня, спасибо тебе, ты очень хороший человек, ты мне по мог, но я... прости, Саня... – сказала Юля, не открывая глаз.

– Да уж... пожалуйста, – Иваненко подошел к кровати, скло нился на нею, поцеловал в щеку. – Не надо ничего объяснять, я понятливый... Каждому свое. Медику – раненая девчонка, менту – преступник. Надо было в медицинский поступать...

Лаврентьев поднялся, взял Юлю на руки.

– У тебя рана, как бы заражения не было, – озабоченно ска зал он, целуя её волосы. – Мы поедем ко мне.

– Это осколок бутылки, – сказала Юля, крепко обнимая его. – А моя сумка? Там вещи...

– Может быть, потом вернемся? Осколок нужно поскорее изв лечь из тела. Или я потом вернусь, – сказал Лаврентьев.

– Я возьму её, – сказал Иваненко, пинком поднимая Колготина с пола. Мне спешить некуда, но ради вас, так уж и быть, сумку доставлю к машине в срок...

54

– Здесь намного уютнее, чем в твоей собственной квартире, – сказала Юля, разглядывая детскую комнату Вадима.

Она была в своем новом костюме, предназначенном для перво го выхода на работу, и ослепительно-белый бинт, выглядывающий из-под короткой юбки, казался таким соблазнительным, что Лав рентьев не мог оторвать от него взгляда.

– Если хочешь, мы будем жить здесь, – он потянулся к ней, нежно коснулся губами её теплых, доверчивых губ. – Вечером при дут родители, я вас познакомлю. Ты им обязательно понравишься.

– А если не понравлюсь? Выгонишь?

– Юля, милая моя, любимая, пожалуйста, никогда больше не говори этого! – взмолился Лаврентьев.

– Я попробую, Вадим. Но жить в чужой квартире – нет... – Юля покачала головой.

– Ну тогда мы будем жить в своей, на Олимпийском проспекте.

– В твоей. Если тебе, конечно, нужна квартирантка.

– Мне нужна любимая женщина, жена и хозяйка нашего дома. А ещё – мать моих детей, – решительно сказал Лаврентьев. – Завтра же пойдем в ЗАГС, а потом поедем в свадебное путешествие. Юля, я люблю тебя и никуда больше не отпущу!

– Не пожалеешь?

– Никогда! И вообще, мы и так натворили немало глупостей, по-моему, хватит.

– Может быть... Но знаешь, какая-то польза есть и от наших глупостей. По крайней мере, я поняла, что люблю тебя.

– А я – тебя.

– А что скажет Чернов?

– Ничего не скажет, – усмехнулся Лаврентьев. – Придется ему заняться поисками настоящей искусствоведки с оксфордским обра зованием.

– Жаль что мать обманула меня, – вспомнила Юля, и глаза её стали грустными.

– А если бы все получилось, как ты планировала, мы были бы сейчас вместе? – ревниво спросил Лаврентьев.

– Скорее всего – нет... Но мне все равно жаль. Понимаешь, Вадим, очень трудно привыкнуть к мысли, что тебя предала родная мать.

– Юля, я сделаю все, чтобы ты никогда не вспоминала об этом предательстве, я буду любить тебя так... как никто никого в мире не любил!

– Ох, не хвастай, пожалуйста, – улыбнулась Юля. – А твои ро дители вернутся вечером, да?

– Да. Ты волнуешься? Понимаешь, я им сказал, что люблю те бя, и они очень хотят с тобой познакомиться.

– А знаешь, о чем я вспомнила, Вадик? Я же бутылку с шам панским, ту самую, которую выбросила тогда в окно, оставила в квартире матери... В проданной квартире. Поедем, заберем ее? Сегодня, по-моему, тот самый случай, когда это шампанское можно выпить.

– Отличная идея! Юля, ты позвони, если там кто-то есть, мы сейчас махнем туда. Как нога, не беспокоит?

– Когда ты перевязываешь мои раны, они мгновенно зажива ют, улыбнулась Юля. Она подошла к телефону, набрала знакомый номер и, услышав мужской голос с мягким акцентом, сказала. – Але, это Нуртаз? Вас беспокоит дочь Раисы Федоровны, Юлия. Ска жите пожалуйста, мы могли бы заехать к вам через десять-пятнад цать минут, кое-что взять?

– Конечно, Юля! Я же сказал – все, что хотите. Три дня! Але, вас разыскивает какой-то Петр Иванович, три раза, понимае те ли, звонил. Телефон оставил. Запишите и перезвоните ему, ка кое-то очень важное дело, поручение вашей матери!

Юля записала телефон и посмотрела на Лаврентьева.

– Если хочешь, я позвоню, – предложил он, узнав, в чем де ло. – А вдруг какие-то неприятности? Тебе вряд ли стоит сегодня волноваться.

– Все же я сама, – со вздохом сказала Юля и набрала номер незнакомого Петра Ивановича.

– Юленька! – услышала она старческий голос. – Почему вы не звоните? У нас ведь ещё столько дел впереди.

– А почему я должна звонить вам? И вообще... я совсем не знаю вас, Юля пожала плечами, подтверждая свои слова.

– Так вы что, не читали письмо Раисы Федоровны? Вам его не передали?

– Передали, но я... так получилось, ещё не прочла, – сказа ла Юля, только теперь вспомнив о письме, которое передал ей Игорь. Оно так и осталось лежать в её сумочке.

– Так вы ничего не знаете? – изумился незнакомый старик. – Тогда послушайте, придется все объяснить. Я представляю интере сы Раисы Федоровны, вашей мамы, у меня доверенность, и я могу заключать любые сделки от её имени. Сегодня, максимум – завтра я должен продать вам коттедж на Рублево-Успенском шоссе. А по том вы должны перевезти туда все вещи, кроме мебели, из кварти ры в Протопоповском переулке. Поэтому я и говорю, что времени у нас не так уж много.

– Продать?! – изумилась Юля. – Простите, Петр Иванович, но... может быть, вы имеете в виду другую Юлию? Я не то, что коттедж – забор вокруг него купить не смогу.

– Сможете, Юленька, сможете, милая. Этот коттедж – ваш, за него вроде бы уже заплачено, а вернее – ничего не нужно пла тить. Осталось только оформить необходимые документы. Да вы по читайте внимательно письмо Раисы Федоровны и все поймете. Она оставила вам коттедж, все вещи, которые в Протопоповском, и ещё некоторую сумму на первое время.

– У меня... коттедж?... А вы не шутите, Петр Иванович?

– Мы могли бы сегодня встретиться, но, как я понимаю, се годня у вас возникли некоторые трудности?

– Да...

– Почитайте письмо, Юленька, и завтра в половине девятого я жду вашего звонка. Мы договоримся о встрече и о дальнейших неотложных шагах. А потом, когда все уладится, Раиса Федоровна сама позвонит вам. Всего доброго.

Лаврентьев с напряжением смотрел на Юлю.

– У меня есть двухэтажный коттедж с мебелью и куча всяких вещей, которые нужно перевезти туда, – растерянно сказала она. – Нужно срочно почитать письмо матери.

– И что... из этого следует? – дрогнувшим голосом спросил Лаврентьев.

– Мать не обманула меня... – Юля посмотрела ему в глаза и вдруг крепко обняла его. – Вадик! Она не обманула меня!

– У тебя есть коттедж... а у меня? У меня есть ты? Или что-то изменилось?

– Ничего не изменилось! Я люблю тебя, Люблю, и теперь могу точно сказать: никуда не отпущу тебя! Никуда! А если попытаешь ся убежать, я продам коттедж и найму людей, которые заставят тебя быть рядом со мной, вот так!

– Кошмар! – засмеялся Лаврентьев. – В таком случае, вынужден тебя огорчить, милая: тебе никогда не придется продавать кот тедж! Потому, что я больше всего на свете люблю тебя!

Страстный, сладостно-долгий поцелуй соединил их губы. А потом Юля с лукавой улыбкой спросила:

– Мы за шампанским-то поедем, мой господин?

– А можно – через полчасика, моя госпожа? – он опустился на колени, поцеловал смуглую ногу чуть пониже белого бинта.

– Как прикажет мой господин... – со счастливой улыбкой ска зала Юля.

Конец