Текст книги "Мерцание золотых огней"

Автор книги: Николай Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Да никто.

Колготин сжал кулаки, застучал по исцарапанному столу. Завтра они вернутся сюда. Надо ж будет бабки разделить, на ули це такие дела не делаются. Он разделит, все по-честному... А потом вырубит её и будет трахать до посинения. Во все дырки. Чтоб знала, как выпендриваться перед ним, Василием Колготиным, стерва!

Ну а дальше... Задушить её, завернуть в простыню, замотать шпагатом, привязать чугунный утюг и – ночью – в Яузу! Морду утюгом расмозжить так, чтобы и мама родная не узнала. Мама не будет её искать, и вообще, на вокзале полно молодых телок, с которыми все, что угодно может приключиться. И приключается. Никто ничего не докажет!

Колготин подумал ещё и достал из ящика стола черный писто лет-зажигалку. Точная копия "ТТ". Сделана ещё в советские вре мена в "Металлоремонте", поэтому, отличить от настоящей "пушки" с виду невозможно. Надо будет завтра прихватить с собой. Зажи галка, имеет право носить в кармане. А при случае, можно будет напугать кого-то. Если какие сложности возникнут.

Но это – вряд ли.

24

Юля достала из сумочку бумажку, на которой был записан но мер квартиры, сверила его с номером на простой деревянной двери и нажала кнопку звонка. За дверью послышались торопливые шаги, она распахнулась, и Юля увидела Саню Иваненко. Увидела и оробе ла: высокий, молодой мужчина в сером костюме не был похож ни на худющего семнадцатилетнего парня, ни на курсанта милицейской школы в синей футболке.

– Юлька! – закричал Иваненко. – Ну, наконец-то пришла! Да входи же, чего стоишь?

Прихрамывая, Юля вошла в прихожую.

Думала, что увидит какое-то унылое здание, максимум в во семь этажей, где нужно будет бродить по длинному коридору в по исках нужной комнаты, но общежитие оказалось современным шест надцатиэтажном домом в Митино. А его обитатели жили в обычных двух-трехкомнатных квартирах, каждому по комнате.

Саня, слегка смущаясь, обнял её, неловко чмокнул в щеку. Видимо, помнил, как нехорошо закончился такой приятный поначалу поцелуй в Ростове, когда они виделись в последний раз. С Юлей тогда чуть истерика не случилась.

– Я тебя по-братски, как старую подругу... – объяснил он. – Ну слушай, а если по-честному, я сегодня всю ночь не спал после вчерашнего твоего звонка. Только и думал о том, как мы встре тимся, как я снова увижу тебя... Юлька! Ты здесь, в Москве? Да же не верится. Давно приехала? А почему хромаешь?

– Давно... – тихо сказала Юля. – А почему хромаю... прямо здесь нужно говорить?

Саня нахмурился.

– Проблемы? Не волнуйся, Юлька. Все будет хорошо. Да ты раздевайся, проходи, проходи. Сейчас я тебя чаем напою с вишне вым вареньем. Старики прислали из Ростова, с проводником пере дали. Они думают, что я здесь голодаю, подкармливают.

Юля сняла куртку, прошла в чистую, светлую комнату, присе ла на стул у письменного стола. Саня убежал на кухню за чайни ком, оставив её рассматривать жилище земляка. Здесь не было ни чего лишнего: трехстворчатый гардероб, деревянная кровать, в углу – небольшой телевизор "Самсунг" на тумбочке, да два стула у стола, на одном из которых сидела она. Эта комната была очень скромной и пустой по сравнению с кабинетом и спальней Лавренть ева, но удивительно чистой и просторной, если сравнивать с квартирой Колготина.

Саня принес пластмассовый поднос с чайником, на котором стояли чайные принадлежности, поллитровая банка с вареньем и вафельный торт.

– Дай-ка я у тебя похозяйничаю, – сказала Юля.

Она разлила в чашки горячий чай, положила варенье на блюд ца и снова присела на стул.

– Юлька, – восторженно сказал Саня, – ты становишься все красивее и красивее. Ну просто душа радуется, когда смотрю на тебя.

Юля посмотрела в его блестящие глаза и вспомнила, что этой ночью с таким же восторгом смотрел на неё Вадим.

– А ты очень изменился, Саня, – сказала она. – Такой предс тавительный мужчина, я прямо испугалась, когда увидела.

– Боишься представительных? – улыбнулся Саня.

– Нет, подумала, что ошиблась дверью.

– Ну как там в Ростове?

– Вообще-то нормально было, а что там сейчас творится, не знаю... Я уже два месяца в Москве.

– Да ну? И молчишь? Юлька, это нехорошо. Могла бы позво нить, зайти в гости... – он замолчал, понимая, что два месяца в Москве красивая девушка не может жить в одиночестве. – А что ты здесь делаешь?

– Мать ищу.

– Да, помню, она же у тебя здесь. Все-таки, решилась пови даться с матерью? Раньше ты как-то пренебрежительно отзывалась о ней.

– А что делать, Саня? Отец умер, одной в Ростове трудно было, вот я и решилась.

– Да? А я не знал... Извини, Юля, прими мои соболезнова ния... Ну и как, нашла мать?

– Нет... Вернее, нашла. Но мне сказали, что её сейчас нет в Москве. Уехала за границу, в Италию. Вернется через месяц...

– Ты два месяца искала её, а потом выяснила, что она в Италии и будет только через месяц? – изумился Иваненко.

– Ну да. Я искала компанию "Фермопил", оказалось, такой нет, хотя реклама даже по телевизору была. Потом выяснилось, что теперь эта компания называется "Спарта". Я нашла их офис. Но там все время никого не было. Внутрь меня не пускали, а по том стали говорить, чтобы пришла через месяц.

– И где же... где ты жила все это время?

Юля отпила глоток горячего, крепкого чая, невесело усмех нулась.

– Остановилась у одного... проходимца. Он вначале хотел, чтобы я с ним спала, но когда узнал, что моя мать – генеральный директор солидной компании, стал помогать разыскивать её. Хотел получить за это пять тысяч долларов.

– Юлька! Ну почему ты сразу не позвонила мне? Пять тысяч баксов? Да он просто сумасшедший!

– Не знаю... Но теперь, когда стало ясно, что мать вернет ся только через месяц, он стал требовать, чтобы я заплатила ему за жилье. Хотел, чтобы я занималась проституцией на вокзале, а деньги ему приносила...

– Паскуда! – Иваненко сжал кулаки. – Юля, он кто, чем зани мается? Да не волнуйся ты, Юлька!

– Ничем не занимается... раньше в его квартиру проститутки с Курского приводили мужчин, а ему что-то платили за это. Он возомнил себя сутенером, решил, что и я буду работать на него. А когда я сказала: такого никогда не будет, – стал каждый день бить меня.

– Бить?!

– Смотри, – Юля приподняла край юбки, показывая забинтован ную ногу. – Потому и хромаю. А синяки на ребрах я не могу тебе показать... Неудобно.

Глаза Иваненко ещё сильнее заблестели, при виде смуглой ноги и белого бинта.

– Понятно, – закусив губу, промычал он. Несколько мгновений раздумывал, а потом решительно поднялся. – Пойдем. Покажешь мне его. У него обе ноги будут не просто забинтованы, а – в гипсе, про синяки на ребрах и на морде я не говорю... А ты поживешь у меня, пока мы будем искать твою мать за границей.

– Да нет, Саня, – Юля взяла его за руку, усадила на стул. – Я же не за этим к тебе пришла!

– Да?

Иваненко вскинул голову, уставился на Юлю. Зачем же тогда? Неужели... Нет, в это невозможно поверить!

– Саня, а ты чем занимаешься сейчас?

– Я? Лейтенант... Отдел по борьбе с бандитизмом... Но это не интересно, Юлька. Ты пришла ко мне за помощью, скажи, что я могу сделать для тебя.

– Ну, значит, я пришла по адресу, – сказала Юля.

– Ты в любом случае пришла по адресу.

– Ой, Саня, ты такой серьезный, прямо смешно... – она улыб нулась, легонько погладила его ладонь.

Иваненко закрыл глаза, скрипнул зубами.

– Не надо, Юля... Ты же знаешь, я люблю тебя, только те бя... всегда любил, всю жизнь... Я сделаю для тебя все! Для то го, чтобы ты была счастлива, Юлька!

– Я знаю, Саня, поэтому и пришла к тебе. Понимаешь, этот человек, у которого я сейчас живу, Василий Колготин его зовут, он не только подлец, но ещё и бандит. Вчера я узнала, что он собирается ограбить одну квартиру на Олимпийском проспекте.

– Ты знаешь, какую, – подался вперед Иваненко.

– Да. Он напился пьяный и проболтался, что скоро станет богатым. Дружки подсказали ему квартиру, которую легко можно ограбить. Колготин раньше работал в "Металлоремонте", замки чи нил, хорошо разбирается в них. Вот он и заявил, что раз я кале ка... Он бил меня неподалеку от офиса "Спарты" до тех пор, пока я ни побежала, куда глаза глядят, и ни попала под машину... Жуткая травма, у меня все бедро разорвано, столько крови поте ряла... Ну вот, если нельзя меня заставить идти на вокзал, он скоро вышвырнет меня на улицу, потому что станет богатым... По нимаешь?

– Сволочь!

– Это случится завтра, в двенадцать часов.

– Понятно. Юля, а может поехать прямо сейчас к нему? Сде лать так, чтобы он месяца два на костылях ходил?

– А я бы его кормила? Нет, Саня. Раз уж он бандит, надо его арестовать на месте преступления. И посадить в тюрьму. А мы с тобой спокойно подождем, пока мамаша вернется из Италии. Хо тя, мне кажется, она где-то здесь, в Москве, но меня к ней не хотят подпускать.

– Почему ты так думаешь?

– Офис у её компании солидный, но все время – пустой. Только охранники, да какой-то лысоватый мужичок там бывают. Мне кажется, это её муж. Ну сам посуди, если в компании никто не работает, как может генеральный директор отдыхать в Италии це лый месяц? Странно все это.

– Логично.

– Ну вот. Если завтра ты арестуешь Колготина, я хоть вздохну с облегчением, и мы вместе разгадаем эту загадку. Если ты, конечно, хочешь.

– Хочу, Юлька! Мы? Вместе?

– Ну да. Я сейчас ничего не могу обещать тебе, Саня, потом видно будет...

– Юля, я долго мечтал только об одном: быть с тобой рядом, помогать тебе, искупить в конце концов свою вину! – он снова долго смотрел на нее, потом смущенно улыбнулся. – Ты такая кра сивая, Юля...

– Саня, вот адрес квартиры на Олимпийском проспекте. Ты знаешь, что делать?

– Разумеется. Это моя профессия. Кто там живет?

– Не знаю. Какой-то богатый бизнесмен. Колготин говорил, что у него в ящике стола куча долларов лежит. А замки на двери такие, с которыми он легко справится.

– А мы легко справимся с ним, – уверенно сказал Иваненко, и вдруг засмеялся.

– Ты чего? – с удивлением спросила Юля.

– Вспомнил, как ты меня вишневым компотом угощала. А я те бя вишневым вареньем... Хочешь варенья, Юлька?

25

– Продинамила... – сказал сам себе Лаврентьев и медленно положил телефонную трубку на аппарат. – Что ж это получается? Поматросила и бросила?

Он откинулся на спинку кресла, забросил руки за голову и... расхохотался. Настолько невероятным было это предположе ние. Дурацкая присказка, о которой не всякая симпатичная женщи на вспомнит, казалась странной в устах мужчины, и совсем дикой

– такого мужчины, как он, Вадим Лаврентьев. Молодой, красивый, сильный, деньги есть, машина, квартира... Женщины летят к нему, как мухи на мед, стоит лишь пальцем поманить. Сколько молодень ких продавщиц перебывало здесь, хоть бы одна обиделась, возму тилась! Приходили по-разному: стесняясь, пугаясь или напротив, чересчур вульгарничая, уходили одинаково, со словами: приду в любое время, сделаю все, что захочешь, только позови...

И какие девушки были! Слава Богу, со вкусом у него все в порядке. А эта кто такая? Двадцатилетняя стервочка из областно го центра. Приехала Москву покорять? Свои законы тут устанавли вать?! Забыть её – и дело с концом. Выбросить, вышвырнуть из головы! И никогда больше не вспоминать!

Замечательное решение!

Да вот, почему-то не получается так... Весь день о ней ду мал, в голове, как заклинило, звучало: Юля, Юля, Юля. Стоило на миг закрыть глаза, и в памяти возникала она – белые бинты, смуглое тело, распростертое на его кровати, волосы, разметавши еся по подушке, пересохшие губы, судорожные стоны... Она в его рубашке, красиво накрытый стол на кухне, растерянный голос: я хотела, как лучше... Все, что было в прошлом, заслонила собой! А в будущем его волновало только одно: придет она сегодня, или нет...

Не пришла. Поматросила и бросила, как бы дико это ни зву чало. По крайней мере, сегодня было именно так. Может быть, завтра придет... А ему сегодня нужно увидеть её. Сегодня, сей час, черт побери!

– Закон подлости... – пробормотал Лаврентьев. – Сколько их в Москве, бери – не хочу, а выбираешь ту, которая из тебя наглым образом веревки вяжет...

Он потянулся к телефону, но вспомнил, что уже три раза звонил ей сегодня вечером. И трижды, вначале вежливо, потом хо лодно, потом со злостью ему отвечал старушечий голос: таких тут нету. Вы ошиблись, молодой человек.

Нету! Обманула, дала неправильный номер телефона. А если и завтра не придет? Если он больше не увидит ее? Сказала же: этих воспоминаний мне надолго хватит... Кошмар! Ну и что все это означает?

Высокая настольная лампа – бронзовая пальма со стеклянными листьями заливала зеленым светом письменный стол. Тихо было в комнате, он даже лазерный диск не решался поставить в музыкаль ный центр, опасаясь, что не услышит, если она позвонит. И ведь ясно было, как дважды два: не нужно ждать, лучше всего пойти куда-нибудь, хотя бы к Чернову, найти кого-нибудь, отвязаться на полную катушку. Захочет увидеть его – найдет. Не сегодня, так завтра. А он сидел и ждал...

Неожиданно резко зазвонил телефон. Лаврентьев поспешно схватил трубку, закричал:

– Да! Я слушаю! – он едва сдержал рвущиеся из груди вопро сы: почему так долго не звонила? Почему дала неправильный номер телефона? Где ты? Почему звонишь, а не приходишь?!

И правильно сделал.

– Это я тебя слушаю! – зазвучал в трубке резкий голос Лю ды. – Все же мы с тобой слишком долго встречались, чтобы взять и разбежаться в одну минуту. Хотелось бы услышать твое мнение на этот счет.

– Какое мнение? – мрачно спросил Лаврентьев, потирая ла донью наморщенный лоб.

– Какое есть, то и скажи.

– Я не понимаю, о чем ты. Кричишь на меня, злишься... Объясни хотя бы, в чем дело?

– Ах, он не понимает! Дело в какой-то грязной твари, с ко торой ты изменил мне вчера, подлец!

– Ты все преувеличиваешь, Люда. Она не тварь, я не подлец, и вообще... как я мог тебе изменить, если у неё жуткая травма ноги, да и вообще...

– Ты врешь, нагло врешь! – в трубке послышались рыдания. Лаврентьев ещё сильнее наморщил лоб. – Я же видела, своими гла зами видела, как она сидела у тебя голая! И вы оба хохотали, как сумасшедшие!

– Она не голая была, а в рубашке. Я ей дал, на ночь, у неё просто не было во что переодеться. Мы пили коньяк, вдвоем,ты же ушла. А что ещё оставалось делать? Надо было присоединяться к нам и тоже хохотать, тогда бы у тебя не было повода злиться, рыдать...

– Присоединяться?! Как ты себе это представляешь? Я буду присоединяться к какой-то грязной твари, которая развалилась на твоем диване, голая... полуголая! Но ты же не упустил возмож ности раздеть её совсем, когда я ушла?

– Упустил, – Вадим решил стоять на своем – не было ничего. Потому что, если признаться – начнет стонать, плакать, истерику закатит, приедет разбираться... Зачем это нужно ему? Проще ска зать: не было! А всякие там подозрения, даже уверенность – её проблемы. – Она легла спать в этой рубашке на диване, а я пошел в спальню. Я уже видел её голой, когда первый раз оказывал по мощь. Ничего особенного. Просто пациентка.

– Не смей мне врать!

– Вот что, Люда, я тут сижу, работаю... Хочешь думать, что я изменил тебе – думай. Разуверять не собираюсь. У меня дел по горло.

– Она все ещё у тебя?

– Приезжай, посмотри. Теперь я понимаю, почему ты вчера наотрез отказалась остаться, хоть я и уговаривал. Чтобы теперь истерики мне закатывать.

– Ушла?

– Люда! Я сижу, работаю! И ни о чем больше не думаю.

– Знаешь, Вадим, я не сомневаюсь, что ты поплатишься за вчерашний вечер, – Люда успокоилась, но голос её был сух и зло бен. – Она не случайно пришла к тебе.

– Конечно. Ей требовалась квалифицированная медицинская помощь.

– Нет, дорогой, ошибаешься! – язвительно сказала Люда. – Она пришла, чтобы как следует разглядеть твою квартиру. И я не удивлюсь, если тебя скоро ограбят и даже... все может быть. Я уверена, что эта тварь связана с какими-то бандитами, и все бы ло специально подстроено: и под машину она попала специально, и домой к тебе – тоже!

– Не хотел бы я специально получить такую рану, – усмехнул ся Лаврентьев. – И ей повезло, что я медленно ехал, что не голо вой стукнулась о бордюр. Скорее всего, она оказалась бы не у меня дома, а на больничной койке. Но, повторяю, ей повезло.

– А тебе – нет! Вокруг меня достаточно мужчин, которые только и ждут, когда я освобожусь! Завтра же я окончательно за буду тебя с другим! Ясно?

– Желаю успеха.

– И хотя между нами все кончено, мой тебе совет: ходи и оглядывайся. Она тебе устроит веселую жизнь!

– У тебя все?

– Нет, не все! Ты негодяй, Вадим! У тебя даже не хватает смелости признаться в своей подлости! Жалкий трус!

Вадим усмехнулся и положил трубку.

– Леопольд, – сказал он, – выходи, жалкий трус! Или – под лый? Да какая разница! – и встал из-за стола.

Он выпил на кухне джина с тоником, потом чашку растворимо го кофе, потом рюмку водки. Долго разглядывал трубку радиотеле фона от второго аппарата, не такого красивого, как тот, что на письменном столе в кабинете, зато удобного, с ним можно ходить по всей квартире, звонить из кухни или ванной. Да хоть из туа лета! Пока раздумывал, стоит ли звонить Чернову, трубка ожила в его руках.

– Я слушаю, – недовольно сказал Вадим. Почему-то не вери лось, что это Юля.

Так оно и было.

– Вадим Павлович Лаврентьев? – услышал он незнакомый мужс кой голос.

– Да. А вы кто?

– Лейтенант Иваненко, отдел по борьбе с бандитизмом.

– Ого! – только и смог сказать Лаврентьев.

– Извините, что беспокою вас, но, к сожалению, вынужден это делать.

– Слушаю вас, – Вадим напрягся.

– Вы завтра – на службе?

– Разумеется.

– У меня к вам просьба, Вадим Павлович. Никуда не уходить из квартиры до одиннадцати часов.

– А в чем, собственно дело, лейтенант?

– По нашим оперативным данным, некий злоумышленник попыта ется завтра ограбить вашу квартиру.

– Да? А почему я должен вам верить? Откуда я знаю, лейте нант вы, или полковник... мафии?

– Пожалуйста, запишите номер моего служебного удостовере ния и телефон вышестояшего начальства. Можете позвонить и выяс нить, кто такой Александр Иваненко.

Вадим записал данные лейтенанта и номер телефона на кухон ном полотенце.

– Ну хорошо, пусть попробует господин злоумышленник. А я посмотрю, что у него получится.

– Если не возражаете, мы вместе посмотрим. Завтра в один надцать я буду у вас с опергруппой.

– Да я и сам как-нибудь справлюсь, – уныло пробормотал Ва дим, чувствуя, как неприятно засосало у него под ложечкой, и страшная догадка вспыхнула в голове.

– Вы сами только спугнете преступника. Озлобите. И он вер нется тогда, когда вы меньше всего будете этого ждать. И, ско рее всего, не один. Вадим Павлович, поверьте, это не шуточки.

А ведь и вправду... Какой-нибудь домушник-одиночка вряд ли сунется к нему. С серьезными бандитами у фирмы отношения нор мальные, им регулярно платят. Значит – какая-то дикая команда. А такие на все готовы.

– Уже верю, лейтенант.

– Значит, завтра в одиннадцать?

– Ладно, приезжайте...

Первой мыслью было: позвонить Чернову. Пусть свяжется с отцом, выяснит, в чем тут дело. Генерал должен знать... Вадим уже поднял палец, собираясь набрать номер телефона Чернова, но так и замер, не в силах коснуться черных кнопок.

Полчаса назад Люда предупредила его, а он и думать об этом не стал. Неужели, она оказалась права? Юля?! Она была здесь для того, чтобы присмотреться, что можно унести? И все, что было ночью – притворство опытной, жестокой шлюхи, связанной, к тому же, с бандитами?! Ну и что он в таком случае скажет генералу? И Мишке Чернову? Перевязал сбитую девчонку, переспал с нею, похо же, влюбился, а теперь ждет грабителей? Не знает ли генерал, кто она на самом деле, эта Юля Малюкова из Ростова?..

Идиотизм!

Лаврентьев положил трубку на стол и медленно пошел в каби нет, мотая головой.

Этого не может быть! Она обиделась на него утром, да, хо тела удивить его, порадовать, а он разозлился, что так быстро выскочила из постели. Наверное, он виноват, она обиделась и правильно сделала... Поэтому и расстались так холодно, и номер телефона оказался неправильным.

Но разум складывал в логическую цепочку звенья вчерашних и позавчерашних событий, и все увереннее и увереннее нашептывал вывод, с которым трудно было не согласиться: да, Юля не та, за кого себя выдает. Ты ведь и сам думал об этом сегодня утром, вспомни! Люда права, она сразу почувствовала, что дело нечисто. А ты вчера думал только об одном, как бы скорее раздеть неждан ную гостью, прикоснуться губами к смуглой коленке! Она ослепила тебя. Протри глаза, Вадим!

А сердце яростно стучало в груди: нет! Нет! Нет! Юля не способна на такое! Нет!

26

Лейтенант Иваненко оказался совсем молодым парнем. Лав рентьев поначалу удивился, а потом с раздражением подумал, что зря согласился на эту встречу. Лучше б вызвал Серегу, вдвоем быстрее управились бы с неизвестным злоумышленником. Так упра вились, что он бы потом всю жизнь вспоминал, где ж это его так покорежило? И не вспомнил бы.

Правда, вместе с Иваненко пришли двое крепких парней в ко жаных куртках, джинсах – в цивильном, значит. Они казались по солиднее, да и автоматы, спрятанные по куртками, внушали уваже ние.

– А вы уверены, что злодей не засек вас? – с усмешкой спро сил Лаврентьев, глядя в голубые бесстрастные глаза молодого лейтенанта. – Такое количество крепких ребят не часто забредает в наш подъезд.

– Уверен, Вадим. Честно говоря, я думал, что вы лет на двадцать старше.

Иваненко приглядывался к Вадиму, приглядывался, принюхи вался ко всей квартире, как будто хотел узнать что-то такое, о чем не следовало говорить.

– А может надо кого-то снаружи оставить наблюдать? Придет один, или два, или три, неважно, но кто-то и внизу останется, на стреме, как они говорят. Кто, сколько их, это важно?

– Конечно. И внизу есть наши люди. Скажите, Вадим, вы тут один живете?

– Пока – да.

– Понятно, – Иваненко взглянул на свои часы. – У нас есть ещё двадцать минут. А почему вы так уверены, что он не сможет открыть дверь?

– Потому, что она стоит пять тысяч баксов.

– Понятно. Скажите, вы храните дома большие суммы налич ности? Если не хотите, можете не отвечать. Я не пытаюсь узнать, есть ли в квартире деньги, но ведь кто-то сообщил преступникам, что они есть, и немалые. Может, вы слишком понадеялись на доро гую дверь?

– Я ведь не похож на идиота, верно? – усмехнулся Лавренть ев. Крупные суммы в надежном банке, а здесь – пустяки, на мел кие расходы. Три тысячи баксов лежат в ящике стола. Русские деньги не считал, где-то в карманах лежат. Миллиона полтора, не больше.

Иваненко опустил голову, чтобы скрыть неприязненный взгляд. Три тысячи долларов – пустяк! А это почти пятнадцать миллионов. Десять месячных зарплат лейтенанта, который каждый день подставляет голову под пули! А полтора миллиона рублей, оклад лейтенанта, где-то в карманах... А он, офицер, за эти полтора миллиона должен охранять таких вот предпринимателей! Как же это получилось, господа правители? Вы хоть интересуе тесь, как зарабатывают такие деньги, что десять зарплат офицера

– пустяк, на мелкие расходы?

– Скажите, Вадим... в последнее время у вас в гостях не было незнакомых лиц? Мужчины, женщины, которых вы плохо знаете? Именно в последние два-три дня?

Юля была. Юля. Черт побери, он полночи не спал, пытался понять, кто же она такая, и не понял. Она была красивая, неж ная, любимая. Самая фантастическая женщина из всех, кого он знал. Она не могла... хотя все говорило как раз о другом. Но ему, Вадиму Лаврентьеву, плевать на все другое! Он не хочет, чтобы она была причастной к этому гнусному событию!

– Не было! – резко, пожалуй, излишне резко сказал Лав рентьев. – Я незнакомых людей к себе не приглашаю. Только для вас сделал исключение.

– Понятно... А что, дверь, действительно, неприступна?

– Абсолютно.

– Честно говоря, я впервые вижу дверь, которая стоит пять тысяч долларов. За полтора миллиона рублей можно установить вполне приличную стальную дверь. Сверхнадежные стоят полторы – максимум, две тысячи долларов. А вот за пять... Трудно даже представить себе, что же это такое.

– Это в два с половиной раза надежнее, чем дверь за две тысячи долларов, – холодно сказал Лаврентьев.

Не нравился ему это лейтенант. Трудно понять, почему, но – не нравился и все.

– Понятно, – в который уж раз, сказал Иваненко. – Значит, сделаем так. Мои люди будут на кухне. Вы можете посидеть в спальне, чтобы не рисковать. По нашим сведениям бандит сразу пойдет в кабинет, чтобы взять из ящика стола деньги.

Юля, Юля! Не позволь мне поверить, что ты способна на та кое! Ты же хорошая, добрая девчонка... Красивая, а красота не должна служить злу! Но только ты, Юля, видела в последнее вре мя, как я достаю из ящика стола деньги... Раньше об этом знала лишь Люда, и никаких грабителей не было...

– Нет, я буду как раз в своем кабинете. Пусть заходит, хо чу посмотреть на этого подлеца.

– Вы подвергнетесь опасности, – сказал Иваненко.

– Но вы-то и ваши люди будут рядом, – заметил Лаврентьев.

– Но тогда он не полезет в ящик стола.

– Дался вам этот ящик! Если человек без разрешения вошел в мою квартиру – он преступник. Этого, я думаю, вполне достаточ но, чтобы посадить его. Кстати, если я захочу, он не сможет открыть эту дверь. И бригада супер-домушников не сможет. Желае те убедиться?

– Я желаю арестовать его на месте преступления. Думаю, и вы заинтересованы в том же.

– Тогда предоставим ему эту возможность. Моя дверь может все: открыться перед посторонним, или закрыться наглухо даже перед специалистами из МВД. Как я решу, так и будет.

– Замечательная дверь, – Иваненко посмотрел на часы. – Он будет с минуты на минуту. Расходимся.

– Я надеюсь, вы сработаете чисто? В прямом смысле слова: не будете стрелять, крушить мебель, ковер заливать кровью во время задержания? спросил Лаврентьев.

– Конечно. И все же я не советовал бы вам находиться в ка бинете. Преступник может быть вооружен.

– Спасибо за совет... за несовет, но я не только буду в кабинете, но и прошу вас не спешить врываться туда. Хочется, как следует разглядеть этого смельчака.

– Этого я вам не обещаю, – резко сказал Иваненко.

Колготин сунул отмычку в замочную скважину, осторожно пок рутил замок тихо щелкнул. То же самое случилось и со вторым. Действительно, за такой дверью можно прятать бабки только от дураков. Он осторожно распахнул дверь, прижавшись спиной к сте не. Говорил с ребятами, спецами по этим делам, знает, что вся кое бывает за вроде бы простой дверью – и газ может прыснуть в глаза, и сирена завыть так, что душа в пятки уйдет. И током трахнуть может...

Тишина.

И это уже хорошо. Кажется, ростовская сучка не обманула его насчет сигнализации.

Он быстро шагнул в прихожую, осторожно прикрыл за собою тяжелую дверь, безошибочно определил дверь в кабинет, где лежа ли деньги, и решительно шагнул вперед. Теперь нужно действовать быстро. Взять и уйти.

Взять – и уйти!

Колготин вошел в кабинет и замер. За столом сидел врач, который избил его пару дней назад. Елки-моталки! Он сидел и смотрел на него, как будто знал, что сейчас войдет грабитель, как будто ждал!

– Сука! – скривившись, прошипел Колготин, доставая из кар мана пистолет-зажигалку.

Но это злобное шипение было адресовано не хозяину кварти ры, а той, которая уговорила его прийти сюда. Все-таки, обдури ла, подставила, сука!

– Не может быть... – пробормотал Лаврентьев.

И эти слова не относились к незваному гостю. Лаврентьев узнал его тот самый хам, который гнался за Юлей, кого он бил в темном переулке! Выходит, Люда была права? И эта девчонка, эта Юля... Не может быть!

– Заткнись! – крикнул Колготин, одним прыжком оказавшись у стола.

Вадим посмотрел на грабителя с тоскливой усмешкой, не пы таясь защититься, и презрительно сказал:

– Дур-рак!

И в то же мгновение Колготин с размаху опустил тяжелый пистолет на его голову. Только так можно было взять из стола деньги, а если их там нет – уйти.

Ни то, ни другое он не успел сделать.

– Брось пистолет! – послышался за спиной жесткий приказ.

Колготин судорожно дернулся на окрик, не выпуская зажигал ку из пальцев, и в ту же секунду прогремел выстрел. Пуля проши ла его руку чуть выше локтя, разбила стеклянные листья паль мы-настольной лампы, и застряла в стене. Зажигалка упала на ко вер, следом за ней с хриплым криком повалился Колготин, сбитый сильным ударом тяжелого ботинка. Еще несколько ударов отбили у него желание пошевелиться, но когда руки завернули назад и за пястья опоясала холодная сталь наручников, Колготин завопил от боли в раненой руке.

Еще один удар ботинком по ребрам показал, что его вопль был услышан.

– Заткнись, гаденыш! – крикнул Иваненко. – Дима, что там с Лаврентьевым? Живой?

– Да хрен его знает, – ответил Дима. – Похоже, пистолетом по башке получил. Хорошо, хоть эта падла стрелять не стала!

Вадим без движения сидел в кресле, уткнувшись лицом в лужу крови на столе. Дима осторожно приподнял его, легонько шлепнул по щеке. Вадим застонал, открыл глаза.

– Живой, – сказал Дима.

Третий парень, Володя, поднял с ковра пистолет Колготина, повертел его в руках и сказал:

– А он и не мог выстрелить, Саня. Это зажигалка.

– Живой! – сообщил Дима. – Надо "неотложку" вызвать.

– Я же не хотел, чтобы он здесь торчал, как чувствовал! – со злостью крикнул Иваненко. – Дима, займись им. Голова – дело серьезное. Веди на улицу, остановишь любую машину, отвезешь в больницу.

Лаврентьев уже пришел в себя. Дима помог ему подняться на ноги. Гримаса боли исказила лицо Вадима. Но никто не знал, что причина этой страшной, невыносимой боли – не удар Колготина, а предательство девушки по имени Юля.

Иваненко одним рывком оторвал Колготина от пола, поставил на ноги.

– Ну? – спросил он голосом, не предвещающим ничего хороше го. Сейчас скажешь, кто дал наводку, или потом?

– Рука болит, начальник... Скажу, все скажу, только руку освободи... Это она, сучка, уговорила меня вломиться сюда, она, Юлия Малюкова из Ростова. Сговорилась с этим хмырем и подстави ла меня...

Иваненко всадил кулак в его солнечное сплетение. Колготин раскрыл рот, вытаращил глаза и свалился бы на ковер, если бы Володя ударом в плечо ни выровнял его.

– Вы знаете Юлию Малюкову? – резко спросил Иваненко, пово рачиваясь к Лаврентьеву.

– Не знаю, – тихо сказал Вадим.

Боль пульсировала в висках, но её можно было терпеть. А от боли в душе мутилось сознание.

– Зн... знает, – хрипло выдохнул Колготин. – Они здесь тра хались...

Лучше б он не говорил этого. После очередного удара и Во лодя не помог Колготину удержаться на ногах. Иваненко в упор посмотрел на Лаврентьева.

Вадим осторожно отвел со лба влажные от крови волосы, ус мехнулся. Юля? Это его личное дело. Этот дебил заставил её прийти к нему, а теперь хочет убедить всех, что они сговори лись? Пусть попробует!