Текст книги "По волчьему следу. Хроники чеченских войн"

Автор книги: Николай Асташкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

Часть третья. Черная чечня. страницы истории

Глава первая. «Беда с вами, туземцы...»

Грабеж и разбой, доставлявшие горцу нередко обильные средства для жизни, становились тем же, чем была торговля для образованных народов, и отважный джигит, как почтенный купец средних веков, пользовался всеобщим уважением.

В.А. Потто. Кавказская война

Неожиданное открытие

Март 1995 года. Грозный. Весна вступает в свои права. Солнце припекает, на деревьях распускаются первые листочки. Боевики зажаты в горах. Противоборствующие стороны пытаются начать переговорный процесс. Многие надеются: может, войне конец?..

Но передышка, как выясняется, на руку лишь незаконным вооруженным формированиям – ни о какой капитуляции, сдаче оружия они и слышать не хотят. Зализав раны и отдохнув от погони, «одинокий волк» затаился в теснинах и ущельях. Он не торопится выходить на «тропу войны», злобно посматривает на Грозный, покоренный русскими, ждет, пока горы покроются спасительной «зеленкой», чтобы вновь начать разбой.

В те дни я часто вспоминал свой давний разговор с президентом Дудаевым о новой «кавказской» войне, реалии которой теперь были перед глазами. Весь ход истории, которая, как известно, повторяется, свидетельствовал о жесточайшем противоборстве в здешних местах горцев и русских. И вот снова пролита кровь, причем немалая.

И вдруг я сделал для себя неожиданное открытие: если исходить из того, что наша жизнь движется по спирали, то тут, в горной, или черной, Чечне, эти «спирали» настолько замедлили ход, что с трудом проламывают толщу средневековой дикости горцев на пути к действующей ныне цивилизации.

«Неприязненные» чеченцы

При царе-батюшке чеченцев подразделяли на мирных, независимых и горных. Первые из них, покоренные оружием, жили на Сунже и Тереке, имея в своем владении плодороднейшие пахотные и сенокосные земли, изобиловавшие реками и лесами. Они пасли скот, выращивали виноград, всякие огородные культуры, сеяли пшеницу, ячмень, кукурузу. Избытки урожая свозили на кизлярский базар или ссужали ими своих единоплеменников, которые, спустившись с гор, находили тут для себя хлебные запасы. Пустовавшие земли царские сановники охотно отдавали в распашку неприязненным чеченцам, принимая их в свое мирское общество под именем мирных чеченцев, чем избавляли последних от явного голода, нередко им грозившего.

«Независимые или неприязненные чеченцы живут, – пишет в своем историческом трактате о народах Кавказа Семен Броневс-кий, – начиная от подошвы Черных гор на полдень, в самые горы до высокого шиферного хребта, по рекам, впадающим в Аксай и в Сунжу, наипаче по реке Аргун или Быстрой. Главные деревни их: Большой Чечен на Аргуне, в 40 верстах от соединения сей реки с Сунжею. Гаджи-Аул, пониже на Аргуне, почти смежно с первой. Обе знатные деревни, заключающие до 500 дворов каждая, и имеющие в ведомстве многие приписные или союзные деревни, по разделении сих обществ. От Большого Чечена вверх по той же реке следуют одна другой выше деревни Большая Атага и приписная к оной Закурова Атага».

В числе этих самых независимых чеченцев находятся отделения, называемые собственно горными чеченцами.

«Всех деревень независимых и горных чеченцев, – описывает далее Семен Броневский, – числится до 50. Они-то славнейшие в Кавказе разбойники. Приходят к Российским границам малыми шайками от 5 до 20 человек; раздевшись у Терека, кладут платья и оружие в кожаные мешки (тулуки), с помощью коих переплывают на ту сторону реки и живут по нескольку дней в камышах и кустарниках, подстерегая неосторожных путешественников или работающих в полях худо вооруженных земледельцев. Как скоро захвачена добыча, перевязывают пленника под пахи длинною веревкою и тащат за собой через Терек в плавь; буде же он не умеет плавать, всячески ему помогают и не допускают утонуть, подсовывая под него вышеупомянутые мешки, крепко платьем набитые вместо пузырей.

Потом завязывают ему глаза и, посадив на лошадь, возят взад и вперед по горам и лесам, но не вдруг привозят до назначенного места, дабы рассеявши таким образом внимание пленника, отнять у него все способы к побегу. Ежели пленник значащий или зажиточный человек, офицер, купец, словом, такой, за которого они могут получить большой выкуп, то приковывают его за шею, за ногу и за руку к стене, худо кормят, не дают спать и потом через несколько дней приносят бумагу, перо и чернила и приказывают ему писать, куда знает, письма, с объявлением назначенной выкупной цены.

Письма через третьи руки немедленно доходят до Российской границы. Коль скоро они получают через посредника своего обнадеживание, что мученик их произвел сожаление и есть надежда, что будет выкуплен, дают ему несколько свободы, хорошо кормят и заботятся о сохранении здоровья. Но буде пленник из простых людей, не стоящих труда, чтобы их мучить, то годных к продаже отвозят в Андреевскую деревню, главную в сей стороне ярмарку, а старых и увечных определяют в пастухи, которые, обжившись там, нередко женятся и остаются на всегдашнее жительство».

Кстати, южная, нагорная Чечня, о которой идет речь, до сих пор сохраняет свою вековую физиономию. По-прежнему вершины и склоны ее гор окутаны лиственными лесами, давшими этим чеченским возвышенностям имя Черных гор, в противоположность вершинам Главного Кавказского и Андийского хребтов, постоянно покрытых белой пеленой снега. И горные леса эти, прорезываемые могучими горными потоками, почти до последних дней борьбы в последние кавказские войны служили для чеченцев естественной крепостью, из которой делали они свои буйные вылазки и куда запирались всякий раз, как только русские войска выгоняли их из лесов чеченской плоскости, служившими для них передовыми укреплениями. Так что нынешние чеченские боевики тактику своих предков взяли на вооружение.

Шатой – русская слобода

Шатой по праву считается центром горной Чечни. Но мало кто, даже из местных старожилов, знает историю его возникновения. Оказывается, русская слобода Шатой появилась в здешних местах в начале 60-х годов XIX века, когда русскому царю покорился Шамиль, а вместе с ним и мятежные горцы. Сначала это было укрепление, ничем не выделявшееся в цепи других крепостей Кавказской линии. Тогда же в нем разрешили поселяться отставным, бессрочно-отпускным и запасным нижним чинам, а когда количество отслуживших казаков стало увеличиваться, то им была отведена земля в низине, неподалеку от крепости, для постройки домов. Вот так и появилось небольшое селение с одноименным названием. В нем открыли слободское управление с подчинением окружному начальству, находившемуся в Грозном. В 1870 году число семейств в слободе уже равнялось 50-ти.

Это единственное русское поселение среди горной Чечни стало процветать, принося громадную пользу краю. Слободе, с царского благословления, была отведена покосная и пахотная земля, жители ее занимались хлебопашеством, торговлей, извозом и ремеслами, так что чеченцы с того времени имели возможность многое позаимствовать у русского народа. С разрешения местного начальства в Шатой стали допускаться на жительство и чеченцы. Но с ростом их числа резко, к великому сожалению, стало уменьшаться количество казачьих семей. В конце концов чеченцы добились того, что разорили русских и завладели всей слободой. Кроме захвата жилищ, чеченцы соседних селений прибирали к рукам пахотную и покосную землю, ранее принадлежавшую казакам.

Первым весной 1885 года поселился в слободе Кагерман Ах-метханов, бывший сторож башни, так называемой «волчьей ямы», которая служила местом заключения виновных и находилась в 200 саженях от крепостной стены. Ахметханов сначала воздвиг возле этой ямы как бы временное строение, пригородив и земли для посева кукурузы. Осенью того же года рядом с ним селятся два брата-чеченца Иноркаевы, а также бывший всадник милиции Сула Хажиев, которые живут в слободе на правах скотоводов, платя оброк за пастьбу скота и усадебные места. Однако через пять-шесть лет их наследники самовольно занимают уже 11 десятин земли: сыновья Ахметханова – 4 десятины земли, а родственники братьев Иноркаевых и Хажиева – 7 десятин и наотрез отказываются отбывать какие-либо общественные повинности. Временные строения они превращают в постоянные. Таким образом, на выделенной отставным казакам земле появляется первый чеченский хутор, дома в котором растут, как грибы после дождя. Вскоре в нем уже проживает не четыре, а по меньшей мере два десятка чеченских семейств.

Русские поселенцы начали роптать: не следует чеченцев селить здесь. Слободское Управление попыталось выйти с ходатайством на окружное начальство, чтобы снесли самовольно образовавшийся хутор, но такова практика чиновничьей волокиты – бумага где-то затерялась, и дело не было доведено до конца.

С каждым годом в слободе появлялись все новые и новые жители из местных: то чеченцы-торговцы, то разные служащие при местных начальниках участков – переводчики, милиционеры, сторожа и прочие, которым затем разрешалось приобретать недвижимое имущество. Образовавшуюся лазеечку они весьма умело использовали, покупая дома не только для себя, но и для своих родственников, не имеющих на то права.

В связи со сложившейся ситуацией наместник царя на Кавказе великий князь Михаил Романов вынужден был в 1880 году вынести постановление:

1. Выселить из слободы Шатой всех без исключения туземцев с воспрещением поселяться навсегда.

2. Заселить означенную слободу русскими из податного сословия и образовать тут приписку, так как комиссией было найдено, что слобода Шатой – тот пункт, который расположен в центре горной полосы.

3. А для этой цели и благоустройства русского населения отдать в полное распоряжение находящиеся вблизи казенные участки земли и леса».

В 1890 году лес был и впрямь прирезан в количестве 514 десятин к слободе, но селяне им фактически не пользовались, так как он находился в распоряжении Аргунского лесничества и охранялся объездчиками из чеченцев, а потому постоянно вырубался по платным и бесплатным билетам чеченцами-соседями. Русским же начали выдавать такие билеты лишь с 1903 года, да и то в недоступные места.

Однако после того, как объявили указ царского наместника о выселении всех без исключения чеченцев, Шатой покинули, увы, всего лишь некоторые из них. Семь семейств подали на высочайшее имя прошение, чтобы им разрешили проживать в слободе Шатой на правах купцов и купчих, хотя никогда таковыми не были. Обман этот не был раскрыт, чеченцам разрешили жить в слободе, и они уже на «законных основаниях» продолжили «выдавливать» русских, скупая у них за бесценок недвижимость. К 1910 году в слободе Шатой осталось всего лишь семь русских семей, в трех из которых управлялись вдовые женщины. А вместо четырех чеченских семейств, поселившихся здесь на сорок лет раньше, теперь жило семьдесят семь.

Земля и кровь

К тому времени русским в слободе и вовсе стало тяжко от притеснений чеченцев. Это вынудило их обратиться с прошением к Наказному атаману Терского казачьего войска генерал-лейтенанту Михееву, являвшемуся также начальником Терской области, куда входила и Чечня.

«Ваше Превосходительство! Жизнь русских поселян в слободе Шатой в настоящее время сделалась невыносимой в силу сложившихся исключительных условий. Мы сейчас вынуждены всецело подчиняться группе чеченцев, которые в течение нескольких лет разными незаконными путями, вплоть до убийств русских, заселили слободу и диктуют нам, уцелевшей горсти русских, свои законы.

Живущие в слободе чеченцы всеми силами стараются уничтожить русский элемент и захватить все в свои руки. К примеру, если понравится кому-либо из них дом слобожанина, то начинается форменная травля: битье окон, увод скота, порча крыши, угроза смертью, которая всегда делается наедине и которую они зачастую приводят в исполнение для острастки оставшихся в слободе русских.

1. В 1887 году убит житель Федот Барикин – поставщик всех продуктов Шатойского гарнизона. Оставшиеся после него семь домов, а также поставка продуктов, перешли в чеченские руки.

2. В 1880 году были убиты на Шатойской дороге слобожане Павлов и дорожный кондуктор Васильев – последний убит, дабы дать доступ к этой должности чеченцам.

3. В 1902 году, днем, в 7-ми милях от слободы, убит отставной нижний чин Семен Кленов – старик 70-ти лет. Ему нанесено 12 кинжальных ран.

4. В 1905 году убит мелочный торговец у себя дома в лавке, тоже днем, Петр Губаридзе. Он убит с целью завладеть его удобным для торговли усадебным местом. На этого несчастного старика было несколько покушений: однажды он был ранен, десятки раз его обворовывали. Кстати, его убийство было совершено на глазах соседей-чеченцев.

5. В 1906 году, в 3-х верстах от слободы, убит кондуктор Добровольский – за свою справедливость по отношению к службе.

6. В 1908 году опять-таки убит даже 13-летний мальчик Павел, сын нашего старшины Щеткина, служащего на этой должности вот уже 12 лет,– как месть за справедливую службу. И за все эти убийства никто не ответил.

Что же касается грабежей и воровства, то им просто нет конца. В последнее время чеченцы дошли до виртуозности. Если раньше они захватывали места в слободе под разными благовидными предлогами, то теперь просто являются к кому-либо из русских жителей и требуют, чтобы тот записал свой дом на его имя, на право его жительства в слободе и молчал про это, а иначе плохо будет, что мы не раз уже испытывали.

Мы поодиночке не можем даже посмотреть свои земли и покосы, а если и делаем это, то все вместе, предварительно исходатайствовав от местного Начальника участка охрану из милиционеров – вот до какого положения довели нас.

В настоящее время, Ваше Превосходительство, заброшенная в горах горсть русских доведена до отчаяния. Мы вынуждены будем, если нам не окажут помощь, поступить так, как поступили 40 семейств, бежавших из Шатоя, бросив на произвол судьбы или продав за бесценок свое недвижимое имущество.

С основания слободы Шатой начальством гарнизона высылался для охраны слободы патруль от 3-х до 6-ти человек. Однако в 1907 году по ходатайству чеченцев высылка прекратилась. Чеченцы мотивировали свою просьбу тем, что абрек Давлетмир-заев может всегда убивать нижних чинов и отбирать у них оружие. Такой случай действительно имел место, когда этот абрек ранил через амбразуру крепостной стены часового, стоявшего у дверей камеры с арестованными чеченцами при военной гауптвахте, что и явилось поощрением для чеченцев и опасностью для слобожан. Мало того, что был отменен патруль, так еще с 7– 8 часов вечера запираются крепостные ворота на всю ночь, и жителям неоткуда ждать помощи при несчастных случаях, так как сообщить о них нет доступа, что и продолжается до настоящего времени.

А потому имеем честь покорнейше просить Ваше Превосходительство ходатайствовать перед Наместником Его Императорского Величества на Кавказе:

1. Отобрать все самовольно захваченные земли, а также лес, давно отмежеванный для слободы Шатой, в полное распоряжение жителей.

2. Выселить раз и навсегда всех без исключения чеченцев и других туземцев, не имеющих права на жительство.

3. Населить слободу русскими крестьянами или запасными нижними чинами из податного сословия, увеличив слободу по крайней мере хотя бы до 40 семейств.

4. Учредить в ней приписку с причислением к крестьянам Ставропольской губернии наравне с другими слободками Терской области, как-то: Хасав-Юрт, Нальчик, Ведено, Воздвиженская.

5. Разрешить продолжать высылку патруля на ночь в слободу от войск Шатойского гарнизона, что было до сих пор, так как только наша единственная слобода в Терской области, которая не может просить оказания помощи от войск, а также не затворять крепостные ворота, ведущие в слободу.

6. Воспретить выдачу каких бы то ни было разрешений на вырубку леса, отведенного для слободы, и предоставить его в полное распоряжение слободы, так как уже в настоящее время он почти абсолютно вырублен посторонними лицами.

Надеемся, что Ваше Превосходительство не откажет в просьбе последних нескольких жителей, оставшихся от разоренной русской слободы в горной полосе Терской области».

Атаманский гнев

Ознакомившись с прошением русских жителей слободы Шатой, генерал Михеев крепко задумался. Всего два года прошло, как он стал Наказным атаманом, а сколько горя и слез уже пришлось увидеть в русских слободах и станицах! Подобные «челобитные» приходили из разных концов обширной Терской области. Подперев кулаком щеку, он устало смотрел в окно на Терек, который, будто змеиное жало, извивался внизу. Атаман вспомнил свою офицерскую молодость, крепость Назрань, что была расположена между Сунжей и Назранкой, почти у самого их слияния. Сколько ж минуло с тех пор? Лет тридцать-тридцать пять – не меньше.

Проезжал в те годы через крепость великий князь Михаил Николаевич. Обратив внимание, что укрепление расположено среди исключительно туземного ингушского населения, в те времена совершенно дикого, Его Высочество пожелал при крепости образовать русский поселок, который, с одной стороны, служил бы центром русской культуры для горцев, а с другой – мог бы поставлять продукты питания для местного гарнизона.

Как раз в то время в крепости Назрань жило несколько русских семей из отслуживших и женившихся солдат. Они обратились к великому князю с просьбой о наделении их землей и, конечно, встретили с его стороны живейшее участие. Великий князь Михаил Николаевич был весьма доволен, что желание его так скоро осуществлялось. Он сказал просителям, что если они наберут 15 человек таких же отслуживших русских солдат, то он сейчас же даст им землю. Те ответили, что их уже насчитывается девять семей. Тогда великий князь прибавил к этим семьям еще три семьи ингушей – для того, чтобы они, живя вместе с русскими, составляли с ними одно общество и служили некоторой гарантией их безопасности, являясь посредниками между русскими и их соплеменниками. Эти двенадцать семей и составили новое поселение под названием Местечко Назрань. Им-то великий князь Михаил Николаевич и отдал Назрановский казенный участок земли мерою 185,5 десятин. Но так как из них для обработки были годны лишь 22 десятины, то великий князь отвел поселенцам участок в 60 десятин близ реки Камбилеевки. Земля тут была плодородная. Новоселы, соскучившись по крестьянской работе, трудились от зари до зари. И вскоре из бедняков превратились в счастливых зажиточных хозяев. Они построили себе дома, завели сады и огороды. В общем, зажили недурно.

Прошло десять лет. На Кавказ была проведена железная дорога, казачий пост заменен милиционерами, а Управление округа перешло во Владикавказ. И это, как оказалось, самым тяжелым образом отразилось на назрановцах, которых окончательно доконали воровство и грабежи жителей соседних селений.

Не лучше дела обстояли и в других отделах Терской области. Генерал Михеев грустно посмотрел на кипу писем, прошений и жалоб. В нем загорался справедливый гнев на горцев, этих детей природы, которые доброту принимают за слабость, а наше великодушие служит для них сигналом к вероломству. И он издал приказ по войску.

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

«ПРИКАЗ

По Терскому казачьему войску «...» октября 1910 года г. Владикавказ

Несмотря на все принимаемые меры, порочные чеченцы и ингуши продолжают грабить у казаков скот и лошадей. Казаку положительно невозможно заниматься мирным трудом и приходится сосредоточить все внимание на охрану своего имущества как дома, так и в поле. В особенности стало тяжело в станицах Сунженского отдела.

Однако, исполняя свой долг мирных граждан перед Царем и Родиною, казаки терпеливо переносили разорение своего благосостояния.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Объявить всем туземцам, населяющим горную Чечню, мое категорическое воспрещение:

а) ездить по полевым и хозяйственным дорогам в пределах станичных юртовых наделов, за исключением случаев, когда пользование этими дорогами вытекает из арендных условий.

б) въезжать кому бы то ни было из туземцев в ночное время в станицы.

Для фактического выполнения моего приказания, применительно к ст. 316 11 тома Св. Зак. изд. 1892 года, на основании ст. 298 т. XIV Св. Зак. изд. 1890 года, для прекращения разбоя и грабежа, Атаманам отделов ежедневно назначать, где нужно, в помощь полиции особые наряды секретов для охраны станичных районов.

Несение этой службы должно быть возложено в каждой станице на основании ст. 612 Уст. о Земск. Пов. 1859 года на казаков в возрасте от 17 до 55 лет от роду. Наряды эти, во исполнении возлагаемых на них обязанностей, приравниваются к должностным лицам и обязаны руководствоваться следующею статьей тома XIV Св. Зак. 1890 года:

«Ст. 297. При поимке воров и разбойников, если случится вступить в бой, то стараться сколько возможно забирать живых, и чрез них после дознаваться о сообщниках, становщиках и пристанодержателях».

О каждом случае употребления в дело оружия производить установленные законом дознания и следствия.

Проверку правильности несения службы секретов в каждом отделе возложить на Командующего полком второй очереди и Начальников сотенных участков.

Наказной Атаман Терского казачьего войска генерал-лейтенант Михеев».