Текст книги "По волчьему следу. Хроники чеченских войн"

Автор книги: Николай Асташкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

Шаманов, окончив свой печальный рассказ, умолк. Затем, посмотрев на меня в упор, спросил:

– Скажи, можно ли с такими отморозками вести переговоры?

Что я мог ответить? Лишь тяжело вздохнул: безусловно, нет!

Планы и предложения

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

«Секретарю Совета безопасности РФ, полномочному представителю Президента России в Чеченской Республике

Лобову О. И.

АНАЛИТИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Об общественно-политической ситуации и предложениях к плану урегулирования кризиса в Чеченской Республике (фрагмент)

1. Анализ последовавших после Шатойского и других договоров данного периода времени опросов населения, рабочих, интеллигенции, представителей правительства ЧР, федеральных войск, сотрудников местного МВД и т.д. свидетельствует о том, что события этого года уже поили по сценарию прошлого. Наметилась тенденция к невыполнению заключенных договоров о мире и согласии. Их правовая основа не предполагает ответственности чеченской стороны, а федеральной не оставляет возможности поправить положение в случае их нарушения. Резко возросла статистика происшествий и потерь. Создается такое впечатление, что население действует при умелом дирижировании со стороны Дудаева, что подписание договоров будет идти до очищения для них необходимого пространства, до накопления вооружения, техники, медикаментов и продовольствия. До наступления благоприятного климатического сезона. Потом последует резкое сокращение этого процесса, очередная крупномасштабная провокация и вновь униженное положение огромного государства и его руководства. Этот момент придется как раз на период президентских выборов, и за непродолжительное умиротворение дудаевская сторона может запросить большую цену.

2. Времени осталось так мало, и так много его упущено, все происходящее в Чеченской Республике так дорого в человеческих жертвах, утрате достоинства и материально-финансовых средств обошлось России, что вариант правильного разрешения чеченского кризиса должен быть определен и принят к реализации в кратчайшие сроки. Этого требует не только необходимость получить желаемые результаты выборов Президента, но и высшие интересы России. Если поставить во главу угла обеспечение целостности территории и соблюдения Конституции России, будущее многонационального государства и его народов, геополитические, экономические и военные интересы, в том числе в СНГ, принципы международного права, гуманности и обязательств России перед мировым сообществом, то естественным образом вытекает лишь единственно верный вариант плана урегулирования, основанный на сочетании в разумных пропорциях, в зависимости от ситуации, и безусловной взаимосвязи политических, военных, социально-экономических, международных и информационно-пропагандистских факторов. То есть может быть не только 7, по и большее количество вариантов, главное – чтобы Чечня осталась в составе России.

Вариант плана, когда Чечня выходит из состава России, а точнее ее отпускают, опять-таки за определенную цену, теоретически возможен, но в данном случае нами не рассматривается.

3. Менталитет чеченцев, унаследовавших многочисленные традиции и обычаи раннего феодализма, при отсутствии сколько-нибудь значительной истории государственности, основан на принципе силы. Они признают только:

– силу сильного;

– силу денег;

– силу личных или взаимных среди чеченцев договоренностей.

Любой второй другой национальности представляет собой либо угрозу, если он сильнее, либо предмет для эксплуатации, если он слабее, либо партнера, но держащего ухо востро, если он равный им по силе.

4. Когда мы говорим об исторической и понятийно-правовой базе термина «внутричеченский диалог», то он понимается как способ разрешения чеченского кризиса путем достижения ими между собой таких договоренностей, которые устраивают Россию. Она определяет цену лояльности как сумму обязательств чеченской стороны по отношению к России. При этом надо исходить из того, что внутричечепский диалог представляет интерес для российской стороны только в том случае, когда Чечня остается в составе Российской Федерации. В противном случае, то есть в случае отделения Чечни от Федерации, внутричечепский диалог смысла для России не имеет.

Следовательно, внутричечепский диалог есть процесс разрешения кризиса, которым управляет Россия, используя одновременно методы военные, экономические и, как наиболее выгодные, политические. Надо понимать, что за внутричечепский диалог Россия будет платить Чечне. Потому что, согласно своему менталитету, она заработала на войне и теперь должна заработать на мире. Памятуя, что самое дорогое – это жизнь россиян, достоинство и интересы России, надо стараться платить как можно меньше, в таких размерах и таким способом, чтобы не финансировать терроризм, исходящий от ее территории. То есть платить только за лояльность, каждому селу, может быть, помесячно. Может быть, даже ценой удерживаемых пенсий и пособий, не говоря уже о финансировании экономических и социальных программ. В контексте сказанного было бы важно организовать пропаганду так, что чем больше Президент говорит о прянике, тем больше россияне и мировое сообщество должны требовать от него кнута.

5. Коренные жители Чечни имеют слишком много сфер влияния и источников дохода в России. Едва ли половина из них живет на своей исторической родине, которая вряд ли была бы способна просто прокормить их, находись они в своей республике. Поэтому они так мало дорожат тем, что происходит здесь, а может быть, это и есть их уговор – одной части жить в самой Чечне, а другой – за ее пределами. Поэтому следует в любом случае и при любых обстоятельствах проводить линию на сужение географии и сфер интересов чеченцев. Ограничение их миграции и перетока, и даже определенное вытеснение в случае возникновения необходимости...

Аналитическая группа»

Из доклада командующего Временными объединенными силами Российской Федерации в Чечне генерал-лейтенанта В. Тихомирова Государственной комиссии РФ по урегулированию конфликта в Чеченской Республике (фрагмент):

«Обстановка в Чеченской Республике остается сложной и противоречивой. Мирному процессу препятствуют не прекращающиеся диверсионно-террористические акции бандформирований против подразделений федеральных войск и мирных граждан республики, сотрудничающих с новыми органами власти в ЧР. Любые попытки федеральных властей по наведению и поддержанию порядка в республике воспринимаются сепаратистами как нарушение условий достигнутых в Москве и Назрани договоренностей. С началом специальных операций по проверке паспортного режима со стороны бандформирований осуществляется жесткое противодействие подразделениям федеральных войск.

Продолжая линию на игнорирование достигнутых договоренностей, лидеры сепаратистов активно стремятся осуществлять мероприятия по поэтапному расширению зон своего влияния в районах, откуда были вытеснены в ходе боевых действий с федеральными войсками.

Учитывая, что наиболее ощутимые потери боевики несут в результате ударов авиации и вертолетов, ими созданы мобильные группы по борьбе с воздушными целями, имеющие на вооружении ПЗРК «Стингер». Командованием НВФ отдано указание на уничтожение в воздушном пространстве Чечни всех самолетов и вертолетов. Для борьбы с бронетехникой отряды боевиков оснащаются ПТУРами.

Ситуация осложняется тем, что в республике заметно усилилось влияние ярых сторонников ислама, где на первые роли выходят «ваххабиты» – наиболее непримиримая часть сепаратистов, стоящих на позиции продолжения вооруженной борьбы с ФВ. В настоящее время до 1000 молодых чеченцев проходят обучение в исламских заведениях Саудовской Аравии и Турции. Существенную поддержку сепаратистам оказывают определенные национал-сепаратистские круги Дагестана, Ингушетии, Азербайджана и Грузии.

Существовавшая при Дудаеве жесткая централизованная власть после его уничтожения значительно ослабла. Начался раздел сфер влияния внутри верхушки сепаратистов, а предпринимаемые Яндарбиевым попытки объединения положительных результатов не имеют.

Изменился качественный состав группировки боевиков, включающий более 40 банд, общей численностью свыше 3 тыс. человек. Основные силы бандформирований представлены пятью группировками: Центральной, Юго-Восточной, Южной, Юго-Западной и Северной. На их вооружении имеется: танков – 4—5; БМП/ БТР – 5—7; орудий и минометов – 2—3; РСЗО "Град " – 2—3; ЗУ/ЗСУ– 11—14; ПЗРК– 12—14.

С 24 мая 1996 года после падения Бамута практически закончились военные действия федеральных войск на территории Чечни. НВФ полностью перешли к ведению боевых действий партизанскими методами.

В соответствии с договоренностью о прекращении огня, боевых действий и мерах по урегулированию конфликта на территории ЧР, подписанной В. Черномырдиным и 3. Яндарбиевым 27мая в Москве, был начат новый этап переговорного процесса, завершившийся 10 июня 1996 года подписанием Протокола о прекращении огня и боевых действий.

В целях выполнения Указа Президента РФ № 985 от 25 июня 1996 года «О выводе сил и средств, входящих в состав ВОС», начат планомерный вывод войск с территории ЧР – 29 июня в одностороннем порядке осуществлен вывод в полном составе 245-го мотострелкового полка (МВО), снято 11 блокпостов. Войска ВОС соблюдали условия достигнутой договоренности о прекращении огня и боевых действий.

Однако со стороны вооруженной оппозиции не прекращались нарушения достигнутых соглашений. Со времени подписания договора о прекращении огня и боевых действий по состоянию на 9 июля 1996 года ими осуществлено 604 нарушения, из них: диверсий на железной дороге – 2; диверсий на автомобильных дорогах – 34 (в том числе минирование и подрывы – 25); обстрелов – 565. При этом потери в личном составе составили: погибших – 47 и раненых – 227 военнослужащих...»

Лисий ход Яндарбиева

В пику докладу генерала Тихомирова у лисы-Яндарбиева был заготовлен хитрый ход. И он действовал в соответствии со своей тактикой, когда 9 июля 1996 года направил в ОБСЕ Тиму Гуль-диманну послание такого содержания:

«В связи с усилением военных и политических провокаций России против Чеченской Республики после президентских выборов в РФ должен заявить:

1. Верные традиционным подходам чеченского народа, предписанным в исламе о верности слову и любым договоренностям до нарушения их противной стороной, руководство ЧРИ проявляет крайнюю сдержанность и прилагает массу усилий, чтобы удержать ВС ЧРИ от адекватного ответа на российские провокации.

2. Необоснованные ультиматумы, блокирование населенных пунктов, аресты ни в чем не повинных людей на блокпостах, которые должны были быть ликвидированы к 7 июля 1996 года, попытки свалить вину за свои провокации на чеченскую сторону – все это ставит перед нами вопрос: неужели российское руководство по-прежнему остается приверженцем своих худших исторических традиций? Это вызывает крайнюю озабоченность чеченской стороны, которая строго придерживается курса на мирное урегулирование, выполнение московских и назрановских договоренностей.

3. Если же российская сторона намерена продолжить политику провокаций и разбоя на чеченской земле, то ответ будет адекватным, с использованием всех сил и средств.

4. В связи с вышеизложенным требуем, чтобы Президент России господин Б. Ельцин как гарант и председатель Правительства РФ господин В. Черномырдин как подписант объяснили позицию официальной Москвы в отношении Московской договоренности (27 мая 1996 года) и назрановского протокола (10 июня 1996 года), а также действия отдельных членов российской делегации на переговорах.

5. Предлагаем ОБСЕ как посреднику в мирном урегулировании военного конфликта между ЧРИ и РФ, объяснить свою позицию в отношении военных и политических провокаций российской стороны против мирного урегулирования, призываем принять необходимые меры, предусмотренные международными нормами и уставами ООН, ОБСЕ в подобных ситуациях».

Тим Гульдиманн, по-видимому, раскусив уловку Яндарбиева и не желая выступать в роли третейского судьи, переправляет бумагу в аппарат Правительства РФ Сергею Степашину с припиской:

«Уважаемый Сергей Вадимович!

В связи с нашим разговором 9 июля 1996 года передаю в приложении текст "Заявления" Зелимхана Яндарбиева от 9 июля 1996 года по поводу мирного урегулирования военного конфликта».

Расчеты и просчеты

События, происходившие в Чечне летом 1996 года, постоянно пребывали в центре внимания как российской, так и мировой общественности, но при этом их смысл оставался непонятным не только простому российскому обывателю, но даже отечественным и зарубежным аналитикам. Чеченская кампания сопровождалась со стороны ее непосредственных авторов, прямых исполнителей и всех так или иначе вовлеченных в нее лиц множеством самых пространных заявлений по поводу развязанных военных действий и обилием всевозможных оправдательных попыток по принятию и осуществлению силового варианта решения проблемы. Однако откровенно пропагандистский характер выступлений одних, невразумительность других и откровенная ложь третьих только усугубляли в обществе непонимание происходящего.

Многие офицеры, находившиеся в Чечне, задавались вопросом: ради чего вообще нужно было начинать войну? Ради каких таких высших идей, разумных причин и человеческих ценностей? Неужели не существовало других, мирных подходов, способов, решений? Ведь ежедневно гибнут российские парни на клочке земли, составлявшем всего лишь тысячную долю территории России. Масса вопросов, на которые очень трудно было получить объективные или хотя бы вразумительные ответы. Но искать их, согласитесь, надо, и прежде всего потому, что эта страшная бойня, по большому счету, не нужна ни Чечне, ни России. И все же она продолжалась. Почему?

Одна из причин была в том, что Ельцин никак не хотел сесть за стол переговоров с Дудаевым. Президент России действовал через второстепенных и третьестепенных людей, которые, как правило, обещали Борису Николаевичу переубедить Джохара и его команду, вернуть России не столько «заблудших», сколько «московское правление в Чечне». Егоров стал министром по делам национальностей, клятвенно заверив Ельцина, что он «закроет чеченскую проблему» даже после «шахрайских» провалов. Кто знает, случись прямой диалог, а не «испорченный телефон» между Ельциным и Дудаевым, глядишь, к чему-то и пришли бы.

Анализ довоенных позиций каждой из сторон показывает, что у обеих они были достаточно твердые, неуступчивые. Но давайте посмотрим, когда, в каких обстоятельствах происходили «уступки». Одна из сторон шла навстречу другой только в том случае, если она видела или убеждалась, что может, в случае неуступчивости, больше потерять, чем приобрести. Что мог потерять лично Дудаев и его команда? Самое главное, конечно, – свои жизни и жизни сограждан. Так что особого выбора у него не было. Подписание какой-либо «отступной» означало бы его политическую, да и физическую смерть. С одной стороны, свои же не простили бы ему «предательства», а с другой, Дудаев, по-видимому, полагался на достаточность потенциала сопротивления, у него была твердая уверенность в стойкости чеченцев в любых чрезвычайных ситуациях и наконец он, наверняка, надеялся на трезвый и объективный подход Москвы. В этом, пожалуй, и был самый роковой просчет чеченской стороны.

Итак, война случилась.

Многие были склонны искать вокруг нее некую причинноследственную связь, единый логический охват, неизбежность, даже спланированность всех событий от начала до конца. На мой взгляд, это глубокое заблуждение. Никаких постоянных целей и задач, объяснявших все и вся, естественно, не было. Каждый раз у российской стороны возникали новые тактические цели, ставились конкретные задачи, но единой логической увязки не существовало. Все мы стали свидетелями множества планов, этапов, обещаний, заверений, которые благополучно канули в Лету, так и не сбывшись. Была, правда, одна-единственная установка – покорить Чечню, но ее, увы, так и не удалось претворить в жизнь.

Итак, какие же расчеты и просчеты допустило российское руководство?

Первый просчет, по мнению аналитиков, был психологического характера. Судите сами. Накануне войны в Моздоке сосредоточилось огромное количество войск, готовых ринуться в бой. Над Чечней постоянно барражировали самолеты, совершая устрашающее бомбометание, – это и многое другое вкупе с ультиматумом Ельцина о немедленном сложении оружия должно было, видимо, «напугать» Дудаева и его окружение, сломить дух сопротивления и подготовить соответствующую почву и моральный климат для победоносного движения российских войск на путях восстановления «конституционного порядка». Но, как выяснилось, Чечню испугом не возьмешь. Военный вызов был принят, к нему в Грозном оказались готовы. В этом первый просчет российского руководства, но отступать Ельцину было поздно, военная машина уже закрутилась.

Чеченцы оказали отчаянное вооруженное сопротивление «агрессорам», и Российская армия понесла на начальном этапе военной кампании огромные потери. Правы оказались те, кто предостерегал официальный Кремль от силового подхода в чеченском вопросе. Оправдались прогнозы и тех, кто заявлял, что молниеносной победы добиться не удастся, так как армии будет противостоять вооруженный народ, а затяжная война чревата партизанским движением и диверсионными походами, что тоже не сулит России ничего хорошего.

Из предыдущих трех крупных военных кампаний, проведенных в прошлом Россией против Чечни, явствует, что горцы отступали или «замирялись» только в том случае, когда их численность становилась менее двухсот тысяч. Значит, чтобы добиться искомой молниеносной победы в нынешней войне, нужно было в темпе уничтожить порядка 70—80 процентов чеченского населения, что требует как минимум абсолютной закрытости региона и полного контроля над средствами массовой информации. С другой стороны, российская армия оказалась морально не готовой встретить вместо ожидаемого животного страха своих жертв, как это было повсеместно в других «горячих точках», твердый дух и мужество сопротивляющихся ополченцев.

Расчет на секретность хода операции, на тайну действий российских войск в Чечне тоже не оправдался. Информационная блокада была прорвана сначала в основном иностранными, а впоследствии и российскими журналистами. Неудавшаяся молниеносная война «одним полком за два часа» перешла в затяжное партизанское противостояние. Прошедший год принес нам следующий расклад: на одного убитого дудаевского боевика приходилось до 15-ти российских военнослужащих. Такая вот скорбная арифметика.

Следующий тактический расчет российского командования в Чечне строился на уверенности, что в случае силового устрашающего воздействия на гражданское население республики, оно восстанет и сметет Дудаева вместе с его боевиками. Не вышло. Те, кто потенциально способен был взяться за оружие, практически уже давно взялся. И соотношение здесь не в российскую пользу: 200 или даже 300 «чеченских милиционеров» с «тыловым прикрытием» в виде российских военнослужащих явно погоду не делали. Упования на старейшин, которые якобы могут воздействовать на боевиков, оказались абсолютно несостоятельны. Можно сколько угодно долго сотрясать эфир «согласительными достижениями практически во всех населенных пунктах Чечни», но это, в лучшем случае самообман. Еще Ермолов, обжегшийся на таком в прошлом веке, намекал на чеченскую «продажность и коварство», когда дело касалось каких-либо их договоренностей с русскими офицерами. Пока российские войска в Чечне, пока для чеченцев есть «внешний враг», до тех пор внутричеченская гражданская война невозможна.

И все-таки, откуда у того же Дудаева, Масхадова или Басаева брались большие деньги, на которые они закупали оружие, платили наемникам, содержали незаконные вооруженные формирования? В «архиве Тихомирова», о котором я упоминал выше, имеется любопытный документ, проливающий свет на эту тайну за семью печатями. Оказывается, любое промосковское временное правительство, которое составлялось, как правило, из наместников в Чечне – будь-то Хаджиев, Семенов, Автурханов, Лобов, Завгаев, Магомадов или любой другой – все они рано или поздно вступали в негласный сговор с дудаевской стороной. Как ни кощунственно звучат подобные обвинения, но за свою неприкосновенность они «отстегивали» сепаратистам их «долю» от «жирного российского пирога» в виде триллионов и триллионов «кровных», выделяемых Москвой под различными предлогами на «восстановление Чеченской Республики». При Хаджиеве, например, расклад был такой: 40 процентов – московским «спонсорам», 30 – боевикам и уже оставшиеся 30 – самим московским марионеткам. Утверждают, будто Завгаев пообещал дудаевцам поднять «их долю» до 40 процентов, что и явилось причиной поспешного ухода Хаджиева и его команды.

Непослушание исключается! У этой войны уже сложились свои законы. При проявлении малейшей строптивости —тут же организуется покушение «неизвестного происхождения».

Конечно, всех деталей и тонкостей не узнаешь, хотя Чечня и не Восток. Но, как бы там ни было, абсолютно ясно одно. Россия на свои же деньги продолжала кормить, поить, одевать и обувать всю Чечню: от оппозиционера до боевика, от тунеядца до настоящего бандита. Россия на свои же деньги поставляла оружие своему противнику. Россия на свои же деньги, отнятые у русского народа, убивала и хоронила русских ребят.

Так кому же вообще нужна была чеченская война? Как ни печально, но анализ событий, происходивших до и после вооруженного вторжения наших войск в Чеченскую Республику, показывает, что война требовалась ни кому-нибудь, а именно Ельцину. Зачем? Трудный вопрос, но все же объяснимый. Личностный характер Ельцина? Вполне допустимо, что хорошо известная его склонность в детстве и после к хулиганским и откровенно криминальным поступкам не исчезла в нем и в должности Президента России. Преступные беловежские соглашения 1991 года, беспрецедентный расстрел Белого дома в октябре 1993 года, обнищание народа в период «приватизации» и, наконец, война в Чечне 1994—1996-х годов – вот далеко не полный перечень уголовно наказуемых деяний и криминального становления режима Ельцина.

Следует помнить, что ни один народ никогда не начинал никакой войны. Все мировые конфликты инициированы личностями в силу различных причин или обстоятельств. Эти личности, задействованные в той или иной мере, с той или иной стороны, всегда виноваты. Причем все виновные лица далеко не всегда бывают известными или на виду. Очень часто ими являются второстепенные и незаметные люди из окружения «сильных мира сего», которых они обычно используют для осуществления своих сугубо корыстных целей. Поэтому и вину за развязывание первой чеченской кампании должны нести Борис Ельцин и те из его ближайшего окружения, кто был за силовое воздействие на Чечню, а не за мирные переговоры с Дудаевым.