Текст книги "По волчьему следу. Хроники чеченских войн"

Автор книги: Николай Асташкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПЯТОЙ ЧАСТИ

Осенью 1991 года Джохар Дудаев помышлял о создании Большой Чечни, границы которой простирались бы от Азова по Кума-Манычскому каналу, через Кочубей, Хасавюрт и далее по Большому Кавказскому хребту в сторону Грузии. Он хотел прибрать к рукам Дагестан, Адыгею, Карачаево-Черкесию, Кабардино-Балкарию, Ингушетию и установить там свой режим. Конечно, Дудаев понимал, что сделать это без соответствующей идейной подоплеки будет непросто. Спустя пять лет задумки неистового Джохара стал претворять в жизнь более практичный Шамиль Басаев.

После заключения «хасавюртовского мира» Чечня провозглашается мусульманским государством со всеми атрибутами шариатской власти – Верховным Шариатскими судом Республики Ичкерия, отрядами Шариатской гвардии, Исламским полком особого назначения. Басаев вместе с Хаттабом начинают опутывать Чечню сетью джамаатов – боевых организаций, насквозь пропитанных идеями ваххабизма. Во главе их стоят амиры – полевые командиры, которым безраздельно подчиняются как рядовые боевики, так и местное население. В республике открывается несколько десятков исламских медресе, где арабские наставники проповедуют местным молодым мусульманам свою науку: как правильно понимать ислам, правильно молиться, исполнять обряды. Поначалу все выглядит довольно пристойно: чтение Корана, проповеди, молитвы. Однако со временем здесь все большее значение уделяется физической подготовке и урокам рукопашного боя: свою веру нужно уметь защищать.

Бедная и прозябающая от безделья молодежь потянулась в эти медресе. Постепенно проповеди становятся агрессивнее. Все чаще арабские наставники повторяют, что мусульман в России притесняют, что мусульманам нужно объединяться и жить по шариатским, а не по светским законам, что официальная организация – Духовное Управление Мусульман – прогнившая и коррумпированная структура, которая дружит с властью и не заботится о бедных. На арабские деньги не только в Чечне, но и Дагестане, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Ингушетии строятся новые мечети, в которых агрессивные имамы проповедуют идеи ваххабизма, призывают к созданию на Северном Кавказе независимого мусульманского королевства – Халифата. Молодежь, прошедшую идеологическую подготовку, направляют «на стажировку» в лагеря Хаттаба «Кавказ», «Талибан», «Мустафаджират» и другие, расположенные под Урус-Мартаном и Сержень-Юртом. Именно из этих бойцов Басаев и Хаттаб сформируют впоследствии свои боевые отряды, которые в августе 1999 года вторгнутся в Дагестан.

Осенью 1996 года главой вновь образованного Муфтията Чеченской Республики Ичкерия становится Ахмад хаджи Кадыров – духовное лицо, уважаемое в республике. В течение 1997– 1998 годов в отношениях Кадырова и президента Чечни Аслана Масхадова намечается разрыв. Муфтий Кадыров известен как убежденный противник ваххабизма, а на протяжении двух лет после заключения Хасавюртских соглашений позиции как местных, так и пришлых ваххабитов в Чечне заметно усилились. В 1996—1998 годах один из сторонников ваххабизма, Хусейн Хаджи Батукаев, возглавлял Верховный Шариатский суд Республики Ичкерия. Он был отправлен в отставку только летом 1998 года (окончательно– в октябре). 14—15 июля 1998 года ваххабитские группировки (в том числе отряды Шариатской гвардии, Исламского полка особого назначения) совершили нападение на полк национальной гвардии под командованием Сулима Ямадаева, расквартированный в Гудермесе. Сулим Ямадаев – полевой командир (звание – бригадный генерал), родственник и соратник муфтия Кадырова, в ходе первой чеченской кампании воевал против федеральных сил, после заключения мира люди Ямадаева базировались в Гудермесе и ближайших районах.

25 июля 1998 года в Грозном по инициативе Кадырова состоялся Конгресс мусульман Северного Кавказа. Участники конгресса осудили ваххабизм, главы мусульманских управлений Чечни, Дагестана и Ингушетии постановили считать любую деятельность ваххабитских групп и организаций в республике незаконной. Кадыров потребовал от руководства Ичкерии распустить вооруженные группировки ваххабитов и выслать религиозных проповедников. Несколькими днями раньше президент Масхадов подписал указы об отставке двух членов Верховного Шариатского суда, которые выступали в поддержку ваххабитов, а также о высылке из республики двух ваххабитских проповедников – чеченцев из Иордании. Однако, по некоторым данным, позже Масхадов отложил исполнение указа о высылке ваххабитов по личной просьбе Шамиля Басаева.

После вторжения в августе 1999 года отрядов Басаева и Хаттаба на территорию Дагестана Кадыров отказался участвовать в новой войне против России и объявил Гудермесский, Курчалоев-ский и Ножай-Юртовский районы Чечни зоной, свободной от ваххабизма. 25 сентября 1999 года на митинге в Гудермесе Кадыров и полевые командиры братья Ямадаевы заявили, что готовы выступить против ваххабитов с оружием в руках. 10 октября 1999 года Аслан Масхадов своим указом отстранил Кадырова от должности верховного муфтия Чечни, объявив его «врагом чеченского народа», который «подлежит уничтожению».

В начале ноября 1999 года благодаря муфтию Кадырову и его стороннику Ямадаеву федеральные силы, продолжавшие антитер-рористическую операцию на территории Чечни, практически без потерь вошли в Гудермес – второй по величине город республики. Полевой командир Сулим Ямадаев отказался подчиняться приказу Масхадова об обороне города и фактически сдал Гудермес российским войскам. Боевики Ямадаева не позволили войти в город эмиссарам Шамиля Басаева и Руслана Гелаева, прибывшим для переговоров.

«Как считают исламисты, – пишет в книге "Геополитика ислама" Сергей Модестов, – халифат должен объединить всех мусульман планеты под началом халифа. Предлагаются различные пути воссоздания халифата. Некоторые теологи считают, что от "пробуждения исламского сознания" у всех мусульман "халифат возникнет сам по себе". Другие полагают, что "халифа нужно выбирать немедленно, ибо только из-за отсутствия руководства в мусульманском обществе имеется так много недостатков"».

Кстати, сегодня ни одно из арабских (и мусульманских) государств, даже принявших исламский фундаментализм в качестве своей духовно-идеологической основы, не готово добровольно отказаться от атрибутов национальной государственности. Да и кто в исламской стране (например, в Иране) признает высшую власть над собой правителя другого государства (например, короля Саудовской Аравии) на том лишь основании, что он вдруг назовет свое королевство халифатом, а себя – халифом?

Видимо, потому свои опыты в этом направлении идеологи исламского экстремизма решили ставить там, где собственная государственность оказалась ослабленной. В качестве экспериментальной площадки была избрана Чечня, где под присмотром ваххабитских инструкторов началась подготовка к возрождению халифата и реорганизации геополитического пространства ислама. Но первая же попытка расширения «области ислама» за счет «области войны» (Дагестан) провалилась. Плацдарм был выбран явно неудачно.

Увы, так и не удалось Шамилю Басаеву вместе с его подручным «Черным арабом» создать на территории Чечни и Дагестана свой «Халифат», калифом он оказался всего лишь на час.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. КАВКАЗСКИЙ «КАРФАГЕН»

ГЛАВА ПЕРВАЯ. СОБЫТИЯ В ДАГЕСТАНЕ

Спорить мой земляк не станет

С этой мудростью вовек,

И в нагорном Дагестане

Знает каждый человек:

Сколько бы в аулы бедствий

Чужеземцы принесли

Если б с нами по соседству

Русской не было земли.

Расул Гамзатов

На НП 58-й армии

17 августа 1999 года. Наш вертолет Ми-8 уже тридцать минут находится в воздухе. Когда входим в Ботлихское ущелье, начинается болтанка. Потоки воздуха бросают легкую винтокрылую машину, словно морская пучина – утлую лодчонку. Сердце сжимается: в такие минуты полагаешься лишь на волю Всевышнего.

«Вертушка» делает крутой вираж. Справа внизу показывается большое селение, в центре которого узкий металлический мост через горную речушку. Это и есть Ботлих.

Вертолет зависает над площадкой. Пылюка поднимается ужасная.

– Площадка пристреляна, – предупреждает летчик-штурман, – высаживайтесь побыстрее.

Дружно покидаем борт «вертушки». И сразу – в сторону, подальше от пыльного плена, вместо нас в вертолет грузят раненых.

Протерев глаза, двигаемся в сторону наблюдательного пункта 58-й армии, который располагается в 4,5 километрах от Бот-лиха. Отсюда, с высоты 998,0 метров над уровнем моря, хорошо просматривается весь участок боевых действий. Слева – горбатая, похожая на подводную лодку, гора, почему-то названная «Ослиное ухо». Там ведут тяжелый бой с наемниками Хаттаба новороссийские десантники. Они пытаются овладеть господствующей высотой. Но боевиков, у которых укрытия – целые пещеры и галереи на обратных скатах высоты, не так-то просто выбить с обустроенных гнезд.

Далее, у дороги в ущелье, торчит, словно зуб дракона, горка с желтым пятном —там командный пункт басаевцев. Высоту штурмует мотострелковый батальон 136-й отдельной бригады из Буйнакска.

Рассматриваю в бинокль поле боя. На одном из направлений движется танк с мотострелковым взводом. В наскоро оборудованном опорном пункте противник спешно готовит против наступающих противотанковую управляемую ракету «Фагот», разворачивает минометный взвод. Танк останавливается. Завязывается перестрелка.

Перед НП армии – населенный пункт Тандо. Это крепкий орешек. Опорный пункт в нем загодя оборудован местными ваххабитами, и он гораздо мощнее того, что я разглядываю в бинокль. Тандо серпантином связано с Чечней, откуда идет подпитка боевиков продовольствием и боеприпасами. Авиация все время пытается разбомбить дорогу, однако, когда наконец удалось ее повредить, боеприпасы из соседней Чечни стали доставлять на ишаках по горным тропам. Серпантин же ваххабиты восстановили довольно-таки быстро, и по ночам из Чечни в Тандо вновь начали двигаться КамАЗы, груженные оружием и боеприпасами.

Подхожу к командующему 58-й армией генерал-майору Владимиру Шаманову. Прошу его рассказать об особенностях проводимой войсковой операции.

– Главная особенность заключается в том, – говорит командарм, – что мы находимся в горном Дагестане. Здесь крайне ограничены маршруты передвижения войск, осложнен подвоз боеприпасов и горючего. А для тех, кто находится в цепи и выполняет боевые задачи, самой природой созданы дополнительные трудности – на их пути большое количество пещер, препятствий, в которых бандиты заблаговременно оборудовали огневые точки. Поэтому, во-первых, нашим войскам необходима сильная разведка и наблюдение за местностью, а также результативный огонь.

И второе – здесь на деле проверяется истинное взаимодействие всех родов войск: фронтовой и армейской авиации, огня артиллерии всех видов, включая минометы. Танки используются, как правило, для стрельбы прямой наводкой по конкретным целям – пещере, доту, дзоту, отдельной огневой точке.

Шаманов прекрасно владеет обстановкой, хотя только-только назначен командующим армией. Его решимость передается подчиненным. Ну, уж теперь-то мотострелки, в отличие от августа 1996 года, знают, как поступать с бандитами в Тандо. Вот только сделать это не так-то просто. Передышку, которую получили полевые командиры с августа 96-го по август 99-го, они не потратили даром...

Зеленое знамя ислама

Басаев и Хаттаб, готовя агрессию против Дагестана, прекрасно понимали, что без «пятой колонны» – местных ваххабитов-аварцев – республику поднять на борьбу против иноверцев не удастся. Но они не учли главного – того, что на дворе был не XIX век, а конец XX века. И за время, что прошло от момента вхождения аварского народа в состав России, многое изменилось.

...9 сентября 1828 года аварский народ Дагестана принес присягу на верность русскому государю. Три города и двести семьдесят восемь селений более чем со ста тридцатью тысячами жителей приняли подданство Российской империи. С тех пор многим фанатикам от религии этот факт не давал покоя.

Первым объявил газават аварцам Кази-мулла. После того как шейх Магомет торжественно провозгласил Кази-муллу имамом, последний возвратился в Гимры и, удалившись от общества, погрузился в религиозные размышления. Имам прекрасно понимал, что почва для того, чтобы поднять священное знамя ислама, еще не готова. И он занялся неистовой кровавой пропагандой.

С высоты своего духовного сана Кази-мулла видел вокруг себя полное нравственное растление: мужчины предавались пьянству, молодые девушки и даже замужние женщины ходили с непокрытыми лицами. Нужно было срочно заняться переустройством уклада жизни аварцев, привести его в соответствие с законами шариата.

И Кази-мулла начал проповедь. С сумой, наполненной одним толокном, с посохом в руке, он обходил аулы, беседуя с народом и возбуждая в нем дух фанатизма.

Наступил 1830 год. Кази-мулла деятельно работал над планом изгнания русских с Кавказа. Кроме проповедей, он начал формировать вокруг себя таких же, как и сам, фанатичных приверженцев мюридизма. Около него сформировался отряд численностью около четырехсот конных мюридов, которые готовы были поддержать своего наставника силой оружия. Это было то ядро, к которому впоследствии должно было примкнуть все население Дагестана.

Четвертого февраля три тысячи всадников во главе с Кази-муллой двинулись из Гимр в Аварию. Жители встречных деревень пробовали не пропустить мюридов, но были разбиты. Пролилась первая кровь – появились первые жертвы начинавшегося газавата.

Огнем и мечом прошел Кази-мулла по аварской земле и остановился у ворот Хунзаха – резиденции аварских ханов. Через несколько дней здесь произошла жестокая кровавая битва. Наравне с мужчинами защищали селение и женщины. Одна из них по имени Курнаиль-Хундулай, работая топором, добыла у наступавших четырнадцать винтовок. Мюриды, охваченные паникой, дрогнули. Хунзахцы гнали их через всю долину и только к вечеру, когда на аварском плато не осталось ни одного «воина ислама», молодой хан Абу-Нусал, торжествуя, вернулся в свою резиденцию. Пять неприятельских знамен, двести убитых и шестьдесят плененных – таковы результаты этой блистательной битвы. Но окончательную победу над Кази-муллой одержал генерал-лейтенант Вельяминов. После упорного сражения он разбил наголову Кази-муллу, который без туфель, трубки и бурки бежал с поля сражения, едва избежав плена вместе со своей любовницей, армянкой из города Кизляра.

А в ознаменование верности, доказанной хунзахцами, и в память о победе, одержанной молодым Нусал-ханом, император Николай I пожаловал всему аварскому народу белое Георгиевское знамя.

Оккупация

На рассвете 7 августа 1999 года в селении Шодрода Ботлихс-кого района Дагестана появились боевики из Чечни. По свидетельству очевидцев, они были в иностранной униформе, увешанные новеньким стрелковым оружием – автоматами, пулеметами, гранатометами. Уставшие после марш-броска, они медленно брели по пыльной дороге поселка, озираясь по сторонам. Остановившись возле сельской мечети, сложили амуницию и стали молиться, прося у Аллаха поддержки в их «священной войне» против кяфиров, то есть неверных.

А в Ботлихе уже находился срочно отозванный из отпуска командующий группировкой Министерства обороны России в Дагестане генерал-лейтенант Владимир Васильевич Булгаков, который накануне поздно вечером привел сюда парашютно-десантный батальон из Каспийска. С генералом было около 130 десантников, основные же силы батальона, с гусеничной и колесной техникой, расположились в районе селения Тлох: оттуда до Ботлиха три часа ходу, но командующий не рискнул вести колонну по горному серпантину ночью, решив сделать это утром.

Однако рано утром по переносной космической станции «Барьер» Булгакову позвонил начальник Генштаба генерал армии Анатолий Васильевич Квашнин.

– Владимир Васильевич, – сказал Квашнин, – у нас информация, что боевики вошли в Ансалту.

– У меня все тихо, – ответил Булгаков. – В районе Рахаты выставлено боевое охранение, пока никаких докладов не поступало.

– Разберись.

Булгаков позвонил начальнику милиции Ботлихского района, тот сказал, что у него пропала связь с поселковым отделением милиции. Булгаков сказал:

– Посылайте в Ансалту своих милиционеров – на всякий случай переоденьте их в «гражданку». Пусть разберутся, в чем дело. А я обследую местность с вертолета.

Булгаков на вертолете сделал круг над селениями Рахата, Ан-салта, Шодрода, Ашино и ничего подозрительного не заметил. Приземлился на площадке в районе Ботлиха. Через космическую радиостанцию связался с начальником Генштаба.

– Посмотрел, –доложил Булгаков. – Села вымершие. Но на подозрение наталкивает следующее: первое – отсутствие связи с поселковым отделением милиции, и второе – в шесть утра они уже все работают, а тут ни в селах, ни на полях ни души.

– Слетайте туда еще раз, во всем разберитесь и доложите, – приказал Квашнин.

Булгаков заново поднялся в воздух на «вертушке», пролетел по кольцу до Ансалты, развернулся, и только тут летчик заметил две машины и крикнул:

– Наблюдайте, наблюдайте, сколько побежало их прятаться в кустах!

Командир экипажа снизился на предельную высоту и направил вертолет за убегавшими – посмотреть, кто же это. Когда подлетели ближе, вооруженные люди обстреляли «вертушку».

– Наше счастье, – признался генерал Булгаков, – что у них не было зенитных установок – стреляли они в основном из автоматов и гранатометов.

С наблюдательного пункта Булгакову доложили: «По вам работают». «Я вижу», – ответил он.

К полудню к Ботлиху подтянулись основные силы десантников, которые и не позволили боевикам Басаева и Хаттаба захватить районный центр. Тогда бандиты отобрали у местных жителей несколько ослов и, погрузив на них военную поклажу, двинулись по хребту к господствующим высотам «Ослиное ухо» и «Бучади». Там сотни расщелин и пещер, где можно удобно расположиться и держать под контролем как сам Ботлих, так и прилегающие к нему селения Годобери, Миарсо, Ансалта, Рахата, Тандо, Шодрода.

В понедельник, 9 августа, вертолетчики из Буденновска несли боевое дежурство на аэродроме в Каспийске. Утром из Москвы в Махачкалу прибыла большая группа генералов и офицеров во главе с начальником Генштаба Вооруженных Сил Российской Федерации генералом армии Анатолием Васильевичем Квашниным. Старшему группы вертолетчиков – заместителю командира полка Герою России подполковнику Юрию Наумову поступил приказ: готовить шесть вертолетов к вылету по маршруту Каспийск – Ботлих.

Спустя некоторое время «вертушки» взяли курс на Ботлих. В тот день приземляться на горный аэродром, пристрелянный боевиками, было нельзя. Но подполковнику Наумову поступил приказ: посадить вертолеты. И летчик его выполнил. Ценой своей жизни...

Спустя неделю, стоя у обгоревших обломков винтокрылых машин, я спросил у другого летчика-аса – командира отдельного вертолетного полка Героя Советского Союза полковника Николая Майданова:

– Как Вы относитесь к гибели Наумова?

– Обычно летчики погибают в небе, – грустно ответил Николай Саинович. – Мы говорим так: «Ушел в полет и не вернулся...» Здесь же летчик погиб на земле...

...А через год погиб и сам полковник Николай Майданов. Его однополчанин и боевой друг майор Александр Дзюба рассказал мне, как это случилось: Майданов в очередной раз полетел в Итум-Кале, но вражеская ракета прервала его полет...

С 10 августа в Ботлихский район стали выдвигаться федеральные войска. По горному серпантину медленно ползли колонны мо-тосгрелков, десантников, артиллеристов. Стояла невыносимая жара.

Некоторые солдаты, не привыкшие к ней, теряли сознание. Самой большой ценностью была питьевая вода – ее делили по глоткам.

На одном из участков серпантина водитель-артиллерист «не вписался в поворот», и «Урал», под завязку груженный боеприпасами, сорвался в пропасть. Слава Богу, водитель успел выскочить из кабины.

В августе 99-го путь от Каспийска до Ботлиха наши бойцы называли «дорогой жизни». И не только потому, что он был связан с риском и опасностью. Задержись войска на горном серпантине чуть дольше – и неизвестно, сколько им пришлось бы выбивать с господствующих высот боевиков. Многие командиры говорили: счет шел в буквальном смысле на часы.

...Генерал Шаманов, прощаясь со мной, попросил:

– Напиши, Николай Сергеевич, пожалуйста, о новороссийских десантниках – воюют как черти.

И я, покинув НП 58-й армии, отправился на поиски генерала Юрия Михайловича Кривошеева – командира 7-й воздушно-десантной дивизии, которого и встретил неподалеку от палатки, где расположился оперативный штаб ВДВ. Разговор с ним зашел о действиях десантников на высоте «Ослиное ухо». Однако после нескольких фраз генерал, посмотрев на часы, развел руками:

– Времени в обрез. Если хотите, поедем со мной на позиции артиллеристов, там и поговорим.

Забираюсь в кузов «Урала», где уже обосновались десяток десантников с оружием и в бронежилетах. Комдив инструктировал старшего – небритого и усталого подполковника:

– Романюк, когда будем проезжать «зеленку» – утрой внимание. Т ам замечено подозрительное движение. При появлении неизвестных с оружием – открывать огонь на поражение.

Подполковник Леонид Александрович Романюк – заместитель командира 247-го парашютно-десантного полка. Правда, сейчас ему приходится выступать в роли комбата – штатный командир батальона майор Сергей Костин погиб 13 августа, когда десантники с боем брали эту высоту.

– Мы называем ее подводной лодкой, – рассказывал мне Ро-манюк, пока ехали к артиллеристам. – И не только потому, что она на нее похожа. На высоте десантники действуют автономно, как подводники.

О том бое 13 августа я узнал следующее. Сначала батальон продвигался успешно и почти что подобрался к вершине. Но внезапно огонь противника усилился, особенно свирепствовали снайперы. Вертолеты огневой поддержки пытались уничтожить выявленные цели, но тщетно. Снайперы по-прежнему работали активно.

Спрашиваю Романюка:

– Почему этот опорный пункт боевиков так сложно взять?

– Тут природа им помогает, – угрюмо отвечает Романюк. – В качестве укрытий чеченцы используют вымоины, образованные дождями. Обложат их снаружи камнями – вот тебе и готовый дот. Пока снаряд не угодит в пулеметное гнездо, огневая точка не «успокоится» . Боевики ведут себя там как дома: отдыхают, пьют чай и курят анашу. Когда начинается артналет, уходят в галереи, где полно пещер.

Думали, что попадут в объятия...

ОПЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА

«В ходе боевых действий федеральные войска вытеснили боевиков из населенных пунктов Тандо, Ашино, Рахата, Ансалта и Шодрода и господствующих высот, приступили к их «зачистке». Понеся значительные потери, боевики небольшими группами пытаются прорваться на территорию Чечни.

Дагестанские ваххабиты, осознавая, что вооруженное вторжение террористов в Ботлихский район дискредитирует их лидеров, активизируют пропагандистскую работу с целью оправдания действий чеченских боевиков.

В Веденском и Ножай-Юртовском районах Чечни исламские экстремисты продолжают сосредотачивать свои вооруженные формирования для восполнения потерь боевиков, блокированных в Дагестане федеральными войсками. Однако ряд полевых командиров отказали Басаеву в выделении личного состава и вооружений для этих целей. Поэтому в учебных центрах НВФ в селениях Сер-э/сень-Юрт, Автуры, Харачой проводится подготовка боевиков-новобранцев, в основном из числа молодежи.

Жители Наурского и Шелковского районов Чеченской Республики провели митинги с требованием к руководству республики отмежеваться от деятельности экстремистов и силой вытеснить их с территории Чечни.

Фронтовая авиация за прошедшие сутки (24 августа) нанесла 20 бомбовых ударов по опорным пунктам боевиков, их огневым средствам в районах населенных пунктов Ансалта, Шодро-да, Кенхи. Создаваемые республиканские отряды самообороны численностью около 24 тысяч человек занимаются охраной общественного порядка в горах и районах республики.

С 23 августа беженцам Ботлихского и Цумадинского районов Дагестана оказывается гуманитарная помощь силами МЧС России и субъектов Российской Федерации Северо-Кавказского региона.

Информационно-аналитическая группа ОГВ (с)».

Операцией по уничтожению вторгшихся в Дагестан бандформирований руководил командующий Объединенной группировкой войск (сил) на Северном Кавказе генерал-полковник Виктор Германович Казанцев. 24 августа 1999 года я встретился с ним на наблюдательном пункте в районе селения Ботлих.

– Сейчас проходит завершающий этап операции, – сказал он мне. —Тандо освобождено. В селении уже водружен Российский флаг. Населенный пункт охраняют милиция и ополченцы, в ближайшие часы он будет передан главе местной администрации.

Говоря о противнике, генерал Казанцев обратил внимание на его сильные стороны:

– Во-первых, Басаев и Хаттаб готовили операцию не один день, а на протяжении нескольких месяцев, а может, и целого года, о чем свидетельствуют заранее подготовленные базы, системы огня, пункты управления. Потому и вывод: операция хорошо продумана. Во-вторых, перед нами хорошо подготовленные наемники, умеющие воевать в горах, физически крепкие, до зубов вооруженные лучшей отечественной и иностранной стрелковой техникой. У них есть и артиллерийские системы, и зенитные установки, и еще кое-что, необходимое для ведения боевых действий в горных условиях. И, в-третьих, боевики прекрасно знакомы с местностью, тесно связаны с тыловыми базами на территории Чечни.

Говоря о слабых сторонах боевиков, он подчеркнул:

– Они были уверены в своей непобедимости и надеялись, что дагестанский народ примет их в объятия, но этого не случилось. Более того, дагестанцы все как один встали на защиту родной земли. Да и мы, люди в погонах, ощущали мощную поддержку жителей этой горной республики...

Действительно, Дагестан после вторжения экстремистов сразу словно пробудился от какого-то кошмарного сна. Казалось бы, еще совсем недавно, осенью 98-го, военному человеку вообще не рекомендовалось ходить в форме по улицам Махачкалы – в городе работали целые бригады, специализирующиеся на похищениях военнослужащих. Но после ботлихских событий отношение к людям в погонах в корне изменилось – военных всюду встречали с улыбками, а нам, журналистам, создавали все условия для плодотворной работы и оперативной передачи материалов в редакции своих газет и на телевидение.

С каждым днем география дагестанской войны расширялась. Если в начале августа 1999 года речь шла о захвате лишь двух селений Цумадинского района и двух Ботлихского, то всего через неделю в военных сводках мелькало уже около двадцати названий аулов из долины горной реки Андийское Койсу – Ансалта, Беледы, Рахата, Ашино... Трудно сказать, какие из них действительно были захвачены боевиками, а какие лишь подверглись набегу.

Население встречало захватчиков неприветливо. Женщины и дети покидали районы боевых действий. В самой Махачкале скопилась тьма беженцев. Дагестанцы возмущались: «Как чеченцы посмели напасть на своих братьев-мусульман?!»

В те дни я встречался с вице-премьером правительства республики Гаджи Махачевым – лидером фронта аварского народа имени имама Шамиля.

– У нас есть мусульманские центры, есть муфтий, есть имамы, есть мечети и верующие, – с возмущением говорил он. – Но у нас нет и не может быть никакой Исламской Шуры. Это все провокации, выдумки бандитов для оправдания разбоя и насилия.

Гаджи Махачев сказал, что в Дагестане уже создана армия аварских ополченцев численностью пять тысяч человек, в которой имеется даже женская рота. Вечером того же дня мне удалось побывать в этой так называемой интернациональной бригаде, где я и познакомился с Кинайнат Магомедовой.

– Не женское дело – брать в руки оружие, – сказала Кинайнат, – но когда у порога твоего дома стоит враг, когда он хочет установить в нем свои порядки, когда он, этот враг, ни во что не ставит женщину и хочет, не спрашивая согласия, надеть на нее паранджу, тогда пусть не ждет от нас, женщин-аварок, пощады.

Я слушал Кинайнат Магомедову и вспоминал бесстрашную Курнаиль-Хундулай, которая наравне с мужчинами защищала свой очаг и билась с топором в руках так, что мюриды дрогнули и, охваченные паникой, пустились наутек. Не справиться с такими женщинами-аварками и хваленым «джигитам» Басаева и Хаттаба.

Блицкриг не удался

Еще раз прокручивая в памяти события жаркого августа 1999 года, вспоминая настроение людей, участвовавших в контртеррористической операции, я понимал – все были настроены решительно: пора покончить с террористами и бандитами, окопавшимися в Чечне.

Хотя, конечно, в первые дни, пока не подтянулись регулярные войска, местное население было в шоке. Многие терялись в догадках. Сколько бандитов вторглось в Дагестан? Шестьсот, тысяча, две тысячи? Предполагалось, что значительно больше. Тысячей боевиков руководил Шамиль Басаев, тремястами – «Черный араб» Эль Хаттаб. И еще 1200 человек привели Магомед Багаутдин, Арби Бараев и арабский наемник Абу-Джа-фар. А к ним присоединились еще и местные ваххабиты и жители, которым угрожали смертью за сочувствие к гяурам, то есть русским. Однако в подавляющем большинстве своем дагестанцы дружно поднялись на отражение агрессии: в считанные дни вице-премьер республики Гаджи Махачев создал целую армию аварских ополченцев численностью в пять тысяч человек. Их действия координировал военный комиссар республики генерал-лейтенант Магомед Тинамагомедов, которого благодарные люди называли не иначе как министром обороны Дагестана.

12 августа 1999 года в Ботлихском районе Дагестана возле селения Годабери 250 ополченцев вступили в первый бой с исламскими экстремистами. Добровольцы захватили одну из высот и в течение часа отбивали атаки противника, пока к ним на подмогу не пришли регулярные войска. Потерь у ополченцев не было.

Добровольцы были настроены решительно – удача в первом бою утроила им силы. Бойцов разных национальностей, возрастов и профессий объединила гордость, свойственная каждому мужчине-дагестанцу, и ненависть к общему врагу, пришедшему с насилием в их дом. Дороги в Дагестане военные называли «дорогами гостеприимства» – жители селений то тут, то там выносили солдатам хлеб, холодную минералку, виноград, яблоки.

– Спасибо, что вы пришли к нам на помощь, – говорили люди, женщины низко кланялись. – Мы всегда об этом будем помнить...