Текст книги "Дневник москвича (1920–1924). Том 2"

Автор книги: Николай Окунев

Двадцать второй год

1/14 января.Новогодние день и ночь прелестны. 10° мороза, тихо. Солнце и месяц сияли по очереди. Под ногами «скрипит». Пятерка погоде!

Газет не читал, но слышал, что Бриан подал в отставку. Чичеринские ноты и впрямь, должно быть, ему не по нутру.

3/16 января.Разрешено открытие частных лечебных заведений и аптек.

Нансен вернулся на родину и, как сообщают наши газеты, читает там лекции о русском голоде, причем отмечает героические усилия советского правительства в помощи голодающим и уверяет, что в этой катастрофе большевики невинны, и с другой стороны критикует «лживую капиталистическую прессу, особенно гельсингфорсскую».

Назначен народным комиссаром земледелия В. Г. Яковенко, сибирский крестьянин. Истолковывается назначение этого молодого мужичка министром таким же соображением, вследствие которого после Свердлова председателем ВЦИКа был «сделан» Калинин.

Снегу и мороза (до 15°) вдоволь. Зима в полном разгаре.

4/17 января. Пока я корчился дома и на кладбище в муках своей трагедии, на службе у меня шла новая комедия: переименовали к чему-то наше ЦНО на тарифно-производственный отдел и перевели нашу часть из первого во второй этаж.

Новое министерство во Франции после Бриана взялся составить Пуанкаре (бывший президент республики).

Сегодня после полдня в Москве разбушевалась снежная метель, не прекращающаяся и ночью.

7/20 января.Ллойд Джордж на заседании Каннской конференции 7-го января сказал, что «доведенная до состояния социального распада (Германия), благодаря самим качествам и темпераменту своего населения, окажется гораздо более опасной для своих непосредственных соседей, чем Россия». Про Англию – что она «страдает от чрезвычайно серьезного зла, от безработицы». В итоге Ллойд Джордж находит «общее состояние мирового здоровья неустойчивым». И для восстановления его, стало быть, надо что-нибудь устроить с Россией. Есть предупреждение против большевизма, и «пропаганда его представляет некоторую опасность, но неудача в деле экономического восстановления мира может повлечь за собой настоящую катастрофу». Вот почему и решено пригласить Россию на конференцию.

16/29 января.О погоде скажу «чохом»: зимняя, обыкновенная, московская.

В «Экономической жизни» напечатано, что Госбанк 25 января платил за 1 фунт стерл. 1.000.000 р., за 1 доллар – 240.000 р., за 1 франк – 40.000р., за 1 крону шведскую 60.000 р., 1 марку германскую 1.200 р.

Объявлено постановление президиума ВЦИКа «о беспрепятственном проезде всех граждан по территории РСФСР». Вон куда пошло дело! Скоро, пожалуй, выйдет декрет, предоставляющий гражданам и «беспрепятственно» мыслить!

Согласно новых тезисов Цека РКП, идет ломка в политике профсоюзов. Признано существование и в России «экономической борьбы», а потому… неизбежно вытекает вопрос о стачках.«Стачки возможны», так пишет сам «Труд» – орган ВЦСПС.

Ю. Ларин очень интересно пишет в «Известиях» о «налоговом азарте в области коммунального хозяйства». «Не пора ли погодить?» – говорит он заглавием своей статьи. И приводит такую справку: Московский коммунальный отдел вводит плату за погребение умерших. За богатое – 10 млн. р. с умершего, за «среднее» – 2,5 млн., а за бедное – 845 тыс. Ребенку скидка (по третьему разряду надо платить «только» 535 т. р.). «Здесь, – говорит Ларин, – все прелестно. Вместо одинаковых для всех похорон вводится классовый принцип. «Буржуя» будут хоронить с помпой, а пролетария зароют как-нибудь. Если кто-нибудь умрет в рабочей семье, рабочему достаточно отдать за погребение свою месячную денежную получку, и дело готово. Может ли быть дешевле?» Несколько дальше Ларин завещает в случае своей смерти ничего не платить и ждать: «Догадается ли тогда коммунотдел о санитарной необходимости для общества хоронить покойников или будет тверд в своих принципах? При общеизвестном моем упорстве, скорее сгнию, чем похоронюсь за свой счет, даже по третьему разряду, ибо при установлении тарифа заработной платы расход на могилки не учитывался.»

Одним словом, для Ларина ясно, что советские деятели городского хозяйства «собираются драть с рабочего за все: за электрическую лампочку, за баню, за лишний квадратный аршин пола сверх 16 кв. аршин на душу и т. д., даже за саму могилу. Это, – говорит Ларин, – означает не более не менее, как попытку взвалить на плечи рабочего класса содержание городов, необходимых для всего населения страны.» Ларин считает средней заработной платой (считая деньги и паек) – 10 р. довоенных в месяц, а сумма, необходимая для оплаты основных коммунальных услуг, – в среднем 5 р. довоенных, а потому он находит, что уменьшение вдвое ныне существующей заработной платы «явно невозможно». И справедливо предвидит, что рабочий класс потеряет те улучшения жизни, какие принесла ему октябрьская революция. Нынешний тариф означает торжество принципа «все для богатого». Уплата за «лишние» аршины это, по его мнению, означает обратное выселение рабочих в подвалы, ибо большие квартиры им не по карману, «даже до войны, когда средний по России заработок составлял 20 руб. в месяц, тем более теперь». И т. д. с таким концом: «Коммунальный вопрос может быть решен только общегосударственным подъемом хозяйства, а не сепаратными попытками возложить уже сегодня его тяжесть на плечи рабочего класса без равного увеличения заработной платы.» Хорошо пишет Ларин!

Совдеп объявил 28 января цены на продукты, отпускаемые по гос. плану снабжения: мука пшеничная 16.000 р. ф., ржаная 5.700 р. ф., говядина 14.500 р. ф., сельди 5.700 р. ф., вобла 4.000 р. ф., кофе (суррогат) 11.000 р., морковь, свекла, капуста 2.000 р. ф., картофель 1.000 р. ф., мыло простое 22.000 р. ф., масло русское 45 тыс. р. фунт, масло сливочное 60 тыс. р. ф., сахар 675 тыс. р. ф., табак 3-го сорта 18 тыс. р. ф.

Кстати: с меня вычли за казенные выдачи в ноябре и декабре продуктами 419.000 р., и за костюм, обувь, шапку и белье – 360.000 р.

В связи с приглашением Советской России на конференцию в Геную 27-го января состоялась в Кремле Чрезвычайная сессия ВЦИК, на которой был только один вопрос: выборы делегации от РСФСР. Председателем делегации избран Ленин, его заместителем Чичерин (со всеми правами председателя на тот случай, если обстоятельства исключат возможность поездки тов. Ленина на конференцию). Членами: Л. Б. Красин, М. М. Литвинов, А. А. Иоффе, В. В. Воровский, Х. Г. Раковский, Н. Нариманов (Предсовнаркома Азербайджанок, республ.), П. Г. Мдивани (такой же чин Грузии), А. А. Бекзадян (от Армении), Ф. Ходжаев (от Бухары), Я. Д. Янсон (от Дальневосточн. республики), А. Г. Шляпников, Т. В. Сапронов и Я. Э. Рудзутак (последние от Профсоюзов).

19 янв./1 февраля.Объявлен золотой рубль на февраль месяц в 150.000 бумажных рублей.

† Сегодня за обедней услыхал поминовение «Высокопреосвященного Евсевия» за упокой (а вчера его поминали еще в заздравных ектеньях). Тут же осведомился, не Митрополит ли наш («Крутицкий») скончался. Так и оказалось; «в понедельник, говорят, покушал рыбки, а утром во вторник Богу душу отдал». Значит, отравился рыбным ядом. Двенадцать дней тому назад он служил в нашем приходе – у Спаса в Пушкарях – всенощную и выглядывал здоровым еще стариком. Я как раз был за этой службой. Царство ему Небесное! Не зная его биографии и ни разу не слышав его речей, затрудняюсь говорить о нем как об общественном церковном деятеле и человеке. Хотя могу записать, что покойный не обладал особой популярностью в народе, так как был мал ростом, голос имел «скороговорчатый», немного гнусавый, и в своих служениях не проявлял ни красоты, ни вдохновения. Вероятно, был искусным администратором. Править Московской Епархией в такое исключительное время – нужно, значит, быть и энергичным и неустрашимым. И за это спасибо и вечная память!

В газетах стали появляться науськивающие на «богатства церкви» статьи. Надо, дескать, в момент величайшего народного бедствия отобрать эти богатства в пользу голодающих, и удивляются, почему советское правительство не решается сделать этого, если сами церковники не догадываются помочь «своими несметными богатствами». Эти сокровища, говорят авторы статей, должны быть отобраны в том же порядке, в котором Петр 1-й переливал колокола на пушки, а Екатерина 2-я раздавала монастырские земли любовникам. Один такой «наускиватель», якобы крестьянин, служащий Центросоюза, имеющий жену и 5 малолетних детей, пишет о себе, что он ежемесячно отдает в пользу голодающих около 150 т. рублей, и любопытствует, делает ли то же самое имеющий многомиллионные доходы одинокий «Святитель Тихон»?

Одним словом, «буча» поднята. Драгоценности, золотые чаши, ризы и т. п. Будут опять сдираться и… расхищаться рьяными ювелирами, а тем, кому суждено погибнуть от голода, – этих драгоценностей не видать ни в первообразе, ни в лишнем куске хлеба… Что же касается «благодетеля», по 150 т. в месяц, то таких теперь вся служащая Россия, так как по постановлению так называемых «общих собраний», инсценируемых разными «ячейками и месткомами», идут вольные и невольные отчисления от жалованья в процентах. Например, и с меня в декабре месяце удержали 10 %, т. е. 205.000 рублей… А ведь наш «святитель» никакого «оклада» не получает, и если существует кое-как со своим, таким скромным по его сану, штатом, то на доброхотные даяния тех приходов, в которых служит. И эти даяния, как видится, не очень роскошны, если сам его заместитель – Крутицкий Митрополит, как выше сказано, погиб от недоброкачественности такого «даяния».

20 янв./2 февраля.С 1-го февраля введены новые железнодорожные тарифы, исчисленные в золотых рублях, и будут каждый месяц увеличиваться в зависимости от увеличения курса золотого рубля, устанавливаемого Наркомфином. Таким образом, проезд, например (в феврале) от Москвы до Киева стоит все 608 тысяч рублей, до Ростова 750 т., до Ново-Николаевска 1,5 млн. рублей (бумажных).

Демьян Бедный в «Правде» обязательно сообщает читателям, что «те великолепные рисунки-шаржи, которые в последнее время часто украшают первую страницу «Правды», а также самые лучшие наши боевые красочные плакаты периода гражданской войны и единственные в своем роде многочисленные плакаты, открытки и журнальные рисунки, издаваемые Коминтерном и имеющие мировое распространение», принадлежат карандашу В. Н. Денисова (Дени) – художнику, «молодому летами, но давно уже приобретшему крупное имя в отмежеванной им области».

Чего уж там! Написал бы открыто, что это тот самый Дени, который в 1917 и 1918 г. рисовал для «Сатирикона» такие рисунки, которые большевикам были совсем не по носу. А ты – «Демьян Бедный» – кому курил свои фимиамы до 1917 года? Если не папиросам Лаферма, то не блинам ли Мартьяныча? (Впрочем, могу ошибиться, и в таком случае прошу извинения за непроверенное подозрение.)

30 янв./12 февраля.После 15-17-градусных морозов наступило потепление. Выпадает много снега, солнце проглядывает редко.

Много газетного шума по поводу забастовок в Германии. Были перерывы в железнодорожной работе, и кроме того Берлин некоторое время оставался без электричества, газа, воды и телефона; но в общем, должно быть, идет только переторжка работников с нанимателями. Особенно «красного» в этих забастовках не чувствуется, что бы там наши Стекловы и Радеки ни говорили. Одним словом, забастовки кончаются, кровопролитий нет.

7-го февраля обнародовано постановление ВЦИКа об упразднении Всероссийской Чрезвычайной Комиссии и ее местных органов. Все функции этого ужасного учреждения возложены на Народный Комиссариат Внутренних дел, для чего будут образованы при Комиссариате Государственное Политическое Управление, а на местах – политотделы. Это для контрреволюции и шпионажа, а по спекуляции и должностным преступлениям – дела будут идти общеуголовным порядком.

Под этим декретом напечатано руководство «как заработать 50.000.000 р. в день». Оказывается, просто: отправиться на бега, заплатить за вход только 40.000 р. и обратиться к букмекеру, который на предложение за «Диану» 10.000.000 р. отвечает 20.000.000 р.

Есть там такие особые счетчики, которые собирают деньги – пачками в десятки, сотни тысяч и «даже в 5 миллионов». Все ставят, называют свою фамилию «или псевдоним», которые записываются ловкими счетчиками на клочке бумажки. Бег закончен, и счетчики выдают счастливчикам их «навар». Счастливее всех сами счетчики, взимающие 10 % с поступивших к ним сумм. Расплачиваются и букмекеры, «хотя (замечает автор статейки) бывают случаи, что их находят лишь после долгих поисков, а то и совсем не находят».

Вот эти-то счетчики, заменяющие тотализатор, и зарабатывают по 50 миллионов на человека, а в общем не менее 3 миллиардовв один беговой день. Автор сводит к тому, что пора Государственному Коннозаводству (Гукону) возобновить правильно организованный тотализатор, раз уж «республика строит сейчас свое хозяйство на началах новой экономической политики». Все торгуют. В Москве повсюду пестрят афиши «Четыре миллиарда рублей». Лотерея-аллегри в пользу инвалидов. Всюду проводится принцип «Кто больше даст…»

Ничего. Дело идет как по маслу: и дома терпимости откроют и будут они называться очень красиво: «Госбард».

Сообщается, что на Белокарельском фронте красными войсками занята Ухта, «центр сосредоточения бандитов в Северной Карелии». Значит, все еще воюем.

Засим объявлен декрет о промысловом налоге. Он состоит из патентного и уравнительного сборов.

Подробности еще не разработаны, но до 1-го мая готовься «монету гнать» и трудящийся, и «нетрудящийся».

А как послушаешь, что золотой (10 р.) дошел уже на рынке до 3.400.000р., ржаная мука до 1.200.000, пшеничная до 3.000.000 р., ржаной хлеб до 24.000 р. за ф., пшеничный до 75.000 р. за ф., масло сливочное до 300.000 р. ф., сахар до 200.000 р. ф., мясо до 80.000 р. ф., даже грошовая свечка восковая и та теперь 5.000 р. стоит, так что тут толковать о каких-то налогах: вся жизнь наша современная, русская, – сплошной не патентный, не уравнительный, не промысловый, а – беспардонный, несравненный и бессмысленный налог на человечески-ослиное терпение.

Да и чего теперь придумывать налоги какие-то, когда товарищи нашли несметное богатство в виде церковного золота, серебра и бриллиантов. Президиум ВЦИКа уже постановил «немедленно приступить к изъятию ценностей из храмов всех вероисповеданий и обратить их на покупку продовольствия для голодающих»… И тут не только для голодающих, но и для советских жуликов перепадет действительно немало…

Смакуется на все лады послание Евдокима, Архиепископа Нижегородского. Оно состоит из духовных текстов, подобранных к случаю, и заканчивается эффектно: «Дайте же взаймы Богу!» (Притч. 19, 17). А все-таки берет раздумье – Богу ли?.. И не правильнее ли, что Он дает таким путем взаймы обанкротившемуся и запутавшемуся хозяйчику?

В конце января н. ст. скончался Римский Папа Бенедикт XV, и на его место избран новый Папа – Пий XI, бывший папский нунций в Варшаве Акильратти. Подробностей не читал, да их и не было, должно быть. Видно, такие события теперь у нас не признаются «мировыми».

У нас вместо Евсевия избрали (или назначили) Вятского Архиепископа Никандра, не так давно выпущенного из Бутырок, где он пребывал «на покое», кажется, не меньше годика. Вот это стаж! не чета Папе, который год один был всего только нунцием в Польше.

Отдавал в починку трое карманных, паршивеньких, часов: взяли за все 575.000 р., и, конечно, часы тикают только, а правильное время по-прежнему предоставляется определять «по солнцу» (все уличные часы до сего времени или стоят, или врут больше моих; даже на вокзалах и на Почтамте).

Возик дров, с полсажени, стоит теперь не менее 2 миллионов. Баня 10.000 р., 30.000 и 50.000. Был в «средней», и теплота тоже «средняя».

Один приятель-гурман захотел швейцарского сырку и купил его за миллион рублей фунт. Вот и фунтам пошли миллионные цены.

За эти дни с моей службой целый кавардак. Во-первых, совершенно неожиданно наше ЦНО переименовали в ТПО, а затем перевели его из дома № 14 в дом № 13 на той же Н. Басманной улице, а во-вторых, я по собственному желанию уволился из этой ТПО и, по протекции бывшего своего «Самолетского» директора, а теперь члена правления Государственного треста Северолес (т. е. Объединения лесной промышленности Северо-Беломорского района) и доброго, хорошего человека Ивана Дмитриевича Поцелуева, я с 7-го февраля зачислен на службу в этот «Северолес», где жалованье определяется золотой валютой. Мне сказали, что мой оклад 100 р. (читай на бумажки для февраля 15 миллионов, а в ЦНО я получал пока что только 3.895.000 р.). Идя с нового назначения (Мясницкая 13, бывший особняк генеральши Давыдовой-Спиридоновой), я даже кутнул: купил вместо махорки 5 папирос (скверных), заплатив за них 7.500 р.

На старой службе одна любезная барышня из личного состава провела меня якобы уволенным вследствие сокращения штатов, а потому, по закону, при расчете мне выдали за 2 недели вперед. И таким образом 10 февраля мне причиталось 3.470.000 р., из коих миллион-то выдали тремя бумажками, на которых написано не миллион, а только 100 р., причем сделана оговорка, что один руб. этого выпуска (1922 г.) равен 10.000 р. Бумажка красива, но не настолько, чтобы называться миллионом. Для старой четвертной формат и краски были бы еще подходящи.

† Прочитал в газетах траурное объявление, что «тело скончавшегося сего 28 января 22-го года в Кронштадте артиста и режиссера государственных театров Петра Сергеевича Оленина прибыло в Москву. Заупокойная литургия по усопшему имеет быть в храме Святого Георгия, что на Б. Дмитровке (против театра бывшего Зимина), в субботу, сего 11 февраля ровно в 10 ч. утра. Погребение пепла на Ваганьковском кладбище в тот же день.» Прочитал и восскорбел. Зачем умер еще нестарый, милый и талантливый человек, и почему умер? Я знал его как артиста оперы и оперетты. Голос его (баритон)не больно был приятен, но зато играл он как драматический актер. Вообще обладал недюжинными талантами и как артист и как режиссер. У Зимина это был деятельнейший и просвещеннейший хозяин сцены. Так как он доводился двоюродным братом Олениным-Алексеевичам, моим приятелям задушевным, – то покойный Петр Сергеевич проявлял и ко мне видимую ласку. Бывал и я у него (когда он жил в Москве), а в 1918 году и сам он удостоил меня своим посещением. Время было буквально «ленинское». Вскоре после покушения на Ленина, я обратил внимание Петра Сергеевича, что он, «когда с бородкой, то ужасно походит на Ленина». Как бы, мол, не вышло чего-нибудь!? И Петр Сергеевич с присущей ему милой улыбкой подтвердил, что он это слышит от многих. И странно, говорит, «когда я еще и не слыхал об Ленине, а у меня уже был псевдоним «Ленин», очень для меня удобный, благодаря отнятия одной только первой буквы». Воспоминание о посещении меня П. С. Олениным не изгладиться из моей благодарной памяти еще и потому, что он, как доктор по образованию, был в то время на военной медицинской службе, что и дало ему возможность тут же за веселым разговором вынуть книжечку и прописать мне полбутылки коньяку. Царство ему Небесное! Больно хороший человек был, и больно жалко его.

Я был у Георгия. Полна церковь артистической братией (и сестрами). Видел, между прочим, Станиславского, Москвина, С. И. Зимина и Трубина. Почему-то не артисты пели, а хор Данилина под его управлением. Пел замечательно. Еще бы, ведь и «во гробе спящий», и его товарищи такие знатоки пения, каких Данилин и в Охотном ряду у Пятницы не увидит. А жаль, что он не занялся обедней Александра Алексеевича. Как было бы кстати спеть ее за этой обедней!

6/19 февраля.После тепловатых дней сегодня грянул с ночи 15-градусный мороз, но в нем было тепло, – сияло солнце.

По официальным сведениям, Франция ассигновала на голодающих 960.000р. золотом, Италия 540.000 золотом, Норвегия 440.000 р. золотом, Дания 370.000 р. золотом, Америка 39.400.000 р. золотом, РА – 29.550.000и другие державы более мелкими суммами, в общем же, 72.287.400 р. золотом.

С 15 на 16 февраля стрелка часовая передвинута на 1 час вперед.

«Французский капитал срывает дело мира», – так озаглавлены газетные сообщения о том, что французское правительство потребовало отсрочить на 3 месяца конференцию в Генуе, созванную на 8-е марта.

14/27 февраля. Дзержинский сообщает в Москву о страшных буранах в Сибири. Пути на линии Кольчугино-Новостройка совершенно занесены снегом, причем на выемках заносы достигали 8-10 сажен. После сильного снегопада буран продолжался двое суток при 25-градусном морозе. Многие участки сибирских дорог закрыты для движения. Занесены снегом целые поезда, застревают в снегу и посылаемые снегоочистители. 9, 10, 11, 12 февраля буран перешел в ураган. Сообщение сводится к тому, что сибирские дороги очутились в крайне тяжелом положении, и от сего: «план погрузки и вывозки продовольствия временно сорван буранами».

Вот и Дзержинский бессилен – видно, со стихией не так легко бороться, как с контрреволюцией.

19 февр./6 марта.Целую последнюю неделю стояла сильная оттепель. Снеготаяние идет быстрым темпом. По улицам неописуемый хаос: сваленный с крыш снег не убирается – из него образуются целые катакомбы; прыгая по ним, бултыхнешься в лужу, из лужи попадешь просто в грязь. А тротуары просто непроходимы – или нарвешься на снежный «обвал» с крыши, или тебя окатит как из ведер сточная вода, пробившая себе дорогу с крыши, минуя худые или оборванные водосточные трубы. И среди таких «удобств» – около «казенных» магазинов – длиннейшие хвосты «живых» очередей. Около «Проводника» (на Мясницкой) – небывалая очередь за калошами. Даже не одна, а целых три, – одна сплошь состоит из калек, другая из женщин с грудными младенцами (тем и другим «внеочередность», но их так много, что все-таки «промеж себя» и они не могут обойтись без хвостов). И третья – для всех иных. Последняя состоит – говорю без преувеличения – из доброй тысячи людей. Нет еще десяти часов, а около магазина три такие толпы! Идет неумолкаемый говор, ропот, слышится ругань и многоголосый детский плач. Около самых дверей магазина очереди путаются, вступают в ругань, а иногда и в свалку. Около самой гущи топчется 2–3 конных милиционера; все жмутся на узенький тротуар, а чуть сбились на ободок мостовой – ну тогда держись – безалаберно мчащиеся трамваи, автомобили и мотоциклеты обдают несчастных калошных покупателей грязью, ибо как раз в этом месте и «катакомб», и луж больше, чем где-либо.

Говорят, что в такой очереди нужно пробыть трое суток, чтобы наконец попасть в магазин и получить там за 1.300.000 р. пару калош. Значит, граждане в своей семье образуют караульную службу и по такому великому стоянию. Отстоит один человек часа три, а потом покушать захочет, или чего другого, чего при людях не станешь делать, ну вот тогда-то и приходит кто-нибудь ему на смену. Одним словом, мученье, безобразие и наглядное доказательство, что русская жизнь непоправимо испорчена на долгие годы. «Новая политика» столь же чревата неудобствами существования, сколько и старая. (Разумею «старую» в пределах последних пяти лет.)

В эти дни я продал свои сапоги, полученные в прошлом году из полевого штаба и оказавшиеся мне не по ноге, за 3 млн. р. и хотел уже потратить их на «перелицовку» своего рабочего костюма, но дело не вышло: такая штука стоит теперь не менее 10 млн. А сколько стоит новый костюм, я и спросить не отважился – что-нибудь страшное сказали бы мне. Осязая все-таки в некотором роде излишек «миллионов», взял сегодня в кооперативе фунт копчушек за 50.000 р. Это – 29 мелких рыбешек, которыми мы втроем закусили перед обедом, утешая себя тем, что на рынке эта «закуска» стоит втрое дороже. Купил еще за 100.000 р. выигрышный билет выпуска московского губ. комитета помощи голодающим, обещающий или проигрыш, или выигрыш от 1 млн. до 1 млрд. р. Вот как притягивают нашего брата к помощи голодающим!

Все это в сущности указывает лишь на то, что финансовый кризис бушует у нас вовсю. «Экономическая жизнь» откровенно сознается, что требования к печатному станку все возрастают, его практическая работа со дня на день принимает все большие размеры, и все-таки недостаток денежных знаков налицо. «Взгляд, что при расширяющейся роли рынка в народно-хозяйственном обороте внутри национализированной промышленности все же возможно и должно удержать натуральные формы обмена, разбит жизнью и практикой полностью»(говорит «Эк. жизнь»).

25-го февраля в газете «Кооперативное дело» напечатано, что в Петрограде скончался В. М. Дорошевич. Я на этот раз не проливаю о нем слез, не отмечаю этого сообщения печальным крестом, ибо однажды писал уже о его кончине, а главное потому, что он, может быть, и сейчас здравствует, как здравствовал, стало быть, от севастопольской до петроградской кончины. И дай Бог ему здравствовать!

Курс довоенного золотого рубля в советских денежных знаках на март месяц объявлен Наркомфином в 200.000 р. Значит, за март мне выдадут (за положенными вычетами) 16 млн. Но увы! – нужно бы «перелицевать» весь свой гардероб, а на это нужно не 16 млн., а дважды 16 млн. Помнится, я об дрожжах писал что-то ужасное, и то только потому, что они вскочили в цену скольких-то десятков тысяч рублей за фунт. Стоило волноваться из-за пустяков.

Сегодня (второй раз с 1920 года) проехался на трамвае от Страстного монастыря до Красных ворот. Вместо прежнего гривенника взяли только30.000 р. бумажками.

В. Маяковский хоть и футурист, а ловко пробрал в «Известиях» «наш быт» («Прозаседавшимся»):

 
Чуть ночь превратится в рассвет,
вижу каждый день я:
кто в глав,
кто в ком,
кто в полит,
кто в просвет,
расходится народ в учрежденья.
Обдают дождем дела бумажные,
чуть войдешь в здание:
отобрав с полсотни —
самые важные! —
служащие расходятся на заседания.
 

И вот, дальше он в таких же стихах описывает поиски нужных ему людей, но все на заседаниях. Это его «взъярило», и он «лавиной» врывается сам на заседание, и видит:

 
сидят людей половины.
О дьявольщина!
Где же половина другая?
 

Оказывается, что:

 
Оне на двух заседаниях сразу.
В день
заседаний на двадцать
надо поспеть нам.
Поневоле приходится раздвояться.
До пояса здесь,
а остальное
там.
 

Поэт от волнения не спал всю ночь, мечтая:

 
О, хотя бы
еще
одно заседание
относительно искоренения всех заседаний!
 

Присоединяюсь к его пожеланию.

27 февр./12 марта.Стало суше, – утром морозы (сегодня даже 7 градусов), но солнечная работа на безоблачном небе не останавливает снеготаяния, «Весна идет».

В баню хоть не ходи: первый класс 125.000 р., второй 80.000 р. Попробовал там же побриться – слупили 100.000. Стоя в очереди перед кассой, наслушался обывательского ропота: «А я, дурак, первым ходил по Тверской с красным флагом, орал «долой царя!»… Да как не орать, ведь бани наши, мойся даром, и все наше, все задаром, а теперь – на кося!» – «Подожди, к Пасхе до мильона дойдет!» – «А что же мильон, и сейчас в баню сходить около того стоит. Ведь пару белья выстирать – надо отдать 300.000. То, другое, так оно и выйдет мильон!» – «Пусть дерут, злее будем!»– мрачно изрекает третий собеседник.

«Злее будем»! Два простых слова, а стоят целой газетной статьи.

В бане большинство обходится без мыла. Впрочем, некоторые и без своего мыла – мылятся: или выпросят его у соседа, или стащат его в тот момент, когда обладатель мыла промывает свои глаза или идет за водой.

Неожиданно получил на новой службе «прибавку», т. е. стал получать с 10-го февраля «золотом» 107 р. 50 к. Для марта это составляет 21.500.000 р. в месяц.

Не так давно смотрел в Художественном театре «Ревизор» в новой постановке 1921 года. Режиссер К. С. Станиславский. Декоратор и эскизы костюмов К. Ф. Юон. Эти свое дело сделали мастерски, но ничего особенного в угоду революционному времени в новую постановку не внесли, за исключением, впрочем, подлинных портрета Императора Николая I и иконы Божьей Матери (в гостиной городничего). Первое – очень хорошо, а второе – очень гнусно со стороны Станиславского. Такому седовласому старцу, сыну именитых московских купцов, можно бы и не лебезить перед критикой соратников Стеклова и Д. Бедного. Городничего играл И. М. Москвин, «почти» как играли городничего и Уралов, и Греков, и Макшеев. Для пущего реализма и «либерализма» он прибавил еще к традиционным трюкам ковыряние в носу. Но тогда следовало бы Осипу (Грибунину) вшей поискать, а Абдуллину (Михайлову) почесать свои «филейные части» (может, они тогда вышли бы «красочнее», а то бледноваты). Городничиха и дочка ее (Лилина и Коренева) очень суетились и визжали по-бабьи, теряя всякое достоинство «начальственных» дам, а Лилина кроме того подчеркнула распущенность стареющей женщины, делаясь местами откровенной и плотоядной самкой, и это в глазах мужа и дочери. Житейски неправильно и для режиссера и для актрисы. Чиновников играли Шахалов, Леонидов, Лужский и др. Ничего типичного не дали. Трафареты, и только. Добчинский и Бобчинский – В. Г. Серов и Л. Н. Булгаков. Тоже пересолили до невозможности (как Лилина), особенно в первом акте. Какие это помещики? Просто это были двое душевно больных неизвестного «звания и чина», сбежавших из сумасшедшего дома. Хлестакова играл М. А. Чехов, и был интереснее всех. Ради него (и благодаря ему) я только и попал на этот спектакль. Он оставил нам с сыном два билета в третьем ряду амфитеатра по казенной цене, что-то около 300.000 р. за место, – а иначе пришлось бы доставать через барышника и платить чуть ли не миллион за место. Ведь он родной племянник Антону Павловичу Чехову, и зять Зиллера, мужа моей племянницы, вроде как бы «свой человек». Покойный его дядюшка в письмах к его отцу все советовал «детей пороть», а однажды и сам выпорол «заочно» («детей заочно секу»). Вышло очень хорошо. Дети выросли умными, а Михайло вон каким талантливым и знаменитым! В его репертуаре много других ролей, и во всех он, как единодушно отзывается критика, сверкает недюжинным талантом. Его Хлестаков очень оригинален, но страшно труден для исполнения. Если бы кому вздумалось имитировать его, то, пожалуй, ничего бы не вышло. Тут каждый шаг, каждое движение, мимика, музыка голоса и различные штучки отделаны до того тонко, что все в общем составляет такую затейливую, а вместе с тем и стройную резьбу, что повторить ее – то же, что вновь создать. Но верно ли играл он Хлестакова? Не слишком ли был молод, легкомыслен, а в третьем действии и пьян. Я слышал от его родственников, что он главным образом хотел быть точным гоголевским ревизором. Ссылаются на слова самого Гоголя, что это «молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький, несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, – один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет.» Что и говорить, портрет получился правильный, но «чистосердечия и простоты» было столько, сколько дали этого талант и актерская изобретательность Чехова. По этим признакам более всего подходил к авторскому замыслу Михаил Провыч Садовский, но я бы тому тогда сказал, что он не былслишком молодым, легкомысленным и пьяным. И вот мое резюме: Чехов может быть идеальным Хлестаковым, если однажды сыграет золотую серединку «Чехова-Садовского». Так я ему и скажу лично, если придется потолковать с ним.